Текст книги "Между жизнью и смертью: Хроника последних дней Владимира Маяковского"

Автор книги: Владимир Радзишевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Владимир Радзишевский
Между жизнью и смертью: Хроника последних дней Владимира Маяковского

Владимир Маяковский. Фото Нисона Капелюша. Нижний Новгород. 18 января 1927 г.

«Скорая» вызывает милицию

В понедельник 14 апреля 1930 года в 10 часов 16 минут утра городская станция «Скорой помощи» при Институте Склифосовского на Сухаревской площади приняла телефонный вызов из дома 3/6 по Лубянскому проезду. Звонил Николай Кривцов [1]1
  Кривцов Николай Яковлевич (1907—?) – электромонтер Теплотехнического института; сосед Маяковского по квартире в Лубянском проезде; 14 апреля 1930 в 10.16 вызвал к Маяковскому «Скорую помощь», свидетель по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть]из квартиры на четвертом этаже. Он прокричал в трубку, что застрелился его сосед – Маяковский Владимир Владимирович. Через минуту, в 10.17, дежурная бригада (доктор К. И. Агамалов [2]2
  Агамалов К.И. – доктор станции «Скорой помощи» при Московском городском научно-исследовательском институте скорой помощи имени И. В. Склифосовского. После сообщения о самоубийстве Маяковского был направлен к нему домой во главе медицинской бригады, констатировавшей смерть.


[Закрыть], фельдшера A. B. Ногайцев [3]3
  Ногайцев A.B. – фельдшер станции «Скорой помощи». После сообщения о самоубийстве Маяковского был направлен к нему домой в составе медицинской бригады, констатировавшей смерть.


[Закрыть]и А. П. Константинов [4]4
  Константинов А.П. – фельдшер станции «Скорой помощи», направленный после сообщения о самоубийстве Маяковского к нему домой в составе медицинской бригады, констатировавшей его смерть.


[Закрыть]) запрыгнула в машину с красными крестами. Карета, прошив навылет Сухареву башню, под вой сирены пронеслась к центру по Сретенке и Большой Лубянке (тогда улице Дзержинского), пересекла вдоль фасада ОГПУ Лубянскую площадь (тогда площадь того же Дзержинского), нырнула в Лубянский проезд и через первую арку слева, наискось от Политехнического музея, въехала во двор. Километр пути занял, должно быть, минут пять.

Во дворе к автомобилю метнулась молодая женщина, вскочила на подножку, показывая парадное. Дом в четыре этажа, без лифта, шесть колен крутой железной лестницы. На самом верху – дверь налево, в коммунальную квартиру, из передней еще раз налево, в комнату Маяковского.

…Вероника Витольдовна Полонская [5]5
  Полонская Вероника Витольдовна (1908–1994) – последняя любовь Маяковского; жена М. М. Яншина (в 1926–1933); актриса МХАТа, снималась в фильме «Стеклянный глаз» (1928–1929), поставленном Л. Ю. Брик и В. Л. Жемчужным; свидетельница по делу о самоубийстве Маяковского, автор воспоминаний о нем.


[Закрыть](а это ее послали встречать «Скорую») последней видела Маяковского живым и первой увидела, как он умирает. Выбежала в переднюю. Хватаясь за голову, стала кричать соседям, на звук выстрела кинувшимся к выходу из кухни, в четырех-пяти метрах напротив двери Маяковского:

– Спасите! Помогите! Маяковский застрелился!

Но только сейчас, взбегая по лестнице среди белых халатов, до конца поняла, что случилось, когда кто-то рядом отрешенно произнес:

– Поздно. Умер.

В комнате Маяковского медики задержались ненадолго. Ни дыхания, ни пульса у пациента не было. Аккуратно расстегнули рубашку с рваной дырочкой от пули и влажным пятном крови, осмотрели входное огнестрельное отверстие на груди. Но даже глаза покойному не закрыли, чтобы не мешать следователям. А во врачебной помощи Маяковский уже не нуждался. Было около половины одиннадцатого. Вызвав по телефону милицию, сотрудники «Скорой помощи», бессильные чем-либо помочь, гуськом потянулись из комнаты.

В смятении Полонская уходит, как убегает. Во дворе ждет такси (№ 191, шофер Медведев [6]6
  Медведев – шофер такси № 191; привез Маяковского и В. В. Полонскую около 10 часов утра 14 апреля 1930 к дому 3/6 по Лубянскому проезду, остался ждать у подъезда, а через полчаса отправился с одной Полонской к МХАТу.


[Закрыть]), на котором ее привез Маяковский, а в десять тридцать у нее репетиция во МХАТе. Молоденькой Веронике Витольдовне наконец-то досталась большая роль в спектакле «Наша молодость». В основе инсценировки – роман Виктора Кина [7]7
  Кин Виктор Павлович (1903–1937, расстрелян) – писатель, автор романа «По ту сторону» (1928), поставленного во МХАТе в инсценировке С. Карташева под названием «Наша молодость» (1930) с участием В. В. Полонской.


[Закрыть]«По ту сторону» о Гражданской войне на Дальнем Востоке. А от театра как раз настоятельно требуют героической советской тематики. Сегодня спектакль сдают самому В. И. Немировичу-Данченко [8]8
  Немирович-Данченко Владимир Иванович (1858–1943) – основатель (вместе с К. С. Станиславским) Московского Художественного театра (1898), режиссер, педагог; художественный руководитель постановки спектакля «Наша молодость» (1930) с участием В. В. Полонской (режиссер H. H. Литовцева, режиссер-ассистент и художник Б. Н. Ливанов).


[Закрыть]. Опозданий он не терпит.

Полонская уже сидит в машине, когда к ней подбегает молодой человек и просит остаться до приезда милиции. Вероника Витольдовна отвечает, что спешит в театр. Тогда он спрашивает ее адрес. Она называет, и машина трогается.

В театр Полонская почти не опаздывает. Но, конечно, играть не может. Вернее, пытается, но по ходу репетиции раздается выстрел, и она падает в обморок. Очнувшись, выходит во двор, дожидается мужа, Михаила Михайловича Яншина [9]9
  Яншин Михаил Михайлович (1902–1976) – актер МХАТа; первый муж В. В. Полонской (в 1926–1933); свидетель по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть], – тоже актера МХАТа. Он обещал подойти к одиннадцати. Вероника Витольдовна рассказывает ему о смерти Маяковского, но, видимо, не находит у него ни сочувствия, ни поддержки, потому что звонит маме [10]10
  Гл а дкова Ольга Григорьевна – мать В. В. Полонской; училась на драматических курсах Московского театрального училища, где познакомилась с будущим мужем Витольдом Альфонсовичем Полонским, впоследствии одним из «королей экрана»; играла в Малом театре, затем ушла в режиссуру.


[Закрыть]и просит за ней приехать. Мама приезжает и увозит ее к себе (Малый Лёвшинский переулок, д. 7, кв. 18).

Стрелки на циферблате приближаются к половине двенадцатого.

Полутора часами раньше

Около десяти утра домработница соседей Маяковского Бальшиных [11]11
  Бальшин Юлий Яковлевич (1871–1938) – отец М. Ю. Бальшина; у Бальшиных Маяковский снимал одну комнату из трех в квартире по Лубянскому проезду; упомянут в поэме «Про это».


[Закрыть]– Наталья Петровна Скобелева [12]12
  Скобелева Наталья Петровна (1907—?) – домработница Бальшиных, сдававших комнату Маяковскому в квартире по Лубянскому проезду; свидетельница по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть](в протоколе допроса она ошибочно названа Скобиной), 23-х лет, – шла через двор к парадному дома 3/6 в Лубянском проезде. На ее глазах из подъехавшего автомобиля вышел Маяковский с какой-то гражданкой в летнем пальто и синей шапочке, в общем, одетой не иначе как по «парижской моде». О чем-то разговаривая, они направились к подъезду. Скобелева вошла в парадное перед ними. На лестнице, оглянувшись, увидела, что Маяковский взял свою спутницу под руку. Войдя в квартиру, Наталья оставила для них дверь открытой настежь. И младший из Бальшиных, Михаил Юльевич [13]13
  Бальшин Михаил Юльевич – сын Ю. Я. Бальшина; студент-химик 2-го МГУ; сосед Маяковского по квартире в Лубянском проезде, свидетель по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть], 26-ти лет, студент-химик, успел даже на нее прикрикнуть. Но тут, разрешая недоразумение, в двери показались Маяковский и Полонская.

Когда к Маяковскому приходили по делам, дверь своей комнаты он мог не закрывать. Но, когда бывала Полонская, дверь обычно запиралась изнутри. На этот раз Маяковский только плотно притянул ее.

План коммунальной квартиры № 12 в доме 3/6 по Лубянскому проезду. В правом нижнем углу комната, в которой застрелился Маяковский

А Скобелева уже заскочила на общую кухню и наткнулась на жившего при кухне Николая Яковлевича Кривцова, тех же 23-х лет, работавшего электромонтером в Теплотехническом институте. Конечно, тут же стала рассказывать ему, как только что во дворе обогнала Маяковского с его пассией, и в подробностях пустилась описывать ее одежду. Выслушав эти подробности, Кривцов вернулся к себе в комнату. Стукнула дверь: это в аптеку отправился Михаил Бальшин. И почти сразу зазвонил дверной звонок. Открывать пошла Мэри (Мария) Семеновна Татарийская [14]14
  Татарийская Мэри (Мария) Семеновна (1902–1990) – сестра Л. С. Татарийской; заведующая детской площадкой; соседка Маяковского по квартире в Лубянском проезде; свидетельница по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть], 26-ти лет, заведующая детской площадкой. Комната Татарийских – сразу же за комнатой Маяковского. Между ними – общая перегородка. И накануне Мэри слышала, как Маяковский стонал и охал за стеной. Ее младшую сестру, Людмилу [15]15
  Татарийская Людмила Семеновна (1907-?) – сестра М. С. Татарийской; соседка Маяковского по квартире в Лубянском проезде; по просьбе поэта выучилась машинописи, чтобы перепечатывать его рукописи; оставила воспоминания о Маяковском.


[Закрыть], он уговорил выучиться на машинистку, и она уже несколько лет переписывала для него стихи, а в последние годы – и пьесы.

Звонил в дверь квартиры книгоноша Госиздата Шефтель Шахнович Локтев [16]16
  Локтев Шефтель Шахнович – книгоноша Госиздата, свидетель по делу о самоубийстве Маяковского.


[Закрыть]. Он принес Маяковскому-подписчику очередные два тома Советской энциклопедии. Мэри кивнула ему на дверь Маяковского, и он громко постучал. Не дождавшись ответа, постучал еще раз. После повторного стука раздраженный Маяковский резко вытолкнул дверь, держа ручку в руке, и рявкнул:

– Не до вас сейчас, товарищ! Бросьте там книги на пол, а деньги возьмите в соседней комнате.

В приоткрытую дверь Локтев увидел, что на диване, расположенном вдоль правой стены, сидит женщина приблизительно 24-х лет, худощавая, с круглым белым лицом, а Маяковский стоит перед нею на коленях.

Нарвавшийся на грубость курьер вошел к Татарийским, получил от Мэри 49 рублей 75 копеек за книги, принесенные прошлый раз, 31 марта, и сегодня, 14 апреля, и выписал две квитанции. Пока писал, слышал за стеной, у Маяковского, взволнованный шепот.

После того как за книгоношей захлопнулась дверь квартиры, к Татарийским постучал Маяковский. Он был нарочито спокоен. Ни следа от недавнего раздражения. Попросил спичек прикурить папиросу. Мэри протянула ему заодно обе квитанции и остаток денег, которые раньше от него получила. Маяковский взял их, повертел в руках, но от двери вернулся и отдал обратно, сказал:

– Я вечером с вами поговорю.

Ушел к себе. Мэри собрала сумку и отправилась на работу. За стеной, у Маяковского, было спокойно.

Прошло несколько минут. Вдруг у себя в комнате Николай Кривцов услышал как будто хлопок в ладоши. И тут же к нему рванулась с кухни Наталья Скобелева. Ей почудился выстрел из пугача.

– У нас несчастье! – крикнула она Кривцову.

– Что еще? – спросил он.

– У Маяковского выстрел!

Оба ринулись к кухонной двери, которая через узкий коридор и прихожую выходила прямо на дверь Маяковского. Эта дверь была открыта, и из нее с криком о помощи бежала Полонская.

Скобелева и Кривцов бросились в комнату Маяковского. Он лежал на полу с огнестрельной раной в груди.

Квартирный телефон обычно висел в прихожей, но был на длинном шнуре, и Маяковский иногда уносил его к себе в комнату, разговаривал оттуда. И сейчас телефон стоял на стуле. С него проще всего было позвонить в «Скорую помощь». Но, чтобы ни к чему не прикасаться, Кривцов метнулся в квартиру напротив, через площадку, и позвонил от Лидии Дмитриевны Райковской [17]17
  Райковская Лидия Дмитриевна – соседка Маяковского из квартиры через площадку в доме по Лубянскому проезду.


[Закрыть]. А Скобелева выбежала на лестницу и стала криком созывать соседей.

Михаил Бальшин, возвращаясь из аптеки, уже на лестнице узнал, чтослучилось. Он зашел в комнату Маяковского и застал там одну Райков-скую. По его словам, «Маяковский около 4-х минут еще был жив, но находился в бессознательном состоянии, лежа на полу…».

Как и Полонская, Бальшин спустился во двор дожидаться «Скорую». Он допускал, что Полонская может исчезнуть, и присматривал за ней.

Медики застали Маяковского мертвым. Доктор спросил, какэто случилось. И Скобелева показала на Полонскую, державшуюся за ее спиной:

– Он был вот с этой гражданкой.

Полонская начала оправдываться:

– Я приехала с Маяковским и стала выходить от него. Но услышала выстрел и вернулась.

Ей важно было защитить себя от подозрений, что стрелять могла она.

Но Скобелева так самозабвенно прислушивалась к комнате Маяковского, что даже поймала вслед за выстрелом то ли вскрик, то ли стон. И резко возразила:

– Нет, неправда, вы открыли дверь только после выстрела и просили помочь.

В отличие от Скобелевой Кривцов допускал, что Полонская могла вернуться в комнату Маяковского после выстрела и лишь затем выбежала в коридор с криком. Сама Вероника Витольдовна часа через два показала, что услышала выстрел уже в передней, но, не решаясь заглянуть в комнату, стала звать на помощь.

Однако если после выстрела ее видели выбегающей с криком из комнаты Маяковского, а она одна в комнату не возвращалась, то Маяковский стрелялся при ней.

…Вероника Витольдовна спускается к такси, и тут ее настигает бдительный Михаил Бальшин. Это он предлагает ей никуда не уезжать, а получив отказ, записывает адрес.

Минут через десять, примерно без четверти одиннадцать, в квартире появляется милиционер – поддежурный участковый инспектор 39-го отделения милиции Курмелев [18]18
  Курмелев – поддежурный участковый инспектор 39-го отделения милиции г. Москвы, первым из сотрудников правопорядка прибыл на место самоубийства Маяковского и последним покинул его, опечатав комнату в Лубянском проезде после того, как тело было увезено в квартиру по Гендрикову переулку.


[Закрыть]. По словам Павла Ильича Лавута [19]19
  Лавут Павел Ильич (1898–1979) – организатор выступлений Маяковского с июля 1926; после самоубийства поэта первым из людей, близких ему, примчался в его комнату по Лубянскому проезду; автор мемуарной книги «Маяковский едет по Союзу» (3-е ИЗД., 1978).


[Закрыть], его сняли с дежурства на Лубянской площади.

Обстоятельствами смерти Маяковского в 1980-е – начале 1990-х годов упорно занимался В. И. Скорятин [20]20
  Скорятин Валентин Иванович (1935–1994) – журналист; отстаивал версию об убийстве Маяковского заговорщиками из ОГПУ, автор книги «Тайна гибели Владимира Маяковского…» (1998).


[Закрыть]. Ему удалось привлечь к рассмотрению недоступные прежде материалы следственного дела о самоубийстве. Беда в том, что все эти материалы он пытался искусственно перетолковать в одном возможном для него ключе: Маяковский стал жертвой широкого заговора спецслужб. Так, вопреки свидетельствам очевидцев о том, что Полонская выбежала из комнаты Маяковского уже после выстрела, а если до выстрела, то сразу вернулась обратно, Скорятин допускает, что она успела выскочить на лестницу: «Теперь представим. Полонская сбегает по лестнице. Дверь в комнату поэта открывается. На пороге – некто. Увидев в его руках оружие, Маяковский кричит <…>

Выстрел. Поэт падает. Убийца подходит к столу. Оставляет на нем письмо. Бросает на пол оружие. И затем скрывается в ванной или туалете. А после того, как прибежали на шум соседи, черным ходом выходит на лестницу».

Представить можно, что угодно. Проще всего представить, что Полонской вообще с Маяковским не было. Тогда бы не пришлось с бухты-барахты выгонять ее на лестницу. Убийца по этой версии зашел в квартиру через черный ход, а он был на кухне. Стало быть, перебежками крадется злодей через кухню, а его не видят ни Николай Кривцов, ни Наталья Скобелева, ни девятилетняя Нина Левина [21]21
  Левина Нина Ивановна (1921-?) – дочка соседей Маяковского по квартире в Лубянском проезде; в 1930 ей исполнилось девять лет.


[Закрыть], крутившаяся под ногами у взрослых. Затем Маяковский кричит в своей комнате от ужаса, а его никто не слышит. Наконец, бросившись на звук выстрела, соседи бегут мимо ванной и туалета, которые при кухне, видят Полонскую, выбегающую из комнаты Маяковского, но подозрительного чужого дядьку не видят в упор. Что еще за морок?

Лавут мчится на выстрел

Накануне днем, в воскресенье, 13 апреля, Маяковский позвонил Павлу Ильичу Лавуту и затребовал его к себе на завтра, в понедельник, 14 апреля, но не в лубянскую комнату, а на квартиру, общую с Лилей Юрьевной [22]22
  Брик Лиля Юрьевна (1891–1978) – главная женщина в жизни Маяковского, адресат его лирики; с 1915 по 1924 гражданская жена поэта; с 1912 в браке с О. М. Бриком; хозяйка литературного салона в общей с Маяковским и Бриком квартире по Гендрикову переулку; сорежиссер фильма «Стеклянный глаз» (1928–1929) с В. В. Полонской в главной роли; автор воспоминаний о Маяковском (в книге «Пристрастные рассказы», 2003).


[Закрыть]и Осипом Максимовичем [23]23
  Брик Осип Максимович (1888–1945) – главный мужчина в жизни Л. Ю. Брик; друг Маяковского, в соавторстве с ним написал пьесу «Радио-Октябрь» (1926); входил в Общество изучения поэтического языка (ОПОЯЗ) и Левый фронт искусав (ЛЕФ); теоретик литературы, литератор.


[Закрыть]Бриками, в Гендриков переулок, за Таганской площадью, – как обычно, к половине одиннадцатого утра. Бриков в Москве не было с середины февраля. Хозяйство вела домработница.

Почти четыре года Павел Ильич устраивал – в Москве и по стране – литературные вечера Маяковского. Вместе они объездили более полусотни городов: один – за треть сборов – обеспечил, а другой – за остальные две трети – отработал свыше двухсот выступлений. И ни одного не сорвал, пока 11 апреля, в пятницу, попросту не явился на очередной вечер во 2-й МГУ. Там его ждали часа два. Посланный на поиски энтузиаст издали увидел на Таганке автомобиль Маяковского, обогнал его и остановил. На все упреки Владимир Владимирович мрачно возразил, что о вечере слышит впервые, захлопнул дверцу, и машина умчалась. Любопытный студент заметил, что с Маяковским была молодая женщина. Конечно, Вероника Полонская.

Наутро 12 апреля, в субботу, Лавут явился в Гендриков договариваться, как выходить из положения. Маяковский лежал в постели, рядом на стуле – большие листы бумаги, как из конторской книги. Остановил гостя в дверях:

– Не подходите близко, а то можете заразиться, – и перевернул лист.

На таких листах написано предсмертное письмо, и дата стоит именно эта: 12/IV 30 г.

Павел Ильич все-таки заикнулся, что следовало бы назначить новый вечер во 2-м МГУ вместо сорванного. Маяковский повторил, что о вчерашнем вечере ничего не знал. Ему явно было не до вечеров:

– Выступать не буду. Плохо себя чувствую.

Потом то ли отмахнулся, то ли смягчился:

– Позвоните завтра.

Лавут поспешил уйти.

Это была решительная минута. Если Маяковский в постели писал прощальное письмо, то не для того, чтобы затем вставать, одеваться и два дня носить его с собой. Не первый раз он покушался на самоубийство, с острым интересом расспрашивал выживших самоубийц: какэто было? чтоони чувствовали? От ростовской поэтессы, целившей в сердце, знал, что ощущение, будто тебя окликнули. Понимал, что лучше всего стрелять в себя лежа, чтобы избежать падения. Важно и то, что в квартире Маяковский был не один. На лестницу Лавута выпускала домработница Паша [24]24
  Паша – домработница в квартире по Гендрикову переулку.


[Закрыть], он даже успел пожаловаться ей на Маяковского, который вину за сорванное выступление перекладывает на него. И та охотно подтвердила, что Маяковский прекрасно помнил о вчерашнем вечере. Пожалев обиженного понапрасну Павла Ильича, она не догадывалась, какая беда стерегла ее саму. На выстрел она должна была броситься к Маяковскому и либо застать агонию и по телефону оповещать всех о смерти, либо пытаться помочь раненому и вызвать врачей. Либо то и другое разом.

Однако что-то отвлекло Маяковского. Вряд ли это было обязательство перед Лавутом, потому что Маяковский в итоге им откровенно пренебрег. Но, может, Павел Ильич ввернул какую-то фразу о Полонской, замеченной вчера вечером в машине, и Маяковскому вдруг почудилось, что не всё еще потеряно, потому что в оставшиеся два дня он упорно искал встреч с нею.

На другой день, в воскресенье, 13 апреля, Лавут послушно позвонил в Гендриков. Но вчерашнего больного дома не оказалось. Домработница записала для Маяковского телефон Дома Герцена [25]25
  Герцен Александр Иванович (1812–1870) – писатель, чье имя получил дом, в котором расположились советские литературные организации и знаменитый ресторан (Тверской бульвар, 25), поскольку в этом доме Герцен родился; теперь здесь – Литературный институт имени А. М. Горького.


[Закрыть], где застрял Лавут, и Маяковский среди дня позвонил по этому телефону, подозвал Павла Ильича и сказал, что ждет его завтра, 14 апреля, в половине одиннадцатого утра.

Лавут пришел даже с запасом, но Маяковского уже не было. Обычно так рано он из дому не выходил. Еще более странно было то, что и домработница не застала его. Что, сорвавшись куда-то, он не притронулся к завтраку. С таким Маяковским Павел Ильич еще не сталкивался. Допустим, о вечере, подготовленном Лавутом, он почему-то забыл, но встречу только вчера назначил сам. Домработница подсказала позвонить на Лубянку, в комнату, служившую Маяковскому рабочим кабинетом. Лавут снял трубку, назвал номер. Услышав мужской голос, спросил:

– Владимир Владимирович?

В ответ – что-то бессвязное:

– Сейчас нельзя разговаривать. Маяковского больше нет.

Не понял. Перезвонил. На этот раз к телефону никто не подошел.

Было около десяти тридцати. Трубку мог взять кто-то из медиков, уже на выходе, вызывая милицию или уточняя, нет ли у диспетчера «Скорой» нового вызова? А на повторный звонок ответить было некому. Милиционер еще не появился. А соседи пока не осмелели.

В недоумении Лавут спустился со второго этажа и по Гендрикову переулку не спеша направился к Таганке, поглядывая, не покажется ли навстречу Маяковский. Вдруг сзади раздался душераздирающий женский крик. Закрыв дверь за Павлом Ильичом, домработница все-таки дозвонилась до квартиры на Лубянке и теперь бежала, чтобы повторить ему то, что только что сама услышала:

– Владимир Владимирович застрелился!

Схватив такси, Лавут минут через пятнадцать-двадцать, между десятью пятьюдесятью и десятью пятьюдесятью пятью, был в Лубянском проезде. На лестничной площадке, в квартире – только соседи. Их – трое-четверо. Дверь в комнату Маяковского открыта. Но перед дверью – милиционер. Внутрь не пускает, но перед Павлом Ильичом устоять не может. Четырехлетний опыт укрощения больших и малых начальников, добытый в общении с Маяковским, чего-то да стоил.

В комнате на полу, от окна к двери, распростерто тело покойного с запрокинутой головой. Лоб пока теплый. Глаза приоткрыты…

На часах еще нет одиннадцати. Павел Ильич садится к телефону. Звонит в ЦК партии на Старую площадь, в Федерацию писателей на улицу Воровского [26]26
  Воровский Вацлав Вацлавович (1871–1923) – политик, дипломат, с 1921 полпред Советской России в Италии. Убит в Лозанне (Швейцария) 10 мая 1923. На это убийство Маяковский откликнулся стихотворением «Воровский», напечатанным в «Известиях» 20 мая, в день, когда гроб покойного прибыл в Москву. В память о Воровском его именем была названа в 1923 Поварская улица в Москве (историческое название возвращено в 1991).


[Закрыть], сестре Маяковского, Людмиле Владимировне [27]27
  Маяковская Людмила Владимировна (1884–1972) – старшая из сестер Маяковского; автор мемуарных книг «Пережитое» (1957) и «О Владимире Маяковском» (1965); художник по ткани, с 1927 по 1931 работала на комбинате «Красная Роза», в 1921–1930 преподавала во ВХУТЕМАСе – ВХУТЕИНе; упомянута в поэме «Облако в штанах».


[Закрыть], на фабрику «Красная Роза»…

Толчея на месте происшествия

Среди первых узнаёт о том, что стряслось, самый могущественный покровитель Маяковского и Бриков и друг их дома, начальник Секретного отдела ОГПУ Яков Саулович Агранов [28]28
  Агранов Яков Саулович (1893–1938, расстрелян) – начальник Секретного отдела ОГПУ; впоследствии заместитель председателя ОГПУ, первый заместитель наркома внутренних дел, комиссар Госбезопасности 1-го ранга; приятель О.М. и Л. Ю. Бриков и Маяковского, председатель комиссии по организации похорон поэта.


[Закрыть]. И добираться ему до места происшествия ближе всех. Кабинет его – на Лубянке, а живет он в одном особняке с заместителем председателя ОГПУ Г. Г. Ягодой [29]29
  Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938, расстрелян) – с 1924 заместитель председателя ОГПУ, впоследствии нарком внутренних дел, генеральный комиссар Госбезопасности.


[Закрыть]на другой стороне Мясницкой, в Милютинском переулке (тогда улица Мархлевского [30]30
  Мархлевский Юлиан Юзефович (1866–1925) – польский революционер, отличившийся не только на родине, но и в России и Германии, учредитель Международной организации помощи борцам революции (МОПР) и председатель ее ЦК, с 1922 ректор Коммунистического университета национальных меньшинств Запада; улицей Мархлевского назывался в 1927–1993 Милютинский переулок.


[Закрыть]). Но сначала – дела. Кому он докладывает по начальству – можно только догадываться. Надо думать, это он сообщил о самоубийстве другому заместителю председателя ОГПУ Станиславу Адамовичу Мессингу [31]31
  Мессинг Станислав Адамович (1890–1937, расстрелян) – заместитель председателя ОГПУ; распорядился перевезти тело Маяковского с Лубянского проезда в Гендриков переулок.


[Закрыть], который позже, по его же докладу, распорядится перевезти тело Маяковского на квартиру в Гендриковом переулке, где хотя бы не будет соседей. Но точно известно, что, позвонив в кабинет наркома просвещения A. C. Бубнова [32]32
  Бубнов Андрей Сергеевич (1884–1938, расстрелян) – с 1929 народный комиссар просвещения, сменивший A. B. Луначарского.


[Закрыть], на Чистые пруды, Агранов подзывает к телефону художника Николая Федоровича Денисовского, которого часто встречал у Маяковского и Бриков в Гендриковом, а по вечерам подвозил с Таганки на Мясницкую, где жил Денисовский [33]33
  Денисовский Николай Федорович (1901–1981) – художник, плакатист; присутствовал при изъятии мозга Маяковского, снятии посмертных масок; обряжал покойного; оставил воспоминания о Маяковском.


[Закрыть]. Велит ему сейчас же гнать в Лубянский проезд и взять на себя заботу о покойнике. Ведь Брики, с которыми Маяковский жил вместе, еще 18 февраля уехали в Англию навестить мать Лили Юрьевны, Елену Юльевну Каган [34]34
  Каган Елена Юльевна (1872–1942) – мать Л. Ю. Брик; сотрудница советской торговой фирмы «Аркос» в Лондоне.


[Закрыть], работавшую в советской торговой фирме «Аркос» и остававшуюся в Лондоне до 1932 года, а мать и сестры Маяковского просто не приходят в голову: в Гендриковом Агранов их никогда не видел. Обещает и сам подскочить к Маяковскому.

По-видимому, Мессинг, выслушав Агранова, тотчас отправил на место гибели Маяковского для общего надзора своего сотрудника. Тот появляется в квартире в одиннадцать часов и застает там из органов одного только поддежурного участкового инспектора Курмелева. Но вскоре подтягиваются сотрудник Московского уголовного розыска Овчинников [35]35
  Овчинников – сотрудник Московского уголовного розыска; побывал на месте самоубийства Маяковского.


[Закрыть], помощник начальника Оперативного отдела ОГПУ Олиевский [36]36
  Олиевский – помощник начальника Оперативного отдела ОГПУ; вместе с начальником того же отдела Рыбкиным просмотрел, сложил в ящик и опечатал переписку Маяковского; изъял предсмертное письмо.


[Закрыть], начальник Контрразведывательного отдела ОГПУ Семен Григорьевич Гендин [37]37
  Гендин Семен Григорьевич (1902–1938, расстрелян) – с 1925 начальник Контрразведывательного отдела ОГПУ; забрал на Лубянку пистолет «Маузер», из которого застрелился Маяковский.


[Закрыть]и начальник Оперативного отдела ОГПУ Рыбкин [38]38
  Рыбкин – начальник Оперативного отдела ОГПУ; вместе со своим помощником Олиевским просмотрел, сложил в ящик и опечатал переписку Маяковского.


[Закрыть]. Олиевский и Рыбкин просмотрели переписку Маяковского, сложили в ящик, опечатали своей печатью и оставили на месте. Олиевский изъял предсмертное письмо…

Как только все они поместились в игрушечной комнате площадью около двенадцати квадратных метров в одно окно, с диваном, двухтумбовым письменным столом, книжным стеллажом, обеденным столиком и столиком журнальным, внушительным дорожным сундуком и выступающим из угла камином, да еще с распростертым посередине покойником!

В начале двенадцатого в комнату Маяковского начинается паломничество его друзей и товарищей. Заходит недавний сотрудник Маяковского по журналу Левого фронта искусства «Новый ЛЕФ» Василий Абгарович Катанян [39]39
  Катанян Василий Абгарович (1902–1980) – литературовед; сотрудник Маяковского по журналу «Новый ЛЕФ»; с 1938 гражданский муж Л. Ю. Брик; автор книги «Маяковский: Хроника жизни и деятельности» (5-е изд., 1985) и обширного очерка о Маяковском «Не только воспоминания» (в книге «Распечатанная бутылка», 1999).


[Закрыть], разбуженный звонком Ольги Викторовны Третьяковой [40]40
  Третьякова Ольга Викторовна (1895–1973) – жена писателя С. М. Третьякова, сменившего Маяковского на посту редактора журнала «Новый ЛЕФ»; секретарь редакции журнала.


[Закрыть]. Всматривается в лицо покойного. За столом, на месте Маяковского, уже сидит чужой человек, собирается писать протокол. Очевидно, это дежурный народный следователь 39-го отделения милиции Синев [41]41
  Синев – дежурный народный следователь 39-го отделения милиции г. Москвы; составил протокол осмотра места происшествия, т. е. комнаты Маяковского, и трупа.


[Закрыть], вызванный вместе с дежурным врачом-экспертом Рясенцевым [42]42
  Рясенцев – дежурный врач; присутствовал при осмотре народным следователем Синевым места происшествия, т. е. комнаты Маяковского, и участвовал в осмотре трупа.


[Закрыть]. Синеву предстояло составить протокол осмотра места происшествия и тела покойного.

– Что-то не найду здесь чернил… – говорит он.

Катанян дает ему свою ручку и выходит в переднюю.

Ручкой, заправленной фиолетовыми чернилами, дежурный следователь фиксирует:

«Посредине комнаты на полу на спине лежит труп Маяковского. Лежит головою к входной двери. Левая рука, согнутая в локтевом суставе, лежит на животе, правая, полусогнутая, – около бедра. Ноги раскинуты в стороны с расстоянием между ступнями в один метр. Голова несколько повернута вправо, глаза открыты, зрачки расширены, рот полуоткрыт. Трупной окоченелости нет. Губы, уши, кисти рук темно-синего цвета (трупные пятна). На груди на три сантиметра выше левого соска имеется рана круглой формы диаметром около двух третей сантиметра. Окружность раны в незначительной степени испачкана кровью. Выходного отверстия нет. С правой стороны на спине в области последних ребер под кожей прощупывается твердое инородное тело, незначительное по размеру. Труп одет в рубашку желтоватого цвета с черного цвета галстухом (бантиком). На левой стороне груди соответственно описанной ране на рубашке имеется отверстие неправильной формы, диаметром около одного сантиметра, вокруг этого отверстия рубашка испачкана кровью на протяжении сантиметров десяти диаметром. Окружность отверстия рубашки со следами опала. Брюки шерстяные коричневатого цвета, на ногах полуботинки желтые.

Промежду ног трупа лежит револьвер системы „Маузер“, калибр 7,65, № 312 045 (этот револьвер взят ОГПУ т. Гендиным). Ни одного патрона в револьвере не оказалось. С левой стороны трупа на расстоянии одного метра от туловища на полу лежит пустая стреляная гильза от револьвера „Маузер“ указанного калибра».

В этом описании нет противоречий. Как показало позднейшее исследование рубашки, бывшей на Маяковском в момент выстрела (судебно-медицинский эксперт A. B. Маслов [43]43
  Маслов Александр Васильевич – профессор кафедры судебной медицины Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова; в сентябре – октябре 1991 исследовал вместе с коллегами Э. Г. Сафронским и И. П. Кудешевой рубашку, в которой Маяковский был в момент выстрела; эксперты, в частности, установили: «Повреждение на рубашке В. В. Маяковского является входным огнестрельным, образованным при выстреле с дистанции боковой упор в направлении спереди назад и несколько справа налево почти в горизонтальной плоскости»; «Форма и малые размеры помарок крови, расположенных ниже повреждения, и особенность их расположения по дуге свидетельствуют о том, что они возникли в результате падения мелких капель крови с небольшой высоты на рубашку в процессе перемещения вниз правой руки, обрызганной кровью, или с оружия, находившегося в той же руке». Всё это доказывает, что Маяковский стрелял сам.


[Закрыть], эксперт по судебной баллистике Э. Г. Сафронский [44]44
  Сафронский Эмиль Григорьевич – научный сотрудник Всесоюзного НИИ судебных экспертиз Министерства юстиции СССР, соавтор исследования рубашки, которая была на Маяковском в момент выстрела (см. также: Маслов Александр Васильевич).


[Закрыть]и химик-технолог, специалист по изучению следов выстрела И. П. Кудешева [45]45
  Кудешева Ирина Петровна – научный сотрудник Всесоюзного НИИ судебных экспертиз Министерства юстиции СССР, соавтор исследования рубашки, которая была на Маяковском в момент выстрела (см. также: Маслов Александр Васильевич).


[Закрыть]), пистолет «Маузер» (его ошибочно называли револьвером) Маяковский держал в правой руке. Стрелял, прижав срез ствола к поверхности рубашки под углом (боковой упор). Отдача отбросила правую руку, и она застыла не согнутой в локтевом суставе, как левая рука, а лишь полусогнутой. Пистолет выпал из нее на полпути, оказавшись между разбросанными ногами. Стреляная гильза улетела вправо от ствола и была обнаружена там, где ей и положено быть: слева от туловища.

Позднейшие эксперты, конечно, обратили внимание на то, что выброс крови из раны, пропитавшей рубашку, был одномоментным, а значит, сразу после ранения Маяковский оказался на спине. Разумеется, он не стрелялся, стоя во весь рост, как можно подумать, исходя из положения тела на полу. Он стоял на коленях перед Полонской, сидевшей на диване. В этом положении он и выстрелил в себя. Его лицо, даже мертвое, было обращено глазами к дивану. И это еще один довод в пользу того, что Полонская была в комнате в момент выстрела.