Текст книги "Смерть Колокольчика"

Автор книги: Владимир Куземко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 32. ВИЗИТ ЧЕКИСТА. (Продолжение)

Но во вполне разумном стремлении Петра Филимоновича выглядеть этаким недотёпой – бухгалтеришкой таилась всё ж некое понятное лишь искушённому кокетство. Смотрите и восхищайтесь, мол, тем, насколько же я могуч и удал, если сознательно рисуюсь слабым и неспособным!..

Как ни крути, тут было некое предупреждение, что для играющего в опасные игры с окружающим миром оперативника – небезопасная роскошь. Окажись враг достаточно проницательным – и он сможет, вовремя распознав опасность, уклониться от неё…

Идеальным образом в данной ситуации было бы – «служака-самодур с алкашистым носом». То есть – чуть больше агрессии, оловянный блеск в глазах, постоянно твердимые фразы типа: «Я сказал – и точка!», «Делайте то, что я велю!», «По этому вопросу – обращайтесь к моему руководству!», и так далее… Ну а испитый нос – это сигнал, что суровость его обладателя вполне смягчаема вовремя и тактично преподнесённой бутылочкой хорошего коньяка…

То есть перед нами в данном случае – хоть и дурак, но достаточно предсказуемый и управляемый… Тип – понятный и близкий сердцу нашего человека, особенно – мента… Ведь и среди нашего начальства таких – каждый третий, если не каждый второй… Вот и расслабится внимание общающихся с гэбешником розыскников, а ему этого и надо – чтоб перестали коситься напряжённо, и каждое произнесённое им слово проверять «на слух»…

Казаться туповато-ограниченным – удобней. Дураков у нас любят, с ними возятся, от них не ждут хитрованистых подлянок, и с них – меньше спроса…

Так что хоть и Асом был наш гость, но – со слабинкой, с этакой самовлюблённостью в собственное мастерство… Маленький недостаток. Но когда игра – серьёзная, и ставка в ней – твоя жизнь, то даже и мизерное упущение может привести к последствиям непоправимым…

…Меж тем голоса майора и подполковника продолжали бубнить.

По слегка напрягшейся интонации Петра Филимоновича чувствовалось, что он смирился с моим присутствием в комнате, и наконец-то плавно перешёл к сути приведшего его к нам дела… Внимательно вслушавшись в говоримое им, я изумился окончательно!..

Потому как в переводе на язык конкретики его завуалированной обманными «ходами» и второстепенными поворотами говорильни выяснялось, что ГБ давала нам. ментам, предельно чёткие указания относительного того, как правильней и эффективней вести следствие по делу об убийстве Скворцовой.

Судите сами…

Вначале подполковник нарисовал нам облик убиенной таким, каким его хотели видеть гэбешники. Оказывается, Аллочка была девушкой хоть и не без недостатков («аморальность, авантюризм, стяжательство»), но в целом – вполне мирной и безобидной.

(Надо понимать – почти как сам Пётр Филимонович).

Вот и в её стремлении сблизиться с иностранцами, как выяснила бдительная ЧеКа, тоже, оказывается, не крылось ничего криминального… Так… захотелось заполучить заморского хахаля, только и всего!..

Он, Пётр Филимонович, не знает, разумеется, кто и почему убил Скворцову (ироничная ухмылка давала понять, что в действительности в мире нет ничего такого, чего наш гость не знал бы досконально), но вот кажется ему почему-то, что сделал это один из её хороших знакомых…

Почему?..

Скажем – он попытался втянуть Скворцову в какую-то тёмную историю, но она по свойственной дамскому полу и вполне простительной пугливости от опасного дела наотрез отказалась. Не учла лишь, глупенькая, что слишком много компрометирующего узнала о ком-то, не оставив ему иного выхода, кроме как заманить её на берег водоёма и угрохать…

Пётр Филимонович скорбно потупился, как бы заново переживая случившееся в тот поздний вечер на косе…

Признаться, наши с Дубком физиономии слегка окаменели от невольного ожидания, что госбез сейчас воскликнет с душевным надрывом: «А ведь я во всём виноват!.. Вяжите меня поскорее – это я пытался втянуть в свои грязно-чекисткие делишки юную милашку, а затем, опасаясь разоблачения, – оглушил-задушил-утопил!»

Но не оправдал наших надежд плешивый, и не саморазоблачился. Наоборот – сделав короткую паузу, покатил бочку на кого-то другого…

Но на кого конкретно – сказал не сразу.

Вначале он повёл разговор о… Семчагине и Самсонове!.. Да-да, мы даже остолбенели от неожиданности, когда с ловкостью циркового фокусника вытащил Пётр Филимонович из рукава курточки эти две находящиеся ныне на слуху у угрозыска фамилии, и, слегка помусолив своими рассуждениями, со вздохом засунул их обратно в свой бездонный рукав, констатировав: невиновны!..

Не в лоб, без ненужной категоричности, как бы предположительно (но по смыслу – утвердительно и даже приказательно) нам было сообщено мнение госбеза: Самсонов к этой мокрухе совершенно не причастен, и «уж тем более» не причастен к ней Семчагин!..

(Мне особенно понравилось это самое: «уж тем более»…Самсон, стало быть, всё же казался гэбистам чуточку менее невиновным, чем Семчагин!.. Это, как если бы одну женщину признали чуть менее беременной другой!)

Понятно, – ГБ не хочет, чтобы мы копали в этом направлении… Ну а куда же – можно копать?..

И тут в разговоре возникла крошечная пауза. Перед тем, как назвать определённого госбезопасностью кандидата на роль убийцы гражданки Скворцовой, Пётр Филимонович как бы колебался, размышляющее щупая нас глазками и определяя, созрели ли мы до окончательных выводов, или же ещё представляем из себя недоприготовленное блюдо, с которым ещё возиться и возиться…

Но, надо полагать, мы с начальником угрозыска смотрелись уже вполне поджаристыми котлетками, поэтому наш гость, кончив ломаться, как девица на выданье, буднично сообщил: «У Аллы Витальевны был жених… Павел Аврахов. Ранее дважды судим, между прочим!.. Так вот, я так думаю: не он ли?..»

И – замолк, сражённый необходимостью без стопудово железных доказательств выдвигать тяжкое обвинение против кого-либо, вполне возможно – и невиновного даже…

«И что – есть зацепки?..» – судорожно сглотнув слюну, спросил Дубок.

Помедлив для приличия, подполковник широко развёл руками: дескать, нет у нас ничего конкретного… Так… Лёгкие подозрения!.. Жених… ранее судим… во внешности что-то неподходящее…

Кому и не валить, как не такому?..

В комнате воцарилось нехорошее молчание.

Разумеется, спросить Петра Филимоновича мы могли бы многое.

Скажем, с чего он взял, что Аврахов – жених покойной, если плотно занимающийся этой мокрухой уголовный розыск о наличие жениха у Скворцовой слышит впервые?.. (Хотя сам Аврахов в материалах следствия мелькал и раньше, но об этом – позднее).

Почему госбезы так уверены, что Аврахов предлагал Алле нечто противозаконное?..

И, наконец, есть ли хоть какие-либо улики, позволяющие позднее доказать его вину на суде?.. (Вариант вопроса: сфабрикованы ли уже эти улики гэбешниками, или же они скромно переложили это неприятное занятие на наши плечи?..)

Но всего этого мы не спросили… Правду наш гость всё равно не скажет, а вынуждать его лишний раз врать нам – было бы неблагоразумно, и в будущем такое поведение могло нам аукнуться… Оно нам надо?!.

…Но был и ещё один вопрос, который нас сильно интересовал…

Толкая милицейских розыскников в нужную для себя сторону при расследовании уголовного дела милицейской компетенции, госбезы должны быть уверены, что мы состряпаем конечное блюдо именно таким, каким им бы хотелось… Но ведь никакой гарантии на этот счёт у них нет!..

Давно прошли андроповские времена, когда любая чекисткая букашка ногою открывала двери в любой ментовский кабинет… Ныне ГБ не является самой привилегированной силой в нашем государстве. (Напоминаю: это писалось в 2000-м году).

Нет, это – лишь одно из наших многочисленных государственных ведомств, ничуть не более авторитетное, чем, скажем, то же МВД… И, если быть совсем честным – куда менее пронизывающее все структуры нашего общества, и менее влиятельное, чем налоговики, прокуратура, та же милиция…

Формально, быть может, за госбезами и остаётся высший приоритет в вопросах безопасности державы, но реально соотношение сил определяется близостью (или удалённостью) главы того или иного ведомств к Президенту державы. А ведь всем известно, что сегодня министр внутренних дел люб Президенту – как младшенький брательник, и уж никак не может быть оттеснён на задний план менее подвижным и более «прогибающимся» руководителем госбезопасности…

В этой ситуации, вздумай мы не подчиниться откровенному диктату чекистов в расследовании по нашей епархии, ничего ОФИЦИАЛЬНО сделать они нам не смогут.

А начни неофициально мстить и гадить исподтишка – напишем докладную своему руководству, те – своему, наверху доложат о «наезде» госбезов на ментуру нашему министру, тот накляузничает на ушко Президенту, и с кого-то из руководящих чекистишек – слетят погоны…

Стало быть, должны появиться какие-то мотивы (или – стимулы) нашей старательности в исполнении спущенных Пётром Филимоновичем «указок».

Таковых мотивов-стимулов в принципе может быть только два: страх или выгода. Нас могут либо подкупить чем-либо, посулив должности либо денежки в обмен на совершение тех или иных телодвижений, либо – запугать возможными неприятностями на тот случай, если мы окажемся непонятливыми, и расследование не примет нужного ГБ направления…

И тут я лохнулся, проявив такую желторотую наивность, о существовании которой у себя к данному моменту даже не подозревал, и за которую, должно быть, мне будет потом стыдно до конца моих дней…

На одну лишь короткую секундочку я подумал, что Пётр Филимонович явился нас подкупить!..

Что же он предложит в обмен на усердие персонально мне?.. Наверняка – аналогичную (или даже – с повышением!) должность в аппарате областного управления госбезопасности!.. Ну и – ещё одну звёздочку на мои погоны, вестимо… Капитан госбезопасности!..

Звучит куда лучше, чем – старший лейтенант милиции… Тьфу, даже язык зачесался от этого давно надоевшего мне словосочетания!..

Прав у меня станет куда больше, а повседневных обязанностей – куда меньше!.. И я не повторю глупостей «инициативников»… Никаких смертельно опасных авантюр – ни во имя призрачной «будущей державы», ни во имя собственного кармана даже, ну его…

Всех денежек всё равно не зашибёшь!..

Засяду в своём новом кабинете, и честно запьянствую с рассвета и до заката, иногда лишь вглядываясь из служебного окошка в происходящее на окрестных улицах, и изумляясь: «Надо же… Уж и до таких похабств докатились?!.»

…Мои сладостные грёзы прервал голос Петра Филимоновича.

Как только он произнес первые два слова: «Лейтенант Алябьев…», – сразу же я опустился с небес на землю. Прозрел: никто и не собирался осыпать нас подарками из мешка деда Мороза… Как и всегда, было решено, что запугать – куда надежнее, дешевле и долговечнее, чем – подкупить…

Глава 33. ВИЗИТ ЧЕКИСТА (ОКОНЧАНИЕ)

Ваньку Алябьева, такого же опера-«территориала», как и я, неделю назад замели на рынке сучяры из Службы внутренней безопасности… Раскрутили как «коррупционера», – якобы вымогал бабки у базарных ларёшников!.. Тоже мне, нашли «вымогателя»…

Ванька – типичный губошлёп, ухитрявшийся порою не замечать протягиваемые ему взамен какой-либо услуги денежки, даже когда совали их совсем внагляк, – и не потому, что такой уж честный, а просто – нерасторопен, не из ловкачей…

Понятно, что и ему перепадало… С тех же ларёшников, коим он был «крышей» от мелкобандитских наездов, имел лавэ мелкими купюрами уж давно… Но какое же это вымогательство, если барыги САМИ навязывались под его «крышевание»?!.

И вот – застукав при получении «дани», повязали… Хорошо хоть – в СИЗО ещё не кинули, но уголовное дело против «оборотня в погонах» Алябььева прокуратура уж возбудила… Так что до выяснения всех обстоятельств Ваньку из органов турнули, а в перспективе – суд, приговор, «зона»…

А может – и пронесёт… Попугают маленько, и всё… А дело – прекратят за недоказанностью!..

Разумеется, в любом случае обратно в органы, Алябьева уж не возьмут («не надо было светиться, милок!»), но оформят всё по иному – как «уход по собственному желанию»…

Казалось бы – какая разница?.. Но разница огромная, – не бросится густая тень на родной райотдел, и родимое твоё начальство не задолбают на всех совещаниях-заседаниях в гор– и облУВД, дескать: «До каких пор воспитываемый вами личный состав будет злоупотреблять и разлагаться?!»

Кстати, если кому-то уж очень захочется, то за грешки лопухнувшегося опера запросто в шею турнут и его непосредственных боссов, – того же начальника районного угрозыска, например…

Пётр Филимонович практически открытым текстом предупредил: не сложись что-либо в реализации его установок по делу об убийстве Скворцовой – и алябьевское дело сразу же осложнится неприятностями для некоторых руководящих лиц…

На огорчённое лицо Дубка больно было смотреть!.. Тоже наверняка думал, что «купят» его, небось – уж и должность начальника РОВД мысленно к себе примеривал, а тут нате – ещё и грозят оргвыводами!.. Имейте же совесть, товарищи гэбешники, у трудяги-майора с «земли» всевозможных тёрок и без вас – тьма вселенская!..

«Там – ничего серьёзного… Мне и в прокуратуре говорили: дело собираются прикрыть!..» – сердито буркнул Дубок, не согласный с тем, что создаваемая для него угроза настолько уж велика.

Пётр Филимонович мягко усмехнулся, а затем несколькими скупыми мазками нарисовал нам, разинувшим рты от возмущённого изумления офицерам милиции, картину того, как резко и, главное, очень быстро может осложниться ситуация по Алябьеву в случае, если… понятно?.. Там – такие разветлённые коррупционные связи вмиг изобразятся, о!.. И много-много людей из метновских кабинетов будет выведено тогда под конвоем, а скольких – просто ославят через СМИ?!

Ясненько – не тупые…

Я – так вообще просёк, что вся комбинация с пойманным на «коррупционности» Алябьевым для того госбезом и затевалась (посредством нашей СВБ), чтоб этой компрой держать районный угро за горло, сделав его послушным в расследовании убийства массажистки…

Сам по себе рядовой опер никого не интересовал, – обычная пешка в чужой игре. Не случись надобности его замарать – так и оперился бы в нашем РОВД, тянул бы ментовскую лямку до самой пенсии честно и самоотверженно… Но возникла нужда – и его судьбу безжалостно поломали!.. Исковеркали всю жизнь… За что?!.

Вот так – и с нами, если не запляшем под дудку Петра Филимоновича!..

…Дальше и обсуждать было нечего. По нашим физиономиям подполковник видел, что мы всё поняли.

Но – продолжал сидеть, не срывался резко. Не хотел создавать впечатление, что только ради Аллы сюда и нагрянул, – это могло создать у нас ненужное впечатление исключительной важности для него этой миссии…

Поэтому он продолжил беседу ещё одной темой, которая его якобы беспокоила: в прошлом году у одного из сотрудников госбезопасности, проживающего в нашем районе, средь бела дня обворовали квартиру. Домушника до сих пор так и не нашли… Угрозыск про тот давний случай уж и забыл давно, если честно.

И теперь Пётр Филимонович, про него напомнив, начал монотонно укорять нас за нерасторопность, и излагать будто бы правдоподобные версии произошедшего, с действительностью не имеющие ни малейшей связи, что прекрасно понимали не только мы с Дубком, но и сам гэбешник.

Перестав вслушиваться в его словесный поток, я живо обдумал ситуацию. Похоже на то, что Алла Скворцова – человек если и не чекистких органов, то – лично Петра Филимоновича, что в принципе одно и то же.

До этого мне не приходилось сталкиваться со случаями, когда проститутка становилась не просто осведомителем госбезопасности, но и активным соучастником их комбинаций – как и милиция, гэбешники брезговали агентурить подобный контингент. Подложить под клиента шлюху, чтобы она выведала у него нужную информацию – это да, но – не больше…

Однако данный случай, похоже, стал исключением… Но разве не исключение – и сама Скворцова, никак не похожая на обычных проституток – слабодушных, истеричных, трусливых дешёвок, готовых в любой момент предать всё и всех… В этой нестандартности и таилась её привлекательность для ГБ: в облике безобидной шалавы Скворцова была способна на многое…

Итак, она работала на Петра Филимоновича, и поэтому, естественно, он знал о ней и её жизни много – куда больше, чем до сих пор смогли узнать ментовские следопыты… И будь у Аллы женишок, о которым она по каким-то причинам не хотела никому докладывать, то Пётр Филимонович вполне мог оказаться единственным, знавшим о его существовании!..

Далее – варианты…

Либо этот жених в реале занимался чем-то тёмным, и пытался вовлечь в это Скворцову (о чём она тотчас сообщила своему куратору, Петру Филимоновичу), либо (что намного вероятнее) это она попыталась втянуть его в свои рискованные игры, которыми занималась с подачи нашего плюгавого гостя…

Короче, подполковник знал некоего близкого к Скворцовой, недовольного ею и способного убить её человека, и теперь – великодушно сдавал его нам…

Зачем?!. Госбезы вполне способны разобраться с ним сами, не подключая к этому милицию…

Тут тоже возможны варианты…

Либо у Петра Филимоновича – пунктик: покарать убийцу своего агента исключительно законными способами, либо…

Либо ему важнее – не покарать, а зачистить концы в некой сорвавшейся комбинации, пресечь возможность появления ненужных слухов путём доведения дела до суда, на котором Аврахов громко заявил бы: «Готовил серию особо тяжких преступления – я. а Скворцова пыталась мне помещать, за что я её и убил…»

Этим прервётся ниточка от Скворцовой к ГБ, и на корню усохнет предположение, что серию особо тяжких преступлений готовила Скворцова по заданию органов государственной безопасности!

Но что ж это за преступления такие, из нежелания совершать которые Аврахов пошёл на убийство своей зазнобы?

УБИЙСТВА!..

Чекисты поручили Скворцовой, сколотив свою банду, ликвидировать несколько указанных ей ими человек, замаскировав это под обычные ограбления…

Затем Скворцова исчезла бы, а членов её банды – арестовали бы и судили за действительно совершенные ими (но – по её указанию!) преступления!.. Итак, мешающие ГБ люди – убиты, но госбезопасность в этом никто не заподозрит, ибо настоящие убийцы-грабители найдены и осуждены, – за исключением исчезнувшей проститутки Скворцовой, которую в работе на госбезопасность никак не заподозришь…

Неплохая комбинация!..

«О чём вы думаете?» – вдруг раздалось над моей головой. Я вздрогнул, настороженно вскинул глаза. Пётр Филимонович, впервые обратившись непосредственно ко мне, смотрел дружески и испытующе. Что-то уловил в моём лице, должно быть…

А думал я в тот миг, не сосала ли Аллочка и своему гэбешному начальнику?.. А что, так логично и извинительно совмещать их деловой союз ещё и некоторым сексуальным партнёрством…

Ну, чего-то особенного от изнурённого нервной работёнкой подполковника ждать не приходилось, – наверняка у него «вставало» только в дни великих революционных праздников и больших гэбешных юбилеев… Но дать в рот он мог без всякого, и – в любое время, не так ли?..

Наверняка – и давал… Деловито совал в нежные девичьи губки свою гнущуюся во все стороны сморщенную сардельку, и было это аккурат в паузах между обсуждением важнейших госбезовских проблем… Его личина, небось, сразу переставала лицемерить, становясь, как и у всех мужиков в подобной ситуации, похабненькой и мутноглазой… И Алла, умело чмокая ртом, небось думала: «Какие же мужики козлы… Даже – и этот!..»

Но не хотел докладывать я Петру Филимоновичу затаённые мысли, поскольку он мог неправильно понять и обидеться… (Могу представить печальную участь его обидчиков!)

«Обдумываю, как к Аврахову оперативные подходы будем искать!» – бодро доложил я. Понимал, что голос мой звучит фальшиво, но пусть Пётр Филимонович думает, что совсем тупой я – даже убедительно соврать не умею… Сочтёт за тупого – и, авось, когда грянет в будущем «зачистка» – оставит в числе оставленных в живых, с формулировкой: «не опасен»…

Пётр Филимонович с некоторым сомнением покачал головой в ответ на моё службисткое рвение.

Снова повернулся к Дубку:»Да, чуть не забыл… Аврахов в оправдание сотворённого им наверняка обольёт Скворцову грязью, будет рисовать её этакой грозной атаманшей… Ещё и придумает, что у неё даже пистолет был!.. Вы это всерьёз – не принимайте!..»

И Пётр Филимонович ухмыльнулся, приглашая нас вместе с ним посмеяться над этой явной нелепицей: у юной и беззащитной Скворцовой мог быть ПИСТОЛЕТ!..

«Да-да, конечно…» – чуть запнувшись, ответил Дубок.

Прозвучавшая информация, преподнесённая под видом легкомысленной шутки, поразила его. У проститутки – огнестрельное оружие?.. Клофелин – очень может быть, для шлюх типично и привычно, но – пистолет?..

Меня же больше всего удивляло: а зачем ГБ сообщает нам о НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМ пистолете погибшей?.. Если он был у Аллы, то забрать его мог только убийца… Но судя по тому, что существование «огнестрела» отрицается, у убийцы при обыске его не найдут, и госбезы заранее это знают… Откуда?..

Самое вероятное: пистолет уже у них!..

Видел я это так: после гибели агента Скворцовой госбезы сразу же заподозрили в этом её жениха. Они знали (или – догадывались), что у Скворцовой был пистолет, и что теперь он – у убившего её Аврахова.

И тогда на Аврахова вышел один из гэбистких сексотов… Скажем – под видом «покупателя», желающего приобрести оружие сходных с оружием Аллы параметров!.. Аврахов решил воспользоваться моментом и избавиться от пистолета!.. Так госбезы точно выяснили, что оружие Аллы попало к нему, а отсюда – логичный вывод, что и убил тоже он!.. Видимо, пистолетик тот был приметный, и – с «биографией»…

Стоп, но если оружие у Аврахова уже изъято, то зачем госбезы намекают на его существование нам, ментам? А, понял… Они уверены, что Аврахов упомянет о наличии у Аллы огнестрельного оружия, и заранее давали установку: этой информации – НЕ ВЕРИТЬ, и в протокол её – не заносить…

Ведь если Скворцова имела привычку разгуливать с пистолетом, то не такая уж безобидная она была… Отсюда – только шаг к мысли, что это она сколачивала банду, а не Аврахов, и что этим кто-то стоит…

Госбезов такая мысль категорически не устраивает!..

«Может, Аврахов убивал Скворцову и не один… Возможно, ему помогал кто-то!.. Ищите…» – уже вставая, неожиданно выдал ещё одну сенсационную информацию Пётр Филимонович. Дубок только глазами похлопал, боясь что-либо спрашивать. Подполковник – «предполагает» это, или и впрямь – лишь предполагает? Или это – прямой приказ найти и второго?.. А кто он?.. Странно, что и его нам не преподнесли на блюдечке…

«Провожать меня не надо!» – остановил меня, вскочившего было со стула, Пётр Филимонович. Пожал нам обоим руки, и покинул кабинет.

Мне хотелось посмотреть, на какой машине он уедет, но не мог же я рисковать, показавшись ему навязчивым!..

Мы с начальником угрозыска молчали, переваривая услышанное. Обсуждать что-либо сейчас и здесь было небезопасно – судя по информированности подполковника о внутренних ментовских делишках, наши кабинеты могли прослушиваться…

«Займёшься Авраховым!» – наконец-то сухо велел майор. Подчёркнуто сухо, как заурядному рядовому оперу. А ведь каких-то полчаса назад, в беседе с Петром Филимоновичем, чуть ли не как своей правой. Рукой меня ему представлял!.. И прикрывал мною собственную задницу, между прочим…

Эх!.. Вот за это самое и не люблю я их всех, сук-начальников…

«Хорошо!» – только и ответил я ему.

Больше по поводу визита Петра Филимоновича ни сейчас, ни позже мы друг другу не сказали ни слова.