Текст книги "Дикий и Зверь"

Автор книги: Владимир Угрюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

22

…Крутые ярлы всегда только на словах хранили верность конунгу, а скандинавские мужики, хотя и посылали своих сыновей на викинг с ярлами, хотели иметь над собой сильного конунга, который бы защитил их от ярлов, требовавших участия в подготовке очередного викинга. Когда попадался слабый или пьяный конунг, то ярлы распоясывались, творили беспредел.

А христианские миссионеры желали всех крестить.

Так и шла европейская жизнь-грабеж в конце первого тысячелетия…

* * *

ВП посмотрел на часы. «Ролекс» сверкнул золотом, и стрелки показали точное время – через десять минут на Петропавловке грянет пушка, обозначая полдень.

ВП находился не в офисе, а дома и ждал он Беленького.

Был такой человек и была у человека такая фамилия. Что на этот раз он привезет из Чечни?..

Дудаев накапливает военный потенциал. Он всерьез решил воевать с Москвой? А почему бы и нет?! Сейчас экс-советский генерал обладает реальной властью и его поддерживает чеченская диаспора и в Москве, и за кордоном. Что должен сделать генерал, чтобы стать национальным лидером? Воевать! Раздавая оружие всем мужчинам в республике, Дудаев тем укрепляет свои позиции: во-первых, морально – каждый чеченец обязан по традиции иметь оружие; во-вторых – физически – вооруженные чеченцы становятся серьезной и дисциплинированной армией…

Непосредственно с Москвой войны не будет, никаких там террористических актов в столице. Это в Чечне отлично понимают. Начнутся акции – начнутся репрессии по отношению к чеченской диаспоре. Да и сами чеченцы не позволят генералу ломать свой бизнес-рэкет в России. Халявные бабки можно сделать только у нас! Каждый лох это понимает! А тут война. Война войной, а торговля торговлей. Оружие хлынет в Чечню именно из России. Капитализм, блин, это бабки. Капитализм – это всегда война…

А новый полигон? Нужен стране новый полигон. Молодежи перебьют там немерено. Ничего, бабы новых родят…

Напряг давно чувствовался, а склады не вывозили. Почему? Не успели! Успели б – кто-то делал бабки…

Так-так, в позапрошлом году к боевикам без единого выстрела перешло более шестидесяти тысяч единиц стрелкового оружия. Перешло-то без выстрела, но скоро начнут стрелять…

ВП посмотрел на часы – без одной минуты полдень.

…В этом же, девяносто четвертом, Москва стала вооружать оппозицию. Оппозиция! Ну, ну… Кто, интересно, из чеченцев пойдет против своих тэйпов-родов. Да они все Дудаева поддерживают! Значит, потребуется все новое и новое оружие. Во время войны оно быстро выходит из строя…

Нужно сперва наладить канал через Азербайджан. Турки уже суетятся, чуют большой бизнес. Какая-то часть вернется из Абхазии, где чеченцы «вышивали». Из экс-ГДР потекут АКМы через Литву и Эстонию. Можно покупать АКМы в Польше и Египте…

Да, большой бизнес намечается…

* * *

Они сидели в роскошном ресторане на Литейном проспекте, в дверях которого стоял любезный швейцар с круглыми бицепсами под красной тужуркой. В обнищании населения имелся свой плюс – в полупустых теперь ресторанах можно было приятно посидеть и поговорить.

Но за обедом о делах не говорили, а говорили о женщинах. Без похабщины. Так, чтобы приятными воспоминаниями улучшить пищеварение.

После ВП захватил Беленького и вернулся домой. До дома было рукой подать, доехали молча. Поднялись на третий этаж пешком. Беленькому не хотелось, но ВП всегда пользовался случаем чтобы подкачать мышцы. Охранник-секретарь шел впереди.

Вошли в квартиру и прошли в огромный кабинет, посреди которого за круглым антикварным столом имелось восемь таких же старинных, восстановленных внушительных кресел.

– Садись, Беленький! – ВП сделал щедрый шест в сторону стола, будто предлагал забрать в подарок один из стульев.

Беленький, коренастый мужчина с темными, коротко подстриженными волосами и вовсе не беленьким лицом, аккуратно отодвинул один из стульев и сел на краешек. Он понимал, что приятельское обращение со стороны ВП ничего не значит – свое место в табели о рангах он знал четко.

Хозяин кабинета устроился в огромном кресле, похожем на царский трон, перестал улыбаться и спросил коротко и почти резко:

– Теперь по делу. Что у тебя сегодня?

Беленький был готов к вопросу.

– Мой человек разговаривал с Генералом, – начал он.

– Хорошо. И?

– У того обширный круг интересов.

– Точнее.

– Стрелковое оружие туда можно отправлять, как в прорву! Генерал согласен покупать любые объемы. И он делает заказ!

У Беленького в руках на коленках лежал небольшой кейс с наборными замками – с ним он и в ресторане не расставался. Сейчас Беленький открыл кейс, достал бумаги, почтительно протянул ВП. Тот взял, стал листать, чмокать довольно-озабоченно губами. Генерал-диктатор Ичкерии заказывал всякое возможное и невозможное оружие. Особенно интересовался заказчик переносными ракетно-зенитными комплексами «Игла-1», противотанковыми гранатометами РПГ-7, противотанковыми комплексами «Метис», «Конкурс», «Фагот», станковыми автоматическими гранатометами АГС-17 «Пламя». Просил Генерал и любое количество 40-миллиметровых гранат к подствольникам, желательно прыгающие ВОГ-25П. Такие гранаты при ударе о землю не взрываются сразу, а подпрыгивают на метр-полтора и разрываются уже в воздухе – поражающая сила у таких гранат выше…

– Заказ солидный, – произнес ВП после некоторой паузы и отложил бумаги чуть в сторону. – Какие действия?

Беленький стал ерзать в кресле и несколько раз довольно похлопал себя по тугим коленкам. «Как муха навозная», – брезгливо подумал хозяин, но виду не подал, ждал ответа. Ему был нужен этот жуликоватый типчик, а манерам его пускай где-нибудь в другом месте поучат. Типчик Беленький приворовывал слегка, меру знал. ВП не останавливал Беленького, веря в его преданность…

– Есть старые заделы, хозяин, – наконец сообщил типчик приятную информацию. – Из Грузии подтяну «Иглу». Там нам кое-что задолжали. Десяток или чуть больше. Еще – действует азиатский канал. Это будут ручные, многозарядные, такие же, как и наши, револьверного типа гранатометы «Армскор» и «Страйкер». Соберу хорошую партию! А «седьмых» РПГшек мы Генералу с Дальнего Востока подкинем. Оттуда это добро, как дрова, возить можно. Есть там складик. По ходу дела разберемся.

– Дрова… Дрова – это хорошо, – среагировал ВП.

Ему нравился Беленький. Ему не нравились его манеры, но бог с ними, с манерами – у Беленького в лексиконе не имелось фраз типа «надо подождать», у него всегда все оказывалось уже под рукой.

– Могу продолжить. – Беленький подобострастно улыбнулся, ждал приказаний.

– Нет. Хватит пока. Не будем путаться. Давай пока разберемся с тем, что ты назвал. Остальное – по мере поступления к Генералу. Докладывай регулярно.

ВП нажал кнопочку, вмонтированную прямо в кресло. Появился секретарь.

– Принеси кофе и пирожные, – приказал хозяин.

Секретарь исчез, а типчик Беленький благодарно улыбнулся. Сам хозяин старался сладкого есть поменьше, но помнил о вкусах подчиненных – это льстило.

– Перейдем к десерту, – произнес ВП довольно мрачно.

– Да, десерт. Спасибо. – Беленький радостно закивал.

Тут же появился секретарь с подносом. Поставил на стол и удалился. Беленький тут же ухватил двумя пальцами эклер и засунул в рот, стал жевать, почти замурлыкал. ВП подождал пока сладкоежка слопает пирожные. Тот слопал. ВП спросил: – Что там у нас еще?

– С остальным проблем почти нет, – весело заговорил Беленький. – Один непробиваемый нашелся – зам. Московского округа по вооружению. Как бы с ним решить побыстрее.

– Решим. – ВП достал блокнот и черкнул туда несколько слов.

Беленький сделал несколько чмокающих глотков из кофейной чашки.

– Сейчас на тульском новые разработки ведутся, – произнес неопределенно. – Я видел пока только фотографии испытываемых образцов. Есть интересные вещи.

– Что именно?

– Хорошие штучки делают под импортный «вальтеровский» патрон. Не позже, чем через месяц, привезу вам образцы.

– Фотографии не догадался привезти?

– Они не особо хорошо получились, босс, – заторопился Беленький с ответом. – Посчитал, что вы ими не заинтересуетесь. Не хотел вас затруднять. А вот образцы будут все.

– Считай, что убедил.

ВП более ни о чем не спрашивал, и Беленький посчитал, что приличным будет удалиться. Он поднялся, мило улыбнулся и стал прощаться:

– Я побегу, Валерий Петрович! Спасибо за угощение. Мне сегодня еще в Польшу лететь.

ВП согласно кивнул и нажатием кнопки вызвал секретаря.

– Проводите, – приказал, когда тот появился в дверях.

– До свиданья, босс!

– Желаю удачи…

* * *

Побродил по кабинету, посидел за письменным столом, поколдовал над страницами блокнота, испещренными кодированными записями, посидел, потер виски, достал трубку сотового телефона и набрал номер.

– Необходимо встретиться, – произнес в трубку.

Его узнали по голосу. Последовал быстрый ответ:

– У меня послезавтра утром три часа свободны. Надо уложиться до двенадцати.

– Отлично. Я приеду утром.

Отключил трубку. Итак – послезавтра он встретится со своим человеком в Кремле, которого сам президент зовет по имени. И тогда вопрос с замом решится быстро. Тоже мне шишка! Зам по вооружению! Нет преград, когда кругом свои люди…

В динамике раздался голос секретаря:

– Босс, к вам по четвертой линии Скобелев.

– Передай ему – пусть приедет.

– Хорошо, босс!

…Двадцать минут Валерий Петрович внимательно изучал бумаги, оставленные Беленьким, и запоминал названия ракетных комплексов и стрелкового оружия. А через двадцать минут секретарь доложил о том, что Скобелев приехал.

– Приведи его! – приказал ВП.

Через некоторое время дверь открылась и в кабинет почти вбежал высокий, стройный мужчина лет тридцати пяти, в отлично сидящем на могучем теле, тонком летнем костюме. Стремительность и легкость движений, сквозящая в каждом повороте плеч, скрытая сила должна была говорить многое тем, кто профессионально занимался спортом. Да и любой другой понимал, пусть неосознанно, – перед ним человек серьезный. Лицо Скобелева отличалось жесткими и правильными чертами, волосы были собраны на затылке в короткий хвост, делая его похожим на голливудского боевика. Такие мужчины нравятся многим женщинам, как неукротимые животные. Но глаза… Глаза были какие-то бесцветные, без выражения, под ними каждый чувствовал себя неуютно. Многих этот взгляд просто гипнотизировал, подавлял своей пронизывающей пустотой…

Но только не Валерия Петровича!

Хозяин кабинета с удовольствием разглядел свою «правую руку». Скобелев был тем, пожалуй, единственным человеком, с которым ВП мог разговаривать откровенно и называть вещи своими именами.

Скобелев был сыном преждевременно ушедшего из жизни человека, которого Валерий Петрович считал своим другом, и которому он был многим обязан. Очень многим… ВП приблизил сына к себе и относился почти как к родному.

– Можно, Петрович?

– Так ты уже вошел! Проходи, Женя, садись.

Женя увидел чуть отодвинутое от стола золоченое кресло, в котором перед ним сидел Беленький, и с разгона плюхнулся на его парчовую плоскость.

«Не ходит, а летает», – с одобрением и легкой завистью подумал ВП.

– Что-нибудь хочешь, Женя?

– Не знаю… Чаю бы вашего попил с удовольствием!

Желание Евгения обрадовало Валерия Петровича, поскольку одним из миролюбивых увлечений того была заварка всевозможных фиточаев. Имелись даже собственные рецепты.

ВП вызвал секретаря и приказал:

– Приготовь «легкий».

Секретарь понял и удалился, а хозяин поднялся из-за письменного стола, сделал несколько степенных шагов и уселся напротив Евгения. Не успели они и нескольких фраз произнести, как секретарь появился с подносом.

– Уже! – удивился ВП.

Секретарь не ответил.

Иногда Валерию Петровичу казалось, что его секретарь-охранник просто читает мысли. Но тот просто знал все привычки хозяина, а в данном случае, знал отношение ВП к Евгению, знал, что тот любил угощать фаворита чаем… Секретарь работал у ВП давно. Еще в начале подъема его рекомендовал один высокий московский чин, сказав, что рекомендуемый прошел выучку и долго работал в ГРУ. Сейчас бы такую «темную лошадку» ВП на работу не принял, опасаясь, что «лошадка» продолжает пахать на «контору», но за несколько лет секретарь проявил себя с лучшей стороны. И сделался, в определенном смысле, незаменимым человеком. Несколько раз ВП видел, как секретарь шел на ствол, защищая его, ВП, жизнь. Несколько раз такое случалось, но случалось давно – когда Империя только принимала современные очертания. Теперь в службу охраны входило несколько подразделений, всех ВП даже в лицо не знал – поди запомни батальон солдат! Только одно ВП помнил хорошо – на оплату батальона охраны каждый месяц уходило до четырех миллионов долларов. ВП мог смело заявить: «Я создаю рабочие места!»

Валерий Петрович плеснул Евгению чаю в пиалу, и по кабинету растекся ароматный запах.

– Как говорят на Востоке, – произнес хозяин улыбаясь, – если гостю наливают чай на донышко, значит он желанен и беседа будет долгой. Если наливают полную чашку, то – пей и уходи. У нас, Женя, будет долгий разговор.

Евгений улыбнулся в ответ и поднял пиалу, втянул воздух носом и лишь после этого сделал глоток.

– Вы действительно, Петрович, скоро станете непревзойденным мастером по заварке чая! Если уже не стали! – Сказанное прозвучало как лесть, но Евгений так думал и на самом деле.

ВП с удовольствием выслушал Скобелева.

– Пей, Женя, пей. Это удивительно полезный сбор. Я подбирал этот букет больше года.

– Нет, правда, здорово, Петрович! Целый год!

– Может быть, перекусить хочешь?

– Нет, Петрович, спасибо. Я еще в бассейн сегодня собираюсь.

В том же духе они разговаривали минут десять. После приятной беседы перешли к деловой.

– У меня, Петрович, есть новости по «континенту». – «Континентом» они называли Южную Америку, где в дебрях сельвы завершалось строительство лаборатории.

– Хорошо, Женя, давай новости.

– Через пять дней закончат монтаж. Научно-техническая группа уже на месте. Они помогут в наладке и пуске оборудования. Через месяц выйдут на рабочий режим… Я несколько дней гостил у Голтареса. Передает вам всяческие наилучшие пожелания. А также желает, змей, чтоб вы посодействовали в Таджикистане. Голтарес хочет еще одну перерабатывающую лабораторию. Он вкладывает деньги и дает вам долю, но нужно ваше содействие и ваши люди… О погранцах. Пограничного режима сейчас практически нет. Погранцы не суются в серьезные дела. Их уже приучили – завязывают перестрелку у заставы и проводят караван в стороне. Пограничники сидят в окопах, как и положено при оборонительном бое, и шмаляют по горам. Никуда не рвутся, хотя и знают, что пальба – это прикрытие. Так есть шанс выжить. Начнут сопротивляться по-настоящему – поедут в цинковых гробах. Все… Такая канитель устраивает обе стороны. А перестрелка и для докладов хороша – отразили нападение и возможный прорыв моджахедов… Да вы, босс, и сами знаете!

– Да, знаю. От тебя и знаю. А ты своими глазами видел. Верю!.. Значит, Голтарес решил расширяться в эту сторону…

– Решил.

– Поддержим его! А как с нашим товаром?

– Я перекинул оборудование и людей к Уралу. Пусть они в горах сами решают свои проблемы. Мы же переходим на синтетику… Производство дешевле, а штука… штука сильнейшая получается. Зависимость – «глухая» зависимость! – наступает после двух-трех приемов. Главное – игла не нужна! Половина из тех, кто на игле сидит, после первых поставок на рынок станут нашими. При такой дешевизне мы легко выйдем на международный рынок. А бороться за рынок не будем. Просто отдадим в будущем готовый товар тому же Голтаресу. Самый большой рынок – это Штаты. А это рынок Голтареса. Пусть рубится.

ВП слушал внимательно и довольно кивал.

– Ты, Женя, молодец, – сказал хозяин. – Уже начинаешь мыслить глобально. Таким и твой отец был. Вижу тебя и вспоминаю его в молодости.

– Спасибо, Петрович.

– Вот что скажи… Как с переброской этого добра за океан?

– Я поговорил кое с кем от вашего имени, и проблемы отпали. Под каким соусом товар пойдет в Штаты – очень оригинально! Голтарас готов принимать.

Скобелев закончил излагать новости и безмятежно улыбнулся.

– Молодец! Отличная работа. – ВП не удержался и еще раз похвалил своего любимчика. – Дай-ка, я тебе еще чайку подолью.

ВП потянулся за заварным чайником, а Скобелев добавил к предыдущей речи:

– На Украине готовы к следующим перекидкам сырья.

– Кстати! На Украине. – ВП посерьезнел и даже перестал заниматься чайником. – Там сейчас решает вопросы с разными нехорошими людьми Коненков. У него остались две недели. Если не справится, то придется им самим заняться.

– Есть для меня конкретное задание?

– Пока не нужно, Женя. Есть у него еще две недели.

– Две недели так две недели. По Москве кое-что… Интересно, Петрович?

– Мне все интересно.

– Москва… Много заинтересованных людей. Ждут первых партий. Я договорился со всеми, кто в этом бизнесе. Был один… Сразу стал на дыбы. У него делали что-то похожее, но товар получался некачественный – много смертельных исходов. Его легко передозировать.

– Нужна помощь?

– Да нет, Петрович. Похороны были пышными!

– А что по Питеру?

– Здесь все путем. Немного насели на полицейских. Они провели рейды, но наш товар не трогали. «Аликов» пошерстили. Все, как всегда… Но одно звено дернули. В той группе попался новый мент, дурной. Сделали ему сразу же серьезную подставу. Его же РУОП и принял. Сказали кому надо. Мента раскрутили по всем правилам. Теперь посидит, подумает… Была заморочка с одним из наших. Команда работала под Славиком. Я со Славиком поговорил – дедушка же в большом авторитете! Ну и сказал Славик, что парень забыковал, не слушает старших. Разобрались. Сейчас все отлично. Без помех работаем.

– Молодец, Женя. Все ты делаешь отлично. Самый надежный человек. Молодец! Есть тут у меня одна мыслишка. Давай обсудим!

Такие, вот, чайные беседы. Так, вот, разговаривали папочка и сыночек. Лютая парочка…

23

«…могущество конунга Харальда Прекрасноволосого возросло настолько, что ни один конунг в стране и никто из знатнейших людей не обладал никакой властью, если их не наделял властью Харальд. Когда Кетиль узнал, что конунг предуготовил ему ту же судьбу, что и другим могущественным мужам, – не получать виру за родичей и самим превратиться в податных людей, – он собрал родичей на тинг и так начал свою речь:

– Вам ведомы наши распри с конунгом Харальдом, и об этом нечего больше говорить. Важнее для нас решить, что следует нам предпринять, чтобы предотвратить нависшую над нами угрозу. Я знаю наверное, что конунг Харальд враждебен нам. Мне кажется, что с этой стороны нам не следует ждать добра. По-моему, у нас есть на выбор только две возможности: покинуть страну или дать себя убить, каждого в своем жилище. Я готов умереть той же смертью, что и мои родичи, но я не хочу, чтобы вас постигли такие тяжкие бедствия из-за моего упорства: ведь мне известно, что родичи мои и друзья не захотят расстаться со мной, хотя бы их мужеству и пришлось изведать испытания, если бы они последовали за мной.

Бьярн, сын Кетиля, отвечал:

– Коротко объявлю я о своей воле. Я хочу последовать примеру именитых мужей и покинуть эту страну…»

* * *

Дикому оставалось только попрощаться с полковником и майором, чудесно превратившимся из врага в союзника. Им еще предстояло уладить дела в «конторе». Судя по всему речь шла о возвращении майора в славные ряды… Одним словом, они договорились встретиться через трое суток на Украине.

Дикий забрал уцелевших парней и укатил в столицу, где велел парням отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Остались они с Сергеем вдвоем.

На одной из окраин Москвы находилось почтовое отделение, куда и заехали на всякий случай. В абонентном ящике обнаружили письмо. Оно сюда попало из другого ящика, из другого города. За письмом ходил Сергей. Возвращаясь, петлял, кружил дворами, после вышел к тачке, в которой Дикий за пару кварталов от почты и ждал приятеля.

Распечатав конверт. Дикий сперва не понял от кого пришла весточка. Письмо пришло от девушки по имени Катя, которую они пожалели и отпустили после акции под Новоукраинкой. Оказывается Катя послушалась его совета и забралась в Красноярский край под Абакан. Оказывается у нее специальность – врач. Устроилась на работу. С документами все в порядке… Дикий посмотрел на штемпель – письмо пропутешествовало… Точнее сказать, было отправлено месяц назад. Катя дала номер своего счета в сберкассе. Похоже, с деньгами у нее проблемы… Новоукраинка! Совсем недавно это случилось, а кажется – очень давно. Столько событий, столько смертей…

Прокатились по обменным пунктам, меняя доллары на рубли. Приличную сумму Дикий отправил в сторону Абакана. «Остается надеяться, – подумал, – что в тамошних сберкассах рубли есть».

Пора было рулить из столицы. Оружие же пришлось оставить в надежном месте, поскольку БМВ, тачка, на которой они с Сергеем теперь разъезжали, купленная в Москве, не оборудована тайниками. Рисковать можно, конечно, но не нужно…

Тачку несколько раз останавливали и обыскивали.

Выехали из столицы и погнали в Киев.

А вокруг лето продолжалось.

* * *

…Гнали по трассе будь здоров, почти не останавливаясь. Прикатили в Киев глубокой ночью. Но даже ночью город оставался жарким. Тут уж лето так лето, днем, похоже, настоящее пекло.

Сергея Дикий высадил возле вокзала, поскольку тому еще предстояла дорога в Харьков. Могли в Харьков и по дороге заехать, но посчитали – так будет более замысловато, надежней. Попрощавшись с другом. Дикий порулил к Анжеле, замечательной своей подруге.

Дикий припарковался в скверике напротив дома, в котором жила Анжела, составив машину так, чтобы она не особенно-то высовывалась из-за кустов. Оглянувшись по сторонам, проник в парадную и поднялся по лестнице. Достал ключи, осторожно открыл замок и ступил в прихожую. Постоял, не зажигая света, прислушался. Ничего подозрительного не услышал. Никто его милую девушку не трахал, вроде бы; то есть, никого лишнего и подозрительного в доме. Дикий так легко проник в квартиру, поскольку девушка никогда не запирала дверь на специальный засов. Так ее это делать Дикий и не научил.

Сбросил ботинки и на цыпочках прошел на кухню и только тогда зажег свет. Быстро приготовил себе яичницу с сосисками. Поставил на огонь чайник. Проглотил пищу и потащился в ванную комнату. Только оказавшись в этой квартире, благоухающей парфюмерией и просто чистотой, цветами, первыми яблоками; только здесь Дикий почувствовал насколько он пропотел, провонял за последние двое суток…

Дикий просто лег в горячую воду, на то, чтобы налить в воду шампунь, уже не хватило сил и эмоций.

Пора было осознать последние события и их обдумать. Такая обрушилась на Дикого лавина! Кто-то открыл охоту. Не ясно – кто? Был осторожным, придется стать осторожным в квадрате, или – в кубе. И только не надо иллюзий. За ним тоже охотятся. Просто он выпал из поля зрения даже друзей. На время. А теперь вернулся. Если он в Киеве – значит вернулся. Но ведь он же ввязался уже в другую игру, из которой не хочет выйти и не выйдет. Объект на Украине, который укажет майор… На котором его дочь. За эту самую дочь он готов бы всех в Кремле перегрохать. Перегрохать – может быть и стоило всех перегрохать. Но эти кремлевские, они же всей Россией прикрываются! Что ж, придется спасать кремлевских…

А Зверь стразу предупредил, что на украинской базе имеется ракетно-артиллерийская система «Каштан». Чудо-юдо такое! Само наблюдает за обстановкой, само находит, само выбирает цели, само стреляет, анализирует результаты обстрела и вносит коррективы…

Дикий долго вытирался, преодолевая накатившую усталость, жевал на кухне бутерброды, затем курил – чуть не заснул с сигаретой в руке. Чтобы не будить девушку, прошел в кабинет и завалился на кожаный диван. В этом кабинете он когда-то и овдовил Анжелу, а потом – трахнул. Прямо над трупом. Нет, рядом с трупом. Нет, в соседней комнате. Неважно. Неважно где. Важно, что овдовил и трахнул. Да и это не важно…

* * *

Кто-то смотрел на него так, что стало щекотно. Попытался увернуться от взгляда, натянул на голову одеяло, оставив снаружи только руку с пистолетом «Макарова» в кулаке.

Но под щекочущим взглядом не поспишь – Дикий отбросил одеяло и открыл глаза. Цветущая, влекущая Анжела стояла возле дивана и улыбалась. Мысли пришли потом и слава богу. Инстинкт же не спал и даже не дремал. Что еще оставалось делать? Удовлетворить этот самый инстинкт. Удовлетворил. Удовлетворили вместе. Достаточно дико, но не без благородства. Как давно знакомые люди. Дикий даже «Макарова» забыл убрать под подушку. «Макаров» не помешал, скорее, помог.

Теперь можно и поговорить.

– Я не слышала как ты пришел, – произнесла девушка голосом мокрой самки.

– Не стал тебя будить. Лег уже под утро, – ответил Дикий голосом экс-эрекционного самца. – Ничего необычного не происходило? – спросил на всякий случай.

– Что значит – необычного?

– Ну, не знаю… Кто-то приходил, что-то спрашивал. Незнакомые люди рядом… Какие-нибудь странные машины возле дома…

– Да нет… Вроде все, как обычно. Машины соседей я знаю. Бывают, что приезжают к кому-нибудь гости. Но чтобы стояли долго тачки, ждали… Не замечала. Пообщавшись с тобой, милый, я уже кое-чему научилась… Неужели все так плохо? – Вопрос прозвучал почти обидно-безразлично. Но девушке не была безразлична судьба Дикого, просто она еще не набралась сил для беспокойства.

– Со мной пока все о'кей. Все, я думаю, впереди.

– Может, уедем? Куда-нибудь за границу. На год.

– С удовольствием! Только границ теперь нет. Давай лучше завтракать.

– Ага! Я сейчас.

Но они сразу не встали, помяли, погладили друг друга. Сделали то, что получилось.

– Хватит! – наконец отбился Дикий. – Иди на кухню. Ты, Багира беспредельного секса!

«Багира» – слово девушке понравилось. Она ловко вскочила с дивана и убежала на кухню. Дикий тоже поднялся и, чтобы несколько взбодрить тело, сделал серию движений из комплекса «тай цзи цуаня». Закрылся в ванной, чистил зубы, смотрел в большое зеркало на свое отражение, удивляясь новому выражению лица, которое постепенно появилось за последние несколько лет – дикое, птичье какое-то. Следовало подстричься. Но сперва побриться. Побриться и подстричься, а то скоро станет похожим на хиппаря… Придется забрать «Мерседес» – в нем хотя бы на дороге не подстрелят. Тачка находилась в гараже киевских родственников Андрея. Еще под Киевом дожидался его крутой джип «Гранд Чероки» – бронированный, с тайниками. Следовало подумать и о себе. Провести ряд мероприятий по организации собственной безопасности. Не то чтобы Дикий сильно боялся… Ведя такую жизнь, он понимал, что однажды пуля, шальная или прицельная может попасть и убить. Однажды такое почти случилось. Но бояться – это одно, а принимать меры безопасности – это совсем другое… Квартира вдовы, похоже, не засветилась. Следовательно, им занялись позже. После последнего визита к девушке-вдове. Хочется в это верить. Девушку светить нельзя. Ведь мертвые девушки уже ни на что не годятся. Говорят, Гоголь таким был. А он, Дикий, не Гоголь. Надо отсюда по-тихому убираться! Взять тачку и пересидеть какое-то время на одной из местных конспиративных баз. Подтянуть ребят. Майор Зверь и полковник! Сергеич, скорее всего, выделит от «конторы» людей. Но нападать на государственные объекты особой важности, охраняемые и контролируемые государством и его спецслужбами! Ни фига куда занесло!

…Для будущей операции необходима не просто сила и мастерство, не просто умение пользоваться любым видом оружия – нужно знать системы спецсооружений!

* * *

В квартире вдовы имелся большой старинный шкаф, за фальшстенкой которого хранились кое-какие вещички Дикого. Дикий порылся в шкафу и достал костюм, облачился в него и отправился на кухню завтракать. Костюм был не простой – бронекостюм, можно сказать, обеспечивающий защиту от пуль серьезных калибров. Колоть можно Дикого в таком костюме ножом или штыком – фиг проколешь. Оставалась, конечно, возможность получить пулю в лоб, затылок или глаз… Но тем не менее!

После завтраков и поцелуйчиков, после пожеланий удачи, после того, как Дикий дал некоторые инструкции, как вести себя в неожиданных ситуациях, сказав напоследок:

– Прощай, детка, прощай! – Дикий покинул квартиру девушки-вдовы.

* * *

Солнце пекло вовсю, и публика особенно не шастала по улицам, старалась отсиживаться по прохладным жилищам. На солнце асфальт был мягким. Днепр испарялся и над Киевом стояла дымка. Бронекостюм, один жилет которого весил более двух килограммов, не располагал к прогулкам. Дикий и не прогуливался. Он тормознул тачку, проехал пару улиц, вышел из машины, вспотел, тормознул частника, еще проехал, снова вышел, взял другую машину…

Промотавшись таким образом где-то с час. Дикий решил, что хвоста нет и можно ехать в гараж. Поехал, отпустил очередного водилу, осмотрелся и прошел в глубину двора. Возле гаража стоял огромный тополь и его тень почти не спасала. Дикий истекал потом, но старался не обращать на это внимания. Он достал ключи, открыл замок и распахнул дверь. Внутри гаража находился его любимчик – «Мерседес» пятисотой модели. Дикий сделал пару шагов к этому бронированному почти танку. Успел почувствовать опасность. Успел развернуться и одновременно шагнуть в бок, пытаясь левой рукой достать «Макарова» из под пулештыконепробиваемого пиджака…

Огромной силы удар в грудь швырнул Дикого на землю.

«Достали, суки», – только и успел подумать Дикий, теряя сознание…

* * *

«…Вдруг на тинге увидели, что вдоль реки Глювры скачут люди. Их щиты сверкали. И когда они подъехали к полю тинга, впереди них был человек в синем плаще, на голове у него был золоченый шлем, сбоку – украшенный золотом щит, в руке – копье с насадкой, окованной золотом, на поясе – меч…»

* * *

…Он очнутся и сразу же застонал. После вспомнил кто он, вспомнил про гараж. Для первых минут этого оказалось достаточно. Попробовал двинуться – опять в груди зашевелилась тупая боль. Стал себя ощупывать. Рубашка. Брюки. Бронежилет и пиджак отсутствовали. Сфокусировал взгляд на стене. Какая-та клетушка без окон, но с ярко горящей лампой дневного света на потолке. Стали появляться первые мысли. Похоже, в него шмальнули из серьезного калибра, гады! Но жилет все-таки сохранил жизнь. Хорошо это или плохо? Жизнь… За нее любое живое существо цепляется всеми инстинктами, заложенными природой. «Патрон, наверное, импортный, – подумал Дикий. – Что-то вроде „Магнума“. Или не „Магнум“. Но крутой патрон».

Стал уже внимательно разглядывать себя. Его не просто бросили на бетонный пол, но прислонили к стене. Собственно пол покрывал цветной линолеум, но холод бетона всегда почувствуешь, А стены обиты каким-то звуконепроницаемым материалом. На тюрьму не похоже. Помещение вовсе не напоминало традиционную камеру, только от этого легче не становилось.