Текст книги "Фраер вору не товарищ!"

Автор книги: Владимир Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 30

Где-то далеко впереди на шоссе светились две красные точки «мерседеса». В сотне метров за ними полыхали габаритки джипа, даже слышался его рев. Костина «девятка» вынырнула с боковой дороги, ведущей к дачному поселку, освещая себе путь бьющим в даль светом фар, и пошла следом за ними. Еще не успела улечься пыль на шоссейном полотне, как мимо поворота протарахтела черная «волга» Самохина и прожужжал микроавтобус с группой захвата. Хоть «волга» и гремела на всю округу в ночной тишине, словно у неё под капотом был не двигатель, а ведро с камнями, но тем не менее шла она на достаточной скорости, чтобы держаться в хвосте погони, а не безнадежно отстать от нее.

Довольно скоро джип подошел к «мерседесу» на близкое расстояние и начал мигать фарами, приказывая остановиться. Андрей посмотрел в зеркало заднего вида и увидел несколько машин, выстроившихся за ним по ровной прямой стрелке шоссе и светящих дальним светом в спину друг другу. Где-то далеко позади разлилась трелью сирена, и засветились всполохи проблесковых маячков.

– Ты смотри, Люсь, нас сопровождает почетный эскорт!

Люська обернулась назад.

– Махров! – сказала она обреченно. – Кажется, догоняет.

– Ну да, конечно, – уверенно хмыкнул он. – На такой тачке, как эта, нас только с вертолета ловить.

Он подбавил газку, и «мерседес» лихо пошел вперед. В разбитое окно врывался холодный ночной воздух, немного остужая Андрею кровь. Однако джипок не отставал и бил фарами, освещая салон. Его темная махина висела сзади, грозя раздавить или хотя бы ударить в зад, но шустрый «мерс» легко уходил от него, неудержимо несясь вперед.

– А кто за ним идет? – спокойно поинтересовалась Люська, словно была зрителем на скачках.

– Менты, кто же еще, – вздохнул Андрей.

– Откуда они-то тут взялись?

– Я привел. Ну, любопытный, попадешься ты мне! Думал, он частник, а это мусорок молодой. Вот и притащил на хвосте.

– Давай я Махрову в лоб попаду, – вдруг предложила Люська и, сжав в руке пистолет охранника, полезла через спинку на заднее сидение. Нырнув туда кошкой, она опустила стекло, высунула руку наружу и бабахнула пару раз назад. Пули ушли куда-то в небо. Люська выругалась и убрала руку с пистолетом.

– Бесполезно, – огорченно сказала она. – Не попаду.

– Тогда не трать патроны. Еще пригодятся.

Как только бабахнули выстрелы и просвистели пули где-то совсем рядом, чиркнув по крыше, Махров оторвал взгляд от габаритных огней «мерседеса», словно выстрелы его разбудили, и посмотрел в зеркало заднего вида.

– Мать честная! – удивился он. – Глянь, Витек, вся городская мусорня собралась! Я так и знал, волчара этот не только сволочь, но ещё и стукач. Надо было его сразу кончить, ментяру этого! Прав ты был, сынок. Вот что значит, старость! Становлюсь сентиментальным, как женщина. Не могу человека шлепнуть, рука не поднимается. Пора, видать, мне на покой. А, как считаешь?

Витек сидел на заднем сидении бледный и застывший, как мумия, закрыв глаза и изредка тихо постанывая. Видно, он то и дело терял сознание от резкой боли, когда машину подбрасывало на ухабах. Вся его правая рука и сидение были залиты кровью, вытекающей толчками из открытой раны. Он приоткрыл глаза, обернулся назад, насколько это ему удалось.

– Сволочи! – еле слышно проговорил он. – Всех кончу! Дай мне пушку, Сергеич. Щас буду отстреливаться.

– На, держи. – Махров кинул ему на сидение «беретту».

Витек взял её левой рукой, положил на правое плечо, направив ствол назад, но не смог держать руку, сбросил на колени.

– Черт, рука болит! Кость задета. Ничего не получается. Какая боль! Зачем ты меня взял, Сергеич? Оставил бы дома. Я их завтра всех…

– Завтра мы с тобой будем уже в могиле, сынок, – пробормотал Махров. – А сейчас нам надо обязательно поймать этого ублюдка. Поймать! Сначала кончим его, а уж потом возьмемся за ментов.

Машину подбросило на очередной колдобине, и Витек взвыл от боли.

– Останови, Сергеич, я вылезу. Не могу больше! Высади меня!

– Да ты что! Не могу же я бросить раненого на поле боя, – резонно заметил Махров. – Ты уж не обессудь! Придется потерпеть. Впрочем, если хочешь, можешь на ходу спрыгнуть.

Он азартно засмеялся и вдавил педаль газа. Вот она, настоящая охота, в которой уже все перепуталось – кто охотники, кто дичь, сам черт не разберет. Что там по белкам стрелять – никакого интереса. Вот когда ты волк, гоняющийся за жертвой, и на тебя самого идет облава, тогда и проявляются настоящие звериные инстинкты.

Расстояние между джипом и «мерседесом» не сокращалось, как бы не ревел многосильным движком «лендровер», но он приклеился прочно, и Андрею казалось, будто джип подталкивает их, чтобы им вместе уйти от ментов. Но это ему только казалось. На самом деле Махрову сейчас было глубоко начхать на ментов, на это ничтожное препятствие на пути к главной цели – уничтожению своих недавних «друзей», превратившихся в злейших врагов. Так всегда бывает в мире, где живут одни шакалы. Каждый только выбирает для себя, к какой стае ему примкнуть в данный момент. И если в другой стае рвут большие куски, перебегает туда, перегрызя перед этим своих сородичей.

Машины шли по середине дороги, обгоняя редкие попутки и сталкивая их на обочину. Встречные сразу слетали в кювет, истошно сигналя на излете.

Ночь выдалась темная, бледный свет луны прятался за облаками. В непроглядной тьме слышался только рев двигателей, и били вдаль огни фар.

Костя во все глаза смотрел на дорогу, азартно вцепившись в руль. В эти мгновения для него не существовало ничего, он видел впереди только два красных пятна, и выжимал из своей «девятки» последние силы. Писк мобильника вернул его к действительности. Костя раздраженно выхватил трубку из внутреннего кармана пиджака, нажал кнопку прослушки.

– Костя, уйди в сторону, ты нам мешаешь, – услышал он голос полковника. – Мы проводим задержание, а ты путаешься под ногами. Вернее, под колесами. Уходи, и мы начнем стрелять. А то уйдут!

– Не могу, Аркадий Михалыч. Я должен его взять. Это вопрос чести! Я его привез сюда, я его и повезу обратно. Волков – мой!

– Он в какой машине?

– В первой. В «мерседесе». Я его успел разглядеть, когда он вылетел на меня.

– А кто во второй?

– Махров за рулем. Второй сзади, его телохранитель, но он то ли пьяный, то ли раненый. Все время заваливается. Там в доме были выстрелы. Но кто в кого стрелял, я не успел разузнать. Вы берите их, а с Волковым я сам справлюсь. Я с ним уже познакомился.

– Много на себя берешь, старший лейтенант! – огрызнулся Самохин. – Будем брать всех скопом. Только бы они, собаки, притормозили. На наших железяках их не догнать. Дали вперед сигнал гаишникам. Может, выставят пикет, если проснуться.

В последней машине – микроавтобусе сидела группа захвата, крепкие ребята в камуфляже, с короткими автоматами, они спокойно посапывали носами, опустив головы на грудь. Им вся эта гонка до фени, самая работа начнется, когда машины захватят. А сейчас дергаться, лишний раз нервы трепать.

Андрей увидел впереди деревеньку – покосившиеся домишки, стоящие вдоль дороги и освещенные редкими фонарями. Когда кончались дома, была видна развилка – основное шоссе шло прямо, а вбок отходила грунтовая дорога, тянущаяся к лесу. Андрей решил рискнуть. Что-то вся эта гонка стала ему надоедать. Он просто чувствовал, что она закончится вот-вот и, скорее всего, чем-то очень скверным, и если сейчас не уйти с трассы, первой жертвой аварии станет их «мерседес». Он подпустил поближе джипок, так что тот упирался ему в бампер, и перед самым поворотом вдарил по тормозам, крутанул руль вправо. «Мерседес» круто занесло на боковую дорогу, и он поскакал по ухабам в темноту леса. Махров пролетел мимо, хотел развернуться, но понял всю тщетность этой затеи, сзади уже подходили менты, он со злости плюнул и пошел вперед по шоссе.

Преследователи разделились. Костя, не долго думая, свернул за «мерседесом», решив брать Волкова любой ценой, может быть даже ценой жизни, лишь бы исполнить то, зачем он сюда приехал.

Самохин приказал идти за второй машиной. Ему-то больше нужен был Махров. Если удастся засадить этого авторитета, можно со спокойной душой уходить на пенсию. Столько он за время службы переловил воров и бандитов и прекрасно знал – такая крупная птица попадается редко. Иной раз годы тратишь на то, чтобы какого-нибудь вора в законе схватить за шкирку. А тут вот он, как на ладони, осталось только прихлопнуть.

Микроавтобус проскочил развилку и пошел по шоссе, видно, парни из группы захвата твердо знали, кому подчиняются в этой операции.

Андрей увидел в зеркале заднего вида одинокую «девятку», светившую ему в зад дальним светом.

– Ну, с этим парнем мы договоримся! – обрадовался он.

– Кто это? – недоверчиво уточнила Люська.

– Один мой знакомый. Правда, мы познакомились часа два назад. Хороший парень, но уж очень настырный и любопытный.

Фары «мерседеса» высвечивали впереди пятно света. Хоть дорога и была изрыта колесами тракторов, он шел довольно быстро, поднимая за собой тучи пыли. Сзади через оседавшую пыль просвечивали фары преследователя, метавшиеся из стороны в сторону. Скоро пятно света уперлось в непроглядную темноту леса. Андрей притормозил и двинул вдоль плотного строя деревьев по дороге, огибавшей изрытое поле. Наконец отыскал узкий просвет между стволами берез, загнал туда машину и остановился.

– Ты только не волнуйся, все будет нормально, – предупредил он. – Я сейчас.

– Я и не волнуюсь, – слабо улыбнулась Люська. – Мне уже все равно.

Андрей открыл дверцу, выпал из машины и исчез в траве.

«Девятка» затормозила в двух шагах, осветив фарами «мерседес», застрявший между деревьев. Костя выскочил наружу, сжимая в руке пистолет.

– Волков! Выходи из машины с поднятыми руками! – крикнул он. Если бы он сказал это шепотом, в полной тишине леса его бы и так услышали.

Но из «мерса» никто не показался. Костя подошел поближе и уже хотел открыть рот, но услышал за спиной спокойный приглушенный голос.

– Чего орешь?

Костя резко развернулся. Андрей, не долго думая, наподдал ногой по вытянутой руке с пистолетом. «Макаров» вылетел из костиной ладони ласточкой и шлепнулся куда-то в кусты. Мент не стал его подбирать и, понадеявшись на свою силу, бросился на противника, намереваясь применить излюбленный милицейский прием и завернуть его руку за спину. Андрей об этом догадался, поэтому как Костя не изворачивался, ничего у него не выходило. Он только тискал противника со всех сторон, несколько раз, впрочем, заехав ему по лицу. Андрей же пытался оторваться от насевшего на него мента, отбиваясь кулаками и ногами. Наконец, Костя изловчился и нанес Андрею мощный удар в солнечное сплетение. Андрей охнул, хватанул ртом воздух и рухнул в траву. Разъяренный от драки Костя прыгнул на него верхом, схватил тонкими цепкими пальцами за горло. Андрей, хрипя, пытался его пальцы оторвать, но почувствовал, что теряет сознание.

Наверное, ещё немного, и Костя, не сдержавшись, придушил бы его, но вдруг он услышал за спиной щелкнувший затвор и почувствовал, как ему в затылок уперлось что-то твердое и холодное. Натасканное чутье сразу подсказало менту, что именно ему воткнули в голову. Дальше прозвучал грубый женский голос:

– Отпусти руки, ублюдок, а то башку снесу!

И откуда только Люська набралась таких выражений. С кем поведешься…

Костя отпустил хватку и замер.

– Встать, гнида!

Костя убрал руки с шеи поверженного противника, сполз с Андрея и, пошатываясь, встал. Андрей тоже с трудом, откашливаясь и отглатывая, поднялся на ноги. Мужчины, тяжело дыша, стояли в пучке света от фар и, набычившись, тупо смотрели друг на друга. Пожалуй, только женщине под силу остановить дерущихся мужчин. Особенно, женщине с пистолетом.

– Отошел в кусты! Живо! – рявкнула Люська. – И не дергайся, а то твоим родственникам придется раскошелиться на похороны!

Ну, Люська дает! Даже Андрея передернуло от её тона. Костя понял, с кем он связался, и понуро побрел в темноту леса. Остановился в десятке метрах, обернулся, увидел две тени рядом с машинами.

– Ты не уйдешь, Волков! – крикнул он, и эхо покатилось по верхушкам деревьев. – Всех поднимут на ноги, но тебя возьмут.

– Я не такая уж крупная птица, чтобы всем меня ловить, – проговорил Андрей негромко, и эха не получилось. – Это ты прицепился, как банный лист. Лучше бы Махрова ловил. Глядишь, премию получил бы. А за меня только по шее от начальства получишь, а не премию.

Костю возмутило его спокойствие. О чем он ещё тут рассуждает, этот бандюга? Если бы не эта, неизвестно откуда взявшаяся баба, давно бы уже лежал с нацепленными браслетами и мычал, уткнувшись мордой в землю.

– Ты считаешь, что убийство капитана милиции – это мелкое преступление? – крикнул он. – Тогда что у тебя, гад, является крупным? Роту ментов положить?

Андрей с Люськой изумленно переглянулись.

– Ты что, спятил, ублюдок! – крикнула Люська. – Он никого не убивал! Никого и никогда! Понял ты, мусор?

– На понт берешь, парень! – помрачнев, сказал Андрей. – Не надо вешать на меня чьи-то мокрые дела. Я никого не убивал!

– Да неужто! – Костя засмеялся нервным квакающим смехом. – Сурков сам себя ударил табуреткой по голове, когда увидел тебя в шкафу. Наверное, подумал, что ты привидение!

– Я оставил его живым! – изумился Андрей точным сведениям Кости о том, что он сидел в шкафу. – Он хотел надругаться над ней, и мне пришлось его вырубить. Гнида порядочная был ваш Сурков.

– Это ты будешь рассказывать на суде! – крикнул Костя. – Ты его так вырубил, что он больше не врубился. Слаб здоровьем был. Ему одного удара бы вполне хватило, а ты припечатал его дважды. Да ещё этот парень на квартире Черновца, которого ты тоже мочканул. Так что собирайся с мыслью о печальном конце. Кстати, если придешь с повинной, это учтут. Заменят расстрел пожизненным.

– Ты все врешь, сволочь! – крикнула Люська. – Хочешь запугать, чтоб мы побежали сдаваться в вашу поганую контору. Не верь ему, Андрей.

– Я тебе говорю, как есть. Хочешь – верь, хочешь – не верь, – настаивал Костя.

– А я тебе говорю, что никого не убивал, – сказал Андрей. – Хочешь – верь, а не хочешь – катись к чертовой матери!

Он подошел к костиной «девятке», вынул ключи зажигания, швырнул их в кусты. Костя тоскливым взглядом проследил за их полетом и увидел, как Андрей с Люськой забрались в «мерседес».

– Не будь таким впечатлительным, сыщик, – сказал Андрей напоследок. – То, что ты болтаешь, ещё доказать надо.

Он захлопнул дверцу и дал задний ход. «Мерседес» легко отодвинул «девятку» в сторону и выехал из леса. Затем выбрался на грунтовку и поехал обратно к шоссе. Костя проводил его огорченно и полез в кусты искать пистолет с ключами.

– А вдруг ты его убил? – проговорила Люська, когда они выехали на шоссе.

– Он был жив! – твердо сказал Андрей. – Он был жив!

«Лендровер» мчался вперед, уходя от преследователей. Махров искренне жалел о том, что Витек умирает на заднем сидении от боли и потери крови. Но жалел не потому, что умирает, а потому что Витек – уже не боец. Был бы он в сознании, высунулся бы из окна, да шмальнул по мусоровозам пару раз. Витек – стрелок что надо, сходу бы водилу уложил. Первая машина ушла бы в кювет, а за ней и другая сковырнулась. И его джипок полетел бы, как вольная птица над полями.

Но «волга» с микроавтобусом шли в сотне метров за джипом и никак не могли отстать. Синие блики их маячков полосовали темное небо и черные деревья, обнимающие узкую асфальтовую дорогу. Противно выла сирена, действуя Махрову на нервы. В какие-то моменты он отключался, и бесконечная гонка казалась ему фантастическим полетом. Полетом в никуда. Тяжелые вздохи Витька возвращали его в реальность, и он раздраженно морщился, начиная чувствовать, что полет сильно затянулся и ему не видно конца.

– Останови, – ныл Витек. – Я больше не могу… Дикая боль… Надоела эта тряска. Давай я спрыгну. Слышь, Сергеич? Высади меня и езжай, хоть к черту на рога!

Витек был смертельно бледен и постоянно терял сознание, но очередной удар по колесам приводил его в чувство.

– Не действуй мне на нервы! – огрызнулся Махров. – Ноешь, будто у тебя родильная горячка. Сейчас эти твари отстанут, и я тебя высажу. Хочешь угодить в их лапы? Забыл, сколько на тебе трупов висит?

– Плевать… – отозвался Витек. – Хочу покоя. Не могу больше. Все равно они не отстанут. Притормози, я спрыгну.

– Заткнись! – рявкнул Махров. – Без тебя тошно! Не отдам я им тебя, понял?

Впереди показался поворот. Шоссе уходило куда-то вправо – за густыми деревьями не видно, куда и что там, за поворотом. Возможно, спасение, а возможно, совсем наоборот – конец. Выбор все равно не за ним, и он уже ничего поделать не может. Нет, пожалуй, ещё может кое-что.

Не выпуская руля, Махров потянулся свободной рукой назад, дернул ручку задней дверцы. Она приоткрылась.

– Зачем это? – удивленно пробормотал Витек.

– Ты же хотел прыгать, – со злостью сказал Махров. – Ну вот и давай, прыгай!

– Сейчас?

– Ага. Прощай, сынок!

Не снижая скорости, он заложил крутой вираж. Дверца джипа раскрылась нараспашку. Витек только издал короткий стон, и его тушу вынесло наружу. Он покатился по асфальту, разбивая голову вдрызг, пока его тело не свалилось в кювет. Дверца захлопнулась сама собой.

«И этот в канаве, – подумал Махров. – Неужели и я…»

А за поворотом он увидел синие проблесковые маячки и красно-белые огни машин, перегородивших шоссе. Его уже поджидали. Он посмотрел по сторонам дороги. Справа – темный лес, непроходимая чаща, слева – перепаханное поле. В темноте ровное, как гладь пруда, а на деле – кочки и ямы. Махров сбавил скорость, огни впереди быстро приближались. Сзади из-за поворота уже вылетели преследователи. Махров крутанул руль влево. Джип съехал с дороги, скатился с насыпи в кювет, проехал немного по кочкам, переваливаясь и подпрыгивая и, наконец, основательно застрял передним колесом в какой-то яме. Машины преследователей остановились на обочине, осветив фарами несчастный «лендровер», ковыряющийся в грязи и продолжающий тарахтеть в ночной тишине.

Парни из группы захвата повылезали из машин, спустились с дороги в поле и неторопливо шли к нему, поднимая автоматы. А джип все шуровал колесами, перемешивая землю. Махров все жал и жал на газ, переключаясь на заднюю скорость и пытаясь выбраться из ямы. Крепкие ребята в камуфляже окружили машину и со смехом смотрели на его мучения. Один из них постучал в стекло.

– Может, подтолкнуть?

Махров убрал ногу с педали, затравленно оглянулся. Его вытащили из машины, нацепили браслеты и повели к шоссе. Он сник, повесил голову на грудь, покорно повиновался. Там его и встретил Самохин.

– Ну что, Бурый, отбегался? И чего тебе на старости лет не сидится?

Махров поднял голову. В глаза ударил яркий свет фар. Он прищурился, но все равно разглядел усталое лицо Самохина.

– Не за тем ты гонялся, Аркадий Михалыч. Не за тем! Волкова надо было брать. Он на моем «мерседесе» ушел. Это он вашего капитана мочканул. А сейчас приперся с пушкой и начал палить по углам. Люську мою забрал. Вот кто опасный бандюга! Он же откинулся только, совсем озверел там, на зоне. Вообще отморозок полный!

Самохин обреченно покачал головой.

– И Волкова возьмем, не волнуйся. За себя отвечать будешь…

Махрова повели к микроавтобусу и усадили в обезьянник, устроенный в задней части салона. Он успокоился и сидел, подавленный и хмурый. Да, никак не ожидал он, что нынешний вечер, который подвел кровавый итог его борьбе за выживание и начался хорошей попойкой, закончится столь плачевно.

Глава 31

«Мерседес» мягко шел по правой полосе шоссе. Скорость была небольшая, движок работал мерно и тихо. Их никто не догонял теперь, и не от кого было бежать. От такой езды уснуть, как нечего делать. Люська уже засыпала на заднем сидении, опустив голову на грудь. Андрей осторожно притормозил на обочине. Она вздрогнула, удивленно осмотрелась по сторонам.

– Ты что?

– Куда мы вообще едем, Люся?

– Вперед.

– Там впереди что?

– Не знаю. Какой-нибудь городишко.

– Да эта тачка уже засвечена на сто километров. Нас схватят, как щенят. За холку зубами, и никуда не вырвешься.

– И что будем делать?

– Подождем до утра.

– Давай. Только здесь нас тоже найдут.

– А мы здесь и не будем сидеть.

Он тронул машину и медленно покатил вдоль леса, выглядывая пологие откосы дороги. Скоро показалась грунтовая колея, уходящая в лес. «Мерседес» свернул с дороги на колею и пошел вглубь леса, в полную темноту, туда, где нет ни ментов, ни авторитетов, никого. Только лес и тишина.

Отъехав подальше, Андрей остановился на какой-то поляне, заглушил движок, выключил фары и габаритные огни. Стало совсем тихо, лишь слышался легкий шум в кронах деревьев да поскрипывание сухой коряги.

– Спокойной ночи, Люся, – негромко сказал он и откинул спинки обоих сиденьев, устроив удобное ложе. Люська легла рядом с ним, растянувшись на всю длину салона. Они слушали дыхание друг друга. Попытка уснуть была безнадежной.

– Чудной ты парень! – хмыкнула она. – Никак я тебя не пойму. Чего ты добиваешься? Сел бы себе в поезд и все. А ты вернулся зачем-то? Устроил такую бойню! Зачем, а?

Он приподнял голову, посмотрел на нее. Стояла полная темнота, он не видно даже её лица. Нащупал выключатель, зажег свет в салоне. И тогда увидел раскрытые глаза, смотрящие на него в упор.

– Как это зачем? Чтобы увидеть твои глаза. Разве непонятно? Где я их ещё увижу? В какой-нибудь Костроме? Там их нет. Ты знаешь, Люська, я мог бы сесть в поезд и затеряться на просторах страны, ведь всегда можно залезть в дыру, в которой тебя никто не найдет. Но при этом я бы чувствовал такую тоску и муть, что мне не хотелось бы жить. А сейчас за нами гоняться две своры собак – менты и бандиты, мало чем отличающиеся друг от друга, и они загнали нас в какое-то болото, из которого теперь не выбраться. Но внутри у меня так спокойно, как не было спокойно никогда, и я себя чувствую прекрасно. Потому что ты лежишь рядом. И все. Только поэтому. А ты спрашиваешь, зачем я вернулся.

– Убедил, – улыбнулась она.

Протянула руку и погладила его по небритой щеке. Он поцеловал её ладонь и положил руку ей на бедро. Она пододвинулась поближе.

– Выключи свет.

– Тогда я не увижу твоих глаз.

Он схватил её в объятия, она прижалась к нему, почувствовав давно забытое наслаждение, нащупала молнию у него на брюках, расстегнула, залезла рукой внутрь. Он стянул её юбку, бросил на приборную панель, задрал кофточку, пропустил через голову. Она расстегнула его рубашку, помогла её снять, стащила ему брюки. Он стянул с неё колготки вместе с трусиками, отправил их вслед за юбкой. Они прижались друг к другу.

Два обнаженных тела лежали на разложенных сиденьях «мерседеса» в темном, пустом, бесстрастном лесу. Два тела, машина и лес. Больше ничего в мире не существовало.

Кто-то сказал, что любовь – это заговор двоих против жестокого мира. Может и так. Но что-то уж очень не похожа она на заговор. Ничего эти двое не хотят миру сделать и не пытаются его перевернуть. Они не против мира, они вне него. Скорее это не заговор, а уход от этого самого жестокого мира, от его глупых законов, мелких дрязг, больших ссор, маленьких войн, гнусных сплетен, жалких интриг. Рай в шалаше не потому, что не нужны жизненные блага, а потому, что они не имеют никакого значения, без них можно обойтись, не замечать, не стремиться к ним, а только остаться вдвоем, и чтобы никто не мешал. Это мир наступает на них своей грязной лапой, пытаясь этих двоих раздавить. Любовь – это бегство от всех.

Солнце уже поднялось выше верхушек деревьев и ударило в ветровое стекло. Лучи попали Андрею в лицо и разбудили его. Он открыл глаза и увидел лежащую рядом с собой Люську. Ее гибкое тело свернулось калачиком, найдя лучшую позу для сна. Кондиционер тихо урчал, нагоняя в салон теплый воздух. Андрей посмотрел на топливный указатель. Стрелка была на нуле, индикатор горел ярким красным светом, что казалось, он сейчас лопнет от натуги. Пожалуй, бензина не хватит даже на то, чтобы выехать из леса. Андрей натянул трусы и брюки, бесшумно вылез из машины.

Утро в лесу – что может быть спокойней и умиротворенней. Кусок природы, предназначенный только для двоих. В нем нет места третьему. Разборки, убийства, кражи в мироздании не существуют. «Может, остаться тут жить – в этом „мерседесе“, на этой поляне, – подумал Андрей. – Совершать вылазки за продуктами, развести рядом с машиной костер. Крыша над головой есть. Правда, ночи холодные, но можно раздобыть где-нибудь канистру бензина только для того, чтобы запускать генератор, хватит на первое время. С милой рай и в „мерседесе“.

Щелкнула дверца, из машины выскочила голая Люська, побежала под кустик. Андрей заворожено смотрел на нее, не веря, что такое совершенное тело может существовать в природе.

– Может, оденешься, – предложил он.

Она подбежала к нему, повисла на шее, крикнула в самое ухо:

– Здесь же никого нет! Только мы с тобой. Эй, кто-нибудь тут есть? Слышишь, никого нет. Значит, можно ходить голой. Как в раю.

– Замерзнешь, – засмеялся он.

– На таком-то солнце? Загорать можно. Бабье лето.

– Нам надо уходить отсюда.

– Почему? Мне здесь нравится. Тепло, свежий воздух, тишина. Может, я хочу остаться здесь навсегда.

– Здесь дорога. Значит, кто-то ходит по ней или ездит. Нас наверняка ищут. Рано или поздно найдут или увидят с вертолета. Хорошо бы остаться тут навсегда, но только не в качестве трупов.

Люська огорченно хмыкнула и сползла с него на землю.

– Ну, нигде нельзя побыть наедине! Даже в лесу! Что за жизнь! – Она забралась в машину, быстро надела кофточку, натянула трусы и юбку. Отыскала под сиденьем туфли. И уже сидела за рулем.

– Садись, поехали, – она завела движок, он ещё урчал, но уже с подвываниями.

Он не двинулся с места, стоял и смотрел на нее. Его восхищала её озорная легкость бытия. Но ветерок доносил до него затхлый запах безжалостной реальности. Он снял с дверцы пиджак, который навесил ночью, чтобы закрыть разбитое окно, натянул рубашку, не спеша застегнул пуговицы, заправил её в брюки.

– Никуда мы на ней не поедем, Люся. Все, керосин кончился. Сама посмотри.

Люська бросила взгляд на указатель топлива.

– Вот черт! – Она выключила движок. – И что теперь будем делать? Партизанить на шоссе, пока не проедет бензовоз? А что, пушка у нас есть, остановим, нальет нам ведро.

– Бессмысленно, – он покачал головой. – На этой тачке мы доедем только до первого поста. Сейчас все дороги перекрыты. Бросим её здесь и поймаем частника.

Люська выбралась из машины и капризно надула губки.

– Ну вот, а я думала, прокачусь напоследок.

Он взял её за руку, как ребенка, повел за собой в сторону шоссе. «Мерседес» так и остался брошенным, с открытой дверцей и торчащими в замке ключами.

– Доедем до вокзала, купим билеты и сядем на поезд, – предложил он. – Я знаю, как обмануть ментов, если они торчат на вокзале.

Люська весело посмотрела на него.

– Хороший ты парень, Андрюха. Только глуповат малость. На какие шиши ты собрался билет покупать, интересно? Да и потом, жить там, куда мы отправимся. Опять хочешь взяться за старое и помогать гражданам избавляться от собственности?

Он что есть силы помотал головой.

– Нет, ни за что! Лучше устроюсь на работу. У меня руки золотые, сама видела.

– Наивняк! Кому ты нужен, кроме меня. В общем так, заедем ко мне домой. У меня там заныкано в одном месте несколько зеленых штучек. Хватит на первое время, чтобы устроиться в приличном месте, а не жить на вокзале.

– Ты прелесть, Люська! – Он радостно обнял её, и она заулыбалась. – Только тоже малость того… наверное, даже поглупее меня.

– Дурак! – Она разозлилась и со всей силы оттолкнула его, он споткнулся и полетел в траву. – Идиот, о тебе же забочусь, свинья неблагодарная!

– Идти к тебе домой – это чистой воды самоубийство. Нас заметут в один момент и даже расселят по разным камерам в виду различия полов.

Он поднялся на ноги и рассудительно смотрел ей в глаза.

– А это ты видел! – Люська задрала кофточку и выхватила из-за пояса юбки пистолет. – Ну, давай, попробуй меня захватить! Давай, рискни! Я лично четырех замочила, и ты думаешь, меня будет мучить совесть, если я убью пятого!

– Брось его, – серьезно сказал он. – Он нам больше не нужен.

– Еще чего! Я теперь с этой игрушкой не расстанусь. Он мне так понравился. Такой холодный, такой тяжелый, такой полированный. Папашка мой наивный был, все какие-то дебильные куклы покупал! Вот что мне надо было подарить. И Махров тоже кретин порядочный, брюликами меня ублажал! Одну такую штуку мне бы подарил, и я бы ему без разговоров отдалась!

Она любовно засунула пистолет за пояс, прикрыла сверху кофточкой.

– Ты неисправима, – вздохнул он.

Развлекаясь перебранкой, они вышли к шоссе. Машины в сторону города неслись одна за другой. Люська выскочила на обочину, задрала руку.

Тут же тормознул старенький, потрепанный в боях «жигуленок».

– Подбрось до города, шеф! – весело закричала Люська. – А то мы тут совсем зачахли в вашей деревне!

– Стольник, – кивнул пожилой водила с хитрющими глазами.

– Да твоя «копейка» дешевле стоит! – озорно начала торговаться Люська.

– Хозяин-барин, – обиделся водила.

– Ладно, поехали! Только если нарвешься на гаишников, денег не получишь.

Люська с Андреем забрались на заднее сидение. «Жигуленок», несмотря на дряхлость, резво побежал по шоссе.

Дорога была свободной от серых шинелей, но на подъезде к городу торчал пост из двух гаишных машин, да человек пять ментов с серебристыми поясами тормозили иномарки. Невооруженным взглядом издалека было видно: пока один проверял документы у водил, другие шарили глазами по салону. Перед самым постом Андрей пригнулся, потянув за собой Люську вниз за спинку переднего сиденья. Водила посмотрел на их возню в зеркало заднего вида.

– Прикройтесь чехлом, – буркнул он.

Андрей сдернул чехол с сиденья и накрыл им себя и Люську с головой. Водила притормозил рядом с гаишниками, но они не стали его останавливать, увидев в салоне одного пожилого мужика. Водила переключил скорость и рванул вперед.

Когда они оказались на значительном расстоянии, Андрей отбросил пыльный чехол. Люська вынырнула на сиденье, отряхиваясь и чихая.

– Ну, дядя, ты что тут, картошку возил?

– Картошку, не картошку, а добавить бы надо за конспирацию, – невозмутимо буркнул водила.

– Ну и жук ты, дядя. Своего не упустишь.

– Ага, жук, – деловито согласился водила. – Этой машине двадцать пять лет, то и дело что-нибудь меняю. Только на неё и работаю.

– А ты иномарку покупай, – засмеялась Люська. – Не будешь знать хлопот двадцать пять лет.

– Ну да! Была у меня «тойота». Через три года рассыпалась. Так что я лучше на нашей жестянке буду ещё двадцать лет ездить, – патриотично заметил дед.