Текст книги "Двуединый. Дилогия "

Автор книги: Владимир Сазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Сэм тоже заметил меня и, сказав что-то своей спутнице, вскочил с места. Он подошел ко мне легким пружинистым шагом и с улыбкой поклонился.

– Приветствую Вас, Ла Абель. Не соизволите ли присоединиться к нам?

– И Вам доброго дня, высокородный Сэмюель, – я намеренно использовал обезличенное обращение "высокородный", предлагая тем самым игнорировать разницу в титулах. – С удовольствием составлю вам компанию. Представите меня своей спутнице?

– Разумеется, – он развернулся, двинувшись обратно.

Изначально я собирался поработать здесь, сидя рядом с чашкой чая, но, возможно, наша встреча была к лучшему. Фосс числился у меня в разряде перспективных знакомых из-за принадлежности к другому дому. К сожалению, пообщаться в неофициальной обстановке так ни разу не удалось – в обе наши встречи вокруг обязательно кто-нибудь крутился, требуя внимания. Потому, подхватив протянутый мне расторопным официантом поднос, я пошел следом за курсантом.

– Тетя, позволь представить тебе Ла Абеля Гнеца, – Сэм начал знакомить нас еще на подходе. – Ла Абель, перед Вами моя троюродная тетя – Ло Белинда Фосс.

Женщина, повернулась ко мне, демонстрируя искусно выполненную серебряную маску, закрывающую лицо. С двух сторон от нее спадали длинные русые волосы, заплетенные в мелкие косички. Женщина была худощава, как и племянник, но это все, что я мог сказать о ее фигуре. Длинный, отороченный мехом плащ, юбка до самой земли и пара бархатных перчаток скрывали тело полностью.

– Добрый день, – вежливо поздоровался я. – Возможно, Вы повлияете на Сэма. Он упорно продолжает титуловать меня, отказываясь называть просто по имени.

– Попробую. Сэм действительно бывает слишком почтительным, – ее голос оказался молодым и звонким. Не приглушенным и не искаженным, как я почему-то решил, увидев маску. – Зовите меня просто Белинда, Абель.

– Приятно познакомиться, – я сел, поставив поднос перед собой.

Некоторое время мы обменивались ничего не значащими фразами, просто не зная, о чем говорить. Единственной общей темой для нас с Сэмюелем была учеба, но я не был уверен, что подобная беседа не заставит Белинду скучать. Мне же было необходимо привлечь их внимание – контакты в другом доме, да еще и ни в чем не зависящие от моей родни, были просто необходимы. Нечто интересующее нас всех нашлось совершенно неожиданно, когда Сэм вспомнил о нашем знакомстве на приеме у Дэвиц во время обсуждения войны с горцами.

– Проклятые "весовщики" наконец нашли способ избавиться от неугодных. Флобер сильно постаралась, чтобы ее возня получила статус войны. Интересно, сколько людей будет похоронено в ходе этих "боевых действий"? – в звонком голосе Белинды слышалась горечь.

– Простите великодушно, но я не понял, что именно Вы имели в виду? – во мне проснулся интерес. Тетя Сэма оказалась первым человеком, говорившим так, словно она понимала смысл объявленной войны.

– Все очень просто, Абель. И одновременно сложно. В ходе войны погибнут люди, – ее голос вдруг стал усталым. – Но не всех их убьют горцы. Подумай о том, сколько лет легионеры сражаются там с разбойниками. А потом, когда "война" закончится, посмотри, сколько человек погибло на ней в боевых действиях и по иным причинам. И сравни со смертностью без войны. У тебя ведь должен быть доступ к архивным документам.

– Обязательно. Но может, Вы расскажете сейчас, что я должен там увидеть?

– Смерти, Абель. За цифрами начертанными на бумаге стоит множество смертей. Под предлогом войны "весовщики" руками Флобер убьют тех, кого не смогли заткнуть деньгами. Они наверняка делали так и раньше, но слишком большое количество несчастных случаев и нападений разбойников насторожит кого угодно. То ли дело война.

– Вы считаете, что генерал Флобер выдумала свои проблемы? А мой отец признал за этими боевыми действиями статус "войны" потому что имеет свой интерес? Или он недостаточно информирован, чтобы просчитать ситуацию? – ее точка зрения была интересной и многое объясняющей, но вела к целому ряду неприятных или даже пугающих выводов.

– Ты любишь своего отца, мальчик, – ее голос стал мягче, вернув себе былое звучание.

– Я бы не назвал наши отношения таким словом.

– Называй, как хочешь, но суть не изменится. Ты его любишь. И это правильно – дети должны любить своих родителей, какими бы те ни были, – мне показалось, что она грустно улыбается. Там, под маской. – Нет, я не думаю, что у твоего отца интерес в этом деле. Он слишком богат и имеет слишком высокое положение, чтобы "весовщики" могли его купить. Но ни один из домов не имеет правителя, обладающего абсолютной властью. И твоему отцу, Абель, тоже приходится идти на компромиссы. Флобер контролирует ту часть Змеиной гряды не первый год, и все время случаются столкновения с бандитами. Хотя официально войну объявили только сейчас. Почему? Очевидно, что она набрала достаточно союзников и раздала достаточно золота, чтобы генералы и члены совета ее поддержали. По крайне мере, в вопросе официального названия конфликта. Главнокомандующему приходится делать некоторые вещи, чтобы избежать других – худших. К сожалению, действия облеченных властью не всегда нравится обычным людям, но такова жизнь.

– А какая польза от этого Флобер? Ведь, судя по Вашим словам, она должна была изрядно потратиться, – я не думал, что Белинда права, но собирался выяснить ее точку зрения до конца. Часть выводов отличалась крайней логичностью, и мне стоило тщательно обдумать все сказанное. Как минимум, таким образом можно узнать о симпатиях и антипатиях тети Сэма.

– Сложно судить, не являясь участником событий. Но, как любой разумный человек, я могу сделать предположение. Флобер охраняет территорию принадлежащую "весовщикам". Территорию с рудниками. Железо, медь, серебро. Серебро так легко разрабатывать и вывозить, прикрываясь сложностями с добычей и вечным разбоем. Зачем платить налоги в казну дома и империи, если можно все забрать в семью. Придется, правда, поделиться с наемным генералом, да и накладные расходы на затыкание болтливых ртов появляются, но зато и прибыль значительна, – в ее голосе была злость. Словно предполагаемые мошенники воровали ее личное серебро.

– Но почему в краже серебра виноват именно дом Весов? Вы говорите так, будто генерал Флобер лишь слуга, выполняющий чужие приказы. Не проще ли ей было организовать подобную операцию самой, получая всю прибыль?

– Абель, ты все еще молод и наивен. "Весовщики" не глупы и не слепы, чтобы не заметить махинаций со стороны генерала. К тому же, что генерал "мечников" будет делать с самородным серебром? Или даже с серебром в слитках. То, что легко пустить в дело торговцам, представляет собой неликвидный груз для всех остальных. И последний довод: подобная схема нормальна для торговца и слишком сложна для генерала.

– По-моему, вы недооцениваете генералов. И слишком предвзято относитесь к торговцам. Разве императорский дом Вас чем-то обидел?

Ее рука непроизвольно вздернулась, касаясь маски кончиками пальцев, и тут же опустилась.

– Простите, Ла Абель, но эта тема мне неприятна.

– Вы меня простите, Белинда. Я не предполагал, что задену Вас.

– Все нормально. Вы не могли ничего знать. Случившееся со мной произошло слишком давно. Просто иногда я живу прошлым больше, чем настоящим, и слишком много болтаю лишнего. Мы пойдем, Абель. Сэм, проводи меня домой, – она встала.

– Еще раз простите меня, – я тоже поднялся, досадуя на себя за не вовремя сказанную фразу.

– Я не обижаюсь. Просто устала. Если любопытствуете, можете поискать в архивах информацию о происшествиях с семьей Фосс пятнадцатилетней давности. Самой мне неприятно говорить об этом.

– Хорошо, Белинда. До свидания. Отдыхайте.

Сэм бросил на меня извиняющийся взгляд и подал тете руку. Белинда взялась за нее, но задержалась.

– Заходите к нам в гости, Абель. Мне редко есть, с кем поговорить, – ее глаза смотрели на меня сквозь прорези в маске, требуя ответа.

– Обязательно зайду. Обещаю, Вам не придется долго ждать.

Она кивнула, и Фоссы медленно пошли через парк. Я опустился обратно на стул – свободного времени оставалось еще больше часа.

Увлекшись разбором очередного заклинания, я едва не просидел в "Трех кленах" слишком долго. К счастью, безошибочные внутренние часы и возможность использовать их в качестве будильника входят в набор умений практически каждого психо. Предвкушение встречи с Мелли наполнило меня какой-то лихорадочной радостью – хотелось пробежать отделявшее меня от академии небольшое расстояние вместо того, чтобы воспользоваться каретой. Я и не подозревал, что так соскучился по ней.

Но пришлось обойтись без подобных проявлений чувств. Мика, выполнявшая сегодня роль моей охраны, могла неправильно их понять. Так что, я проехался в карете и миновал расстояние от ворот до дома, в котором жила Мелисанда степенным шагом. И лишь скрывшись за входной дверью, позволил себе взбежать по лестнице.

– Привет, Абель, – как-то неуверенно поздоровалась Мелли, открыв мне дверь.

– Привет! – я прижал ее к себе, зарывшись лицом в волосы.

– Нам надо поговорить, – она не ответила на мои объятия, словно одеревенев.

– Что-то случилось? – я отстранился, посерьезнев.

– Да, – она глубоко вдохнула, словно перед прыжком. – Я не могу больше быть твоей любовницей. У меня есть другой мужчина.

Я застыл. Просто стоял и смотрел, пока смысл ее слов медленно прокладывал дорогу к моему пониманию.

– Абель, ты человек чести. Я знаю, что ты не будешь мстить мне. Пообещай, что не тронешь его тоже. Это был мой выбор. Только мой, – Мелли прижала руки к груди.

До меня, наконец, дошло, о чем она говорит.

– Обещаю, – я криво усмехнулся – по-другому не получилось. И закрыл дверь, не желая, чтобы она смотрела мне вслед. – Прощай, Мелли.

Остановился я только в парке, встретив первую лавочку. Тяжело опустился на нее, раздраженно покосившись на стоявшего рядом каменного льва. Меня буквально трясло от неизвестных ранее чувств. Хотелось плакать, смеяться и что-то еще непонятное. В какой-то момент я пересек грань разума и со всей силы ударил кулаком по гриве статуи. Не знаю, чего мне хотелось. Ощутить отрезвляющую боль? Увидеть собственную кровь? Просто выплеснуть то, что кипело внутри меня? Или все вышеперечисленное сразу? Ничего не получилось. Вместо этого голова статуи разлетелась множеством осколков, усеяв ими дорожку и повредив аккуратно постриженные кусты. Я медленно выпустил из легких остатки воздуха.

– Диана ?

– Мне тоже плохо! – несуществующий крик больно резанул по ушам. – Ты не один в этом теле.

– Тебе небезразлична Мелли ? Или ты так из-за меня расстраиваешься ?

– Не знаю, – она помолчала. – Мне просто плохо.

– Тогда давай не будем сходить с ума. Сейчас я вздохну пару раз и пойду домой.

– Успокой эмоции, Абель. Ты ведь можешь. Пожалуйста.

– Нет!

Я должен был пережить случившееся. Как пережил свой первый страх, первое отвращение, первую обиду и злость. Первое бессилие. Контролировать эмоции так просто. Выключил одну, включил другую. Пока не стал кем-то вроде бездушного или голема в человеческом обличии. Я не первый, кто испытывает все это, а значит, выдержу.

Сейчас пойду домой и запрусь в своей комнате до утра. Расколочу зеркало, чтобы оно меня не отражало. Куплю по дороге две бутылки вина. Мне, никогда не пробовавшему ничего крепче шампанского, такой дозы должно хватить. Напишу письмо сестре, в котором обзову ее сукой, как давно хотел сделать. И, может быть, если к утру мне не станет легче, даже отправлю его.

   ***

– Так Вы, господин Лерано, считаете, что голова статуи разрушена в результате усиленной физической атаки? – Сокол оторвался от чтения заключения.

– Вероятность свыше восьмидесяти процентов, – пожал плечами эксперт, которому адресовался вопрос.

– А подобный результат точно не мог быть вызван воздействием некоего разрывающего заклятья? – Ингви оглядел усеянную камнем дорожку.

– Мог. Но, учитывая характер повреждений и разлет осколков, крайне маловероятно.

– Гм. Главное, что мог. Я даже считаю, что так оно и было. Сколько времени Вам понадобится, чтобы исправить экспертное заключение, господин Лерано?

– Минут десять, – пожал плечами тот. Спорить с Соколом эксперт не собирался.

– Прекрасно. Через десять минут передадите документ Вильяму.

Лерано лишь кивнул и отошел от директора службы безопасности академии. Гнешек огляделся, отыскивая взглядом своего помощника. Вильям, невысокий плотный мужчина, чья фамилия была известна разве что официальным бумагам и ему самому, поймав взгляд начальника, тут же приблизился.

– Вильям, составишь письмо для Абеля Гнеца. Изложишь в нем соболезнования. Вежливо, но в общих словах, без конкретики. Чтобы вмешательством в личную жизнь не выглядело. Добавишь, что он может не беспокоиться о возмещении ущерба, но если решит это сделать, то банковский счет академии ему известен. Аккуратно предложи использовать разрушительные заклинания в более защищенных местах. И приложи экспертное заключение, которое подготовит Лерано. Подашь мне на подпись и отправишь с посыльным. Как можно быстрее. Все.

– Сделаю. У меня еще информация по Гнецу. Докладывать?

– А ты как думаешь? – Сокол потер подбородок. – Не побрился сегодня из-за вас – подняли в сущую рань. Жена ворчать будет, – посетовал он.

– Захотели бы побриться – задержались, – пробормотал Вильям. И, поймав ироничный взгляд начальника, бодрым голосом начал докладывать. – Гнец вчера встречался с Генрихом Мойлом. По косвенным данным, они достигли каких-то договоренностей. Столь близкий их контакт ставит под угрозу нашу разведывательную деятельность. Продолжать ли наблюдение за объектом?

– Будешь делать доклады подобным образом, отправлю в академическую канцелярию, – лениво пригрозил Сокол. – Ректор, по старой памяти, любит военную выправку. А мне обычными словами, пожалуйста.

– Не надо в канцелярию. Я исправлюсь, – Вильям демонстративно поежился. – Саму встречу никто, естественно, не наблюдал, но Генрих Мойл пребывал в крайне приподнятом настроении и отбыл, не проведя в Солиано и дня. Его дочь тоже весела, хотя причины мне неизвестны. Если мы по-прежнему будем использовать гипнотические и ментальные техники на Марте для получения информации и улучшения памяти, то это могут заметить. Хочу напомнить, что ее согласия на работу с нами недостаточно, чтобы оправдать подобные действия в отношении аристократки. Как именно наказывается вмешательство в разум даже на поверхностном уровне, Вам прекрасно известно.

– Значит, обойдемся только письменными докладами. Противозаконные способы в отношении курсантки Мойл больше не использовать, – Сокол вздохнул. – Так скоро совсем без информации останусь. Еще что-нибудь?

– Рутина, – пожал плечами Вильям. – Я бумаги у Вас в кабинете на столе оставил.

– Хорошо. Пойду, почитаю. С письмом Гнецу не тяни. Желательно, чтобы он получил его сегодня утром, до начала занятий, – Сокол отвернулся от своего помощника и, засунув руки в карманы брюк, двинулся прогулочным шагом в направлении основного здания академии.

Глава 13.

   Сильвия Стэн, мастер боевых искусств

Сильвия забарабанила кулаком в дверь, собираясь разбудить высокородного соню. Гнец как пришел вчера вечером, так заперся в своей комнате и до сих пор не высовывал оттуда носа. Даже от ужина отказался. И на тренировку не явился. Прощать подобное капрал не собиралась. Сейчас она выдернет плюшевого медвежонка из его тепленькой постельки и потащит во двор заниматься тем, чем он должен. И наплевать, сколько он не спал, возясь вчера с очередным своим заклинанием.

Дверь открылась. Запах алкогольного перегара ударил капралу в нос. Перед ней предстал полуголый юноша, мрачно хлопающий красными глазами. Такого Абеля Сильвия видела впервые.

– Сейчас, – буркнул он и, оставив дверь открытой, пошатываясь удалился в ванную.

Капрал рискнула расценить подобное действие как приглашение и зашла. Комната носила следы пьянства интеллектуала: никакого погрома, только две пустых бутылки из-под вина и множество исчерканных листов на столе и под столом. Мятая рубашка висела на дверце шкафа. Непотревоженная кровать явно говорила о том, что если Гнец где-то и спал этой ночью, то не на ней точно. Сильвия приблизилась к столу и бросила взгляд на ближайший лист бумаги. Тот был украшен двумя тщательно зачеркнутыми строчками текста и несколькими мелкими пятнами от влаги. Вряд ли это было вино. Капрал поморщилась – она терпеть не могла плачущих мужчин. Брать письмо в руки, чтобы разобрать написанное, Сильвия не стала – мало ли как юноша воспримет подобное вмешательство в его личную жизнь.

Из душа Абель появился спустя пять минут. Никаких особенных изменений в его облике не произошло. Разве что волосы стали мокрыми.

– Я готов, – голос его был достаточно трезвым.

– Ну, если действительно готов, то вперед, – Сильвия решила учесть сопутствующие обстоятельства и не придираться к нему за сегодняшнее опоздание.

Может, Гнец и ревел ночью, как девчонка, но на тренировке его переполняла исключительно злость. Впрочем, ни груши для битья, ни прочих снарядов капралу было не жаль. Пусть лучше юноша выпустит пар здесь, чем будет срываться на окружающих. Интересно, что же так зацепило вечно расслабленного медвежонка?

– Не хотите устроить спарринг, капрал? – Гнец выпустив пар, выглядел более спокойным чем раньше. Хотя, учитывая его предложение, это явно была не более чем видимость.

– А не рановато тебе со мной связываться? Может, лучше Виолу позовем в качестве подходящего противника? – Сильвия попробовала задеть его, желая оценить реакцию.

– Мне бы хотелось сразиться именно с Вами, – он остался спокоен. – А для уравнивания шансов установим запрет на использование внутренней энергии. Только обычное физическое воздействие.

– Тогда уж и руки связать, – капрал до сих пор не могла привыкнуть к его манере обращаться к ней на Вы. Надо же такое придумать – выкать простолюдинке.

– Думаю, такие крайности не обязательны.

– А я думаю, что ты зачем-то хочешь заняться мазохизмом. Или не понимаешь, чем моя четвертая ступень отличается от твоей первой. Но первое более вероятно. На что ты надеешься? На физическое здоровье Ла?

– Какая разница? Или Вы меня боитесь? А может, себя? – Гнец усмехнулся. Именно усмехнулся, язвительно и цинично. Как Марианна. И Сильвия впервые заметила семейное сходство между братом и сестрой.

– Как хочешь, – капрал пожала плечами. – Но учти, ты просил именно спарринг, а не показать тебе пару приемов.

– Разумеется.

Они встали друг напротив друга. Сильвия усмехнулась и сложила руки за спиной, приглашая юношу атаковать. Гнец напал, впрочем, довольно бездарно, тут же напоровшись на удар ногой. Капрал вздохнула и принялась планомерно избивать своего противника. Это была глупая схватка – слишком велика разница в их мастерстве. И хотя Сильвия щадила юношу, не работая в полную силу и практически не пользуясь руками, тот неизменно проигрывал, пропуская удар за ударом. Проигрывал, но не сдавался, с каким-то идиотским упорством зарабатывая синяк за синяком. Наконец, Сильвии надоело, и она сшибла Абеля с ног, приземлившись на него сверху и зафиксировав руки. Физическая сила тренированного бойца все еще превосходила таковую типичного расслабленного курсанта, даже если тот и был Ла, позволяя капралу чувствовать себя в относительной безопасности, удерживая Гнеца.

– Может, хватит? – Сильвия наклонилась, заглядывая юноше в глаза.

В его глазах что-то мелькнуло, и Абель рванулся вверх, клацнув зубами в непосредственной близости от горла капрала – та едва успела отдернуться. Сильвия сильно ударила юношу в скулу, надеясь, что боль отрезвит его.

– Да, пожалуй, хватит, – Гнец расслабился.

Сильвия поднялась. Она чувствовала себя идиоткой, наблюдая, как Абель встает и неспешно отряхивается с обычным своим добродушно расслабленным выражением на лице. Интересно, это было то самое безумие его больной психики, про которую столько говорят, или что-то иное?

– Тренировка окончена, – капрал отвернулась, не желая больше смотреть во вновь ставшие безмятежными, серые глаза.

   Ла Абель Гнец

Я глянул на себя в зеркало. На этот раз вид собственного лица вместо злости вызвал удовлетворение. Левая скула стремительно опухала. Все-таки тяжелая рука у капрала – хоть не сломала ничего, и то радость. Возможно, совершенный поступок и был глупым, но я был счастлив, заставив ее воспринимать меня всерьез. Пусть даже на мгновение. Кроме того, тренировка прекрасно помогла мне, заставив окончательно усмирить эмоции. Хотя, если я не хочу щеголять на занятиях крупным синяком, а то и заплывшим глазом, необходимо по дороге в академию заглянуть к целителю. К счастью, для его посещения даже выезжать пораньше не требуется – все равно лечение подобной мелочи больше пяти минут не займет. Я и сам знал несколько целебных заклятий, но ни одно из них не подходило для лечения синяков.

В дверь постучали.

– Открыто, – громко крикнул я. Единственным минусом заклятий звукоизоляции является необходимость орать, когда ты хочешь быть услышанным на той стороне. Хорошо еще, мне комнату пологом тишины не обтянули. А могли бы. С армейской непосредственностью моих родственников.

– Господин, Абель, я пришла позвать Вас к завтраку, – Рикка вошла в комнату и остановилась у самого порога, сложив руки на переднике. Прямо образец горничной.

– Спасибо, – вежливые слова выходили у меня сами собой. Так что, польза от драки с капралом была налицо. – Мне хочется побыть одному. Принеси завтрак сюда.

– Как скажете, господин Абель, – Рикка удалилась.

Ага, если бы. Как я скажу, и начальство подтвердит – вот более точно. Рикка такая же чужая мне, как и все остальные, живущие в доме. Будь здесь Штефан, я бы спустился к завтраку, вместо того, чтобы сидеть в своей комнате. Но его нет, и мне не хочется видеть этих женщин, которые лгут в глаза, уверяя в своей верности. Но пока вопрос о моих служащих решают другие, ничего не изменится.

На этот раз горничные появились вдвоем. Расставили блюда на моем письменном столе, аккуратно разобрав все то, что его захламляло, и, ничего не говоря, покинули комнату. Покосившись на овощной салат, составлявший мой ежеутренний рацион, я потянулся к письмам. Стоило пару дней не интересоваться ими, как обычно пустой серебряный поднос обзавелся сразу несколькими.

Еженедельное послание от мамы – она как-то умудрялась не повторяться, вопрошая про одни и те же вещи, вроде моего здоровья и успеваемости в учебе. Мне же приходилось изрядно напрягаться, чтобы отправляемые с той же частотой ответные письма не выглядели написанными по шаблону. Конверт с проставленным на нем именем Мари я отложил в сторону – новости из дома лучше читать на десерт. Аврелия Томбсмит желала знать, когда же я нанесу ей обещанный визит. Идти совершенно не хотелось. Вообще любая мысль о женской компании вызывала у меня отторжение. Но обещания надо выполнять, и я решил закрыть этот вопрос сегодня. Все равно, за несколько дней мое душевное состояние вряд ли изменится. А вот письмо от службы безопасности академии меня удивило самим фактом своего наличия.

Я осторожно вскрыл конверт и внимательно изучил два вложенных в него листка. Остановился, лишь перечитав их трижды в поиске второго и третьего смысла. Сокол, Сокол, ну почему ты лишь поставил свой автограф в лежащем передо мной послании, позволив писать его какому-то канцеляристу? Я очень хотел увидеть твой почерк. Хотя и вряд ли бы разглядел в нем что-либо сверх того, что пожелал показать директор службы безопасности. Мне тонко намекнули о готовности беречь мои секреты, но лишь в рамках разумного. Я не сомневался, что Сокол имел какие-то пожелания, но не спешил их высказывать. Оставалось лишь надеяться на их необременительность. По крайней мере, предложение сделанное Штефану относительно нас с Крисом, позволяло считать Гнешека если не союзником, то не врагом точно.

Наконец я вернулся к письму сестры. И, прочитав его, выругался. Мари сожалела о том образе жизни, что я веду и сопутствующих ему расходах. Мне предлагалось тщательно пересмотреть необходимость всех покупок. Более того, словно издеваясь, она предлагала направлять список с пожеланиями ей, чтобы бухгалтер мог рассмотреть целесообразность трат. Но хуже всего было урезание личных денег вдвое. Последнее почти лишало меня возможности откладывать золото на собственные нужды. В конце письма Мари сообщала, что обязательно навестит меня вместе с Ивейной на новогодних каникулах, привезя дорогой подарок. Кнут и пряник в исполнении сестрички.

Зря я решил читать письма именно сегодня. Стерпеть ее выходки в другой день было бы проще. Стерпеть, улыбнуться, согласиться с сестрой и искать дальше способы действовать в обход семьи. Но для подобного нужна холодная голова. Которой я не имел. И не хотел иметь. Хотя и мог бы использовать свои способности отключения эмоций. Вместо этого я собирался совершить глупость. Скорее всего, я пожалею, но мне очень хотелось огрызнуться. Цапнуть сестру в ответ. Больно цапнуть. Я освободил место на столе, взял чистый лист бумаги и начал писать: "Здравствуй, мама".

   Ли Кристина Денова

– Абель, ты чего сегодня такой задумчивый? Прямо сам на себя не похож, – Кристина пересела ближе к Гнецу, согнав брата с его стула.

– Разве? – удивился юноша. – По-моему, все как всегда.

– У тебя выражение лица сосредоточенное. А не расслабленное, как обычно. И ты все время молчишь. Кроме "привет", за пару лекций ни слова не сказал, – Кристина торжествующе улыбнулась, гордясь проявленной наблюдательностью. – Рассказывай, о чем задумался.

– О всяких глупостях, – Абель поморщился. – Мелисанда предпочла мне другого мужчину.

– Не может быть! – выдохнул Кристофер. – Когда дуэль?

– Не будет дуэли, – тихо сказал Гнец.

– Почему? – только и смог спросить глупо хлопающий глазами Крис.

Кристина раздраженно посмотрела на брата. Ему бы только драться. Неужели он не понимает, что Абель не мастер боевых искусств. Проиграть на дуэли из-за девушки еще хуже, чем совсем не сражаться.

– Потому, что она так хотела, – Гнец по-прежнему говорил тихо, словно для себя одного.

Кристофер выглядел донельзя удивленным. Штефан откинулся на спинку стула и стал что-то насвистывать, глядя в совершенно другую сторону. Даже Марта отвела глаза. Кристина внезапно почувствовала себя неуютно. Ей показалось, что именно она виновата в состоянии Абеля. Она знала, что рано или поздно ему придется расстаться с Мелисандой, но никогда не представляла, что это будет для него так тяжело.

– Ты не хочешь вернуть ее? – Кристина сама не знала, почему задала такой провокационный вопрос.

– Хочу. Но не буду.

– Почему? – уже произнеся вопрос, она поняла, что тот звучит также глупо, как и заданный братом.

– Это ее выбор. И я собираюсь дать ей возможность им воспользоваться. Не хочу быть похожим на свою родню.

– Так что же ты собираешься делать? – непонимающе спросил Кристофер.

– Жить без нее. Я придумаю, куда потратить появившееся свободное время, – Абель попытался казаться беззаботным.

– А можно мы тоже поучаствуем? – поддержала его легкомысленный тон Кристина. – Приходи к нам завтра в гости. Как раз обсудим.

– Эй, эй! – воскликнул Кристофер. – Почему завтра? Я как раз обещал Ладе прогуляться вместе с ней.

– Вот и иди, – ласково напутствовала брата Кристина. – Мы же не виноваты, что ты предпочитаешь "прогуливаться" с ней с утра и до… следующего утра.

– Ну, я, наверное, мог бы задержаться, – неуверенно выдавил из себя тот.

– Никто не требует от тебя таких жертв, братец. Мы и вдвоем с Абелем отлично проведем время. Правда, Абель?

– Конечно, – со вздохом подтвердил Гнец.

Превратившись в обычную перепалку между Крисом и Крис, разговор так больше и не вернулся к своей первоначальной теме.

   Ла Абель Гнец

Обычные ежедневные занятия в академии оказали на меня явно положительное воздействие. Они стали той рутиной, которая помогла мне упорядочить собственное мышление, практически вернувшись к норме. Настолько, что даже захотелось вернуть назад письмо, которое я написал матери. К сожалению, было уже поздно пытаться что-либо сделать – почтовое отделение в Солиано работало слишком хорошо.

Нанятая карета доставила меня на Ясеневую аллею – большинство центральных улиц Солиано имело "древесные" или "цветочные" названия. Мне оставалось нанести сегодня один визит, и можно будет отправляться домой. За последние дни я слишком мало спал. И хотя мое тело могло выдержать еще как минимум такой же период бодрствования, не подавая особых признаков усталости, но разум был с ним не согласен. Потому, еще только стуча в дверь, я уже предвкушал свое скорое отбытие.

– Добрый день, господин, – открыла мне двери седовласая горничная. – Проходите, пожалуйста. Как мне о Вас доложить?

– Ла Абель Гнец, – я постарался сразу отгородиться титулом. Мне вообще не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого.

Служанка поклонилась мне в пояс, и я тут же пожалел о своих намерениях. Женщина ничем не провинилась передо мной, и не стоило заставлять ее поступать подобным образом лишь из-за нежелания общаться с ее хозяйкой. Но извиняться я все же не стал. Горничная провела меня в гостиную и оставила одного.

Аврелия вышла ко мне только через полчаса, когда я уже подумывал отправиться на поиски кого-нибудь из прислуги с целью попрощаться. В красном платье, непрозрачная часть которого начиналась в нижней части ее груди и заканчивалась на середине бедер, с пышной гривой вьющихся каштановых волос, падающих на обнаженные плечи, она была чудо как хороша. Наверное, другие мужчины за один только ее вид были готовы простить получасовое ожидание. Проняло даже меня, только полчаса назад не желавшего иметь с женским полом ничего общего. Проняло так, что задрожали пальцы. К счастью, я сидел достаточно далеко, чтобы она это заметила.

– Доброго дня, Ла Абель. Как прекрасно, что Вы посетили меня. А то я уже отчаялась дождаться Вашего визита, – она опустилась в кресло напротив меня, закинув ногу на ногу.

Ее юбка от такого движения собралась складками и поднялась выше, обнажая бедра Аврелии почти полностью. Разделявший нас столик словно специально был ниже кресел, абсолютно не мешая обзору. Девушка чуть поерзала, устраиваясь в кресле, и юбка поднялась еще на пару сантиметров. Я внезапно понял, что пялюсь на ее бедра. И только на них, хотя еще утром страдал по совсем другой женщине. Мне стало стыдно.

– Должен же я был выполнить свое обещание посетить Вас, – я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно. – К сожалению, дела не позволили мне прибыть раньше.

– Нам, женщинам, всегда приходится мириться с тем, что дела у мужчин на первом месте. Но, раз уж Вы, наконец, здесь, то могу я надеяться стать Вашим самым главным делом? Хотя бы на несколько ближайших часов, – она подмигнула мне.