Текст книги "Искатель. 2013. Выпуск №11"

Автор книги: Владимир Лебедев

Соавторы: Владимир Гусев,Василий Щепетнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Из пяти слитков нашли три. А Йог и Ясновидящий почему-то не пришли.

– Это не значит, что остальные участники отбракованы. У вас еще будет шанс проявить себя, – обнадежил Куратор. – Следующее задание: выяснить, кто настоящий заказчик убийства журналиста… Ну да вы догадываетесь какого. Это дело уже который год обсуждают на телевидении. Приз – полкилограмма золота. И узнать ответ вы сможете только в Хрониках Акаши. А получить слиток – у меня.

Мне не понравилось, что вопрос связан с политикой. Моим «коллегам», наверное, тоже. Все догадались, о каком журналисте идет речь, но никто не решился произнести фамилию вслух.

– А как вы узнаете, правду мы вам скажем или нет? – прервал паузу Фантаст.

– Мы уже знаем правильный ответ. И знаем, почему скрывают правду. Естественно…

– Я с политикой и тем более с политиками никаких дел иметь не хочу. Честных людей среди них нет, они не проходят естественный отбор. А если случайно и проходят, то заканчивают жизнь самоубийством, двумя выстрелами в голову. Второй – контрольный. Прощайте.

Фантаст встал, громыхнув стулом, и ушел. Куратор, подождав, пока закроется дверь, спокойно продолжил:

– Естественно, и вам, когда узнаете, лучше об этом молчать. Иначе разделите судьбу журналиста. Но и бояться, подобно не писателю-, а трусу-фантасту, не стоит. Наши методы не подпадают ни под одну статью закона. Но все же, ради перестраховки, отвечать будете мне, по одному и шепотом, как на исповеди. Встречаемся через неделю. Выходим, как обычно, по очереди, с интервалом две-три минуты. Вы, пожалуйста, задержитесь, – улыбнулся мне Куратор под шум отодвигаемых стульев.

Говорить он, вполголоса, начал только после того, как все достаточно далеко отошли от стола. Все это время улыбка оставалась на его лице, словно приклеенная.

– Какой методикой вы пользовались?

– Своей собственной, патентованной, – попытался я улыбнуться еще шире, чем Куратор.

– Не хотите говорить? Ваше право, конечно…

Куратор перестал улыбаться, сложил пальцы рук замком.

– Я пошутил. Вернее, неточно выразился. Разве такое можно запатентовать?

– Нет. Но можно скрыть от других. Блеск золота притягателен…

– Вы напрасно подозреваете меня в жадности. Мне трудно объяснить, в чем состоит методика. Но все же попробую.

Я рассказал Куратору и про давний случай в книжном магазине, и про то, как, словно сомнамбула, шел по городу, и о неприятных последствиях.

– Вы использовали плохую методику. Слишком много энергии потратили, потому что шли напролом.

– Проломил головой стену Библиотеки?

Куратор на иронию не отреагировал.

– Можно и так сказать. Последствия могли быть еще более печальными.

– Ушиб головного мозга? – еще раз пошутил я. Но Куратор не улыбнулся.

– Попробуйте все же медитацию. Методика проверенная и менее опасная.

– Я попытаюсь… еще раз.

Куратор довольно улыбнулся.

– Поверили в свои возможности?

– Да, – честно признался я.

– Кстати, в первой группе… Там один доктор наук предлагает заняться считыванием информации с растений. Они, как и животные, состоят в основном из структурированной клетками воды. Есть данные, что они реагируют на эмоции людей и могут умереть, если хозяин их не любит, даже если регулярно поливает. Не исключено, что они записывают и мысли – как безмозглая магнитофонная пленка. И являются механизмом записи Хроник Акаши.

– А потом сохраняют эти записи как бэкапы на каком-то сервере? Растения ведь недолговечны, для многовекового хранения файлов нужна другая среда.

– Бэкапы?

– Резервные копии, на случай выхода из строя основного средства хранения информации, например жесткого диска. Сленг.

– Я не знаю, как все устроено. И вряд ли кто-то знает. Вы, например, можете объяснить мне, дилетанту, как работает мобильная связь?

– В общих чертах – хоть сейчас. Могу и детально, но вначале самому придется разобраться… в подробностях.

– В технологии Акаши ни вы, ни кто-то другой не разберется. Да это и не нужно. Наша задача – научиться ею пользоваться. Ну, как все мы пользуемся мобильными телефонами, банкоматами, скайпом или даже холодильником. Только к Акаше нет этого… как там на сленге? мануала. Есть лишь опыт тех, кто случайно прочитал какой-то кусочек какой-то инструкции.

– Гранатой тоже нужно уметь пользоваться. Хотя инструкция к ней очень простая.

– Акаша не предназначена для взрывов.

– Так же, как не предназначался для взрыва чернобыльский реактор. Но при неумелом – хакерском! – использовании…

– Акашу проектировали более дальновидные… существа, чем конструкторы чернобыльского реактора.

– Операционные системы и браузеры тоже проектируют лучшие из умов. Но хакеры все равно находят бреши в защите.

– Во всяком заборе можно сделать лазейку. Вопрос в том, как быстро ее найдут и заделают. Но в нашем случае искать и заделывать – некому. Создатели Акаши ушли.

– А вдруг нет?

Куратор посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

Кажется, шутка получилась неудачной.

– Или создали автоматическую систему самозащиты Акаши от непрошеных вторжений? – не унимался я. – Все участники сбродной группы – смертники?

– Боитесь – не лезьте. Вы нам еще пригодитесь, – блеснул зубами Куратор, и теперь уже я не понял, шутит он или говорит всерьез.

– Для попытки выполнения невыполнимой миссии?

– Нет, для анализа и помощи в руководстве. Вы – универсал, такие редко встречаются.

– Каким многое дано во всех областях, из-за чего они не достигают успеха ни в одной?

– Нет. Которые могут анализировать, а может, даже координировать действия исполнителей, работающих на стыке многих сфер знания.

Но не способны чего-то добиться сами.

– Вообще-то времена универсалов, вроде Леонардо, прошли. Очень уж обширна сфера познанного – а значит, и непознанного. Мозг человека слишком убог, чтобы охватить единым взором все, как это было возможно в эпоху Возрождения. В лучшем случае – какой-то сектор, какую-то часть. Кстати, не исключено, что да Винчи тоже нашел способ чтения свитков Акаши. Слишком большой период отделяет, скажем, его рисунок вертолета of первых летающих образцов.

– Он предлагал использовать архимедов винт. И полагался только на мускульную силу. Такой аппарат не взлетит. Леонардо – просто талантливый изобретатель.

Хорошо, что я хоть что-то прочитал о нем после давнего разговора с Куратором. Нужно помнить и чтить своих предшественников, чем бы ты ни занимался.

– Что ж, вам виднее. Да, если все же попробуете читать свитки… Интересно было бы узнать, сколько будет стоить золото через год. Вас это тоже должно интересовать: менять золото на деньги сейчас или лучше подождать?

Прощаясь, я гадал: удалось мне скрыть удивление, вызванное последней фразой Куратора, или нет. Неужели движущая сила всего Проекта – элементарная жажда богатства? Даже не власти?

Да, я поверил в свои способности. Но и вспомнил (а может, только что сам придумал?) старое правило: прежде чем использовать свои возможности, подумай, правильно ли ты выбрал цель.

Мне так нужен слиток золота, что я готов еще раз проламывать головой стену Библиотеки? Нет, не готов. Я так хочу узнать заказчиков убийства журналиста? Нет, мне все равно, к какой части негодяев принадлежит заказчик – к правящей партии или оппозиции. Для меня лично эта информация бесполезна. Зачем она нужна Куратору? Для проверки, кто из сбродной группы на что способен? Ответов ведь может быть много, но только один – правильный. Или… на самом деле он не знает, кто заказал журналиста, и хочет узнать? Зачем? Доказательства из Библиотеки не принесешь, даже если там и есть «копии документов». Да и опасно их на руках иметь. Остаток жизни будет ярким, но очень коротким.

Нет, здесь что-то другое. Цена на золото через год – тоже ложное ответвление в лабиринте, скрывающем истинную цель проекта.

Странно, что Куратор в этот раз не интересовался, кто из «соискателей» какой методикой пользовался. Только у меня спросил. Заметил, что вид у меня неважнецкий? Сам бы попробовал проламывать лбом стену Библиотеки…

А еще Куратор ничего не сказал по поводу отсутствия Йога и Ясновидящего. Хотя мог бы, что-нибудь в своем духе, ироничное: «Наверное, они нашли более легкий способ находить золото. Уехали на прииски». Но, кажется, он не хочет, чтобы мы из сбродной группы превратились в сплоченную команду. Ничто так не разделяет людей, как конкуренция и зависть. А Куратор делает все, чтобы у нас было в избытке и того, и другого. Надо срочно поговорить с другими сбродниками. Конкуренция, переходящая в зависть – кратчайший путь к ненависти.

* * *

Йог вчера не пришел. Ему я и решил позвонить, посоветоваться. И по поводу моей методики, и относительно двойной игры Куратора. Йог, со свойственной таким людям беспристрастностью, должен оценивать события лучше любого Аналитика, даже финансового.

– Здравствуйте. Меня зовут Изобретатель. Я сейчас назову ключевые слова: Куратор, Гадалка, Акаша. А вы – Йог, я не ошибся?

– …Да… Не ошиблись, – после пятисекундного замешательства ответил Йог.

Озадаченность неожиданностью иногда переходит в радость. Жаль, что только иногда.

– Я хотел бы встретиться с вами.

– Как хорошо, что вы меня нашли! Я тоже хочу поговорить с кем-нибудь из… жертв Куратора. Сегодня вышел на очень интересные вещи. Вы понимаете, о чем я? Но нужно еще немного поработать. Мы сможем встретиться завтра вечером?

– Где и когда?

– Назовите адрес ближайшего к вашему дому метро. В девятнадцать ноль-ноль – удобно будет?

– Да, вполне.

Я решил назвать не ближайшую станцию, а ту, возле которой нам будет проще всего найти друг друга.

– Если будете ехать из центра, выход против хода поезда направо. Встречаемся перед входом в разноцветное здание с верблюдами на крыше, это хороший ориентир.

– Да, хороший. Я знаю это место.

– До завтра.

Наверное, Йог тоже заподозрил неладное. Как он сказал – жертв Куратора? Что ж, у меня появился союзник.

Но чем больше союзников, тем лучше.

Я позвонил Ясновидящему. Назвал ключевые слова.

– А, это вы…

Похоже, Ясновидящий не обрадовался моему звонку. Завидует? Но он ведь не знает, что я тоже нашел слиток.

– Я хотел бы встретиться с вами и поговорить Вы, к сожалению, на собрание вчера не пришли.

– И не приду. Вас Куратор на меня науськал?

Кажется, меня хотят разозлить. Но это не так просто сделать.

– Нет. Я хотел…

– Это он дал вам мой номер телефона?

– Тоже нет. Мне, лично мне, очень нужно с вами поговорить. Ну, пожалуйста!

– Хорошо. Когда вы приедете?

– Прямо сейчас, если вы не против. Куда ехать? Назовите адрес ближайшего к вам кафе или угла дома.

Ясновидящий, хмыкнув, действительно назвал угол дома, на другом конце города. Как-то неудачно я шучу в последнее время.

Через час мы встретились возле длинной панельной девятиэтажки, «на углу, который ближе всего к стихийному рынку». Ясновидящий, протягивая руку, смотрел на меня не только исподлобья, но еще и хмуро.

– Ваше счастье, что, пока вы ехали, я успел поужинать и подобрел, – обрадовал он меня. – Что ж, давайте поговорим. Вон там есть свободная… уже нет!

Я впервые увидел на лице Ясновидящего улыбку. Вообще впервые за все время, которое был с ним знаком.

Скамейку заняла молодая парочка. У него было сразу несколько сережек в левом ухе, у нее по одной, но под нижней губой тоже что-то блестело.

Как можно назвать людей, которые специально уродуют свое тело? Уроды:

– Ладно… Давайте встанем вон там, за рекой, в тени деревьев, – предложил Ясновидящий. – Разговор у нас будет короткий, можно и постоять.

– Мне тоже нравится этот роман.

– А вот проект, в который мы вляпались, мне не нравится. Вам, судя по тому, что вы меня отыскали, тоже. Почему?

Мы остановились под деревьями. Блики заходящего солнца иногда падали на лицо Ясновидящего, и от этого его взгляд исподлобья казался еще более хмурым.

– Мне то ли привиделось, то ли приснилось, что Куратор нас обманывает. Истинная цель проекта другая. Какая – мне еще не показалось.

Ясновидящий на мою улыбку ответил тяжелым вздохом.

– Ладно, не хотел, но все же скажу. Я во время последней встречи попытался увидеть, хотя бы в общих чертах, будущее участников проекта. И не увидел. Будущее Куратора от меня закрыто каким-то мощным блоком, ау остальных… ею просто нет. У вас и у меня – тоже.

– Мы все скоро умрем?

Мой голос не дрогнул. А лицо? Что прочитал на нем Ясновидящий? Ишь как уставился.

– Нет. А может, да. Не знаю! – разозлился сам на себя мой собеседник. – Смерть я могу увидеть… хотя и не всегда. То есть могу ошибиться. Когда кто-то закрыт – вижу блок. Но у вас, у других, у меня самого – не вижу ничего. Вообще ничего, ни жизни, ни смерти.

– Кома?

– Я ее вижу как тяжелую болезнь. Вижу! А здесь… Впервые с таким сталкиваюсь.

– И что нам теперь делать?

– Слишком много слов, – хмыкнул мой визави.

– Что делать? – исправился я. – На этот, стандартный вопрос вы ответ знаете?

– Ни на этот, ни на тот. Ясно одно: из Проекта нужно выходить, как можно быстрее. Будущее многовариантно, может, и у нас появится шанс. Уходите из Проекта!

Ясновидящий круто повернулся и быстро пошел к дому.

А я, медленно, на остановку.

Ни в какое ясновидение и прочие эзотерические глупости я до сих пор не верил. А теперь? После того как вспомнил случаи из своей жизни, да еще и слиток нашел… Даже я оказался на что-то способен. Из Проекта я уже несколько раз собирался уйти. Другие, наверное, тоже? Но – игра, но – завораживающий блеск золота…

* * *

Следующим вечером я напрасно ждал Йога у дверей детского развлекательного центра. Он не приехал ни в девятнадцать, ни в двадцать ноль-ноль. Его мобильник не отвечал. В половине одиннадцатого вечера я звонить перестал – ведь даже после десяти беспокоить людей уже невежливо.

На другой день после работы я еще раз позвонил Йогу. Ответила какая-то женщина. Голос ее был усталым, но спокойным. Говорила она короткими фразами, с большими паузами, словно чуть было не захлебнувшийся пловец, вытащенный на берег.

– Ивана Михайловича нет… И уже не будет… Никогда… Похороны завтра, в два часа дня… Вы его друг?

– Да… – Мне тоже вдруг стало не хватать воздуха. – Примите мои искренние соболезновании… Куда и могу приехать, чтобы проститься?

Женщина назвала адрес, я попросил повторить, чтобы лучше запомнить, потом записал. Придется отпрашиваться с работы, но теперь это уже не проблема. Не на оборонку работаю. Не нужно, вымаливать увольнительную или тратить с таким трудом достающиеся отгулы.

По дороге к дому Йога я купил четыре темно-красные розы. У подъезда стояло несколько человек с печальными лицами, почти все – с цветами. Я подошел к ним, чуть было не брякнул «добрый день!», но вовремя спохватился и, поклонившись, тихо сказал «здравствуйте». Мне отвечали так же тихо или просто кивали. Медленно смещаясь в сторону невысокой стройной женщины в траурном платке, обнимавшей мальчика лет десяти, я старался рассмотреть каждого из пришедших на похороны и прислушивался к тому, что говорили друзья и родственники.

– Прямо во время медитации… Сердце не выдержало…

– Маша не раз говорила, что эта ёга до добра не доведет….

– Такой здоровяк был… Зимой без пальто и шапки ходил, милиция останавливала и спрашивала, где ограбили…

– Еле-еле его из позы лотоса выпрямили… А почернел весь, словно изнутри сгорел.

– Маша, ты поплачь, легче станет…

Вдова смотрела на всех невидящими глазами и только крепче обнимала сына.

И что? О чем-то ее спрашивать? Но другой возможности у меня не будет.

– Простите… Примите мои соболезнования.

– Спасибо. А вы…

– Я совсем недавно познакомился с Иваном Михайловичем. Мы участвовали в одном проекте.

– Проекте?! – Маша посмотрела на меня так, словно рентгеном просветила. – А вы, случаем, не Куратор?

– Нет-нет, что вы! – Только благодаря моей инстинктивной, на уровне спасения от смерти, реакции рентгеновские лучи не превратились в лазерные, высокомощные. – Наоборот, я хотел поговорить с Иваном о Кураторе и проекте. Не нравится мне он. Точнее, оба.

– Ване тоже не нравились, оба. Он пытался понять почему… и вот результат…

Маша заплакала.

Довел женщину до слез. Терпеть не могу себя… такого.

– Он что-нибудь понял? Это важно… чтобы не было новых жертв..

– Не знаю…

Маша вынула платочек – женский, маленький, в цветочки – вытерла слезы. И быстро встряхнулась, собралась, напружинилась.

– Сказал, что вышел на новое знание. Очень важное. Но нужно еще посидеть… А из медитации не вышел. Вы тоже йог?

– Н-нет. Хотя… собирался им стать. Спасибо вам!

Вдова грустно улыбнулась, кивнула. Я поспешно отошел, смешался с другими людьми.

– Сын тоже йогой занимается… Неужели Маша не отговорит?

– Ваня немного странный был. Деньги считал злом. Если бы не Маша…

– Ну почему, почему хорошие люди уходят раньше плохих?

Приехал микроавтобус с черными ленточками, привязанными к боковым зеркалам, из него вынесли гроб, поставили на табуретки.

– Панихида пройдет в крематории, – объявил распорядитель. – Кто не едет, можете подойти, попрощаться с покойным.

Я подошел третьим. Лицо Ивана Михайловича было искажено гримасой ужаса. Словно за миг до смерти он увидел или узнал что-то страшное. А еще его лицо, шея и руки были непривычно темными, словно обугленными.

Положив цветы, я медленно отошел от гроба, прислушиваясь к негромким голосам соседей, друзей и родственников.

– Гример так и не смог ничего сделать…

– Смерть естественная, но лицо как у мученика…

– Последнее, что от него услышала Маша, – про закон сохранения информации. Ее нельзя только брать из какого-то там поля, нужно столько же и отдавать.

Я еще раз обвел взглядом людей, собравшихся возле подъезда, и быстро пошел прочь.

Есть, помимо севера, юго-востока и прочих географических направлений, одно особенное, как голосование «против всех» – прочь. Формально противоположное ему – «за всех», или куда глаза глядят. Но суть та же.

Никто из сбродной группы на похороны не пришел. Да и как бы они узнали? Только я догадался узнать номера мобильников, и то не вполне законным способом.

Что узнал Иван Михайлович? Какое Знание открылось ему, непереносимое настолько, что стало смертельным?

Нужно срочно всех предупредить. Кроме Ясновидящего – он уже вышел из Проекта. А остальных – как? Оказывается, Куратор неспроста требовал, чтобы мы отключали мобильники. Срочно не получится. Но после следующей встречи…

Глава 7

Когда мне звонят по телефону рано утром, я всегда вздрагиваю. Секунды до момента, когда услышу чей-то голос, настолько томительны, что я хватаю трубку так, словно это спасательный круг. И по интонации первых слов пытаюсь понять, что плохого произошло и с кем.

Особенно неприятно, когда утром звонит моя бывшая. Она на любую мелкую неприятность реагирует так, словно начался конец света. Но ведь и с нашим сыном может произойти что-то плохое, она и об этом будет говорить своим стандартным «все пропало!» голосом. А я, поначалу, буду слушать ее с холодным любопытством.

Звонила какая-то женщина. По моему все еще сонному «слушаю вас» она догадалась, что, видимо, неправильно набрала номер, и задала вопрос несколько странно:

– Я в Укравтодор… попала?

– Нет, не попали. У вас прицел сбился. К сожалению.

Выслушав извинения, я положил трубку, но почти сразу же заиграл мобильник.

– Доброе утро, это я. Узнали?

– Д-да, – вначале подтвердил я, но лишь через несколько секунд догадался: звонит Куратор.

– Вы не могли бы подъехать сегодня после работы по известному вам адресу? Время тоже обычное.

– Вообще-то у меня сегодня…

– Очень нужно. И важно, – перебил меня Куратор. – Обязательно приезжайте!

Слушая короткие гудки, я гадал, что могло произойти. Мне дадут грант? Новое задание? Куратор расскажет о смерти Йога и объяснит, почему она произошла, о чем нельзя спрашивать в Библиотеке?

Ничего другого в голову не пришло, и по дороге на работу тоже.

Работа… Когда-то любимая, интересная, с хорошими перспективами, теперь она стала просто способом зарабатывания денег, очень даже небольших. Новых изделий в НИИ не проектировали, занимались сопровождением и модернизацией старых. Неинтересно. Одна отрада: можно было урвать время для любимого занятия. Но какой в этом смысл, если до «железа» ни одно изобретение не дойдет? А если я даже этим не буду заниматься, жизнь вообще потеряет всякий смысл…

Интересно, откуда у Куратора номер моего мобильника? Я его вроде не давал. Просканировал? Надо будет спросить. Или не надо?

С трудом дождавшись конца рабочего дня, я поехал на собрание сбродной группы. Выйду потом первым, всем расскажу о том, что произошло с Йогом, если об этом умолчит Куратор, посоветую выходить из Проекта. А для меня это сборище точно станет последним.

В фойе никого не было, Куратор ждал меня одного. Говорить он начал, когда я еще только подходил к столу.

– Общих собраний больше не будет, работаем индивидуально. Все разговоры только при личных встречах, не по телефону.

– Что случилось?

– Получены первые результаты, обнадеживающие и тревожные. Обнадеживающие – потому что вроде свитки Акаши не мистика, вполне работающая технология. Тревожные – потому что нами, похоже, заинтересовались… некоторые очень влиятельные лица. Ах, не надо было в качестве задания просить выяснить заказчиков убийства журналиста! Разворошил осиное гнездо…

Руки его свободно лежали на столе, говорил Куратор спокойно, но тонкие, похожие на женские пальцы чуть заметно дрожали.

– С тех пор два президента поменялись, оппозиция стала властью, и наоборот. Теперешним правителям вроде выгодно выявить настоящих заказчиков убийства…

– Которые и ввели теперешних во власть? О чем ты говоришь! Одни жулики и воры сменили других, но вор ворону глаз не выклюет. Я потому соблазнился этим тестом, что он сразу позволил бы отсеять зерна от плевел. Ответ я знаю, из верных источников, тайну эту хранят свято все, кто сменяет друг друга во власти, добыть ее было непросто. Но, увы…

– Так что случилось-то?

– Аналитик вроде докопался до истины и написал обо всем в своем блоге. Он был сразу же удален. Не запись, а весь блог! Аналитик попытался восстановить его, ничего не получилось. Тогда он завел новый и разместил на нем пост с таким же текстом и дополнениями по поводу зажима свободы слова. Этот блог тоже удалили, а через час… удалили и его автора.

Куратор вздохнул, опустил глаза, но почти сразу же поднял их, уставился на меня, словно это я был виноват в исчезновении Аналитика.

– Я не хочу составить ему компанию. Фантаст был прав, с политиками лучше не иметь никаких дел.

– Не волнуйся. Храни молчание – и ни одна собака на тебя не гавкнет. Точнее, ни одну собаку на тебя не повесят. И – продолжай работать. Ты, как изобретатель, можешь найти в Хрониках очень важные технические решения. Ты и раньше там их находил. Только набредал на них случайно, а теперь будешь искать целенаправленно, самые интересные и прорывные.

Куратор почему-то перешел на «ты». От волнения? Обычно о таком переходе договариваются.

– Например?

– Тебе виднее. Я подготовлю список, но, чтобы ты не ограничивался им… Подготовь вначале свой. Подчеркиваю: именно технологии. Можно сказать, по твоей специальности. И… будь осторожен. Если заметишь что-то непонятное или подозрительное – сразу ко мне. Номер моего мобильника ты теперь знаешь.

– Замечу… где? В Библиотеке?

– В ней тоже все малопонятное и подозрительное. Но не такое опасное, как в реале.

– Вы уверены? А что случилось с Йогом?

Куратор погрустнел, сцепил пальцы.

– Он перестал приходить на встречи. Наверное, разуверился в Проекте, как и другие. Почему ты спросил именно о нем?

Куратор что, действительно не знает о том, что произошло с Йогом? Вполне возможно. Сказать?

– Йог умер, при странных обстоятельствах. Могла его убить Библиотека?

– Вот как? Я не знал. Печально… Не думаю, что это из-за Библиотеки. Попробую выяснить по своим каналам, что с ним произошло.

Куратор посмотрел на часы, заторопился.

– А сейчас иди, у меня еще одна встреча.

Выйдя из здания, я не пошел сразу в метро, а остановился перед ближайшей витриной. Интересно, кого ждет Куратор? Если это кто-то из тех, кого я видел на собраниях группы, надо рассказать о судьбе Йога, посоветовать уходить из Проекта. Пусть Куратор занимается им сам.

Потоптавшись минут пять и никого не заметив – в общество «Знание» сейчас мало кто приходит, – я уже повернул было к метро, но увидел Хиромантку. Длинная цветастая юбка, белая блузка, черные волосы разбросаны по плечам… Она шла, чуть покачивая бедрами, словно не по улице, замусоренной и заплеванной, а по подиуму на показе мод. Меня не замечала, как не замечают топ-модели, случайно оказавшиеся на улице, мужчин, бросающих на них вожделенные взгляды. Еще бы, ведь для таких женщин улица – почти панель.

Я пошел Хиромантке навстречу. До разговора со мной красавица, надеюсь, снизойдет? Очень важного разговора.

Между нами появился высокий парень, в черной майке, что-то сказал Хиромантке.

Будь у меня такие плечи и бицепсы, я бы и зимой в майке ходил.

Брови женщины поднялись вверх, губы приоткрылись, но сказать она ничего не успела. Подскочил еще один парень, чем-то брызнул Хиромантке в лицо. Оба качка быстро и слаженно погрузили ее в машину. Сами они запрыгивали в черную иномарку уже на ходу.

Движение на улице было плотным, но за пять метров до машины похитителей минутой раньше остановился старенький «Москвич», мигая поворотниками с двух сторон. Водитель вышел, открыл капот, но почти сразу же закрыл его и вернулся в машину. Пока он это делал, а другие водители раздраженно сигналили, черная иномарка безболезненно влилась в поток. Москвич тронулся вслед за нею. Я, хоть и бежал к проезжей части, увидел только последние цифры и буквы номера иномарки: 76 КА.

– Что, подружка уехала с другим? – посочувствовал мне неопрятно одетый старик, выуживая из урны пустую бутылку. – Все они такие: у кого машина круче, в ту и прыгают. А у тебя есть машина? То-то и оно, – ощерился он в улыбке и назидательно погрозил мне грязным пальцем.

– Вы номер машины не запомнили?

– Нет. Оно мне надо?

Я оглянулся. Люди спешили по своим делам. Кто-то смеялся, кто-то ел мороженое. Никто не остановился, не встревожился, не удивился. Как будто ничего не произошло.

– И никому не надо, – прокомментировал старик мой взгляд. – Сигаретки не найдется?

– Не курю, – повернулся я к нему спиной.

– Правильно, здоровье надо беречь. А то в старости не будет сил бутылки по урнам собирать.

Старик еще что-то говорил, но я быстро вернулся в знакомый подъезд.

– Что-то случилось? – спросил Куратор, едва я приблизился к его столу.

– Да. Хиромантку на моих глазах запихнули в черную иномарку и увезли. Я успел заметить только окончание номера: семьдесят шесть ка а.

Куратор молчал, только пальцы сложил в замок так плотно, что они побелели.

– Каа… так звали удава в сказке Киплинга, – зачем-то добавил я.

– Да, кольца сжимаются.

Куратор смотрел сквозь меня и морщил лоб. Впервые я видел его таким… неуверенным.

– Вот что… Мы предвидели такой поворот событий, но не думали, что уже на ранней стадии… Не надо было лезть в политику, в ней все – грязь, подлость и кровь.

– Так чего полезли? Да еще и сбродников в нее вляпали…

– Меня не послушали. А заказывает музыку тот, кто платит.

– Кто?

Куратор перевел взгляд на меня. Вернее, не перевел – он и так на меня смотрел, – но изменил фокусировку, с бесконечности переставил дистанцию на два метра.

– Один известный политик и бизнесмен. Он, собственно, и финансирует Проект.

– А его настоящая цель?

– Как для политика – стать президентом, как для бизнесмена – миллиардером. Но я смотрю на Проект шире. Узнать настоящую историю развития человечества и его потенциальное будущее – разве эта игра не стоит свеч? Поэтому, кроме сбродной группы, я создал еще одну и планировал организовать третью.

– Но планы изменились?

– Предлагаю перейти к варианту Б. Оформи отпуск на три месяца за свой счет. Предупреди родственников, что уезжаешь в санаторий лечиться. И это действительно будет санаторий, в котором ты и другие сможете спокойно работать… некоторое время.

– А потом?

Куратор встал, подошел к окну.

Вряд ли его интересует, что будет со сбродниками потом. Да и сейчас тоже. Ему-то ничто не грозит. Или наоборот, он первый на очереди?

– Вы научитесь считывать информацию из будущего, касающуюся вас самих. Будете точно знать, кто и что замышляет против группы. А за счет знания потенциального будущего мы сможем гибко варьировать свою стратегию и тактику в настоящем. Нас не догонят!

Куратор отпрянул от окна, словно увидел снайпера, уже нацелившего винтовку.

– Так… За нами приехали. Быстро уходим.

Он вскочил и бросился к двери так быстро, что догнал я его лишь в фойе.

– Да не сюда! Через планетарий! – пресек он мое движение в сторону лестницы.

Мы побежали каким-то длинным коридором. С обеих сторон, словно часовые по стойке «смирно», высились высокие двери, крашенные белой эмалью. Мне казалось, что они следят за нами и запоминают, куда мы спешим. Поворот, другой, еще один короткий коридор…

Чуть не врезавшись в группу детей, мы обошли ее, как струйка воды огибает неожиданное препятствие, просочились через толпу посетителей, ожидающих начала следующего сеанса. Куратор вынул мобильник, нажатием двух клавиш сделал вызов, сказал только одно слово: «Запасной» – и отключил телефон. Мы подошли к входной двери, но Куратор остановился и притормозил меня жестом руки.

– Сейчас подъедет машина. Садимся быстро, но не торопясь. Не стоит привлекать… Выходим!

Не торопясь не получилось, и не из-за меня. Куратор почти втолкнул меня на заднее сиденье черной иномарки; едва он плюхнулся рядом, машина тронулась, так что дверцу он закрывал уже на ходу.

– Куда едем? – спросил водитель. Смотрел он через зеркало почему-то на меня.

– Ты в каком районе живешь? – спросил Куратор, вытирая со лба пот.

– Оболонь.

Некоторое время мы ехали молча. Куратор казался спокойным, но пальцы его дрожали. Он заметил мой взгляд, сложил кисти рук замком на коленях и плотно сжал пальцы.

– Приехали, скорее всего, за мной, – сказал он. – Но если бы тебя увидели рядом – взяли бы обоих.

– Они проверят записи камер видеонаблюдения. А мы наверняка в них попали.

– Думаю, они выяснили, где мы встречаемся, но не знают, кто участвует в Проекте. Он был достаточно хорошо законспирирован. Так что анализ записей ничего не даст.

Я оптимизма Куратора не разделял. Хотелось съехать вниз по сиденью и закрыть лицо руками.

Машина выехала на Метромост, ведущий на левый берег Днепра, и только после этого я сообразил, что едем мы как-то неправильно.

– Оболонь вообще-то на правом берегу.

– Я проверяю, нет ли хвоста, – пояснил водитель. – Назови улицу и дом.

Едва я уточнил адрес, Куратор кому-то позвонил.

– Стоянка возле супермаркета, метро Оболонь.