Текст книги "«За Сталина!» стратег великой победы"

Автор книги: Владимир Суходеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Важный вывод состоит и в том, что высшие органы власти должны стремиться к тому, чтобы в обществе была политическая стабильность, социальная гармония и патриотическое единство.

И еще – высшие руководители обязаны соответствовать той огромной ответственности, которая лежит на них перед своим народом, а для этого добиваться роста экономической мощи страны, укреплять ее геополитические позиции и создавать благоприятные внешнеполитические условия мирного развития.

Наконец, не в последнюю очередь, высшие руководители страны должны помнить и изучать богатый опыт своих предшественников, и прежде всего И. В. Сталина. Должны постигать замечательные и поучительные исторические многовековые традиции Российского государства, в том числе и, прежде всего, исторические традиции социалистического Советского государства.

Готовя страну к обороне

Из опыта Гражданской войны был сделан главный вывод – для того чтобы вести мирное строительство, нужно иметь крепкую Красную Армию, располагающую умелыми военными кадрами и обеспеченную достаточными материально-техническими средствами. Решение этих задач носило четко выраженный политико-экономический характер. Основные установки по переходу Советской республики от войны к мирному социалистическому строительству сформулировал В. И. Ленин. После его смерти решение этих задач шло под руководством И. В. Сталина. Важные положения по военной теории и стратегии содержались в документах, письмах, записках, телеграммах и выступлениях И. В. Сталина времен Гражданской войны. Многое было сделано в рамках военной реформы 1924–1925 годов.

В речи на похоронах М. В. Фрунзе 3 ноября 1925 года И. В. Сталин говорил:

«Партия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых верных и самых дисциплинированных своих руководителей.

Советская власть потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых смелых и самых разумных строителей нашей страны и нашего государства.

Армия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых любимых и уважаемых руководителей и создателей».

Сталин выразил уверенность, что «…партия и рабочий класс примут все меры к тому чтобы облегчить выковку новых кадров на смену старым» [183, т. 7, с. 250–251].

Вопросы военного строительства Центральный Комитет партии, И. В. Сталин решали в тесной связи с народно-хозяйственными планами развития страны, что обеспечивало безопасность СССР от агрессивных происков империализма. За годы первой пятилетки (1929–1932 годы) были построены и начали давать продукцию тракторные, автомобильные, танковые, авиационные и другие заводы, что позволило оснастить Красную Армию необходимой боевой техникой. Армия перешла к кадровой системе комплектования, положила начало боевой подготовки и воспитания войск. За время с 1933 года до осени 1939 года численность личного состава Вооруженных Сил СССР возросла с 885 тысяч до более чем 2 миллионов человек. 1 сентября 1939 года Верховный Совет СССР принял Закон о всеобщей воинской обязанности. Начало Второй мировой войны 1 сентября 1939 года показало, что Коммунистическая партия и Советское правительство реально оценивали мировую обстановку и своевременно принимали необходимые меры по укреплению обороны страны.

Укреплению авторитета начальствующего состава и повышению его ответственности за боевую выучку политическую подготовку и политико-моральное состояние войск содействовало принятие ЦИК и СНК СССР осенью 1935 года постановления о введении в Красной Армии персональных воинских званий, в том числе высшего воинского звания – Маршал Советского Союза. Весной 1937 года Комиссия Обороны при СНК СССР была преобразована в Комитет Обороны при СНК СССР, в состав которого вошел И. В. Сталин. На следующий год был создан Главный Военный совет РККА, членом которого стал И. В. Сталин.

По инициативе Сталина было увеличено до двух третей число кадровых дивизий. Возросла механизация и моторизация всех родов войск. В связи с этим Сталиным был провозглашен лозунг о выращивании людей, овладевших новой техникой. В дополнение к существовавшим Балтийскому и Черноморскому флотам были созданы Тихоокеанский (1935) и Северный (1933) флоты.

Все это свидетельствует о том, что в центре деятельности И. В. Сталина в годы мирного социалистического строительства стояли сложнейшие проблемы и теоретического плана, и по реализации практической работы. Он научно обосновывал, какими путями можно и должно создавать мощную оборону Советского государства в условиях его экономической отсталости сравнительно с развитыми капиталистическими странами, в обстановке сложных комбинаций и антагонистических противоречий главных международных сил, чтобы быть в состоянии отразить агрессию со стороны империалистических государств, а также их различных коалиций.

Партия, Сталин и его ближайшие соратники вырабатывали военную доктрину Советского государства, его военную стратегию и тактику, пути, средства и формы подготовки высококвалифицированных кадров командиров и военных специалистов, политработников, технически грамотных и политически сознательных рядовых бойцов. На эти и множество других каждый раз вновь встававших вопросов не было заранее готовых ответов. Ответы приходилось давать в ходе решения грандиозных по своей сложности и новизне, масштабности и исторической значимости задач строительства Вооруженных Сил СССР.

Еще в начале 20-х годов И. В. Сталин в произведении «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов» дал определение сущности военной стратегии и тактики, раскрыл значение стратегических и тактических планов, указал на значение правильного выбора направления главного удара, выявил зависимость организационных форм Вооруженных сил от форм и способов ведения военных действий.

Большое влияние на принципы строительства Вооруженных сил страны оказало известное положение, сформулированное Сталиным еще в предвоенные годы: «Формы организации армий, роды и виды войск приспосабливаются обычно к формам и способам ведения войны» [183, т. 5, с. 169].

Важное значение для развития советской военной науки имела и другая его мысль, вскрывавшая органическую связь вопросов военного искусства с экономическими и морально-политическими возможностями страны: «Способы ведения войны, формы войны не всегда одинаковы. Они меняются в зависимости от развития производства… Искусство ведения войны в современных условиях состоит в том, чтобы, овладев всеми формами войны и всеми достижениями науки в этой области, разумно их использовать, умело сочетать их или своевременно применять ту или иную из этих форм в зависимости от обстановки» [183, т. 5, с. 168–169]. Этот принцип позволил нам избежать ущербных крайностей немецкой военной теории, односторонне делавшей ставку в готовившейся войне на «блицкриг».

По существу, программный характер имели указания Сталина, сделанные еще в предвоенные годы о важности развития артиллерии, самолето– и танкостроения и других родов технических войск.

Нельзя забывать, что в период строительства Красной Армии велась ожесточенная борьба с троцкистами по коренным вопросам обеспечения обороноспособности молодого Советского государства, выработке новой военной доктрины, военной стратегии. Троцкий и его сторонники выступали против построения социализма в отдельно взятой стране, считали неизбежной гибель Советского государства в условиях враждебного капиталистического окружения. Партия, Сталин решительно отвергли эту капитулянтскую позицию, приступили к практическому решению неимоверно трудной задачи – созданию оборонной мощи Советской страны, способной отразить агрессию империалистических держав или группы их.

Назначенный в годы Гражданской войны наркомом военных и морских дел Л. Д. Троцкий, разумеется, сыграл определенную роль в организации Красной Армии, хотя и не проявил себя на фронтах сражений с внутренней и иностранной контрреволюцией. Оставаясь формально наркомом до 1925 года, он оказывал влияние на формирование высшего командного состава Красной Армии, но противодействовал партийному руководству Вооруженными силами республики. В таких условиях в армии образовался слой военачальников, обязанных в значительной мере Троцкому своей военной карьерой, а потому лично преданных ему.

Непомерное честолюбие Троцкого, его стремление захватить власть и в партии, и в государстве, используя для этой цели армию, потенциально создавали угрозу бонапартистского варианта развития событий. Опасность эта особенно обострилась в связи с болезнью В. И. Ленина, а затем и его смертью. К тому же Троцкий и его сторонники развернули ожесточенную борьбу против И. В. Сталина. Все это не могло не привести на деле к изменению политического строя страны, к отходу от ленинизма.

Писатель Ф. И. Чуев сообщал, что В. М. Молотов подарил ему экземпляр своей неопубликованной работы «Перед новыми задачами (о завершении построения социализма)». В. М. Молотов писал: «В 20-х и еще больше в 30-х годах окончательно распоясалась и обнаглела крайне враждебная ленинизму группировка троцкистов, хотя и тогда троцкисты фальшиво изображали себя борцами за коммунизм. Высланный из СССР в 1929 году Троцкий в своих заграничных печатных изданиях давал понять, а в письмах к своим сторонникам в СССР прямо указывал, что теперь в борьбе с партией (со «сталинским руководством») подходят любые меры вплоть до террора и вредительства внутри страны, вплоть до грязных изменнических политических сделок с правительствами буржуазных государств, включая гитлеровскую Германию. Связи с разведками буржуазных государств поддерживались Троцким и другими и имели целью ускорить военное нападение агрессивных империалистических государств на СССР, чтобы использовать этот момент для осуществления антисоциалистического переворота внутри страны» [209, с. 428–429].

Действительно, Троцкий и его окружение при поддержке зарубежных банков и правительств развернули бешеную кампанию травли Советского Союза и лично Сталина как его лидера. Известно, что во время советско-финляндской войны определенными кругами на Западе обсуждался вопрос о создании русского альтернативного правительства во главе с Троцким [164, с. 185]. Это угрожало распадом Советского Союза, гибелью дела социализма. Ведь Троцкий откровенно заявлял, что он желал бы разгрома СССР Германией.

Сталин не выдумывал своих врагов. Они были в реальной жизни, и была суровая необходимость с ними бороться. Бороться во имя спасения страны, народа, социализма. Надвигавшаяся война отвела для этой борьбы минимальные сроки. Борьбу нельзя было отложить, нельзя было ее и затягивать. Враг в лице Гитлера и его капиталистических сообщников стоял у порога. Необходимо было спешить очистить страну от «пятой колонны».

В 1939 году немецкий писатель Л. Фейхтвангер, посетив Москву, высказал такую мысль: «Раньше троцкисты были менее опасны, их можно было прощать, в худшем случае – ссылать… Теперь, непосредственно накануне войны, такое мягкосердечие нельзя было себе позволить. Раскол, фракционность, не имевшие серьезного значения в мирной обстановке, могут в условиях войны представить огромную опасность» ( Фейхтвангер Л.Москва, 1937: Отчет о поездке для моих друзей. М., 1937).

Определенную роль, подвигнувшую Сталина на проведение решительных мер, сыграло непрестанное хвастовство Троцкого, что армия при всех условиях поддержит его и пойдет за ним. В 1937 году на столе Сталина оказалась книга Троцкого «Преданная революция» [199], в которой автор утверждал, что выражает не свои идеи, а говорит от имени огромного числа своих молчаливых сторонников в СССР. Этих сторонников больше всего могло быть в Красной Армии, у руководства которой он стоял в течение почти семи лет. И многие командиры Красной Армии прошли через руки Троцкого, им отбирались, назначались, выдвигались.

Предстояла трудная, тяжкая, жестокая работа, но через это испытание необходимо было пройти. Понимая, что в карательные органы будут пытаться проникать и неизбежно проникнут враждебные силы, чтобы творить гнусное дело уничтожения преданных кадров, надо было идти на тяжкие издержки, неизбежные в этой работе, трагические ошибки, принимая на свои плечи тяжесть ответственности за допущенные просчеты и за судьбу невинных жертв.

Весь опыт истории показывает, что классовая борьба, особенно на переломных рубежах развития, жестока и беспощадна. В ее жернова попадают не только враги, но и невинные люди. Беспрецедентное, стремительное обогащение кучки людей в последние годы в нашей стране основано на геноциде народа, на его вымирании в чудовищных масштабах, достигающих полутора миллионов в год, на разграблении плодов труда многих поколений советских людей. В этом воплощено проявление классовой борьбы на современном этапе. Не видеть этого – значит быть слепым. «Демократическая» пропаганда делает все, чтобы затмить эти факты, сокрыть их от народа. С дьявольской настойчивостью она пытается скрыть и классовую сущность, и историческую обусловленность политических процессов 30-х годов.

Вопрос о политических процессах 30-х годов – вопрос принципиальный. Хрущевым и его сторонниками, затем нынешними «демократами» вопрос этот сознательно извращен и запутан до последней степени. С установлением истины в этом вопросе действительно много связано: и исторически правдивая оценка советского прошлого нашей страны, и подход к политическим, идеологическим и нравственным основам нашей жизни, и взгляд на перспективы развития нашего российского общества.

В 30-е годы закладывался фундамент социализма, шло утверждение социалистического уклада в экономике и культуре. В стране происходили глубочайшие социальные сдвиги, имевшие судьбоносную мировую значимость. Изменялись, а часто и ломались судьбы миллионов людей. Кто-то шел сознательно за большевистской партией в строительстве новой жизни, были и такие, кто не понимал этой борьбы и этих перемен. Но были и те, кто отчаянно боролся против дела партии, против строительства социализма. Со всем этим приходилось, как с реальным фактом, считаться самым серьезным образом руководству страны.

На упрочение Советского государства была направлена социалистическая законность. Вопросы революционной законности рассматривались на партийных съездах и конференциях, пленумах ЦК ВКП(б), в декретах и постановлениях правительства. Естественно, власть употребляла силу закона для борьбы с наиболее враждебными социализму элементами. При этом следила, чтобы не допускались грубые нарушения социалистической законности. За недопустимые искажения политики партии, превышение полномочий были осуждены и приговорены к высшей мере наказания Ягода и Ежов.

Материалы судебных процессов по делу троцкистско-зиновьевского террористического центра 1936 года, по бухаринско-троцкистскому блоку 1938 года и другим процессам широко печатались в советских газетах той поры и за рубежом. Процессы велись открыто, на них присутствовали зарубежные и наши корреспонденты, писатели, общественность. Теперь властные структуры, провозгласившие гласность и демократию, не заинтересованные в открытии правды об исторических событиях 30-х годов, скрывают такие материалы от народа. Лишают людей возможности почувствовать подлинную историческую атмосферу того времени, оценить характер и масштаб преступлений подсудимых, понять структуру таких блоков и центров, их цели, стратегию и тактику борьбы с советской властью, понять и представить тот урон, который они нанесли первому в мире социалистическому государству перед войной с фашистской Германией, увидеть их связи с иностранными разведками.

Советская власть защищала себя от внутренних и внешних врагов, умела защищать себя, как бы ни были коварны и изощренны формы борьбы контрреволюционных сил, поддерживаемых и провоцируемых капиталистическим окружением. Хрущев и его последователи утверждали и продолжают твердить по сей день, что законные карательные меры, наказание в строгом соответствии с действующим социалистическим законодательством борющегося (гражданина или организации) против утвердившейся законной советской власти, а не просто враждебно к ней относящегося, – это, мол, и есть репрессия. Но репрессия в строгом политико-юридическом толковании – это принуждение кого-то (гражданина) или чего-то (организации) к чему-то, с чем нет согласия или, напротив, существует враждебное отношение. Таким хитрым приемом борьба (в любой форме, любым методом), но именно борьба против установленной народом советской власти подменяется несогласием с той или иной акцией законной советской власти. Тем самым, с одной стороны, скрадывается классовая суть различия борющегося против законной советской власти от просто несогласного с тем или иным действием этой законной советской власти. А с другой стороны – и это главное, – подобным приемом отвергается сама законно утвержденная народом советская власть.

Утверждать о репрессиях и антиисторично. За годы первой пятилетки СССР превратился из страны аграрной в страну индустриально-аграрную, за годы второй пятилетки совершил техническую реконструкцию всего народного хозяйства, создал новую техническую базу для всех отраслей народного хозяйства. И это стало результатом массового героизма рабочего класса, трудового крестьянства и подавляющего большинства народной интеллигенции. Ложью о репрессиях 30-х годов перечеркивается этот героический порыв советского народа, упрочивший положение Советской страны и ее возможности к отражению империалистической агрессии.

Ложь о репрессиях 30-х годов лежит сегодня в основе огульной реабилитации всех боровшихся против советской власти. Дело дошло до того, что стали выходить книги о Троцком как «полководце» Гражданской войны, что Троцкий-де предсказал «крах» ленинизма, а предлагаемый Троцким путь не был бы «столь разорительным» для России.

Спекуляции вокруг проблемы репрессий используются для развенчания социализма, советской власти и прежде всего Сталина. При этом царят полнейшая вакханалия и чудовищность вымыслов о числе жертв, далеко выходящие за пределы элементарного здравого смысла. Конечно, умышленно замалчиваются имеющиеся на это счет информация, данные, статистика. По требованию Н. С. Хрущева ему в феврале 1954 года за подписями Генерального прокурора, министра внутренних дел и министра юстиции СССР было сообщено, что с 1921 года до конца 1953 года за контрреволюционные преступления осуждено 3 777 380 человек, из них к высшей мере наказания приговорено 642 980 человек, некоторым из которых расстрел был заменен на содержание в лагерях и тюрьмах от 25 и ниже лет. Эти данные Хрущев намеренно не стал оглашать на XX съезде партии. Известно, что Хрущев не раз жаловался Сталину: «Мы посылаем вам на утверждение списки арестованных, а вы их не утверждаете». А когда лично принес списки врагов, Сталин усомнился: «Неужели так много?» На что Хрущев заявил: «Их гораздо больше, товарищ Сталин, вы не представляете, сколько их!»

Главный маршал авиации А. Е. Голованов говорил: «Но я-то его (Сталина. – B.C.) знал хорошо – никаким кровожадным тираном он не был. Шла борьба, были разные политические течения, уклоны. При строительстве социализма нужна была твердость. У Сталина этой твердости было больше, чем у кого бы то ни было. Была пятая колонна? Была, и речи быть не может! И, конечно, были не стрелочники, а определенные деятели».

Уже надоевшие «разоблачители» каждый раз увеличивают число жертв. Так, А. Солженицын лет пять назад утверждал: «Только от террора коммунистического режима против собственного народа мы потеряли до 60 миллионов». Теперь насчитывает почти 70 миллионов. Некая окололитературная критикесса А. Альбац писала, что уничтожено было 66 миллионов, теперь считает – до 70 миллионов. А иные называющие себя историками счет доводят аж до 90 миллионов человек. Откуда у них каждый раз появляются все новые и новые миллионы, когда согласно переписи населения СССР в 1939 году на 17 января насчитывалось 170 467 186 человек?

Масштабы жертв «московских процессов» невероятно раздуты нынешними «борцами со сталинизмом». Да, наряду с тем, что из политической жизни исчезли те, кто вел борьбу с социализмом, с советской властью, с Советским государством, в результате засорения органов НКВД троцкистами и перестраховки пострадали и некоторые честные коммунисты, ученые, деятели искусства и военачальники, которых не нужно было трогать. Политическая борьба бьет и по колебавшимся, и по неуверенным в политике партии, и по нестойким в трудную минуту.

Были арестованы и честные люди, которых оклеветали. К примеру, будущие маршалы К. А. Мерецков и К. К. Рокоссовский. На одном из правительственных приемов после окончания Отечественной войны И. В. Сталин спросил К. К. Рокоссовского:

– Вы немалое время провели в заключении. Константин Константинович, там били?

– Били, товарищ Сталин.

– Сколько же у нас еще людей «чего изволите». Вы обижаетесь на партию, что были арестованы?

– Я веры в партию, товарищ Сталин, не терял. Время было такое.

После доклада на XX съезде партии Н. С. Хрущев сначала через одного из секретарей ЦК, а затем и лично просил маршала К. К. Рокоссовского написать что-нибудь, да почернее, о культе Сталина. Константин Константинович без дипломатии ответил:

– Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой! – На другой день, когда маршал К. К. Рокоссовский пришел на работу, в его кабинете заместителя министра обороны СССР сидел маршал К. С. Москаленко, передавший ему решение о снятии с должности.

Так обращался Н. С. Хрущев с теми, кто не льстил ему. Но выдвигал тех, кто выливал грязь на Сталина. Дело в том, что во время войны Сталин называл Москаленко «генерал Паника», говорил, что у него нет лица. К. С. Москаленко, став Маршалом Советского Союза в 1955 году, за это мстил Сталину.

Другой характерный факт.

Летом 1940 года в Москве приземлился немецкий самолет. И. В. Сталина возмутила такая расхлябанность и беспечность руководства противовоздушной обороны Наркомата обороны. Виновные были отданы под военный трибунал. Несмотря на боевые заслуги, начальник ПВО Наркомата обороны Герой Советского Союза Г. М. Штерн был расстрелян. Жестоко? Но стране угрожало гитлеровское нашествие. Надо было крепить оборону Советского Союза.

Противоположный пример.

Во второй половине июля 1941 года И. В. Сталин попросил вызвать оборонщика Б. Л. Ванникова. Его привезли в Кремль прямо из тюрьмы, куда посадили более месяца назад. Сталин сказал ему, что сейчас не время сидеть, надо налаживать производство вооружения, что он назначается заместителем наркома вооружения. Ванников ответил, что не может приступить к работе, потому что знают об его аресте и никто его распоряжения выполнять не будет.

Тогда И. В. Сталин написал постановление Государственного Комитета Обороны: «ГКО удостоверяет, что тов. Ванников Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению, что т. Ванников считается в настоящее время полностью реабилитированным. Т. Ванников Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР назначен заместителем Наркома вооружения и по распоряжению ГКО должен немедленно приступить к работе в качестве зам. Наркома вооружения.

20 VII 1941 г. Председатель ГКО

И. Сталин».

Так Б. Л. Ванников стал заместителем наркома вооружения с 1941 года. В этом же году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, а в 1942 году назначен наркомом боеприпасов.

Нынешние «демократы» вовсю раскручивают тему репрессий против невинных людей. Этим преследуется цель, во-первых, обелить тех, кто боролся против социализма, против советской власти, против Советского государства, а, во-вторых, проливая «крокодиловы слезы» о невинных жертвах, сознательно обходят что они были гражданами СССР, хотя и непоследовательными, но в душе сторонниками советского социалистического государства рабочих и крестьян, наконец, в-третьих, «массовостью» жертв убедить, что Сталин – тиран, намеренно крушивший свой народ.

Важное суждение высказал Н. К. Байбаков в книге «От Сталина до Ельцина». Он пишет:

«Не всегда при обсуждении спорных вопросов Сталин высказывал свою точку зрения, но мы, участники кремлевских совещаний, утверждались в уверенности: Сталин в любом сложном деле знает, что предпринять. Никогда ни разу не принимал пустых или расплывчатых директив, а с особой тщательностью продумывал и определял все пути к безусловному, верному решению и его выполнению. Только тогда, когда окончательно убеждался, что нужное решение найдено и оно реально выполнимо, Сталин твердо подытоживал:

– Итак, я утверждаю.

Не скрываю того, что я был в числе тех, кто учился у Сталина, считая, что его ясный и решительный стиль должен быть присущ руководителям любого ранга…

Бытует и доныне мнение, будто существовали некие особые запретные темы, например тема репрессий, с которыми к Сталину обращаться опасно, а то и вовсе невозможно. Это, мол, могло повлечь за собой тяжкие последствия, мол, Сталин не терпел таких обращений.

Я лично убедился во многих случаях, что, наоборот, Сталин уважал смелых и прямых людей, тех, кто мог говорить с ним обо всем, что лежит на душе, честно и прямо. Сталин таких людей слушал, верил им, как натура цельная и прямая.

Ему нравились знающие свое дело люди, особенно «новая волна» специалистов, пришедших на производство в советское время, питомцы нового строя, которых он мог по справедливости считать и своими питомцами. И нас он слушал, как мне кажется, с особым чувством – это нам, тогда молодым людям из рабфаков и институтов, предстояло обживать будущее. Вот почему, заметив чье-нибудь дарование, присматривался к нему – каков сам человек, если трус – не годится, если дерзновенный – нужен. И он таких всячески поддерживал, выдвигал на руководящие посты, ведь не зря знаменитые «сталинские наркомы» – это 30–35-летние люди (в основном) с неизрасходованной энергией и верой, что будущее будет построено именно ими» [11, с. 45–49].

Н. С. Хрущев на XX съезде партии уверял делегатов, что Сталин не считался «с какими-либо нормами партийной и советской законности», «имея неограниченную власть, он допускал жестокий произвол, подавлял человека морально и физически», «человек не мог проявить свою волю», «Сталин говорил, что такого-то надо арестовать». Факты свидетельствуют, что Сталин даже под давлением доказательств вины неохотно соглашался на арест, тем более известных деятелей, ценных работников. Главный маршал авиации А. Е. Голованов рассказывает, что однажды спросил Сталина: «Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?» Окружающие замерли. «Говорят, – сказал Сталин, – что он имел отношение к иностранной разведке». «Неужели вы этому верите, товарищ Сталин?» – продолжил Голованов. «А ты веришь?» – сказал он, приблизившись вплотную. «Нет, не верю!» – решительно ответил Голованов.

«И я не верю!» – сказал Сталин. Вскоре Туполев был освобожден [139, с. 28–29].

Молотов говорил в беседе с Головановым: Туполев из той категории интеллигенции, которая очень нужна Советскому государству, но в душе они – противники, и по линии личных связей они опасную и разлагающую работу вели, а даже если и не вели, то дышали этим. Посадили, но приказали: обеспечьте самые лучшие условия, кормите пирожными, всем, чем только можно, больше, чем кому бы то ни было, но не выпускайте! Пускай работает, конструирует нужные стране военные вещи. И не считаться с тем, что в трудный момент такие люди могут стать особенно опасны, тоже нельзя. Теперь Туполев в славе. Туполев говорит о Сталине: «Масштаб! Размах! Хозяин!» [209].

Говорят: надо было обойтись без жертв и без ошибок. Так могут рассуждать по меньшей мере наивные люди. Шла тяжелая борьба, борьба сложная, борьба с коварным и опасным врагом. К тому же надвигалась война. И победи они, жертв было бы больше, да и советская власть, Советское государство могли бы погибнуть.

Трагические события последних десятилетий убеждают что такой вариант тогда был вполне возможен. В ходе перестройки и демореформ руководящее ядро партии – генсек Горбачев, члены Политбюро Яковлев, Шеварднадзе, кандидат в члены Политбюро Ельцин и другие – выступили как предатели дела социализма, разрушители могущественного Советского Союза. Тогда советскую власть, Советское государство, социализм спас Сталин. Ныне Сталина не нашлось. А многие из бывших руководящих кадров партии и государства показали свое истинное буржуазно-мещанское лицо.

Тогда государственный, партийный и военный аппарат был очищен от троцкистов, хотя в высшем эшелоне партии остались те (например, Н. С. Хрущев и другие), кто в прошлом были приверженцами троцкистских взглядов. В докладе 3 марта 1937 года на Пленуме ЦК ВКП(б) И. В. Сталин определил широкую программу всестороннего очищения общественно-идеологической жизни страны от остатков троцкизма. Он говорил: «Необходимо поднять политическую работу нашей партии на должную высоту, поставив во главу угла задачу политического просвещения и большевистской закалки партийных, советских и хозяйственных кадров» [183, т. 14, с. 163].

По указанию Сталина была предпринята глубокая перестройка всей системы общественных наук, в том числе отечественной истории и истории ВКП(б). Партия объявила бой воинствующему русофобству, глумлению над русской историей и культурой. Было усилено патриотическое воспитание населения, прежде всего молодежи, что впоследствии благотворно сказалось в годы Великой Отечественной войны.

Продолжаются обвинения И. В. Сталина в чрезмерной жестокости. При этом Сталину стараются противопоставить Ленина. Известно, что Ленин предлагал исключить Зиновьева и Каменева из партии за предупреждение Временного правительства о готовящемся Октябрьском восстании. Их защитил тогда Сталин. Через пять лет Ленин в «Завещании» вновь напомнил партии об «октябрьском эпизоде» Зиновьева и Каменева. В 1935 году в Ленинграде прошел судебный процесс по делу «Московского центра» зиновьевцев. Суд приговорил Зиновьева к 10 годам, Каменева – к 5 годам заключения. Утверждают, что Ленин бы так не поступил, как Сталин со своими противниками. И опять ложь: да, Сталин поступал круто, но не со своими личными противниками, а с противниками советской власти, противниками Советского государства, противниками социализма. И ведь в конечном итоге и троцкисты, и зиновьевцы, и бухаринцы, и буржуазные националисты выродились в злейших врагов Советского Союза, подвизавшихся на службе иностранных разведок.

Они были тесно связаны с германским фашизмом, готовившим войну против СССР. И троцкисты, и бухаринцы активно занимались вредительством, диверсиями, шпионажем, организацией террористических актов против руководителей нашей страны. Их разгром являлся важнейшим условием победоносного строительства социализма в Советском Союзе и позднее – победы в Великой Отечественной войне.