Текст книги "150 000 000"
Автор книги: Владимир Маяковский
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Владимир Владимирович Маяковский
150 000 000
ПОЭМА
150 000 000 мастера этой поэмы имя.
Пуля – ритм.
Рифма-огонь из здания в здание.
150 000 000 говорит губами моими.
Ротационной шагов
в булыжном верже площадей
напечатано это издание.
Кто спросит луну?
Кто солнце к ответу притянет -
10 чего
ночи и дни чин_и_те!?
Кто назовет земли гениального автора?
Так
и этой
моей
поэмы
никто не сочинитель.
И идея одна у нее -
сиять в настающее завтра.
20 В этом самом году,
в этот день и час,
под землей,
на земле,
по небу
и выше -
такие появились
плакаты,
летучки,
афиши -
–
| 30 "ВСЕМ! |
| ВСЕМ! |
| ВСЕМ! |
| Всем, |
| кто больше не может! |
| Вместе |
| выйдите |
| и идите!" |
| (подписи): |
| МЕСТЬ – ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР. |
| 40 ГОЛОД – РАСПОРЯДИТЕЛЬ. |
| ШТЫК. |
| БРАУНИНГ. |
| БОМБА. |
| (три |
| подписи: |
| секретари). |
–
Идем!
Идемидем!
Го, го,
50 го, го, го, го,
го, го!
Спадают!
Ванька!
Керенок подсунь-ка в лапоть!
Босому что ли на митинг ляпать?
Пропала Россеичка!
Загубили бедную!
Новую найдем Россию.
Всехсветную!
60 Иде-е-е-е-е-м!
Он сидит раззолоченный
за чаем
с птифур.
Я приду к нему
в холере.
Я приду к нему
в тифу.
Я приду к нему,
я скажу ему:
70 "Вильсон, мол,
Вудро,
хочешь крови моей ведро?
И ты увидишь..."
До самого дойдем
до Ллойд-Джорджа -
скажем ему:
"Послушай,
Жоржа..."
– До него дойдешь!
80 До него океаны.
Страшен,
как же,
российский одёр им.
– Ничего!
Дойдем пешкодером!
Идемидем!
Будилась призывом,
из лесов
спросонок,
90 лезла сила зверей и зверят.
Визжал придавленный слоном поросенок.
Щенки выстраивались в щенячий ряд.
Невыкосим человечий крик.
Но зверий
душу веревкой сворачивал.
(Я вам переведу звериный рык,
если вы не знаете языка зверячьего):
"Слушай,
Вильсон,
100 заплывший в сале!
Вина людей -
наказание дай им.
Но мы
не подписывали договора в Версале.
Мы,
зверье,
за что голодаем?
Свое животное горе киньте им!
Дос_ы_та наесться хоть раз бы еще!
110 К чреватым саженными травами Индиям,
к американским идемте пастбищам!"
О-о-гу!
Нам тесно в блокаде-клетке.
Вперед, автомобили!
На митинг, мотоциклетки!
Мелочь, направо!
Дорогу дорогам!
Дорога за дорогой выстроились в ряд
Слушайте, что говорят дороги.
120 Что говорят?
"Мы задохлись ветр_а_ми и пылями,
вьясь степями по рельсам голодненькими.
Немощеными хлипкими милями
надоело плестись за колодниками.
Мы хотим разливаться асфальтом,
под экспрессов тарой осев.
Подымайтесь!
Довольно поспали там,
колыбелимые пылью шоссе!
130 Иде-е-е-е-м!"
И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и.
К каменноугольным идемте бассейнам!
За хлебом!
За черным!
Для нас засеянным.
Без дров ходить -
дураков наймите!
На митинг, паровозы!
Паровозы,
140 на митинг!
Скоре-е-е-е-е-е-е-е!
Скорейскорей!
Эй,
губернии,
снимайтесь с якорей!
За Тульской Астраханская,
за махиной махина,
стоявшие недвижимо
даже при Адаме,
150 двинулись
и на
другие
прут, погромыхивая городами,
Вперед запоздавшую темь гоня,
сшибаясь ламп лбами,
на митинг шли легионы огня,
шагая фонарными столбами.
А по верху,
воду с огнем миря,
160 загнившие утопшими, катились моря.
"Дорогу каспийской волне баловнице!
Обратно в России русло не поляжем!
Не в чахлом Баку,
а в ликующей Ницце
с волной средиземной пропляшем по пляжам".
И, наконец,
из-под грома
бега и езды,
в ширь непомерных легких завздыхав,
170 всклокоченными тучами рванулись из дыр
и пошли грозой российские воздуха.
Иде-е-е-е-м!
Идемидем!
И все эти
сто пятьдесят миллионов людей,
биллионы рыбин,
триллионы насекомых,
зверей,
домашних животных,
180 сотни губерний,
со всем, что построилось,
стоит,
живет в них,
все, что может двигаться,
и все, что не движется,
все, что еле двигалось,
пресмыкаясь,
ползая,
плавая -
190 лавою все это,
лавою!
И гудело над местом,
где стояла когда-то Россия:
– Это же ж не важно,
чтоб торговать сахарином!
В колокола клокотать чтоб – сердцу важно!
Сегодня
в рай
Россию ринем
200 за радужные закатов скважины.
Го, го,
го, го, го, го,
го, го!
Идемидем!
Сквозь белую гвардию снегов!
Чего полезли губерний туши
из веками намеченных губернаторами зон?
Что, слушая, небес зияют уши?
Кого озирает горизонт?
210 Оттого
сегодня
на нас устремлены
глаза всего света
и уши всех напряжены,
наше малейшее ловя,
чтобы видеть это,
чтобы слушать эти слова:
это -
революции воля,
220 брошенная за последний предел,
это -
митинг,
в махины машинных тел
вмешавший людей и зверьи туши,
это -
руки,
лапы,
клешни,
рычаги,
230 туда,
где воздух поредел,
вонзенные в клятвенном единодушье.
Поэтов,
старавшихся выть поднебесней,
забудьте,
эти слушайте песни:
"Мы пришли сквозь столицы,
сквозь тундры прорвались,
прошагали сквозь грязи и лужищи.
240 Мы пришли миллионы,
миллионы трудящихся,
миллионы работающих и служащих.
Мы пришли из квартир,
мы сбежали со складов,
из пассажей, пожаром озаренных.
Мы пришли миллионы,
миллионы вещей,
изуродованных,
сломанных,
250 разоренных.
Мы спустились с гор,
мы из леса сползлись,
от полей, годами глоданных.
Мы пришли,
миллионы,
миллионы скотов,
одичавших,
тупых,
голодных.
260 Мы пришли,
миллионы
безбожников,
язычников
и атеистов -
биясь
лбом,
ржавым железом,
полем -
все
270 истово
господу богу помолимся.
Выйдь
не из звездного
нежного ложа,
боже железный,
огненный боже,
боже не Марсов,
Нептунов и Вег,
боже из мяса -
280 бог-человек!
Звездам н_а_ мель
не загнанный ввысь,
земной
между нами
выйди,
явись!
Не тот, который
"иже еси на небесех".
Сами
290 на глазах у всех
сегодня
мы
займемся
чудесами.
Твое во имя
биться дабы,
в громе,
в дыме
встаем на дыбы.
300 Идем на подвиг
труднее божеского втрое,
творившего,
пустоту вещами д_а_руя.
А нам
не только, новое строя,
фантазировать,
а еще и издинамитить старое.
Жажда, пой!
Голод, насыть!
310 Время
в бои
тело носить.
Пули, погуще!
По оробелым!
В гущу бегущим
грянь, парабеллум!
Самое это!
С донышка душ!
Жаром,
320 жженьем,
железом,
светом,
жарь,
жги,
режь,
рушь!
Наши ноги -
поездов молниеносные проходы.
Наши руки -
330 пыль сдувающие веера полян.
Наши плавники – пароходы.
Наши крылья – аэроплан.
Идти!
Лететь!
Проплывать!
Катиться! -
всего мирозданья проверяя реестр.
Нужная вещь -
хорошо,
340 годится.
Ненужная -
к черту!
Черный крест.
Мы
тебя доконаем,
мир-романтик!
Вместо вер -
в душе
электричество,
350 пар.
Вместо нищих -
всех миров богатство прикарманьте!
Стар – убивать.
На пепельницы черепа!
В диком разгроме
старое смыв,
новый разгр_о_мим
по миру миф.
Время-ограду
360 взломим ногами.
Тысячу радуг
в небе нагаммим.
В новом свете раскроются
поэтом опоганенные розы и грезы.
Всё
на радость
нашим
глазам больших детей!
Мы возьмем
370 и придумаем
новые розы -
розы столиц в лепестках площадей.
Все,
у кого
мучений клейма нажжены,
тогда приходите к сегодняшнему палачу.
И вы
узнаете,
что люди
380 бывают нежны,
как любовь,
к звезде вздымающаяся по лучу.
Будет
наша душа
любовных Волг слиянным устьем.
Будешь
– любой приплыви -
глаз сияньем облит.
По каждой
390 тончайшей артерии
пустим
поэтических вымыслов феерические корабля.
Как нами написано, -
мир будет таков
и в среду,
и в прошлом,
и ныне;
и присно,
и завтра,
400 и дальше
во веки веков!.
За лето
столетнее
бейся,
пой:
– "И это будет
последний
и решительный бой!"
Залпом глоток гремим гимн!
410 Миллион плюс!
Умножим на сто!
По улицам!
На крыши!
За солнца!
В миры -
слов звонконогие гимнасты!
И вот
Россия
не нищий оборвыш,
420 не куча обломков,
не зданий пепел -
Россия
вся
единый Иван,
и рука
у него -
Нева,
а пятки – каспийские степи.
Идем!
430 Идемидем!
Не идем, а летим!
Не летим, а молньимся,
души зефирами вымыв!
Мимо
баров и бань.
Бей, барабан!
Барабан, барабань!
Были рабы!
Нет раба!
440 Баарбей!
Баарбань!
Баарабан!
Эй, стальногрудые!
Крепкие, эй!
Бей, барабан!
Барабан, бей!
Или – или.
Пропал или пан!
Будем бить!
450 Бьем!
Били!
В барабан!
В барабан!
В барабан!
Революция
царя лишит царева званья.
Революция
на булочную бросит голод толп,
Но тебе
460 какое дам названье,
вся Россия, смерчем скрученная в столб?!
Совнарком -
его частица мозга, -
не опередить декретам скач его.
Сердце ж было так его громоздко,
что Ленин еле мог его раскачивать.
Красноармейца можно отступить заставить,
коммуниста сдавить в тюремный гнет,
но такого
470 в какой удержишь заставе,
если
такой
шагнет?!
Гром разодрал побережий уши,
и брызги взметнулись земель за тридевять,
когда Иван,
шаги обрушив,
пошел
грозою вселенную выдивить.
480 В стремя фантазии ногу вденем,
дней оседлаем порох,
и сами
за этим блестящим виденьем
пойдем излучаться в несметных просторах.
Теперь
повернем вдохновенья колесо.
Наново ритма мерка.
Этой части главное действующее лицо – Вильсон.
Место действия – Америка.
490 Мир,
из света частей
собирая квинтет,
одарил ее мощью магической.
Город в ней стоит
на одном винте,
весь электро-динамо-механический.
В Чикаго
14 000 улиц -
солнц площадей лучи,
500 От каждой -
700 переулков
длиною поезду н_а_ год.
Чудно человеку в Чикаго!
В Чикаго
от света
солнце
не ярче грошовой свечи.
В Чикаго,
чтоб брови поднять -
510 и то
электрическая тяга.
В Чикаго
на версты
в небо
скачут
дорог стальные циркачи.
Чудн_о_ человеку в Чикаго!
В Чикаго
у каждого жителя
520 не менее генеральского чин.
А служба -
в барах быть,
кутить без забот и т_я_гот.
Съестного
в чикагских барах
чего-чего не нач_у_дено!
Чудн_о_ человеку в Чикаго!
Чудн_о_ человеку!
И ч_у_дно!
530 В Чикаго
такой свирепеет грохот,
что грузовоз
с тысчесильной машиною
казался,
что ветрится тихая кроха,
что он
прошелёстывал тишью мышиного.
Русских
в город тот
540 не везет пароход,
не для нас дворцов этажи.
Я один там был,
в барах ел и пил,
попивал в барах с янками джин.
Может, пустят и вас,
не пустили пока -
начиняйтесь же и вы чудесами -
в скороходах-стихах,
в стихах-сапогах
550 исход_и_те Америку сами!
Аэростанция
на небоскребе.
Вперед,
пружиня бока в дирижабле!
Сожмутся мосты до воробьих ребер.
Чикаго внизу
землею прижаблен.
А после,
с неба,
560 видные еле,
сорвавшись,
камнем в бездну спланируем.
Тоннелем
в метро
подземные версты выроем
и выйдем на площадь.
Народом запружена.
Версты шириною с три.
Отсюда начинается то, что нам нужно
570 – "Королевская улица" -
по-ихнему
– "Р_о_яль стрит".
Что за улица?
Что на ней стоит?
А стоит на ней -
Чипль-Стронг-Отель.
Да отель ли то
или сон?!
А в отеле том
580 в чистоте,
в теплоте
сам живет
Вудро
Вильсон.
Дом какой – не скажу.
А скажу когда,
то покорнейше прошу не верить.
Места нет такого, отойти куда,
чтоб всего его глазом обмерить.
590 То,
что можно увидеть,
один уголок,
но и то
такая диковина!
Посмотреть, например,
на решетки клок -
из гущённого солнца кована.
А с боков обойдешь -
гора не гора!
600 Верст на сотни,
а может, на тыщи.
За седьмое небо зашли флюгера.
Да и флюгер
не богом ли чищен?
Тоже лестница там!
Не пойдешь по ней!
Меж колоночек,
балкончиков,
портиков
610 сколько в ней ступ_е_ней
и не счесть ступне -
ступен_е_й этих самых
до чертиков!
Коль пешком пойдешь -
иди молодой!
Да и то
дойдешь ли старым!
А для лифтов -
трактиры по лестнице той,
620 чтоб не изголодались задаром.
А доехали -
если рады нам -
по пяти впускают парадным.
Триста комнат сначала гости идут.
Наконец дошли.
Какое!
Тут
опять начались покои.
Вас встречает лакей,
630 Булава в кулаке.
Так пройдешь лакеев пять.
И опять булава.
И опять лакей.
Залу кончишь -
лакей опять.
За лакеями
гуще еще
курьер.
Курьера курьер обгоняет в карьер.
640 Нет числа.
От числа такого
дух займет у щенка-Хлестакова.
И только
уставши
от страшных снований,
когда
не кажется больше,
что выйдешь,
а кажется,
650 нет никаких оснований,
чтоб кончилось это -
приемную видишь,
Вход отсюда прост -
в триаршинный рост
секретарь стоит в дверях нем.
Приоткроем дверь.
По ступенькам – (две) -
приподымемся,
взглянем,
660 ахнем! -
То не солнце днем -
цилиндрище на нем
возвышается башней Сухаревой.
