Текст книги "Тесные контакты четвертого рода"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Как же он заорал!

Устоять после этого он не мог, но к чести его надо сказать, что кинжал мой пленитель не выпустил.

Враг падал на меня, а я дергался, лёжа на спине пытаясь сделать все разом – освободить руки и увернуться от падающей сверху стали, а холодный солнечный блеск на острие летел на меня, становясь все ближе и ближе. Это было немного похоже на дурной сон, поэтому, может быть, и кончилось всё благополучно. Голова моя сама собой повернулась, шея вытянулась, отвращая меня от лезвия, и оно ушло в землю в паре сантиметров от головы. Не дожидаясь, когда туземец придет в себя, я освободившейся рукой ударил его по шее и откатился в сторону.

Пытаясь подняться с колен, мой горемычный враг мычал и охал, но боль не давала ему разогнуться.

Он явно не ожидал такого – только что их было трое, а вот теперь он остался один, беззащитный перед пришельцами… Э-э-э-э! Не один!

Кусты затрещали, привлекая внимание к более важным предметам.

На поляне объявились еще трое туземцев.

Я присел, готовясь прыгнуть в ноги переднему, чтоб повалить его на второго, но… Чен все испортил. Хитрый китаец, присев выбросил вперед руку с излучателем и в одно мгновение обездвижил незваных гостей.

Триста метров от эпицентра.

Сторожевой пост.

Война войной, а рутинные процедуры никто не отменял.

Воля сотворивших его все еще жила в нем и, подчиняясь ей, в урочное время в Десятом включилась тестирующая программа. Она прокатилась могучей волной, словно самая настоящая вода, проникая в любую щель, находя любую прореху, отыскивая слабости, мешающие ему делать свое дело.

Это не было чувством – он не умел испытывать их, но это было что-то родственное чувству. Раз от разу он становился сильнее и сильнее. Он словно бы выздоравливал, и его ремонтные роботы были не самыми скверными докторами. На его счастье запасных частей вокруг хватало и «крысы» все тащили, тащили, тащили…

Левый берег Днепра.

Полтора километра от туземного военного лагеря.

– Ну, злой запах, доволен?

Я посмотрел на тела, распростертые у наших ног. Проигравшие выглядели мирно и жалко – хоть режь их, хоть разделывай. Худые ноги, тощие руки… Недоедание и дистрофия одним словом.

– Если уж запах, так лучше дух, – возразил Чен, оглядываясь с видом человека все еще ожидающего нападения со спины. Я так не думал и поспешил успокоить коллегу.

– Если б тут был кто-нибудь еще, то уж наверняка бы вылез, пока мы над их товарищами измывались…

Где-то совсем недалеко хрустнула ветка и вся моя уверенность испарилась.

Кто его знает, что там на уме у туземцев? Я положил руку на пояс, готовый снова включить невидимку, а Чен поднял с земли меч. Секунд пять мы старались услышать легкие, крадущиеся шаги….

Ничего. Вокруг шелестели листья, плескался залетавший из туземного лагеря, колокольный звон, и за этой звуковой завесой ничего не было слышно. Чен демонстративно опустил лицевой щиток.

Вообще-то мой китайский друг со всех сторон был прав. Что-что, а обнаружить засаду, если она где-то тут присутствовала, для нашей техники было парой пустяков.

– Режим тепловизора, – скомандовал я.

Картинка на лицевом щитке дрогнула и стала ярче. Листья утратили зеленый цвет и окрасились в прохладные голубоватые тона. На этом фоне яркими мазками горели оранжево-красные пятна земли, нагретой полуденным солнцем.

Туземцы могли замаскироваться и даже некоторое время не дышать, но не излучать в инфракрасном диапазоне они никак не могли. Поэтому их прятки против нас были заведомо проигрышными: об инфракрасном излучении никто из тут живущих даже не подозревал.

– Ну что?

– Ничего…

И впрямь ничего! Приподняв лицевой щиток я стараясь не шуметь, сделал несколько осторожных шагов. Вот он куст, вот они сучки от срезанных вчера веток, а вот и сами повядшие веточки на НАЗах. Наше добро лежало там же, где мы их и оставили. У туземцев то ли не хватило смелости их взять, то ли достало здравого смысла не трогать чужое, чтоб не спугнуть нас. Во всяком случае, все вроде бы осталось на своих местах.

Полуобернувшись, я с некоторой благодарностью посмотрел на страдальцев – сберегли, не растранжирили! Голос Чена направил мои мысли по другому пути.

– Похоже никого больше?

– Очень похоже, – отозвался я. – По моему пора нам отсюда двигаться…

– Успеем. Нет мыслей, как этих вот использовать?

Я какое-то время смотрел на него, покусывая губу, и совсем уж собрался выдать насмешливую тираду, как вдруг понял, почему Чен задал этот вопрос именно сейчас. В моей голове крутились пошлости, а он уже был занят самым нужным в нашем положении делом.

«Корона» там или не «Корона» – это было сейчас уже не самым главным. Речь у нас шла о жизни людей, а значит, наша профессиональная любознательность отодвигалась на второй план. А на первый выходила во всей красе другая проблема. Как факт существовало наше противостояние с киберами. Мы и они. Они и мы. Это были наши, внутриземные склоки, и пускать туда кого-нибудь из местных было бы крайне опрометчиво. Рано или поздно туземцы, конечно, поймут, с кем связались, однако им за это придется заплатить слишком высокую цену кровью. При этом понятно, что ролью молчаливых наблюдателей, утирающих кровавые сопли, туземцы не ограничатся.

Я вспомнил когда-то рассказанную мне Ченом притчу, родившуюся у его народа, быть может, и три тысячи лет назад. Притчу о царе обезьян, который с вершины холма наблюдал за схваткой двух тигров… Он смотрел не вмешиваясь… В притче об этом не говорилось, но возможно его Величество еще и стихи сочинял, глядя как две огромные кошки рвут друг друга на части…

Так вот местные, может быть так же как и мы произошли от здешних обезьян, но в их характерах ничего обезьяньего не было. Эти не будут смотреть, как дерутся тигры, а постараются принять посильное участие в драке.

Значит, сражаться нам придется на два фронта. С киберами, защищая себя и туземцев – насмерть, этих не жалко, и с туземцами – со всей осторожностью, и без трупов. И вот он ищет способ предотвратить такое кровопролитие, или, по крайней мере, придержать любопытствующих туземцев на этом берегу.

– Есть идеи? – поинтересовался я. Не могло их не быть у Чена. Уж больно характерный блеск наблюдался в шефских глазках.

– Есть. Раздеть и отпустить…

Я осмысливал это не меньше минуты.

– Шестеро голых мужиков в лагере – это сильный ход, – наконец сказал я. – Это озадачивает…. По крайней мере, мы можем выиграть время…

Левый берег Эйбера.

Лагерь Имперской панцирной пехоты.

Эркмасс смотрел молча.

Эвин догадывался, что у того на душе и потому на глаза не лез – стоял скромненько позади за правым плечом, не высовывался и ждал, что будет.

А ведь будет!!!

Напротив градосмотрителя стояли шестеро тех, чьё прошлое было определено – они были воинами его отряда, а будущее – туманно. Во всяком случае, до того момента, пока эркмасс не поймет кто перед ним: жертвы ли дьявольской хитрости или, напротив, пособники врага рода человеческого. По лицу хозяина Саара видно было, что удовольствия в разглядывании шестерых голых мужиков он не видел никакого, но и принять какое-то решение так вот с маху он не мог. Самое, по совести говоря, скверное положение, когда ни кровь пролить ни милость оказать никак нельзя, потому как не понять кому что полагается.

Все шестеро стояли, переступая с ноги на ногу, не смея поднять глаза на градосмотрителя. Все в них сейчас было одинаковое – кожа, волосы, ремни амуниции и даже прикрывались они одинаковым жестом. Сложенными в горсть ладонями, раздетые демонами воины прикрывали свое естество и старались повернуться к Кори боком, однако понятие о воинском регламенте все же заставляло их стоять лицом к командиру, поэтому шеренга слегка колыхалась, словно стена тростника, по которому время от времени пробегали порывы ветра.

Странный вид их усугублялся и тем, что голые люди были вооружены.

Эвин видел злобу и озадаченность эркмасса и с опасением поглядывал на бедолаг. Гнев императорского наместника мог повернуться совсем уж неожиданно, хотя какая вина у этих? Они и сами тут против демонов не устояли. Наверное, понимание этого и сдерживало эркмасса.

Кори молчал долго, словно любовался, как кожа солдат покрывается синими пупырышками.

– Что пропало? – наконец спросил он, ни к кому особенно не обращаясь.

– Вся одежда и меч.

Он одним взглядом обежал голую шеренгу, считая ножны.

– Один?

– Один меч, – подтвердил Эвин из-за спины. – Похоже, что демон, все-таки один.

Монах глубокомысленно молчавший по правую руку от эркмасса, сказал, наконец.

– Это настоящее чудовище. У него много тел и всего одна рука!

Эвин за спиной Брата по Вере покачал головой. Эркмасс не видел этого, но не согласился ни с тем, ни с другим.

– Заплечных коробок, все-таки было две….

Левый берег Днепра.

Три километра левее военного лагеря туземцев.

Остановились мы, только отойдя еще километра на два от места побоища.

Можно было бы уйти и дальше, но у меня сложилось твердое впечатление, что куда бы мы не ушли, дикари от нас теперь не отстанут. Они, безусловно, чувствовали себя обиженными и главными обидчиками были мы.

Да и место, надо сказать, для привала было самое подходящее – полянка шагов в пять шириной посреди моря цветущих кустов, выходивших к самому берегу. Реки мы отсюда не видели, но слышно было, как где-то недалеко шумит вода.

Насторожив микролокатор, мы уселись друг против друга. В окутавшем нас сладком аромате ни о чем неприятном думать не хотелось, однако пришлось.

– Их надо как-то останавливать, – сказал Чен.

– Надо, – согласился я. – Есть идеи?

Шеф закрутил головой, словно и сам был не рад, что такое ему туда пришло.

– Пока нет… Нужно придумать что-нибудь, учитывающее их психологию…

– А то мы её знаем?

Он поморщился, достал планшет.

– Да нет, конечно.

Несколько секунд он молча постукивал пальцами по нему, общаясь с вычислителем и что-то «выстучал» оттуда. Скорбь на его челе стала рассасываться, рассасываться и секунд через тридцать вовсе пропала..

– Только ведь существуют научные методы, – сказал он. – Подобия и аналогии.

– Осталось только найти то, что может послужить аналогией, – усмехнулся в ответ и я. Чена моя усмешка не смутила. Несколько минут он, безо всяких улыбок, вполне деловито сидел, глядя в экран, как будто и впрямь знал что делает, и мне стало любопытно.

– Ну и что?

Не переставая общаться с вычислителем, он небрежно взмахнул рукой, останавливая моё любопытство.

– Погоди. Не мешай… Дай проверить идею…

Я внял просьбе и начал готовить легкий перекус, ставя на саморазогрев банки неприкосновенного запаса, одновременно прислушиваясь к тому, что твориться вокруг. Микролокатор, конечно вещь замечательная и многое может, но и собственные уши не последнее дело. У нас хватало здравого смысла понимать, что полная тишина в лесу скорее говорит об опасности, чем о её отсутствии и теперь стрекот насекомой мелочи и птичий писк действовал на меня успокаивающе. Это значило, что никто к нам не подкрадывается, чтоб снова приставить кинжал к горлу.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мой китайский друг вышел из режима диалога с вычислителем. В лице его я не увидел торжества, но оптимизм там определенно присутствовал. Он вздохнул полной грудью, повел плечами.

– Чтоб нам было на что опереться, во главу угла предлагаю поставить следующее допущение: психология здешних жителей похожа на психологию наших предков, живших в раннем средневековье. Нет возражений?

Я пожал плечами. Он мог быть прав, а мог и ошибаться. Чен не обратил на мою сдержанность никакого внимания и продолжил, как ни в чем не бывало.

– В таком случае обнадеживающе выглядят следующие ходы…

Я устроился поудобнее, чтоб разнести умопостроения товарища в пух и прах. Правильно говорил кто-то из великих физиков прошлого «Часто ученые становятся противниками новой физической теории не потому, что видят в ней какой-то изъян, а только потому, что не успели стать её первыми сторонниками». Я, наверное, из таких.

Чен поднял палец.

– Во-первых – глас Божий. Во – вторых…

У моего китайского друга наверняка было что предложить, но я не хотел заблудиться в его построениях и остановил его, едва он произнес первое.

– Так, так, так. Помедленнее, пожалуйста. Мне начинать критиковать сразу или ты сперва выскажешь все, до чего додумался?

Чен колебался только мгновение.

– Давай сразу! Только с условием. По существу.

Я вопросительно поднял бровь. Мой друг понял, что я жду разъяснений.

– Техника исполнения не обсуждается… – объяснил Чен. – Технические подробности реализации оставляем в стороне. Будем считать, что если это нам понадобится, мы их изыщем и организуем.

Допущение было не просто смелым, а очень смелым. Такая постановка вопроса сразу показалась мне не деловой, и я предложил способ, который решал все наши проблемы:

– Восемь пулеметов с неограниченным запасом патронов.

К чести Чена он ответил мне в духе выставленным им же ограничений.

– Желающие их поубивать и без нас найдутся. Нам нужно думать о том, чтоб они все-таки остались живы.

Подумав, я согласился. Конечно пулеметы это слишком… А глас Божий? Неужели в самый раз?

– Хорошо. Уговорил…. Ну, значит по существу…. О чем Бог будет с ними говорить? Чтоб выдать себя за Бога нужно хотя бы знать, как его тут зовут и его здешние привычки.

Шеф молчал с непроницаемым выражением на лице.

– Мы даже не знаем один он у них или их несколько… Есть ли понятие «грех» или «табу»?

Чен прижмурился, соглашаясь со мной, отхлебнул какао из банки.

– Верно. Но если б мы знали все это, оно бы подействовало?

Я надолго задумался и вынужден был согласиться с товарищем. Если б мы знали все то, чего не знаем, это было бы наилучшим вариантом. Верящий в Бога человек ли, туземец ли не ослушается своего Создателя.

– Да…

– В таком случае оставляем идею до тех пор, пока не найдем ответов на сопровождающие её вопросы.

Я кивнул, соглашаясь, и шеф продолжил.

– Во-вторых, заморочить им голову какой-нибудь чертовщиной…

Я наморщил лоб, не совсем понимая, что Чен имеет ввиду.

– Это что, глас Бога наоборот? Глас дьявола?

Он и сам, как тут же выяснилось, понимал не все.

– Скорее не глас, а какая-нибудь нервотрепка с уклоном с мистику. Типа запретная зона с неизбежными неприятностями.

Шеф щелкнул пальцами, пытаясь придумать иллюстрацию.

– Заколдованное место, какое-нибудь, где случаются разные несчастья и мелкие неприятности с намеком, что дальше будет хуже.…

Идея показалась мне не хуже, но и не лучше первой.

– Возражение то же. Мы не знаем есть ли у них тут антипод Бога.

Чен не сдался.

– Это ладно. Но ведь неприятности можно творить любым именем?

Голос его стал озабоченным.

– Тут в другом вопрос – хватит ли у них сообразительности не наступать на грабли?

Шефские аллегории иногда звучали так изысканно, что их не понимал даже я.

– На что?

Он отмахнулся.

– Ладно. В смысле – не повторять собственных ошибок. Так понятнее?

Я кивнул.

– Можно, наконец, сделать передвижение вперед попросту невозможным, – продолжил Чен.

– А как?

– Например запрудить реку.

Пару секунд я думал – обидеться или нет. Все-таки этими словами Чен перешел ту незримую черту, которую мы для себя определили, но я сдержался и решил оставаться до конца корректным.

– Технически…

– Мы не обсуждаем технические аспекты, – напомнил Чен. С его стороны это было форменным нахальством.

– Нет уж, – возмутился я. – Это вообще невозможно!

Он остановил мой напор, выставив вперед ладонь.

– Ну, хорошо, хорошо… Мы не можем запрудить реку, но нам вполне по силам сесть на том берегу с парализаторами и останавливать каждого, кто попытается войти в неё.

– У нас есть ограничитель. Энергия.

Чен кивнул. Все-таки он был покладистым парнем.

– Лучшим вариантом было бы, если б им кто-нибудь из местных авторитетов попросту запретил бы идти дальше.

– Думаю, что все получилось как раз с точностью до наоборот. Скорее всего, кто-то из авторитетов и приказал им пойти и разобраться с тем, что тут произошло.

Эта мысль пришлась Чену по душе, и он вцепился в неё.

– Кто, по-твоему, тут может наложить запрет на то, чтоб переправляться через реку и идти в лес?

– Не знаю…

Я совершенно откровенно пожал плечами.

– Если тут теократическое общество – духовный глава, если светское государство – король, или кто-то такой же – сёгун, падишах, президент….

Чен кивал. Он и сам бы мог сказать все то, что сейчас говорил я.

– Только нам его, если он и есть – неделю только искать, а они неделю ждать не будут, сам понимаешь. Они завтра же туда полезут.

– Что ж, получается, что ничего не годится?

– Не годится, – подтвердил я с самым искреннем сожалением. Отчего-то Чен при этом не выглядел сильно огорченным.

– В таком случае осталось последнее средство, – сказал Чен как-то торжественно. – Я вызову их главного на поединок!

Мне показалось, что я ослышался.

– На поединок, – подтвердил Чен. – Если понятия дворянской чести тут развиты так же как и у нас на Земле, то…

Я, наконец, понял, что он имел ввиду и уточнил.

– Ты хочешь сказать, что они развиты так сильно, как это показывают наши исторические романы?

Чен кивнул, несколько не удовлетворенной поправкой.

– Я предложу поединок, с условием, что победитель остается здесь, а побежденный уходит…

Конечно, благородным поступкам есть место и нашем, далеко не идеальном мире, но я-то понимал, что благородные разбойники чаще встречаются именно в книгах и видео, а в обычной жизни отчего-то обычно место находится только разбойникам обыкновенным. Разбойникус-вульгарис, так сказать.

– Это…

Чен протянул руку, не дав мне договорить.

– Я сам скажу то, что хочешь сказать ты. «Это безумие!»

Я потрогал пальцем банку. В самый раз. Горячо, но не обжинает.

– Нет, друг мой по страховому событию, аварийный комиссар, владетель акций… В слове «безумие» есть что-то возвышенно-благородное. А то, что ты предлагаешь, называется иначе. Угадаешь, если есть охота угадывать?

– Глупость?

– Совершенно в дырочку.

Чен удовлетворенно кивнул, словно сам только что подсказал мне это слово. Меня это несколько задело.

– Кто знает, какие у них тут понятия о чести? И насколько далеко простираются порывы их души в сторону благородства? Я не берусь предсказать….

Я говорил, а Чен кивал, соглашаясь. Потом я замолчал, а он прекратил кивать, и мы какое-то время смотрели друг на друга. Пока мы молчали, в голове у меня объявилась простая мысль. Если мы ничего не предпримем сегодня, то завтра они полезут за реку и последствия этого будут вполне предсказуемы. Порукой тому была не чья-то воля, а безмозглость киберов. Значит, годится все, что может хотя бы теоретически предотвратить кровопролитие.

А если иных вариантов нет, то почему бы не попробовать что-нибудь безумное, вроде того, что предлагает Чен? Поединок – так поединок. Себя мы так и так убить не дадим, а вдруг и повезет?

– Я вообще-то не против поединков в принципе… – прервал я провисшую тишину. – Поединок, так поединок, пожалуйста, только вот на счет честности… Раз уж у них свои понятия о честности, то ведь и у нас могут быть свои, а? В конце концов, кто нам мешает..

– Никто, – согласился со мной Чен. – Тем более, что мы ведь хотим им добра… Не так ли?

– А как же иначе?

Проводить поединок, имея за спиной друга-невидимку с парализатором – одно большое удовольствие. Я улыбнулся. Мы друг друга стоили. Я бы Чену палец в рот не положил и никому из туземцев этого не посоветовал.

– Осталось придумать, как мы передадим вызов…

– У нас есть «воробей», а переводчик уже, я думаю кое-чего понахватался.

Я проверил память переводчика. Нда-а-а-а. Сто десять слов. Не густо. И наверняка ведь, по крайней мере, треть – ругательства…. Ну, так нам ведь не философские разговоры вести, отвлеченные понятия обсуждать. Должно хватить и двух третей.

Лагерь Имперской панцирной пехоты.

Палатка эркмасса Кори.

Два светильника в разных концах палатки лучились желтоватым светом. За слюдяными окошками дергался язычок пламени, а вокруг мелькала мошкара. За стенами хоть и светило солнце, но зато гулял холодный ветер, и в теплый простор эркмассовой палатки летучей мелочи набилось преизрядно.

За полотняной стеной остался лагерь. После прибытия императорского гонца с вестью о скором появлении в лагере Императора, там стояли двойные караулы, а Братья вообще бессменно оплясывали лагерь, оберегая его от зловредного колдовства, только Эвину в пользу от их стараний верилось мало. Ни вчера, ни сегодня они не смогли противостоять колдовству, так почему же это должно случиться сегодня? Демоны могли быть где угодно, хоть тут же, рядом, в палатке, как вчера ночью, хоть за спиной…

О невидимых врагах думал не только Эвин. Рука эркмасса то лежала спокойно, то сжималась, словно охватывала рукоять меча. У Лоэра зачесалось за ухом, там, где его достал не пойманный вчера колдун и он негромко, словно про себя сказал:

– Я бы охотно скрестил с ним меч.

– Не ты один.

– С порождением дьявола? – покачал неодобрительно головой монах. – Гордыня помрачила вам головы, молодые господа! Биться с прихвостнями дьявола должен монах! Вера тут острее копья и быстрее меча!

Эвин не обратил на слова внимания. Срадний Брат был по-своему умен, но вот именно то важно, что по-своему. У него были свои догмы, а значит и свои шоры на глазах.

– Ты тоже считаешь, что это люди?

Эркмасс молчал совсем недолго.

– Люди ли, демоны ли… Это не важно. Раз они взяли одежду, значит, у них есть тело. А если у них есть тело, значит, есть куда воткнуть меч. Сегодня мы видели, что они не всемогущи. Хитры, но не всемогущи.

Эвин посмотрел вопросительно и эркмасс пояснил.

– Сильному не нужна хитрость.

– Иногда зло скрывает свою силу… – начал Терпий.

Эркмасс поднял взгляд на него, и тот примолк, прикусив губу. Эркмасс сердился, но кроме ожидаемой злобы Эвин разглядел в глазах и недоумение.

– Ты мне, знаток знамений, лучше объясни вот что… Почему они были голые? Это что-нибудь значит?

– А как же! – Монах сунулся головой под свет. – В «Алом свитке гнева» сказано….

Он поднял для значимости палец, закатил глаза.

– «…ночною ли тьмой, светом ли дневным, с ветром ли или с землей, войдут они без одежды, четным числом…»

Теперь эркмасс смотрел на Брата по Вере даже как бы не с уважением. Он старался понять, что эти слова значат, только выходило плохо. Эвин смотрел то на него, то на монаха, только тот уже молчал, считая, что и так сказал не мало. Открыл, так сказать, глаза, направил на нужный путь. Эркмасс молчал, но Эвин чувствовал, что как и он сам, Кори ничего не понял.

– Ну и что это означает?

– Это значит, что зло пришло, чтоб остаться! – Монах сказал это не поворачиваясь к нему, а по-прежнему глядя на эркмасса. – И противостоять ему сможет не тот, кто одет в железо и вооружен им, а тот, кто не имеет ничего кроме Веры, которая сильнее железа и соленой воды!

– По чему он тогда оставил их в живых?

– Я и сам удивляюсь, как это он не сожрал их всех? – понизив голос, отозвался Брат по Вере. Несколько мгновений он хмурился, и вдруг лицо его просветлело. – Наверное, он не мог сделать иначе!

– Почему?

– Если б он их сожрал или убил, то они бы не пришли и, значит, тогда пророчество не исполнилось бы!

Эвин хмыкнул. Терпий бросил на Лоэра нехороший взгляд, но связываться с новым любимчиком эркмасса не стал.

– А может быть, это насмешка над тобой и над нами, – продолжил он. – Демоны решили посмеяться, оскорбить нас, показав пренебрежение к твоей силе. Как еще они могут показать, что не бояться тебя, уже раз поверженного их волшебным оружием? Только повергнув твоих воинов и сохранив их жизнь, вернуть тебе!

Брат по Вере говорил быстро, перебирая пальцами при этом, словно считал невидимые монеты.

– Твои воины им не помеха. Что им, будет ли нас на шестеро больше или меньше? Демонам нет никакой разницы, скольких поразить своим колдовством… Только Братья…

– А может быть все вовсе не так, – остановил его Эвин. Никого он, конечно, останавливать не собирался, но уж слишком нахально повел себя этот… На его негромкую фразу Кори сам повернул голову и остановил взгляд, словно приглашал продолжить.

– Они не лишили жизни твоих слуг, а просто показали нам свою силу. Почему из-за этого их следует считать врагами? Они поступили точно так же, как поступил бы ты сам, если б на турнире выбил бы противника из седла и, не желая ему смерти, отъехал в сторону.

Брат замотал головой, показывая, что думает иначе.

– Они спасли жизнь богомерзкого разбойника! – напомнил он, щурясь на Эвина. Лоэр во взгляде усмотрел вызов, впрочем, монах его и не скрывал.

– Во всяком случае, они спасли жизнь, а не отняли её… – отозвался искатель приключений, не желая связываться с монахом. Что мог монах? Только язвить исподтишка, и только… А силу и право принимать решения в этих землях, Император Адента дал эркмассу.

Кори ничего не сказал ни тому, ни другому. Он сидел молча, постукивая костяшками пальцев по столу. Могло быть и так и эдак. Неведомая сила, оголившая шестерых его воинов, могла оказаться силой врагов и силой друзей, только определить это можно было бы, только взяв её в свои руки. Он что-то прикидывал, его взгляд перелетал с лица Брата по Вере на лицо пальского дворянина.

– Я узнаю это, – наконец сказал он. – Узнаю от них самих.

Эвин кивнул, улыбнулся. Скука и меланхолия осыпалась с эркмасса словно шелуха. Он даже ударил кулаком по столу, так, что столовое серебро бодро звякнуло.

– И узнаю еще до того, как приедет Император! Этих шестерых пустить первыми!

Левый берег Днепра.

Три километра от туземного военного лагеря.

Серьезный разговор прерывать нельзя.

Если прерывать серьезные разговоры, то неизвестно каким боком может это все выйти. Последствия могут оказаться совершенно не предсказуемыми.

А уж если обсуждается такая важная вещь, как вызов на поединок представителем одной цивилизации представителя другой, то от этого можно вообще всего ожидать.

Только ведь как получается – Человек предполагает, а Бог – располагает. Наверное, Богу в тот момент очень нужно было, чтоб наш с Ченом разговор прервался.

Конец беседе положил микролокатор. Он пискнул раз, потом еще раз и еще…

Мы привстали – не почудилось ли? Но умная техника продолжила пищать, сигнализируя, что справа и немного позади нас происходит некое движение и что некие объекты, числом около сорока, совершенно самостоятельно передвигающиеся в пространстве, приближаются к нам.

– Легки на помине! – энергично пробормотал Чен.

На экране двигались точки, обозначавшие злых любопытных туземцев. В том, что они именно такие – злые и любопытные я был абсолютно уверен, ибо других там быть попросту не могло по определению. Они явно шли мстить и готовились к серьезным делам – каждый нес на себе столько железа, что в писке локатора слышалась радость от встречи непростого электронного прибора с теми, кого он вполне мог принять за собственных далеких предков. То есть все было настолько ясно, что я даже не стал посылать «воробья».

Это была облава, выстроенная по всем здешним канонам. Я посмотрел на шефа. Тот уперся взглядом в НАЗ. Никому и в голову не могло прийти, что когда-нибудь случится так, что вместо того, что первым делом попадаться на глаза терпящим бедствие космонавтам, от них потребуется совершенно противоположное – стать незаметными или, что еще лучше, вовсе невидимыми.

– Опоздали мы с поединком… Бежим!

Ей Богу и сам я не сказал бы лучше! В один миг мы подхватили НАЗы и снялись с места. В них-то и была самая большая наша проблема. Если у нас с Ченом еще были все шансы просочиться сквозь облаву незамеченными, то у НАЗов такой возможности не было.

Черно-оранжевые ранцы прятать было негде, оставлять – чревато, а существовать тут без них нам не хотелось.

Оставалось только бежать, и мы просто рванули в противоположную сторону, выбирая места, где кусты росли пореже.

Ветки, ветки, ветки, коряги, поваленные стволы.

Мы ломились сквозь них там, где не могли увидеть обходного пути. Запах раздавленных листьев вихрился позади нас, догонял и смешивался с запахом цветов, а мы, словно два маленьких катера в глиссирующем режиме, перепрыгивали с одного запаха на другой, опережая крики облавы.

Запах воды остановил нас так, как скала останавливает поток настоящей воды.

За несмятыми ветками, за полосой сырого даже на вид песка, буквально в пяти шагах от наших ног текла река.

В этом месте она тут была уже, и вода в ней кипела перекатами, представ перед нами усеянной белопенными росчерками бурунов, вскипавших на подводных камнях.

Я не успел придумать, что же они мне напоминают, как раздался гулкий всплеск – это Чен прыгнул в воду и сразу стал ниже ростом.

Кренясь словно под порывами ветра, китаец шел вперед, преодолевая силу течения. Путь его лежал к огромным валунам, что лежали в пяти шагах от берега. Вода там вскипала такими бурунами, что сравнивать их с белопенным кружевом даже не приходило в голову. Поверхность реки кипела брызгами и воздушными пузырьками, делая гранитные глыбы похожими на лежащих в кипятке бегемотов. Зато за полосой безумной воды спокойно раскинулся противоположный берег.

– Стой! – заорал я, хорошо представляя, что тут случится через несколько минут. – Это не выход!

Если все пойдет, как идет, то итог можно будет предсказать заранее – вслед за нами тут появятся туземцы в своем железе и тогда там обязательно появится наша знакомая безмозглая железка и начнет наводить порядок по своим кровожадным правилам.

– Он же всех поубивает!

– НАЗ неси, – хладнокровно пресек панику Чен. Он уже стоял за здоровенным камнем, опоясанный пеной и поток воды пытался сдвинуть его с места. – Притопим их тут и свободны до следующего страхового случая….

– Так ведь…

– Спрячем ранцы, вылезем, обозначим себя у них за спиной, и они дальше не пойдут, побегут за нами, – нетерпеливо сказал он. – Быстрее!

Я дернулся вперед, но даже шага не сделал. За моей спиной заорали. Восторженно! Делясь надеждой и радостью с окружающими. Одна радость – вопли раздавались не сразу за спиной, хотя и не так чтоб уж далеко.

– Следы! – крикнул я Чену. В том что их обнаружили ничего удивительного не было. Мы неслись как два слона, и за нами должна была оставаться просека.

Чен уже не решась кричать грозил кулаком и махал руками.

Вода оказалась не только быстрой, но и холодной. Я дважды чуть не упал, поскользнувшись на осклизлых камнях, но до Чена добрался хоть и мокрым, но в целости и сохранности. Вцепившись одной рукой в валун, я опустил НАЗ на дно и прижал ногой. Только после этого я посмотрел назад.

На песке отчетливо, словно мы специально это делали, отчетливые, словно луна в безоблачном небе виднелись две пары следов, уходящих в воду.

Левый берег Эйбера.

Апприбатский лес.

Берег был пуст.