Текст книги "Научные экспедиции по Казахстану"

Автор книги: Владимир Цыбульский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

14(26) сентября экспедиция направилась в Уральск. Здесь пробыли 2 дня, Гумбольдту показали ночной лов (багрение) рыбы. Дальнейший маршрут путешественников шел на Бузулук, Самару, Сызрань, Вольск, Саратов, Дубовку. Из Дубовки выезжали на соляные разработки в Эльтон. Вернувшись в Дубовку, направились в Сарепту и 30 сентября (12 октября) прибыли в Астрахань.

«Я не могу насытиться (конечно, в образном смысле. – В. Ц.) в пределах вашей империи, – писал Гумбольдт министру финансов Канкрину, – не могу умереть, не повидав Каспийского моря».

Из Астрахани Гумбольдт писал прусскому послу в Петербурге: «Мы закончили здесь наши 12000 верст от Петербурга... Почти никогда в течение моей беспокойной жизни я не в состоянии был собрать в короткое время (6 месяцев), правда, на огромном пространстве, такую массу наблюдений и идей... Самые приятные воспоминания оставили по себе: пространство к юго-востоку от Тобольска между Томском, Колыванью и Усть-Каменогорском; прекрасная швейцарская местность у Зыряновских снеговых гор Алтая. Как светлые точки, как приятные воспоминания, должен я еще назвать конские скачки и музыкальный киргизский (казахский – В. Ц.) праздник в степи под Оренбургом»[29]29
  Анучин Д. Н. Указ. cоч. – c. 122.


[Закрыть].

В Астрахани Гумбольдт, Розе и Эренберг во время приемов и посещений достопримечательностей города вели беседы с представителями различных слоев населения, а также выходили на судах в море, побывали на островах, где собирали образцы местной флоры и фауны. Эренберг обычно собирал особи рыб, насекомых, скелеты животных; Розе – образцы камней, соли, воды и т. п.

Гумбольдту была показана соколиная охота. Во время поездки, да и во время приемов, путешественников угощали кумысом, любимым напитком казахов и калмыков, и ознакомили со способом его изготовления.

Гумбольдт посещал различные рыбные промыслы, знакомился с приемами ловли рыбы посредством учуга, времен, перекидки; с разделкой пойманных рыб, а также с приготовлением икры, рыбьего жира и т. д.

Пробыв в Астрахани 10 суток, путешественники 9(21) октября направились в Москву и 3(15) ноября прибыли туда.

В Москве Гумбольдт был приглашен и посетил 25 октября (6 ноября) «Армянский Лазаревых институт восточных языков» и ряд других научных учреждений.

После 7-дневного пребывания в Москве Гумбольдт со своими спутниками 28 октября (9 ноября) выехал в Петербург, куда прибыл 1(13) ноября, а 3(15) декабря отбыл в Берлин и 16(28) декабря вечером благополучно вернулся из своего путешествия, длившегося 8,5 месяца.

Окончив свое путешествие по России, собрав на огромном пространстве, особенно азиатской части нашей страны, массу новых сведений, идей и наблюдений, Гумбольдт и его спутники по возвращении на Родину долго и усидчиво трудились над их обработкой.

Обозрение Прикаспия и плавание по Каспийскому морю возбудили в Гумбольдте столь живой интерес, что он решил снова проштудировать всю имевшуюся литературу греческих, римских и арабских авторов, касавшихся в той или иной степени районов Западной Азии. Он вновь подверг анализу картографический материал прошлого, касающийся Каспийского и Арабского морей и двух больших рек (Аму и Сыр); работы русских путешественников, исследовавших эти места до его экспедиции: Крашенинникова, путешествовавшего по Сибири в 1733—36 годах; Георги, изучавшего Алтай в 1768—74 годах; Ф. Берга, совершившего экспедиции в Среднюю Азию в 1823 и 1825 годах; Эйхвальда, Эверсмана и других.

Перечитывая классические труды мыслителей древности, Гумбольдт пришел к выводу, что народы, населявшие территорию современного Казахстана, на определенных этапах своего развития играли заметную роль в торговых и культурных сношениях не только с соседними странами, но и с довольно отдаленными азиатскими, европейскими и даже африканскими государствами.

Касаясь истории развития культуры, Гумбольдт писал, что цивилизация «...не принадлежит исключительно одному какому-нибудь, так называемому, первобытному народу, которого изменчивая историческая критика видела то в одном семитическом племени в севернохалдейской (ассирийской) провинции Арпаксаде (Аррапахитис Птолемея), то в племени индусов и иранцев в древней Зандской стране у источников Окса (Амударья. – В. Ц.) и Яксарта (Сырдарья. – В. Ц.)... В седой древности, как бы на самом крайнем горизонте истинно исторического знания, мы уже видим несколько в одно время светящихся пунктов, несколько средоточий образованности, друг на друга испускающих лучи... поэтому цивилизация не может быть делом одного какого-нибудь народа, но суть взаимных отношений, плоды, если не всеобщих, то весьма значительных международных сношений»[30]30
  Космос – опыт физического мироописания Александра фон Гумбольдта, — М., 1871. ч. II, с. 102—103.


[Закрыть].

Гумбольдт, сравнивая книжное описание с живой действительностью мест, только что посещенных им, отмечал, что древнегреческий историк и путешественник Геродот, по праву носящий почетное имя «отца истории», в своем классическом труде «История», посвященном греко-персидским войнам (500—441 гг. до н. э.), впервые указал, что Каспийское море составляет со всех сторон закрытый бассейн, и что у его восточных берегов, так же как и у западных, живут различные племена. Описывая путь с запада на восток через Урал, он указывал на наличие за Уралом еще одной горной цепи, более высокой, и утверждал, что у подошвы Урала живут аргиппеи. Гумбольдт, так же как и ряд других этнографов его времени – Герен, Нибур, Эйхвальд, – определил, что аргиппеи – монгольское племя, предки калмыков, соседи скифов[31]31
  Космос – опыт физического мироописания Александра фон Гумбольдта, — с. 121.


[Закрыть]. «Но что далее аргиппеев, – как пишет Геродот, – никто не может сказать ничего достоверного; стоят там высокие неприступные горы, которых никто не перехаживал... Впрочем, известно, что к востоку от аргиппеев живут исседоны»[32]32
  Известия императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, т. XXIII, вып. 2, с. 68.


[Закрыть]. Гумбольдт считал, что «высокие, неприступные горы» Геродота – это Алтайские горы, а племена, обитавшие в юго-западной части Алтая или «в нынешней средней Киргизской степи, между Каркаралы и Семипалатинском», относятся к исседонам.

Очевидно, если в Европе до Геродота не было правильных сведений об этих странах, то в эпосе народов северо-западной и северной Индии, в частности «Махабхарате», излагаются довольно правдоподобные сведения о горных массивах, реках и пустынях Азии, в том числе и территории современного Казахстана. Александр Гумбольдт в труде «Картины природы» по этому поводу пишет: «В географическом отрывке Махабхараты, Бгишмаканде, имя Меру обозначает не гору, а скорее безграничное возвышение почвы, рек: Гангеса, Бгадрозомы (Иртыш) и вилкообразно разделяющегося Оксуса»[33]33
  Картины природы с научными объяснениями Александра фон Гумбольдта. — М., 1862. – с. 59.


[Закрыть].

Естественно, Махабхарата или сказание о великих Бхарата сложилось, главным образом, на основе мифов, тем не менее важно, что в этом легендарном сказании более трехтысячелетней давности, упоминаются реально существующие реки, в том числе и протекающие по территории Казахстана: Бгадрозома (Иртыш) и вилкообразный Оксус.

Важным свидетельством о живом соприкосновении народов Северной Индии с другими соседними народами, являются также многочисленные упоминания о проникновении на территорию Срединной Азии торговых лиц, буддийских монахов[34]34
  В VI веке до н. э. в Северной Индии на границе с Непалом сын короля Мадха (совр. Бихар) Судходаноса Гаутама, живший с 623 по 544 гг. до н. э., реформировал брахманизм и основал новое религиозное учение – буддизм. Сам основатель этого учения Сиддкартхи Гаутама получил впоследствии имя Будды (просветленный, мудрейший). Монахи и другие приверженцы буддизма распространяли его в различных азиатских странах, включая Среднюю Азию и Сибирь.


[Закрыть] и различных отшельников с их меркантильными, религиозно-философскими и астрологическими фантазиями.

О том, что в Средней Азии обитали могучие народы, можно судить хотя бы по тому, что персидский царь Кир погиб в борьбе с массагетами, саками и дербиками, а войска Александра Македонского понесли небывалые за весь Восточный поход потери во время грандиозного сражения на реках Танаис (Яксарт, Сырдарья) и Политимен (Зеравшан), где войскам Бактрии и Согдианы помогали мамакены и саки – кочевые воинственные племена, обитавшие на территории современного Казахстана и других близлежащих районов Средней Азии.

В древних источниках имеются также сведения о том, что сакские женщины наравне с мужчинами принимали участие в сражениях, «притворно обращаясь в бегство, стреляли с коней, оборотясь назад»[35]35
  Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и Восток. М., 1980, с. 241.


[Закрыть].

Установив ареалы расселения аргиппеев и исседонов, Гумбольдт подверг исследованию еще один важный вопрос: «Кем и где добывалось золото, которое в большом количестве поступало в греческие приморские владения?»

Как известно из работ древних авторов, и прежде всего из трудов Геродота, греческие причерноморские княжества обладали большим количеством золота, да и раскопки греческих курганов, проводившиеся в последующие века, обнаружили немало золотых браслетов и других украшений, а также золотых сосудов, монет и т. п. В то же время установлено, что в местах обитания причерноморских греков добыча золота отсутствовала. Профессор Г. Е. Щуровский, путешествовавший по Алтаю и Казахстану, в своих исследованиях по этому вопросу пишет: «Итак в юго-западной части Алтая, как можно полагать, во времена Геродота обитали исседоны, а в северной части аримаспы и гриппы. Которые же из этих народов добывали золото и перепродавали его скифам? Из описания Геродота видно, что золото находилось в руках аримаспов и гриппов. Гумбольдт назначает им место в соседстве нынешних Салаирских гор, заключающих в себе золотые россыпи. (В Салаирские горы Гумбольдт, видимо, включал и Алтайские. – В. Ц.). По мнению Гумбольдта, эти самые россыпи вместе с Южно-Уральскими были главным источником золота для скифов и для греческих причерноморских колоний, для понтийских эллинов. Греки, по его предположению, получали золото от исседонов, которые одни только могли находиться в прямых сношениях с аримаспами»[36]36
  Известия императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, т. XXIII, вып. 2. – с. 69.


[Закрыть].

Таким образом, если в Европе достоверные сведения о многих странах и народах Азии, в том числе и о Срединной ее части, включая и Казахстан, узнали только во время Восточного похода Александра Македонского, мечтавшего о создании мировой державы в границах обитаемого мира, то в Индии за многие века до Македонского бытовали сведения о странах Азии, расположенных на севере за Гималаями и на востоке от Каспийского моря.

Вначале Гумбольдт предполагал обработать все свои записи в виде отчета о путешествии, включив в него астрономические магнитные наблюдения и издать отдельной книгой. Но разразившаяся в 1830—31 гг. в Парижской Академии наук нашумевшая научная дискуссия между знаменитыми французскими академиками зоологом-эволюционистом Жоффруа Сент-Илером и крупнейшим палеонтологом Жоржем Кювье отвлекла Гумбольдта от первоначальных намерений. Гумбольдту пришлось в 1830 и 1831 годах неоднократно выезжать из Берлина в Париж на заседания Академии наук, членом которой он являлся уже многие годы. В то же время Густав Розе, приведя в порядок собранные во время путешествия коллекции минералов и других пород, приступил к публикации отдельных статей[37]37
  Из опубликованных Розе 10 статей четыре были переведены на русский язык и изданы в «Горном журнале»: 1. О химическом составе самородного золота вообще и в особенности Уральского (№ 4, 1832); 2. О ванадисто-свинцовой руде Березовых рудников (№ 6, 1834); 3. О встречающихся на Урале кристаллических соединениях осмия (№ 9, 1834); 4. О родиците, новом минерале (№ 2, 1835).


[Закрыть], намереваясь впоследствии издать труд под названием «Геогностическо-минералогическое описание Урала и Алтайских рудных гор».

Летом 1831 года Гумбольдт предложил Густаву Розе включить в его работу и отчет о деятельности всех членов экспедиции, передал ему собранные во время путешествия материалы, пересмотрел совместно с Розе и Эренбергом путевые дневники и принял участие в корректировании всей работы. В 1837 году в Берлине вышел первый том «Reise nach dem Ural, dem Altai und dem Kaspischen Meere», а в 1842 году – второй том. Сам Гумбольдт не издал отдельной работы о путешествии на Урал, Алтай и Казахстан, но ряд материалов, собранных в экспедиции, он внес в свои более поздние капитальные сочинения «Asie Centrale» (Paris, 1843), «Kosmos» (Stuttgart, 1845—1862), «Ansichten der Natur» («Картины природы)» (1849, 1860 годы). Все эти работы были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Причем, последняя из указанных работ дважды издавалась во второй половине прошлого века (1855, 1862) и в 1906 году.

В работе «Asie Centrale» Гумбольдт пришел к заключению, что в Азии, особенно на юге и на западе, можно наблюдать значительные изменения материка. Он впервые высказал идею о причинах образования величайшей в мире Арало-Каспийской котловины. Гумбольдт под этим названием полагал все пространство, которое, начавшись от западных берегов Черного моря, простирается через южную Россию, включает районы Каспийского и Аральского морей. По выражению Гумбольдта – это «страна-кратер». В образовании ее важнейшее место принадлежит процессу создания горных систем Кавказа, Гималаев, Гиндукуша, Тянь-Шаня. «С подъемом столь огромных хребтов при подошве их необходимо должны были образоваться и огромные впадины или углубления. Одну из таких впадин и самую огромную составляет Арало-Каспийская котловина».

Выдающийся английский геолог, член ряда академий, в том числе и Петербургской, Мурчисон после посещения в 1841 году России развил идею Гумбольдта об Арало-Каспийской котловине и высказал палеонтологически обоснованное суждение, что еще в начале нынешнего геологического периода она была обширным средиматериковым морем, которое по величине превосходило современное Средиземное, но впоследствии под влиянием тектоники и других причин разделилось на три: Черное, Каспийское и Аральское. Остальное пространство, бывшее дном этого моря, превратилось в необозримые степи.

Гумбольдт не допускал, чтобы Арал и Каспий уже в историческое время составляли один бассейн. Плато Устюрт, несмотря на свое сравнительно недавнее образование, должно было препятствовать этому соединению, и значит общий Арало-Каспийский бассейн существовал ранее образования Устюрта. Что же касается Скифского залива Каспийского моря, упоминаемого древними писателями и находившегося между нынешними Кара-Богазским и Кендерлинским (Комсомолец. – В. Ц.) заливами, то весьма вероятно, что во времена Геродота и в эпоху экспедиции Александра Македонского Арал сообщался с Каспием путем рукавов Скифского залива, в которые впадал Оксус[38]38
  Латинское название Амударьи (арабское название Джейхун).


[Закрыть]. Скифский залив путем усыхания (испарение преобладало над притоком вод) или путем тектонических явлений постепенно суживался и тем самым способствовал разделению морей и бифуркации (разделению на две ветви. – В. Ц.) Оксуса.

В «Картинах природы» Гумбольдт, касаясь степных просторов Азии, пишет: «Между Алтаем и Куэньлунем, на несколько тысяч миль в длину от Китайской стены к Аральскому морю тянутся степи, если не самые возвышенные, то по крайней мере самые обширные во всем Свете. Одну их часть – Калмыцкие и Киргизские (Казахские – В. Ц.) степи, простирающиеся между Доном, Волгою, Каспийским морем и оз. Дзайсан, почти на 700 геогр. миль, я имел случай видеть сам... Азиатские степи, местами холмистые и прерываемые сосновыми лесами, представляют растительность более разнообразную, чем льяносы и пампасы Каракаса и Буэнос-Айреса. Самая привлекательная часть Азиатской равнины населена пастушескими народами, украшена мальвою, тюльпаном, низеньким розовидным деревцом, усеянным белыми цветами...»[39]39
  Гумбольдт А. Картины природы... М., 1862. – с. 3 – 4.


[Закрыть].

Касаясь непосредственно мест Казахстана, которыми проезжал Гумбольдт, он пишет: «Если кто-нибудь, ехав по этим лугам, где не проложено ни одной дорожки, встал бы в своей маленькой татарской тележке, то он заметил бы, как постепенно наклоняются под колесами эти растения, густые как лес. Некоторые из азиатских степей представляются нам равнинами ниворослей (обрабатываемые земли – В. Ц.); другие же покрыты сочными, всегда зелеными коленчатыми растениями; многие виднеются издали от соли в виде лишаев, разбросанных по глинистой почве»[40]40
  Там же – с. 66 – 67.


[Закрыть].

Гумбольдт, однако, отмечает: «Возделывание растений, требующих для своего прозябания (существования – В. Ц.) определенной температуры, научает нас, что вне Тибетской возвышенности (и в нее прежде заключаемой пустыни Гоби) Азия представляет между 37° и 40° широты не только непрерывную, плоскую возвышенность, но и значительные низменности, даже настоящие лощины. Внимательное чтение путешествий Марко Поло, где упоминается о виноделии и уборке хлопчатой бумаги в северных странах, приковало давно внимание остроумного Клапрота на этот предмет... Страны Котан, Кашгар и Яркенд еще и теперь, как при Марко Поло, платят дань хлопчатником... В подтверждение сказанного можно упомянуть и о берегах Каспийского моря (в широте 46°21'), лежащих на 78 футов ниже уровня Черного моря; там я сам был свидетелем страшной летней жары, способствовавшей возделыванию винограда; тогда как зимою ртуть в термометре не поднимается выше 20—25 градусов стоградусного термометра. Притом, весьма понятно, что растения, живущие, так сказать, только летом (такие, как виноград, хлопок, рис, дыни), могут от действия лучистой теплоты с успехом возделываться и между 40°—44° широты»[41]41
  Там же – с. 4.


[Закрыть].

(Предсказания Гумбольдта блестяще оправдались. Известно, с каким успехом сейчас на плодородных долинах Семиречья благодаря крупным мероприятиям по орошению земель, проведенным за годы Советской власти, возделываются рис и виноград, а Кзыл-Ординская область славится превосходными дынями).

Путешествие А. Гумбольдта по внутренней Азии принесло немалую пользу России. Кроме описания природы, богатств ее недр, а также гор, снежных вершин, рек и озер, оно обогатило науку новыми фактами в области метеорологии, астрономии и теории земного магнетизма. Гумбольдт описал климаты районов как в европейской, так и в азиатской частях России, исследовал географическое распространение флоры и фауны, его сотрудники собрали богатые коллекции растительного и животного миров, а также минералов. Но не только богатство или скудость природы нашли отражение в его многочисленных работах; с особым вниманием Гумбольдт наблюдал за «народами Востока, богато одаренными и издревле объединенными в различные племенные союзы».

В своих письмах к ученым Гизо и Тейлору Гумбольдт неоднократно останавливался на быте, религии и образе жизни казахов. Гизо он писал: «Народ, в особенности эта огромная масса номадов (кочевников – В. Ц.), возбуждает больший интерес, чем величественные реки и снежные вершины. Глядя на них, мысленно переносишься в прошедшее, в эпоху великого переселения народов. 30 000 киргизов (казахов – В. Ц.), которые перекочевывают еще в эту минуту, когда я Вам пишу, мой любезный друг, на своих телегах, показывают, что происходило в былые времена. Мы знаем все это из истории, но мне пришлось все видеть своими глазами»[42]42
  Taylors Begegnung mit Alexander von Humboldt. — New York Tribune, 1856, 25 November, p. 3.


[Закрыть].

«По словам Гумбольдта, – пишет Тейлор, – Киргизская (Казахская) степь вообще чрезвычайно однообразная; пройдя каких-нибудь 50 миль, вам кажется, что вы прошли тысячу; но народ представляет много интересного... Киргизы (казахи) принадлежат к тем немногим человеческим расам, обычаи которых в течение тысячелетий почти не изменялись»[43]43
  Там же.


[Закрыть].

В путешествии Гумбольдт собрал также множество данных для его антропологических воззрений, подробно изложенных в его сочинении «Vues des Cordillieres», но дополненных и измененных в «Космосе». Его учение о человеческих расах, благодаря сравнительным наблюдениям над племенами Америки и внутренней Азии, окрепло в научную теорию, которая и до сих пор еще во многом справедлива. С замечательной прозорливостью высказал он мысли о переходах одной расы в другую, а также, конечно, в виде счастливой догадки, и мысль о важном влиянии среды на этот процесс. К чести Гумбольдта нужно заметить, что он не поддался нелепым воззрениям еще в его время сложившейся школы Кампера, Блуменбаха, Тришара, которая отстаивала с диким фанатизмом расовую табель о рангах, племенную генеалогию, в силу которой одна нация предназначалась для естественного господства над другой. Раз допустив влияние среды и окружающей природы на народ, Гумбольдт логически должен был признать и за человеческой цивилизацией способность органически видоизменять народ и расу. Поэтому он прямо объявляет: «Нет рас низших и высших, есть только расы более развитые, более облагороженные культурой». И это научное убеждение он всеми силами старался проводить в жизнь, пользуясь своим влиянием в высших правительственных сферах.

Он ратовал за уничтожение невольничества в Америке и добился принятия закона, по которому негр, который вступал на прусскую землю, становился свободным. Этот закон, конечно, был несколько наивен. Гумбольдт не замечал, что некоторые его соотечественники порой жили не лучше рабов. И с этой стороны вполне справедливы упреки в его адрес. Нужно, однако, заметить, что до конца своей жизни он безбоязненно осуждал действия прусского правительства и не раз говорил в глаза королю горькие истины, восстановив этим против себя весь круг придворных аристократов, которые «яростно ненавидели его»[44]44
  Онгирский Б. Александр Гумбольдт в России. – Дело, 1872. – № 10, с. 140.


[Закрыть].

В годы глубокой старости, когда Гумбольдту пошел уже девятый десяток, он не переставал следить за научными экспедициями, совершавшимися по всей Азии и Азиатской России в частности. С особым интересом изучал он материалы, касающиеся тех районов, где ему пришлось бывать самому.

Естественно, после путешествия Гумбольдта по России правительство и различные научные организации, чтобы не ронять свой престиж, стали направлять большое количество ученых в путешествия по Сибири, Алтаю и другим районам Азии.

Гумбольдту хорошо были известны труды Петра Александровича Чихачева, совершившего в 1842 году научное путешествие по Алтаю и Казахстану и издавшего в 1845 году в Париже солидный труд: «Voyage scientifique dans l'Altai Oriental...», а также ряд книг по исследованию Малой Азии; работы академика Гельмерсена, сопровождавшего Гумбольдта во время его экспедиции по Азиатской России и издавшего в 1844 году в Петербурге книгу: «Ueber die geognostische Beschenheit des Ust-Urt und insbesondere dessen cestliechen Abfallen zum Aral-See»; геологическое путешествие в 1844 году по Алтаю и Казахстану профессора Щуровского; гидрографические исследования Аральского моря и низовья Сырдарьи контр-адмиралом А. И. Бутаковым и т. д.

Гумбольдту были известны работы Федорова, Савича, Саблера, Фусса по измерению глубин и уточнению береговой линии Каспийского моря. Гумбольдт интересовался работами Паррота (сын), Хозько, Ханыкова, Палласа, Бунге, Бэра, Влангали. Из западно-европейских ученых-путешественников Гумбольдт с особым вниманием знакомился с работами английского геолога Мурчисона, о котором мы уже упоминали; французского путешественника Омер-де-Гелля, проведшего нивелировку берегов Каспия; немецкого ботаника Ледебура, издавшего в 1842—53 годах четырехтомник «Flora Rossiса» и других.

Уже после кончины Гумбольдта немало нового в изучение географии Казахстана внес выдающийся представитель передовой культуры XIX века, просветитель и ученый, мужественный путешественник Чокан Чингисович Валиханов (1835—1865 гг.). Лучше зная местный край, он внес ряд важных уточнений в отдельные положения Гумбольдта. В «Очерках Джунгарии», впервые опубликованных в «Записках РГО» за 1861 год, кн. 1, с. 184—200 и кн. II, с. 35—58, Чокан Валиханов отметил: «Гумбольдт и Риттер... думали, что буруты именно составляют Большую Кайсацкую орду и что эту-то орду нужно отличать от Малой и Средней. Но это было большой ошибкой со стороны почетных корифеев науки. Большая, Средняя и Малая киргиз-кайсацкие орды составляют один народ «казах», отличный от киргизов, называемых китайцами – бурутами... Эти два народа отличаются по языку, по происхождению, по обычаям»[45]45
  Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Алма-Ата, 1985. – с. 334.


[Закрыть].

Чокан Чингисович Валиханов – великий казахский просветитель, ученый, путешественник.

А ведь всего лет 10 до того Чокан Валиханов, воспитанник Сибирского кадетского корпуса в Омске, впервые пролистал классические труды Александра Гумбольдта. Поистине как метеор пронесся этот гениальный юноша над казахскими степями... И такой ученик, думается, составил честь одному из своих учителей – Александру Гумбольдту.

Достоинства его как воспитателя хорошо сформулировал в своей книге Герберт Скурла: «Он стремился говорить и писать языком, понятным одновременно и буржуа, и рабочему, и офицеру, и князю, и студенту, и профессору (Гумбольдта поэтому многие считают основателем жанра научно-популярной литературы)... Гумбольдт пробуждал в людях любовь к природе, помогал им осознать грядущие глубокие перемены во многих областях человеческой жизни»[46]46
  Скурла, Герберт. Александр Гумбольдт. М., 1985. – с. 12.


[Закрыть].