Текст книги "1945. Год победы"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Любимцем командования был «выдающийся подводный ас» капитан 3 ранга С. И. Травкин: «Это был большой мастер подводных атак. Любая его атака представляла тактический интерес, изобиловала множеством интересных деталей, по которым нетрудно представить творческий портрет ее автора».

Командуя подлодками Щ-303 и К-52, Травкин совершил за войну шесть боевых походов, выполнил 20 атак, израсходовав 50 торпед. На его счету, составленном исключительно на основе собственноручных донесений, было 13 потопленных судов и кораблей противника. 20 апреля 1945 года Ивану Васильевичу присвоили звание Героя Советского Союза, а лодка К-52 стала Краснознаменной. По-настоящему оценить «творческий портрет» этого писателя можно только с учетом того факта, что ни одна из его «побед» до сего дня не имеет подтверждения. Достоверной считается только атака транспорта «Альдебаран», в результате которой судно получило незначительные повреждения, погибли три немца.

На самом деле Балтийский флот так и не смог пресечь или серьезно нарушить вражеские коммуникации. В течение всей войны практически без перебоев шла доставка стратегического сырья в порты Германии из Скандинавии, с минимальными потерями в установленные сроки осуществлялись перевозки в интересах приморских группировок сухопутных войск. Запомнилась потрясающая деталь в мемуарах генерала Рауса: из Курляндского «котла» немецкие солдаты и офицеры ездили в рейх в отпуск!

Зато радуется Трибуц: «Росла политическая зрелость военных моряков. Запомнилась такая цифра: только за первые три месяца 1945 года в партию на флоте было принято более 2 тысяч человек!»

Политическая зрелость – это замечательно. Однако доставка немецких дивизий из Курляндии в Померанию и неспособность советских флотоводцев этому процессу помешать не нравились товарищу Сталину. Поэтому он поручил маршалу Л. А. Говорову стереть в порошок группу армий «Курляндия». С тем маршал и прибыл в штаб 2-го Прибалтийского фронта:

«Ставка очень недовольна, что вы дали возможность противнику перебросить из Курляндии в Германию несколько дивизий, – предупредил нас Леонид Александрович. – Она опасается переброски отсюда новой партии вражеских войск. Поэтому нам приказано наносить один за другим сильные удары по врагу, расколоть его группировку на части, не допустить ее переброски в Германию».

16 февраля началась Курляндская операция, которая длилась до конца войны. Это был непрерывный штурм, в ходе которого семь советских армий (1-я и 4-я ударные, 6-я и 10-я гвардейские, 22,42, 51-я – 70 дивизий), преодолевая по несколько сотен метров в сутки, оплачивали эти метры кровью двух тысяч бойцов и командиров. Как сообщает маршал И. Х. Баграмян, в Ставке вынашивали замысел высадки морского десанта через Ирбенский пролив в тыл курляндской группировке, но десант так и не состоялся «из-за неподготовленности Балтийского флота к подобного рода операциям». В итоге фронт потерял убитыми и ранеными более 160 тысяч человек – 35 % своего первоначального состава. Группировку генерала Гильперта продолжали «колоть» даже тогда, когда это не имело никакого смысла, до тех пор, пока 8 мая 1945 года немцы сами не вывесили белые флаги.

В течение четырех недель большая часть территории Восточной Пруссии и Северной Польши была очищена от немецких войск. За время боев только пленными противник потерял около 52 тысяч солдат и офицеров. Советские войска захватили в качестве трофеев более 4300 орудий и минометов, 569 танков и штурмовых орудий.

К концу первой декады февраля немецкие войска в Восточной Пруссии были отрезаны от остальных сил Вермахта и разобщены на три изолированные группы. Первая в составе четырех дивизий была прижата к Балтийскому морю на Земландском полуострове, вторая, более пяти дивизий, крепостные части и большое количество отдельных частей, окружена в районе Кёнигсберга и третья, около двадцати дивизий 4-й и 3-й танковых армий, находилась в Хейльсбергском укрепленном районе южнее и юго-западнее Кёнигсберга, занимая плацдарм около 180 километров по фронту и 50 километров в глубину.

Эвакуировать эти войска для прикрытия Берлина не позволял фюрер, утверждавший, что, опираясь на укрепленные районы, снабжаемые по морю, разобщенные германские группировки упорной обороной занимаемых рубежей скуют, причем надолго, гораздо более крупные силы Красной Армии, не допустив тем самым их переброски на берлинское направление. Советская Ставка, в свою очередь, считала, что высвобождения армий 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов можно достигнуть только путем скорейшей решительной ликвидации этих группировок.

Большинство немецких генералов логику Гитлера отказывались понимать.

Маршал Рокоссовский не видел смысла в требованиях Сталина:

«После того как войска нашего фронта вышли к морю у Элблонга (Эльбинга) и к заливу Фриш-Гаф, отрезав восточно-прусскую группировку противника, отразили все попытки этой группировки прорваться на запад, достаточно было прикрыть это направление 50-й и 3-й армиями, передав их 3-му Белорусскому фронту, 5-ю же гв. танковую и 48-ю армии нужно было немедленно освободить, оставив их в составе нашего фронта для продолжения действий на западном направлении…

На мой взгляд, когда Восточная Пруссия окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить с ликвидацией окруженной там группировки немецко-фашистских войск, а путем усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить развязку на берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы значительно раньше. А получилось, что 10 армий в решающий момент были задействованы против восточнопрусской группировки… Использование такой массы войск против противника… удаленного от места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени обстановке на берлинском направлении явно было нецелесообразным».

В конечном счете прав оказался Гитлер: из восемнадцати советских армий, задействованных в ликвидации немецких приморских плацдармов, в «главных сражениях» весны 1945 года успели поучаствовать только три.

Решением Ставки от 6 февраля войска 1-го и 2-го Прибалтийским фронтов, блокировавшие группу армий «Курляндия», были объединены во 2-й Прибалтийский фронт под командованием маршала Л. А. Говорова. Задачи по овладению Кёнигсбергом и полному очищению от врага Земландского полуострова поручались штабу 1-го Прибалтийского фронта под командованием генерала армии И. Х. Баграмяна с передачей из 3-го Белорусского 11-й гвардейской, 39-й 43-й армий и 1-го танкового корпуса. В свою очередь, Рокоссовский 9 февраля получил директиву о передаче Черняховскому 50, 3,48-й и 5-й гвардейской танковой армий.

9 февраля генералу армии Черняховскому было приказано, не давая передышки немцам и своим войскам, не позднее 20–25 февраля завершить разгром 4-й армии генерала Мюллера. Наделе борьба с хейльсбергской группировкой продолжалась 48 суток.

«В результате кровавых, бескомпромиссных и беспрерывных боев, – вспоминает Л. Н. Рабичев, – как наши, так и немецкие подразделения потеряли более половины личного состава, и от крайней, ни с чем не сравнимой, усталости начали терять боеспособность.

Черняховский приказывал наступать, генералы – командующие армиями, корпусами и дивизиями – приказывали, Ставка сходила с ума, все полки, отдельные бригады, батальоны и роты топтались на месте. И вот, дабы заставить измученные боями части двигаться вперед, штаб фронта приблизился к передовой на небывало близкое расстояние, а штабы армий располагались почти рядом со штабами корпусов, а штабы дивизий приблизились вплотную к полкам. Генералы старались поднять батальоны и роты, но ничего из этого не получалось, и вот наступили дни, когда как наших, так и немецких солдат охватила непреодолимая депрессия. Немцы километра натри отошли, а мы остановились».

В состав 3-го Белорусского фронта вошли 5, 28, 31-я, 2-я гвардейская, 50,3,48-я общевойсковые, 5-я гвардейская танковая, 3-я воздушная армии и 2-й гвардейский танковый корпус – всего 60 стрелковых дивизий, 3 танковых корпуса, 4 отдельные танковые бригады.

В первую очередь командующий решил уничтожить вражеские войска, оборонявшие выступ в районе Прейсиш-Эйлау, затем развить наступление на Хейлигенбейль и расчленить хейльсбергскую группировку на части. 5-й гвардейской танковой армии (155 танков и САУ) была поставлена задача во взаимодействии с 48-й наступать вдоль залива Фришес-Хафф на Браунсберг, с целью отрезать противнику пути отхода к побережью и лишить его возможности эвакуироваться на косу Фрише-Нерунг. Прикрытие главной группировки фронта со стороны Бранденбурга предусматривалось силами 5-й армии Крылова. Обеспечение с воздуха возлагалось на 1-ю воздушную армию. Вместе с авиацией Балтийского флота и 3-й воздушной армией она должна была уничтожать окруженные войска противника, срывать подвоз и эвакуацию их морем.

Общее наступление, начавшееся 10 февраля, несмотря на интенсивную огневую поддержку артиллерии, развивалось медленно. 5-я танковая не сдвинулась с места, поскольку в течение двух суток отражала контрудары немецких соединений, пытавшихся прорваться на юго-запад. А когда армия двинулась вперед, то «буквально каждый метр территории приходилось брать с боем»; погибли командир 53-й мотострелковой бригады полковник Д. Н. Долганов, командир 32-й танковой бригады подполковник С. Г. Колесников, был тяжело ранен командир 25-й танковой бригады полковник И. О. Станиславский. Только 17 февраля части 29-го танкового корпуса вышли к реке Пассарге и овладели небольшим плацдармом. Наибольшего успеха добилась 28-я армия генерала Лучинского, в полосу которой был переброшен 1-й танковый корпус со всей оставшейся бронетехникой (38 танков в 89-й бригаде и 18 самоходок в двух самоходно-артиллерийских полках). Армия обходным маневром с севера и юга при содействии правофланговых частей 2-й гвардейской армии овладела крупным опорным пунктом и важным узлом дорог – городом Прейсиш-Эйлау.

В свою очередь, противник перегруппировкой сил и средств уплотнил боевые порядки и создал резервы пехоты, танков и артиллерии. Развитая система долговременных и полевых сооружений позволяла ему, скрытно совершая маневр, закрывать образовавшиеся бреши в обороне. Среднесуточный темп продвижения советских войск не превышал 1,5–2 километра. Преодолев один оборонительный рубеж, они наталкивались на следующий и вынуждены были заново готовить и осуществлять прорыв. Особенно упорное сопротивление враг оказал в районе города Мёльзак, крупного узла дорог на пути к Хейлигенбейлю, где наступала 3-я армия. Трое суток здесь продолжались ожесточенные бои. 17 февраля Мёльзак был взят. В крайне неблагоприятных условиях, исключавших применение авиации, дивизии Горбатова отбивали одну контратаку противника за другой.

На следующий день по дороге на командный пункт 3-й армии осколком снаряда был убит генерал армии И. Д. Черняховский. Премьер-министр Великобритании выразил Сталину личные соболезнования в связи с гибелью «блестящего и талантливого офицера». 21 февраля в командование войсками 3-го Белорусского фронта вступил маршал А. М. Василевский, оставивший ради полководческих лавров пост начальника Генерального штаба. При первой же встрече с новым командующим командарм-3 доложил, что «…упорство противника возрастает, что из-за нелетной погоды сведения наши о нем очень ограничены. Дивизии наши, мягко говоря, неполны: они насчитывают в среднем по 3300 едоков, но не более 300 человек боевого состава. Питание хорошее, продовольствие берем на месте. Но подвоз боеприпасов затруднен из-за удаленности фронтовых складов, а одним трофейным оружием удовлетворить потребности нельзя». Наступление было остановлено, 5-я танковая армия – выведена из боя, танков в ней оставалось 76 штук. За двенадцать дней общее продвижение советских войск составило от 10 до 30 километров. Противник продолжал удерживать прибрежную полосу размером 50 на 15–25 километров.

В то время как 3-й Белорусский фронт сражался с хейльсбергской группировкой, войска 1-го Прибалтийского фронта нового состава (43-я, 39-я, 11-я гвардейская, 3-я воздушная армии, 1-й танковый корпус) вели напряженные бои на Земландском полуострове и подступах к Кёнигсбергу. Генерал Баграмян задумал сначала очистить от противника полуостров, оставив в районе Кёнигсберга необходимое количество войск для прочной блокады. Суть его решения состояла в том, чтобы ударом смежных флангов 43-й и 39-й армий на Фишхаузен выйти к западному побережью полуострова, рассечь группировку противника надвое и уничтожить по частям.

«Лично мне, – соглашается генерал Галицкий, – такое расчленение задач фронта казалось естественным и правильным. Предварительный разгром группы «Земланд» представлялся, бесспорно, более легкой задачей, чем штурм Кёнигсберга. Полная изоляция последнего от центральной части фашистской Германии, несомненно, должна была сказаться на моральном состоянии его гарнизона и облегчить овладение крепостью. Кроме того, последовательное решение задач фронта давало время армиям, предназначенным для штурма Кёнигсберга, тщательно подготовить свои армейские операции. Высвободившиеся после разгрома земландской группировки значительные силы и боевую технику также можно было использовать для усиления этих армий».

Ставка утвердила этот план 17 февраля, начать операцию намечалось 20-го.

Однако сутками раньше немцы сами внезапно нанесли два встречных удара: с запада, из района Фишхаузена, – на Кёнигсберг силами 58-й и 95-й пехотных дивизий и с востока – из города – 5-й танковой, 1-й пехотной и 561-й народно-гренадерской дивизиями. В результате трехдневных боев им удалось оттеснить войска 39-й армии, захватить ключевую позицию Метгетен и пробить вдоль южного берега Земландского полуострова коридор шириной 7–9 километров с шоссе № 131 и действующей железной дорогой. Армия Людникова понесла значительные потери. Такой казус, объясняет Баграмян, случился «из-за явного превосходства врага в пехоте и артиллерии и особенно в танках». Немцы установили другие причины: «В этом районе находились соединения 39-й армии под командованием генерал-лейтенанта Людникова. В трофейных документах, добытых во время наступления, говорилось, что при проверке боеготовности были выявлены грубые нарушения. Дисциплина в войсках слаба, сержантский состав занимается пьянством и мародерством, транспортные средства загружены трофейным тряпьем. Согласно приказу от 10 февраля гражданские должны были немедленно отводиться в тыл за 20 километров от зоны боевых действий. У русского командования были, следовательно, свои проблемы и заботы».

Вот и не ждали.

Людникову вновь передали 1-й танковой корпус, точнее, его остатки, из которых был сформирован сводный отряд под Командованием генерал-майора Г. Н. Филиппова: 89-я танковая бригада (21 танк), 44-я мотострелковая бригада (583 активных штыка), 1514-й самоходно-артиллерийский полк (19 самоходов СУ-76); из артиллерии усиления имелось 15 минометов калибра 120 мм, 9 трехдюймовок и 7 «катюш». Отрад, совершив марш вокруг Кёнигсберга, вступил в бой вместе с частями 113-го стрелкового корпуса, затем танкистов в качестве «пожарной машины» передавили из дивизии в дивизию, но восстановить положение не удалось. Вечером 23 февраля сводный отряд был окружен и разгромлен немцами в Меденау. Не дождавшись помощи, потеряв все боевые машины и две трети личного состава, танкисты и мотострелки вынуждены были ночью прорываться обратно.

С целью согласования усилий всех войск, действовавших в Восточной Пруссии, и обеспечения единого руководства Ставка 25 февраля упразднила 1-й Прибалтийский фронт. На его основе была создана Земландская группа войск, вошедшая в состав 3-го Белорусского фронта. Баграмян становился заместителем Василевского.

С конца февраля и до середины марта в штабах и войсках фронта велась подготовка к новому наступлению. Маршал Василевский решил Земландскую операцию отложить до лучших времен и действовать последовательно. Первым делом следовало покончить с группировкой противника, прижатой к заливу Фришес-Хафф. Для чего предусматривалось двойным концентрическим ударом с востока и юго-востока в направлении на Хейлигенбейль расчленить хейльсбергскую группировку на части, изолировать их, а затем порознь уничтожить. Осуществление этого замысла возлагалось на 11-ю гвардейскую, 5-ю, 28-ю, 2-ю гвардейскую, 31, 3 и 48-ю армии. Последней была передана полоса 5-й гвардейской танковой армии, которая с 1 марта передислоцировалась на данцигское направление. Фронтовые средства усиления были распределены в основном между 5, 28 и 3-й армиями, готовившими наступление на направлении главного удара. Из имевшихся 582 боеспособных танков и самоходно-артиллерийских установок в полосах наступления этих армий было сосредоточено 513 единиц. Авиация Балтийского флота должна была срывать морские перевозки противника. А всего к операции планировалось привлечь 1124 бомбардировщика, 830 истребителей и 470 штурмовиков.

Ставка утвердила решение командующего фронтом, потребовав при этом завершить ликвидацию 4-й армии не позднее 22 марта, а еще через шесть дней начать разгром кёнигсбергской группировки.

Наступление в районе юго-западнее Кёнигсберга возобновилось 13 марта после 40-минутной артиллерийской подготовки. Непролазная грязь сильно затрудняла боевые действия соединений и передвижение техники вне дорог. Но, несмотря на упорное сопротивление врага, войска фронта прорвали его оборону на основных направлениях и настойчиво продвигались вперед. Туман и постоянные дожди затрудняли применение авиации. Лишь 18 марта, когда погода несколько прояснилась, 1-я и 3-я воздушные армии смогли активно поддерживать наступавших.

За шесть дней войска 3-го Белорусского фронта продвинулись на 15–20 километров, сократив вражеский плацдарм до 30 километров по фронту и от 7 до 10 километров в глубину. 36-й гвардейский корпус генерала П. К. Кошевого вышел на побережье залива Фришес-Хафф и овладел Бранденбургом.

25 марта войска 3-й и 31-й армий взяли Хейлигенбейль. Немцы оказались прижаты к морю на небольшом участке шириной в 13 километров и глубиной от 2 до 5 километров на полуострове Бальга. Остатки 4-й армии были окончательно ликвидированы 29 марта. Разбитые дивизии – около 70 тысяч человек, из которых почти 53 тысячи составляли раненые, бросив технику, снаряжение и тяжелое вооружение, на маломерных судах, понтонах и самодельных плотах переправились на косу Фришес-Нерунг, оттуда они были переброшены для усиления оперативной группы «Земланд». Среди спасшихся был капитан Рихард фон Вайцзекер, в будущем – президент Федеративной Республики Германии.

Командование группы армий «Север» было эвакуировано и в начале апреля расформировано за ненадобностью. Штаб 4-й армии с генералом Мюллером переместился в Пиллау и 2 апреля принял под свое командование войска «Земландского фронта» и Кёнигсберга.

С 10 февраля по 29 марта советские войска уничтожили 220 тысяч и пленили около 60 тысяч солдат и офицеров, захватили 650 танков и штурмовых орудий, до 5600 орудий и минометов, более 37 тысяч автомашин, 128 самолетов. Все южное побережье залива Фришес-Хафф, на много километров заваленное военным имуществом, ящиками и мешками с продовольствием, тысячами трупов людей и лошадей, контролировалось войсками 3-го Белорусского фронта.

Красная Армия, штурмуя Восточную Пруссию, теряла ежедневно в среднем 9,8 тысячи солдат и офицеров. Общие потери советских войск на конец марта составили 386 тысяч убитыми и ранеными.

Штурм продолжался…

ЗАПАДНО-КАРПАТСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

В соответствии с общим стратегическим замыслом согласованные действия войск 1, 4 и 2-го Украинских фронтов должны были привести к полному освобождению Чехословакии.

Войскам 4-го Украинского фронта генерала армии И. Е. Петрова, с немалыми потерями пробившимся через Восточные Карпаты, предстояло теперь разгромить противостоящего противника, преодолеть Западные Карпаты и выйти в долину рек Висла, Одра до Моравска-Остравы.

Вообще-то эту задачу генерал Петров безуспешно пытался решить с осени 1944 года. Так, 14 ноября Ставка, недовольная «вялыми действиями» войск, даже обвинила командующего в стремлении «считаться только с интересами своего фронта, не заботясь о положении соседа и общих интересах», и потребовала активизировать наступление, бросив в бой все резервы. Одновременно С. К. Тимошенко, координировавший действия фронтов на Юго-Западном ТВД, получил указание «немедленно выехать к Петрову и заставить его выполнить задачу, поставленную директивой Ставки». Впрочем, это мало помогло. Весь фронт состоял из двух общевойсковых армий, а посылая в помощь Петрову цельного маршала, Ставка другой директивой изъяла у Петрова два стрелковых корпуса – четверть войск, что, конечно, было неравноценной заменой. Тем не менее, «пробиваясь через толщу Карпат», армии 4-го Украинского фронта форсировали реку Лаборец, заняли 26 ноября города Гуменне и Михаловце и удостоились московского салюта третьей категории.

29 ноября в состав фронта от соседа справа перешли 38-я армия генерал-полковника К. С. Москаленко (будущий маршал и заместитель министра обороны СССР) и 1-й Чехословацкий стрелковый корпус генерала Л. Свободы (будущий министр обороны и президент ЧССР). На следующий день Ставка поставила Петрову и Тимошенко задачу не позднее 12–15 декабря овладеть рубежом Зборов, Бардева, Прешев, Кошица, а правым крылом к началу января овладеть Краковом.

Условия для действий советских войск были крайне неблагоприятными. Западные Карпаты, состоящие из горных хребтов – Сланские и Словацкие Рудные горы, Высокие и Низкие Татры, Большая и Малая Фатра, тянувшиеся с севера на юг, преграждали путь в Моравию и Чехию с востока. По долинам и ущельям протекало множество горных рек и ручьев с обрывистыми берегами и непостоянным режимом воды. Дороги Прешов – Жилина – Оломоуц и Кошице – Банска-Быстрица – Тренчин петляют по глубоким ущельям с востока на запад. Остальные – труднодоступны. В общем, здесь шла горная война со всеми ее особенностями, которые еще более усугубились с приходом зимы. Горы сковывали маневр, вынуждая войска действовать разобщенно, по отдельным направлениям, часто без дорог. Горы значительно затрудняли применение артиллерии и авиации. Горно-лесистый характер местности, позволявший врагу тщательно маскироваться, не давал возможности полностью вскрыть систему его обороны и места расположения огневых средств.

Германское командование располагало значительными силами. На глубину до 300–350 километров заранее был оборудован ряд оборонительных рубежей, которые в случае необходимости могли быть заняты как выдвигаемыми из глубины резервами, так и отходящими войсками. Города и крупные населенные пункты, узлы дорог, господствующие высоты были подготовлены к круговой обороне. Танкоопасные направления густо минировались, прикрывались надолбами, эскарпами и противотанковыми рвами.

Декабрьское наступление заглохло, едва начавшись.

26 декабря Военный совет фронта с согласия Тимошенко доложил в Москву: «Наши войска после восемнадцатидневных напряженных лесных боев выдохлись. В данное время имеется настоятельная необходимость влить в части пополнение, укомплектовать материальной частью вооружения, конским составом».

К началу 1945 года войска 4-го Украинского фронта (38-я, 1-я гвардейская, 18-я общевойсковые, 8-я воздушная армии, 1-й Чехословацкий армейский корпус – 25 дивизий, 1 укрепрайон, 2 пехотные и 4 отдельные танковые бригады – всего 267 тысяч человек) занимали рубеж Ясло, восточный берег реки Ондава, Турна и готовились к проведению новой операции с прежними задачами.

38-я армия, взаимодействуя с 60-й армией 1-го Украинского фронта, согласно плану наносила главный удар в обход Карпат с севера, в общем направлении на Новы-Сонч, Бельско-Бяла и Краков. Для развития успеха в ее полосе планировалось использовать подвижную группу.

1-я гвардейская армия генерал-полковника А. А. Гречко (еще один будущий маршал и министр обороны СССР), прорвав вражескую оборону, должна была продвигаться на Люботин, Стара-Любовня. Армии придавался 1-й Чехословацкий корпус, по сути, представлявший собой дивизию: в состав его входили две пехотные и одна танковая бригады, общая численность —11,5 тысячи солдат и офицеров.

18-я армия генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича (после войны особой карьеры не сделал, но зато начальником политотдела у него служил будущий маршал и Верховный Главнокомандующий ВС СССР Л. И. Брежнев) получила задачу наступать из района южнее Мокранце в направлении Смольник, овладеть городом Спишска-Нова-Вес, а частью сил обойти с запада Кошице. В дальнейшем двигаться на Попрад, Ружомберок, Жилину.

Особенностью предстоящих действий 4-го Украинского фронта являлось то, что главные его силы, наступавшие на краковском направлении, должны были взаимодействовать с войсками левого крыла 1-го Украинского фронта, а дивизии, действовавшие на кошицком направлении, – со 2-м Украинским фронтом. Это создавало для штаба Петрова дополнительные трудности в организации управления войсками. По замечанию Москаленко, «фронт, действуя в полосе между берлинским и венским направлениями, в то время не имел ярко выраженного самостоятельного операционного направления. Находившиеся перед фронтом Карпаты в условиях зимы представляли труднопреодолимое препятствие, и поэтому Ставка поручала ему обеспечивать действия то 2-го, то 1-го Украинских фронтов, то севернее, то южнее Карпат».

2-й Украинский фронт маршала Р. Я. Малиновского (40, 27, 53-я, 7-я гвардейская, 6-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армии, 23-й танковый, 4-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса, 4-я и 1-я румынские армии – 47 стрелковых и 8 кавалерийских дивизий, 2 укрепрайона, 2 танковых, 2 механизированных, 2 кавалерийских корпуса, 1 отдельная танковая и 1 самоходно-артиллерийская бригада – 385 тысяч человек) имел задачу основными силами выйти на рубежи рек Грон и Нитра, после чего наступать на Братиславу, Вену и Брно.

40-я армия генерал-лейтенанта Ф. Ф. Жмаченко и 4-я румынская армия генерала Н. Дэскэлеску должны были прорвать оборону противника юго-восточнее Плешивец и Рожнява и, развивая наступление в общем направлении на Добшину, способствовать 18-й армии в разгроме кошицкой группировки. Из района Лучинец в направлении Галич, Банска-Бистрица было приказано наступать 27-й армии генерал-полковника С. Г. Трофименко и 1-й румынской армии генерала В. Атанасиу. Удар на Зволен наносила 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова, а на Банска-Штьявницу – 1-я конно-механизированная группа генерал-лейтенанта И. А. Плиева. Таким образом, войскам Малиновского предстояло штурмовать Карпаты с юга. Левофланговые 7-я гвардейская и 6-я гвардейская танковая армии получили задачу нанести удар из района севернее Эстергома вдоль левого берега Дуная на Комарно.

С учетом румынских и чехословацких частей в 4-м и 2-м Украинских фронтах насчитывалось 652 тысячи солдат и офицеров, 9910 орудий и минометов, 453 танка и самоходно-артиллерийские установки, 1283 боевых самолета.

Противник имел здесь часть сил 17-й полевой армии, армейскую группу «Хайнрици», входившие в состав группы армий «А», 8-ю армию и часть сил 6-й армии группы «Юг». Эти войска насчитывали 550 тысяч человек, до 5000 орудий и минометов, 330 танков и самоходных установок, 680 самолетов.

Войска 2-го Украинского фронта перешли в наступление 6 января с рубежа реки Грон. 7-я гвардейская армия (25-й, 27-й гвардейские, 30-й стрелковые корпуса, 27-я гвардейская танковая бригада) генерал-полковника М. С. Шумилова и 6-я гвардейская танковая армия (5-й гвардейский танковый, 4-й и 9-й гвардейские механизированные корпуса) генерал-полковника А. Г. Кравченко прорвали оборону и через два дня подошли к Комарно, создав плацдарм севернее Дуная.

12 января возобновили наступление войска 40, 27 и 53-й армий, а также румынских 4-й и 1-й армий. К исходу четвертого дня им удалось вклиниться в расположение противника на глубину 18 километров и расширить участок прорыва до 40 километров. Чем выше советские войска поднимались в горы, тем тяжелее становилось наступавшим. Глубокий снег, гололед, частые снежные бураны и хорошо укрепленные узлы сопротивления противника на дорогах, в ущельях и на перевалах создавали огромные трудности. Нередко стрелковые части оставались без артиллерийской и авиационной поддержки. К 25 января армии Жмаченко и Трофименко овладели городами Рожнява, Ельшава, Лучинец и вели бои на подступах к Добшину. На зволенском направлении 53-я армия (24-й гвардейский, 49-й, 57-й стрелковые корпуса) и конно-механизированная группа почти не имели продвижения. Противник, опасаясь выхода советских войск в глубокий тыл всей группировке, действовавшей в районе Словацких Рудных гор, упорно оборонялся.

У генерала Кравченко в строю осталось 43 танка. 23–24 января командующий фронтом вывел в резерв КМГ, а 27 января – 6-ю гвардейскую танковую армию.

В конце января 40-я армия перевалила через главный хребет Словацких Рудных гор и частью сил совместно с действовавшими в этом районе партизанами освободила город Брезно. К 1 февраля войска правого крыла 2-го Украинского фронта достигли рубежа западнее Брезно, Кривань, Немце. Южнее, на плацдарме за Троном, закрепилась 7-я гвардейская армия.

Наступление 4-го Украинского фронта проводилось по «хитрому» графику, имевшему целью рассеять внимание немецкого командования и отвлечь силы противника от главного направления.

Первыми, одновременно с соседом слева, перешли к активным действиям войска 18-й армии (3-й горнострелковый, 17-й гвардейский, 95-й стрелковые корпуса, 159-й укрепрайон). Средняя численность дивизий в армии Гастиловича составляла 3,5–4,5 тысячи человек. На 6-километром участке прорыва удалось собрать 630 артиллерийских и минометных стволов, в основном калибра 76 и 82 мм, что понятно – шестидюймовые гаубицы в горы не потащишь. Другое дело, что и запасы снарядов были ограниченны, поэтому на артиллерийскую подготовку и первый день боя было выделено 0,7 боекомплекта артиллерийских и 3 залпа реактивных снарядов.

В 10 часов 12 января после 40-минутной артподготовки поднялась в атаку пехота 17-го гвардейского и 95-го стрелковых корпусов. Пяти стрелковым дивизиям предстояло прорвать оборону венгерских 2-й резервной и 16-й пехотной дивизий из состава 5-го армейского корпуса. Ввиду тяжелых условий местности и «отчаянного сопротивления», советские войска продвигались крайне медленно, отбивая частые контратаки противника. Так, населенный пункт Мокранце трижды переходил из рук в руки. На второй день операции немецкое командование выдвинуло из резерва 1-ю лыжноегерскую дивизию и перебросило из полосы 40-й армии боевую группу 4-й горнострелковой дивизии. Венгерские части были выведены в тыл, зато на передовой появилась 253-я пехотная дивизия. Ожесточенные бои на дальних подступах к Кошице без существенных успехов продолжались до 17 января.