Текст книги "Нужна ли России правда? Записки идиота"

Автор книги: Владимир Бортко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Соловьев: Тройка.

Бортко: Тройка.

Жириновский: Тройка, тройка! Расстреляли!..

Соловьев: Следующий вопрос.

Трофимчук: Григорий Трофимчук, политолог. Все познается в сравнении. Не кажется ли вам, уважаемый Владимир Вольфович, что на фоне того красного проекта все сегодняшние, практически все без исключения наши ведущие политики, к которым вы, в том числе, имеете прямое отношение, – на том фоне, на фоне тех кадров, той революции, превращаются в совершенно что-то противоположное. То есть на этом фоне та сказка превращается в легенду. В блестящую настоящую легенду… Все лозунги большевиков, начиная с «Земля народам» были полностью реализованы. То есть земля не покупалась, не продавалась абсолютно. Хрущев переселил людей в отдельные квартиры, – это сейчас их называют «хрущобами», а тогда миллионы людей получили отдельное жилье. А те люди, которых вы назвали «стариками», которые стояли на трибунах при Брежневе, весь мир держали в страхе…

Я убежден, что лет через 200–300, по аналогии с бюстами римских императоров, все семь бюстов коммунистических вождей будут друг за другом выставлять где-то, в каком-то пантеоне. Но при этом шесть бюстов будут белыми, начиная с Ленина и кончая Черненко, а последний седьмой – черный, бюст Горбачева.

И соответственно здесь товарищ Бортко говорил о том, какие были фильмы раньше. Так вот почему вы все вместе не сняли даже один такой фильм, как, допустим, «Пацаны», как фильм «Офицеры»… А про что снимают сейчас? Фанаты, хулиганы, бандиты, братки.

Жириновский: Объясняю. Мы вас, коммунистов, не просили строить «хрущобы». Мы вас спросим, зачем вы отобрали у наших дедов и бабушек хорошие квартиры и сделали из них коммуналки? А потом через сорок лет стали расселять? С какой стати? Вам кто дал право отбирать то, что вам не принадлежит? А ваш Брежнев? Вся коррупция началась при нем. Вы правильно говорите, весь мир дрожал и боялся нас. И к чему это привело? Весь мир объединился и уничтожил Советский Союз в 1991 году. Этот брежневский страх, стояла десятимиллионная армия, ракеты, танки, готовые взлететь и уничтожить всю планету. Кто вам дал право пугать всю планету? Теперь вся планета против нас…

Кто вам дал право за наши деньги содержать коммунистические партии по всему миру, содержать все национальные республики, содержать Африку, Латинскую Америку? Кто вам дал право?

Вы говорите, что давали квартиры. Вы нам дали квартиры? Вы давали квартиры единицам, в основном рабочим, вашей опоре. Давали в основном в Москве. Больше такого района «Черемушки» нет нигде, в бараках до сих пор живет страна.

И ваши фильмы нам не нужны, понимаете? И ваша идея казарменного социализма нам не нужна.

Соловьев: Следующий вопрос. Прошу.

Кубринский: Кубринский Александр Львович, профессор Московского Государственного Университета имени Ломоносова, руководитель Московской городской организации ЛДПР. Владимир Владимирович, я понимаю, это действительно очень тяжело переосмысливать, то, во что верил. Я тоже через это проходил. То, что любил, то, что казалось незыблемым, то, что казалось на века. Тяжело понять, что было это не так…

Скажите мне, пожалуйста, вы серьезно верите, что если бы не октябрь 17-го, не было бы ни одной ГЭС в стране, мы бы не улетели в космос, мы бы не добились никаких технических прогрессов, вот так бы и остались примерно в 1913 году с одной коровой в семье?

Бортко: Очень интересный вопрос, очень интересный. Я, естественно, готовился к нашей встрече, и меня этот вопрос тоже интересовал. Дореволюционная Россия якобы семимильными шагами шла вперед, – как же так, большевики взяли и остановили, и после этого конец? Так вот, да будет вам известно, господин профессор, и почитайте, пожалуйста, хоть Википедию, хоть что угодно. 1885 год – Россия по отношению к ведущим странам примерно как три к десяти. Дальше, 1913 год – четыре к девяти. Не вверх, а вниз. Отставание еще больше. Если мне не верите, почитайте.

Кубринский: Вы уточните с реформ Витте, и вы узнаете, что русский рубль в начале XX века был самой тяжелой валютой в мире. Но сейчас не об этом. Дальше. Большевики приходят к власти, они обещают землю. Они пообещали землю и не дали земли крестьянам, они пообещали фабрики рабочим, и к шестидесятым годам, к концу шестидесятых они увидели, как не стало, собственно говоря, рабочего класса в стране.

Соловьев: Вопрос какой?

Кудринский: Вопрос очень простой. Скажите, как вы считаете, если бы не Октябрьский переворот, реально ли было 22 июня 1941 года?

Бортко: Не только реально, оно было бы гораздо раньше. Гораздо раньше.

Жириновский: Не было бы его.

Бортко: Это было бы примерно то же самое, что происходит сейчас. Когда страна наша слабеет, а у нас есть ресурсы, и они очень нравятся людям, живущим рядом с нами, или здесь, или за рубежом.

Кудринский: Вы уходите от вопроса. Солдатов и офицеров вермахта воспитали в нашей стране, люфтваффе воспитали в нашей стране.

Жириновский: Европа воспитала их для борьбы со Сталиным. Не было б Сталина, не было бы Гитлера. Его бы задушили в 29-м году.

Бортко: На что мне отвечать?

Соловьев: Да я думаю, не на что. Уже такой крик пошел…

Бортко: Так вот, смотрите, пожалуйста. Очень интересный вопрос был задан не этим спрашивающим, а, кажется, предыдущим. А нет, Владимиром Вольфовичем! Как это забрали у вас квартиры и поселили туда…

Жириновский: Наши квартиры забрали, а через 50 лет дали кому-то двушку.

Бортко: А теперь послушайте, что произошло. Россия всегда была разделена. На несколько частей, то есть на две части. Так называемая интеллигенция и иже с ними, которой было очень мало, которая была сосредоточена в основном в Питере и в Москве, и весь остальной народ. Понадобилось спасать страну, понадобилась индустриализация, и нужны были люди, которые приедут сюда на заводы и будут жить. Вот поэтому был призыв к этим людям: «придите сюда и работайте». Им надо было где-то жить. Можно было и строить жилье. Но тогда на это понадобилось бы триста лет. Надо было строить быстро. Да, наверное, это было не очень хорошо. Но учтите, это была первая в мире страна, идущая совершенно иначе.

Жириновский: А зачем? Зачем? Вас никто не просил. Вы провели выборы? Вы объявили референдум? Мы не хотели вашего социализма. Мы не хотели другого пути, мы хотели жить как при царе, как в Европе. А вы нам Северную Корею устраиваете.

Бортко:.… Дальше была проверка – война. Война, Гитлер, – вот проверка настоящая. Гитлер думал, что страна развалится мгновенно. А она развалилась? Нет.

Жириновский: Пулеметы стояли сзади. Уберите пулеметы, все бы развалилось. Пулеметы поставили. В июле 1941 года вы расстреливали советских солдат.

Бортко: Царской армией война проиграна, а у нас выиграна.

Жириновский: Нет, проиграли!

Соловьев: Владимир Вольфович, вы готовы к следующему вопросу?

Дмитрий Черный: Дмитрий Черный меня зовут. Владимир Вольфович, вы заступаетесь за русский народ здесь, да? Скажите, пожалуйста, в 1926 году какой был в тогдашней Советской России прирост населения? И какая сейчас убыль? Я вам немножко подскажу. Полтора миллиона тогда был рост населения. Сейчас миллион убыль, после того как вы свергли советскую власть. Так вот вопрос встает, все-таки был ли таким преступником и уголовником, как вы говорили, Ленин, и был ли таким подлецом прадед Сергея Удальцова, которого здесь упоминали, не дед, а прадед, который восстанавливал МГУ при советской власти? Население росло, индустрия росла, благодаря этому мы победили в войне, но, к сожалению, в 1991 году, когда разыгрались вот эти вот самые страсти на площадях, эта власть закончилась.

Жириновский: Ни одного выстрела – и ваша власть сгинула! За один день. 80 миллионов коммунистов – предатели, трусы и подлецы! За три часа разбежались!

Черный: Наша советская власть осталась в нашем советском народе, и она еще себя покажет. Так вот вопрос. Объясните, почему же народ при царской власти так не рос, как при советской, и почему он сейчас так ударно вымирает, когда победил ваш капитализм, когда реституция победила?

Жириновский: Все? Отвечаю. Он говорит…

Бортко: Можно одну минуту, одно замечание.

Жириновский: Помолчите!

Бортко: Можно не оскорблять меня?

Соловьев: Владимир Вольфович не считает это оскорблением.

Жириновский: Я такой, какой есть. Я фильмы про идиотов не снимаю…

Бортко: Этого «Идиота» написал Достоевский.

Жириновский:.… Я этих идиотов вижу вокруг себя, и говорю, что они идиоты и подлецы.

Бортко: И Достоевский туда же. Понятно.

Жириновский: Так вот. Молодой человек, вы плохо соображаете в статистике. Вы говорите, в 1926 году была высокая рождаемость. Это какие женщины родили? При царе они родились – это царское поколение продолжало рожать нам много детей. Это что? Стимуляция советской властью? В Гражданскую войну уничтожили 20 миллионов отцов, братьев, мужей…

Бортко: Сколько?

Жириновский: 20 миллионов человек.

Бортко: Сколько?

Жириновский: Статистика.

Соловьев: Многовато.

Жириновский: Отменяли сухой закон, начали спаивать всю страну. Царь в 1916 году ввел, вы в 1924-м, Ленин и Сталин отменили сухой закон. И вот пьяная страна начала рожать у вас в 1926 году. Пьяная, больная и криминальная.

Черный: Почему ж такие умные люди рождались в 1926 году? До сих пор живут, долгожители советские, наши ветераны.

Жириновский: Вопреки вам живут. Для этого вас и скинули в 1991 году.

Соловьев: Понятно. Следующий вопрос.

Иваницкий: Иваницкий Александр Владимирович, олимпийский чемпион по борьбе в тяжелом весе, журналист. Я слушаю выступление Владимира Вольфовича, поражаюсь его ораторскому искусству, и понимаю, что за криком, за наглостью он допускает громадное количество передергиваний. Одна из первых, – я несколько зафиксировал для того, чтобы не быть голословным: «Большевики арестовали законное Временное правительство». Эта фраза мне напоминает один эпизод из моего телевизионного прошлого, когда развалили Гостелерадио и начали образовывать Российское телевидение и НТВ, 12 человек быстренько сгоношили академию и назвали себя академиками. Их никто не выбирал, их никто не назначал, но они академики. Поэтому Временное правительство и временное, что его никто не выбирал. Должно было выбрать Учредительное собрание. Временное правительство – это самозванцы.

Жириновский: Временное правительство была законная власть, сформированная депутатами Государственной думы.

Иваницкий: Теперь дальше. Я обращаюсь не к Жириновскому, а обращаюсь ко всем тем, кто сидит здесь в зале, и кто нас слушает. Вот фраза Жириновского: «Страна-тюрьма. Русские – одна рвань и пьянь» Это вы, вы, вы и все кто нас слушает. Это слова Жириновского. Вопрос к Вам, Владимир Вольфович, сколько еще лет за вас будут голосовать русские– рвань и пьянь?

Жириновский: Отвечаю. Отвечаю, что это итоги советской власти. Это итоги, потому что 20 лет назад народ советский, как вы говорите, ничего не сделал, чтобы спасти Советский Союз, ничего коммунисты не сделали и советская армия. И после этого…

Иваницкий: Кто вас дал право называть русских рванью и пьянью? Кто?

Жириновский: Я знаю, что мне говорить! Я у вас права не буду спрашивать. Это они мне дали право – мои избиратели!

Иваницкий: Ваши избиратели – пьянь и рвань?

Жириновский: В рвань-пьянь превратили нас вы! Вы – подлые коммунисты! Вы – советская власть! Вы – негодяи и мерзавцы! Вас нужно расстреливать!

Соловьев: О как!

Жириновский: Вас нужно сажать! Вам место в психушках! Всем советским журналистам!

Бортко: Можно мне вставить слово?

Жириновский: Всем советским драматургам! Всем этим писателям-недоумкам!

Бортко: Владимир Вольфович, можно мне сказать…

Жириновский: Нет! Вам нечего говорить! И вас арестуют сегодня же!

Бортко: Кто? Вы? Это ничего, это неплохо. Чего ж меня не арестовывают?

Соловьев: Но заметьте мудрость Владимира Вольфовича.

Бортко: Он очень мудрый человек.

Соловьев: В следующем раунде вопросы вам буду задавать я. Владимир Владимирович, вы очень убедительно доказали, что де-факто большевики взяли власть, которая сама уже падала в руки.

Бортко: Да, это так.

Соловьев То есть вы убедительно показали, что проблемы, которые были в стране, достигли такого уровня, что принципиально уже не так сложно было и схватить. Да, конечно, история обросла легендами, но, тем не менее, факт остается фактом. 200 человек, вооруженные идеей, смогли построить уникальное государство, как тогда говорили, рабочих и крестьян. Но вот у меня только один вопрос.

Бортко: Въедливый, наверное.

Соловьев: Въедливый, да. Почему же в этой гигантской идее, которая вначале позволила взять страну, не оказалось достаточно жизни, чтобы пережить даже один век?

Бортко: Могу задать вам ответный вопрос. Почему тысячелетнее государство, которое очень удачно развивалось, не сохранило царскую власть?

Соловьев: Свою роль сыграла Первая мировая война. Это был ключевой момент, когда практически во всей Европе произошло изменение формы управления. Когда рухнули практически все монархии, в том числе абсолютистские. Потому что система управления, при которой все было заключено на одного человека и на аристократию, не выборную, не смогла пережить тот взрыв техники, технологический…

Бортко: Извините, я готов возразить вам. Почему же пострадала только одна Россия?

Соловьев: Не только Россия, но и Германия. Две страны, которые отошли от своей религии и попытались ее заменить псевдо…

Жириновский: Политической, политическим террором.

Бортко: Простите, пожалуйста. В Германии это недолго было, и она быстро вернулась на круги своя. Правда? В России это было несколько по-другому… Я говорил об этом много раз, скажу еще раз. Россия – уникальная страна не потому, что здесь Достоевский и крестятся вот так. Она уникальна по своему устройству, составу. Здесь 180 народов. Здесь много государств внутри. А это бывает достаточно редко. Их немного, таких стран, – Китай, например, который сейчас коммунистический, и не дай Бог не быть ему коммунистическим. Развалится через 20 минут…

Жириновский: Россия была самым большим государством и в царский период, и в советский, и сейчас. Над этой маленькой Европой мы нависаем. И с момента татаро-монгольского нашествия, когда монголы подошли к Вене и должны были ее взять, если б не умер татарский хан, взяли бы ее, они нас принимают до сих пор за монголов. До сих пор они нас боятся. Но при царе они постепенно уже успокоились, потому что русские промышленники создают самолеты, радио, все выезжают отдыхать в Париж, а не в Турцию, русские университеты, так сказать, телевидение, они успокоились уже…

В это время приходит красная химера. И опять всех убивают, и опять у всех отбирают собственность, и опять ГУЛАГ, Сибирь. Они снова нас испугались. И они бы 10 гитлеров воспитали, только чтобы нас уничтожить. Поэтому мы страдаем именно из-за этого. В октябре 1917-го никто не должен был брать власть. Никто! И русская армия взяла бы Берлин вместе с французами и британцами. Сейчас мы взяли Лондон. Сейчас там наша иммиграция сидит. Сейчас у нас Болотная, сейчас у нас снова КПРФ, сейчас опять вы говорите, где рвань-пьянь. Вы это сделали все!

Иваницкий: Это вы говорите!

Жириновский: Я говорю?… Но вы за сто лет уничтожили все лучшее, что есть. Вот что сделали большевики. Ударили по сердцу духовности, разгромили церковь. Так никто не громил. Рвань смеялась, когда купола срезали. Рвань-пьянь! Что, нормальные люди будут смеяться, когда церковь разрушают? Это кто смеялся?

Бортко: «Пусси Райот».

Жириновский: Кто смеялся, когда русский парламент в 1993 году расстреливали из советских танков? Это что, не рвань и пьянь? Это как нужно было воспитать поколение целое, чтобы они семечки щелкали и смотрели, как расстреливают их Верховный совет ваши коммунисты?

Бортко: Это были коммунисты?

Жириновский: Да, коммунисты были. Майор, который стрелял из танка, был коммунист. Вся Кантемировская дивизия – это коммунисты, и Таманская тоже. В этом проблема.

Бортко: И Путин – коммунист?

Жириновский: Духовность разрушили и лишили всех собственности. И тогда надо осваивать целину. Поехали все с пустым чемоданом. Помогать Средней Азии. Поехали туда. Подымать Сибирь. Поехали! Помочь Кавказу. До сих пор блуждает народ. Какая идея? Какой проект, если все разрушено? Нету могил у нас. Нет родословной. Нету духовности, нету собственности. Народ – бомж!

Соловьев: Понятно… Владимир Владимирович, вы говорили о замечательных фильмах, которые были сделаны в то время. Бесспорно. И за каждым фильмом стоит судьба. И, к сожалению, судьбы очень разные. И когда мы смотрим сейчас на нищих великих режиссеров и актеров того времени, и говорим: ах, если бы они были в Голливуде, они были бы в золоте, они получали бы сумасшедшие деньги.

Бортко: Навряд ли.

Соловьев: Уверен, что наши таланты того времени вполне соответствовали.

Бортко: Они соответствовали, но были разнонаправленными.

Соловьев: Это были люди, которых двигала идея, несмотря на личные трагедии. Если мы посмотрим всю историю России, то все этапы, все этапы России, которые можно назвать великими, всегда были освещенными идеей.

Бортко: Бесспорно.

Соловьев: Не всегда правильной. Вот сейчас мы с вами смотрим на 20 лет, когда государство осознанно отказалось от идеологии. Мы смотрим на 20 лет, когда государство уверенно говорит нам, поучая нас, что не надо этих разговоров о величии, об идее. Важно, чтобы народ ел, народ пил, жил как средний европеец. А не получается.

Бортко: Не получится. Ни-ког-да! Только идея должна сплачивать нашу страну. Иначе она тут же развалится, иначе она будет поглощена, иначе она просто перестанет существовать.

Соловьев: Так как вы считаете – какая может быть эта идея сейчас? Вот сегодня.

Бортко: Могла ли быть, знаете, национальная идея. Замечательно! Россия для русских! И все. А дальше? А дальше– кровавая баня. Какие еще идеи могут быть? Да никаких, кроме одной: социалистической, к которой придет весь мир. Я в этом совершенно убежден, могу доказать.

Соловьев: Владимир Вольфович, какая идея может сейчас сделать страну великой? Ведь мы с вами говорим в интересное время – когда весь мир и некоторые наши либеральные СМИ с упоением рассуждают о Бараке Обаме, не понимая, что примерно в то же время, параллельно, в Китае приходит к власти через съезд новое поколение, при котором Китай обгонит Соединенные Штаты практически по всем экономическим показателям…

Бортко: Мы втроем это знаем.

Соловьев:.… и произойдет смена поколений.

Жириновский: Значит, объясняю. До октября 1917 года, этого зловещего события, царская Россия существовала тысячу лет. Никакой идеи не было. Идет враг – разбить. Все! Мы постоянно боролись с внешней агрессией. Из ста лет Россия воевала семьдесят лет – всю тысячу лет. Мы воевали семьсот лет, и только триста лет мы отдыхали, лечились от ран и снова воевали. А вот октябрь 1917 навязал идею! Но чтобы эту идею вбить в мозги, они положили миллионы людей в могилу – расстреляли, ГУЛАГи… Все это знают прекрасно. Сто миллионов погибло, начиная с Гражданской войны… Почему народ наш хочет идею? Потому что у него нет денег и собственности. Ничего нет! Почему люди верят в Бога? Обычно верят бедные и больные. Богатые и здоровые ни в кого не верят. Они живут своей жизнью.

Соловьев: Так это тогда вся Америка – бедные и больные…

Жириновский: И еще говорю: идея должна быть – антикоммунизм! Антикоммунизм – наша идея! Уничтожить всех коммунистов!

Бортко: И после этого…

Жириновский: Всех! И левые партии распустить! Разогнать!.. А потом мы будем спокойно жить, цветочки класть на ваши могилы.

Бортко: Ну а пока мы договорим.

Жириновский: Ну, давайте, договорите.

Бортко: Фраза будет очень простая. Россия не может жить без идеи, объединяющей ее.

Соловьев: Даже если эта идея – убить собственный народ?

Бортко: Ни в коем случае! Сохранить государство, которое сохраняет свой народ.

Соловьев: Ну что ж, наша программа подошла к своему логическому концу. И мне бы хотелось еще в завершение… такую маленькую деталь. Прошло почти уже сто лет, и мне сложно представить себе в любой другой стране мира, чтобы так жарко политики спорили о событиях почти столетней давности. Потому что до сих пор эта боль жива, и потому что до сих пор день сегодняшний невольно напоминает нам события начала XX века. И здесь бы хотелось, чтобы общество сделало необходимые выводы, которые сделал весь мир из революции 1917 года.

Жириновский: Да, да…

Соловьев: Ведь больше всего от революции 17-го года выиграли отнюдь не наши соотечественники…

Жириновский: Правильно!

Соловьев:.… а рабочие Швеции, Дании, Америки…

Жириновский: И живут хорошо!

Соловьев: Для которых случившаяся революция 1917 года, и для их хозяев была примером…

Жириновский: Звоночек!

Соловьев: Если ты так относишься к своему народу, тебя на штыках снесут. Хотелось бы, чтобы ни одна власть ни в одной стране не забывала о необходимости социального мира и грамотного распределения богатств.

Бортко: Наш человек!

Соловьев: А нам осталось выслушать мнение народа, который смотрел и голосовал.

Голос за кадром: Телезрители присудили победу Владимиру Бортко.