Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Владимир Дюбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Ну как, в разбойников сегодня будем играть? Таня смотрела на нее игриво, и Павел понял, что по дороге обсуждалась целесообразность принятия его в разбойники. Перевернувшись на живот, он поинтересовался, каковы правила. Игра оказалась одним из тупейших вариантов вендетты: расходятся из центра рощицы (тут, рядом), затем ловят друг друга, кто оказывается в состоянии вести соперника, тот и считается поймавшим, пойманного отводят в логово, и в поисках золота допрашивают и пытают. Последнее слово девчонки произнесли особенно драматически. Ну что же, он им покажет. Рощица, или даже небольшой лесок, оказался очень подходящим для игры. С одной стороны, он примыкал к лугу с высокой травой, с другой стороны поднимался на холм, содержал кусты, поляны, и даже овраг – все необходимое. Все четверо вышли на поляну, считавшуюся центром, развернулись по сторонам света, и начали отсчитывать шаги. Отсчитав положенное число, все издали по воплю, и Павел бегом двинулся туда, откуда слышал самый ближний. Время от времени он останавливался и прислушивался. Наконец, услышав шорох шагов (шорох! это ГРОМКО сказано!), он начал красться, и, к своему удивлению, обнаружил Иру, пробирающуюся не за кем-то, а прямиком к центральной поляне. Павел не стал изучать причины этого явления, а зашел ей в тыл, и с разбегу бросился ей на спину. Ирка очень удивилась, затем опомнилась, разозлилась почему-то, стала царапаться, так как ничего другого ей в ее положении не оставалось, она была придавлена сверху Павлом, который в пылу борьбы пару раз схватил ее за интимные места (очень вкусные, надо признаться!). Затем Павел заломил ей руку, Ирка еще немного подергалась и утихла.

– Поймал? – спросил он отдышавшись.

– Поймал, поймал, – угрюмо ответила Ирка, и Павел громко издал победный клич. Сразу два голоса ответили ему, и вскоре он вышел на поляну, где их уже ждали Лена с Таней. Обе были несколько удивлены, видимо, не рассчитывали, что Павел так быстро совершит захват. Наступила заминка. Лена смотрела в сторону, Таня и Ира пялились друг на друга. Что-то им было неясно. Ира вопросительно мотнула головой, Таня, усмехнувшись, пожала плечами.

– Ну, где тут у вас логово? – спросил Павел, которого эта пантомима не заинтересовала.

– Ну пошли, – Таня двинулась ед. По дороге она убедительно (видимо, не раз повторялось) требовала от Ирки открыть, где карта кладов, угрожая страшными казнями, Лена радостно добавляла жуткие подробности, а Ирка огрызалась, обещая утопить их в бочке рома и повесить на грот-мачте, пусть только ей развяжут руки. Путь лежал вверх, и Ирку просто держали за руки с двух сторон, а вовсе не связали, но она обреченно следовала с гордо поднятой головой, и не пыталась вырваться, очевидно, правила не позволяли убегать, раз уже пойман. Логово тоже было неплохим: под поваленной елью стоял старый-старый, почерневший от времени бревенчатый навес. Девчонки закидали его ветками, и со стороны он был почти не виден. А если бы и был, он настолько врос в землю, что взрослый не мог бы под ним выпрямиться. В логове стоял вполне приличный пыточный столб, лежал моток эластичного бинта, им Таня с Леной тут же стали прикручивать к столбу Ирку, которая картинно мотала головой и повторяла:

– Нет, я вам все равно не выдам карту, мои пираты отомстят за меня! Павел решил простить девчонкам смешение стилей, хотя у них в игре за такое запросто могли разжаловать в дикари. Руки Ирке привязали за головой, а ноги – на уровне коленей – по сторонам столба. Это, отметил Павел, по крайней мере было просто и надежно. С нова наступила пауза.

***

– Мы не требуем от вас невозможного, мы прекрасно понимаем, что при современных методах допроса у вас нет никаких шансов сохранить тайну, начал говорить Павел.

– Ну, обыскивай, ты же поймал, – бросила ему Лена, осмелевшая с начала игры. Видимо, в игре она имела статус самостоятельного свободного разбойника. Павел похлопал привязанную Ирку по карманам, провел ладонями по бокам, отчего она дернулась, и посмотрел на девчонок.

– Ну что ты, – снова вступила Лена, – Разве так обыскивают, я тебе так слона спрячу! Ну, слона ты, положим, не спрячешь, подумал Павел, но спорить не стал, сделал зверское лицо, провел по Иркиной футболке более тщательно, зацепив грудь (Ирка не шевельнулась), обошел столб сзади и засунул обе руки в задние карманы Иркиных шорт (попа!), помял, ожидая реакции (не-а!), переместил руки в передние карманы, и они неожиданно сошлись на передней поверхности Иркиных трусов, прямо на верхней части лобка. Ирка обреченно и безвольно стояла у столба. Павел подержал там руки, и... он опять не знал, что делать.

– Эх ты, смотри, – Лена встала, отпихнув Павла, и выпрямилась перед сестрой. Павел сел радом с Таней и стал смотреть, что будет дальше. Лена артистично подняла пальцем Иркин подбородок, та ответила взглядом, полным презрения, и отвернулась.

– Карта должна быть здесь, – произнесла Лена зловеще, и засунула руку за пазуху сестре. Та закрыла глаза, и откинула голову вбок. Под футболкой было отчетливо видно, как она пошарила рукой по груди, прямо по соскам, и схватила в горсть правую грудь. Другой рукой она так же грубо облапила Ирку между ног. Ирка попыталась сжать колени, но бинт, то есть оковы, не дали. Павел прямо остолбенел. Так им что, значит, тоже интересно? Ну, не понимаю. Они же девчонки, бери себя за любое место, и... Или что, они хотят, чтобы я... Ах... Ах, вот как! Ну, скажем, меня остановят, если что. Руки его дрожали. Мечты сбываются, а он, дурак, еще не хотел ехать в деревню, родители настояли.

– Кажется, я знаю, где спрятана карта, – грозным голосом сообщил он, и оттеснил Лену от столба.

– Нет, вы ее не найдете! – ответила Ирка гордо, что Павел воспринял как поощрение, и знак того, что он находится в пределах игры. Он тяжелым шагом подошел к столбу, Ирка приоткрыла глаза, и тут же захлопнула их снова. Она слегка покраснела. Павел без предисловий схватил ее обеими руками за грудь (классная грудь, гладкая, нежная, упругая!), помял (он, если честно, не знал, как нужно обращаться с этими женскими проявлениями), медленно уцепился за края футболки, и потянул их вверх. Ирка часто задышала, но глаз не открыла. Когда перед глазами Павла, подрагивая, вывалились из футболки две маленькие острые груди с розовыми сосками, а Лена за спиной довольно заржала, Павел был вынужден сунуть одну руку в карман, чтобы направить вставшего дружка вверх, к пупку, иначе появлялись неприятные ощущения. Никто, впрочем, кроме, может быть, Тани, ничего не понял. Лена переместилась вбок, чтобы лучше видеть происходящее. Грудь у Ирки была бы совсем взрослой, если бы не маленький размер. Соски, в отличие от Таниных, торчали не прямо, а несколько в стороны, что придавало им более пикантный вид. Короче, Павлу везло в четвертый раз подряд. И с третьей девчонкой. Павел провел по торчащим соскам еще пару раз, еще пощупал, заткнул подол футболки за ворот, чтобы не падала и не загораживала обзор (то бишь грудь, надо бы и ей слово придумать. Грудь – это грудь, а сиськи – это смешно), и переместился ниже.

– Нет, – сказал он хрипло, для чего ему не пришлось делать никаких усилий, – похоже, здесь карты нет. Первым делом он медленно, сдерживая дрожь в руках уверенностью движений, твердой рукой провел по Иркиным шортам от пояса книзу. Ах, как красиво смотрелась Ирка в полутьме навеса, с короткой светлой стрижкой, с обнаженной маленькой грудью, вздымающейся и подрагивающей от взволнованного дыхания! И как приятно держать руку на ее округлом лобке (более округлом, чем у Тани)! Жестковата ткань шорт, но... Где-то так Павел все себе и представлял в своих сексуальных грезах. Мечты, черт возьми, сбываются! Он провел рукой еще ниже, вдоль штанины, по гладкой коже (ну и нежная у девчонок кожа!), и снова вверх. Естественным образом рука оказалась ПОД штаниной, и, следовательно, внутри шорт. Павел погладил Иркин лобок уже по трусам. Один слой ткани – это было лучшее, на что он мог рассчитывать, шаря руками по девчачьим ляжкам в толкучке. Это если ему удавалось забраться летом под юбку. Но такое бывало редко, кожа – она чувствительна к прикосновению кожи. Итак, вверх, вниз, вправо, влево. А другую руку – на попу. Или на грудь. Ладно, немножко туда, немножко сюда. Ноги у Ирки были слегка раздвинуты, а лобок выпячен (та самая поза, в которую он ставил девчонок в своих мечтах), так что Павел забрался девчонке между ног аномально глубоко. Он с удивлением обнаружил, что почти до самого конца может разместить свою ладонь вплотную к ее пипке, и встретить там вторую руку, которую Ирка пропустила (!), слегка отодвинувшись от столба. Она (хе-хе) была покорна судьбе. Павел держал ее за самые интимные места между двух своих рук. Перед носом у него торчала Иркина грудь, и он, таким образом, воспринимал все, что хотел пощупать или увидеть. Приятная, кстати, пипка у Ирки. Мягче, чем у Тани, и выпуклее. Когда Павлу удавалось пощупать такое, он считал день удачным. Кстати, когда случалось "облапать" девчонку с двух сторон, он также считал день удачным. Член у него в штанах возбужденно подрагивал. Павел почувствовал, что пора что-то сказать.

– Похоже, они хитрее, чем мы думали, – произнес он гулко, – но я знаю еще одно мест. И он быстро вытащил руку из-под шорт, и просунул ее Ирке спереди за пояс. Там обнаружил резинку трусов, и нырнул под не. Ирка задохнулась, но глаз не раскрыла. Ленка опять хихикнула. Он просунул точно так же вторую руку сзади. Было классно. Онанизмом он сегодня вечером позанимается всласть. Он перебирал пальцами спереди и сзади, спереди по мягкой щели, ладонью по пушку на мягкой округлости, а сзади то по одной половинке, то по другой, то забирался между ног, ощущая дальний (спереди) край щели. Там было почему-то мокро. После речки, вероятно. Лена заметила, что пояс шорт впивается в Пашины руки и в Иркины бока, и тихо подобравшись, расстегнула пуговицу спереди. Молния разъехалась сама, сразу стало свободнее. Павел, упиваясь возможностями, гладил Ирку спереди и сзади, она, не открывая глаз, взволнованно дышала, подрагивая грудями и иногда шевеля губками.

– Ладно, – сказала Таня, встав на ноги, – карты мы не нашли, теперь ей придется самой рассказать, где карта.

– Не добьетесь, нечестивцы, – пробормотала Ирка совсем невыразительно. Павел вынул руки из Иркиных трусов и посмотрел на Таню осуждающе. Таня ответила твердым взглядом, и Павел смирился. Бог их знает, какие тут правила. Им лучше знать. Он отошел и присел. С дистанции Ирка выглядела еще изящнее. То ли из-за поднятых рук, то ли Павел плохо рассмотрел раньше, но талия у не была очень тонкой, и Павел, возможно, впервые (опять!) осознал красоту вот именно той части Ирки, от пояса до шеи. Таня и Лена присели по сторонам от столба, и в четыре руки медленно стащили с Ирки до колен шорты, а затем и трусы. Ирка открыла глаза, посмотрела на вперившиеся в не выпученные глаза Павла, и снова закрыла их. Это ж надо! Прямо все с нее и стащили, прямо при нем, просто сиди и смотри! А Павлу было, на что посмотреть. Ирка была хороша. К груди присоединились округлые бедра, и, конечно, пипка. Та самая, что Павел только что лапал. С более светлым и более легким чем у Тани пушком, более пухлая, какая-то более выразительная... Смотреть и лапать, конечно, разные вещи, и Павел никак не мог решить, что лучше. И то, и другое имело свое место в его мечтах. Ирка сейчас стояла обнаженная от груди до колен, то есть напоказ было выставлено как раз то, что обычно пряталось, и в этом был свой особенный кайф. Таня же, сев на корточки прямо перед Ирой, послюнила палец, и нажала им прямо в начале щели. Губы чуть расступились, и палец слегка погрузился в них. Ирка чуть слышно ахнула. Таня стала медленно водить пальцем из стороны в сторону, отчего Иркино дыхание участилось еще больше. Лена с любопытствующей мордочкой примостилась сбоку, а Павел, сообразивший, в чем состоит пытка, решил использовать случай для изучения поля деятельности. Хоть Таня и танцевала перед ним, но все ракурсы были мгновенны, он же не мог попросить ее замереть в каком-нибудь положении (правда, и выбрать наиболее соблазнительное положение было бы трудно). Здесь же, хоть Ирка и стояла неподвижно, но стояла она в информативной позе, а потому Павел пересаживался с места на место, внимательно глядя и запоминая (ему же мастурбировать под эти воспоминания!), как Ирка (и в особенности Иркина пипка) выглядит спереди, сбоку, в три четверти, чуть сверху, чуть снизу... Чрезвычайно приятное занятие. Таня держала свой палец снизу, так что совсем почти не мешала обзору. Иркин силуэт... Линия ноги... Линия пипки... Павел вставал и приседал, выбирая точку наблюдения, чувствуя напряжение и сладкую истому в своем члене. Член знал, чего хотел, и Павел непроизвольно поправлял его, сжимал рукой в кармане, каждый раз чувствуя прилив чего-то ТАКОГО в промежности. Лена тем временем встала, и покручивала Иркины соски между пальцами. Пересев в очередной раз, он обратил внимание, что Танька делает что-то совершенно невероятное: засовывает два пальца снизу прямо в Ирку! По самую ладонь! Павел обалдел, но вспомнил, что ему говорили про трах, стало быть, то, что сейчас происходит, это трах пальцами. И ей это нравится? Да, посмотрев на Иркино балдеющее лицо, он должен был признать, что определенно нравится. Хотя выглядело это несколько жутко. Внезапно он обратил внимание, что Ирка смотрит за его перемещениями сквозь ресницы. Он смутился, но подумал Какого черта? Делаю, что хочу. Я разбойник, в конце концов. Он расслабился, отсел в угол, и уже спокойнее смотрел, как Танька доводит Иру (он уже был в этом уверен) до оргазма. Он специально смотрел прямо Ирке между ног, так как понял, что той это нравится. Павел был несколько удивлен. Он не думал, что девчонке может понравиться выставлять свою голую пизду. Или он, по крайней мере, пока таких не встречал. А может, они не говорили. Он стал вспоминать, что вроде бы случалось так, что девчонка не то чтобы не замечала его руку у себя под юбкой... Вот, например, та девчонка, с синим бантом... Ей ее отец говорит – иди сядь, а она ему – нет, мол, выходить скоро, я постою. Три остановки – скоро. И ведь как раз кроме трусов под юбкой у не ничего не было. Так что не почувствовать она не могла. И была у нее возможность отойти в более удобное место. Но ведь большинство возмущается. Нет, что-то здесь не так. Он выпрямился, подошел к Ирке, и нагло приложил ладонь к е груди. Если ей нравилось ТО, так ей и ЭТО понравится, подумал он. Нет, надо бы выяснить, что же их все -таки интересует. Ирка действительно, похоже тащилась от его руки. Он аккуратно положил другую руку Ирка не лобок, Тане он не мешал, ее рука была ниже. Один палец он по Танькиному примеру положил в щель, и слегка пошевелил. Как-то по-новому он ощутил девчачью пипку под своей рукой, может потому, что чуть ниже Танька шевелила это все, может, потом у, что Ирка в этот момент напрягла живот, но член его дернулся, Павел сунул руку в карман, чтобы прижать его, а тот вдруг напрягся, и едва Павел успел его сжать, изверг какое-то невероятно мокрое количество жидкости прямо ему в штаны. Павел успел сообразить, что ничего страшного здесь нет, прислонился к столбу, и все время, пока кончал незаметно для других, старательно впитывал ощущения своей руки на Иркиной пипке, пошевеливая пальцами. Было здорово. Просто замечательно здорово. Ирка вдруг тяжело задышала, задышала и вдруг застонала, задергалась и обмякла. Понятно, – подумал Павел. Это у нее оргазм. Девчачий такой оргазм. Без длинных мокрых струй. Лена с Таней отвязали Ирку от столба. Глаза у той были как у пьяной. Девчонки помогли ей привести в порядок одежду, посидели, отдышались. Ирка с Павлом были вымотаны, Танька, видимо, устала, только у Лены были такие же бездумные котячьи голубые глазки. Они посидели молча еще некоторое время. Павел спросил:

– Пойдем еще окунемся? В штанах явно было слишком мокро. Девочки лениво согласились. Павел поплескался в воде, то же сделала Ирка. Таня окунулась разок, а Лена только помочила ноги не снимая платья. Они разлеглись под высоким солнцем. Павел лежал на спине, сквозь веки просвечивал свет, было хорошо. Он еще повспоминал, как это было только что, и, почувствовав, что член начинает опять твердеть, перевернулся на живот. Интересно, ведь девчонки сначала все – девушки, значит им в первый раз должно быть больно. Значит, Ирка уже не девушка? Вообще-то они могли целку порвать так же, пальцами, даже скорее всего... Интересно, а Таня с Леной? Вот хорошо бы завтра еще с ними поиграть, если они не передумают принимать его в игру. Сначала поймать Таню, а потом Лену. Или нет, сначала Лену. Таню он уже видел, и даже немножко лапал. А Лена должна быть хороша в роли пленницы, вон она какая тоненькая и гладенькая... и стеснительная. А если привязать, пусть себе стесняется, сколько хочет. Может быть, даже сегодня удастся поиграть? Или они одну игру за день проводят? Спросить-то неудобно... Это все равно как подойти и сказать, а давайте я кого-нибудь из вас еще "полапаю"? С другой стороны, им тоже неудобно предлагать, ведь это все равно что сказать: "А, давай ты нас еще полапаешь"? Павел приоткрыл глаза. Девчонки собрались кучкой, и что-то жарко обсуждали. Павел отвернулся, полежал немного, царапая пальцем по песку, в ожидании, пока эрекция уляжется, затем подошел к девчонкам, которые при его приближении замолкли. Наступило неудобное молчание.

– Есть хочется, – сказала Таня. Да, действительно, Павел тоже ощущал голод. Прямо-таки зверский.

– Обедать пора, – добавила Ира совершенно безразличным голосом. Не сговариваясь они встали, оделись, Павел проводил взглядом попки и ножки, и они отправились домой. Пообедали Павел с Таней хорошо и с удовольствием, баба Катя уже все приготовила. Прибежала Лена, скороговоркой проговорила, что они больше сегодня на речку не пойдут, потому что бабушка запрягла их в работу, и убежала. Павел почувствовал острое сожаление, он рассчитывал, что они сегодня еще поиграют, но... Человек предполагает. Впрочем, не так уж ему и хотелось. Он мог спустить раз пять-шесть за день, но выраженное желание проходило после первых двух-трех, а последние давались уже с некоторым трудом. Так что он вполне мог потерпеть до завтра, а завтра все это покажется еще приятнее.

***

Остаток дня он провел за разной ерундой, размышляя о том, что было, и о том, что, как он надеялся, будет. Павел решил проинспектировать чердак, на который можно было забраться по наружной лестнице типа пожарной. Чердак оказался на разочарование пустым, по стенам там стояло немного слоноподобной мебели: диван (и как только его умудрились сюда втащить?), шкаф, узкая кровать, огромный сундук, пара табуреток и небольшой круглый стол. Посреди чердака торчала кирпичная труба от печки. Шкаф был пуст, а в сундуке лежали совершенно не интересные покрывала, полотенца и другие тряпки. Было довольно пыльно, но никаких древних предметов таинственного назначения на полу не валялось. Из окна открывался вид на дорогу и часть пейзажа. Видно было изумительно далеко. Снизу послышался Танин голос:

– Пашка, ты где? С неудовольствием Павел отозвался. Во-первых, он не любил, когда его звали Пашкой, во-вторых, ему совершенно не хотелось отрываться от дела. Тем не менее Таня уже поднималась.

– Ух ты, – сказала она, – а здесь здорово! Только пол вымыть надо. И пыль вытереть. Павел считал, что это совершенно лишнее. Чердак должен пахнуть пылью и заброшенностью.

– А зачем? – спросил он.

– А, чтобы на полу можно было сидеть. И на стульях, – добавила Таня, проведя пальцем по табуретке, – Сейчас я воды принесу.

Павел, конечно, не подумал насчет сидеть. В словах сестры был некоторый резон. Таня действительно умудрилась притащить полведра воды и пару тряпок. Павел взялся чинить выключатель, так как свет не работал, а Таня возилась с тряпками. Павел с удовольствием поглядывал на ее стройные ноги, расставленные над лужей воды, на задранную попку, когда она наклонялась с тряпкой в руках.

– А вы давно в разбойников играете? – спросил он безразличным тоном.

– Да уж года два.

– С мальчишками?

– Нет, – Таня хмыкнула, – откуда их здесь взять?

– Ну... – вообще-то Павел был доволен, – А местные?

– Да? – Таня обернулась и скроила презрительную гримасу, – А ты их видел? Пауза. Таня терла пол, а Павел пытался открутить заржавевший винт.

– А ты сам-то в разбойников играл?

– Я? – Павел не знал, что она имеет в виду, – Ну не в таких. И не с девчонками.

– А когда-нибудь ты с девочками ТАК, – Павел старательно рассматривал выключатель.

– Да как... – ответил он, – не так, но...

– А как? Павел замялся. Ну очень неудобно было бы рассказывать о его удачах в транспортной толпе.

– Ну там, знаешь, игра есть, мертвеца оживлять. Да, действительно есть такая игра, когда один лежит как труп, а второй пытается привести его в чувство. Можно смешить, пугать, щекотать травинкой... Вот только последний раз Павел в эту игру играл, наверное, классе в третьем.

– А ты? – спросил он, перехватывая инициативу.

– Что я? – Таня выпрямилась, охватывая взглядом плод своих трудов.

– Ну, тебя когда-нибудь мальчишки того... – Павлу не хотелось произносить слово "лапать".

– А, – Таня поняла, – было однажды.

– Давно?

– Год назад, в пионерлагере. Таня бросила тряпку на пол, и присела в уже протертое кресло.

– У нас тогда был концерт, и я была суфлером. То есть, надо было сидеть и подсказывать, если кто-то что-то забудет. И еще фонариком подсвечивать в конце. Ну вот, а суфлеры сидят в будках, а у нас будки не было, была только заколоченная дыра в сцене. Так вот они ее открыли, засунули туда ящик, длинный, а сверху другой приспособили. И для того, чтобы мне туда залезть, меня туда опускали ногами, а сверху оставались только плечи и руки. Ну, и голова, конечно. А потом еще сверху ставили такую крышку, чтобы из– зала не было видно. То есть, не из зала, а... ну, в общем, понятно. И там так тесно было, что можно было только страницы переворачивать, а ничего больше, ни повернуться, ни тем более вылезти нельзя. И вот представляешь, концерт, народу полно, гости там всякие, родители, цветы там... Все волнуются... Ну, запихали меня в эту трубу, идет спектакль, я стою, листаю бумажки... И вдруг чувствую, вроде доски на уровне моих коленей под сценой отдирают. Потом вдруг хвать меня за трусы...

– А ты что?

– А что я... пошевелиться-то не могу... Они видят, что я не кричу, на помощь не зову...

– А почему?

– Да ты чего? Там народу тысяча, и я им всем буду объявлять, что меня лапают? (Вот это слово, сама сказала!) Ты что! Это вообще значит концерт сорвать! Да, ну они осмелели, стащили с меня трусы, засунули подол за шиворот, и давай лапать по очереди...

– А много их было?

– Черт их знает... человек пять, наверное, ... Павел внутренне ахнул. Как он хотел бы находиться там, вместе с ними, под сценой, разглядывать и лапать Таньку, которая не может пошевелиться... – А ты не могла присесть, ноги там согнуть?

– Не-а... там тесно, коленки зажаты, сзади подпирает, так что наоборот... Павел прямо представил себе, как в дырке ящика торчит голая девчонка, Танька, и ее можно лапать, лапать, лапать...

– И что ты делала?

– Ничего... стояла, подсказывала иногда...

– Не пожаловалась потом?

– А на кого? Я их видела, что ли?

– А концерт длинный был?

– Да минут сорок...

– А они долго...

– Да вот почти весь концерт... – Таня глубокомысленно покивала Павлу, мол, вот видишь, как бывает... Павел продолжал свинчивать выключатель. Ну почему, почему ТАКОГО не было с НИМ? Уши его горели от зависти, он даже забыл, что эту самую Таньку он сам рассматривал, а если поймает в игре, то тоже будет лапать, лапать, лапать... Было в этой истории что-то завораживающе зовущее, что-то более интересное... Все оставшееся время он не мог ни о чем думать, отвечал невпопад, пока они еще некоторое время наводили порядок, Таня даже привела в приличный вид кровать, что-то там постелив, так что на ней теперь тоже можно было лежать или сидеть, или даже спать, если приспичит. Потом баба Катя позвала ужинать. Перед сном он долго ворочался, в голову лезли мысли о том, что Таня за стенкой сейчас опять занимается онанизмом, о том, что неплохо быть девчонкой, когда все интересное под рукой, о том, кого и как он будет ловить завтра, и заснул, так и не прикоснувшись к члену, в надежде на завтра.

***

Утро прошло как обычно. Они с Таней позавтракали, сообщили бабе Кате, что идут на речку, и пошли к Иркиному дому, который оказался наискосок от них. Пока они шли, Ирка с Леной вышли навстречу. Привет-привет, пошли-пошли... Ирка, встретившись глазами с Павлом, отвела взгляд в сторону, но переборола себя, и уставилась прямо на него, порозовев при этом. Надо же, – подумал Павел – и она давала мне себя лапать вовсю... голая... И ему бешено захотелось еще. На речке Лена оказалась в купальнике, смешно морщившимся на груди. Павел сообразил, что она вчера не знала, что он пойдет с ними, и собиралась купаться голой. Интересно, Ирка с Таней тоже обычно купаются голышом? Он представил себе эту картину, представил, как он мог бы подглядывать, и поправил член. Вода была теплее, чем вчера, они долго резвились, брызгались, Павел пытался в процессе борьбы схватить кого-нибудь за что-нибудь, но девчонки ловко ускользали, ему удалось только несколько раз схватить Ирку за плечи, а Таню потрогал за низ живота, за гладкие мокрые бока, что тем не менее показалось члену достойным внимания. Лена вообще отошла в сторону, хотя очень активно болела за сестру. В конце концов они замерзли, вылезли на берег, согрелись... Павел лежал ближе к реке, и девчонки ему со своего места были видны как бы снизу, Павел наблюдал такое и на физкультуре, но сейчас не приходилось прятать глаза от окружающих. Павлу уже стало жарко, и он стал подумывать, что играть они сегодня не станут. Сейчас, – думал он, – если они сейчас опять пойдут в воду, то я пойду в кусты, и там займусь этим. Можно, конечно, нагло предложить самому, но... и кроме того, они хозяева, им лучше знать, что делать. Ирка, прокашлявшись, вдруг произнесла, глядя в сторону:

– Я предлагаю реванш. У Павла отлегло от сердца. Да, так получается вполне пристойно и невинно. Она хочет отыграться. Таня выжидательно смотрела на Павла, а Лена, как всегда – в сторону.

– Ну давайте, – сказал Павел с достоинством. Сердце его снова заколотилось. Сейчас он поймает Таню (в этом он не сомневался), и пощупает ее вдоволь. Он с вожделением посмотрел на Танины колени. Девчонки натянули остатки одежды, причем Павлу все время хотелось их поторопить. На центральной поляне Павел постарался встать рядом с Таней, чтобы расходиться не в разные стороны, а под углом, и, пока они расходились, старался забирать в ее сторону. Он тщательно прислушивался и вертел головой, но, похоже, он слегка промахнулся. Он стал забирать внутрь еще больше, в надежде, что Таня решила охотиться за Леной (все правильно, ведь Иру уже ловили), и вскоре услышал движение в стороне. Он тихо направился туда, как вдруг из-за дерева прямо на него с воплем бросилась Ирка. Павел приготовился отразить атаку, но тут же на него сзади навалился еще кто-то, судя по весу, Таня. Он храбро отбивался, стараясь не повредить девчонок (разревутся еще), тут было не до посторонних хватаний. Он справился бы с ними, если бы подбежавшая Лена не схватила его за ноги. Он хотел было заорать, что это нечестно, но сообразил, что никакого нарушения правил не было. Каждый волен помогать любому. И что теперь будет? Одно дело находить ся, как Ирка, голышом, когда рядом еще двое твоего же пола, и совсем другое, когда один перед тремя девками. и что, интересно, они собираются с ним делать? И он вспомнил, что сам сегодня же показывал Тане, что с ним делать... Положение безвыходное. Сейчас придется позориться. Так значит, они с самого начала собирались его ловить! Значит, прощай дальнейшая игра, ведь сейчас они удовлетворят свое любопытство, и все... Тем временем его молча довели до логова. Там, как водится, привязали под шуточки о казнях, особенно старалась Лена. Глаза ее горели торжествующим любопытством, она крутилась под ногами, и старалась завязать узлы понадежнее. Его халтурно обыскали, и торопливо, все втроем, отталкивая друг друга, стащили с него штаны и плавки. Он ощутил какую-то беспомощную оголенность напоказ, как на витрине. А девчонки, как нарочно, расселись прямо перед ним, и разглядывая его хозяйство. Ладно, ладно, – подумал Павел, – а потом я вас поймаю. Ирка рассматривала его член с некоторым недоумением, качнула его пальцем, потом посмотрела на Таню. Таня ответила ей, неопределенно мотнув головой, но Ира, видимо сообразила.

– Лена, – сказала она твердым голосом, не глядя на нее, – снимай платье и трусы. Лена вытаращила глаза. Павел тоже не понял. Он ждал, что его сейчас подоят и все, а они еще что-то задумали. Ирка повернула к сестре голову и еще тверже сказала:

– Ну? Лена не шевельнулась, изумленно смотря на сестру.

– Чего это? – произнесла она наконец.

– Говорю, значит надо.

– Зачем это?

– А то ничего не получится. Тут Павел сообразил, в чем дело. Таня рассказала Ирке, что ему обязательно нужно кого-то видеть! Ой, что сейчас будет! Член поднял голову, но Павел перевел взгляд с Лениного платья на стену навеса. В принципе, даже если член и встанет, ничего страшного не будет, он же не объяснял, что именно не получится, но так будет правильнее. Лена тем не менее не собиралась подчиняться, хотя по ее испуганному голосу, и по угрожающему тону ее сестры было ясно, что это ЧП.

– А чего это я-то? Меня что, поймали, что ли?

– А того!

– Перебьетесь.

– Поговори у меня!

– Тебе надо, ты и снимай! Ирка резко развернулась, схватила Лену за плечи, и повалила. Таня набросилась, задрала Лене подол, и схватилась руками за ее трусы. Лена молча дрыгала ногами, решительно сопротивляясь, прижимала колени к животу, но Ирка держала ее крепко, Ленка пыхтела, а Таня сосредоточенно и постепенно стаскивала скрутившиеся в жгут трусы. Павел болел так, как не болел на хоккее. Боролись девчонки бездарно, и он еле удерживался, чтобы не давать указаний Ире и Тане. Он уже отметил взглядом обнажившуюся щель среди брыкающихся ног, и подивился, как далеко она уходит к попе. Таня, наконец, сообразила сесть Лене на ноги, дело пошло быстрее, через несколько секунд Лена лежала уже без трусов, обиженно сопя и поджав ноги. Таня навалилась на е колени, и они вместе с Иркой развернули девочку на спину, подвернув ноги ей под попу. Она лежала почти в мостике, ноги ее были несколько раздвинуты, и Павел видел всю пипку, сверху донизу, и часть попки. Все -таки, когда волосы еще не растут, все это выглядит приятнее, более цельно, что ли. Такое гладенькое... губки у Лены были полные, они выпячивались, бросая тень на еле видневшиеся ягодицы. Член Павла мгновенно, в несколько ощутимых ударов пульса встал под боевым углом. Павел был доволен. Теперь он может сказать, что видел и Лену тоже. А какая гладкая у не внутренняя сторона бедер! Беленькая... Сейчас бы рукой туда... Таня задрала Ленкино платье повыше (член дернулся), и произнесла: