Текст книги "Ментовские оборотни"

Автор книги: Владимир Гриньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Я тут недавно был в одном музее, – сказал я Нине Николаевне. – В местном. В краеведческом. И там, оказывается, целая экспозиция посвящена графине Воронцовой.

– Ну, это все-таки известная личность, – ответила мне Нина Николаевна, ничуть не удивившись.

– А вы там были?

– В музее? – уточнила женщина. – Нет. Даже не знала, что такой существует, если честно.

– Я увидел там портрет графини. И она на портрете изображена в таком же точно платье, в каком нашли погибшую Веронику Лапто.

– Вы уверены? – удивилась Нина Николаевна.

– Да. А что вас удивляет? Ведь вы сами мне говорили – помните? – что Веронику обнаружили в платье старой графини.

– Одно дело слухи, и совсем другое что-то утверждать наверняка. Я все это и воспринимала как слух. Как неправдоподобную легенду.

– А от кого вы слышали про платье? Кто это нашел что-то общее между Вероникой и графиней Воронцовой?

Нина Николаевна пожала плечами:

– Я не помню.

– Постарайтесь вспомнить, – попросил я.

– Разве это имеет какое-то значение?

– Ну конечно! – воскликнул я. – Я пока не понимаю, какая между этими женщинами связь, но она, эта связь, существует!

– Женя… Вы не обижайтесь только на меня, пожалуйста… Но вы человек творческий, очень впечатлительный… И большой, наверное, фантазер, – улыбнулась Нина Николаевна мягкой улыбкой, будто просила прощения за свою прямоту.

Но ведь она еще не все знала, как я подозревал. И я у нее спросил:

– А вы знаете, как закончила свою жизнь графиня Воронцова?

Моя собеседница покачала головой в ответ. Не знала, как я и предполагал.

– Ее нашли в пруду, – сказал я. – В этом же самом.

Нина Николаевна недоверчиво посмотрела на меня.

– Да, – сказал я. – Сведения абсолютно точные. Это мне рассказали там, в музее.

– Но так ведь не бывает, – растерянно произнесла Нина Николаевна. – Не бывает таких совпадений. Чтобы точно так, в пруду… В таком же точно платье…

– Я был в шоке, – признался я. – Когда узнал. Хоть валерьянкой меня отпаивай.

Последнюю фразу про валерьянку услышал Андрей Михайлович, пришедший пригласить нас к столу. Он вряд ли понял, о чем шла речь, и даже не уловил, что разговор у нас серьезный, и предложил веселым беззаботным голосом:

– А лучше водочки вместо валерьянки, Евгений Иванович! Идемте, право слово, нас Светлана ждет!

Мы переместились за стол. За очень короткое время Андрей Михайлович произнес несколько тостов, стараясь не делать меж ними слишком долгих пауз, и где-то после четвертой или пятой рюмки водки я уже позабыл о своих изысканиях и расслабился, тем более что Андрей Михайлович продолжал давным-давно начатое повествование об особенностях турецкого общепита, и в это время думать о чем-то своем у меня никак не получалось.

– В Турции совсем необязательно ходить по ресторанам, поверьте мне, – говорил Андрей Михайлович. – У них есть такие чудесные заведения, как локанта. Никакого шика, интерьеры там порой такие, что не приведи господи, но уж накормят там – обижены не будете. Чорба – знаете что такое?

– Суп, – откликнулась Светлана.

– Правильно. И вот чорба не в каждом ресторане есть, а в локанте вы чорбу найдете. Ну, из рыбы или курицы – это и у нас можно встретить. А у них еще есть из чечевицы, из йогурта, из рубца…

– Фи! – сказала Светлана. – Из рубца!

– А вот это вы напрасно! – ласково попенял ей Андрей Михайлович. – Суп из рубца турки готовят изумительно, называется он у них ишкембе чорбасы, и вкусный он – ну просто пальчики оближешь. Но главное не в этом. Заходите вы в локанту, а там в таких больших емкостях выставлены только что приготовленные блюда – там и мясное, и куриное, и рыбное, и овощное… Ну что вы хотите, если у турок одних только баклажанов – сорок сортов.

– Ой! – восхитились мы коллективно.

– И приготовлено все изумительно, – продолжал свой рассказ Андрей Михайлович. – А уж красиво как – не передать словами. Вот как, знаете, бывают в журналах для домохозяек разные рецепты, и в качестве иллюстрации такие фотографии красивые, что аж слюнки бегут. Так вот, в локанте все эти блюда так красиво и аппетитно выглядят, будто приготовлены для съемки, для журналов этих, и вот-вот придет фотограф. Но фотограф где-то припозднился, вы пришли раньше, и вам без сожаления всю эту красоту отдадут. Им не жалко. У них такое каждый день в наличии. И вот вы зашли туда просто перекусить… А там такая красота… И вы берете уже не просто перекусить, а по полной программе, потому что глаза у вас разбегаются. Берете первое, берете второе, потом еще салатик непременно, потом еще чайком запить… Ну, в общем, не отказываете себе ни в чем… И под конец обеда вы чувствуете, что сыты и жизнь прекрасна. И с вас два доллара.

– То есть как? – не поверила своим ушам Светлана. – Я в «Макдоналдсе» в один присест вдвое больше оставляю.

– Но самое большое впечатление в Турции производит не дешевизна подобных удовольствий, а антураж, вся эта экзотика, что окружает вас, – мягко улыбнулся Андрей Михайлович. – Вот, например… В Стамбуле, там, где сливаются воды пролива Босфор и бухты Золотой Рог…

Он жестом обозначил на поверхности стола какую-то загогулину, которая и должна была, наверное, обозначать то самое место, о котором он рассказывал.

– Там есть причал Эминёню, от которого отправляются паромы, те, что плывут по Босфору. И вот вечером, когда заканчивается рабочий день, у причала швартуются лодки, и там, прямо в лодках, в специальных жаровнях разводят огонь и жарят рыбу. Такие большие порции рыбного филе без костей. Обжаривают их и тут же с пылу с жару – внутрь надрезанной булки, и туда же, если пожелаете, вам положат мелко нарубленной свежей капусты, и за эту прелесть с вас попросят меньше доллара. И вот берете вы этот чудо-бутерброд, садитесь прямо на пристани на стульчик… Да, забыл сказать… Там еще дедушка такой в национальном костюме продает с тележки разные соленья. На выбор: капуста, перец острый, огурчики… Вы думаете, одни только мы умеем капусту квасить? Попробуйте у дедушки того капусточку!.. Да, и вот садитесь вы на стульчик… То есть на табуреточку… Турки к вечеру на пристани выставляют табуреточки такие махонькие… Много-много… У самой воды… И вы сидите на берегу Босфора, а уже вечер, и в домах вдоль всего Босфора зажглись огни, и много-много огоньков отражается в водах пролива, и от рыбацких лодок, где жарят рыбу, плывет этот дурманящий аромат, а южное небо в звездах, и прямо у вас за спиной минареты, как свечи стоят, и городу, который вокруг вас, уже три тысячи лет – подумать только! – и из этих трех тысяч лет один вечер, вот этот, сегодняшний – ваш.

– Волшебно! – оценила Светлана.

Я был благодарен Андрею Михайловичу за то, что он так ненавязчиво нам всем пудрил мозги. Посмотреть на Светку – так она обо всех своих страхах напрочь забыла. И уже за одно это разговорчивому Андрею Михайловичу можно было аплодировать. Умел увлечь. Приятно было слушать.

Мы еще накатили водочки, и даже водка давала Андрею Михайловичу повод что-то интересненькое вспомнить.

– Турки, кстати, хоть и мусульмане, – рассказывал он, – а спиртным не брезгуют. И пиво есть у них, и вино, причем не привозное, а сами же и делают. Но и крепкие напитки у них имеются. Их водка называется ракы. Никого не хочу обидеть – мерзость редкая. Но! Очень интересный продукт! У них не принято пить ракы в чистом виде. Надо разбавлять. Заказываешь – и приносят тебе маленький стаканчик ракы и отдельно бутылку с минералкой. Это чтобы ты ракы разбавил в нужной лично тебе пропорции. И вот когда ты минералку добавляешь, прежде прозрачная ракы становится белой. Ну и зачем такая водка? – задавал Андрей Михайлович риторический вопрос, подливая нашенской, прозрачной.

Как-то у него все гладко получалось и все разговоры были к месту. Умел он, в общем. Я даже позавидовал.

Мы засиделись далеко за полночь. Про что я Светке врал сегодня днем? Что мне хочется за город и водки напиться. Сбылось и первое желание, и второе. Вот бы всегда так в жизни – что ни задумай, все исполнится.

* * *

Все мои старания пропали даром. Когда наши гости нас покинули и мы остались одни, Светка приуныла, и я никак не мог вывести ее из этого коматозного состояния. Отчаявшись справиться какими-либо иными способами, я догадался залить водкой пламя ее страхов. С учетом выпитого в этот вечер ранее, ей оставалось добавить совсем немного, чтобы, наконец-то, отключиться. Я перенес бездыханное тело своего боевого товарища в спальню, положил на кровать прямо в одежде и вернулся в гостиную, оставив дверь в комнату Светланы открытой – на тот случай, если ей вдруг станет нехорошо и потребуется моя помощь.

Я погасил свет во всем доме и сел у печи, глядя на злые язычки пожирающего поленья огня. Светкины страхи – это тот же огонь, пожирающий ее изнутри, думалось мне. Она уже сейчас на саму себя не похожа, на нее нельзя смотреть без слез. Как там сегодня днем сказал наш Демин? Пропадает девка. В корень зрит Илья. И надо бы Светку спасать. Но как – я не знал.

Так ничего и не придумав, я заснул. Но даже сон не принес мне облегчения. От печи веяло жаром, и сны мои были тревожны и жестоки, как пребывание в аду. Я мучился, но не мог проснуться. А вызволила меня из плена моих ночных кошмаров Светлана. Я встрепенулся, услышав ее шаги.

Короткая летняя ночь доживала последние минуты. Я различал серые квадраты окон – скоро должен был наступить новый день. Огонь в печи догорел, и черное нутро печи было похоже на таинственную пещеру. Светлана ходила по дому.

– Свет! – позвал я.

Она не отозвалась. Я встал из кресла и пошел через гостиную. Чувствовал я себя преотвратно. Все-таки алкоголь – большое зло. Об этом знает каждый русский человек на следующее после безудержной пьянки утро.

Я дошел до комнаты Светланы. Дверь была открыта. Светлана спала на постели, где я вчера ее оставил, и все говорило о том, что она и не пробуждалась. А шаги я вдруг услышал снова. И только теперь понял, что это совсем в другой стороне. Не здесь. Я пошел на звук, шаги перемещались, но я уже мог сказать, что это даже не в доме. Кажется, это на веранде. Ведущая на веранду дверь была почти сплошь стеклянной, и в этом сером прямоугольнике там, за дверью, я вдруг увидел силуэт женщины в белом платье. Я остановился от неожиданности, и вдруг в дверь постучали. Это действительно был стук – отчетливый и громкий в вакуумном безмолвии ночи.

– Светлана! – позвал из-за двери тонкий женский голос.

Волосы на моей голове зашевелились. Я оцепенел от ужаса. Давно уже мне не было так страшно.

– Женя! – это был Светкин голос. Она проснулась в своей комнате, ее разбудил, наверное, этот стук, и она звала меня.

– Свет! Я сейчас! – крикнул я не столько для нее, сколько для того, чтобы прогнать свой собственный страх.

Когда я кричал, то обернулся на мгновение в направлении ее комнаты, и это было моей ошибкой. Потому что потом на веранде уже никого не было. Женщина в белом платье пропала.

– Жень! – позвала Светлана. – Если ты трескаешь пиво без меня – тогда ты предатель!

Я дошел до стеклянной двери и открыл ее. Предутренняя сырость вплывала в дом. И вместе с этой сыростью с веранды в дом плыл запах женских духов, от которого я протрезвел в одно мгновение. Так быстро пробуждается из состояния обморока человек, которому подносят нашатырь. Теперь я точно знал, что женский силуэт мне не привиделся.

* * *

– Пахнет духами. Тебе не кажется? – спросила у меня Светлана.

– Нет, – соврал я. – Голова так раскалывается, что мне не до запахов.

Мы пили пиво, и лично мне жизнь уже не казалась такой отвратительной, как прежде.

День наступил, и солнце заглядывало к нам в распахнутые окна.

– Определенно пахнет духами, – не унималась Светлана. – Колодин! У тебя была женщина?

Я поперхнулся пивом.

– Ага! – торжествующе произнесла Светка. – Я угадала?

Она дурачилась, и у нее было прекрасное настроение. Этого настроения ее можно было лишить в одно мгновение, сказав ей, что она действительно угадала, и поведав историю с появлением женщины в белом. Но я не был настолько безрассуден и жесток. Я хотел ответить ей что-либо нейтральное, но не успел. В дверь веранды постучали. Я вздрогнул и едва не выронил из рук бокал. Пиво выплеснулось на скатерть.

– Колодин! – рассмеялась Светлана. – Ты чего такой нервный?

Я ответил ей вымученной улыбкой.

– Я открою, – сказал я.

Светлана кивнула мне в ответ. Я пошел к двери и вздохнул с облегчением, увидев за стеклом незнакомого мне мужчину. А кого другого я ожидал увидеть? Женщину в белом? Старую графиню? Или Веронику Лапто? Бред какой-то. При свете дня любая мысль о призраках казалась постыдной и смешной.

Я отпер дверь.

– Здравствуйте, Евгений Иванович, – произнес мужчина приятным баритоном. – Я ваш сосед.

– Сосед? – растерянно переспросил я, потому что меня снова обволакивал этот запах духов из ушедшей ночи, и я даже заподозрил в первый момент, что этот женский запах исходит от моего гостя.

– Да, вы заходили к нам недавно, – сказал гость. – Я – отец Никиты.

– А-а, да-да, – пробормотал я и вдруг зацепился взглядом за лежащий в отдалении на полу веранды предмет.

Тряпичный комок, небрежно смятый.

Я отстранил гостя, дошел до этой тряпицы, поднял и развернул ее. Маленький узорчатый женский платочек. Это от него пахло духами. Тот самый запах, который я почувствовал утром.

– Извините, – сказал я гостю. – Я отвлекся. Так что вас привело ко мне?

– Вы приходили предупредить нас о грозящей нам опасности.

– Да?! – совершенно искренне удивился я.

То есть на самом деле моя истинная цель как раз в этом и заключалась, но откуда он мог знать, если я ничего такого не говорил напрямую, да и вообще лично он при разговоре не присутствовал?

– Мои домашние рассказали о вашем визите, – сообщил гость. – Вы спрашивали у них, не конфликтуем ли мы с Георгием и не собираемся ли дом продавать. Так?

Он все схватывал на лету. Самую суть. Умный дядька.

– Так, – подтвердил я.

– Тогда давайте поговорим, – предложил он.

Я покосился на открытую дверь. В доме была Светлана, и ей совсем ни к чему становиться свидетелем нашего разговора. У нее и без того настроение в последнее время – хуже некуда.

– Можем поговорить на улице, – предложил гость. – Пройдемся по лесу.

Он все понимал. С ним приятно было иметь дело. Я с готовностью согласился на его предложение. Мы пошли по дорожке прочь от дома.

– У вас есть информация, касающаяся моей семьи, – уверенно сказал мой собеседник, как будто он видел меня насквозь.

Я немного растерялся. Ну не рассказывать же ему об Илье и о нашей с Деминым дурацкой шпионской операции по провоцированию Жоржа на поступки, от которых до последующего внимательного изучения Уголовного кодекса – один шаг.

– Информация – это слишком сильно сказано, – проявил я осторожность. – Просто этот участок, – я показал себе под ноги, – недавно купила моя хорошая знакомая, коллега по работе. И мне совсем не все равно, кто здесь ее окружает. Семейная пара, живущая рядом… Андрей Михайлович и Нина Николаевна… Вы их знаете?

– Нет.

– Очень приятные люди. И вот они мне рассказали, что у них с этим Жоржем уже был конфликт.

– Причина? – коротко спросил мой собеседник.

И мне сразу вспомнились слова, когда-то сказанные об этом человеке Андреем Михайловичем. Он признался, что не удивится, если узнает когда-нибудь о том, что наш сосед – прокурорский работник.

– Бытовая ссора, – сказал я. – Конфликтные они, в общем, люди. Этот Жора и его жена.

– А вы?

– Что – я?

– Не вы, а эта ваша знакомая. Она тоже успела поссориться с Георгием?

– Нет.

– А чего же вы тогда заволновались?

Он действительно схватывал суть на лету и без труда догадывался даже о том, о чем я и не заикался. С ним было трудно юлить, потому что вопросы он ставил так, что они предполагали четкие и недвусмысленные ответы.

– Мне показалось, что мою коллегу отсюда выживают с неприкрытой наглостью.

– И что же для этого предпринимает Жорж? – с интересом посмотрел на меня собеседник.

Он не спросил меня – а не Жоржа ли это я имею в виду. Он сразу заговорил о главном. Он ни на чем не спотыкался и не рассеивался по мелочам.

– Скажите, вы слышали легенду о старой графине? – спросил я у него.

– Эти бредни о призраках? – уточнил мой собеседник, и он казался удивленным.

Он даже как будто обиделся на меня за то, что я морочу ему голову, тратя время на всякую чепуху.

– Да, о призраках, – подтвердил я, смущаясь. – Хотя вас, как я понимаю, они обходят стороной.

Тут он позволил себе улыбнуться. Это была сдержанная улыбка сильного, уверенного в себе человека.

– Простите, Евгений Иванович, я просто не сразу догадался о том, что вы сейчас в своем амплуа.

Дело известное, мол. Колодин любит розыгрыши. У Колодина никогда не поймешь, где всерьез, а где совсем наоборот.

Я еще не успел ему ответить, а он уже погасил свою улыбку.

– Я вынужден серьезно относиться к любым сигналам о действиях Георгия, потому что этот человек по-настоящему опасен.

– Да?! – вырвалось у меня.

Значит, я не ошибался?

Мой собеседник кивнул мне в ответ. Мне показалось, он знал, что говорил. И вообще много чего знал, по-моему.

– А вы как думаете? – сказал он. – После всего того, что случилось…

– А что случилось?

– Ну, эта история с Вероникой Лапто. Вам знакомо это имя?

– Да, – ответил я растерянно.

Я запутывался все больше и больше. Я уже ничего не понимал. Мой собеседник это обнаружил.

– Да вы, похоже, совсем не в курсе, Евгений Иванович, – сказал он мне, явно удивляясь моей неосведомленности. – Вы знаете о том, что после гибели Вероники Лапто тут появился этот самый Жорж и вдруг он оказался хозяином всему?

– Всему – это чему? – спрашивал я, уже ощущая себя круглым идиотом.

– Всему вот этому хозяйству, – повел рукой вокруг мой собеседник. – Он превратился в хозяина фирмы, распродающей эти самые участки.

– Но Вероника тут при чем?

– Так это ведь ее была фирма, Евгений Иванович. Она была хозяйкой этих мест. А потом она погибла. И уже после неизвестно откуда появился этот Жорж. А вы не в курсе разве?

* * *

Все в жизни делится на то, что было до, и то, что стало после. Всегда есть та точка, за которой уже все иначе. Момент, когда все меняется.

После того, что мне сказал мой собеседник, я уже другими глазами смотрел на происходящее. Шпионские игры были позабыты. Жизнь, как всегда, оказалась банальней и страшней.

– Но как же так! – сказал я растерянно. – Если то, что вы говорите, – правда, тогда почему это никого не заинтересовало?

– Вы кого имеете в виду?

– Милиция, – ответил я. – Или прокуратура.

Мой собеседник посмотрел на меня почти насмешливо.

– Знаю, что вы хотите мне сказать, – не унимался я. – Что на органы сейчас никакой надежды и что каждый у нас – сам за себя. Но у меня есть хорошие знакомые. Их участие, по крайней мере, гарантирует, что мы будем услышаны и что все досконально проверят.

– Я думаю, что Георгия проверяли, – рассудительно произнес мой собеседник. – Все-таки здесь все на поверхности: загадочная гибель прежней владелицы фирмы и появление нового хозяина, который может быть причастен к этой странной смерти. Но ведь никто его не трогает.

– Откупился? – сказал я понимающе.

– Или алиби себе сделал железное. В общем, каким-то образом вывернулся.

Он сделал паузу, посмотрел мне в глаза требовательным взглядом многоопытного следователя и спросил:

– Так о чем вы хотели меня предупредить?

Теперь уже не было смысла таиться. Потому что то, что я от него узнал о Жорже, все кардинально меняло. Я уже нисколько не сомневался в том, что этому вот человеку, с которым я сейчас разговаривал, и всей его семье вместе с ним угрожала вполне реальная опасность. Насколько реальна эта опасность и каковы ее масштабы, я не знал, но если с этими людьми что-либо случится, я никогда потом себе не прощу того, что не предупредил их ни о чем, не рассказал своевременно всего, что знал.

Я рассказал ему о возникших у меня некоторое время назад подозрениях и о том, как я отправил к Жоржу Демина. Рассказал о том, как Демин «выбирал» участки, и о том, как Илья провоцировал Жоржа и что из этого в итоге получилось. Вот это место в повествовании чрезвычайно заинтересовало моего собеседника.

– Он предлагал расправиться с владельцами участка прямо? Или намекал?

– Намекал.

– Но намек был такой прозрачный, что вы сразу отправились ко мне? – без труда улавливал суть мой собеседник.

– Да.

– Евгений Иванович! Теперь на вас вся надежда! – сказал он, поразмыслив. – На вас и на вашего товарища. Того, который ходил к Жорику. Скажите, я могу вам доверять? Вы можете пообещать, что все останется между нами?

Я кивнул в ответ.

– А ваш товарищ? – все еще никак не решался он раскрыться. – Он будет молчать? Как вы думаете?

– Молчать – о чем?

– О том, о чем мы с вами говорим.

– Ну конечно!

– Нужно, чтобы ваш товарищ снова пошел к этому Жоржу и прямо объявил ему, что собирается меня убить.

– Вы это серьезно? – опешил я.

– Абсолютно!

Да по нему и вправду нельзя было сказать, что он шутит.

– Нет, это невозможно! – запротестовал я.

– Почему? – будничным тоном осведомился мой собеседник.

А предъявите-ка, мол, ваши аргументы. И я их тут же все оспорю. Перещелкаю, как орешки.

– Нет-нет! – замотал я головой. – Мы даже не будем это обсуждать!

– Вы не хотите мне помочь?

– Дело не в этом!

– Не хотите помочь моей семье, которой угрожает реальная опасность?

– Вы так думаете? – глупо спросил я. – Что опасность…

– А вы разве – нет? – не поверил он мне.

– Мы должны пойти по другому пути, – попытался я его переубедить. – Я же говорю, у меня есть знакомые…

– А у нас еще ничего нет! – перебил он. – Жорику нечего предъявлять! Абсолютно! Ваш рассказ о разговоре вашего товарища с Жоржем к делу не подошьешь.

Это было правдой. Я и сам понимал. И все равно его предложение казалось мне полным бредом.

– Извините, но мы не будем больше это обсуждать! – сказал я решительно.

И снова он спросил:

– Почему?

– Ну как вы себе это представляете? Приходит наш Илья к Жоржу и говорит, что замыслил убийство?

– Да, – сказал мой собеседник с поразительным спокойствием. – Причем все это будет фиксироваться записывающей аппаратурой.

– И на что же вы надеетесь? Что Жорж так прямо и скажет – иди и убей?

– Если он не скажет этого – тогда с него взятки гладки. Ну а если скажет…

Он посмотрел на меня выразительно. Во взгляде я увидел беспощадную решимость.

– Вы только представьте себе, – предложил я, – сколько неприятностей мы поимеем, если Жорж после этого разговора отправится куда следует и напишет заявление на Илью. Мы будем долго отмываться! А скандал какой! Колодин и его друзья задержаны милицией по подозрению в подготовке убийства!

– Милиции вам нечего опасаться, Евгений Иванович! – сказал мой собеседник, извлекая из своего кармана книжечку служебного удостоверения.

Раскрыл. Показал. Министерство внутренних дел Российской Федерации. Тропинин Александр Борисович. Старший оперуполномоченный. И фото моего собеседника в офицерской форме. Майор милиции.

* * *

Я не стал ничего обещать майору Тропинину, пока не переговорил с Деминым. Ведь это Илье предстояло пойти к Жорику и разговаривать с ним, а не мне. Значит, Демину и решать – соглашаться или нет.

Александр Борисович ни на чем не настаивал, но все же мне сказал:

– Я очень надеюсь на вас и на вашего друга, Евгений Иванович. Я не знаю, чем я провинился перед этим Жоржем, чем ему не угодил, но если это правда – то, что вы рассказываете, тогда моя семья находится в опасности и надо что-то делать, пока не случилась беда.

Мне предстояло уехать в Москву. А у Светланы там сегодня дел не было, и она оставалась. И получалось, что я ее оставляю в этих неспокойных местах в такое смутное время, когда было совершенно непонятно, что происходит.

Тропинин уловил мою нерешительность и поинтересовался, что меня тревожит. Я честно признался ему, что мне не хочется оставлять здесь Светлану одну.

– Пускай переселяется к нам, – предложил Тропинин, практически не раздумывая. – Дом у нас большой, комнату мы ей найдем.

Светлана – в чужой дом? В то время как у нее свой теремок имеется поблизости? И вообще представить, что Светка признается посторонним людям в том, что она трусит?

– Она не пойдет, – покачал я головой.

– Тогда я пришлю Никиту, – сказал Тропинин. – Для него, надеюсь, найдется какая-нибудь раскладушка?

Я вспомнил вечного «ботаника» Никиту, больше похожего на запуганного старшеклассниками хулиганами школьника-очкарика, чем на защитника слабых и беспомощных, и что-то при этом, по-видимому, отразилось на моем лице, потому что Тропинин без труда меня расшифровал и сказал без малейших следов улыбки на лице:

– Он выглядит как какой-нибудь «ботаник», я понимаю, но на самом деле он по характеру этакий мужичок. Со своим мнением…

Про «ботаника» – тут он будто мои мысли прочитал. Но мне было непонятно, чем этому «мужичку-ботанику» поможет его мнение, если вдруг Светлане будет угрожать реальная опасность.

– И потом, – сказал мне рассудительно Тропинин. – От Никиты ведь не требуется с кем-то сражаться насмерть. Всего лишь надо, чтобы кто-то был рядом. Правильно?

В принципе, он говорил разумные вещи. Я кивнул, соглашаясь. Да и другого выхода не было, как мне тогда казалось.

Если бы я знал, чем это кончится, я ни за что не согласился бы уехать и остался со Светланой.

* * *

Я отъехал от Воронцова пару километров и за очередным поворотом дороги увидел иномарку на обочине и молодую женщину возле той иномарки. Женщина бросилась мне наперерез. Я остановил машину, опустил стекло.

– Здрасьте! – сказала женщина и тут же меня узнала. – Женя! Колодин! Это вы?

– Кажется, да, – ответил я.

– Послушайте, а может быть, моя машина сломалась не просто так? – засмеялась она. – Это не вы подстроили, случайно?

– Нет! Честное слово!

– Я вам верю! А вы в Москву?

– Да.

– Женечка! Миленький Евгений Иванович! Возьмите меня с собой! Мне через два часа нужно быть в Москве!

– Охотно подвезу, – сказал я.

Она села в мою машину и была совершенно счастлива.

– Как мне с вами повезло! – сказала радостно. – А так бы я пропала в этой глухомани! А у меня в Москве важная встреча, и никак нельзя пропустить.

– Вы живете в Воронцове? – поинтересовался я.

– Иногда. У нас тут дом, но мы наезжаем только временами.

– Вам нравится… Извините, я не знаю, как вас зовут.

– Валентина… Валя… Нравится здесь, да. Места замечательные просто. Лес, пруд – и все это досталось за смешные деньги.

– Ну, не совсем уж за копейки, – пожал я плечами.

– Все познается в сравнении, – отозвалась моя спутница. – Участок с лесными деревьями на Рублевском шоссе обойдется в двадцать тысяч долларов за сотку, на Киевском шоссе в пять тысяч, а здесь – всего в пятьсот. Почувствуйте разницу.

– Давно вы здесь обосновались?

– Два года.

– Значит, вы знали Веронику Лапто?

– Разумеется, – подтвердила Валентина. – Землю мы покупали у нее.

– А разве эта земля принадлежит ей? – изобразил я удивление.

– Реально – да. А формально все оформлено на некую структуру…

– На фирму?

– Да. А в той фирме всем реально заправляла Вероника. Она, по крайней мере, подписывала все бумаги.

– Крутая была бизнесменша?

– Ой, да что вы! – невесело улыбнулась Валентина. – Мне кажется, что более не приспособленного к жизни существа я ни до, ни после не встречала.

– То есть как? – позволил я себе усомниться.

– Поверьте мне! – сказала Валентина. – Если бы не ее папаша, у нее была бы совсем иная жизнь!

– А что там такое с папашей?

– Это ведь он! Все только благодаря ему! Он был где-то при хорошей должности. То ли в областном правительстве, то ли где еще. И он благодаря своему высокому положению смог здешние земли перевести из одной категории в другую и оформить их передачу в собственность за смешные совсем деньги. Так я слышала, по крайней мере. Но передать почти задаром вековой лес самому себе – такое даже в наше озорное время чревато. Так что земля досталась некой фирме. А то, что в фирме его дочка заправляла, – ну, бывают такие совпадения, ну что поделаешь, это жизнь.

– Она ведь погибла, кажется, – сказал я осторожно.

– Вероника? Да. Нашли ее утопленной.

– Ее убили?

– Разное говорят, – пожала плечами Валентина.

– А потом тут появился некто Жорик, – продолжал я подводить собеседницу к интересующей меня теме. – Вам это имя знакомо?

– Да. Жора теперь отвечает за наш быт.

– То есть фирма, которой владела Вероника Лапто, вдруг стала его фирмой?

– Получается, что так.

– Но ведь это подозрительно, – сказал я. – И почему отец Вероники не вмешался?

– А как же он вмешается? Он в тюрьме.

– В тюрьме? – удивился я.

– Уже год как сидит. Или даже больше, – сообщила Валентина. – Ушлый, видно, был чиновник. Многое сходило с рук, а на чем-то все-таки попался. Кажется, взятки он брал. Что-то такое я в газетах читала. И его посадили. Так что ничем он Веронике не мог помочь. И она рано или поздно все равно своей собственности лишилась бы. Говорю же вам – она абсолютно была не из нашей жизни. Такой цветочек, знаете ли. Рос себе этот цветочек, пока тепличные условия были. А лишь дохнуло стужей – и он завял.

* * *

– Перепугался, значит, мент, – оценил Демин, когда я передал ему содержание своего разговора с Тропининым.

– Его можно понять, – сказал я на это. – Жил себе он, не тужил, и вдруг такие новости: его заказали. Тут кто хочешь испугается. Был бы он один – еще куда ни шло. А тут жена и двое детей.

– Ну, это его проблемы, – беспечно пожал плечами Демин.

– Значит, отфутболиваем? – уточнил я.

– Ага, – подтвердил Илья. – Оно нам надо, Женька?

– Так ведь жалко…

– Всех не нажалеешься, – отозвался равнодушно Демин.

– Я про Светлану.

– При чем тут Светка? – озадаченно глянул Илья.

– Нехорошее соседство у нее. Этот Жорж. Там какая-то темная история. Ты ведь не в курсе, что Жорж там появился совсем недавно. Полгода назад о нем и знать не знали.

– Ну как же! – не поверил Демин. – Он же там хозяин!

– Хозяйкой была Вероника Лапто.

– Как так? – все больше удивлялся Демин.

– Так! – ответил я. – У нее все покупали землю. Она там была хозяйкой. И вдруг она погибла. Вот тогда неизвестно откуда выплыл этот Жорж.

– Сведения точные?

– Абсолютно! И теперь Жорж унаследовал хозяйство покойной Вероники.

– По какому праву?

– По праву сильного, наверное, – предположил я. – А дальше посмотри, что происходит. Он делает тебе какое-то подозрительное предложение. И я все больше начинаю верить в то, что этот человек может иметь отношение к убийству. Вот я и говорю, что Светку жалко. Если этот Жорж действительно такой вурдалак, с нею может случиться все что угодно. Мы можем решить эту проблему самостоятельно? Вряд ли. Но если мы объединим усилия с Тропининым…

– Решено! – объявил Илья. – Я иду к Жоржу…