Текст книги "Год 1944 — «победный»"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Приказываю: армиям продолжать стремительное наступление и 31 марта полностью закончить разгром окруженной группировки противника».

Для этого Лелюшенко получил приказ разбить немцев в районе Ланцкоруни и, перейдя к обороне на рубеже Черчь – Каменец-Подольский – Китайгород, ни в коем случае не допустить прорыва противника к Днестру. 1-я гвардейская армия, имея главную группировку на своем правом фланге, должна была продолжать наступление в направлении Смотрич – Каменец-Подольский. 18-й и 38-й армиям – также наносить концентрические удары.

31 марта окруженная немецкая группировка, выдвинув вперед танковые дивизии, таранным ударом прорвала оборону 4-й гвардейской танковой армии. Город, через который проходила на запад единственная мощеная дорога, Лелюшенко удержал, хотя был момент, когда в рукопашной схватке пришлось принять участие офицерам штаба армии и политотдела: «Мне и сейчас помнится, как трижды пришлось прерывать свой доклад Г.К. Жукову по радио в связи с прорывом противника на командный пункт 4-й танковой армии. Командующий фронтом в эти минуты говорил: «Иди, руководи отражением атаки, надеюсь, что в плен не попадешь, а потом доложишь». Жуков вообще со всеми нижестоящими был на «ты».

Обойдя Каменец-Подольский с севера, основные силы противника отходили на Борщев. Штаб фронта, продолжая считать, что противник пытается прорваться на юг, за Днестр, по-прежнему все усилия направлял на то, чтобы отрезать немцев от переправ. Все настолько были уверены, что положение 1-й танковой армии безнадежно, что утром 2 апреля по радио ей был предъявлен ультиматум с требованием капитулировать в двухдневный срок.

Любопытно, что советская история сей факт просто опускает и потому не приводит текст этого замечательного жуковского обращения, которое, по признанию ветеранов вермахта, привело их в полное изумление: в случае продолжения «бессмысленного сопротивления» маршал обещал расстрелять каждого третьего, попавшего в плен. Через два часа последовала поправка: «Расстреляны будут только те командиры, причем перед строем своих частей, которые, несмотря на то что предложение маршала адресовано им, откажутся прекратить сопротивление… Они будут наказаны за бессмысленное пролитие крови вверенных им войск».

4 апреля, когда ожидался ответ на ультиматум, Хубе вновь нанес удар в западном направлении. Преодолев реку Серет по двум захваченным стремительным ударом мостам, немцы перерезали железную дорогу и шоссе Чортков – Залещики, а вместе с ними и коммуникации танковой армии Катукова. Для перехвата путей отхода врага Жуков решил использовать 52-й и 74-й стрелковые корпуса, находившиеся на марше в районе Бучач – Тлумач, перегруппировать из Каменец-Подольского 4-ю танковую армию, а затем еще несколько дивизий из 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий. Однако все эти части, бросаемые в бой с марша на широком фронте, почти без артиллерии, отбрасывались танковым клином.

Утром 5 апреля противник перешел в наступление на внешнем фронте. На пути 2-го танкового корпуса СС, который наносил удар на главном направлении, южнее Подгайц, оборонялись две растянувшиеся на 35-километровом фронте и понесшие потери дивизии 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта И.М. Афонина. Они не смогли остановить врага. Немцы прижали советские части к реке, и последним удалось избежать полного уничтожения только потому, что с правого берега были поданы понтоны, на которых эвакуировались остатки корпуса.

7 апреля в районе Бучача авангарды корпуса СС соединились с передовыми частями 1-й танковой армии.

Преследуя выходящие из окружения части Хубе, войска 1-й гвардейской и 4-й танковых армий вышли в этот район и сделали попытку развить наступление в западном направлении. Немцы стремились отбросить их к востоку. Ожесточенные десятидневные бои окончились безрезультатно. Советские войска закрепились на рубеже Золотники – Бучач – устье реки Стрыпа. Немцы прочно закрыли брешь севернее Днестра.

То, что противник его переиграл, как и то, что ситуация на западном направлении вышла из-под контроля командования фронта, признал и сам Жуков: «Смяв оборону 18-го корпуса и 1-й гвардейской армии, танковая группа противника устремилась в район Бучача навстречу выходящим из окружения своим частям. Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше».

Так ведь и сам Жуков небось доложил о полном уничтожении 1-й немецкой танковой армии.

Кстати, именно в эти дни, конкретно 10 апреля 1944 года, Жуков был удостоен высшего военного ордена «Победа» за номером 1. Этого же ордена за номером 2 был награжден Василевский. Формулировка указа у обоих была одинакова: «За умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских войск…»

В первой половине апреля шли тяжелые бои и на тернопольском направлении. Войска 60-й армии силами 15-го стрелкового корпуса еще 24 марта окружили гарнизон Тернополя – 12 000 человек с 145 орудиями, а части 23, 28 и 106-го корпусов выдвинулись на 15–20 км к западу от города, образовав внешний фронт окружения.

Противник, окруженный в Тернополе, опоясал город сетью оборонительных сооружений и превратил каменные здания в укрепленные опорные пункты. Город был объявлен «крепостью». В приказе подчеркивалось, что в Тернополе немцы защищают «границы Германии». Советские войска предъявили немецкому гарнизону ультиматум, но тот был отклонен.

Для штурма к городу был подтянут 94-й стрелковый и 4-й гвардейский танковый корпуса. Бои с окруженным противником продолжались более полумесяца.

Германское командование в середине апреля пыталось прийти на выручку тернопольскому гарнизону. Три пехотные дивизии, форсировав Стрыпу в 20 км западнее города, потеснили советские части, а затем на плацдарм была введена 9-я танковая дивизия СС «Хоенштауфен». Для ликвидации возникшей угрозы в помощь пехоте Жуков перебросил из резерва 6-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А.П. Панфилова, дополнительную артиллерию, 91-ю танковую бригаду и 11-й гвардейский танковый полк – 22 тяжелые машины ИС-2. Свежие части успели вовремя прибыть на место и организовать грамотную эшелонированную оборону на направлении вероятного удара противника вдоль шоссейной и железной дорог на Тернополь: окопали танки, организовали артиллерийские засады, установили минные поля.

Немецкая атака началась 15 апреля вскоре после полудня. Эсэсовцы, не предполагая встретить сильную, да еще и танковую, оборону, шли, как на параде. «Картина была внушительная, – вспоминает генерал B.C. Архипов. – Между железной и шоссейной дорогами, развернувшись на фронте в 2–2,2 км, двигалось на нас более ста танков. Они шли ротными колоннами, по 15–17 машин, впереди «тигры», за ними более легкие «пантеры», в хвосте каждой колонны – 5–6 бронетранспортеров с пехотой. Редко доводилось мне видеть такой боевой порядок в атаке – обычно немецкая пехота шла за танками, а тут едет в бронетранспортерах, даже не рассредоточившись. Может, это для того, чтобы пехота сразу вместе с танками врезалась в наши боевые порядки? А может, 9-я танковая, которая только что прибыла из Франции, лишь теоретически представляла себе разницу между боевыми действиями в 1939–1940 годах и на Восточном фронте в 1944 году? Как бы там ни было, но подобное построение атакующих убийственно прежде всего для них самих… Когда они вышли на дальность 400–500 метров, я скомандовал по радио: «Огонь!» Ракеты дублировали команду. Ну и началось, и закружилась огненно-дымовая карусель! Сверху, с неба, будто свалились штурмовики «Илы» и пошли прочесывать танковые колонны. Оглушительно били тяжелые пушки танков ИС-2, бронебойные снаряды раскраивали даже мощную лобовую броню «тигров». Светлым дымом горели вражеские танки, черным – резиновые покрышки колес на бронетранспортерах. Костры над броней вспыхивали то здесь, то там по всей двухкилометровой ширине поля. После некоторого замешательства фашистские танки начали рассредоточиваться, пошли вправо и влево, другие – куда-то вниз, скрываясь в лощинах. Но там их встречали либо мины, поставленные саперами… либо огонь из засад прямой наводкой».

Сражение длилось ровно сутки. Танкисты Панфилова отбили все атаки. 16 апреля решительным штурмом был взят Тернополь, вырваться из города удалось лишь небольшой части гарнизона, комендант «крепости» генерал Нейдорф погиб. Вечером того же дня под прикрытием артиллерийской подготовки дивизия «Хоенштауфен» скрытно снялась с позиций и ушла за Стрыпу.

Напряженные бои развернулись к югу от Днестра, где на широком фронте действовала танковая армия Катукова. В первых числах апреля части армии вышли в район Надворной и на подступы к Станиславу. Ночной атакой 1-я гвардейская танковая бригада ворвалась в город, но утром была выбита противником. В наших источниках он упорно именуется «гитлеровцами», хотя, кроме 21-й венгерской пехотной дивизии, никого там больше не было.

Венгры, в свое время охотно принявшие участие в разделе Чехословакии и вторжении в Югославию, в войну с Советским Союзом ввязались без особого желания. Гораздо больше их привлекала Трансильвания, переданная в 1918 году Румынии. «Было известно, что наши союзники – как венгры, так и румыны – смотрели друг на друга с таким Недоверием, что они держали лучшие свои части внутри страны, чтобы в случае необходимости иметь их под рукой».

Успехи вермахта в первый период подогрели энтузиазм венгерского правительства, и оно, опасаясь опоздать в разделу пирога, выделило на святое дело «борьбы с большевизмом» целую армию, насчитывавшую 200 000 человек. Однако Сталинград произвел впечатление холодного душа. В ходе январского наступления 1943 года Красная Армия наголову разгромила на Дону 2-ю венгерскую армию. По признанию регента Миклоша Хорти, сделанному им в письме Гитлеру, армия потеряла 80 000 солдат и офицеров убитыми и 63 000 ранеными. Венгерские войска были сняты с фронта.

Правительство тем временем «на всякий случай» налаживало тайные контакты с Лондоном и Вашингтоном. Лишь несколько дивизий венгры оставили на Украине. Причем им было дано строгое указание не участвовать в боевых действиях. Их задачи ограничивались охраной железных и шоссейных дорог от партизан в тыловых районах. Таким образом, если вермахт отступал, то его «авангардом» при этом были венгерские дивизии.

Однако с выходом советских войск к Карпатам немцев такая двойственная позиция союзника уже не устраивала. Германии необходимы были венгерские ресурсы, венгерская промышленность, венгерские солдаты. Вызванному в Ставку Хорти Гитлер 17 марта заявил, что «он, наученный горьким опытом Италии, предпримет меры для того, чтобы предотвратить подобные события в Дунайском бассейне». Для обеспечения «лояльности» Венгрии в ночь с 18 на 19 марта в страну с территории Австрии и Румынии вошли 11 немецких дивизий. Хотя именно сейчас на фронте от них наверняка было бы больше пользы, чем от венгерских, но это снова был «политический вопрос». Операция «Маргарет I» заняла всего 12 часов. Венгерская армия полностью перешла под германский контроль.

23 марта 1-я венгерская армия, насчитывавшая 8 пехотных и 1 танковую дивизию, была подчинена командованию группы армий «Юг». На венгров возлагалась задача защиты Карпат и района между горным хребтом и верхним Днестром.

Маршал Жуков, упустив Хубе, начал переброску войск на южный берег Днестра для удара на Станислав. Сюда 12 апреля передислоцировалось управление 38-й армии, которое приняло на себя руководство действиями четырех стрелковых корпусов. Генерал Москаленко назначался «старшим начальником на станиславском направлении», в качестве «армии усиления» ему подчинялась 1-я танковая армия. В спешном порядке шло доукомплектование частей. Начать намечалось 21–22 апреля.

Однако 17 апреля в наступление перешел противник. Первой с плацдарма в районе Нижнего после сильной артиллерийской и авиационной подготовки нанесла удар 101-я легкопехотная дивизия при поддержке бронетехники 17-й танковой. На следующий день немцы дополнительно ввели в сражение части 6-й танковой и двух пехотных дивизий. Южнее Станислава начал наступление 7-й венгерский корпус и 2-я венгерская танковая дивизия. Ожесточенные бои продолжались до начала мая. За четыре дня противнику удалось потеснить советские части на 30–40 км на юг и юго-восток.

Сражение достигло кульминации 20 апреля. Противник ввел в бой свыше 200 танков и штурмовых орудий. ВМЕСТЕ С ВЕНГРАМИ???

Два командарма, действовавшие бок о бок, оставили об этом дне красочные воспоминания. Начало у этих историй почти идентичное, только концовки получились разные, как у фильма «Интердевочка».

Катуков вспоминает, как попросил помощи у командующего фронтом и Жуков обещал дать поддержку:

«Вскоре в распоряжение армии поступили два танкосамоходных полка, на вооружении которых состояли 122– и 152-мм пушки. Полки эти только что прибыли на фронт. Где-то в глубине страны они были сформированы и укомплектованы личным составом. Экипажи самоходно-артиллерийских установок не имели еще боевого опыта, но в их стойкости сомневаться не приходилось. Настроение у личного состава в полках было приподнятое.

Вот только подучить их, опыт фронтовой передать… Но до того ли, когда с часу на час жди фашистского контрудара. Первые атаки гитлеровцы обрушили на Обертын – крупный узел дорог северо-восточнее Коломыи, прикрывающий подступы к днестровским переправам…

Вскоре у населенного пункта Незвиско гитлеровцы напоролись на танкосамоходные полки, присланные нам Георгием Константиновичем Жуковым. Встреча с советскими самоходками была для противника полной неожиданностью. Завязался ожесточенный бой. «Тигры», «пантеры» и другие фашистские танки попали под перекрестный огонь самоходных установок.

122– и 152-мм самоходно-артиллерийские установки выиграли сражение, 70 танков врага огневыми факелами пылали под Незвиско. Гитлеровцы откатились и прекратили контратаки по всему фронту в Северной Буковине.

Танкосамоходные полки свою задачу выполнили. Правда, в кровопролитном скоротечном бою они тоже понесли значительные потери. Главным образом потому, что экипажи самоходно-артиллерийских установок впервые участвовали в бою. Не было у них настоящего опыта для маскировки своих действий, не научились они еще быстро менять позиции, бить врага излюбленным танкистами методом – из засад.

Маршалу Советского Союза Г.К. Жукову кто-то доложил, что командование 1-й танковой армии неправильно использовало приданные ей самоходки. Полки вышли из строя, якобы потеряв напрасно много машин.

Началось следствие.

– Придется вам держать ответ за загубленные самоходки, – безапелляционно заявил председатель специально присланной комиссии.

– За что отвечать? – пытался я возражать. – За то, что обстановка потребовала немедленного ввода полков в бой? Разве за два часа можно передать необстрелянным бойцам-самоходчикам практический фронтовой опыт танкистов, накопленный ими за три года войны?

Но мои доводы на комиссию не произвели особенного впечатления. Не знаю, как бы все обернулось, если бы на наш участок фронта не приехал Г.К. Жуков.

Встретили командующего. Поначалу разговор был суровым.

– Что вы тут натворили? Угробили танкосамоходные полки? – жестко спросил Г.К. Жуков.

Вместо оправданий мы проводили командующего под Незвиско, на поле только-только отшумевшего боя, где еще дымились остовы 70 сгоревших фашистских танков.

– Это сделали танкосамоходные полки, – сказал я.

Георгий Константинович долго стоял молча.

– Все понятно, – сказал наконец он и пошел к машине.

Следствие было прекращено. Как крупнейший военачальник, много повидавший за три года войны, Г.К. Жуков понял, что правда на нашей стороне».

Такое совпадение: командарм-38 тоже попросил у Жукова усиления и тоже получил два полка:

«Истребительные противотанковые полки сражались умело и героически. Высокие боевые качества продемонстрировали присланные Г.К. Жуковым тяжелые танки ИС, вооруженные 122-мм пушкой, и самоходные установки, имевшие на вооружении 152-мм пушки. Оба полка немедленно по прибытии были мною введены в бой.

Здесь я впервые наблюдал их в сражении. Они были менее маневренны, чем Т-34, но как великолепно действовали эти мощные боевые машины! Спокойно, уверенно выведя танки из укрытия, экипажи останавливали их, не торопясь прицеливались и производили выстрелы. После каждого выстрела проверяли его результат и затем все так же спокойно, не спеша, уводили машины в укрытие. Совершив маневр, они вновь появлялись, и все начиналось сначала…

Свыше половины из 68 подбитых и уничтоженных в боях 20 апреля танков противника было на счету у экипажей ИС и самоходных орудий.

У нас же в тот день вышел из строя один танк».

Я понимаю, что мемуары – штука субъективная, но не настолько же! Ведь, судя по всему, очевидцы описывают один и тот же бой, даже количество уничтоженных немецких танков практически совпадает. Или командующий фронтом дал каждому командарму по два полка? В таком случае артиллерист Москаленко использовал их куда эффективней, чем мастер танковых атак Катуков.

Странно, но, вспомнив о двух самоходных полках, Катуков совсем забыл, что в ночь с 19 на 20 апреля от получил 6-й гвардейский механизированный корпус из 4-й танковой армии.

Обе стороны наращивали свои силы, но у Жукова возможностей для этого было больше. На южный берег Днестра были переброшены еще один стрелковый корпус и управление 18-й армии, две истребительно-противотанковые бригады, несколько артиллерийских полков. Катуков получил еще 213 единиц бронетехники, в том числе новенькие Т-34–85, которые тут же бросил в атаку: «Экипажам, получившим новые «тридцатьчетверки», пришлось дать два часа времени на их освоение. Больше дать мы тогда не могли. Обстановка на сверхшироком фронте была такая, что новые танки, обладающие более мощным вооружением, надо было как можно скорее ввести в бой».

Как говорился, «против лома нет приема». Этой тактике противник уже ничего не мог противопоставить. К началу мая его наступление выдохлось, на станиславском выступе наступило затишье. Советские войска удержали рубеж от устья реки Стрыпа, западнее Коломыи, Куты. Но и Жукову не удалось выполнить задачу на все 100% – Львов и Перемышль остались за немцами.

Катуков стал генерал-полковником, а его армия – 1-й гвардейской танковой армией.

Войска левого крыла 2-го Украинского фронта все глубже охватывали с севера группировку противника, действовавшую между Южным Бугом и Днестром, и создавали угрозу ее окружения. Чтобы задержать продвижение советских войск на кишиневском направлении, противник вынужден был перебрасывать часть сил 6-й армии, что ослабляло ее оборону перед 3-м Украинским фронтом. К середине апреля войска левого крыла 2-го Украинского фронта вышли на Днестр восточнее Кишинева. Здесь они встретили организованную оборону на заранее подготовленных рубежах.

Для того чтобы закрыть огромную брешь, которая образовалась в результате разгрома 8-й армии, остановить продвижение советских войск в Румынии и предотвратить угрозу окружения приморской группировки, германское командование вынуждено было произвести значительные перегруппировки. В район Ясс выдвигалась 4-я румынская армия – последний резерв Антонеску – восемь дивизий и одна бригада. На кишиневское направление для усиления 8-й немецкой армии перебрасывались еще семь румынских дивизий и две бригады. Три дивизии, в том числе две румынские, прибыли в 8-ю армию из состава группы армий «А». Всего против 2-го Украинского фронта с 21 марта до конца апреля было переброшено из Румынии и группы армий «А» армейское и восемь корпусных управлений, 18 дивизий и три бригады.

Сопротивление врага на ясском и кишиневском направлениях возросло. В то же время, ведя наступление в условиях полного бездорожья, войска фронта растянулись, тылы и значительная часть артиллерии отстали, армии понесли большие потери, снабжение войск ухудшилось. К тому же отставал от графика 3-й Украинский фронт, войска которого должны были выйти в район южнее Кишинева и оказать содействие при овладении городом.

Конев предложил перейти к обороне.

6 мая Ставка директивой подтвердила это решение.

ПОЛЕССКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Существенную помощь войскам 1-го Украинского фронта в разгроме северного фланга группы армий «Юг» оказал 2-й Белорусский фронт, осуществивший Полесскую операцию.

Успешное наступление войск 1-го Украинского фронта и продвижение его правого крыла далеко на запад создавали благоприятные условия для развития наступления в сторону Ковеля. Поскольку это направление считалось самостоятельным, Ставка 17 февраля 1944 года образовала на стыке Белорусского и 1-го Украинского фронтов 2-й Белорусский фронт под командованием генерал-полковника П.А. Курочкина в составе 61, 70, 47-й общевойсковых и 6-й воздушной армий, 2-го и 7-го гвардейских кавалерийских корпусов, Днепровской речной флотилии – 19 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий, 1 отдельная танковая бригада, 3 отдельных танковых полка.

Согласно указаниям Ставки от 4 марта, фронт должен был организовать наступление на запад с ближайшей задачей разгромить ковельскую группировку противника. В дальнейшем планировалось овладеть Брестом, выйти на Западный Буг, а правым крылом выйти к реке Припять.

Главный удар предстояло нанести 47-й армии генерал-лейтенанта B.C. Поленова в обход Ковеля с севера и юга. Прибывшая из резерва 70-я «чекистская» армия генерал-лейтенанта И.Ф. Николаева должна была наступать с плацдармов на реке Стоход на Камень-Каширский с задачей, перерезав шоссе Брест—Ковель, не допустить удара противника с брестского направления. 61-й армии генерал-лейтенанта П.А. Белова предстояло очистить от противника южный берег Припяти, овладев городами Туров, Давид-Городок, Рубель, Столин.

Наступление предписывалось начать, «не ожидая полного сосредоточения войск фронта».

Вообще вся затея выглядит несколько авантюрно. Двадцать два дня отводилось генералу Курочкину от момента отдания директивы на создание нового фронта до момента атаки. На месте наличествовали только армия Белова и 77-й стрелковый корпус, передаваемый из 13-й армии. Всё остальное еще только предстояло получить, сосредоточить, обеспечить всем необходимым, сколотить штабы, подготовить войска к наступлению. Чтобы организовать, например, 47-ю армию, требовалось получить три дивизии у Жукова, стрелковый корпус из резерва Ставки и дождаться армейского управления от 2-го Украинского фронта.

Сосредоточение войск, прибывающих из резерва, происходило по единственной железной дороге. Они выгружались в районе Сарны, откуда выдвигались походным порядком. Но Сталин торопил, и Курочкин начал операцию в установленный срок, имея в своем распоряжении 13 дивизий. Остальные подходили и включались в бои по ходу дела; три дивизии и три отдельных танковых полка так и не прибыли.

В полосе фронта от Столина до Луцка оборонялись войска 2-й армии группы армий «Центр» – 7-я пехотная дивизия, боевые группы «Ханле» и «Агрикола» и шесть батальонов пехоты; часть сил 4-й танковой армии – 213-я охранная дивизия, группы Билле и «Гоуф», а также полицейские и охранные части. В ближайшем тылу располагались две венгерские пехотные дивизии.

В течение первой половины марта войска 2-го Белорусского фронта производили перегруппировку. Главные силы 47-й и 70-й армий подтягивались на рубеж реки Стоход, а их передовые отряды, сбивая мелкие группы врага, переправились на западный берег и в ряде мест заняли плацдармы.

15 марта развернули наступление армии Поленова и Николаева. 16 марта на столинском направлении перешли в атаку главные силы 61-й армии.

Действуя в исключительно сложных условиях лесистой и болотистой местности, 47-я и 70-я армии к 18 марта продвинулись вперед на 30–40 км. Им противостояла 213-я охранная дивизия. Немцы были отброшены за Ковель, а гарнизон города блокирован пятью стрелковыми дивизиями 47-й армии. В Ковеле оказались в окружении подразделения сводной группы Баха, полк охранной дивизии и полицейские части. Несмотря на все советские атаки, «крепость» держалась.

Германское командование понимало, что прорыв на Ковель и Брест выводил Красную Армию в глубокий тыл группы армий «Центр», и принимало срочные меры для укрепления обороны на этом направлении. В последней декаде марта – в первых числах апреля немцы дополнительно перебросили в полосу 2-го Белорусского фронта танковую дивизию СС «Викинг», 4-ю танковую, четыре пехотных дивизии, пять бригад самоходных орудий.

По мере прибытия этих войск сопротивление противника возрастало. Его обороне способствовала сильно заболоченная местность с большим количеством рек. Начиная с 23 марта враг предпринял несколько сильных контрударов, стремясь деблокировать гарнизон Ковеля. 4 апреля дивизии «Викинг» удалось прорваться к городу, отбросить советские части и стабилизировать положение на этом участке. Войска 47-й армии закрепились на подступах к Ковелю, 70-я армия перешла к обороне на подступах к Ратно.

На правом крыле фронта 61-я армия не продвинулась ни на шаг.

Таким образом, 2-й Белорусский фронт не выполнил ни одной из поставленных задач и 5 апреля был упразднен. За 42 дня своего существования фронт потерял 22 263 человека убитыми, ранеными и больными. Из них в Полесской операции ровно половину.

Через десять дней генерал-полковник Курочкин был назначен командующим 60-й армией, которой и командовал до конца войны.

17 апреля 1944 года стратегическое наступление советских войск на Правобережной Украине, продолжавшееся почти непрерывно 4 месяца, завершилось разгромом всего южного крыла Восточного фронта Германии (за исключением блокированной в Крыму 17-й армии). Оно явилось одной из крупнейших операций Второй мировой войны, развернувшейся на фронте протяженностью до 1300–1400 км. В сражениях на Правобережной Украине с обеих сторон участвовало около 4 миллионов человек, 45,4 тысячи орудий и минометов, 4,2 тысячи танков и самоходок (вранье). Это единственная операция, в которой с советской стороны действовали одновременно все шесть танковых армий. В ходе наступления десять дивизий и одна бригада групп армий «Юг» и «А» были уничтожены, 59 их дивизий потеряли от 50 до 70 процентов своего личного состава и техники.

Советские войска продвинулись на 250–450 км и, выйдя к предгорьям Карпат, рассекли южное крыло стратегического фронта противника.

«К концу операций второго сталинского удара советские войска выдвинулись на рубеж Ковель—Тарнополь—Бельцы– Ананьев… Вся Правобережная Украина была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Стратегический успех Второго сталинского удара создал предпосылки для решительных операций по освобождению Белоруссии и развитию наступления на львовском направлении, в сторону Балкан, на Одессу и в Крыму. Войска Советской Армии, глубоко вклинившись в расположение противника, получили возможность нанести новые удары по немецкой группе армий «Центр» в Белоруссии и освободить побережье Черного моря и Крыма.

Эта победа советских войск стала возможной благодаря мудрой сталинской стратегии, выросшей экономической мощи страны и всенародной помощи фронту, организаторской и руководящей роли большевистской партии, высокому моральному духу и наступательному порыву советских войск и оснащению их первоклассным оружием».

Немцы уступили территорию, но не дали себя окружить и уничтожить. Манштейн: «Противник не смог окружить все южное крыло Восточного фронта, что позволяли ему сделать оперативная обстановка и его многократное превосходство. Нам, правда, пришлось уступить противнику обширные области, и в то же время силы наших войск продолжали уменьшаться, но мы помешали противнику сделать решающий шаг к победе! Группа армий «Юг», хотя и кровоточа тысячами ран, сохранила свою боеспособность!»

В боях за освобождение Правобережной Украины войска пяти фронтов за четыре месяца потеряли 1 200 000 человек убитыми и ранеными (почти 100 полностью укомплектованных дивизий), около 5000 танков и самоходных установок (еще раз к вопросу о нехватке танков), и здесь речь идет как раз о безвозвратных потерях, 8000 орудий и минометов; более 700 самолетов.