Текст книги "Дойти до другого берега"

Автор книги: Владимир Шамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Но Геннадьевичу пришла мысль, назначить меня начальником над всеми узбеками, он решил, что я им ближе всех, и мне пришлось забыть про спокойные ночи. В цехах работали бабы конкретной комплекции с лужеными глотками. Если какой-то из узбеков сбавлял темп, они звонили мне в любое время суток. Мне сказали, что если узбеки сачкуют, их нужно выгонять на улицу. Без документов, без вещей, вот так, в чём они есть. Так они и сидели частенько за проходной на корточках, ожидая, когда их впустят обратно.

Амиру тоже приходилось не сладко. Иногда русские грузчики сообща уходили в запой, и нам приходилось выводить узбеков на две смены. Те просто валились с ног. Но наши усилия никто не ценил. Работодатель в основном преследует одну цель: выжать из человека всё, что можно и выкинуть его.

У узбеков была только одна радость – русские бабы,  замужние и незамужние, которые жалели их всем своим бабьим сердцем. Поэтому приезжая на завод, граждане Узбекистана попадали не только в производственное, но ещё и в сексуальное рабство к кладовщицам и пекаршам. Конечно, я был шокирован, когда впервые увидел русских девушек на коленях у узбеков. Дальше было круче. Например, как-то одна пекарша, взрослая баба, наметила себе молоденького узбека и сообщила о своём желании Амиру. Но Амир не передал сообщение, потому что человек должен был работать. Она же договорилась с охраной, что заберёт мальчика на сутки к себе и несколько часов ждала его под дождём. Многие занимались сексом прямо на заводе в полной антисанитарии. Однажды один товарищ из ближнего зарубежья пришел в гости к двум сёстрам. Одна, использовав его, пошла в магазин за водкой. В это время с ним переспала вторая сестра. Многие женщины влюблялись в узбеков, и их отношения были достаточно продолжительные. Так они имели одного русского мужа дома и одного узбекского гастарбайтера на работе. Очень удобно.

Мужчины, у  женщин свои представления о любви и морали. Это вам нужно понять и смириться. И даже не пытайтесь возражать. Виноватыми окажетесь всё равно вы.

Иногда мне попадались строптивые узбеки. Даже пару раз кидались на меня с ножами. Но я успешно выбивал предметы оружия у них из рук, потом при помощи пинков и того, что попадалось под руку, разгонял дебош. Прямо как в боевике.

Геннадьевич особенно не любил складское хозяйство, это учитывалось  при распределении рабочей силы. На склады давали максимум трёх человек. Одна из кладовщиц ненавидела за это меня и директора. Она выждала момент, когда я заболел. Нужно было пребывать на работе, хотя из-за огромной температуры я еле стоял на ногах. Она позвала своего сына – огромного злого громилу,  и он кастетом раскроил мне лицо. Кладовщица была очень рада, хотя и не высовывалась несколько дней из своей каптёрки. Нужно было накладывать швы, но я стянул раны пластырем и продолжал ходить на работу. Мне было глубоко плевать. Я поправился, и раны заросли.

Однажды ночью зазвонил телефон. Кто говорит? Он. Геннадьевич собрал на заводе всех, кому доверял. Меня и водителя. «Друзья, – сказал он торжественно – Завтра у нас облава миграционной службы. Нужно вывезти всех „талибов“ (так на заводе называли узбеков). Будем вывозить к водителю во двор». Я сказал, что тридцать человек узбеков, сидящих во дворе частного дома, привлекут внимание и позвонил родителям. Они разрешили спрятать несчастных в подвале своего частного дома. Это было похоже на фразу Бонасье из фильма «Три мушкетёра»: «Я спасу Францию!» Решено было возить на легковухе маленькими порциями. Проблема была в том, что мы ехали через Волгу, а на той стороне был главный пост ГИБДД.

Глубокой ночью чёрный форд с тонированными стёклами вырвался за территорию завода. Это был первый рейс, а всего нужно сделать десять. На третьем рейсе гаишники стали подозрительно коситься на нашу машину, снующую туда – сюда по тёмным пустынным улицам города. Когда на пятом рейсе милиционер (тогда ещё милиционер) поднял жезл, я сказал водителю, чтобы он проехал несколько метров вперёд и вышел навстречу гаишнику, чтобы тот не заглядывал в салон. Водитель так и сделал. Узбеки тряслись на заднем сидении, напряжение возрастало... Но всё получилось. Потом узбеки сидели в подвале, родители давали им еду, а я выводил их по очереди в туалет. Подвал долго проветривали и вычищали.

Но уволенные русские бабы пошли в прессу, и к нам зачастили журналисты. Завод становился популярнее с каждой статьёй. Пресса красочно описывала быт узбеков, антисанитарию и прочие мерзости. Например, они публиковали  фотографию лежащей у контейнера с хлебом фуфайки и писали: «О, ужас! Грязная фуфайка прислонена к хлебу!» И на главной странице фото испуганного узбека по имени Санжар. Но фуфайка была чистая, и вообще новая, за день до этого выданная мой. А Санжар потом подписал мне газету: «Началника ат Санжара».

И всё-таки  нас застали врасплох… Милиция и миграционная служба ворвались ночью. Узбеки бежали и прятались кто куда, но людей в форме было слишком много. «Талибов» вытаскивали из всех щелей. Всюду раздавались вопли на узбекском и русском языках. По заводу бегали люди. Это было похоже на Хрустальную ночь. Похватали даже курсантов-монголов из военного училища химической защиты, которые подрабатывали у нас по ночам.

На все свои праздники «талибы» готовили легендарное узбекское блюдо – плов и угощали меня. Это было тяжело, потому что на самом деле настоящий плов есть невозможно. Даже глотать, даже просто держать во рту. Когда плов готовят русские, он получается адаптированный, что ли. Но настоящий плов ужасен, может, из-за неимоверно громадного количества растительного масла ,влитого в блюдо, может, из-за каких-то других особенностей. Сверху они клали немного такой же противной зелени. Потом стояли рядом и, довольные, смотрели, как начальнику «нравится» из знаменитое на весь мир блюдо. А у меня лицо уже сводит гримаса отвращения, но я должен делать вид, что в восторге. Это было тяжело.

Мой напарник, тот который пил и ничего не делал во времена нашего «бизнесменства», тот самый сосед блондинки, которая давала куда угодно, только не туда,  когда я с ней дружил в студенческие времена, как только остался один, сразу взялся за ум. Он помирился с женой, бросил хлестать водку и стал ездить в Москву на заработки. Я даже прикалывался над Кларой, говоря, что Макс стал человеком: «Я  тоже в Москву хочу. Он даже в массовках снимается!» Клара бесилась, а я: «Он в массовке топор подносит. Не веришь?» И делал вид, что звоню Максу… «Что?! Повысили?! Уже осетра подносишь?!» Клара бесилась ещё больше…

Мы с Кларой уже не выступали, но нам иногда звонили и писали с просьбой выслать диски с песнями группы «Шиповник и лестовка». И мы отсылали наложенным платежом. Появились социальные сети, и люди стали выкладывать наши песни.

Однажды днём мне позвонила Клара и, рыдая, сказала, что Кирилла сбила машина. Когда тебе говорят такое по телефону, весь мир рушится в одночасье. Не дай бог тебе, читатель, услышать эти слова. Нашему сыну Кирюшке на тот момент исполнилось 11 лет. Возвращаясь с тренировки, он  переходил дорогу по пешеходному переходу. Автобус «Пазик» пропустил его. А автомобиль «Вольво», управляемый водителем кавказской национальности  по имени Атен Гавальян – нет. О том, что нашего сына сбили, сообщила тренер Кирилла. У моей супруги была не просто истерика. Она орала и у нее текли ручьями слёзы. Мы не знали, что наш сын успел сгруппироваться и прыгнуть на капот. Пролетел несколько метров и получил травму бедра. Вместо того, чтобы отвезти его в больницу, Гавальян  запихал его к себе в машину и долго возил по городу. Отвез домой пассажиров, потом заставил Кирилла наговорить на диктофон, что тот якобы сам выпрыгнул на дорогу. Когда он, наконец, приехал в больницу, его ждала милиция и наши родственники. Мы с Кларой объезжали другие больницы, тщетно ища своего ребенка. Когда мы получили информацию, что Кирилл в травме 1-й городской, кинулись туда. Водитель-кавказец сетовал на то, что мой ребёнок, сбитый им, помял ему капот, предлагал подраться и прочее…

Когда Кирилл смог перемещаться, его вызвали в ГАИ. Там на ребёнка сразу наехал мент. Он заставлял говорить Кирилла, что он перебегал дорогу в неположенном месте. Но переход в том месте один, рядом со спортивной школой, и перебегать дорогу в другом месте нет смысла. Хорошо, что нашлись свидетели. Четыре женщины из соседнего учреждения показали, как всё было на самом деле.  Водителю присудили штраф сто рублей.

Кирилл поправился. Он ещё пару лет походил в секцию, пока не понял, что борьба – это не его. А ещё через несколько лет в 7-м классе он подойдёт ко мне и скажет: «Папа я люблю панк. Купи мне гитару».

Однажды мы с ним подобрали пса, который прибился к нам на хлебокомбинат. Это был чёрно – рыжий спаниель. Когда везли его домой, придумали назвать Гансом. Ганс нас очень полюбил, а соседей и таксу Жака нет. Соседей он прижимал к стенке и оглушительно лаял на них, когда мы встречались с ними в подъезде. А Жак часто огрызался и кусал нас. И, видимо, Ганс сделал вывод, что Жак – наш враг (ведь собака не может так относиться к своим хозяевам). Он стал лаять и кусать хромого такса. Жак через какое то время пропал. Возможно, его выжил Ганс, а возможно он ушел умирать. Ведь после травмы и операции он так и не пришел в себя.

Мы знаем, что когда собаки чувствуют приближение смерти, они уходят, понимая, что больше не смогут ничего сделать для хозяина. Но никто никогда не видел трупов собак. Куда же уходят собаки? Может, сразу в другой мир?

Мы справились с поставленной задачей и реконструировали комбинат. Геннадьевич тоже справился. Он купил себе большую квартиру в новостройке в центре Костромы, пару очень дорогих иномарок, старый элеватор и мельницу. Потом руководство холдинга подало на него в суд за… плохое расходование средств. Чем там всё закончилось, я не знаю. Но, когда он увольнялся, вся команда сдуру пошла за ним на элеватор. После того, как ушел я, многие пытались работать с узбеками, но «талибы» не слушались и частенько били новых надзирателей. Потом на заводе случилась облава, и предприятие оштрафовали на несколько миллионов. Сейчас там работают только русские, и часто после праздников я наблюдаю, что в нашем магазине нет хлеба. Опять отгрузка сорвалась из-за того, что грузчики напились – первое, что мелькает в моей голове.

По началу на элеваторе всё было неплохо. Мы работали на благо Геннадьевича и его папы. Боролись  со снегом, этим белым врагом человечества.

Комбинат находился на окраине города, через дорогу был парк. Как-то там нашли обезображенный труп молодой девушки. Её изнасиловали и истыкали ножом в шею и лицо.

Спустя год народ начал линять от «шефа»…  Мне Геннадьевич оказал великую честь стать директором фирмы при его заводе. Они гоняли через неё деньги и муку, и у фирмы был достаточно большой оборот. Достаточный, чтобы взять кредит в банке…  Но в банке сидели не дураки и кредита не дали. Тогда в голове великого комбинатора родилась другая идея. Он нашёл дурака среди знакомых исполнительных директоров хлебозаводов. Фирма, в которой я значился зиц-председателем,  заключила договор на поставку оборудования для хлебозавода в другом городе на сто шестьдесят миллионов рублей. Я поинтересовался у шефа: «А когда придут деньги, куда они будут перечислены?» «На фирму с таким-то названием», – ответил комбинатор. Печать и электронно-цифровую подпись Геннадьевич хранил у себя. Я поискал названую им фирму среди поставщиков хлебопекарного оборудования и не нашёл. Вообще такой фирмы не нашёл. Тогда я заморозил счета. Геннадьевич орал, что я украл у него фирму, что эту сделку он готовил несколько месяцев! Потом глубокомысленно изрёк: «Понимаешь, Володя, у нас разный уровень». Ну конечно я это понимал. Но в тюрьму ни я, ни тот, кому он предложил после, ни все остальные не захотели. Хотя какая тюрьма, мы знаем, как поступают с людьми, которые много знают. Его папе пришлось брать фирму на себя. Эх, команда, команда, где же ваша преданность?

Как может охарактеризовать человека эта фраза: «У нас разный уровень»? Когда барыга говорит поэту: у нас разный уровень. Когда вор и понтовоз заявляет преподавателю ВУЗа или дурачок, купивший себе три иномарки говорит учителю школы: понимаешь, у нас разный уровень. Что они имеют в виду? Что у них в голове? Или что у них с головой?!

Когда я избавился от страха сесть или погибнуть за чужое процветание, мне стало очень хорошо. Всё познаётся в сравнении: когда тебе хреново, а потом всё налаживается, тогда ты счастлив. Не познав зла, не оценишь добро. Наверное, поэтому и существует в мире свет и тень. И в людях, и во всём, что вокруг.

Мне нужно было не торопиться, а подождать хорошей работы. Но я сунулся в первое попавшееся место, попав ещё к одному горе-вождю. Этот сутулый, вечно моргающий человек владел оставшимся от некогда крупного предприятия цехом по производству металлических изделий, грохотов и дробилок. Досталось ему по наследству  и название легендарного завода, который когда-то производил линии для гигантов машиностроения, но впоследствии был разворован прежним директором. Не знаю, как и за какие заслуги моргающий получил этот цех, но он любил говорить, что его послал президент поднимать завод. Заманивая людей на работу, он рисовал им светлое будущее, и они закрывали глаза на многое: на абсурд в его словах, на то, что завод в руинах, что никто не работает, что в цехах даже нет людей, что в коридорах и цехах лежит человеческое говно, что заработная плата не выплачивается. Моргающий вещал не только про президента, но и просто нёс чушь. Например, называл модель моей иномарки и с претензией пояснял: её ведь содержать нужно! А когда я сказал, что студенты-практиканты покрасят этаж за восемнадцать тысяч, по шесть на человека, вместо ста пятидесяти, он сказал, причмокивая и вытаращив глаза: «Нууу шесть тысяч – большие деньги, это надо…» Он всегда говорил, причмокивая и вытаращив глаза. Студентам он так и не заплатил. Когда я поведал Кларе про странное поведение директора, она сразу сказала: «Так ведь он дурачок! Ненормальный! Нужно искать другую работу». Мне бы нужно было сделать запрос в интернете. Там люди от Рязани до Питера писали, что им обещали в этом месте золотые горы, они срывались с места, веря, что выполняют миссию президента, а через месяц их выкидывали на улицу. Денег им не выплачивали. Каждую неделю завод объявлял до тридцати вакансий. Но вместо этого я пытался что-то сделать для разорившегося предприятия, нашел заказы на полтора миллиона рублей, договаривался о подряде на строительство торгового центра. Но Васе -дурачку это было не нужно…

Со мной поступили так же, как и со всеми. Кинули. Но на этот раз с трудоустройством я торопиться не стал.

Клара разместила моё резюме в сети, и мы стали ждать того самого звонка. И тот самый звонок случился через три месяца, на следующий день после того, как я выполнил свою миссию.

Дело в том, что у моего отца маленькая строительная фирма. Мои родители уже на пенсии, но до сих пор работают. Они молодцы, и деньги есть, и есть чем себя занять.

Но была одна неприятность, которая гложила их три года. Как-то они сделали ремонт кровли пятиэтажного дома. Отец взял на эту работу своего друга, и тот наделал такой херни! В общем, кровля текла безбожно на жителей пятого этажа. Они использовали всевозможные ёмкости, но те быстро наполнялись дождевой водой. Заказчик и старшая по дому подали в суд. Отец пытался переделать, отправлял одну бригаду за другой в течение трёх лет. Те просто красили дыры мастикой и затыкали их сеном. Я сказал, что решу этот вопрос. Нужно было понравиться старшей по дому и переделать крышу. Со мною был мой верный узбек Амир и пара сидящих на портвейне работников отца, которых я воодушевил на великое дело с помощью высокопарной речи в стиле Геннадьевича. При осмотре кровли мы решили переделать сто процентов примыканий и процентов сорок всего покрытия. Другого варианта не было.  Мы взяли на вооружение правило: заказчик всегда прав! Таким образом, мы исполняли любую прихоть старшей по дому, вредной и энергичной пожилой дамы, которая в советское время руководила крупным строительным трестом, а на данном этапе её хобби было судиться. Можете представить её характер? Но пара кровельщиков, с утра приняв на грудь, обретала строптивость. Поэтому для начала я, что называется, показал зубы. Они, поняв, что со мной шутки плохи, всё-таки стали внимать речам о великой миссии, возложенной на их худые рабочие плечи. Одного я так и не добился: чтобы старший, вылезая на крышу пятиэтажки, привязывал себя верёвкой. Это было бесполезно, он так и шатался по коньку и вальмам с залитыми портвешком зеньками в свободном состоянии. Но в конце концов они сделали, что должны были сделать, поэтому хвала им. Русский мужик работать может и очень замечательно может, сука, когда не пьёт.

Чтобы компенсировать отцу затраты, я договорился и взял подряд на одном прибыльном предприятии. Там должна была быть хорошая прибыль. Но отцовская бригада расслабленных малярш не хотела работать. Они шатались по объекту и несли чушь, капризничали, спорили, горлопанили. В общем, вели себя как идиотки. Пришлось их выгнать. Знакомые армяне предоставили другую бригаду ураганных баб. И мы сработали объём. И параллельно исправили кровлю. Заказчик и старшая по дому в присутствии жильцов поставили свои подписи на акте, и я отвёз документ отцу. В это время он уже был в ресторане…

На следующий день мне позвонили, как оказалось, с моей новой работы…

Заключение.

Дорогой читатель, я хочу сказать, что у тебя всё будет хорошо. Иначе и быть не может.

Прежде всего нужно навести порядок в личной жизни. Если с этим плохо, у человека отсутствует тыл. Ему некуда отступать, негде искать поддержку. Но это сложно. Можно идти к этому всю жизнь и только в конце обрести гармонию. Жадные и злые люди, как правило, паразитируют  друг на друге, а это не любовь и не семья.

Как-то вечером к нам ворвалась перепуганная соседка с криками: «Ой, я мужа зарезала!». Вызвали скорую помощь, и мужика увезли в реанимацию. Там ему вскрывали грудину и чинили органы. Он выжил, но после этого его грудь напоминала нечто страшное. Потом был следственный эксперимент, и они разыгрывали сцену нечаянной трагической случайности. Он работал на одного предпринимателя и возил деньги. Эта женщина уговорила его подстроить ограбление и забрать наличные себе. У них и на этот раз всё получилось. Но, судя по регулярным крикам за стенкой, счастья у них не прибавилось.

Если друг паразитирует на тебе – это не друг. Вспомни историю моего «напарника». Если ты на пути к успеху, готовься к зависти, остерегайся новых «друзей» и «подруг». Те, кто поддерживал тебя в трудную минуту и не желал для себя ничего, когда ты добился успеха, кто не забывает поздравить тебя с праздником – они и есть настоящие друзья.

Если ты выходишь ночью в город, бери с собой оружие. А лучше совсем не выходи. Общество людей – это горсть пауков в банке. Они убивают просто так.

Доверяй интуиции и предчувствию. Это воистину подарок природы. Если кто-то упорно вешает тебе на уши лапшу, и всё вроде бы выгладит обосновано, но внутри что-то говорит о том, что из тебя делают дурака, сделай над собой усилие и скажи «нет».

Садизм в человеке проявляется уже в раннем возрасте. Если твой ребёнок пришел домой в синяках, иди в школу, а если нужно в милицию. Нелюди очень трусливы, ведь в душе они понимают, что больны. Но если они почувствуют безнаказанность, то будут и дальше реализовывать свои садистские наклонности.

Ты должен понять, что мир, в который ты попал, требует от тебя проявления силы и упорства. Не стоит кончать жизнь самоубийством хотя бы ради нескольких минут счастья, которые выпадают каждому, ради нескольких искорок солнца в зелёной траве. Ради этих мгновений нужно беречь себя, учиться лавировать между неприятностями и подонками. Я тебе обещаю,  даже если сейчас тебе совсем хреново и не хочется жить, наступит время, когда ты будешь желать, чтобы жизнь твоя продлилась ещё и ещё и сожалеть, что тебе уже так много лет!

Так что всё будет в порядке.

Но в заключении мне необходимо снова вернуться в девяностые.

Когда закончились тусовки, и наш мирок рухнул, не все, как я, смогли найти себя в общественно-экономических процессах. Нужно рассказать и о них.

Миша Ильин. Клавишник нашей институтской группы ТОТАЛЬНАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ. Это был удивительный человек. Умный и красивый. На лекции он не ходил. Его не отчисляли, потому что его попросту не было в табелях. Он приходил на экзамен со своей доброй улыбкой и сдавал, удивляя преподавателя своей осведомлённостью. К экзамену он готовился за 3 дня. Кларка рассказывала, что когда мы стали с ней играть, Миша сказал ей: «Ты отняла у меня друга, которого я очень любил. Береги его». Конечно, после института он почти сразу эмигрировал. У него был свой бизнес во Франции и Германии.

Его убили в Германии прибалт и хохол. Убили из-за машины. У Миши всегда были хорошие автомобили. Они задушили его в лесу шнурком и зарыли. Отец долго разыскивал тело и нашёл. Миша лежит теперь на кладбище в Костроме.

Игорь Гурьянов. В 90-х он был предан инди-музыке всей душой. Ездил к Гурьеву на фестиваль «Индюшата» и привозил в Кострому кассеты и музыкантов. А нас, само собой, возил в Орехово–Зуево.

Он продал квартиру родителей и вложил деньги в общий бизнес.

Его нашли повешенным в лесу. На шее у него было две борозды.

Ярославец Дюша из группы АЛЯСКА БЛЮЗ. Покончил собой из-за любви. Он включил себя в розетку, обмотав руки оголёнными проводами.

Оля Поднебесная, о ней я уже упоминал, тихая и спокойная, всегда молчаливая и задумчивая фанатка ярославского рока. Потеряла ребёнка и спустя некоторое время, не найдя себе применения в новой действительности повесилась.

Валера Чёткий – коллекционер андеграунда и местный рок-гуру. Умер у себя дома.

Макс Моченёв, художник и рок-бард. Пропал.

 У моих родителей на стене висит его картина «Индейцы Сиу», которую я подарил маме на день рождения.

В жизни не все смогли перейти на другой берег по узкой площадке

шириной сантиметров семь.