Текст книги "Жизнь и смерть лососевых рыб на окраинах нашей родины (СИ)"

Автор книги: Владимир Коркош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Жизнь и смерть лососевых рыб на окраинах нашей родины и рай земной для медведей

Есть ли на всем земном шаре другая кроме Камчатки страна, которая имела бы большое обилие самой лучшей и самой вкусной рыбы? Г.В.Стеллер “Описание земли Камчатки” (1774).

Мне трудно забыть потрясающую картину в далеких 70-х годах ХХ столетия, когда впервые оказавшись на рыболовном траулере в Беринговом море, я увидел на обеденных столах толстые ломти лососевых рыб, сочных, чуть просоленных, розоватого цвета, с белыми жировыми прожилками, с нежно-маслянистым привкусом и полные тарелки их же икры. А икру ели ложками. Крупные икринки лопались во рту и легко таяли на языке, доставляя несказанное наслаждение.

Названы эти рыбы красными за цвет их мяса, являющегося одним из любимых наших деликатесных продуктов, непременным украшением праздничного стола.

Камчатка и близлежащие острова – единственный регион России, где огромные популяции дикого лосося сохранились в естественном состоянии.

 Основной рацион лососевых рыб в морской жизни – планктон, криль, креветки, питающиеся микроскопическими водорослями, в которых присутствует астаксантин, мощный натуральный антиоксидант, ярко малинового цвета, содержащий каротиноид – природный органический пигмент. Именно благодаря астаксантину твердый покров у ракообразных красного цвета, но при их варке, при высокой температуре, этот пигмент освобождается и придает мясу красноватый цвет. Астаксантин найден также в тканях и перьях некоторых птиц, таких как розовый фламинго, розовые голуби, розовые чайки и розовые скворцы, обитающие в Крыму – в Карадагском заповеднике, на Лебяжьих островах и на Керченском полуострове, у горы Опук, питающиеся насекомыми, главным образом, различными саранчовыми, у которых обнаружен этот пигмент.

Дальневосточные лососи уникальны по своей природе, их жизнь неразрывно связана как с морскими водами, так и с пресноводными реками и водоемами, куда они уходят для размножения. Оттого их и называют проходными, что непременно, через годы (от двух до шести лет – в зависимости от вида), повинуясь зову природы, гонимые внутренним побуждением, покидают богатые кормом чистейшие воды Тихого океана и мигрируют в реки для икрометания, в те самые места, где когда-то появились на свет. Дикий лосось: нерка, чавыча, горбуша, кижуч, кета, которые ежегодно приходят на нерест в реки Камчатки, – главное богатство полуострова.

Огромные миграции свершают не только лососевые, но и многие другие рыбы: пресноводные угри, тунцы, акулы, в том числе и тупорылая, которая свободно перемещается из морских вод в пресные, парусники, меч рыбы, сайра, дельфины и многие китообразные. Мигрируют не только рыбы, но и птицы, морские животные – киты, дельфины, зеленые черепахи, связанные с необходимостью изменения условий обитания, для откорма, а также спаривания и размножения, где выживанию их потомства меньше всего угрожают хищники, позволяющие им сохранить свой вид. Но у всех у них в жизненном цикле основополагающая особенность – они живыми возвращаются обратно.

Миграции дальневосточных морских лососей неповторимые и единственные в своем роде. Они проходят невероятно длинный путь, который генетически закодирован в их поведении, – дать начало новой жизни и умереть. Дорого достается им естественная потребность воспроизвести потомство. Цена этому – их жизнь. До наступления зрелости они нагуливаются в северной части Тихого океана. За 50 млн. лет своей жизни они так и не пересекли экватор и не обжились в Южном полушарии, за исключением искусственно разведенной рыбы на специально созданных морских плантациях в Чили, Новой Зеландии и ЮАР.

В реки лососевые рыбы мигрируют лишь в период, предшествующий нересту, для обеспечения наилучших условий развития икры и мальков в их верховьях. Икрометание длится с ранней весны до поздней осени, поскольку все рыбы идут на нерест практически в разное время. Матушка-природа мудро распорядилась временем икрометания различных видов лососевых рыб. Если бы они нерестились в одно время, то места на нерестилищах им бы явно не хватало, и в немыслимо стесненных условиях их воспроизводство было бы крайне низким.

Перед длительной миграцией они сбиваются крупными косяками. Подобное явление характерно на данном этапе жизненного цикла для многих животных. Птицы скапливаются в огромные стаи перед перелетом, а животные путешествуют стадами.

Во время нерестового хода лососевые рыбы в реках не питаются, в результате чего пищеварительные органы редуцируются. Тысячи рыб упорно устремляются вверх по реке против течения, не останавливаясь ни на минуту. Вперед, и только вперед! Стремясь на нерест, лососевые развивают большую скорость – до 65 км/час.

И за счет жировых запасов, какой они накопили в океане, выдерживают все невзгоды и тяжести, которые ожидают их на время “пути на Голгофу”. Уже ослабевшие, преодолев все препятствия, входят в самые верховья реки на свое родное нерестилище, чтобы выполнив свое предназначение, оставив потомство, завершить свой путь.

Причем заходят они именно в те реки, где они родились. Способность этих лососей находить для нереста родную реку ученые называют хомингом (домашний инстинкт). Благодаря удивительному искусству ориентации рыбы точно “в яблочко” попадают туда, где они появились на свет.

У них великолепно сохраняется память на места “отчего дома”. Ученые полагают, что в основе ориентировки лососей, чтобы найти родную заводь, лежит обонятельная память, и лосось узнает запах своей реки. А в океане? Внутренний магнитный компас, как полагают экологи? В годы высокой численности лососевые рыбы, особенно горбуша, идут на нерест колоссальной плотной массой, и в узких местах реки вода выходит из берегов, заливая равнинную береговую часть, пенится и словно закипает от обилия рыбы.

Встретив какую-либо преграду, лососи обнаруживают удивительную находчивость, силу и ловкость, чтобы преодолеть ее.

Вместе с моими коллегами ихтиологами я несколько дней проживал на КНП (контрольно-наблюдательный пункт) на берегу одной из речек южной Камчатки. После загазованных улиц в Петропавловске-Камчатском я не мог надышаться свежим и чистейшим воздухом, напоенным вкусом и запахом смолистой хвои.

По ночам мы засыпали под убаюкивающее журчание и нескончаемый плеск волн, разбивающихся о многочисленные скалы, разбросанные по берегам шумливой речки, визгливый крик чаек, подравшихся из-за пойманной рыбы, карканье обозленных воронов, упустивших добычу, и неустанно бодрящий шум сияющего потока мигрирующих рыб. Серебристой тенью скользили они в прозрачной глубине сине-зеленой реки

Наблюдая за великим грандиозным представлением, мы были поражены и восхищены их упорством и мужеством.

Дух захватывает, когда видишь, как они, отталкиваясь изо всей силы от воды хвостами, мощными толчками дугой вылетают в воздух на высоту 2-5 метров и, таким образом, противостоят встречному бурному потоку, преодолевая тяжелые для них препятствия (водопады и пороги). Не получится в первый раз – сделают второй прыжок, третий, пока удача не улыбнется им. Порой они гибнут в прыжке, падая на голые скалы. А нерасторопные неудачники влетают прямо в разинутую пасть медведей, ожидающих их у перепадов воды.

На их завершающем пути скапливаются десятки медведей в ожидании добычи, обеспечивая себя жировым запасом для зимней спячки в длительной и суровой зиме.

Южная часть Камчатки (Южно-Камчатский заказник) – заповедная зона, и, можно сказать, для медведей здесь рай земной и более чем полугодовой ежесуточный праздник еды, то есть кормежка на “халяву”. Речки в этом регионе весной и летом полны лососевыми рыбами, идущими на нерест. Хотя медведи, обитающие в тайге, всеядны и в их пищевом рационе продукты растительного происхождения и ягоды порой занимает значительную долю, в меню камчатских медведей рыбная пища доминирует. Лишь в кратких перерывах между нерестовым ходом лососей различных видов они выходят в тайгу в поисках сладких кедровых орешков, ягод и всякой полезной травки. Любят они похаживать и на побережье моря в поисках случайной добычи, как погибших огромных китов и морских зверей. Не гнушаются они также высококалорийной морской капустой и всевозможными моллюсками. При столь обильной белковой и качественной пищи камчатский медведь считается самым крупным в мире. Длина тела может достигать 350 см, высота в холке 140 см, а вес 400-500 кг. Особенно многочисленны медведи на Курильском озере, в южной части Камчатки, куда заходит на нерест огромная популяция азиатской нерки. Считается самым медвежьим местом на Камчатке.

Медведи – искусные рыболовы и без устали добывают себе пропитание, ловко выхватывая рыб, вылетающих из воды. На рыбалку медведи предпочитают выходить в утренние или вечерние часы, хотя увидеть их на реке можно в любое дневное время. После зимней спячки голодные и отощавшие медведи разрывают и поглощают рыбу прямо в воде, как только поймают, а чуток позже, поднакопившие жирок, начинают привередничать, выбрасывают ее на берег и обстоятельно и вдумчиво съедают лакомые кусочки, а остальное мясо доедают голодные птицы. Некоторые медведи-гурманы лихо разрывают когтями брюхо, не повредив ястыка и только затем, довольно урча, пожирают лишь икру, а почти целую рыбину оставляют тем же крикливым чайкам. Скажу честно, что в мою бытность на Камчатке, разделывая икряного лосося острым ножом, мне не всегда удавалось в целости вытащить ястык. Это же какое мастерство надлежит иметь, чтобы грубыми когтями, словно хирург скальпелем, ювелирно вскрывать брюхо!

Считается, что в мире животных медведицы – самые лучшие мамы, очень заботливые и любящие, с наибольшим среди диких зверей материнским инстинктом. Три или даже четыре медвежонка у мамы-медведицы встречаются крайне часто. Нередкое явление на нерестовой речке – медведица с медвежатами, которые оставаясь на берегу, не сводят глаз с мамы – рыболова, лихо подхватывающей рыбу на лету. Выглядят они такими потешными, круглые как колобки, поднимаются на задние лапки, чтобы лучше видеть, как мама гоняется за вкусной рыбкой и сохраняют в памяти, чтобы через пару лет, уже самостоятельно, так же выуживать себе еду. Подросшие медвежьи подростки уже заходят в воду, но гоняясь за рыбой, больше играют с ней, чем едят. Медведица с увлечением ловит и, казалось, что не обращает на них никакого внимания. Но это не так. Она очень бдительна и при любой опасности, угрожающей ее малышам мигом оказывается на берегу, отчаянно и ревностно защищая их. При появлении медведя-каннибала, любителя также полакомиться маленькими медвежатами, самка вступает в неравную схватку, порой погибая при этом. Крупные самцы, возжелавшие медведицу, также стараются уничтожить медвежат. Лишь после их смерти, через несколько дней, самка способна к спариванию. Причиной каннибализма служит и неудачная рыбалка, и оголодавшие самцы в этом случае обращали свой взор на беззащитных медвежат.

Группа сотрудников ВНИРО стала невольным свидетелем трагедии на реке Озерной. Анастасия Коростелева, член группы, успела снять уникальные фотоснимки (см. ниже). Крупный медведь после безуспешных попыток поймать рыбу бросился на молодых медвежат, также пытавшихся ловить лосося.

Медведь-каннибал и его маленькая жертва

Оторвавшийся от матери и своих братьев, один медвежонок стал его жертвой. Маленький медведь даже пытался оказать ему сопротивление, шипел, рычал, но каннибал мигом скрутил ему голову и утащил на берег в кусты, где и скрылся подальше от разъяренной мамаши, которая не смогла за ним погнаться, поскольку с ней остались еще двое ее малышей.

Зачастую медведь-каннибал, не выдержав неистового напора самоотверженной мамаши, уходил, нет, постыдно убегал с поля битвы. В наиболее пригодных для рыбалки местах самцов больше чем самок, что, безусловно связано с заботой медведицы о сохранности потомства. Заботливые мамы-медведицы часто ищут укромное местечко на реке, где можно безопасно заниматься добычей пищи. Малыши принимают участия в трапезе лососей, но ловить самостоятельно начинают лишь на втором-третьем году жизни.

В пик миграционного потока рыб на мелководных перекатах скапливаются множество медведей. Рыбачат они на галечной отмели, несмотря на большие размеры, комично и уморительно. В погоне за рыбой перемещаются быстро, прыгают и гоняются за ней, словно кошка за мышкой, стараясь не упустить часто ускользавшую от них добычу. По моим подсчетам, лишь один бросок из десяти – удачный. Обидчиво взмахнув головой и слегка урча, если не повезло, медведь бросается к поиску других жертв. Каждый занят своим делом, не обращая внимания на других. Рыбы с лихвой хватает на всех. Лишь изредка огрызаются, если их сородич схватит, как им кажется, их добычу. Забавно было наблюдать, когда пойманную рыбину удачливый рыболов отложит на “потом” и, придавив ее, продолжал “рыбачить”. Но счастье переменчиво, и везение временами кончается. И когда сильное течение смывало отловленную и придавленную рыбу, огромный медведь издавал жалостливые вопли, словно ребенок, негодуя на пропавшую добычу.

Но как только желанной поживы становится мало нейтралитету приходит конец. Властвуют уже жесткие конкурентные отношения. У каждого из них свое “прикормленное”, то есть уловистое место. Если на него претендуют два самца, то они рычат и угрожают друг другу оскаленной пастью, пока один из них, более слабый, не освободит его. Но для крупных голодных медведей – каннибалов, не впадавших в зимнюю спячку, не существует каких-либо ограничений. Они очень агрессивны и устраивают драки с конкурентами вплоть до смертельного исхода и представляют серьезную угрозу и для человека.

На глубоких местах, где малая прозрачность воды, стоя в реке, медведь опускает голову в воду, чтобы лучше видеть жертву. В таком положении, в поисках живой добычи, он перемещается в воде, не поднимая головы.

Медведь на подводной охоте

Медведи – отличные пловцы и могут искать рыб, полностью погружаясь под воду, стараясь лапой захватить их. Они также разоряют нерестовые бугры, чтобы полакомится свежей отложенной икрой. В сутки камчатский медведь может съесть несколько десятков рыб. И благоденствие камчатского бурого медведя во многом зависит от запасов лососевых рыб.

Нередко, незаконному рыболовству, впрочем, как и законному, эти хищники служат помехой. Медведь, как рассказывали мне ихтиологи-наблюдатели, увидев рыбину, запутавшуюся в сети, хватается за снасть и, если не может сразу достать из нее лосося, рвет ее, а порой подтягивает сеть к берегу, освобождая нежданную и лакомую добычу. Свирепо рычит, раскрыв свою чудовищную пасть, тем самым делая грозное предупреждение разбежавшимся в разные стороны незадачливым рыбакам, после чего спокойно принимался за трапезу.

Вот такие помощники есть у рыбоохраны. Причем работают эффективнее, чем некоторые корыстолюбивые инспектора, поскольку не берут взяток. Порой они разоряют лабазы браконьеров, заполненные бочками с соленой рыбой и икрой. Стрелять в них – себе дороже выйдет. За отстрел медведей в заповедной зоне привлекают по всей строгости закона. Одни звери испугаются выстрелов и уходят – приходят другие. А матерые медведи и выстрелов не боятся, продолжая лапой загребать икру. Все перемажутся и лишь наевшись покидают разоренный лабаз. А если еще мать придет с медвежатами, все, “суши весла”! Бросай подготовленную к продаже рыбу с икрой и убегай подальше. Одни убытки от них. Но, к сожалению, медведи не знают границ заказника и, выходя из заповедной зоны, становятся лакомой добычей для злостных браконьеров. Однако ежегодно отмечаются также и случаи нападения хищников на людей. Ими могут быть не только шатуны, но и медведь раненый человеком, поскольку добыча для искалеченного хищника становится труднодоступной. В поисках легкой жертвы, голодный и злой, он может подойти к селению и готов напасть, как на домашнее животное, так и на человека.

Однако вернемся к описанию жизни и смерти замечательных рыб, с которыми я ознакомил читателя.

На неимоверно трудном миграционном пути лососевых рыб не все из них достигают поставленной благородной цели, а у достигших ее кардинально меняется внешность.

В открытом море эти рыбы необычайно красивые – стройное, хорошо обтекаемое упругое серебристое тело, спинка с голубоватым оттенком. Но во время миграционного хода в их внешности происходит необычная метаморфоза. Бесподобно эффектная горбуша в океане превращается в уродливое создание. За время длительного пути тело уплощается и покрывается ранами, тускнеет блеск чешуй, рвутся плавники и хвост на мелководных перекатах. На спине у самцов горбуши отрастает крутой горб, из-за чего она и получила свое название.  Челюсти изгибаются, вырастает роговой клюв, удлиняются зубы. Исследователи полагают, что подобные патологические превращения улучшают гидродинамические свойства этих рыб, обеспечивая им динамическую устойчивость и маневренность в быстрой реке. Голова и плавники окрашивается в зеленовато-черный цвет, на спине появляется расцветка в виде ярко-красных или малиновых разводов. Диковатый и неприятный облик. Ну, чисто горбатый звонарь Собора Парижской Богоматери Квазимодо. Правда, это с нашей точки зрения.

И рыбьи самки не могут устоять перед такими вот красивыми и нарядными франтами. Вот таким несуразным, как мы считаем, видом, рыбьи пижоны очаровывают самок.

Впрочем, в нашем мире парни, так же, как и девчонки, любят распушить хвост, то есть покрасоваться друг перед другом. Как сейчас говорят, кидают понты. Вы посмотрите, какие джинсы носят большинство девушек! С многочисленными дырами, как обноски. А накрашенные лица похлеще, чем намалеванное тело у горбуши.

У других проходных лососевых рыб – кеты, кижуча, чавычи, симы и нерки – в брачном наряде изменяется только расцветка, с разбросанными по телу разноцветными бугорками. Спина и верхняя часть головы могут быть с зеленоватым или с синеватым отливом. Но, особенно выделяется “красотой” нерка. Голова окрашивается в зеленый цвет, с желтоватым отливом, а тело ярко красное, как и плавники. Среди всех лососевых рыб, да и не только лососевых, как я полагаю, в конкурсе красоты она бы заняла первое место. Впрочем, у нее и мясо такое же красное и вкуснейшее.

У самок горбуши облик меняется незначительно. В брачном одеянии преобладают серые и оливковые тона. Да и зачем им броская красота, если на каждую из них претендует не один самец, поэтому в этот период создается напряженная ситуация между самцами. Самцы преследуют самок, атакуя конкурентов.

Как только самки окажутся на нерестилище, в родных местах, они принимаются за обустройство гнезда для икрометания.

Готовят гнезда на галечном субстрате, называемом нерестовыми буграми. Энергичными взмахами хвоста выкапывают ямки глубиной до полуметра, очищая ее, куда будут метать икру, когда появится самец, чтобы полить ее молоками.

За право владеть самкой и готовым гнездом между самцами происходят настоящие батальные бои. Врожденный инстинкт подсказывает им убрать соперника, чтобы получить самку и продолжить свой род. Такой вечный треугольник в дикой жизни природы.

Нерестовые лососи

Одна из драк поразила меня своей необычностью. Глубина на месте битвы была менее метра. Самочка держалась в подготовленной для икрометания ямке, дожидаясь окончания “дуэли”, чтобы предаться брачным играм со своим избранником (если, конечно, он окажется живой). Оба бойца были в живописном сияющем камуфляже, готовые к брачной церемонии. Перед дракой развернулись друг перед другом, периодически раскрывая свои челюсти и широко распахнув грудные плавники. Хвостовые плавники нервно подергивались, били по грунту, поднимая кучу донной взвеси, демонстрируя, таким образом, свою мощь. Кто круче? Все как у людей! Выждав пару минут, видимо, ожидая, не откажется ли противник от дуэли, с остервенением налетели друг на друга.

Это был бой без правил. Мощные тела выгибались, сверкая отблеском ярко-красных пятен. Устрашающие челюсти с острыми зубами лязгали и наносили друг другу внушительные порезы. Время от времени до драчливых “петухов”, доносился нетерпеливый дразнящий всплеск хвоста самки, что еще более раззадоривало соперников. Скоро со дна поднялось облако мутной взвеси, которая закрыла для меня картинку концовки бойцовского матча. Однако удалось разглядеть, как один из соперников, не выдержав натиска более мощного противника, сдался и покинул поле битвы.

С гордостью взмахнув хвостовым плавником, победитель устремился к своей возлюбленной. Но увы! Нашелся хитрый и коварный претендент, который, не обращая внимания на драчливых соперников, принялся “охмурять” готовую к оплодотворению самку. А той уж было в нетерпеж, и, не дождавшись конца битвы, поддалась его “уговорам”. И одновременно, сериями, они выпустили икру и молоки, в результате чего вода в гнезде стала белой. Одолевший соперника боец сиротливо стоял, наблюдая за свершившимся актом оплодотворения чужого самца со своей избранницей, видимо, проклиная неверность подруг. Но, вскоре, опомнившись, вслед за поверженным противником, метнулся в поисках свободной дамы. Может в следующий раз повезет! А тем временем семейная пара тотчас начинала обкладывать гнездо галькой, чтобы защитить выметанную икру от посягательства хищников. Вырастает так называемый нерестовый бугор. Длина его может быть до 1,5 метра, а слой грунта над икрой не менее 30 см.

Но одним гнездом самка не ограничивается. В целях повышения безопасности от многочисленных хищников она закладывают несколько гнезд, чаще всего три.

 Наконец-то после длительной утомительной и опасной дороги многострадальные рыбы завершили свой путь и дали начало новой жизни там, где, когда-то сами вышли на свет. В течение нескольких дней самка охраняет отложенную икру не только от хищников, но и от попыток других беззастенчивых нахалок разорить гнездо и там же, немедля отнерестится. И такое бывает! Некоторое время она оберегает его, но затем обессиленная погибает или сносится течением, чтобы затем умереть. Икринки лежат в гнезде всю зиму и лишь поздней весной крохотные рыбки, выклинившиеся из икринок, покидают родильный дом в поисках пищи. В реке они остаются до двух лет в зависимости от вида, и лишь затем незначительное количество оставшихся в живых молодых особей, скатываются в море. Это наиболее уязвимый период в жизни этих малюток, так как они легко становятся жертвами мелких хищных рыб, водных животных и птиц.

Отнерестившиеся и погибшие лососи играют важную роль в экосистеме природы. Они толстым слоем устилают мелководные заводи, а оставшиеся в живых, ослабевшие и истощенные легко становятся жертвами камчатской живности, не только медведей, но и лисиц, соболей, а также летающих хищников (вороны, чайки и орланы), для которых эти рыбы являются основой питания в этот период. Даже ранней весной, после выхода из берлоги обессилевшие медведи могут найти на дне водоемов полуразложившихся лососей и утолить свой голод.

Разлагающийся лосось пополняет питательные вещества в реке и является источником питания планктонных организмов, которые, в свою очередь, служат пищей для мальков лососей. Вот такой трагический круговорот в природе.

Следующей весной эта река будет также кишеть мальками, которые тоже скатятся в море, чтобы откормится и через несколько лет возвратится назад, в “отчий дом”, чтобы дать потомство в родной реке и погибнуть.

Часть вторая

Кроме природных опасностей подстерегающих мигрирующую рыбу, угрозы для них создает человек. Катастрофическая беда пришла к лососевым рыбам еще в 50-х годах прошлого века. В послевоенные годы японский рыболовный флот начал быстро возрождаться, и огромное количество промысловых судов стало вести промысел лососевых рыб у наших берегов. Они ежегодно демонстрировали высокие уловы за счет рыб, которые воспроизводились на территории СССР.

Промысел тихоокеанских лососей активно велся японскими рыбаками дрифтерными сетями на границе 12-ти мильных зон вблизи устья наших нерестовых рек. Кроме того, и в открытом океане выставлялись многокилометровые порядки сетей и крючковых снастей, преграждая таким образом все традиционные пути миграции лососевых рыб к нашим берегам, в результате чего возвратная численность лососей к местам своего нереста стремительно сокращалась.

Десятки тысяч японских рыбаков были заняты ловом и обработкой лососей. Промысел обеспечивали несколько крупнейших плавбаз, с водоизмещением каждой из них не менее 10 тыс. тонн, с экипажем и обработчиками – более 400 человек, с прикрепленными к ним сейнерами, в количестве от 20 до 30 промысловых судов на одну плавбазу.

Отечественное рыболовство на Камчатке, основанное на добыче и переработке лосося, обрушилось. Закрылись рыбокомбинаты и рыболовецкие колхозы, базировавшиеся на вылове лососевых рыб. Обезлюдели береговые поселки, где жили рыбаки и работники рыбокомбинатов, чему я сам был свидетелем. Грусть и тоска охватывала нас при виде запущенных и разрушающих зданий.

При проведении экспедиционных исследований в отечественной экономической зоне, вдоль восточных берегов Камчатки, в конце 60-х и начале 70-х годов мы фиксировали умышленное нарушение законодательства рыболовной конвекции японскими судами. Их дрифтерные сети часто обнаруживались нами в 12-мильной зоне СССР. Неумеренная жажда наживы японских рыбаков заставляла их нарушать правила рыболовства, и, если рядом не было сторожевого пограничного судна они ставили сети в прибрежной зоне, вплотную к устьям рек и практически полностью перекрывали заходы в них нерестовых рыб. Капитан нашего судна, по согласованию с пограничниками, тот час передавал им РДО об увиденном нарушении и, по полученным инструкциям, их сети поднимали на свой борт. Рыбаки японского траулера, соответственно, возмущались, но при подходе пограничного катера, разворачивались и пытались быстро скрыться, что удавалась очень редко.

Пограничные суда сопровождали их в Петропавловск-Камчатский или Владивосток. Впоследствии, решением суда, японские траулеры вместе с дрифтерными сетями (вещественное доказательство) конфисковали. Их экипажи, по приходу на береговую базу, тот час отпускали, а капитана освобождали лишь после того, как фирма заплатит штраф. Часть лососевых рыб, обнаруженных в браконьерских японских сетях мы оставляли себе, что было для нас хорошим подспорьем в питание. Деликатесная малосольная лососина всегда была у нас источником удовольствия. Особенную радость мы получали, когда на стол выставлялись тарелки с чудной красной икрой. Лакомая вкусная еда скрашивают тяжелые и монотонные стороны морской жизни, оставляя восхитительное ощущение, положительные эмоции и приятные воспоминания.

Лишь в 1978 году, с введением 200-мильных исключительных экономических зон, прекратилась безудержная вакханалия японских рыбаков.

Однако браконьерство бессмертно! Браконьер – он и в Африке браконьер. И, неизвестно, что ранее исчезнет по их вине – слоны в Африке или рыбы и звери в тайге. И начиная с 70-х годов к незаконному лову лососевых рыб активно подключились и отечественные браконьеры. В 80-х и 90– х годах великой перестройки и в “окаянные” времена браконьерство на Дальнем Востоке достигло невиданного масштаба, как и во всей стране, поскольку в нем участвовали все государственные вышестоящие организации, в том числе и силовые структуры, получая свою долю. Не хочу останавливаться на этом позорном для нашей страны периоде.

Но и в настоящее время браконьеры, как отечественные, так и иностранные, не дремлют. Время от времени в СМИ сообщается о грубейших нарушениях правил рыболовства у берегов Дальнего Востока отечественными судами, перекрывающими многокилометровыми дрифтерными сетями путь лососевых рыб к нерестилищам, а их владельцы, как правило, проживают в Японии, или в Корее. Но в данном случае в отношении хозяев рыболовной браконьерской флотилии много вариантов. Впрочем, это очень скользкая тема не входит в содержание моего очерка. Задерживаются также японские и корейские суда, которые в погоне за наживой (краб и лосось) входят в наши воды, богатые природными ресурсами.

Кроме того, наши доморощенные браконьеры перекрывают жаберными сетями путь к родному родильному дому непосредственно на нерестовых реках. И лишь незначительной части рыб удается пройти сквозь, казалось бы, непреодолимую преграду, проскальзывая под сетями, или выпрыгивая из воды, оставляя их позади. Но многие из них запутываются в тщетной попытке порвать их. Наиболее корыстолюбивые из браконьеров потрошат рыб, оставляя икру и выбрасывая тушки. И не нужда заставляла их это делать, а алчность, застившая им глаза.

В пищевых целях использовался лосось с давних времен. Жизненный уклад коренных народов нашего Дальнего Востока всецело зависел от добычи этих рыб. Эти рыбы не только составлял основу меню местных жителей – ими кормят и собак. Собачьи упряжки для них основное средство передвижения по тундре, в зимний период, где и дорог то нет. А из кожи рыб ранее шили одежду.

Я вспоминаю, как работая в северной части Берингова моря, недалеко от побережья, мы увидели на побережье чум или точнее, ярангу – мобильное переносное жилище коряков, покрытую моржовыми шкурами и аборигена, стоявшего рядом с ним и размахивающего руками. Тотчас спустили шлюпку и направились к берегу. Возможно, помощь нужна? Яранга стояла на берегу речки с необычным названием – Кальпигакуй.

На жердинах висят нанизанные на веревку вяленые рыбины горбуши, которую они называют юколой, для корма собак. Мы пошли в гости к хозяину. Звать его Гриша (на снимке). Женат. Он принял нас приветливо. Редко кто к нему в гости заглядывает. Естественно, с собой мы взяли гостинцы (конфеты, печенье и сгущенное молоко). Его “короеды”, как и все дети, были в восторге от подарков. Радовались нашему приходу, все трогали и расспрашивали. Разговорились с хозяином. Говорит, что давно уже не прилетали вертолетчики, которые доставляют ему, как и всем отдаленно живущим аборигенам – ительменам, чукчам, эвенкам– муку, сахар, соль. Остальное по заказу. Рассчитываются с ними шкурками таежных и морских зверей, лососем и икрой. Но вертолетчиков давно уже не было. Попросил у нас соли, крайне необходимой ему для засолки рыбы, какой-либо крупы, муки и рыбацкой дели, в обмен на красную рыбу и икру. Наш капитан послал матросов на шлюпке на судно и через час Гриша все получил. Жена его тут же накрыла нам “поляну” и подала нам по миске крепчайшего духовитого бульона с мясом из какого-то дикого зверя, чуть сдобренным рисом и черемшой, то есть дикорастущим чесноком, кладезем самых ранних источников витаминов, особенно витамина С, главного спасителя аборигенов от цинги. Затем мы с аппетитом уплетали куски вяленого кижуча и красную икру, закусывая маленькими пшеничными лепешками. От тюленьего жира мы вежливо отказались. После обеда хозяйка угостила горячим отваром из дикорастущих трав и ягод. Собирали они и припасали на зиму кедровые орешки, ягоды и травы, из которых делали отвары и целебные настойки В суровую зимнюю пору ярангу Гриша переносил ближе к горам и горячим источникам. Передвигался он в тайге в этот сезон на лыжах, со специально подбитым камусом на нижней поверхности лыж – шкуры короткошерстных животных –лося, оленя, лошади или ластоногих (нерпы), которые имеют более короткий и прочный мех для уменьшения отдачи, который позволяет легко подниматься вверх. При больших сугробах на короткие расстояния использует снегоступы, но отправляясь в дальний путь перемещался на собачьих упряжках, а летом– по речке – на долбленой лодке. Ставит ловушки для пушных зверей, а также на глухаря. Охотился также и на более крупных животных – лося и дикого северного оленя. Если встречались зимой медведи, не впадавших в спячку, он безжалостно их убивал, поскольку бед они могли наделать много.