Текст книги "В погоне за ураганом"

Автор книги: Владимир Аверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава X Два километра четыреста метров

Цыган ждал своих новых приятелей возле павильона метро. Держа в одной руке видеокамеру, он с независимым видом прохаживался вдоль киосков и время от времени поднимал к глазу видеоаппарат и наводил объектив на красивую высокую девушку, которая, дымя длинной коричневой сигаретой, ждала кого-то возле входа в метро.

– Что ж ты делаешь, дурилка, – негромко произнес Вадик, подойдя сзади к Роману и положив ему руку на плечо. – Ты же стираешь запись, которую сделал Шкуро.

– Не-а, не стираю, – огрызнулся Цыган. – Я не умею ею пользоваться. Это я просто, типа, прикидываюсь крутым. – Он повернулся к Дине и Вадику и навел на них объектив, делая вид, что снимает. При этом он широко и довольно улыбался, блестя своим золотым зубом. – Красиво, да? Дина, мне идет золото и видео?

Это круто, да? – задавал вопросы Цыган и не ждал ответов. Его не интересовали ответы. Он и без них был уверен в своей неотразимости.

– Не свети видеокамерой, чайник. Она же ворованная, положи ее в сумку, – настороженно глядя по сторонам, сквозь зубы произнес Вадик, подставляя Цыгану открытую спортивную сумку. – Зачем ты ее стырил, ведь надо было взять только кассету.

– Ну да, как же! Можно подумать, что я без твоей тыквы не соображаю! – оскорбился Роман, услышав, что его назвали «чайником». – Вот сам бы и тырил, раз такой умный! Думаешь, у меня было время разбираться с этой камерой?! Я ее в первый раз в руках держу, знать не знаю, как ее открывать и как эту кассету из нее вытаскивать!

– Ладно, ладно, не горячись, – примирительным тоном сказал Вадик, закрывая сумку. – Я не прав, просто я испугался, что ты сотрешь запись Шкуро. Кстати, он сказал, что не будет заявлять в милицию о краже видеокамеры, говорит, что это бесполезно. Так что можешь играть с ней, сколько тебе вздумается.

Рома-Цыган сунул руки в карманы, плюнул на асфальт и, гордо глядя в сторону, равнодушно сказал:

– Да плевал я на камеру. Готов обменять ее на Урагана.

– Перестаньте ссориться, – сказала Дина. – Поедем ко мне, страсть как хочется посмотреть, что там Шкуро поназаписывал!

Ребята послушались Дину и спустились за ней в метро. Минут через сорок они сидели за столом у нее на кухне и молча наблюдали, как Динина бабушка разливает по тарелкам душистый гороховой суп с копченостями. Дина рассказывает ей о пустяках, о том, как она купалась, каталась на Урагане, загорала и ходила в лес. Вадик готов был в любой момент наступить Дине на ногу – он внимательно следил за ее словами, чтобы она случайно не сболтнула про похищение Урагана и про предательство Шкуро.

Рома-Цыган был похож на сына миллионера из бразильского телесериала, он очень прямо, с чопорным видом сидел на краешке стула, блестя фальшивым золотом и благоухая запахами роз, магнолий, орхидей и лилий, – перед тем как познакомиться с Дининой бабушкой, он в ванной вымыл лицо цветочным мылом, тщательно зачесал свои черные кудри назад и сильно пригладил их, смочив лосьоном после бритья, которым пользовался Динин папа. «Родственник Вадика, гость с юга» – так Дина представила Цыгана бабушке.

После супа на столе появились пирожки с мясом, овощной салат, тарелки с поджаренной до хруста свининой и кувшин с холодным компотом. В конце обеда Вадик сожалел о ничтожных размерах своего желудка. Он булькал, словно канистра, компот в нем плескался уже где-то на подступах к горлу.

– Посуду оставьте, я потом уберу, – вставая из-за стола, сказала Дина. Будто кто-то рвался к раковине, чтобы вымыть тарелки.

После обильного обеда все вдруг почувствовали приятную усталость, захотелось спать. Полусонные, они вошли в Динину комнату, она стала подключать видеокамеру к сети и к телевизору, а ребята уселись на диван и откинулись на высокую мягкую спинку.

– Говядину и свинину я люблю, – внезапно признался Цыган, который во время обеда не произнес ни слова. – А птицу не люблю. В птичьем мясе всякие сухожилия, суставы, кожа…

– Слушай, Роман, а твои предки не беспокоятся, что ты в Москве один и не звонишь им? – поинтересовался Вадик.

– Не-а, – сказал Роман и широко зевнул. – У меня батя – цыган, он чужую свободу уважает как свою. Он мне с малолетства, типа, доверяет. Я конкретно сказал своим родичам: еду в Москву проведать Урагана. Отпросился в конезаводе, типа, взял отпуск, деньги из копилки вытряхнул, и вот я тут.

– А откуда ты приехал?

– В смысле, где я живу? – уточнил Цыган. – В поселке под Ярославлем, рядом с конезаводом.

Дина включила аппаратуру, отошла на два шага от телевизора и сказала ребятам:

– Смотрите.

Несколько секунд на экране не было изображения, только серая рябь и шум. Затем появились какие-то загорелые люди, они сидели вокруг костра и хором пели веселые песни под гитару. Не допев одну песню, они начинали другую, не спев вторую до конца, обрывали ее и переходили к третьей, потом снова делали паузу и пели четвертую. В перерывах они пили бордовое вино из полупрозрачных пластмассовых стаканчиков. Так продолжалось довольно долго.

– Скучноватое кино, – сказал Цыган, с кислым видом глядя на экран телевизора. – Полный отстой.

– Неужели Шкуро поменял кассету в видеокамере? – негромко произнес Вадик.

– А может, ты ошибся и никакой таинственной видеозаписи не существует и никогда не существовало? – спросила Дина.

Вадик не стал с ней спорить.

– Перемотай вперед, – попросил он.

Дина нажала кнопку ускоренного воспроизведения, и через несколько секунд на экране возник зеленый лес под солнечным небом.

– Стоп! – сказал Вадик. Он подался вперед, поставил локти на колени и напряженным взглядом уставился на экран телевизора.

На экране появилась изба Шкуро, потом показалась конюшня с открытыми воротами, из которой невысокий подросток вывел оседланного коня, держа его под уздцы. У подростка были рыжие волосы, такие яркие, будто в них застряла шаровая молния.

– Смотрите, это Ураган! – сказала Дина, наклонившись к телевизору.

– А это тот самый пацан! Ну тот, про которого я вам говорил, помните?! Ну тот самый, рыжий, который приезжал к Шкуро на грузовике, а потом увез мою лошадь! – громко и восторженно воскликнул Цыган. Он был так взволнован, что даже подбежал к телевизору и потыкал пальцем в экран, на котором подросток вел Урагана к полю. – Вот этот! Вот он!

– Рано радуешься. Пока у нас только изображение Урагана. А настоящая лошадь все еще у Шкуро, – напомнил Вадик и тоже подошел к телевизору, чтобы получше рассмотреть лицо подростка. – Этот пацан немного похож на Шурика Шкуро, вам не кажется?

– Тихо, – сказала Дина. – Он что-то говорит. Дина увеличила громкость телевизора, и в комнате раздался отчетливый голос Шкуро, который велел подростку сесть на коня: «Глеб, прыгай на Урагана и жди сигнала. Остановись передо мной… Нет, не здесь. Подальше, чтобы ты поместился в кадре вместе с Ураганом. Вот так. Приготовься». Шкуро медленно перевел объектив видеокамеры влево, а потом вправо, показав широкое поле, окруженное лесом. Затем он сказал: «Поле имеет почти правильную форму круга. Окружность поля примерно шестьсот метров. Четыре круга по шестьсот – две тысячи четыреста. Естественно, это приблизительные подсчеты, но вполне достаточно, чтобы понять, на что способен этот скакун. Замеряю время по секундомеру таймера. Начну отсчет через несколько секунд».

Произнося эти слова, Шкуро не обращался к Глебу, сидящему в седле. Он негромко рассказывал о размерах поля невидимому зрителю, будто телевизионный диктор, комментирующий шахматную партию. Когда в углу экрана появилась строка, указывающая время, Шкуро крикнул рыжему наезднику: «Приготовься, Глеб, осталось несколько секунд!»

Цифры на секундомере менялись, приближаясь к шестидесяти, Глеб на полусогнутых ногах привстал в стременах, сжал в руках поводья. Напряжение всадника передалось лошади. Ураган, тряхнув головой, пару раз ударил передними копытами по земле. «Внимание!» – крикнул Шурик Шкуро. Глеб, пригнувшись к туловищу лошади, подался вперед, чуть шевельнул пальцами. Шея Урагана напружинилась, он чутко повел ушами, прислушался. На секундомере одна за другой высвечивались цифры: пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Раздался выстрел стартового пистолета, Глеб ударил пятками в бока Урагана, и лошадь галопом понеслась по полю, неудержимо удаляясь. Объектив видеокамеры неотрывно следил за скачкой.

Ураган доскакал до опушки леса, не сбавляя темпа, по кругу промчался вдоль деревьев, обогнул дальний участок поля и через несколько секунд пронесся перед Шкуро. «Первый круг. Тридцать восемь», – прокомментировал Шурик показания таймера, когда промчавшийся Ураган оставил за собой желтое облако пыли.

– Молодец, Ураган, – глядя на экран, сказал Рома-Цыган. Его лицо расплылось в довольной улыбке, и он с гордостью постучал себя пальцем в грудь, сказав Дине и Вадику: – Это я его научил, я. Посмотрите, как он скачет. У него настильный галоп, в смысле, как бы скользящий над землей. Красиво, да?

Ему никто не ответил. Дина и Вадик с интересом смотрели на экран, наблюдая за Ураганом, который проскакал еще три круга, а потом по приказу наездника замедлил бег, перешел на быстрый шаг и, возбужденно потянувшись к траве бархатными губами, стал обрывать стебельки и жевать, потряхивая головой.

Наездник Глеб спрыгнул с седла, перекинул поводья через голову Урагана так, чтобы они свисали с удил к земле, и повел лошадь к Шурику, который комментировал результат пробега: «Надо учитывать, что Ураган бежал по траве, по неровному полю, а не по беговой дорожке. Несомненно, что на ипподроме он покажет лучший результат». После этой фразы запись оборвалась и на экране телевизора снова появилась серая рябь.

Дина промотала пленку вперед, в надежде увидеть продолжение записи, но не найдя ничего интересного, выключила телевизор и обратилась к ребятам:

– Ну как?

– Классного скакуна я воспитал, вот что я вам скажу, – с гордостью произнес Цыган. – Эх, были б у меня деньги, выкупил бы Урагана у конезавода и сейчас бы не колбасился с вами.

– Вадик, а ты что скажешь? – спросила Дина.

– А что я могу сказать? – пожал плечами Вадик. – Ничего. Я в лошадях не разбираюсь. Эта запись еще раз показала, что вокруг Урагана происходит полная чума. Короче, я не въезжаю, зачем Шкуро снял этот фильм, не врубаюсь, зачем он засекал время по секундомеру и зачем говорил про ипподром.

– Что ж тут непонятного? – усмехнулся Цыган. – Все чисто конкретно. Шкуро украл Урагана, чтобы выставить его на скачки и выиграть первый приз. Ты слышал, как он говорил про две тысячи четыреста?

– Ну, – кивнул Вадик.

– Баранки гну! Две тысячи четыреста метров – это дистанция, типа, расстояние, которое должны пробежать лошади на скачках. Шкуро конкретно разбирается в лошадях, поэтому он сразу просек, что моя лошадь может победить на Московском ипподроме. Я же говорил вам, что готовил Урагана к нашим местным скачкам, кормил его отборным зерном, люцерной, давал лепешки с бараньим салом, а потом гонял его под покрывалом, чтобы в нем не осталось ни капельки лишнего жира. Шкуро похитил Урагана, чтобы выставить его на скачках и получить главный приз – кучу денег. Теперь ты въехал?

– Не совсем, – сказал Вадик. – Странно, что для такого серьезного дела он взял в наездники какого-то пацана.

– Ох, ну какой же ты лох! Ну просто полнейшая чума! – досадливо поморщился Цыган и обратился к Дине: – Слушай, объясни ты ему, а то у меня нервов не хватает. После сытного обеда вредно волноваться – харчи плохо перевариваются, – сказал Цыган и вернулся на диван.

– Понимаешь, в каждом спорте есть свои особенности, – сказала Дина. – В баскетбол отбирают высоких парней, в сумо – толстых, а в наездники отбирают маленьких людей. Чем меньше вес наездника, тем легче и быстрее бежит лошадь.

– А зачем он сделал эту видеозапись? Как-то это подозрительно. Может быть, Шкуро хочет навести нас на ложный след?

– Этого я не знаю, – пожала плечами Дина и посмотрела на Цыгана, надеясь, что у него появятся мысли по этому поводу.

– Похоже, в этой компании я самый, типа, умный, – покачал головой Роман и неохотно, словно делал всем огромное одолжение, объяснил: – Чтобы участвовать в московских скачках, у лошади должен быть документ, типа паспорта. Ну, там пишется название породы, название конезавода, кличка лошади, год рождения, масть, внешние особенности и еще куча всякой лабуды. Ураган по жизни бракованный, а у бракованных лошадей паспортов не бывает. Но если договориться с владельцем конюшни, то можно обойтись без паспорта или сделать лажовый документ, в смысле поддельный это риск. Поэтому владелец конюшни должен быть уверен, что рискует не напрасно и что Ураган, в натуре, может занять первое место. Вот для того, чтобы показать способности Урагана, Шкуро и сделал эту запись. Вот такие у меня, типа, предположения. А как оно есть на самом деле, мы узнаем, только поговорив с этим пацаном – наездником. Кстати, мы еще успеем на ипподром, – сказал Цыган, посмотрев на часы. – Наверняка этот рыжий паренек там колбасится.

Глава XI Рыжая мартышка на белом коне

Уже от метро, от троллейбусной остановки к ипподрому стекались любители скачек. Такси и частные машины лихо выруливали на просторную площадь. Шпиль ипподрома, словно маяк, притягивал азартных людей.

– Ого, посмотри-ка, наш враг уже тут как тут! – сказал Рома-Цыган, указывая пальцем на белые «Жигули», покрытые желтоватой пылью, которые стояли на охраняемой стоянке возле служебного входа.

– Это машина Шкуро, сто пудов! – уверенно сказал Вадик, посмотрев на знакомый номер автомобиля и на разбитое ветровое окно, наспех заклеенное прозрачной липкой лентой.

– Ты хочешь проследить за Шуриком, чтобы он привел нас к Урагану? – спросила Дина.

– Или за Шуриком, или за рыжим пацаном.

– Сомневаюсь, что мы найдем кого-нибудь из них в этой толпе, ведь здесь столько народу!

– Человек не иголка, найдем как-нибудь. Сначала нужно чисто конкретно осмотреться на месте. Идите за мной. – Цыган кивнул на главный вход и решительно направился к нему. Дина и Вадик послушно последовали за Романом.

Они вошли в прохладный просторный зал, поднялись по широкой лестнице на второй этаж, прошли мимо касс, купили программку, в которой находились данные об участниках соревнований на ближайшую неделю, и вышли на трибуну. Вадик и Дина, впервые оказавшиеся на ипподроме, с интересом смотрели по сторонам. Вадик невольно сравнил ипподром со стадионом – такое же зеленое поле, такое же огромное электрическое табло, такие же прожекторы. Основное, заметное отличие – это зрительские трибуны, которые не окружали поле, как на стадионе, а находились только с одной стороны, тем самым расширяя горизонт на несколько километров вперед.

Цыган, который уже несколько раз успел побывать здесь, широко размахивал руками и увлеченно объяснял своим новым знакомым что и где находится:

– Это – поле. Поле окружает беговая дорожка, по которой скачут наездники на лошадях, кстати, профессиональных наездников называют жокеями. Там начало пробега, в смысле «старт», там, типа, «финиш». Слева от нас – конюшни, скорее всего, именно там Шкуро держит моего Урагана.

– Так давайте быстрей пойдем к конюшням, – предложила Дина. – Зачем здесь-то стоять?

– Я хочу сыграть, – сказал Цыган, доставая деньги из кармана.

– Я тоже хочу, – признался Вадик и, как бы оправдываясь, сказал Дине: – Глупо прийти на ипподром и не сыграть на скачках, это все равно что приехать летом на море и ни разу не искупаться.

Вадик заразился всеобщим азартом, на него подействовала безрассудная, маниакальная атмосфера ипподрома. Кругом суетились любители скачек, они в бинокли и в подзорные трубы смотрели на лошадей и жокеев, подъезжающих к старту; затем раскрывали программки, изучали состав участников заезда и авторучкой отмечали наиболее вероятных победителей.

– Объясни мне в двух словах правила игры, – попросил Вадик Романа.

– Ты когда-нибудь играл на игровом автомате или компьютере в игру «Скачки»? – спросил Цыган.

– Играл.

– Правила помнишь?

– Помню.

– Ну вот. Здесь почти то же самое, только играют по-взрослому, в смысле, на деньги. Надежнее всего ставить деньги на фаворита.

– Кто такой фаворит? – спросил Вадик, доставая несколько рублей и отсчитывая от них деньги на дорогу домой.

– Фаворит – это лошадь, которая почти всегда приходит к финишу первой. На нее ставит большинство игроков, поэтому и выигрыш у фаворита маленький, ведь этот выигрыш приходится делить на всех играющих. Врубаешься? В программке фаворит стоит на первом месте. Вот он.

Полистав программку и раскрыв ее на странице, где были напечатаны данные участников сегодняшних состязаний, Цыган ткнул пальцем в первую строку. Там под номером один значилась белая английская скаковая лошадь по кличке Гранд Аполло. Там же указывались порода скакуна, год его рождения, масть и еще много других показателей, на которые Вадик не обратил внимания. Зато он заметил, что в программке есть и данные жокея – его имя и фамилия, спортивный разряд и спортивная категория. Сегодня на Гранд Аполло выступал наездник Глеб Шкуро, имеющий первый юношеский разряд по конному спорту.

Увидев эту фамилию в списке наездников, Вадик и Цыган на секунду потеряли дар речи. Они молча переглянулись и показали программку Дине.

– Однофамилец? – спросила она, прочитав знакомую фамилию.

– Ясный перец, – сказал Вадик. – Или однофамилец, или родственник – одно из двух.

– Кажется, того паренька, который угнал Урагана, тоже звали Глебом, – сказал Цыган. Он немного подумал, вспоминая, а потом уверенно добавил: – Точно. Когда Шурик Шкуро снимал рыжего пацана на видеокамеру, он чисто по жизни называл его Глебом, помните?

Вернув программку Цыгану, Дина обратилась к маленькому старичку в белой панаме, который стоял рядом и, всем телом подавшись вперед, напряженно смотрел на поле в перламутровый театральный бинокль.

Не сказав ни слова и не отрывая взгляда от происходящего на поле, старичок передал Дине бинокль, и она, посмотрев в окуляры, сразу узнала рыжего подростка среди жокеев, подъезжающих к старту. Он был словно в капсуле – шлем, специальные очки, высокие кожаные сапоги, спортивный костюм из плотной ткани, если бы не огненно-рыжие волосы, выбивающиеся из-под шлема, Дина вряд ли узнала бы его. Она протянула бинокль Вадику, тот, поглядев на рыжего наездника, передал оптику Цыгану, чтобы Рома еще раз взглянул на похитителя Урагана.

– Ну, что я вам говорил?! – воскликнул Цыган, узнав подростка-конокрада, который сейчас готовился к старту. – Это и есть Глеб Шкуро, чисто конкретно! Если бы я не притащил вас на ипподром, вы бы до сих пор искали этого пацана!

– Молодые люди, я настоятельно требую вернуть мне мой бинокль. Сейчас же, сию секунду, – сказал щуплый старичок, нетерпеливо постукивая по перилам свернутой в трубочку программкой.

Вернув бинокль, Рома-Цыган несколько секунд сосредоточенно смотрел то на Дину, то на Вадика, а потом высказался в своем стиле:

– Этот рыжий пацан на белой лошади, конкретно, родственник Шурика Шкуро, и они вместе, чисто по жизни, готовят какую-то поганку.

– Какую именно? – спросила Дина.

– Тут мозгами раскинуть надо, в смысле помозговать, ну, типа, подумать.

– Потом подумаешь. Пора делать ставки, – поторопил его Вадик, услышав, как голос из репродуктора объявил, что до начала скачек осталось три минуты.

К кассе невозможно было подойти. Чем меньше времени оставалось до старта, тем труднее было протиснуться к окошку и просунуть в него деньги. Наконец Вадик прорвался к кассе, положил на прилавок две монеты и крикнул:

– Десять рублей на Гранд Аполло!

Застрекотал кассовый аппарат, Вадик взял у кассирши чек и услышал голос Цыгана, который делал ставку в соседней кассе:

– Сто рублей! Гранд Аполло! Первый заезд! – кричал Цыган, протягивая деньги.

Когда, вырвавшись из толчеи, ребята встретились, Вадик спросил у Романа:

– Я поставил десять рублей, сколько я выиграю, если фаворит Гранд Аполло придет к финишу первым?

– Пятнадцать рублей, – сказал Цыган, вытирая рукавом пот со лба.

– Так мало? – разочарованно посмотрел на него Вадик.

– На фаворите много не заработаешь, выигрыш выдают в полуторном размере, в смысле, если поставил рубль, получишь полтора рубля, если поставил десять, получишь пятнадцать. Чтобы много получить, надо и поставить немало. Я поставил сто рублей. Если выиграет Гранд Аполло, я получу сто пятьдесят. Въезжаешь?

– Фаворит всегда приходит первым, да? – спросил Вадик.

– А рожа не треснет? Скачки – это игра. А какая же это игра, если заранее известно имя победителя, – усмехнулся Цыган. – Нет, Вадик, фаворит не всегда приходит первым, он может и проиграть.

Из кассового зала ребята вышли на трибуну и спустились к Дине. Она стояла у парапета, держала ладонь козырьком, защищая глаза от слепящих лучей заходящего солнца, и смотрела вниз, на поле.

Наездники один за другим подъезжали к стартовой линии и заводили лошадей в боксы – специальные отсеки с дверцами, находящимися на одной линии и открывающимися одновременно, по сигналу судьи. Когда Глеб Шкуро въехал в бокс верхом на белом Гранд Аполло, по трибунам прокатился негромкий гул – большинство на ипподроме поставили деньги на фаворита, и теперь внимание игроков было приковано к рыжему наезднику и его скакуну.

Ударил колокол. Мгновенно распахнулись дверцы боксов, и скачки начались. Лошади понеслись по беговой дорожке, почти беззвучно отталкиваясь копытами от песка. Все взгляды были устремлены на них. Сначала Гранд Аполло лидировал. Когда проскакали первый круг, фаворита стала догонять другая лошадь.

– Пришпоривай, Шкуро! – орал во все горло Цыган, глядя как Гранд Аполло постепенно теряет скорость. – Наяривай, Глеб! Тебя же сейчас обгоняет, дубина! Наяривай!

Вадик, бледный и напряженный, стоял возле парапета, крепко сжимая перила и наблюдая за несущимися лошадьми, – он и представить себе не мог, что скачки настолько увлекательное зрелище.

В тот момент, когда Рома-Цыган что-то выкрикивал по поводу бегущих лошадей, Дина тронула Вадика за локоть и негромко сказала:

– Мне это не нравится.

– Что «это»?

– Вот это все. – Она обвела рукой беговое поле и трибуны. – К лошадям нельзя относиться как к игрушке или как к машине для зарабатывания денег. Роман говорит, что Ураган его друг, а разве на друзьях делают деньги? Ведь Гранд Аполло ничем не хуже Урагана, такая же лошадь, и мне за нее обидно.

– Если хочешь, я позову Цыгана, и мы уйдем отсюда, – не глядя на Дину, предложил Вадик. Он был все еще увлечен скачками, тем более что на беговой дорожке происходило что-то невероятное. Фаворит скакал первым… Потом вторым… Третьим… Две лошади, одна за другой, обогнали его.

Цыган в экстазе прыгал у загородки, обхватив себя руками и потрясенно постанывая.

– Ладно, подождем, – сказала Дина, посмотрев на Романа. – Не мешай ему. Видишь, он вроде как в трансе.

Похоже, она была права. Когда фаворит пришел к финишу четвертым, Цыган прекратил свои восторженные прыжки и замер, держась обеими руками за перила. В отличие от Дины с Вадиком, он не стеснялся проявлять свои чувства – в этом смысле он был без тормозов.

Трибуны взвыли как ошпаренные, когда судья подтвердил, что в первом заезде Гранд Аполло пришел к финишу четвертым, то есть проиграл.

– Ах, негодяй! – воскликнул старичок в белой панаме и, забывшись от негодования, шлепнул Вадика программкой по плечу. – Жулье! Гранд Аполло – верный фаворит! На него весь ипподром ставил! Посадили на фаворита какую-то рыжую мартышку, вот он и прискакал четвертым! Кто подпустил к лошади этого рыжего сопляка?! Кто, я вас спрашиваю?! – нагнувшись над парапетом, кричал старичок и грозил судьям своим костлявым, в синих прожилках, кулачком. – Жулики!!!

Кто-то с верхней трибуны с ногтя запулил, веером вроссыпь, толстую пачку чеков, и они, падая, нервно зарябили. Вот и второй выбросил в воздух бумажные ленты-чеки, третий, четвертый… Через минуту дорожка перед трибунами белела от выброшенных чеков.

– Зачем же вы ставили на Гранд Аполло, если видели, что на нем скачет рыжая мартышка, – спросил Вадик у старичка, – разве вы не знали, что Глеб Шкуро неопытный наездник?

– Молодой человек, я хожу на этот ипподром пятьдесят лет, но о наезднике Глебе Шкуро ничего не знал, потому что он выступает здесь впервые. Даже на первокласснейшей лошади плохой жокей может прийти к финишу четвертым, – сказал старичок и выбросил свой чек. – Вы были совершенно правы, назвав Глеба Шкуро неопытным наездником. Признаюсь, пять минут назад я этого не знал, поэтому поставил на Шкуро и Гранд Аполло двести рублей. Теперь я, увы, на собственном опыте убедился, что Глеб Шкуро не выиграет даже на фаворите, потому я никогда, слышите, никогда не поставлю ни копейки на этого сопливого жокея.

– Вы думаете, ему снова доверят лошадь после сегодняшнего провала? – спросил Вадик. – Я бы его на пушечный выстрел к ипподрому не подпустил.

– Администрация ипподрома думает иначе, – сказал старичок и, указав своим узловатым пальцем на программку в руке Цыгана, посоветовал: – Откройте программу завтрашних соревнований и посмотрите на последний номер.

Прислушавшись к совету старичка, Цыган так и сделал. Он перелистнул страницу и в нижней строке, под номером одиннадцать увидел кличку лошади – Ураган и имя наездника – Глеб Шкуро.

– Надеюсь, вы знаете, что последними в программе значатся самые, так сказать, бесперспективные наездники и так называемые «темные» лошадки?

Вадик не знал этого, но утвердительно кивнул.

– Конечно, знаю, – сказал он и на всякий случай уточнил: – «Темная» означает неизвестная, то есть та, которая еще не участвовала в скачках, да? На «темную» лошадку никто не рискует ставить деньги, потому что неизвестно, на что она способна. Она может обогнать фаворита, а может прийти к финишу последней, так?

– Именно так, – сказал старичок.

Уловив последние слова Вадика, Цыган на секунду застыл, словно прислушивался к возникшей в его голове мысли, а потом захлопнул программку, обхватил свою голову руками и дико захохотал. Он подпрыгивал, кривлялся, раз-другой даже свистнул. Его выходки, разумеется, не прошли незамеченными. Стоявший рядом старичок решил, что у Романа истерика, он с сожалением посмотрел на Цыгана и, покачав головой, сказал:

– С такими слабыми нервами нельзя играть в азартные игры, молодой человек. Надо уметь проигрывать достойно. – Он поправил панаму на голове и направился к кассам делать ставку на следующий заезд. Перед тем как скрыться за дверями, он по доброте душевной посоветовал Вадику: – Похлопайте по щекам своего товарища, и у него пройдет истерика.

Вадик послушался старичка, влепил Цыгану увесистую пощечину и в следующий момент согнулся пополам, получив от Романа удар в солнечное сплетение. Вадик не успел сгруппироваться, удар был неожиданным и поэтому особенно болезненным.

– Ты что, очумел? Или с дуба рухнул? – с трудом глотая воздух, просипел Вадик.

Потирая покрасневшую щеку, Цыган вынул из кармана свой электрошокер и пригрозил Вадику:

– Еще хоть раз меня ударишь, получишь молнию в бубен. Уяснил?

– Батарейки… – переводя дыхание, произнес Вадик и похлопал себя по карману джинсов. – Какая молния, дуралей? Батарейки от твоего шокера у меня в кармане.

Дина встала между ребятами и строго сказала:

– Сейчас же перестаньте! Только драки не хватало! Мы почти что нашли Урагана, а вы снова ссоритесь! Прекратите! – Сказав это, Дина посмотрела на решительный вид Романа, электрошокер у него в руке и подумала, что Цыган в общем-то совершенно посторонний, малознакомый человек, который запросто может напугать до полусмерти прохожего на ночной улице или исподтишка ударить током в подъезде… Да мало ли на что способен этот полуграмотный отчаянный подросток, за которым не присматривают ни родители, ни учителя, ни участковый милиционер. Он заключил с ними перемирие на время поисков Урагана, но от лошади он не отказывался, значит, в удобный для себя момент Цыган может угнать Урагана и сбежать из Москвы. С Романом всегда надо быть настороже.

Поймав на себе подозрительный взгляд Дины, Цыган сунул шокер обратно в карман и примирительным тоном сказал Вадику:

– Ладно, давай не будем ссориться. Не было у меня никакой истерики, просто я чисто конкретно догадался, какую поганку придумали Шкуро.

– Какую? – почти хором спросили Дина и Вадик.

– Они решили взять «котел» на скачках.

– Не понимаю, – покачал головой Вадик. – Объясни все путем.

– Потом объясню, – посмотрев на часы, сказал Роман. – Надо спешить. Давайте проберемся к конюшням и найдем Урагана.

Дина и Вадик поддержали его предложение. Они спустились на первый этаж, вышли на поле и попробовали пройти к конюшням по кромке беговой дорожки. Но их остановил охранник, который сказал, что посторонним вход в конюшни запрещен. Тогда Цыган и Вадик решили перелезть через не очень высокий кирпичный забор, но и там их задержал какой-то человек в зеленой униформе, грубо посоветовавший ребятам убираться восвояси и никогда не перелезать через заборы, мол, не для того они установлены. Вернувшись к Дине, которая ждала их на площади перед ипподромом, ребята объяснили ей, что сейчас пробраться к конюшням невозможно.

– Что же теперь делать, мальчики? – спросила она, с грустью посмотрев на ребят. Дина надеялась уже сегодня увидеть Урагана.

– Нужно искать человека, который знает ипподром как свои пять пальцев. Без такого человека мы, чисто конкретно, не сможем вывести Урагана за территорию ипподрома.

– А что, если познакомиться с Глебом Шкуро? – предложил Вадик и, увидев удивление, появившееся на лицах Дины и Романа, сказал: – А что тут такого? Не вижу в этом ничего странного. Ведь Глеб нас ни разу не видел, зато ему известно, где держат Урагана, как попасть в конюшню и как выводят лошадей из ипподрома.

– Ага, жди, – усмехнулся Роман, – так он тебе об этом и рассказал, как же.

– А почему бы и нет? Я же не собираюсь в упор спрашивать об Урагане. Я зайду издалека, сначала поговорю о том о сем, ну, о погоде, о лошадях, а потом незаметно для него выведаю всю важную информацию. Короче, Глеба Шкуро я беру на себя, – решительно сказал Вадик.

С ним никто не стал спорить, потому что других предложении не было.