Текст книги "По ступеням тайнознания"

Автор книги: Владимир Стрелецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Перенесённый в убежище, предоставленное Иосифом Аримафейским, Иисус нуждался в серьёзнейшей врачебной помощи, что и объясняет постоянное присутствие возле него одного или двух ессеев с солидным запасом целительных снадобий (около ста литров). Позже возникла необходимость поставить возле входа в пещеру второстепенное, но заслуживающее доверие лицо, которое должно было успокоить сторонников и родственников Иисуса, объяснить его отсутствие и предупредить ненужные обвинения римских властей в воровстве тела и осквернении гроба.

Когда Иисус после распятия показался своим ошеломлённым ученикам, то он был далеко не бестелесным духом. Он продемонстрировал им свои руки, ноги, предложил дотронуться до тела, а затем попросил есть (Лука, 24, 36–42).

Какова же дальнейшая земная судьба Иисуса? По одной версии, Иисус жил в 45 году нашей эры в Александрии, где под именем Ормуса основал таинственный мистический орден Розы и Креста. После смерти его мумифицированное тело было надёжно спрятано в окрестностях Ренн – ле – Шато (Франция).

Но есть и другая версия. Она изложена в священной «Бхавишья Махапурана», написанной на санскрите. Это ведический источник сообщает, что Иисус в сопровождении своей матери Марии и Фомы отправился в Дамаск. Оттуда караванным путём путники проследовали в Северную Персию, где Иисус много проповедовал и исцелял, чем заслужил имя «целителя прокаженных». Далее, согласно апокрифическим «Деяниям Фомы» и другим источникам Иисус, Мария и Фома направились в Кашмир. Мария в пути тяжело заболела и умерла. На месте её смерти, находящемся в 50 километрах от Равалпинди (Пакистан) сейчас находится маленький городок Марри, названный в её честь. Могила Марии является святыней и в наши дни.

Похоронив мать, Иисус пошёл дальше – к озёрам у подножия Гималаев. Здесь он оставил свой след в Шринагаре – столице Кашмира. Дальше Великий Путник последовал далеко вглубь Гималаев и Тибета. Сокровенная индийская легенда гласит, что он ещё раз побывал в легендарной Шамбале, где держал экзамен перед Космическими Учителями и был посвящён в Их Великое Белое Братство. А вот немецкий теолог Евгений Древерман в своей книге «Функционеры Бога» отмечает, что Иисус умер в возрасте 120 лет в Шринагаре. В центре этого города находится усыпальница, названная «Ризабал», что означает «могила пророка». На древней табличке с рельефом запечатлены стопы Иисуса с чёткими следами рубцов, оставшихся после распятия. В древних манускриптах говорится о том, что Фома после смерти Марии расстался с Иисусом и проповедовал Благую Весть в Индии. Как бы там ни было, но Фома закончил свой земной путь в Мадрасе, о чём красноречиво свидетельствует собор его имени, возвышающийся ныне над могилой самого загадочного апостола.

Нам осталось выяснить, какова же была судьба жены Иисуса – Марии, и его детей. Согласно увлекательной гипотезе, изложенной М.Байджентом, Р.Леем и Г.Линкольном в «Священной загадке» (мы уже упоминали эту книгу в начале нашего изложения), жена и дети Иисуса, которые родились у него между 16 и 33 г.н. э., покинули Палестину и после долгих лет скитаний осели в еврейской общине на юге Франции. В течение V века потомство Иисуса породнилось с отпрысками королей франков и произвело на свет меровингскую монархическую династию. Меровинги, в свою очередь, дали начало династии Габсбургов, которая долгое время правила Австро-Венгерской империей. Впрочем, это уже отдельная история, достойная захватывающего исторического детектива…

Всё изложенное нами вовсе не умаляет величие Личности и всемирной миссии Иисуса Христа. Напротив, они наполняют их реальным человеческим измерением. Измерением, достойным Великого Сына Человеческого.

5. Элементы эзотерической космогонии в поэме – сказке А.С. Пушкина

Как любой творческой личности, великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину (1799 – 1837) были присущи незаурядный интеллект, соединённый с неисчерпаемыми запасами интуиции и воображения. Незамысловатые сюжеты старинного русского фольклора могучей волей его творческого пера превращались в грандиозные феерии, наполненные «вечными» образами общечеловеческого «коллективного бессознательного» (или «информационного поля», как принято сейчас говорить).

Проанализировать символику сюжетов творческого наследия поэта – благородная задача, которая ждёт своих исследователей. Наша цель несколько скромнее. Мы возьмём всего лишь один сюжет хорошо известного даже маленьким детям произведения – «Сказки о мёртвой царевне и о семи богатырях» – и попробуем сравнить этот сюжет с образами древневосточной космогонии. Для этого напомним читателю краткое содержание пушкинской сказки.

Живут себе царь и царица. Живут в обстановке любви и взаимопонимания. Царь отправляется в поход, а беременная царица остаётся дома ждать супруга. С тоскою и печалью она дожидается его в течение девяти месяцев. Олицетворением печального ожидания царицы стали бескрайние холодные просторы и снежные вьюги, которые она наблюдает из своего окна. Царь, наконец, возвращается, а царица от радости долгожданной встречи умирает. Перед этим она рожает дочь – царевну. Царь, попечалившись некоторое время, женится на другой, которая становится новой царицей. Она до безумия самовлюбленна и без конца смотрится в волшебное зеркало, у которого спрашивает:»Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» И свет – зеркальце ей отвечает, что она – царица – всех милее. Отвечает до тех пор, пока не подрастает юная царевна, которая и милее, и румянее, и белее своей мачехи. К царевне сватается королевич Елисей, которому царь в наследство обещает «семь торговых городов». Тогда завистливая царица приказывает своей служанке – Чернице – отвести царевну в лес, где бросить её одну на съедение хищникам. Но царевна не пропадает и выбирается к терему, где живут семь добрых молодцев – богатырей. У них она и остаётся жить, как приёмная сестра, в обстановке доброжелательности и заботы. Но коварная царица узнаёт от волшебного зеркальца, что её соперница по красоте жива и поручает Чернице отравить царевну яблоком. Злая служанка находит красавицу и даёт ей отравленное яблоко. Съев его, царевна засыпает вечным сном. Семеро братьев помещают свою мёртвую приёмную сестру в хрустальный гроб, который подвешивают на чугунных цепях в глубокой пещере. Преданный жених юной царевны – королевич Елисей – начинает поиски своей возлюбленной. О её местонахождении он спрашивает у Солнца, Месяца и Ветра. Ветер и раскрывает Елисею тайну мёртвой царевны. Влюблённый королевич приходит в пещеру и бросается от горя на хрустальный гроб. Тот разбивается, и царевна оживает. Влюблённые воссоединяются и затевают пир на весь мир.

Пусть великий Александр Сергеевич, да и поклонники его поэтической музы, простят нам фривольное изложение изящного творения, но нашего рассказа будет вполне достаточно для того, чтобы провести сравнительный анализ логики смены сказочных образов и творения мира в древних космогонических мифах (космогония – система взглядов на развитие космоса и его отдельных объектов).

Что касается древней мифологии, то историки, филологи, рилигиеведы, хорошо знающие свой предмет, склонны утверждать, что образы и символы главных мифов и религий мира восходят к древнеиндийской космогонии. В свою очередь, творцы этой космогонии эзотерической основой всех известных им мифов считали сокровенные знания допотопного (то есть жившего более, чем 12 тыс. лет) человечества.

Но вернёмся к пушкинской сказке. В начале повествования мы видим образы царя и царицы, счастливо живущих узами брачного союза. В древнеиндийской космогонии образу брачного союза соответствует образ «Единого», «ТОГО» – абсолютного духовного пространства в состоянии Пралайи (растворения, покоя). Когда этот покой нарушается в силу самой природы «ТОГО», «Единый» становится «Двумя»: Брамою (активным духовным пространством) и Адити– «Матерью Мира» (пассивным материальным пространством). «Матерь Мира» содержит в себе «Корень Жизни» – зародыш будущей физической Вселенной. У Пушкина же мы видим, как брачная жизнь влюблённых (Пралайа «ТОГО») превращается в раздельное существование царя (Брамы) и беременной («Корень Жизни») царицы (Адити – «Матери Мира»). По взглядам древних мудрецов, Адити после своего отделения от «Единого» существует в инертном состоянии. Она «спит в своих покровах». У Пушкина этому сну соответствует образ зимы, который созерцает царица из своего окна, ожидая царя. Для того, чтобы Адити стала активной, ей требуется творческий луч – импульс (Махат), который исходит от Брамы. Таким импульсом в сказке Пушкина становится возвращение царя. В древнеиндийской космогонии Махат, вихреобразно рождаясь в лоне Брамы, (образ снежной вьюги у Пушкина), соприкасается с Адити (царь возвращается к царице как бы из пелены этой вьюги). В сказке Пушкина после этого, как мы помним, царица умирает. В сюжете её место занимают царица – вторая жена царя, и юная царевна, причём новая царица постоянно смотрится в волшебное зеркало, созерцая себя в своих отражениях– образах. В древнеиндийской космогонии этому повороту сюжета соответствует прекращение бытия Адити, как целостности, после её взаимодействия с Махатом, и переход её в новое качество – Викату (вторая жена царя). Виката представляет собой совокупность первообразов духовно – материальной природы, по которым строятся законы и объекты физического мира. Интересно, что позже Виката в древней восточной философии была трансформирована в образ вселенского зеркала Маджа(«свет– зеркальце» у Пушкина). Материально уплотняясь, Виката трансформируется в нашу Вселенную (юная царевна у Пушкина). Но первобытная Вселенная сама по себе инертна и пассивна, как, впрочем, и все «женские» образы древнеиндийской космогонии. Чтобы стать развивающимся материальным многообразием, ей необходим активный творческий импульс «мужской» природы – Фохат (сущность родственная и производная от Махата). В пушкинской сказке мы видим, как у царевны появляется суженый – королевич Елисей. Он и символизирует тот Фохат, без участия которого дальнейшая эволюция физической Вселенной невозможна. Царь обещает Елисею в наследство «семь торговых городов». В древней космогонии активная деятельность Фохата на физическом плане преобразуется в семь великих сил природы (свет, звук, теплоту, тяжесть, эфир (что-то вроде современного вакуума – В.С.), вихревое вращение, силы соединения – распада элементов).

Далее в пушкинской сказке мы читаем, как злая мачеха отправляет царевну в (лесную глушь) на съедение хищникам. Этому способствует служанка злой царевны – Черница. У древнеиндийских философов развитию пушкинского сюжета соответствует погружение первобытной материи в царство хаоса (лесная глушь) и последующая её дифференциация на множество физических объектов. Это и есть вселенское зло, которое у Пушкина символизировано образом дремучего леса и Черницей (имя, безусловно, производно от чёрного цвета – символа зла). Но царевна не погибает – она приходит к терему, в котором живут семеро богатырей. Семи богатырям в древнеиндийской космогонии соответствуют «Семь Лха» (Высших Духов) – наиболее важные для эволюции материи группы первообразов, которые становятся её природными силами и препятствуют развитию хаоса. Счастливая жизнь царевны у семи богатырей (эволюция Вселенной) заканчивается съедением царевной отравленного яблока и погружением её в вечный сон, подобный смерти. Внимательный читатель заметит, что этот пушкинский эпизод перекликается с известным библейским сюжетом об искушении Евы яблоком с Древа познания Добра и Зла. Яблоко, как плод, и смерть в древнеиндийской космогонии символизирует переломный момент в эволюции Вселенной, когда она «пожинает» конечный плод своего усложнения и дифференциации – истощение творческих сил и начало медленного распада, заканчивающегося падением в первичную пустоту. Физический мир постепенно превращается «Сияющую Холодную Деву» (мёртвая царевна «спит» в хрустальном гробу).

Но свою возлюбленную неутомимо ищет королевич Елисей. О её местонахождении он спрашивает у «Красного солнца» и «Ясного месяца», но они ему ничем не могут помочь. И лишь один «Ветер буйный» знает, где спит царевна вечным сном. И здесь мы видим конкретные соответствия в древней космогонии.»Сияние Холодной Девы» не принадлежит ни проявленному миру («Красное Солнце»), ни подлунному миру «Тьмы» (духовному миру однородного первобытного Пространства), которое у Пушкина представлено нам в образе «Ясного Месяца». Это сияние принадлежит вращающейся пустоте – вихревому движению («Ветру буйному») первичного материального пространства, исходящего от Брамы. А далее мы читаем, как королевич Елисей своим телом разбивает хрустальный гроб, и царевна оживает. А в древнеиндийской космогонии Махат своим импульсом прекращает сияние холодной материи и вместе с ней сливается в Огненный Творческий Луч, который начинает новый цикл вселенского творения. Занимается заря новой Манвантары (эры космической эволюции) – пушкинский «пир на весь мир».

Таким образом, мы видим практически полное совпадение логики пушкинского сюжета и последовательности смены образов – символов в древнеиндийской космогонической картине. Следует ли из этого, что Александр Сергеевич Пушкин, был по складу ума эзотериком и изучал восточную мудрость? Конечно, нет, ибо об этом нет никаких серьёзных свидетельств.

Сказку о мёртвой царевне Пушкин впервые услышал и записал в ноябре 1833 года в Михайловском. Интересным будет также отметить, что образная система фольклорного оригинала, услышанного и записанного поэтом, не имеет ничего общего с известным нам сюжетом. Об этом свидетельствуют сохранившиеся черновые наброски сказки, сделанные Пушкиным. В них отсутствуют «вечные», то есть присущие многим мифологиям, религиям и фольклорам архетипические образы царя – отца, царицы– матери, спасителя, зеркала, плода– яблока, злого искусителя, солнца, месяца и священного числа «семь». Но если великий русский поэт не изучал восточную философию и при этом сумел заурядный фольклорный сюжет поднять до уровня общечеловеческой символики, то из всего этого следует заключить, что его творческий процесс протекал в особом духовном пространстве – всемирном хранилище «вечных» образов человечества. И сказанное нами не есть красивая и фантастическая метафора.

В 2001 году доктор философских наук, кандидат филологических наук, член ПЕН – клуба Константин Кедров завершил впечатляющее сравнительное исследование образов и символов Библии, шедевров русского фольклора, произведений философов – богословов Василия Родзянко и Павла Флоренского, учёных Эммануила Сведенборга и Зигмунда Фрейда, духовидца Якоба Бёме, русских писателей и поэтов – Александра Блока, Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Андрея Белого и Велимира Хлебникова. Результаты своего исследования учёный сопоставил с конечными выводами неевклидовой геометрии и теории относительности. Вывод Кедрова шокирует: многомерное пространство– время в нашей Вселенной существует и его природа родственна… духовному миру человеческой личности! Структуру такого духовного пространства – времени составляют вечные образы, которые в «зримом виде» запечатлены в древних мифах, легендах, преданиях, религиозных доктринах, произведениях художественной литературы и фольклора. Творческие процессы у человека также протекают в многомерном пространственно – духовном мире, и потому они захватывают в зону своего «развёртывания» эти непреходящие образы, содержащие важнейшую эволюционную информацию о Вселенной, и «переводят» их на красочный язык художественных произведений и научных прозрений.

Таким образом, мы можем заключить, что Александр Сергеевич Пушкин, образы своей поэтической сказки, поразительно совпадающие с символикой древней космогонии гениально «считал» с многомерной прстранственно-временной матрицы, содержащей ключи-коды вселенского творения. А незамысловатый фольклорный сюжет послужил для него своеобразным «пусковым механизмом» для творческого процесса, который протекал в духовном пространстве. Конечно, великий поэт об этом ничего не знал, да и не должен был знать. Он творил с интуитивной догадкой: «Сказка ложь, да в ней намёк!»

6. Писанка – образ Вселенной

Из глубины веков пришёл в Украину уникальный обычай, смысл которого для большинства наших соотечественников заключён в расхожих словах: «так надо». Этот обычай является символом украинской Пасхи и представляет собой изготовление писанок – разукрашенных специальными узорами яиц. В прошлом веке писанки разрисовывались строго в дни Страстной недели, а люди пользовались ими на протяжении 40 дней – от Пасхи до Вознесения.

Писанки не следует путать с крашанками. Крашанки – это монохромно разрисованные (как правило, красным цветом) варёные яйца, предназначенные для разговения верующих в день Воскресения Христового. Именно такое яйцо, согласно преданию, преподнесла в Риме императору Тиберию Мария Магдалина, с тем, чтобы тот уверовал в воскресение Христа на третий день после распятия.

Писанка– это полихромно разрисованное разными, зачастую весьма сложными, орнаментами деревянное яйцо, служащее традиционно талисманом или оберегом. Раньше наши предки искренне верили, что писанки имеют влияние на здоровье человека, уберегая его от болезней. Писанки они хранили в красном углу светлицы под образами на отдельной полочке, чтобы воспользоваться ими в нужный момент для защиты своего хозяйства и домочадцев от всевозможных напастей, грома, лихих людей. Ещё и сейчас в некоторых сёлах нашей глубинки девушки дарят писанки своим женихам как залог чистоты и твёрдости своих намерений отдать свое сердце суженому.

Интересно, что в России писанок не знают и не употребляют. Отчасти обычай разрисовывать писанки сохранился до наших дней в Румынии, западных и восточных славян. Исследуя историю писанки, известный украиновед В.М. Щербаковский (1876–1922) пришёл к выводу, что писанка, ввиду присущих ей специфических знаков и символов: изломанных и восьмигранных крестов, элементов Древа Жизни, спиралей и т. п. была в древности неотъемлемым элементом ритуальных действий народов Малой Азии и Европы, исповедовавших культ Кибелы (в древнегреческой мифологии – богиня плодородия Деметра).

Исследователи истории и верований древних народов установили, что культ Кибелы уходит своими корнями к мистериям (священным культовым обрядам), которые проводились в Древнем Египте в честь одной из главных богинь, особо почитавшейся народом этой страны– Исиды.

Всякое культовое действие (как и его атрибуты – в нашем случае– писанка) своим происхождением обязано определенной доктрине. Доктрина всех древнеегипетских мистерий была единой и тайной. В её истинные мировоззренческие глубины был посвящён ограниченный круг прошедших особые испытания и подготовку жрецов– иерофантов. Какими же тайными знаниями владели иерофанты, где истоки этих знаний и как они нам могут объяснить символику писанки?

Ответы на эти вопросы мы можем найти в специальной исторической, философской и эзотерической литературе. Известный и авторитетный исследователь тайных учений Чарльз Уильям Гекерторн в своей блестящей книге «Тайные общества всех веков и всех стран»(1874) путём скрупулезного изучения мифов, религиозных верований и философских доктрин народов, чья культура лежит у истоков современной цивилизации, пришёл к выводу, что все женские культы (в том числе, и мистерии Исиды) происходят из весьма глубокого представления о том, что в основание Мироздания глубоко заложено женское начало – «Королева Небес» или «Девственница София». Но это начало посвящённые древние мудрецы представляли не как женоподобный образ, но как вселенское зеркало Маджа (отсюда, по всей вероятности происходит слово «магия»), вечно хранящее в девственной чистоте проявленный духовный Первообраз будущего материального мира – матрицу вселенского творения. В результате периодического приложения к духовной Первоматрице активного мужского начала – Творческого принципа – Абсолюта – возникают материальные (физические) вселенные.

Исследования Ч.У.Гекерторна получили продолжение в трудах великих эзотериков прошлого: Е.П.Блаватской, А.Безант, Е.И. и Н.К.Рерихов. В законченном учении «Живой Этики», созданном на основе древних космических легенд Востока, представление о духовном Первообразе Вселенной восстановлено до ещё более древнего и первичного представления о совокупности первообразов будущего мира – мыслей, форм, сил и интуиций. Все эти первообразы являются человеческими сущностями, закончившими эволюцию в предыдущем цикле существования Вселенной и служащие посевом для развития последующее серии материальных миров.

Мировоззренческие находки эзотериков позволяют нам вплотную подойти к разгадке символики писанки. Но для этого следует вначале обратиться к двум группам фактов.

Первая. В основании древних религиозно-философских систем Индии, Китая, Египта и Ирана лежит представление о первоначальном Космическом Яйце (заключённом в непроницаемую для нашей Вселенной скорлупу непознаваемом хранилище непроявленных первообразов), из которого, взломав скорлупу, вышел Космический Человек. В Индии он носил имя Пуруши, Китае – Пань-Гу, Ирана – Ахурамазды. Из частей тела и жизненных функций Первочеловека (проявленных духовных первообразов мира в более поздней эзотерической интерпретации) развилось всё многообразие материального мира. Здесь интересным будет также заметить, что в мифологии африканского племени догонов, которая по мнению ряда исследователей, имеет внеземное происхождение, также присутствует образ Космического Яйца. Здесь по своей сути оно является богом Аммой, «который покоился ни на чём».

Вторая группа фактов. Узоры, которые традиционно наносятся на писанку, глубоко архетипичны по своей природе и символизируют: изломанные кресты и спирали – вращение солнца, цикличность и Живой Свет (мужское начало), восьмиконечные кресты – стилизованное Древо Жизни, материнские первообразы (женское начало) значимых элементов мироустройства: пространства, времени, смерти, общества, семьи, человека..

Таким образом, исходя из всей вышеизложенной совокупности фактов, вполне логичным будет предположить, что писанка в наиболее древних обрядах человечества использовалась в качестве священного символа Космического Яйца и вселенского зеркала Маджа. В единстве своей формы и нанесенных узоров она несла глубокое знание о существовании предвечной матрицы творения, структурированной первообразами духовной сущности человека, которые открываются ему в моменты самопознания, творческих озарений, интуитивных догадок и творческого самосовершенствования. Ведь именно эти качества должны были породить у своих участников канувшие давно в Лету священные мистерии.

Нам осталось ответить ещё на один вопрос: каким образом могли возникнуть у древних народов такие глубокие по своей философской сути представления? (Справедливости ради здесь следует заметить, что большую часть исторического времени для большинства людей они сохранялись в культуре в весьма упрощённом виде и давно утратили своё первоначальное значение). Здесь может быть три предположения.

1. Образ Космического Яйца глубоко архетипичен по своей природе, то есть вечно присутствует в коллективном бессознательном (информационном поле) человечества.

2. Представления о Космическом Яйце занесены на Землю посланцами внеземных цивилизаций (например, из звёздной системы Сириуса, как утверждают исследователи мифологии догонов).

3. Этот образ привнесён в культуру многих народов прародителями человечества, каковыми являются, по утверждению эзотериков и ряда учёных, пришельцы из Атлантиды, основавшие до затопления легендарного материка колонии на Тибете и в Древнем Египте.

Вот, оказывается, сколько тайн и загадок может хранить в себе обыкновенная деревянная писанка. И если она лежит у вас дома на видном месте, то значит с вами говорит Вечность, говорит ваш бессмертный Дух. Говорит языком жизнеутверждающей формы и затейливых узоров.