Текст книги "Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода"

Автор книги: Владимир Марочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Разумеется, в Москве существовали не только дисковые толкучки, были также специализированные толкучки, где можно было купить книги, радиоаппаратуру, модную одежду.

Символично, что книжная толкучка бурлила у памятника первопечатнику Ивану Фёдорову в Третьяковском проезде. Там можно было отыскать всяческие редкости. Когда в Советский Союз завезли первые ксероксы, тут же наладился рынок ксерокопированных книг. Подпольными тиражами выпускались книги Булгакова и братьев Стругацких, Солженицына и Войновича. Выполненные на хорошей бумаге, имевшие солидные переплёты, сегодня эти книги являются библиографической редкостью.

Дефицитную одежду в советской столице можно было приобрести на толкучке в женском туалете в Столешниковом переулке. Недаром на этом самом месте теперь находится модный бутик.

За импортной радиотехникой люди отправлялись в комиссионный магазин на Садово-Кудринскую улицу. Кстати, именно в этом магазине работал герой Андрея Миронова в фильме «Берегись автомобиля». Там всё так и было, как показано в фильме, плюс толкучка спекулянтов около магазина. Когда «комок» на Садовой закрыли, толкучка переместилась на Комсомольский проспект, где тоже был комиссионный магазин, правда поменьше. Потом толчок и вовсе убрали с глаз долой – на Шаболовку. Там толкучка радиотехники и доживала свои последние дни. Она стала неактуальной, когда граждане бывшей Советской страны получили возможность беспрепятственно выезжать за рубеж.

Можно также сказать, что толкучки во многом сформировали наше поколение. И многие экономисты, которые рулили в 1990-х хозяйством России, первые уроки экономики получили именно там, на толкучках.

Где купить инструменты?

Рок – это технологичный жанр музыки, и, чтобы исполнять его, были нужны все более и более совершенные и современные инструменты – гитары, усилители, «примочки». В принципе выбор гитар был в магазине «Лейпциг», что тогда находился на углу улицы Крупской и Ленинского проспекта, и в музыкальном магазине на улице Неглинной, но, чтобы приобрести инструмент, были необходимы либо «деловые связи», либо везение.

«До интереса к музыке у меня было хобби – филателия, – рассказывает Алексей Вайт Белов. – Я собирал марки, „колонии”. Зажав в потном кулаке 60 копеек, что мне удавалось скопить на завтраках за неделю, я ехал в Парк культуры, где была толкучка, на которой с рук продавались эти марочки, и в конце концов насобирал довольно приличную коллекцию.

Был страшный азарт – кто собирал, тот знает, что это такое. Но вдруг в один прекрасный момент я понял, что интересы меняются. Я оказался настолько завлечён гитарами, что у меня все страницы школьных тетрадок и учебников оказались разрисованы гитарами разных форм. Относительно недавно я посмотрел фильм, где Джордж Харрисон говорит о том, что гитаромания захватывает, оказывается, всех одинаково в разных странах. Вот и меня этот фанатизм захватил тоже.

Я мечтал о гитаре и в какой-то момент понял, что купить желанный инструмент смогу, только продав марки. Я посчитал, что, продав все сразу, смогу за них выручить 200 рублей, а если бы продавал по одной марочке, то смог бы заработать много больше денег. Но сил ждать не было. И я отдал марки человеку, который безжалостно их раздербанил, но я понял, что меня это уже не захватывает.

И вот я получил свои 200 рублей, а за 150 рублей мне обещали сделать самодельную гитару, копию немецкой гитары „Музима Элгита”, которая в магазине стоила 170 рублей. И вот, когда я должен был вручить деньги этому мастеру (а неизвестно было, что это за мастер, потому что никто ещё не видел, как он делает гитары, он просто принёс и показал чертёж этой гитары, но меня уже настолько это тогда заводило, что я весь затрясся и завопил: „Да! Это мне нужно!”), то другой приятель мне говорит:

– Слушай! А зачем тебе покупать самодельную? Сейчас на Неглинку привезли чешские гитары „Иолана Стар 5”… (Это такая маленькая, красненькая гитара. На них в своё время играли „Червоны Гитары”.)

И я говорю:

– О! Тогда я отменяю свой заказ!

– Беги, ты ещё успеешь, до закрытия магазина еще час! – напутствовал меня приятель.

И я сорвался с места, помчался в магазин на Неглинной, растолкал-раскидал всех, и мне досталась эта красненькая маленькая гитарка, очень красивенькая, как мне тогда казалось.

Я примчался с гитарой домой, и это была первая бессонная ночь в моей жизни, потому что спать я уже не мог, я всю ночь ходил, трогал эту гитару – и всю последующую неделю гитара спала со мной. Причём она не просто лежала рядом со мной на кровати, а я спал и держал в руках этот волшебный кусочек дерева!

Таким образом, в возрасте 16 лет я стал счастливым обладателем настоящей электрогитары…»

У входа в магазин толклись фарцовщики, у которых, говорят, можно было найти всё, что душе угодно. Но юные и неопытные музыканты побаивались обращаться к спекулянтам, и, видимо, на то были причины. Гитарист группы «Оловянные Солдатики» Сергей Харитонов рассказывал: «Однажды на Неглинной мы купили гитару. Якобы голландскую. Но она оказалась подделкой. Мы нашли этого мужика, что продал нам гитару, пришли к нему домой, вернули инструмент, он отдал деньги. Но по сравнению с тем, что продавалось в советских магазинах, эта гитара была даже очень хорошей…»

Существует анекдот о том, как группа Boney M по дороге в СССР в 1979 году потеряла ревербератор, причём выяснилось это, разумеется, за несколько часов до концерта. Продюсера группы Фрэнка Фариана отвели на Неглинную к фарцовщикам, где ему тут же «выкатили» новенький ревербератор. «Раз!» – для проверки произнёс продавец. «Раз-раз-раз…» – ответил прибор. «О-key!» – сказал Фариан и купил ревербератор.

Начинается концерт, Boney M выходят на сцену. «Sunny…» – поют они. «Раз-раз-раз…» – раздаётся в ответ.

Неплохие немецкие гитары продавались тогда в магазине «Лейпциг».

«Лейпциг» – это оазис чарующих заграничных предметов быта, открывшийся в 1965 году на Ленинском проспекте, дом 87. Официально «Лейпциг» числился как подразделение ГУМа, но, в отличие от сирых советских универмагов, этот магазин, рассчитанный на торговлю дефицитными гэдээровскими товарами, создавался как первый фирменный магазин в Советском Союзе. Кожаные сумки и плащи, коктейльные стаканы с изображением машин и паровозов, дикие очереди и ночная перекличка по спискам за столовым набором «Мадонна» – вот трудовые будни «Лейпцига». Казалось, что здесь, как в Греции, бывает всё: нужно только застать, отстоять день – и у тебя в руках вещь из Европы.

Время от времени в «Лейпциг» завозили гэдээровские гитары «Музимы» с одним или двумя звукоснимателями и гитары «Этерна» с тремя звукоснимателями и кучей ручек. «Музима» стоила 170 рублей, а «Этерна» – 230.

Там же можно было приобрести и усилители «Регент-30» или «Регент-60». Официально усилитель стоил 600 рублей, а с рук его цена доходила до 1000 рублей. «Но приобрести его официально было практически невозможно, – рассказывает Вайт Белов, – потому что усилители бывали раскуплены ещё до того, как поступали на склад! Как мне говорили, только очередь в кассу в тот момент, когда выбрасывался этот товар, стоила порядка 60 рублей! То есть для того, чтобы прийти и попасть в эту счастливую очередь в кассу, я должен был бы отдать всю свою месячную зарплату! Более того, выписанный чек тоже стоил денег!..»

Лидия Ермакова рассказывала, что все деньги, которые им подарили друзья и родственники на свадьбу, они вложили в покупку двух усилителей «Регент-60»:

«Мы с Юрой поженились, и нам подарили тысячу рублей. Мы долго думали, на что их потратить, а тут у папы вдруг появилась возможность купить в „Лейпциге” усилитель.

Юра тут же сделал стойку.

– Сколько у нас есть денег?

– Тысяча рублей, – говорю, – которые нам подарили.

– А ведь надо ещё двести! Ведь усилитель „Регент” стоит 600 рублей.

Мы заняли 200 рублей, а потом долго-долго их отдавали, потому что по тем временам 200 рублей – это были большие деньги!»

Музыкантам ансамбля «Тролли» удалось приобрести инструменты благодаря помощи отца клавишника группы Евгения Балакирева, высокопоставленного чиновника Министерства химической промышленности.

«Мой папа устроил это через знакомого директора завода, который позвонил директору „Лейпцига”, тот записал фамилии, и мы поехали в магазин, – вспоминает Евгений Балакирев. – В „Лейпциге” нас встретили, провели в подвал, и там мы увидели гитары. Их было только четыре штуки, и три продали нам: одна была „Этерна”, а остальные – „Музимы”.

Потом точно так же мы купили двухклавирный орган „Вельт-мастер”…»

«Мне тоже пришлось завести блат в „Лейпциге”, – рассказывал Виктор Уланов, директор группы „Красные Дьяволята”, базировавшейся в МВТУ. – После того как я достал для ансамбля две гитары, меня вызвал к себе Некрасов, проректор МВТУ, и попросил:

– Виктор, я хочу моему сыну Валентину подарить „Музиму”. Слушай! Пожалуйста! Ты же имеешь доступ в „Лейпциг”!..

И я достал ему ещё одну гитару.

Позже его сын Валентин играл в нашей группе».

Зато фирменные английские барабаны «Премьер» в 1960-х годах были в свободной продаже. Рассказывают, что какая-то английская фирма задолжала нам и отдала долг барабанными установками и сигаретами. Был период, когда в Москве было полно фирменных сигарет: Winston, Three Five Express, Pall Mall. Это замечательное время продолжалось примерно год-полтора, пока сигареты и барабаны не закончились.

«На улице Дмитрия Ульянова был музыкальный магазин, в витрине которого стояли барабаны „Премьер”, – вспоминает Владимир Полонский, барабанщик бит-группы „Скоморохи” и вокально-инструментальных ансамблей „Весёлые Ребята” и „Самоцветы”, – и у меня дня не проходило, чтобы я туда не заглянул. Но стоила эта барабанная установка дорого, поэтому свой первый „Премьер” я приобрёл, играя в „Весёлых Ребятах”. И купил я эти барабаны уже не в магазине, а у спекулянтов».

«Однажды нас чуть не посадили из-за барабанов „Премьер”! – рассказывает Николай Курьеров, басист группы „Тролли”. – История была такая. У нас, конечно, была барабанная установка, но тут в магазинах начали появляться барабаны „Премьер”, и Мише Мошкову захотелось иметь фирменную установку. Мы с ним целыми днями толклись на Нижней Масловке и на Неглинке, дежурили, чтобы не пропустить, когда выкинут эти „Премьеры” в продажу. Но нас прокатили в обоих магазинах. Нам говорили, что надо было отблагодарить продавца, но, видимо, кто-то „отблагодарил” больше.

Разумеется, эти барабанные установки вскоре появились на чёрном рынке. С наценкой, конечно. В магазине „Премьер” тогда стоил 1050 рублей. Мы накопили эти деньги. А на чёрном рынке барабаны стоили уже 1250 рублей! Но мы решили: раз надо, так надо! Добавили денег и пошли к одному перекупщику-спекулянту. Жил он в Сокольниках на улице Олений Вал, тогда там сплошь стояли деревянные домишки. Я помню, как однажды вечером – дело было поздней осенью – мы поехали с Мишей в Сокольники, заехали куда-то на трамвае, потом ещё пешком шли: а кругом – деревня! Темно! Страшно!

В конце концов мы разыскали дом, где жил этот перекупщик, и купили у него барабаны. Но в итоге получилось так, что его загребли в милицию. И он нас заложил, сообщил следователю, что именно мы у него купили этот „Премьер”, после чего нас начали таскать на допросы. Но – слава богу! – всё обошлось. И хотя этого парня потом судили, но барабаны так у нас и остались. Нас посчитали, как сейчас говорят, добросовестными покупателями. Мы сказали, что мы купили у него эти барабаны добровольно, что он нас не заставлял, но так как нам эти барабаны были очень нужны, то мы заплатили на двести рублей дороже».

Так было в конце 1960-х.

Но и в 1980-х годах ситуация с гитарами и сопутствующими року барабанными установками у нас в стране фактически не изменилась. Чиновники из Госплана, которые составляли твёрдые и неукоснительные к исполнению планы на производство и закупку тех или иных товаров, даже вообразить себе не могли, как страстно советские мальчишки мечтали об электрогитарах. Баян или аккордеон – да. Но гитары? Госплановские начальники не желали замечать этого увлечения, и поэтому жаждущему купить хорошую гитару по-прежнему должна была сопутствовать немалая толика удачи.

Гитарист группы «Чёрный Обелиск» Майкл Светлов рассказывал, что однажды ночью ему приснился странный сон: будто он покупает в магазине крутую по тем временам гэдээровскую гитару Lead Star. Утром, едва проснувшись, Майкл поехал в музыкальный магазин «Аккорд», что на Верхней Масловке. Но гитар там не оказалось. Светлов удивился! Как же так?! Ему во сне ясно сказали, что он купит гитару, а их здесь нет?! Тогда Майкл поехал в ЦУМ, но и там гитар не было. Перейдя Театральную площадь, он пошёл в ГУМ и там, в музыкальном отделе – о, чудо! – увидел заветный Lead Star. Правда, остались две последние.

– А вы не могли бы отложить мне гитару, я только съезжу домой за деньгами? – попросил Майкл продавца, протиснувшись к прилавку.

– Хорошо, – ответил продавец, – но только на полтора часа. Время выйдет – мы её продадим…

«Всего полтора часа! – подумал Майкл – А ведь мне до дому ехать почти час! И ещё надо как-то матушку уговорить, чтобы она дала 260 рублей!..»

Однако он успел. И мать оказалась дома. Она сразу же пошла в сберкассу и выдала сыну необходимую для покупки гитары сумму. Ровно через полтора часа Светлов снова был в ГУМе и приобрёл заветный инструмент. «Значит, судьба всё-таки существует!» – подумал тогда Майкл. Этот добрый знак явно означал, что двигался он по правильному пути…

Дефицит гитар в стране сохранялся вплоть до 1990-х годов. Это очень обижало и раздражало. Нашему поколению было непонятно, почему нельзя было организовать выпуск и продажу хороших, качественных электрогитар. Для всего мира гитара являлась символом прогресса, и символ этот пришёл в мир именно из СССР, ведь она своими формами напоминала корпус ракеты Гагарина. Борясь с «рогатыми» гитарами, чиновники фактически боролись с историей своей страны. Одержав кратковременную победу над гитарами, они проиграли страну. И можно с уверенностью сказать, что если бы электрогитары и усилители не были бы под негласным запретом, не были бы дефицитом, то история нашей страны и история нашей культуры пошла бы иным путём.

Свет в гостиничных окнах

Гостиницы, особенно те, в которых останавливались иностранцы, служили для многих любителей рок-музыки некой волшебной точкой перехода из одной реальности в другую. Для того чтобы исполнять современную музыку, надо было каким-то образом разыскивать необходимую и своевременную информацию. Не секрет, что добыть музыкальные новости можно было либо у советских граждан, имевших возможность выезжать за рубеж, то есть у дипломатов, журналистов-международников, спортсменов, известных артистов, либо у иностранцев, которые приезжали в Советский Союз. Поэтому недаром первый советский фан-клуб группы The Beatles появился в 1968 году именно в гостинице «Интурист» на улице Горького. Его основали Нонна Годова, работавшая в «Интуристе» переводчицей, и два её приятеля – братья Алексей Пузырёв и Геннадий Макеев, создавшие в начале 1970-х уникальный битловский саунд вокально-инструментального ансамбля «Весёлые Ребята».

Нонне Годовой удавалось выпрашивать у иностранцев журнальчики, которые The Beatles выпускали для своих фанов. Время от времени ей удавалось раздобывать и пластинки.

Алексей Пузырёв рассказывал, что поначалу отнесся к The Beatles довольно скептически: «Я ведь учился в консерватории на кафедре оперно-симфонического дирижирования, а тут на фотографиях стояли просто четыре человека с гитарами. „Да фигня какая-то!” – подумал я. Но когда услышал их записи – это был „Белый альбом”, – я ещё много лет после этого не мог слышать, чтобы вместо гитар играл какой-то другой инструмент!»

Поскольку в «Интурист» пройти было довольно сложно – ведь бдительные швейцары ловко фильтровали посетителей гостиницы, отделяя советских граждан от иностранцев, – члены фан-клуба собирались в другой гостинице – в «Метрополе», в кофейне, где продавали настоящие «берлинские» пирожные. Это сейчас «берлинские» пирожные лежат чуть ли не на каждом углу, а тогда их можно было купить только в двух местах: в «Метрополе» и в таинственной палатке в Измайлове, куда, как говорили, всю кулинарию завозили из того же «Метрополя». Свежие, сочные, пропитанные ароматным апельсиновым джемом, эти «берлинские» пирожные воспринимались как артефакты иной реальности.

Ребята пили кофе, разглядывали журналы, принесённые Нонной, а потом ехали к кому-нибудь домой слушать пластинки. Постепенно фан-клуб разросся до шести человек. Тогда Алексей придумал сделать из металла значки и выгравировать на них надпись: «Moscow official The Beatles fun club-band».

Все эти встречи происходили с тщательным соблюдением конспирации. Если кто-то из посторонних узнал бы о существовании битловского фан-клуба, ребятам грозили бы большие неприятности: их наверняка обвинили бы и в антисоветчине и в пропаганде буржуазного образа жизни, а подобные наветы, как правило, влекли за собой довольно серьёзные административные наказания. Но они смогли сохранить свой фан-клуб в тайне. А с наступлением нового века Алексей Пузырёв отыскал тот старый фанклубовский значок, тщательно отполировал его и теперь надевает на каждый свой концерт…

Гостиницы были не только окошком, через которое проникала свежая информация о внешнем мире, но и «волшебным сундучком», в котором можно было отыскать разные интересные и нужные вещички.

Качественные музыкальные инструменты были в СССР дефицитом, и зарубежные артисты, приезжавшие к нам с гастролями, очень быстро смекнули, что этот промах советской плановой системы можно использовать в целях личного обогащения. Иностранные музыканты приезжали в Советский Союз с двумя-тремя комплектами инструментов и звукоусилительной аппаратуры, а уезжали с одной гитарой, а то и вовсе налегке, распродав здесь буквально всё, что у них было с собой. (Ну, не то чтобы совсем налегке – с меховыми изделиями, золотом, оптикой. Например, болгарские артисты скупали здесь фотоаппараты «Зенит», поскольку в их стране дефицитом была фотоаппаратура. Был момент в 1980-х, когда югославы затаривались у нас банками с растворимым кофе. Музыканты из финской группы Sijelun Veljet на большую часть полученного гонорара в магазине «Юпитер» на Калининском проспекте приобрели настоящий телескоп…)

Для того чтобы купить гитару у заезжего «фирмача», нужно было постараться попасть на концерт зарубежной группы и проникнуть за кулисы, но это было не так просто, потому что зарубежных артистов в СССР серьёзно охраняли от «нежелательных» контактов. Поэтому иногда проще было пройти даже не на концерт, а в гостиницу, где остановились гости. Именно в гостинице «Берлин» у приезжих югославов (в народе их уменьшительно, хотя и не очень ласкательно именовали «юги») Алексей Белов по прозвищу Вайт, лидер блюз-роковой группы «Удачное Приобретение», купил себе чудесную гитару с двумя грифами. Почти на такой же гитаре играл Джимми Пэйдж, лидер группы Led Zeppelin. Только у Пэйджа был, разумеется, настоящий американский Gibson, а Вайту достался Ibanez, сделанный в Японии, – впрочем, это было не важно, так как второй такой гитары в СССР ни у кого больше не было.

Вайт рассказывал, что как-то весной 1975 года один парень, про которого было известно, что он частенько общается с югославскими артистами, сообщил, что его «подопечные» привезли на продажу гитары, причём одна из них была с двумя грифами, и пообещал свести с ними Алексея.

Вайт и посредник встретились неподалеку от гостиницы «Берлин». Вскоре к ним подошёл югослав и сказал, что в целях конспирации они войдут в гостиницу порознь и встретятся уже у него в номере.

И вот они двинулись в гостиницу. Югослав ушёл первым, за ним, потоптавшись несколько минут, двинулся посредник, а замыкал процессию Вайт. Открывая тяжёлую дверь гостиницы, он думал только о том, что его сейчас схватят, арестуют, начнут допрашивать.

«Ну, всё! Отсюда я, наверное, уже не выйду! Тем более – с этими деньгами!» – вертелась в голове предательская мысль, от которой ноги делались ватными и непослушными.

Но никто Вайта не остановил, не задержал, и он беспрепятственно прошёл в номер к югославам. Парень, который его сюда привёл, уже выторговывал себе какие-то кассеты с записями – в те годы это была большая ценность, ведь большинство людей записывало музыку на бобины.

– А где гитара? – спросил Алексей.

Югослав расстегнул чехол для костюма и вытащил оттуда вожделенную гитару с двумя грифами.

Алексей взял её в руки:

– Сколько?

– Две тысячи рублей!

– Хорошо! Годится!

Торговаться Алексей не стал, хотя опытные люди обычно начинали присматриваться к инструменту, выискивая какие-нибудь царапинки, чтобы сбавить цену. Но Вайт в тот момент мог думать лишь о том, как бы унести отсюда ноги. Поэтому он решил: «Ладно! Пусть будет две тысячи!» Он отдал деньги.

Щепетильный югослав пересчитал их и протянул чехол с гитарой.

– Выход такой же! – сказал югослав.

Это означало, что выходить надо не всем вместе, а по очереди, в том же порядке, как они входили в гостиницу.

Первым номер покинул посредник. Почти сразу следом за ним вышел Вайт.

«Вот сейчас-то, – думал Алексей, спускаясь в холл, – меня возьмут и спросят:

– А что у вас в этом чехле?

Я скажу:

– Гитара!

А они спросят:

– А чья эта гитара?! И почему вы её уносите?! А кто вас вообще сюда пустил?…

Алексей шёл, вцепившись в нелепый чехол, и ему казалось, что его ноги вот-вот сведёт судорогой. Но швейцар, лишь мельком взглянув на Вайта, отвернулся. Видимо, у югославов здесь было всё, как говорится, схвачено…

Но при входе в метро Вайта действительно остановили двое милиционеров:

– Что вы несёте?

– Это гитара! – честно ответил Вайт.

– Да что вы нам голову морочите! Мы что, не знаем, как выглядит гитара? Ну-ка, покажите!

Вайт расстегнул чехол. Оттуда незамедлительно высунулись оба грифа.

– Да! Действительно гитара! – воскликнули милиционеры. – А почему у неё два грифа?

– Вот такая это необычная гитара! – В голосе Вайта появились гордые нотки.

– Ну ладно! Проходите! – козырнули милиционеры и, удивленные, удалились.

(Так потом бывало каждый раз, когда Вайт ехал с этой гитарой в метро. Милиционеры обязательно останавливали его и просили показать, что он несёт. Вайт доставал из чехла гитару – и вокруг тут же собиралась толпа любопытствующих. «Это ж не гитара, а целые гусли!!!» – слышались восклицания зевак. Как-то раз весёлая бабушка-контролёрша даже попробовала пошутить: «Надо бы оплатить провоз багажа, раз ты везёшь сразу две гитары!» Милиционеры нехотя отпускали Алексея. Им тоже было интересно поглазеть на необычную гитару, но создавать толчею у входа на эскалатор было нельзя.)

Алексей Белов со своей легендарной двухгрифовой гитарой

Вернувшись домой с тайной встречи в гостинице «Берлин», Алексей смог внимательнее рассмотреть покупку. Безусловно, гитара отвечала своей цене. Но в одном месте на корпусе Вайт обнаружил след от сигареты: наверное, кто-то из её бывших владельцев по пьяни потушил о гитару «бычок». Если бы он увидел это ещё в гостинице, можно было бы немного сбавить цену. Но теперь было уже поздно. Впрочем, Алексей не растерялся и залепил этот шрам красивой наклейкой, на которой было написано: «Ich bin Der Grosse!» («Я самый великий!» – так когда-то сказал про себя знаменитый американский боксер Кассиус Клей).

В ближайшие выходные на концерте в Долгопрудном Вайт предъявил свою добычу столичной рок-н-ролльной публике. Двухгрифовая гитара произвела настоящий фурор. И после этого уже никто не сомневался, что на данный период времени лучший бенд в столице – это «Удачное Приобретение»!

На этой гитаре Вайт играл меньше двух лет, а потом она уехала из Москвы в другой город. Но люди, купившие её, вскоре поняли, что двухгрифовая гитара очень сложна в эксплуатации, ведь два грифа нелегко настроить между собой, тем более что тюнеров тогда ещё не было. Вот они и попросили Алексея помочь её продать.

Как ни парадоксально, эта проблема была решена почти моментально.

«Когда гитара снова оказалась у меня, – вспоминает Вайт, – мне позвонил Градский:

– Лёша, мне нужна двухгрифовая гитара!

Я говорю:

– Саша, нет вопросов! Помнишь мой инструмент? Для меня эта гитара слишком тяжёлая, ведь атлетическим телосложением я похвастаться не могу…

– Зато я здоровый! – воскликнул Градский.

Я привёз гитару к Градскому, он повертел её в руках и указал на наклейку:

– Что здесь написано?

– Здесь написано: „Я самый великий!” – ответил я.

– Так это же про меня! – радостно закричал Градский.

Он даже её не включил, чтобы проверить, как она звучит! Наклейка решила всё».

Эта гитара до сих пор находится у Градского. В его руках двухгрифовая красавица выглядит очень эффектно…