Текст книги "Взгляд в будущее (СИ)"

Автор книги: Владимир Вульф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты понимаешь, что, возможно, не наступит такого будущего, где тебя смогут вернуть к жизни? – решил предупредить парня Бургунцев, ведь это помогало отбить желание у многих клиентов. Он, конечно, любит деньги, но если имелась возможность отговорить человека, Михаил Игнатьевич без промедления пытался это сделать. – Осознаешь, что назад пути не будет, как только ты дашь окончательный ответ?

– Да! – решительно сказал Молотов. По его твердому взгляду стало ясно, что парень не собирался отступать. Все уже было решено.

– Тогда начнем завтра. – Бургунцев что-то написал на белоснежном листочке блокнота и, аккуратно вырвав его, протянул Алексею. – Это специальный электронный счет, который невозможно будет отследить.

– До завтра, – холодно попрощался Молотов, осторожно поставив стакан с коньяком на столешницу.

Мужчина проводил молодого человека взглядом, пока за ним не захлопнулась дверь. Только тогда он, наконец-то оставшись один, позволил себе расслабиться, дать волю чувствам. Михаил Игнатьевич тяжело посмотрел на трясущиеся от страха руки, ощущая, как яростно бьётся сердце в груди.

«Надеюсь, будущее, где мертвых больше не потребуется хоронить, наступит. И живым больше не придется страшиться прихода смерти и старости, – подумал Бургунцев, достав горсть таблеток из другого ящичка письменного стола. – Жаль, что и моя жизнь подходит к логическому и неминуемому концу».

***

Алексей не стал ни с кем прощаться. Его и так терзали смутные сомнения, что эта авантюра не кончится добром. Он мог спокойно прожить еще несколько лет, наслаждаясь тем, что еще будет привлекать внимание людей своей красотой. Потом, наконец, молодость уйдет, и тело начнет медленно увядать. Еще пройдет около десяти лет, прежде чем Молотов перестанет привлекать девушек молодостью и внешностью, зато они будут охотиться за его деньгами. Им будет противно находиться рядом со стариком, но роскошная жизнь – слишком соблазнительная перспектива, чтобы от нее так просто отказаться.

Постоянно оглядываясь на стареющего родителя, рано потерявшего жену, парень всеми фибрами души ненавидел такой расклад в жизни. Леша часто слышал, как любовница отца жаловалась подруге, что старик ей отвратителен в физическом смысле, но ради таких денег она готова терпеть до самого конца. Такой же судьбы Молотов ни грамма себе не желал, а в любовь категорически отказывался верить. Ее не существует, зато можно купить подделку, хорошую имитацию, но не более.

Почему-то Алексей не сомневался, что это послужило веской причиной для принятия столь важного решения. При других обстоятельствах он наверняка все бы спокойно обдумал и взвесил, а потом без промедления отказался бы от этой затеи. Но страх и желание прожить совершенную иную жизнь заставили Молотов действовать безоговорочно и решительно, чтобы как можно скорее отрезать себе путь назад, сжечь к чертям все мосты и просто идти вперед. В общем, так и случилось. Теперь уже поздно что-то менять.

Бургунцев лично встретил клиента возле входа в частную лабораторию. Они обменялись красноречивыми взглядами и продолжили путь в полной тишине. Михаил Игнатьевич хотел что-нибудь сказать молодому человеку, попытаться отговорить, но не мог подобрать подходящих слов, которые бы произвели нужный эффект. Впрочем, поздно оглядываться назад, особенно, когда добровольно согласился прыгнуть в бездну.

Они вошли в лабораторию «КриоLife» и направились в процедурное помещение, где клиентов подвергают криоконсервации. По пути им попадались работники фирмы в белых халатах с холодными глазами и равнодушными лицами. Они не обращали внимания на молодого человека, которого вел сам директор фирмы, потому что каждый из них прекрасно понимал: тут не любят тех, кто задает слишком много лишних вопросов.

Когда они пришли в процедурную, Алексея заставили полностью раздеться. В лаборатории было холодновато, и он старался больше двигаться, пока персонал подготавливал криокапсулу и оборудование для криоконсервации. Через несколько минут в помещение вошел Литвинов, вкатив тележку со шприцами и инструментами.

– Ты?! – удивленно отшатнулся от клиента Николай, не веря собственным глазам.

– Так вот кто сделает мне смертельную инъекцию, да? – почему-то Молотова этот факт нисколько не смущал, а напротив, пришелся по душе.

– Ну… да, это буду я. – Литвинов взял со стола шприц. – На самом деле, без этого нельзя обойтись. Наша наука еще не смогла придумать такой способ криоконсервации, при которой человек мог бы выжить.

– Звучит печально, – голос парня дрогнул. Как ни крути, но ему было страшно, зато все пройдет безболезненно для него самого, что не могло не радовать.

Молотов лег на холодную кушетку и невольно вздрогнул. Как же ему хотелось быстрее оказаться в тепле, наконец-то согреться и заснуть крепким сном. Фирма как раз обещала выполнить его последнее пожелание, так что мысленно парень прощался со всеми, в том числе и с Колей. По странному стечению обстоятельств, именно ему представился шанс проводить друга в мир иной, не позволив покинуть этот в гордом одиночестве.

– Ты осуждаешь меня за мой поступок? – вдруг спросил Алексей, схватив товарища за руку, не дав ему ввести в вену острую иглу.

– Я знаю о причинах, побудивших тебя пойти на это, так что – нет, я тебя не осуждаю. И ты был прав тогда, на своей вечеринке, – торопливо заговорил Литвинов, виновато отведя глаза.

– Не надо. Уж извини, что я был к тебе всегда так суров. Надо уметь принимать близких людей такими, какими они есть, а не пытаться их кардинально переделать. Такая простая истина, а так долго не мог ее понять, – Молотову даже стало легче на душе, чего он точно не ожидал. – Приступай.

Николай ничего не ответил ему, а лишь молча проткнул иголкой кожу, попав в вену, и ввел препарат, который вызовет остановку сердца. Коля никогда не чувствовал себя настолько плохо, как сейчас. Обычная процедура, ставшая для него повседневной рутиной, в одночасье превратилась в смертную казнь, где он выступал в роли мягкосердечного палача. И как теперь ему жить с таким грехом на душе?

Алексей почти мгновенно почувствовал действие препарата. Сначала он ощущал, как холодное лекарство растекалось по его венам. Потом наступил момент, когда сердце в груди стало биться медленнее и слабее. Около минуты длилось это, пока не настал тот момент, когда на глаза словно набросили вуаль: в тот момент весь мир потускнел и, чуть погодя, вовсе почернел. Последнее, что сумел различить в почти непроглядной черноте, так это лицо единственного человека, который провожал его в неизведанное царство смерти.

***

«Нечем дышать, – подумал Молотов, не в силах расцепить слипшиеся веки. – Что-то забило рот и горло!»

Парень неожиданно подался вперед и с силой ударился об невидимое препятствие. Он судорожно закашлял, выплевывая какую-то вязкую жидкость, из-за которой не мог продохнуть. Руки и ноги совершенно не слушались его, казалось, они настолько ослабли, что ими невозможно было и пошевелить.

– Он слишком долго пролежал в криокапсуле, – где-то вдалеке послышался чей-то приглушенный голос, будто незнакомец находился за толстенной стеной.

– Нам повезло, что препарат вообще сработал. Раньше мы его испытывали на живых людях, а сегодня – на мертвеце! – оживленно заговорил второй.

Молотов с трудом перевернулся на спину. Он попробовал открыть глаза, но ничего не получилось: тело все еще плохо его слушалось. К тому же, к нему стали возвращаться чувства. Алексей теперь с уверенностью мог сказать, что лежит на мягком и теплом полу.

– Как думаете, он нас слышит? – спросил второй.

– Не знаю, – спокойно ответил ему первый, а потом обратился к размороженному пациенту: – Если слышишь нас, то кивни хоть, что ли.

Парень повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос незнакомца. Ему потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы кивнуть в ответ.

– Похоже, в первую очередь, лекарство возвращает к жизни мозг, – задумчиво заметил второй. – Может, ввести ему еще немного препарата?

– Пробуй. Чем быстрее он очухается, тем быстрее свалим домой, – сухо ответил другой.

Наконец сквозь закрытые веки Алексей заметил слабый сгусток света, который был направлен ему в глаза. Скорее, он просто ощущал его, чем видел, но и это уже хоть какой-то прогресс.

– Я ввел тебе препарат, парень. Это лекарство поможет твоему ослабшему телу прийти в норму, – заговорил второй. Молотов отчетливо слышал его голос над собой. – К сожалению, твоя криокапсула вышла из строя раньше, чем мы успели до тебя добраться. Нам пришлось заняться тобой вне очереди.

Леша ощутил, как по венам растекалась странная бодрящая жидкость, окутывая тело приятной теплотой. Неожиданно мышцы на руках и ногах начали судорожно сокращаться, и он забился в жутких конвульсиях. Они прекратились через несколько минут, зато парень сумел сжать пальцы в кулак, вновь ощутив себя живым, как и прежде.

– Препарат вернул в строй нервные окончания, – прокомментировал ученый. – Вполне адекватная реакция, если принять во внимание, что час назад ты вообще был мертв.

Молотов еще раз попробовал разлепить тяжелые веки. Эта попытка увенчала успехом: в глаза ударил необычайно яркий свет, от которого он закрылся ослабшей рукой. Удивительно, но губы парня расплылись в довольной улыбке.

«Так приятно снова быть живым, – подумал Алексей. – Интересно, сколько же прошло времени с того самого дня?»

– Кстати, на дворе сейчас три тысячи семьсот второй год, – как будто ученый прочитал его мысли.

– Невозможно, – только и прошептал Молотов, широко раскрыв глаза от удивления и ужаса.

Ученый выпрямился в полный рост и с любопытством принялся изучать лежавшего на мягком полу парня. В его душе началась настоящая буря из чувств и эмоций: страх сменился удивлением, удивление – негодованием, а негодование – жутким смятением. Он совершенно отказывался верить во все это, но и не было причин сомневаться в правдоподобности происходящего. Молотов не мог вернуться к жизни сам, а значит, наступило то будущее, в котором это стало возможным.

– Меня зовут Дмитрий, – представился ученый, которому на вид и двадцати не было.

– Я Джон, – вдруг отозвался первый мужчина, сидевший в углу теплого помещения на странном кресле, повторяющим в точности изгибы его тела.

Молотов перевел взгляд на него и, прищурившись, попытался разглядеть нового знакомого. На его красивом безмятежном лице покоилась добродушная улыбка, а в глазах мелькали слабые искорки любопытства. И, что самое интересное, их обоих объединяло то, что они оба выглядели слишком молодыми.

– Оденься, – Дима бросил пришедшему в себя парню белоснежный комбинезон из эластичной и приятной на ощупь ткани.

Леше не составило труда подняться на ноги, хотя еще ощущалась неприятная слабость и легкое головокружение. Он с необычайной легкостью надел комбинезон, пришедший ему впору: новая одежда абсолютно не стесняла движения, и носить ее было одно сплошное удовольствие.

– Это хорошее преимущество нового времени по сравнению со старым, да? – поинтересовался ученый. Он прикоснулся к груди Алексея, и комбинезон отреагировал на этот жест весьма своеобразно: появилось голографическое изображение сердца, а рядом высветились показатели жизнедеятельности оператора. – Это еще один маленький бонус, – дополнил Дмитрий, заметив изумленный взгляд Молотова.

– И представить себе не мог такого, – восхищенно проговорил парень.

– Ты еще не видел сам город, – вновь отозвался Джон, который легко выскользнул из мягких объятий кресла. Оно приняло обычную форму, привычную для глаза человека из далекого прошлого. – Пошли за мной.

Алексей последовал за Джоном, постоянно поглядывая по сторонам. Они вышли из помещения и попали в светлый коридор, где на стенах всплывала голографическая реклама, которая поражала четкостью изображения. В его мире о таком только могли мечтать, а здесь – это, похоже, совсем обычное дело.

Джон зашел в лифт и что-то ввел на голопанели. Леша зашел следом, дивясь технологиям и достижениям будущего. Как только внутрь вошел Дима, лифт мягко тронулся с места. Об этом Алексей сумел понять только благодаря тому, что стенки кабинки неожиданно стали прозрачными, открыв чудесный вид на огромный мегаполис.

В ввысь тянулись причудливые здания разнообразных форм и конструкций: квадратные и круглые, широкие и узкие. Невозможно было описать всего того, что предстало взору молодого парня, неожиданно очнувшегося в далеком будущем. Его взор остановился на причудливом здании вытянутой формы, которое каждые несколько минут начинало вращаться вокруг своей оси снизу-вверх. Потом Алексей заметил монолитное здание, наклоненное вправо под острым углом, нависающее над широкой рекой с невообразимо чистой светло-голубого цвета водой. И нигде не было видно труб промышленных заводов, смога, застилающего город, или привычных для Молотова дорог. Вместо них тянулись тонкие магистрали, по которым на бешеной скорости неслись вытянутой и гладкой формы поезда. И на горизонте застыло золотистое солнце, окрашивая небеса в ярко-оранжевый цвет. Чудесная картина, достойная кисти любого именитого художника, чей взор был направлен в будущее. Истинная неописуемая никакими словами красота.

– Похоже, наш новый знакомый впечатлен, – усмехнулся Джон, которому эта картина казалось такой привычной и родной, что она ему уже слегка приелась. Он не видел того, что заметил Алексей.

– Вот оно… будущее, – Молотов с удовольствием смаковал последнее слово.

Лифт остановился на первом этаже и они покинули исполинское здание, отбрасывающее на остальную часть города необъятную тень. Они вышли в самый центр мегаполиса. И следующее, что парень увидел, подтвердило его самые смелые догадки: все жители города выглядели так, словно им около двадцати. Леша не успел задать волнующий его вопрос, как Дмитрий его опередил, начав объяснять:

– В этом мире мы – молоды и бессмертны. Этакая утопия в лучших представлениях именитых фантастов прошлого. Будущее, где мертвых не хоронят, а живым не приходится страшиться смерти и старости.

Молотов ощутил вполне понятное ему чувство горечи и разочарования. Не надо быть экстрасенсом или психологом, чтобы понять, почему Алексей в одно мгновение помрачнел. В тот день, когда он согласился на криоконсервацию, парень думал, что навсегда останется молодым и сможет своей красотой вечно приковывать взгляды девушек и обращать на себя внимание. Теперь же мир изменился: он подарил всем молодость и бессмертие, отменив тем самым старость. Вокруг бродило столько счастливых людей и, наверняка, многие из них прожили не одно столетие.

– Я – пережиток древнего прошлого, – огорченно прошептал Молотов, упав на колени.

Он грезил мечтой, что попадет в число избранных, которым будет доступно бессмертие и вечная молодость. Реальность же разбила вдребезги все надежды наивного и эгоистичного парня, преподав ему самый болезненный и жестокий урок в жизни.

Джон и Дима понимающе переглянулись. Казалось, они не в первый раз сталкивались с разочарованиями тех, кого вытащили из криокапсул.

– Что в этом мире ценят больше всего? – вдруг спросил Алексей. Он с новой силой возжелал вернуться обратно в криокапсулу, чтобы уснуть вечным сном и навсегда забыть об увиденном.

– Тебе предстоит это самому узнать, – философски заметил Джон. На самом деле, ему-то был неизвестен ответ, но он не утруждал себя поисками истины, считая, что это бесполезное занятие.

Молотов обратил внимание, что проходящие мимо них девушки смотрели на него без того восхищения: они окидывали его самым обычным, незаинтересованным взглядом, словно он никогда и не был тем красавчиком. Никто больше не станет ему завидовать, никто не будет перед ним преклоняться, возводя на почетный пъедистал. Для него – все кончилось.

«Может, та жизнь – это просто дурной сон?» – подумал Алексей, ощутив себя обреченным на вечные разочарования.

Ничего не изменилось. Что этот мир, что тот – оба вдребезги разбили все его мечты, стремления и надежды.

– Что теперь будешь делать? – спокойно полюбопытствовал Дмитрий, окинув взглядом оживленную улицу.

– Существовать, – коротко и сухо ответил Молотов, встав на ноги. – Я пережиток прошлого, но, может, и в этом мире найдется для меня местечко…

========== Гелиос ==========

Артем работал на солнечной электростанции, расположенной на юге летающего города Гелиоса. Перед рассветом персонал полировал отражающую поверхность панелей на установках, приводя все в порядок. Потом рабочие занимались проверкой оборудования. Артем же отвечал за состояние солнечных батарей и представлял отчеты о том, сколько было потрачено за ночь энергии. Их электростанция обеспечивала электричеством не только южную часть города, но и половину аэродинамических двигателей Гелиоса.

– Новиков, все готово? А то рассвет через шесть минут! – выкрикнул начальник станции Петр Буров, следя за работой подчиненных из диспетчерской комнаты.

– Да, – откликнулся Артем. Он был доволен проделанной работой: солнечная установка выглядела как новенькая.

– Всем покинуть помещение! – в этот раз голос Бурова раздался из динамиков, закрепленных на стенах.

Новиков поспешил в диспетчерскую. Как только начальник станции убедился, что все рабочие покинули помещение, он подошел к панели. На тонком прозрачном экране появилось несколько командных строк. Петр приступил к запуску электростанции. Загрохотали тяжелые механизмы, которые привели в движение куполообразный свод. Когда створки разъехались в стороны, стало видно еще сумрачное небо.

Буров был спокоен как никогда. Он полностью сосредоточился на работе, не забывая поглядывать на показания датчиков, встроенных в панель.

Петр активировал вторую фазу. Некоторое время ничего не происходило, и создавалось ощущение, что все вышло из строя. Потом Новиков ощутил, как пол под ногами дрожит. Он протянул руку и прикоснулся к металлической стене диспетчерской, отчетливо почувствовав вибрацию. В главном помещении в движение пришли платформы: солнечные установки одна за другой плавно поднимались вверх, пока не остановились на заданной автоматикой высоте.

За все остальное отвечала компьютерная система. Она развернула установки панелями к солнцу. На экране высветилась надпись, сообщающая, что процесс запуска электростанции прошел удачно.

Артем восхищенно наблюдал за тем, как отражающая поверхность заиграла бликами. Из-за этого стало темновато, так как панели поглощали значительную часть солнечных лучей.

– На этом моя работа закончена, – Буров вытер пот со лба. В диспетчерской было немного жарко. – Теперь я дождусь сменщика и пойду чайка попью. Хочешь со мной?

– В другой раз, – вежливо отказался Новиков и вышел из диспетчерской.

Он торопливо спустился по металлической лестнице. Некогда полное народу помещение опустело. Было слышно тихое жужжание солнечных батарей и аккумуляторов: автоматическая система перевела их в режим накопления энергии. По силовому кабелю, проложенному под полом, электричество шло к гудящим трансформаторам, откуда система сама равномерно распределяла энергию между двигателями Гелиоса и самим городом.

Новиков быстрым шагом пересек помещение. Он десятки раз видел, как Буров запускал солнечную электростанцию, но каждый раз пребывал под сильным впечатлением. К тому же, ему нравилась эта работа, ведь Артем чувствовал себя на своем месте. Как ни странно, но только здесь он понимал, в чем же смысл его жизни.

Он вышел из здания и шагнул на вымощенную камнем дорожку. В лицо подул приятный прохладный ветерок. Новиков направился к небольшому парку с фонтанчиком, откуда почти каждый день наблюдал за рассветом. Ему надо было еще раз обо всем подумать, прежде чем отправиться к старейшине за советом.

В парке, как всегда, никого не было. Рабочие электростанции предпочитали проводить утренние часы в барах или теплых постелях. Им опять предстояло отработать ночную смену: она начиналась после захода солнца и длилась до самого рассвета. А потом снова отдых. И так каждый день.

Артем обошел фонтанчик и направился к перилам. Он облокотился на них и посмотрел вниз: под Гелиосом проплывали сероватые, как ему казалось, похожие на взбитые сливки облака. И отсюда можно было отчетливо услышать гул работающих двигателей, позволяющих городу парить по бескрайнему воздушному океану.

Почему-то Новикову вспомнилось детство, а вместе с тем на него накатила волна грусти и тоски. Родители часто приводили его в парк, именно сюда. Артем рассказывал им, как однажды наберется храбрости и отправится в путешествие, ведь никто и никогда не видел землю за постоянно скрывающими ее облаками.

И сегодня парень пришел сюда не для того, чтобы предаваться детским воспоминаниям. Он собирался совершить то самое приключение, о котором так долго мечтал. Отправиться вниз, за облака, в память о родителях. Они всегда говорили ему, что не стоит бояться своих желаний.

«Ради вас я это сделаю», – подумал Новиков.

Он резко оттолкнулся от перил и уверенно зашагал в сторону высокой башни, построенной в центре Гелиоса. В ней жил старейшина, являющийся еще и мэром. Артем собирался попросить разрешения воспользоваться аэростатом и посоветоваться с самым мудрым человеком в городе. А еще попрощаться, ведь после смерти родителей Новикова Владимир заботился о нем, как о собственном сыне.

Парень чувствовал странное волнение каждый раз, когда представлял, что же найдет там, далеко внизу: его сердце замирало, перехватывало дыхание, и в руках ощущалась непривычная слабость. Ему хотелось сорваться с места, ведь, казалось, кровь в венах бурлила, а ноги сами несли куда-то как заведенные.

Вот и сейчас Артем испытывал нечто подобное. Он шел к высокой башне, где должен был поговорить с человеком, которого давно знает. Но в этот раз ноги стали тяжелыми, а от былой храбрости почти не осталось следа. И сердце больше не замирало, напротив, оно колотилось в груди с удвоенной силой, отчеканивая безумный ритм.

В башне его встретил ассистент, который угостил старого знакомого крепким, на вкус горьковатым чаем, а сам пошел сообщить старейшине о прибытии гостя. И, как назло, решимость Новикова заметно ослабла: теперь ему самому казалось, что идея отправиться вниз – безумие и глупость. Он же действовал на эмоциях, ведь стоит ему вспомнить о родителях, посетить тот парк и вновь в голове всплывают ясные образы, как, будучи восьмилетним мальчишкой, Артем рассказывал о своих планах.

Незаметно для себя Новиков вновь расплакался, а когда осознал это, привычно вытер слезы рукавом рабочей куртки. И снова чувства взяли верх над разумом. Он скучал по нежным объятьям мамы, по «мужским разговорам» с отцом. Казалось, единственное, что напоминало о них, – та детская мечта. Артем просто чувствовал, нет, он точно знал, что если исполнит ее, то сможет снова увидеть своих родителей.

– Ты чего такой грустный? – по-отечески спросил старейшина, который сам вышел встретить гостя.

В зале ожидания было пустовато, ведь ранним утром почти весь город, кроме рабочих солнечных электростанций и механиков, обслуживающих двигатели, спал.

– Так, детские воспоминания перебираю, – мрачно ответил Артем, не поднимая глаз. Он сидел на скамейке и рассматривал пол.

– Что я тебе когда-то говорил? – своим могучим наставническим голосом поинтересовался Владимир.

– Они живы, пока мы храним о них воспоминания, – шмыгая носом, повторил Новиков слова старейшины, сказанные ему на похоронах родителей.

– Где? – серьезно уточнил старейшина.

– Я же все-таки не маленький! – возмутился Артем, резво вскочив на ноги.

Владимир глянул на него с упреком и настойчиво повторил:

– Где?

– В сердце, – сдался Новиков. – Пока там хранятся воспоминания о них, они живы.

Старейшина удовлетворенно кивнул и, семеня, направился к дверям личного кабинета. Новиков последовал за ним.

Они вошли в роскошное помещение, почти полностью заставленное мебелью; ее сделали лучшие столяры Гелиоса. На стенах висели фотографии в позолоченных рамках, где Владимир стоял в обнимку со многими влиятельными людьми города. И несколько дорогих картин, сотворенных именитыми мастерами живописи. В углу, возле окна, теснился широкий шкаф с разнообразными книгами.

– Что тебя привело ко мне в столь ранний час? – участливо спросил старейшина, присаживаясь в кресло.

– Я хочу… – Артем замолк, сомневаясь, была ли это хорошая идея – прийти сюда. Он боялся, что единственный человек, который ему не безразличен, может осмеять парня.

– Чего хочешь, сынок? – переспросил Владимир. Из кармана шелкового халата мужчина достал футляр, открыл его и надел на нос очки в темной металлической оправе.

– Мне нужен аэростат, – неуверенно забормотал Новиков, чувствуя, как вся решимость улетучивается. – Я хочу отправиться в путешествие.

Наступила неловкая тишина. Владимир растеряно посмотрел на юношу; в его серых глазах мелькнула тень сомнения; нижняя губа задрожала, словно он был чем-то напуган.

– Тебе нельзя туда, – через силу заговорил старейшина, трусливо поглядывая по сторонам.

Артем не понимал, чего же так сильно испугался мужчина.

– Почему?

– Тридцать лет назад мы собственными руками уничтожили наш мир, – дрожащим голосом забормотал он. – Произошла техногенная катастрофа. На полюсах растаяли ледники. Уровень воды в океанах поднялся до критической отметки, постепенно затапливая сушу. Никто не был готов к этому, но те, кто имел доступ к секретному проекту «Helios», выжили. Можно сказать, мы построили единственный город, призванный стать подобием ковчега из легенды о Ное.

– Мне родители рассказывали эту сказку!

– Не удивительно, – Владимир произнес это так, чтобы собеседник его не расслышал. Он встревожено глянул на юношу и заботливо прошептал: – Там, внизу, слишком опасно. Я боюсь, что ты можешь не вернуться.

– Я обязан, – встрепенулся Новиков. – Я обещал родителям перед тем, как они погибли.

– И что? Их уже не вернешь, а тебе еще жить и жить! – раздраженно проговорил старейшина, не понимая, почему юноша так упирается.

– Вы не понимаете. Для меня это важно! – Артем подошел к окну и посмотрел на четыре соединенные вместе солнечные панели, прикрепленные к башне толстой металлической балкой. – Отец говорил, что, если дал обещание – выполняй, даже если тот, кому пообещал… умер.

– Не отступишься? – Владимир смерил парня холодным пронзительным взглядом.

Новиков невольно поежился, ощутив, как по спине пробежались мурашки. Он решительно посмотрел на него и, крепко сжав пальцы, сказал:

– Никогда! И ни за что!

В ту же секунду дверь в кабинет открылась; в помещение вбежал рослый человек, облаченный в темно-синий комбинезон. Его лицо скрывала маска, а в руке он сжимал дубинку, отозвавшуюся тихим потрескиванием.

– Твое любопытство обойдется тебе слишком дорого, – выпалил Владимир, покраснев от злости.

Артем подскочил к охраннику и толкнул его, сбивая с ног. Он рванул к выходу, но в дверном проеме появился еще один безликий человек, чуть пониже ростом. Новиков отпрыгнул назад и чуть не споткнулся об первого верзилу, который почти поднялся. Они загнали его в ловушку.

Владимир отрывисто хмыкнул, наблюдая за безуспешной попыткой побега.

Недолго думая, Новиков разбежался и прыгнул в окно. Он выбил стекло, осколки дождем посыпались вниз, со звоном разбиваясь о металлическую балку и крышу какой-то пристройки. Полет Артема длился всего несколько мгновений. Парень почти ничего не ощутил, кроме странного чувства падения и необычайной легкости.

Это состояние было прервано мощным столкновением с чем-то твердым. Острая боль пронзила спину и плечо, в глазах потемнело, а в голове образовался приятный обволакивающий туман. Новиков даже не успел отойти от последствий падения, как непонятным образом ощутил, что его тело соскальзывает вниз. Он инстинктивно замахал руками, ища за что зацепиться. Неожиданно ему попалось что-то металлическое и круглое. Артем схватился за балку и подтянул свое болтающееся тело, пока носками туфель не нашел подходящую опору.

Голова непривычно гудела и раскалывалась, как после хорошей вечеринки с коллегами. К счастью, мир перед глазами стал помаленьку проясняться, исчезла грязно-серая пелена. Он, конечно, не слабо приложился о солнечные панели, но отделался ушибами да ссадинами.

Из разбитого окна кабинета старейшины высунулась голова Владимира. Он изумленно посмотрел на парня, который, оказывается, пережил падение.

– Поймать его! – взревел мужчина, потеряв терпение.

Новиков еще до конца не пришел в себя после удачного приземления, но он не мог себе позволить терять время даром. К башне пристроили какое-то сооружение, а крышу снабдили солнечными панелями, вырабатывающими дополнительное электричество. В этот раз снова решиться на отчаянный поступок Артем не смог. Он мертвой хваткой вцепился в балку, пока безликая охрана старейшины спускалась вниз на лифте.

«Я смогу, если захочу, исполнить данное родителям обещание. Ради них узнаю, что скрывает Владимир от меня!» – подумал парень, прежде чем разжать пальцы и позволить телу соскользнуть с панелей.

Падение длилось одно мгновение: Артем даже не успел моргнуть. Он отчетливо видел, как ноги коснулись крыши пристройки; ощутил, как колени начали сгибаться, играя роль амортизаторов. Приземление прошло мягко, но Новиков подался назад и кубарем покатился вниз, пока не слетел с крыши. И в этот раз ему очень повезло: Артем пролетел два метра, а потом рухнул в клумбу с искусственными цветами.

Все тело при каждом движении отзывалось острой болью. Сильно ныла ушибленные спина и плечо. Он с трудом поднялся на ноги, ощутив, как сердце в груди бешено колотится. Артем свалился в небольшой сад старейшины, за которым тот тщательно ухаживал. Парень злорадно ухмыльнулся, когда понял, что упал на любимые цветы Владимира. Это очень разозлит его.

Новиков преодолел живую изгородь и оказался на одной из тесных улочек Гелиоса. Он побежал вниз, в сторону ближайшего воздушного порта, где планировал раздобыть для своих нужд аэростат. Артем понимал – теперь ему придется рассчитывать только на себя.

***

Возле воздушного порта толпилось много народу. Артем без труда смешался с толпой, переодевшись в униформу обслуживающего персонала, которую ему одолжил один из техников, что отдыхал в местном баре. Правда теперь «доброволец» сидел в туалете без сознания и в чужой одежде.

Новиков протискивался к дальнему причалу, где было меньше всего людей. Он просто не мог поверить, что самый близкий ему после родителей человек отдал приказ на арест. Эта мысль причиняла столько боли, что на глаза наворачивались слезы. И внутри стало так пусто, словно кто-то взял и вырвал из души нечто настолько важное, без чего невозможно дышать.