Текст книги "Хэллоуин"

Автор книги: Владимир Владмели

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Случай на границе

(Граница Украина – Румыния, 1987 год)

Им осталось пройти последний таможенный досмотр. Все нервничали, но особенно волновался Григорий Львович. Хирург с большим опытом, он в последние годы занимался организацией труда в крупных клиниках. Это была золотая жила и, стараясь не пустить на неё других старателей, он без особых усилий намывал огромные деньги. Он читал лекции высшему звену медицинской бюрократии и всегда брал аудиторию с первой же минуты. Ему нравилось подавлять слушателей своей волей. Он заставлял их смеяться и негодовать, радоваться и возмущаться. Он предлагал им найти изъяны в собственной работе, а потом придумывать меры по их устранению. Его лекции почти всегда заканчивались овацией. В мире высокопоставленных аппаратчиков такое бывало не часто. При желании он мог бы сменить национальность и открыть себе путь в доктора и академики. Но он предпочитал оставаться кандидатом медицинских наук и быть невыездным. Да ему и не нужна была заграница. Там он не смог бы применить свой артистический дар, а он не хотел покидать сцену даже на короткое время. В Советском Союзе он чувствовал себя как рыба в воде, а теперь судьба выбрасывала его на сушу.

На совершенно незнакомую сушу.

Как он приспособится к новой обстановке? И сможет ли он в ней функционировать. Сил и энергии у него еще достаточно, а вот времени в обрез. Ему 61 год, у него нет шансов выучить язык и устроиться, как в Союзе, а получать пенсию и забивать козла он не хотел. Поэтому он так и воевал со своей невесткой, когда она решила уезжать. Сказал ему об этом сын, но решила-то всё она.

Григорий Львович посмотрел на Марину.

Сильная женщина, она сразу ему понравилась, хотя он и почувствовал в ней соперницу. До её появления в доме все ходили по струнке, но она изменила привычный уклад и он очень болезненно это переживал. Для собственного спокойствия он выхлопотал молодым квартиру, но обстановка разрядилась только на время. Когда они встречались, Марина говорила об отъезде. Она жаловалась, что в Советском Союзе для них все пути закрыты. Он и не спорил, пробиться здесь действительно тяжело, но если проявить характер, то можно. Он же добился своего, хотя у него не было ни влиятельных родственников, ни нужных связей. Он окончил институт, перебрался из заштатного Житомира в Москву, защитил диссертацию и в своей области стал авторитетной фигурой. Да и Витя с Мариной много успели для своего возраста. Оба – кандидаты наук, Марине даже предлагали заведовать отделением. Чего же им ещё надо? Говорят, что не могут пережить, когда ими руководит неграмотное партийное ничтожество. Ну, что ж, он их понимает. Он и сам всё это испытал, но где же гарантия, что в другом месте будет лучше? Нет такой гарантии. Конечно, национальность усложняет их жизнь, но нельзя же из-за этого менять страну. Даже при самых благоприятных обстоятельствах неизвестно, сколько им придётся затратить сил, чтобы стать на ноги. Там всё придётся начинать с нуля. Они не хотят, чтобы их сын, его внук, пережил то, что пережили они. Теоретически Григорий Львович соглашался, но когда они перешли от слов к делу, он заболел. Конечно, его сын с невесткой могут на что-то рассчитывать, внук тем более, а вот он, Григорий Львович Кац, что он будет там делать? А его жена? Сидеть на завалинке и сплетничать с соседями? Нет. Пусть дети едут, если они так уж этого хотят, а он останется. По крайней мере, будет жить, так как привык и заниматься тем, что любит. Только без сына и внука… И без Марины, которую он уже давно любит как дочь. Строптивую, своевольную и непослушную, но дочь.

Марина, Марина, Маруся.

Она всё время повторяла, что у них нет выхода, только выезд. Не могли её остановить золотые горы, которые он обещал, не подействовал его талант убеждения. Он видел, что решение окончательное и обжалованию не подлежит. Он боролся до последнего и сломался только, когда Марина напомнила ему его собственную молодость и спросила, думал ли он о своих родителях, когда уехал в столицу. Для них ведь тоже Москва была другим государством. Они всю жизнь прожили в Житомире и не представляли себе жизнь вне этого города. Ну, выучился он на врача, но после этого вполне мог и вернуться, ведь вокруг столько больных. Только их ближайшие друзья гарантировали бы ему медицинскую практику на всю жизнь, эти вечно на что-то жалующиеся еврейские женщины. Он прекрасно жил бы в Житомире, но этот занюханный провинциальный городишко стал для него тесен. Не те возможности, не тот ритм жизни. Теперь они, его дети, делают то же самое и он должен их понять. Они не бросают его, они предлагают ему ехать вместе, так что у него, в отличие от его родителей, есть выбор.

Да, уж, выбор! Разбойники тоже дают выбор, когда спрашивают «жизнь или кошелёк?»

Перед Григорием Львовичем оставалась только румынская таможня. Все уже ждали его по ту сторону границы. Формально его семья была на территории Израиля, а он медлил. Нет, он не надеялся на чудо, но кто знает…

Он потянулся за визой. В боковом кармане её не оказалось, он полез в другой, потом в брюки, потом стал перетряхивать всё. Пограничники знаками попросили его отойти. Он отошёл, обшарил себя с головы до ног и не найдя визы, стал тереть лоб, вспоминая куда мог её деть. Все бюрократические процедуры при пересечении границы они репетировали несколько раз. Их предупреждали, что за малейшую оплошность румынские власти берут штраф, поэтому Марина всё тщательно подготовила. На всякий случай она даже дала тестю портфель с французскими духами и русской водкой для мелких взяток.

А-а-а! – закричал Григорий Львович. Он вспомнил, что положил визу в портфель, а потом, когда они без сучка и задоринки прошли все проверки, он на радостях сдал портфель в багаж. Теперь единственным документом, удостоверяющим его личность, были никому не нужные водительские права.

Он подошел к таможенникам и, размахивая руками, начал объяснять, что произошло. Они почувствовали, что пахнет жареным. Эмигранты из Советского Союза были для них хорошей статьёй дохода. Румыны установили штрафы так, что любая ошибка бывших советских граждан стоила им всей имеющейся валюты. Не больше и не меньше. А количество долларов на каждого отъезжающего было им хорошо известно. Григорию Львовичу опять предложили отойти в сторону. Он стал объясняться жестами. Указывая на самолет и расправив руки в стороны, он размахивал ими, как птица крыльями и тыкал себя в живот, ясно давая понять, что портфель в багаже, то есть в брюхе самолета. Затем он руками чертил в воздухе прямоугольник, величиной с портфель, крепко хватал его за невидимую ручку и с важным видом шёл к самолёту, но в тот момент, когда он пытался пересечь таможню, его останавливали румынские пограничники.

Идиоты! Они даже глупее, чем руководители службы здравоохранения. Но ничего, если он мог обучать тех, то он справится и с этими и чтобы его лучше поняли, он повторял всё сначала, однако при каждой следующей попытке его возвращали на место всё грубее и грубее. И его прорвало. Он стал кричать, что они все это подстроили и теперь не хотят его пустить в самолет, чтобы он нашел свою визу. Он подаст на них в комиссию ООН по правам человека. Он им, подлецам, покажет, как заниматься вымогательством.

Крики и жестикуляция Григория Каца переполошили весь аэропорт, и на место происшествия пришел представитель Израиля. Основной задачей этого невысокого пожилого человека было улаживать конфликты. На бейджике была его фотография и имя – Дэвид, напечатанное латинскими буквами. Марина, единственная в семье знавшая английский, объяснила ему, что произошло.

–Передайте вашему отцу, чтобы он успокоился, мы сейчас всё уладим, – сказал Дэвид.

–Это мой тесть, – поправила Марина, – он душевно больной и за свои поступки не отвечает. Мы вообще хотели везти его в клетке, но потом решили, что это будет слишком привлекательной картиной для советской прессы.

Дэвид с укором посмотрел на неё и только спросил, нет ли у её тестя какого-нибудь документа с фотографией.

Марина перевела вопрос Григорию Львовичу. Он был уже невменяем и с кулаками лез на таможенников, угрожая им международным трибуналом. Они не понимали, что он говорит, но на всякий случай держали руку на кобуре.

–Зачем тебе документ? – закричал Григорий Львович Марине, – пусть они пустят меня в багажное отделение, я найду им эту сраную визу.

–Затем, – ответила Марина, глядя ему в глаза, – чтобы вас не посадили в тюрьму. Её спокойный тон и твёрдый взгляд отрезвили тестя, он пошарил в карманах, нашел свои водительские права, на которых была фотография пятнадцатилетней давности, и протянул их невестке. Она взяла их и вместе с Дэвидом пошла в офис. По дороге Дэвид сказал, что на таможне работает его очень хорошая знакомая, с которой он бежал из Освенцима, она им поможет. Приятельница Дэвида – Анна аккуратно отклеила фотографию и позвонила сыну в министерство иностранных дел. Она попросила привезти бланк визы, и вскоре документ был готов. Когда Марина и Дэвид уже собрались уходить, в кабинет вошел таможенник. Он сказал, что какой-то сумасшедший, угрозами заставил пограничников пустить его в багажное отделение самолета.

–Эмигранты уже устроили скандал несколько дней назад, – сказал Дэвид, – и румынские власти предупредили, что в случае рецидива, они закроют свою страну для транзита. Мы должны успокоить твоего тестя любой ценой. А что он действительно не в своем уме?

–Конечно, – не моргнув глазом ответила она, – неужели вы думаете, что я стала бы на него наговаривать? Он был психиатром и от частого общения с сумасшедшими у него самого чердак поехал. Последние пару лет он вообще непредсказуем и я не знаю, что он может выкинуть, когда увидит визу.

–Пойдём быстрее, – сказал Дэвид, направляясь к выходу.

Не доходя до таможни, они услышали площадную ругань и бешенные угрозы Григория Каца. Он бежал от самолета и кричал:

–Воры, они украли мой портфель. В нем был французский одеколон и две бутылки водки. Они всё выпили, а портфель с документами выбросили, падлы. Я на них в суд подам, они еще мне за это ответят, мерзавцы. Григорий Львович не видел ни Дэвида, ни Марины. Он бежал к таможенникам, которые каким-то непостижимым образом полчаса назад поняли его пантомиму и, нарушив закон, пустили в багажное отделение самолёта. Они уже не хотели никакого штрафа, лишь бы отвязаться от этого психа. Получив их разрешение, он подбежал к самолёту, без лестницы забрался в багажное отделение и в ярости стал расшвыривать чемоданы. Портфель, конечно, он не нашёл и считая это происками таможенников, теперь бежал к ним со сжатыми кулаками. Его жена была в ужасе. Она давно уже смирилась с его буйной натурой. Иногда она могла остановить его, но сейчас её вмешательство только ухудшило бы положение. Она готова была принять огонь на себя, лишь бы предотвратить скандал. Сердце её бешено колотилось. Григорий Львович почувствовал это и резко остановился. Он посмотрел вокруг, увидел жену и, изменив направление атаки, заорал:

–Это все ты, все из-за тебя. Зачем ты дала мне этот портфель? Я тебе давно говорил, что взятки до добра не доведут. Кому их давать? Этим что ли? – он махнул рукой в сторону румынских пограничников. – Никогда меня не слушаешь, вот и доигралась. Ну, ничего приедем в Израиль я тебе покажу.

Дэвид не знал, что делать. Зинаида Яковлевна дрожала как осиновый лист, а Марина, глядя тестю в глаза, металлическим голосом сказала:

–Видите визу? – она повертела ею у Григория Львовича перед глазами.

Он вслед за визой водил головой из одной стороны в другую.

–Вы мне не ответили, вы видите визу?

–Да.

–Если вы сейчас же не извинитесь перед женой, я вашу визу порву, и вы поедете не в Израиль, а в румынскую тюрьму.

Марина глядела на него холодным, немигающим взглядом. Взглядом, который отрезвил его во второй раз. Его невестка, жена его сына. Каким-то чудом она устроила ему визу, а теперь готова её порвать. Что с ним происходит? Он никак не мог вспомнить. Он только видел, как она держала визу обеими руками. Она хочет, чтобы он извинился перед Зиной. Хорошо, он извинится. Он вдруг почувствовал ужасную усталость, голова у него закружилась, и он стал медленно опускаться. Дэвид успел поставить стул.

–Вы меня слышали, Григорий Львович? – повторила Марина.

–Да, – отозвался он глухим голосом.

–Я жду.

–Зина, прости меня, – сказал он тихо.

Зинаида Яковлевна не в силах отвечать, заплакала и отвернулась. Марина протянула визу тестю.

–Спасибо, Мариночка, – сказал он.

Что-то в нем сломалось. Жизненная сила, блеск в глазах, стамина. Из вальяжного, самоуверенного мужчины он за несколько минут превратился в старика.

Представитель Израиля поблагодарил Марину и признался, что до последнего момента не мог ей поверить. Ведь у него самого есть невестка, и он знает, какие отношения бывают между родственниками. Но её тестя действительно лучше было бы перевозить в клетке.

–Нет, – сказала Марина, глядя на Григория Львовича и с трудом сдерживая слёзы, – лучше было оставить его в Союзе.

Лотерейный билет

(Миннеаполис, конец 1990-х)

Дорогие друзья! – сказал Дейв, когда собрались все сотрудники, – сегодня мы отмечаем торжественный день в жизни Владимира Портного. Как вы, наверно, знаете, он получил американское гражданство и когда на его родине узнали про это, президент России написал ему письмо, однако наша секретарша перепутала адрес и письмо попало ко мне.

Дейв взял со своего стола красиво оформленный конверт, торжественно вынул из него лист гербовой бумаги и стал читать:

Уважаемый Владимир!

От имени народа России и по поручению её правительства я обращаюсь к Вам с просьбой вернуться домой. У нас происходят исторические события, которые будут занесены в летопись величайших достижений всего прогрессивного человечества. Мы начинаем крупномасштабный проект по лесоповалу в Сибири и предлагаем Вам принять в нём активное участие. Вы на собственном опыте сможете убедиться, как сильно улучшились бытовые условия людей со времён Гулага. Ваш вклад в развитие страны по достоинству оценят, и в качестве дополнительного стимула к ударному труду будут каждую неделю выдавать Вам бутылку водки, а когда через 15 лет Ваша вахта закончится, вы получите все заработанные деньги. Всё это время Вам будет гарантировано общение с высококультурными людьми, ибо в самом ближайшем будущем мы планируем послать в длительную командировку в Сибирь большую группу творческой интеллигенции. Если Вы согласны, дайте нам знать и тогда двое граждан в штатском встретят Вас в Москве, прямо у трапа самолёта.

Принимающий самое искреннее участие в Вашей судьбе,

Президент России.

Дейв сложил письмо, отдал конверт Володе и сказал:

–Что ты думаешь по этому поводу?

–Я бы с удовольствием поехал, но у меня нет ни денег на билет, ни отпуска.

–Не беспокойся, отпуск тебе там дадут пожизненный, а деньги… купи лотерейный билет и они сразу появятся.

–Появится головная боль, – возразил Володя, – я недавно смотрел по телевизору передачу, в которой брали интервью у счастливчиков. Никому из них деньги удачи не принесли.

–Так-таки и никому, – усомнился кто-то.

–Во всяком случае, никому из тех, кого выбрали для передачи. Там, например, показывали хозяина небольшой инженерной фирмы из Северной Дакоты. Его жена, узнав о выигрыше, сразу же захотела переехать на Гавайи. Он, естественно, согласился, и первое время ему там очень нравилось, но скоро он начал ворчать и маяться от безделья. Отношения между супругами ухудшились, жена стала искать утешения в травке, а однажды накурившись, пошла купаться. Его в тот момент рядом не было, и купание её закончилось на дне.

–Печально, – заметил Дейв.

–А потом показали очень поучительную историю о шахтёрах. Началась она с того, что во время землетрясения они оказались под землёй. Им повезло, почувствовав толчки, они успели спрятаться в клетке лифта. Вокруг всё завалило, но поскольку средства коммуникации продолжали работать, они могли переговариваться со спасателями. Еды у них не было, а воду они добывали, выжимая тряпку, которую клали на мокрый камень. При этом они не только не теряли присутствия духа, но даже шутили, называя своё жилище четырёхзвёздным отелем, а себя теми самыми четырьмя звёздами. Когда их подняли на поверхность, они несколько дней приходили в себя, а отдохнув, пошли отмечать своё спасение в бар. После обильных возлияний они стали толковать о том, как хорошо быть богатым и кому-то пришла в голову мысль купить лотерейный билет. В их городке билеты не продавали, а ехать в соседний из всей компании мог только один, который ещё держался на ногах, однако он отказывался садиться за баранку до тех пор, пока остальные не отдадут ему в качестве аванса половину выигрыша. Друзья с трудом убедили его, что пока у них таких денег нет, но если они выиграют, то они непременно выполнят его требование. Когда они протрезвели, а билет выиграл, действительность предстала перед ними в неискажённом винными парами свете. Они поняли всю несправедливость претензий своего друга и с горняцкой прямотой сказали ему об этом. Парень, ездивший за лотерейным билетом, был самый здоровый, однако против троих товарищей по забою устоять не смог и разбирательство кончилось тем, что он с переломанными рёбрами и сотрясением мозга попал в госпиталь, а остальные с менее серьёзными травмами угодили в камеру, которая внешне очень напоминала четырёхзвёздный отель. На сей раз в нём оказалось всего три звезды, потому что четвёртая не могла встать с больничной койки. Таким образом, для объективного освещения событий интервью со счастливыми обладателями выигрышного билета проводилось в два этапа в различных учреждениях.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Хэллоуин"