Текст книги "Атомная бомба"
Автор книги: Владимир Губарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Пушка из… нейтронов
Истоки создания самого современного оружия, способного сбивать ядерные боеголовки, нейтрализовать ракеты и выводить из строя космические системы наведения и слежения, следует, пожалуй, отнести к январю 1944 года. Такое утверждение, на первый взгляд, выглядит нелепым, но тем не менее один рассекреченный документ «Атомного проекта СССР» заставляет именно так смотреть на наше прошлое.
Итак, январь 1944 года… Еще нет атомной бомбы, даже в лабораториях Лос-Аламоса никто не может сказать точно, когда она появится. Ну а наши перспективы были еще более расплывчатыми, хотя принципиальные схемы «работы» ядерных зарядов уже были известны. Но и за океаном, и у нас предстояло преодолеть огромное количество барьеров, а потому необычно выглядит предложение академика А.И. Алиханова о том, как «обезвреживать урановые бомбы»!
Абрам Исаакович Алиханов – один из лидеров в «Атомном проекте». Под его руководством создавались первые тяжеловодные реакторы в СССР. Можно сказать, что Алиханов даже конкурировал с Курчатовым, и в этом соперничестве иногда был впереди. При выборах в действительные члены Академии наук в 1943 году он «обошел» Курчатова – набрал больше голосов. Игорь Васильевич стал академиком на пару дней позже: его избрали на дополнительную вакансию.
Академик Алиханов руководил Лабораторией № 3 АН СССР, которая с 1 декабря 1945 года действовала параллельно с Лабораторией № 2, возглавляемой академиком Курчатовым.
Вероятно, работа Алиханова по «обезвреживанию урановой бомбы», проведенная в 1943 году, сыграла важную роль в его научной карьере. 4 января 1944 года А.И. Алиханов подготовил свою «Записку» и представил ее И.В. Курчатову. Тот показал ее соратникам, очевидно, с «Запиской» познакомились и «бомбоделы», возглавляемые Ю.Б. Харитоном. После их одобрения «Записка» была направлена Л.П. Берии.
Сначала академик Алиханов описывает, как действует атомная бомба:
«Взрыв бомбы происходит после сближения двух половинок бомбы, так что после их сближения общая масса урана оказывается выше критической, необходимой для развития цепной реакции. После этого сближения попадание одного нейтрона вызывает взрыв… Если, однако, бомба в процессе сближения ее половин облучается сильным потоком нейтронов, то цепная реакция начнет развиваться при ничтожном повышении массы над критической…, т. е. еще тогда, когда одна половина находится на некотором расстоянии от другой.
В таком случае энергия взрыва будет в 10 000 раз меньше, однако, будет вполне достаточной, чтобы разорвать оболочку бомбы и таким образом уничтожить ее».
Академик Алиханов отличался изобретательностью, а потому он сразу же предлагает три варианта создания «киллеров атомной бомбы», если пользоваться терминологией нынешнего дня.
Каждое предложение ученого звучит фантастично, но с точки зрения физики абсолютно реально. Итак, он предлагал:
«Наилучшим способом облучения бомбы нейтронами было бы введение в тело бомбы во время ее падения небольшой ампулки из смеси радиоактивного вещества с бериллием… Объем ампулки будет не больше обычной бронебойной пули.
Наиболее трудным моментом в этом методе является вопрос о попадании в бомбу на лету. Однако представляется вероятным, что развитие радиолокации на сантиметровых и миллиметровых волнах и автоматическое управление огнем позволит приблизиться к решению этой задачи…»
Пройдет совсем немного времени и будет создан новый Институт, в котором, в частности, будут решаться и те проблемы, о которых фантазировал академик Алиханов.
Но в своей «Записке» ученый писал и о любимых им реакторах:
«Второй возможный метод облучения бомбы нейтронами может быть основан на том, что котел «уран-тяжелая вода» является настолько мощным источником нейтронов, что даже на расстоянии 1 километра число нейтронов достаточно для обезвреживания бомбы. Котел «уран-тяжелая вода», по-видимому, будет системой не очень громоздкой и может передвигаться с большой скоростью (на самолете) к месту ожидаемого падения бомбы с точностью до 100—1000 метров…»
И вот теперь академик Алиханов предсказывает знаменитую «нейтронную бомбу», о которой немало копий будет сломано в середине 70-х годов, когда ученого уже не будет в живых.
Он пишет в 1944 году:
«Еще более мощным источником, но уже импульсным, может быть… бомба, работающая на непрерывном облучении нейтронами. Ее можно сделать работающей периодически, как мотор внутреннего сгорания, и в нужный момент форсировать режим мгновенно».
Ученый предлагал метод защиты от удара атомной бомбы, а по сути дела, предложил новый вариант уничтожения всего живого на Земле! Но он этого тогда не понимал…
И, наконец, одним из «атомных щитов» академик Алиханов считает космические лучи. Он рекомендует:
«… третьим методом облучения нейтронами является создание нейтронов в самой бомбе искусственными космическими лучами. От этих лучей, при достаточной их энергии, бомба не может быть защищена…»
В марте 1944 года И.В. Курчатов направляет «Записку» А.И. Алиханова Берии и просит поручить соответствующим институтам разработку всех трех методов защиты от урановой бомбы.
Дальнейшая судьба «Записки» неизвестна…
Можно ли купить циклотрон в Америке?
Ни Н.С. Хрущев, ни А.А. Богомолец не догадывались, к какой страшной тайне они невольно прикоснулись. Не сомневаюсь, знай они хоть чуть-чуть об «Атомном проекте», то таких писем не появилось бы. Единственное, что спасло их, – это гриф «секретно», который традиционно для того времени ставился на документах подобного рода.
Итак, 31 января 1944 года президент АН УССР академик А.А. Богомолец направляет председателю СНК УССР Н.С. Хрущеву письмо, в котором, в частности, говорится:
«Учитывая опасность нашей отсталости и необходимость быстрого развития ядерной физики в УССР, я прошу Вас обратиться к товарищу А.И. Микояну с просьбой о заказе в США, где имеется наибольший опыт строительства и эксплуатации циклотронов, комплексной циклотронной лаборатории. Это даст возможность сократить наше отставание на несколько лет и использовать богатый опыт США… Так как ни у кого в СССР нет опыта эксплуатации крупной циклотронной установки, то совершенно необходимо командировать в США нескольких квалифицированных физиков для освоения опыта эксплуатации, для участия в проектировании циклотрона и реализации заказов…»
Общая стоимость циклотрона составляла около 500 тысяч долларов США. Он предназначался для лаборатории академик А.И. Лейпунского, которого президент АН Украины также рекомендовал командировать в США.
Н.С. Хрущеву доводы ученых показались убедительными. Он обращается к А.И. Микояну с просьбой:
«Если есть какая-либо возможность закупить циклотрон в Америке, очень прошу удовлетворить просьбу Украинской академии наук».
К чести Никиты Сергеевича следует заметить: на всех своих постах он старался поддерживать науку и ученых. И благодаря этому мы добились огромных успехов в ракетостроении, космосе и ядерном оружии.
Ради справедливости напомню: горой стоял он за Т.Д. Лысенко и тем самым нанес огромный ущерб нашей биологии, генетике и науке в целом.
Письма о циклотроне сразу же попали в ведомство Берии. Некоторое время их внимательно изучали.
А если обратиться к американцам: как они среагируют на просьбу своих союзников? А вдруг согласятся помочь разрушенной войной Украине, где нужно возрождать не только промышленность и сельское хозяйство, но и науку?
Так считали крупные ученые не только на Украине, но и Большой Академии.
Но победила иная точка зрения.
Сотрудники ведомства Берии определили: в этом письме содержатся две грубые ошибки. Во-первых, следует, что ученые Украины (читай – СССР) понятия не имеют о предназначении циклотронов и тем самым раскрывают низкий уровень физических исследований в стране, а во-вторых, показывают интерес наших ученых к работам, связанным с новым оружием, так как только на циклотронах можно накапливать новые вещества.
Так письма Богомольца и Хрущева оказались в секретном архиве.
Однако история с «украинским циклотроном» не закончилась. Теперь за дело принимается сам академик А.И. Лейпунский. Он рассчитывает на успех, так как всего два дня назад над Хиросимой была взорвана первая атомная бомба.
8 августа 1945 года ученый пишет И.В. Сталину:
«Атомная» бомба – это не изолированное изобретение, а начало крупнейшего переворота в военной технике и народном хозяйстве. Ядерная физика находится в начале своего развития, в ней много еще неразрешенных проблем, решение которых определит развитие новых направлений. Полное развитие «ядерной» эры в технике требует широких и разносторонних исследований по ядерной физике.
Поэтому особенно важно принять все возможные меры для ускорения развития ядерной физики и ядерной техники в СССР и для воспитания многочисленных специалистов в этой области…»
Ученый в общем плане информирован о работах Лаборатории № 2, но считает, что подобных исследовательских центров должно быть несколько. Один из них – в Киеве, где уже подготовлена площадка для строительства циклотрона и сделан соответствующий проект.
Сталин направляет обращение ученого Берии. Тот поручает рассмотреть просьбу Лейпунского на техническом совете ПГУ. Все ученые, принимающие участие в заседании, конечно же, поддерживают своего коллегу из Киева, но средств на строительство циклотрона нет. Ну а о закупке его за границей и речи не может быть…
Заседание сугубо секретное, а потому о его результатах ни Лейпунский, ни руководство Академии наук ничего не знает.
Так и не дождавшись ответа на свое обращение к Сталину, академик Лейпунский через год вновь обращается в ПГУ с просьбой помочь в строительстве циклотрона. На сей раз ответ последует: А.И. Лейпунский начнет работать в Москве, а затем в Обнинске.
Все тайны «энормоза»
Где границы «Огромного»?
Разведчики уже с октября 1941 года «путешествовали» по великой атомной стране, которая создавалась физиками Европы и Америки. Они добывали уникальную информацию для советских ученых, и месяц от месяца ее становилось все больше. Максимум материалов поступил в СССР в 1944 году, и это, безусловно, стало самым великим достижением нашей разведки.
«Энормоз» – кодовое название работы разведки по атомной бомбе. Оно было присвоено 1-м Управлением НКВД СССР еще в 1941 году и существует до сих пор, потому что многие документы пока не рассекречены и нет надежды, что это случится в ближайшие годы. Но уже то, что стало известным, не может не поражать… Впрочем, судите сами: к примеру, 5 ноября 1944 года наши ученые были детально проинформированы о состоянии научных работ по проблеме «Энормоз» в разных странах.
В США:
«США являются наиболее важным центром работ по «Энормозу», как по масштабам работ, так и по достигнутым результатам. Работы продолжают развиваться весьма успешно.
Результаты исследовательских работ, проводимых в ведущих университетах страны, быстро реализуются на практике: одновременно с работами в лабораториях ведутся проектные работы, строятся полупроизводственные установки и осуществляется заводское строительство в больших масштабах…
По имеющимся данным, 1-я экспериментальная бомба должна быть готова осенью 1944 г.»
В Англии:
«Основная часть работ англичан по «Энормозу» ведется в Канаде, куда они были перенесены из соображений большей безопасности от вражеских налетов с воздуха и в целях сближения с американцами…»
В Канаде:
«Работы ведутся в Монреале, в системе Канадского национального совета по исследованиям. Научный коллектив, состоящий из переведенных из Англии и местных работников, значительно возрос и составляет 250 человек. Основными объектами работы является строительство 2 атомных установок системы «уран – графит»…
Во Франции:
«Известный французский физик Жолио-Кюри, занимающийся изысканиями в области «Энормоз», добился, якобы, существенных результатов.
Хотя англичане, а также, возможно, и американцы, уже сделали некоторые попытки к сближению с Жолио, последний, по-видимому, останется во Франции и вряд ли будет сотрудничать с кем-либо без официального согласия своего правительства. Таким образом, возникает еще один центр работ по «Энормозу».
В Германии:
«Точных данных о состоянии разработки проблемы «Энормоз» в этой стране у нас не имеется. Имеющиеся сведения противоречивы. По одним из них, немцы добились значительных результатов, по другим – Германия при ее экономическом и военном положении не может вести сколько-нибудь серьезных научных работ в области «Энормоз».
Таким образом, благодаря разведке советское правительство и ученые во главе с И.в. Курчатовым довольно хорошо представляли положение дел по созданию ядерного оружия во всех странах. Достоверность информации подтверждалась разными источниками – в то время с разведкой сотрудничали физики охотно: они прекрасно понимали роль СССР в мировой войне, и именно с нашей страной были связаны надежды на Победу над фашизмом.
И совсем не случайно в документах 1-го управления НКГБ СССР значатся такие слова:
«За период ведения агентурной разработки, т. е. с конца 1941 г. до настоящего времени, достигнуты довольно значительные результаты. За это время была создана агентура, систематически снабжавшая нас ценной информацией, позволившей следить за развертыванием научных работ по странам, а также ценными техническими материалами по существу проблемы…»
В историю ХХ века работа советской разведки по «Атомному проекту» войдет как одна из самых результативных.
«дОверьтесь Харитону и сОболеву!»
Именно так можно сформулировать ту просьбу, с которой обратился Курчатов к руководству НКГБ СССР.
По сложившейся традиции с материалами, поступающими от разведчиков, Игорь Васильевич знакомился сам, а затем «распределял» необходимую информацию по тем или иным сотрудникам Лаборатории № 2. Естественно, они не знали, откуда и как Курчатов узнавал о котлах, о методах разделения изотопов урана, о конструкции атомной бомбы, о плутонии.
Информации от разведчиков приходило все больше, и теперь уже Курчатов сам не мог справиться с переводами материалов. К тому же он опасался упустить важные детали, поступавшие по конструкции бомбы или по ее расчету.
30 апреля 1945 года он обращается к начальнику 1-го Управления НКГБ СССР Г.Б. Овакимяну с просьбой допустить к переводу разведматериалов Ю.Б. Харитона и С.Л. Соболева.
«Записки» И.В. Курчатова очень точно передают характер работ того времени. В частности, он пишет: «… прошу Вашего разрешения допустить к работе по его переводу проф. Ю.Б. Харитона (от 2-й половины стр.2 до конца, за исключением стр. 22).
Проф. Ю.Б. Харитон занимается в Лаборатории конструкцией урановой бомбы и является одним из крупнейших ученых нашей страны по взрывным явлениям.
До настоящего времени он не был ознакомлен с материалами, даже в русском тексте, и только я устно сообщил ему о вероятностях самопроизвольного деления урана-235 и урана-238 и об общих основаниях «implosions»-метода».
В своей «Записке» Игорь Васильевич выделил ту часть, где говорится о том, что Харитон еще ни разу не читал материалы, добытые разведкой.
В другой «Записке» акценты он ставит иначе: «Прошу Вашего разрешения допустить к работе по переводу материалов по математическим вопросам разделительной установки академика Сергея Львовича Соболева.
До настоящего времени академик С.Л. Соболев знакомился с русским текстом материалов по этим вопросам, а перевод их производился либо Вашими работниками, либо проф. И.К. Кикоиным.
Моя просьба о допуске к работам по материалам по переводу акад. С.Л. Соболева вызвана большим объемом материалов и большой загрузкой проф. И.К. Кикоина».
В архивах «Атомного проекта СССР» не сохранилось ничего о том, как прореагировали руководители НКГБ СССР на просьбу Курчатова. А Харитон и Соболев никогда сами не рассказывали об этом эпизоде в своей жизни. Вероятнее всего, к документам разведки их так и не подпустили – они получали только русские тексты. В НКГБ опасались, что подлинники могут помочь в раскрытии источника информации. Чем меньше людей знает о его существовании, тем надежней работа разведки. Этот принцип соблюдался неукоснительно. И поэтому даже сегодня, полвека спустя, завеса секретности опущена над многими страницами «Атомного проекта».
филиал в Ленинграде…
Большинство физиков, на плечи которых легли заботы «Атомного проекта СССР», были выходцами из Ленинградского физико-технического института. Естественно, что Курчатов считал необходимым именно там создать «филиал Лаборатории № 2». Во время блокады это сделать было невозможно, но насколько изменилась ситуация после того, как она была снята?
Предполагалось, что в Ленинграде будет организовано производство оборудования для диффузионного метода разделения изотопов. В городе была мощная промышленность, да и физиков вполне хватало… По крайней мере, именно так было до войны и блокады.
В Ленинград выехали И. Кикоин, А. Алиханов, С. Соболев и И. Вознесенский. Им предстояло определить, насколько реально организовать там производство так нужного для «Проекта» оборудования и приборов.
Академик И.К. Кикоин так рассказывал об этой поездке:
«Мы… выехали в Ленинград с целью выяснить, кого из оставшихся в живых после блокады можно привлечь к работам в Лаборатории № 2. И.Н. Вознесенскому повезло – ему удалось для своих работ обнаружить (через НКВД) около 10 человек. С физиками оказалось хуже – всего несколько человек, так как значительная часть их, в основном сотрудников Физико-технического института, была в эвакуации, остальные погибли в Ленинграде. Одновременно прозондировали состояние ведущих предприятий Ленинграда и возможность их привлечения к нашим работам…»
Филиал Лаборатории № 2 был создан Постановлением ГКО № 5407 сс 15 марта 1944 года. Его руководителем был назначен И.К. Кикоин. При Филиале образовывалось Особое конструкторское бюро во главе с И.Н. вознесенским. Сотрудники возвращались из Свердловска, где они работали в годы войны, в Ленинград.
Уже через месяц филиал Лаборатории № 2 и ОКБ начали действовать. Им предстояло создать методы разделения изотопов урана и сконструировать экспериментальное оборудование, необходимое для промышленного производства ядерной взрывчатки.
«источник не рассекречен…»
Поток секретной информации из Америки нарастал по мере того, как расширялись работы по «Манхэттенскому проекту». Американцам не удавалось предотвратить утечку секретной информации, и это для наших разведорганов становилось все очевидней…
В марте 1944 года новая пачка документов по бомбе поступила в ГРУ Генштаба Красной Армии. Это был весьма подробный отчет по созданию оружия. Любопытно, что до сегодняшнего дня источник информации неизвестен. Даже в архивах ГРУ след его потерян, и это позволило «источнику» спокойно дожить до глубокой старости.
«Ахилл» – такой псевдоним был у сотрудника ГРУ А.А. Адамса. Он получил от одного из ученых, занятых в «Манхэттенском проекте», не только документацию по бомбе объемом около тысячи страниц, но и образцы чистого урана и бериллия. Эта «посылка» по дипломатическим каналам благополучно добралась до Москвы.
Сопроводительное письмо «Ахилла» позволяет лучше представить ту атмосферу, в которой приходилось работать нашим разведчикам. В частности, «Ахилл» пишет:
«Дорогой Директор!
…На сей раз характер посылаемого материала настолько важен, что потребует как с моей стороны, так и с Вашей, особенно с Вашей, специального внимания и срочных действий…
Не знаю, в какой степени Вы осведомлены, что здесь усиленно работают над проблемой использования энергии урана (не уверен, так ли по-русски называется этот элемент) для военных целей. Я лично недостаточно знаю молекулярную физику, чтобы Вам изложить подробно, в чем заключается задача этой работы, но могу доложить, что эта работа уже здесь находится в стадии технологии по производству нового элемента – плутониума, который должен сыграть огромную роль в настоящей войне…
Секретный фонд в один миллиард долларов, находящийся в личном распоряжении президента, ассигнован и уже почти израсходован на исследовательскую работу и работу по разработке технологии производства названных раньше элементов. Шесть ученых с мировыми именами как Ферми, Аллисон, Комптон, Урей, Оппенгеймер и др. (большинство – получившие Нобелевскую премию), стоят во главе этого проекта.
Тысячи инженеров и техников различных национальностей участвуют в этой работе…
Три основных метода производства плутониума применялось в первоначальной стадии исследований: диффузионный метод, масс-спектрометрический метод и метод атомной трансмутации. По-видимому, последний метод дал более положительные результаты. Это важно знать нашим ученым, если у нас кто-нибудь ведет работу в этой области…
Моя связь – с источником высокой квалификации, который был бы более полезен, если бы он мог встретиться с нашими высококвалифицированными химиками и физиками… Это только начало. Я буду несколько раз получать от него материал. В первой оказии – около 1000 страниц.
Материал сов. секретный и здесь, несмотря на то, что я вертелся возле университетов около двух лет, до последнего времени ничего конкретного узнать не мог. Здесь научились хранить секрет… Персонал тщательно проверяется. Слухов вокруг этих предприятий масса. Лица, работающие на периферийных предприятиях, туда уезжают на год без права оставления территории предприятий, которые охраняются воинскими частями…
Мой источник мне сообщил, что уже проектируется снаряд, который, будучи сброшен на землю, излучением уничтожит все живущее в районе сотен миль. Он не желал бы, чтобы такой снаряд был бы сброшен на землю нашей страны. Это проектируется полное уничтожение Японии, но нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние на нас, когда в их распоряжении будет такое оружие…
Мне трудно писать. Мое зрение весьма ограничено, но мои письма не важны, а важен материал: надеюсь ему будет уделено нужное внимание и последует быстрая реакция, которая будет мне руководством в дальнейшей работе…
Посылаю образцы ураниума и бериллиума…»
Еще много имен скрывает история. Возможно, мы никогда не узнаем обо всех, кто стремился помочь нашей стране. Это была признательность за нашу Победу, за спасение человечества от фашизма.
Безусловно, физик Клаус Фукс дал бесценные материалы нашему «Атомному проекту». Они стали своеобразной путеводной нитью, которая провела команду Курчатова по лабиринтам ядерной физики. Удалось избежать многих ошибок, определить кратчайшие пути к созданию атомной бомбы.
Но будем помнить, что не только Клаус Фукс, но и другие ученые, работавшие в США, Канаде и Англии, помогали нам. Их имена, вероятнее всего, никогда не будут открыты – и не нам судить: правильно ли это или нет… Просто будем помнить, что такие люди жили и боролись за наше будущее.
Напомню, свое донесение «Ахилл» написал в июле 1944 года. Однако он уже знает, что атомные бомбы будут применены против Японии. Это прозрение или уже летом 44-го американцы планировали атомную атаку на Хиросиму и Нагасаки?
Мне кажется, «Ахилл» призывает нас по-новому взглянуть на ход «Манхэттенского проекта» – не исключено, что многие его страницы написаны иначе, чем это представляется общественности.
