Текст книги "Тетрадь опасных советов"

Автор книги: Владимир Аверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Значит, ты не знаешь, что написано в тетради? Может, там нет сведений о новой энергии и беспроводной технологии.

Чтобы узнать это, я решила ксерокопировать тетрадь и показать копию специалистам. Я сумела незаметно выскользнуть из интерната и перелезть через забор...

Ты? Через забор? – недоверчиво спросил Вадик.

Представь себе. У нас в детдоме это все умеют, – сказала Майя и продолжила: – Но мне не повезло. Когда я шла к метро, то встретила нашего воспитателя, Иванова. Он как раз возвращался в интернат на арендованной машине. Ну, а потом я встретилась с тобой, Вадим. В результате тетрадь исчезла. Вот и все.

Не надо было оставлять ее у меня, – проворчал Ситников. – Вот зачем ты ее оставила, зачем? Хотела отксерить, так пошла бы и отксерила.

Я испугалась. Я ведь вчера ранним утром была в тихой, спокойной Риге. Потом два часа в самолете, и сразу – Москва. Я раньше никогда не летала на самолете. Все так быстро произошло, что я, наверно, не сразу почувствовала перемену мест. А после того, как ты меня чуть не сбил, я будто в себя пришла, одумалась и поняла, что нахожусь в чужом, незнакомом, агрессивном городе. Кроме Риги, я нигде не была до этого. В принципе, у меня в любой момент могли отнять тетрадь. Любой воришка мог сорвать с плеча рюкзак с тетрадью и скрыться. У нас в Риге такие преступления совершают на мотоциклах и скутерах – на полном ходу подъезжают к тротуару и срывают с плеча сумочку. В старом городе много туристов и узких улочек, где легко затеряться – это просто рай для таких преступников. В общем, чтобы не рисковать, я на время оставила тетрадь у тебя. Все-таки ты помог мне ускользнуть от Иванова, а потом оставил одну в своей квартире. Ты мне доверял, и я решила, что тебе тоже можно доверять. Вот так.

А потом куда ты отправилась? Где ты была все это время? – спросил Вадик. – У Иванова из-за тебя, наверно, уже трясучка началась. Ты ему хотя бы позвонила, чтобы он не парился.

Я хотела ему вчера позвонить, но у меня совершенно вылетело из головы, что я знаю только его рижский рабочий телефон, а номер его мобильника мне неизвестен. И потом, вчера я весь день бегала по Москве из одной организации в другую, у меня не было времени выяснять номер его сотового.

Какие организации? Зачем?

Если вам известно про 2012 год, то вы, наверное, знаете и о космическом бильярде, и об астероидной опасности.

Ясный пень, – сказал Вадик. – Комета «Швасс-манн-Вахманн» может врезаться в Землю, как пуля в воздушный шар.

Кроме этой кометы известны еще три астероида, которые реально угрожают нашей планете. В прошлом году ученые обнаружили крупный астероид, который, по их мнению, 21 марта 2014 года должен столкнуться с Землей. Удар будет сравним со взрывами 20 миллионов атомных бомб. Впрочем, благодаря эффекту космического бильярда, он может изменить траекторию и пролететь мимо Земли. Следующая опасность подстерегает нас в 2017 году. Но в настоящее время самым опасным для землян считается астероид «Апофиз». Он может врезаться в нашу планету в 2036 году, и тогда наша цивилизация точно погибнет.

–Все пропало... – произнес Пузыренко печально. – Все пропало...

Расслабься, Пузырь. Может, в Майкиной тетради находится рецепт нового топлива, которое поможет космическому кораблю быстро долететь до опасного астероида и обезвредить его.

Честно говоря, я на это очень надеюсь, – сказала Майя. – Дело даже не в астероидной опасности, вернее, не только в ней. Ученые недавно выяснили, как быстро развивается энергетика всего человечества, и подсчитали, где лежит предел этого развития...

Где? – спросил Вадик.

Где-то в районе десяти в одиннадцатой степени киловатт.

Ага, вот теперь понятно. Во всем нужна точность, ясность и четкость, – сказал Ситников, который ничего не понял и пожалел, что задал этот вопрос. Он забыл, как высчитывается степень и что такое киловатты.

Сейчас человечество по потреблению энергии подошло впритык к этой цифре. Когда будет десять в одиннадцатой степени, а это должно произойти в середине нашего века, мы захлебнемся от тепла и от углекислоты.

Короче, нужен другой вид энергии, дешевый и экологически чистый. Как раз такой вид топлива и разработал Тесла. Правильно я тебя понял? – спросил Вадик.

Правильно.

А как узнать, что в тетради в натуре записан рецепт этого топлива?

Чтобы узнать, нужно найти физика, который занимается именно этой проблемой, знает сербский язык, хорошо знаком с работами Теслы и способен объяснить значение терминов, которыми тот изъяснялся. Вся информация в тетради может быть зашифрована; Тесла часто пользовался шифровкой, где одно и то же понятие могло обозначать несколько разных явлений. В общем нужен специалист.

Так чего же мы ждем? Пошли искать этого специалиста, пока нам на репы «Вахманн» не швахнул-ся, – заспешил Вадик.

Вчера я потратила на поиски весь день, – сказала Майя. – Я была в Службе космического контроля, в Международном зеленом кресте, в Академии наук. К концу вчерашнего рабочего дня я нашла такого специалиста в Институте теплофизики экстремальных состояний, там как раз занимаются изучением кристаллической плазмы.

Почему же ты вчера мне не позвонила и не сказала об этом? Если бы я знал, то, может, успел бы забрать тетрадь у букиниста, – посетовал Ситников.

Я опоздала. Когда я узнала фамилию специалиста, которого заинтересует тетрадь и который реально сможет разобраться в записях Теслы, этого специалиста уже не было на рабочем месте. Я слишком поздно пришла, он уехал домой. Даже не домой, а на дачу в Подмосковье.

Безобразие! – возмутился Пузырь. – Среди рабочей недели на дачу! Как он мог?!

Я узнала адрес дачи. Как угорелая, помчалась на вокзал, полтора часа ехала в электричке. Разыскала его дом... – Майя вдруг засмеялась.

Ну, а он что, специалист этот? – поторопил ее Вадик.

А он ушел с друзьями на ночную рыбалку. Дома были его жена и дочка, моя ровесница. Я им все объяснила, они предложили остаться у них переночевать и заодно дождаться Милоша.

Какого еще Милоша?

Милована Дроднова, специалиста, физика. Уне-го мама – русская, а папа – серб. Кстати, поэтому он и сербский язык знает, и с трудами Теслы знаком не понаслышке.

–Это там тебя перекрасили? – спросил Вадик, посмотрев на светлые волосы девочки.

Майя кивнула.

Его дочка. От нечего делать, – объяснила она. – А что, разве плохо?

Мне нравится, – сказал Ситников, а потом спросил: – А где сейчас этот Милован Дроднов?

Ждет моего звонка. Я обещала ему позвонить, как только возьму у тебя тетрадь. А я ведь еще собиралась ее ксерокопировать. Теперь я даже не знаю, что делать. В любую* секунду мне может позвонить человек, для которого я везла эту тетрадь. Что я ему скажу? Что какой-то оценщик отправил ее сам себе по почте?

Бред. И в милицию нет смысла обращаться, потому что ты даже квитанцию у него не взял.

Да, с оценщиком лажа полная, – сказал Пузырь. – Не понимаю, зачем он сам себе отправил тетрадь?

А я понимаю, – сказала Майя. – Он решил ее продать.

Что значит «продать»? – возмутился Вадик. – Не имеет права! Это моя тетрадь!

Вадим, это не твоя тетрадь, это даже не моя тетрадь. Но если мы предположим, что тетрадь принадлежит тебе, ты ничего не сможешь доказать, потому что не взял у оценщика ни расписки, ни квитанции, – сказала Майя. – Кстати, оценщик спрашивал, откуда у тебя эта тетрадь?

Да, он спросил, знают ли родители, что я вынес эту тетрадь из дома?

А ты что?

Я сказал, что нашел ее в развалинах старого дома и родители о ней ничего не знают.

Вот видишь, ты сам спровоцировал оценщика на воровство. Он подумал так: реальной стоимости тетради ты не знаешь, квитанции или расписки у тебя нет, твои родители о тетради не знают, следовательно, не станут жаловаться, если она пропадет, а так как ты нашел эту тетрадь, то легко с ней расстанешься, ведь большой ценности она для тебя не представляет. Думаю, оценщик хотел откупиться от тебя парой тысяч рублей, а сам решил продать тетрадь за реальную цену.

Ну, допустим. Но зачем посылать ее по почте самому себе?

Отправить самому себе бандероль – это все равно что положить ее на хранение в банк. Вероятно, оценщик начал искать покупателей. А когда предлагаешь дорогую вещь куче знакомых и не очень знакомых людей, всегда есть риск, что среди них найдется тот, кто захочет получить эту вещь бесплатно, то есть украсть.

Вообще-то я слышал о квартирных ворах, которые ориентируются по объявлениям. Ведь если человек собрался что-то купить, значит, у него есть на это деньги. А если решил продать ценную вещь, то эта вещь лежит у него дома и ждет своего покупателя. Вот такую наводку на самих себя через газеты дают продавцы и покупатели. Типа сами делают рекламу для воров-домушников, – согласился Вадик.

А из почтового отделения не украдешь. Бандероль выдадут лично в руки оценщику только после того, как он заполнит квитанцию и предъявит паспорт, – сказала Майя.

Вот поэтому оценщик и исчез, – усмехнулся Пузырь. – Его небось воры похитили и теперь заставляют пойти на почту и забрать бандероль.

Это все равно что заставить человека пойти в банк и снять деньги со своего счета, чтобы отдать их преступникам. Только это уже не воровство будет, а разбой, похищение, вымогательство и бандитизм. Я про отморозков не говорю; против лома нет приема. Понятно, что от всех напастей не застрахуешься, но от банальной кражи оценщик стопроцентно защитил тетрадь, когда отправил ее самому себе.

–Я знаю, что делать. Ты подсказала мне хорошую идею, когда вспомнила про воров-мотоциклистов, – сказал Вадик Майе. – Короче, сейчас идем на почту, а по дороге я вам расскажу свой план.

ГЛАВА X
ВОРЫ И КОНТРАБАНДИСТЫ

В ближайшем журнальном киоске Ситников купил тюбик клея и толстый глянцевый журнал, который, весом и размером не отличался от тетради Теслы.

Что ты надумал? – спросил Пузырь.

Помнишь, когда мы на почте узнавали про Семена Сечкина, там паренька курьера ругали за опоздание? Его, кажется, Геной зовут.

Помню. Я тогда тоже обратил на него внимание. Он вроде разносит телеграммы и заказные письма.

А ты помнишь, что ему велели прийти за новыми телеграммами в пять часов вечера?

Было такое, – согласился Пузырь. – Только я не догоняю, почему ты его вспомнил?

Сделаем так: я попытаюсь отобрать у него сумку с телеграммами, а ты, Пузырь, попробуешь обменять эту сумку на бандероль.

Он не согласится.

У тебя есть другие предложения? – спросил Вадик.

Нет.

В таком случае я стырю у него сумку с телеграммами, чтобы у тебя был повод с ним познакомиться. А то он с тобой и разговаривать не станет.

По пути приятели зашли в ближайшее почтовое отделение и купили там большой целлофановый конверт, предназначенный специально для бандероли. После этого отправились к гаражу, где стоял скутер Вадика. По дороге они обсуждали план Ситникова. Майя давала дельные советы, а Пузырь, как всегда перед рискованным делом, жаловался на голод и скулил, что у них ничего не получится, что если они сейчас же не повернут назад, то всех их арестуют и посадят в колонию для несовершеннолетних преступников.

Вадик выкатил из гаража свой мопед, затем из канистры брызнул немного воды на землю; попавшейся под руку деревяшкой размешал грязь и ею замазал государственный номер скутера. Тем временем Майя с Пузырем упаковали журнал в целлофановый пакет, заклеили и надписали на нем адрес Сечкина С.С. В результате у них получилась бандероль, которая на первый взгляд не отличалась от той, что отправил самому себе хитрый оценщик. Главная разница заключалась в -том, что к настоящей бандероли была приклеена квитанция, пришлепнутая почтовой печатью.

Когда приготовления были закончены, Вадик взял у Майи мобильник, еще раз обговорил с ней и с Пузырем план дальнейших действий, потом закрыл гараж и поехал к почтовому отделению, где хранилась бандероль с тетрадью Николы Теслы. Он старался ехать дворами, выезжал на крупные магистрали только в самых крайних случаях, например, если путь ему пересекал проспект или нельзя было миновать шоссе. Пока Ситников петлял по дворовым улочкам, Пузырь и Майя добирались до почты на метро.

Приблизительно через сорок минут Вадик затормозил в двадцати метрах от почты. К этому времени Майя и Пузырь уже караулили курьера, сидя на скамейке недалеко от отделения связи. Заглушив мотор своего скутера и сняв шлем, Ситников достал мобильник, который он одолжил у Майи, и позвонил Пузырю.

Пузырь, я возле почты, – сообщил Вадик. – Доложи обстановку.

Докладываю: с моим пищеварением происходят вещи стыдные и тягостные, будто я ежика проглотил. Я предупреждал, что мой желудок непредсказуемо реагирует на опасные, рискованные дела.

Меня не интересует твое пищеварение. Доложи, что с курьером. Он пришел на почту или снова опаздывает?

Несколько минут назад курьер вошел в отделение связи и до сих пор не вышел.

Отбой, – сказал Вадик и, нажав на «сброс», сунул телефонную трубку в карман.

Скрытый от посторонних глаз высокими кустами сирени, он сидел в седле своего скутера, наблюдая за дверями почтового отделения, куда несколько минут назад вошел курьер Гена. Ситников взглянул на часы – на циферблате было семнадцать десять. Он снова посмотрел на двери почты и подумал, что курьер должен появиться с минуты на минуту.

«Спокойно, Вадик, спокойно, – мысленно приказал себе Ситников, чувствуя учащенный стук собственного сердца. – Приготовься. У тебя только одна попытка, второй не будет».

И вот дрогнула, а потом открылась тяжелая стальная дверь почтового отделения, на порог вышел курьер с висевшим на плече тонким портфелем и, сбежав с крыльца, пошел по тротуару вдоль дороги. У него была легкая походка и пронзительно-подозрительный взгляд, которым он окидывал встречных прохожих, словно нес в сумке не пару поздравительных телеграмм, а как минимум секретный документ государственной важности. Курьер даже не подозревал, что опасность подстерегает его со стороны проезжей части.

«Пора», – подумал Вадик, надевая шлем.

Запустив мотор, он оттолкнулся от земли, повернул рукоятку газа и, удерживая прыгающий на кочках мопед, выехал с газона на дорогу. Впереди, в нескольких метрах от него, ничего не подозревая, шагал курьер. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Двадцать метров, десять, пятнадцать... Чтобы избежать ошибки, Вадик немного сбросил газ, потом опустил правую руку вдоль тела, продолжая держать руль левой. Сосредоточился. Нацелился. Поравнявшись с Геной, протянул руку с растопыренными пальцами в его сторону, четким стремительным движением схватил ремень портфеля и сорвал его с плеча курьера.

В следующий миг он перекинул ремень портфеля через голову, опустил правую руку на рукоятку газа и резко повернул ее – мопед дернулся вперед и, набирая скорость, помчался по дороге. Вадик услышал позади себя гневный возглас курьера, в боковое зеркало увидел Пузыря, который побежал вслед за мопедом, делая вид, что хочет его догнать. Проехав два квартала, Ситников свернул во дворы и направил скутер в обратную сторону. Через пару минут он остановился на заднем дворе здания, в котором находилось почтовое отделение. Ударом ноги он выбил из-под нижней рамы скутера стальную скобу-упор, поставил на нее свой двухколесный агрегат и, достав из кармана мобильник Майи, стал ждать звонка.

Тем временем Пузырь подбежал к курьеру с криками:

Я все видел! Я все видел!

У Гены был такой вид, словно его ударили ногой в живот – глаза выпученные, как у рыбы, а раскрытый рот беззвучно хватает воздух. От наглого поступка Вадика у курьера на несколько секунд перехватило дыхание.

Ты номер мопеда запомнил? – спросил Пузырь, внимательно наблюдая за Геной.

Курьер, оторопело вдохнув воздуха, отрицательно помотал головой, потом глотнул с усилием и лишь после этого смог выговорить охрипшим голосом:

Паспорт... В портфеле мой паспорт...

И все? – спросил Пузырь. – Больше ничего нет?

Еще ключи от квартиры, четыре заказных письма и несколько телеграмм.

Ба, так ты наш почтальон! – воскликнул Пузырь так, словно нашел ответ на давно мучивший его вопрос. – А я смотрю на тебя и никак не могу вспомнить, где я тебя раньше видел. Теперь вспомнил. Ну, точно! Ты нам однажды телеграмму приносил.

Курьер никак не мог прийти в себя. Он оторопело смотрел вдаль, на поворот, за которым пару минут назад скрылся Ситников.

Портфель отняли... Вот невезуха... Утром на работу опоздал, а теперь вот портфель с плеча сорвали, – сокрушался Гена, не глядя на Пузыря. – Только успел выйти из почты и – бац! – сразу отняли.

Знакомое дело. Как говорится, на ловца и лох бежит. Ты ментам будешь звонить?

Что я им скажу? Все так быстро произошло, что я не разглядел ни марку, ни номер мопеда. Мотоциклист был в синем шлеме, но это не особая примета, ведь такие шлемы не редкость.

В портфеле были какие-нибудь ценности или деньги? – спросил Пузырь.

Нет. Только паспорт, телеграммы и заказные письма.

Считай, что тебе повезло. Телеграммы можно заново распечатать, паспорт тоже можно восстановить, а вот с заказными письмами – беда. Письма не восстановишь.

Блин, теперь меня стопудово уволят. Начальница так мне и сказала: еще одно нарушение, и я тебя, говорит, уволю без выплаты зарплаты, – убивался курьер. – Что теперь делать? Что делать?

Увольнение, братишка, – это полбеды. Тут судом пахнет, – якобы со знанием дела сказал Пузырь.

Каким судом? – удивился курьер.

Обыкновенным.«Тебе известно, что в заказных письмах часто пересылают документы, ну, там свидетельство о рождении, разные справки, повестки, дипломы. Если по твоей вине пропадет ценный документ, то тебя, родной, будут судить.

Но я ведь не виноват! Сумку у меня украли!

Попробуй доказать, что ты не верблюд. Знаешь, бывают случаи, когда инкассатор, который перевозит крупную сумму денег, сговаривается с налетчиком, типа объясняет, когда лучше напасть и отобрать деньги. Налетчик нападает на знакомого инкассатора, для видимости бьет тому в бубен, а потом делит с ним украденные деньги. Таких примеров – море. И твой случай, возможно, один из них.

Ты что, с крыши упал? Я же говорю, что в моей сумке не было денег, а только телеграммы и заказные письма!

Ты, я гляжу, совсем не догоняешь, в какую историю влип. Ты по уши в баклажанной икре, красавец, – сказал Пузыренко. – Прикинь, что в заказном письме находится какой-нибудь важный финансовый документ. За пропажу такого документа тебя не то что под суд, тебе башку оторвут с корнем.

Курьер больше ничего не сказал. Понурив голову, он направился к почтовому отделению.

Ты куда? – спросил Пузырь.

Сдаваться. Признаюсь во всем, скажу, что я по жизни лох конкретный. А там пусть делают со мной что хотят, пускай порвут меня, как Тузик – грелку.

Постой. Не спеши. Я могу тебе помочь.

Как?

Кажется, я знаю пацана, который вырвал твой портфель. Во всяком случае, мне показался знакомым его скутер и шлем. По-моему, он живет в нашем дворе.

Если в сумке нет денег или ценностей, то он ее выбросит – это сто пудов.

Ты знаешь его телефон? – с надеждой во взгляде спросил курьер.

Знаю. – Пузырь достал мобильник и позвонил Вадику. Услышав в трубке голос приятеля, толстяк сказал: – Здорово, ковбой!

Клиент созрел? – произнес Ситников в трубку сотового телефона Майи.

Почти.

Если он стоит рядом с тобой, то спрашивай меня насчет портфеля. Короче, действуй, как мы договаривались. Понял? – сказал Вадик.

Ага. Я как раз хотел спросить: ты случайно не видел черного тонкого портфеля на длинном ремне? Ты ведь на своем скутере раскатываешь по всему городу, может быть, заметил что-нибудь похожее? В нем нет ни денег, ни ценностей, только паспорт, заказные письма и телеграммы.

Я сейчас торчу недалеко от тебя, на заднем дворе почтового отделения, – сказал Вадик. – Возле мусорного бака. Когда договоришься с курьером, подходи ко мне, я отдам тебе его портфель.

Вот за это тебе спасибо. Родина тебя не забудет, – сказал Пузырь. Он, заранее договорившись с Вадиком, разыграл курьера, представившись крутым местным парнем, который может решить почти любой вопрос.

Ну как? Узнал? – не теряя надежды, спросил курьер Гена.

Считай, что я твою тему закрыл. Твой портфель валяется в нескольких шагах отсюда. Из него ничего не исчезло, все письма и телеграммы целы. Короче, осталось только пойти и взять его.

Ну так пошли! – поторопил Пузыря курьер.

У меня одно условие. Услуга за услугу. Слушай меня, родной.

– Ну.

Давай махнемся?

Давай.

Я отдам портфель, а ты заменишь бандероль на почте.

Какую бандероль?

Вот эту, – Пузырь достал из целлофанового пакета упакованную бандероль и ткнул в нее толстым пальцем. – Эту положишь на полку, а вместо нее возьмешь точно такую же, с таким же адресом и фамилией.

Подменить, что ли?

Ну да.

Как это подменить? Нет, подменить я не могу.

Почему?

Не могу и все.

То есть я могу ради тебя звонить, просить, унижаться перед пацаном, а ты не можешь?

Это несерьезно.

Вон как ты заговорил! Так ты со мной, да? Так ты поступаешь с человеком, который тебе добро сделал, да?

При чем здесь добро? Ты сам должен понимать, что почта – это серьезно.

Значит, я поганку замутил, а у тебя – серьезно?

При чем здесь поганка? Я ведь работаю на этой почте. Меня вычислят в два счета. Узнают, что бандероль подменили, и сразу на меня подумают.

Никто об этом не узнает. Там лежит моя бандероль. Мой прадедушка послал ее мне из Урюпинска. Только он номер квартиры перепутал, поэтому я ее получить не могу. Въезжаешь? Придется ждать месяц, пока почтовики отправят бандероль обратно в Урюпинск, а он ее снова пошлет в Москву по правильному адресу. У меня с моим прадедом сплошные напряги. У него сейчас критический возраст, он как раз переходит от старости к детству.

Нет, я не могу подменить, – упрямо повторял Гена. – Заметут меня, сто процентов, заметут и уволят.

А ты переклей почтовый бланк с той бандероли на эту, тогда точно никто не заметит. Вот тебе клей, – Пузырь всучил курьеру тюбик с клеем и бандероль, которую он упаковал вместе с Майей. – От той бандероли аккуратно отлепи, а на эту наклей. Будь уверен, никто этой подмены не заметит, потому что бандероли практически одинаковые, как яйца от одной курицы.

Нет, – отрицательно помотал головой Гена. – Лучше я пойду и признаюсь, что портфель у меня украли.

Он снова направился к дверям почты, но Пузырь вновь остановил его, сказав:

Послушай, братан, ты сейчас сломаешь себе всю жизнь. Раз и навсегда перечеркнешь свое будущее. Сейчас ты пойдешь и признаешься в том, что ты лох. Тебя уволят, а втвоем личном деле появится коротенькая запись о том, что ты недисциплинированный, безответственный, слабоумный кекс, чучело гороховое, которому нельзя доверить даже телеграммы разнести. Считай, что ты сейчас ставишь крест на своем будущем. После этого тебя даже в менты на работу не возьмут.

У меня нет такой цели в жизни.

Даже у маленькой пули есть своя цель, – сказал Пузырь. – Знаешь, в чем твоя ошибка?

В чем?

Ты стараешься действовать по инструкции, делаешь только то, что тебе велят. Тебя выдрессировали с рождения и водят на веревочке. Так ты всю жизнь и будешь плясать под дудку своего хозяина: сначала под дудку мамы и папы, потом под дудку учителя, а потом под дудку начальника. А жизнь, брат, это не танцы. Тут сплошной экстрим и караул! Дам тебе бесплатный совет: освободись от всех инструкций и думай своей репой. В инструкциях не сказано, как надо поступать, когда один вырывает сумку у тебя из рук, а другой тебя выручает и эту сумку возвращает. Делай так, как велит тебе совесть. Выбирай, кем ты будешь в этой жизни: правильным чуваком или волдырем оттопыренным.

Но, черт возьми, я не могу подменить бандероль! – выслушав Пузыря, взорвался курьер. – Это невозможно!

Невозможно – это когда нельзя и как-то не очень хочется. Короче, я сейчас схожу за твоим портфелем и отдам его тебе только в обмен на бандероль. У тебя есть несколько минут, подумай, о чем я тебе сказал.

Пузырь оставил курьера под наблюдением Майи, которая по-прежнему сидела на скамейке недалеко от почтового отделения, следя за важным разговором. Сам Витя отправился на задний двор, взял у Вадика портфель и вернулся к дверям почты. Там его уже поджидал курьер с бандеролью за пазухой. Гена отдал ее Пузыренко, а вместо этого взял свой тонкий портфель на длинном ремне. Они больше не обменялись ни словом, Гена поспешил разносить телеграммы, а Пузырь подошел к Майе и передал ей бандероль, которую она тут же открыла и убедилась, что тетрадь Теслы на месте. Еще через пару минут к ним подкатил Вадик в своем шлеме с приоткрытым забралом и спросил у Майи:

Ты хочешь отксерить тетрадь. А деньги на ксерокопию у тебя есть?

Я получила небольшую денежную премию за первое место в олимпиаде. Правда, вчера я много потратила на справки и на поездки по городу, когда искала специалиста по работам Теслы.

Ты считала, сколько страниц в тетради?

Около двухсот.

На почте есть ксерокс. Ксерокопия одной страницы стоит семь рублей. Умножь двести на семь.

Неужели так дорого? – расстроилась Майя. – Почти полторы тысячи получается.

Учти, что на почте принято ксерокопировать обычные документы: паспорт, свидетельство о рождении, дипломы, то есть несколько страничек, – сказал Пузырь. – А твою толстенную тетрадь могут и не взять.

Почему?

Сама посчитай: на одну страницу в среднем уходит полминуты. Умножь полминуты на двести страниц – это будет шестьсот минут, то есть ровно десять часов. Получается, что почтовик должен весь рабочий день угробить на твою тетрадь. А что делать с другими клиентами? На них забить, что ли?

Я об этом как-то не подумала, – растерянно произнесла Майя.

Сделаем так: я возьму твою тетрадь и сканирую ее у своего приятеля; он тут живет недалеко, – предложил Вадик. – Потом мы распечатаем двести страниц на принтере Пузыря. Так будет быстрее и дешевле. В общем, ты, Майя, отправляйся к Пузырю и жди меня.

Вадик отдал Майе ее мобильник, забрал тетрадь, сунул ее за брючный ремень под джинсовую куртку и, опустив забрало шлема, оттолкнулся от земли, чтобы умчаться на своем скутере. Но в этот момент он увидел большой зеленый джип «Ровер», который остановился напротив почтового отделения. Среди троих мужчин, вышедших из иномарки, Вадик узнал оценщика Семена Семеновича Сечкина. Вид у него был потрепанный: пыльный костюм, синяк под глазом, опухшая от удара левая скула. Оценщик, спотыкаясь, семенил между двумя крепкими мужчинами, которые держали его под локти. Взгляд у него был отрешенный, как у сомнамбулы, на губах дрожала тоскливая улыбочка; похоже, что ему вкололи дозу успокоительного или наркотического средства.

Это Сечкин! – сказал Вадик, стараясь сдержаться и не крикнуть, чтобы не привлечь к себе внимания мужчин из «Ровера».

–А тот тип справа следил за тобой, когда ты ходил оценивать тетрадь, – узнал Пузырь одного из мужчин, который поддерживал Сечкина, перекинув через свое предплечье пиджак. Наверно, под пиджаком он скрывал пистолет в руке. У него была расстегнутая на несколько верхних пуговиц белая дорогая сорочка, под которой угадывалось мохнатое тело, будто сколоченное из совершенно несокрушимого материала; казалось он ничем никогда не болел, а все ушибы, порезы и ранения заживали у него с поразительной быстротой, как на собаке.

А я узнала третьего мужчину, – сказала Майя. —, Он летел со мной из Риги в Москву в одном самолете. Такое лицо невозможно забыть.

Второй «телохранитель» Сечкина был ниже первого, но шире его в плечах. Лицо у него было плоское, как у боксера, а нос – бесформенный – из-за множества переломов. Его нижняя челюсть была слишком велика по сравнению с верхней половиной черепа, который выглядел бы по-звериному устрашающе, если бы не тело человека.

Блин! Как они узнали, что я оставил тетрадь у оценщика? Ведь они не заходили в его кабинет, когда я там сидел? – поразился Вадик.

Мутные дела творятся на этом свете, – изрек Пузырь. – Как бы там ни было, нам с Майкой лучше поехать ко мне домой, а тебе, Вадик, сделать то, что ты обещал. Надо пошевеливаться, пока эти головорезы не врубились, что вместо тетради Теслы им подсунули бандероль с гламурным журналом.

Так они и сделали. Майя с Пузырем быстрым шагом направились к метро, а Вадик, запустив двигатель, выехал на дорогу и поехал в сторону Садового кольца.

Перед тем как направить скутер к своему приятелю, у которого имелся сканер, Вадик решил попетлять по городу и убедиться, что за ним никто не следит. На протяжении нескольких километров он не обнаружил за собой слежки, как вдруг заметил сзади большой зеленый джип «Ровер», который ехал довольно быстро. Ситников увеличил скорость, но «Ровер» не отставал. Сначала Вадик не придал этому значения, решив, что это не тот джип, в котором к почте привезли Сечкина. Мало ли в Москве зеленых «Роверов», подумал он. Но потом, когда он уменьшил скорость в пробке и оказался на расстоянии вытянутой руки от зеленого джипа, то увидел через лобовое стекло знакомые лица двоих мужчин, которые несколько минут назад привезли оценщика в почтовое отделение. Впрочем, сейчас Семена Семеновича в салоне джипа не было.

«Не понимаю, как они умудрились вычислить меня на московских дорогах, – подумал Вадик, – ведь я почти десять минут кружил по бульварам, пробивал слежку?»

Ситников взял максимальную скорость, насколько это позволяло движение на дороге. «Ровер» не отставал, наоборот, перед светофором он сделал рискованный маневр – обогнав Вадика, джип вдруг уменьшил скорость и встал почти поперек дороги, загородив путь скутеру. Сидящий за рулем мужчина в расстегнутой до пупа сорочке махнул Вадику рукой, мол, остановись. Но Ситников на такие примитивные причуды не покупался. Вместо того чтобы остановиться, он, приподняв руль скутера, переехал через бордюр, несколько метров промчался по тротуару, а потом снова соскочил с каймы на широкую дорогу.

Несколько минут Вадик гнал свой скутер по широкому московскому проспекту. Затем притормозил и свернул во двор старого дома. Промчавшись по узкой улочке, он вылетел с другой стороны квартала и поехал по шоссе, не сбавляя скорости, то и дело поглядывая в боковое зеркало заднего вида.

Убедившись, что оторвался от погони, он свернул в боковую улицу, направил скутер в сторону жилых кварталов и вскоре после этого затормозил в незнакомом дворе, окруженном пятиэтажными домами. Надо было передохнуть после бешеной гонки. Вадик снял шлем, вытер под с лица. Ему страшно хотелось пить. Он посмотрел по сторонам в поисках магазина или киоска и вдруг увидел знакомый зеленый джип, который выехал из-за пятиэтажки и стал приближаться к Вадику медленно и уверенно, как танк.

«Глазам своим не верю, – подумал Ситников. – Как они меня вычислили? Ведь я оторвался от них еще на проспекте...»