Текст книги "Записки шкраба на пенсии"

Автор книги: Владимир Шилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Владимир Шилин
Записки шкраба на пенсии

Часть первая. Мечта о небе

Глава 1. Подготовка к поступлению в училище

«Жизнь-загадка, которую надо уметь принять и не мучить себя постоянным вопросом: «В чем смысл моей жизни?» Лучше самим наполнить жизнь смыслом и важными для вас вещами»

Пауло Коэльо – бразильский прозаик и поэт

С начала я должен вам рассказать, кто я такой и почему так назвал свою книгу. В прежней своей жизни я был военным летчиком и большую ее сознательную часть посвятил самолетам и небу. Ко всему прочему я был не просто военным летчиком, а инструктором и подготовил к самостоятельным полетам на самолетах Л-29, Миг-17 и МиГ-21 тридцать три курсанта в Борисоглебском высшем военном авиационном училище летчиков имени Валерия Павловича Чкалова.

В авиации летчиков-инструкторов называют «шкрабами» и не по штатной должности, а по смыслу этой профессии. К примеру, командир полка тоже является инструктором, хоть это может быть и звучит довольно необычно.

«Шкраб» – слово из старого советского словаря. Оно появилось в первые послереволюционные годы как сокращение словосочетания «школьный работник». Впервые определение летчика-инструктора как шкраб прозвучало в докладе первого наркома просвещения молодой страны Советов Владимиру Ильичу Ленину. Луначарский докладывал о том, что: – «в Московской школе авиации летчики не могут летать, теряют в воздухе сознание из-за скудного красноармейского пайка», а в конце доклада сокрушенно произнес: «шкрабы голодают». Ленин очень удивился слову шкраб, считая его безобразным определением для учителя, но после этого название прижилось, кроме этого летчикам по распоряжению Ленина стали выдавать дополнительный летный паек, а Ворошилов ввел для них горячие завтраки.

Теперь, надеюсь, стало более понятно, кто я такой и почему я выбрал такое название для своей книги. А теперь с вашего позволения приступаю к изложению своей жизни в авиации.

Как же человеку выбрать свое призвание, свою профессию, так чтобы не только радоваться от того дела, которым ты занимаешься, но и приносить пользу своей стране и близким, и в то же время получать удовлетворение от жизни. Как говорил Николай Островский устами Павки Корчагина: «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Для современной молодежи наверно это звучит слишком наивно и напыщенно, но поверьте мне, что для большинства представителей моего поколения это были не просто слова, а призыв к действию.

Так как же сделать так, чтобы каждый день торопиться на работу, не только для получения материальных благ, а чтобы заниматься любимым делом, нужным людям и стране, гордиться им, а после успешного его выполнения спешить домой, где тебя ждут с нетерпением твои любимые и понимающие тебя родные и друзья. Легко, наверное, выбирать призвание в жизни людям, у которых уже сложилась определенная фамильная династия, чьи родные много лет служат для тебя примером в выборе профессии. Для меня же выбор профессии военного летчика был практически случаен, как наверно и для многих молодых людей, думающих о своем будущем. Я постараюсь вместе с вами понять сам и попытаться объяснить вам как произошло это со мной.

В моей семье и во всех окружающих меня семьях не было не только военного летчика, но даже и просто военного. Самый крутой военный это мой отец – ефрейтор запаса после прохождения срочной службы. Со слов моей мамы в самом раннем детстве я тоже хотел пойти по стопам своего отца, работающего машинистом на тепловозе. Однако, мое желание кардинально изменилось после того как я научился читать и прочитал практически все книги о приключениях и фантастике. Я был записан во все ближайшие библиотеки в нашем районе. Я просто зачитывался книгами Валентина Катаева, Вениамина Каверина, Валентина Пикуля, Марка Твена, Майна Рида, Фенимора Купера, Вальтера Скотта, Жюль Верна, Джека Лондона, Александра Дюма и многими другими. Я читал, как в народе говорят, запойно. Однажды мне здорово влетело от моей мамы, когда она меня застукала за чтением книжки с фонариком под одеялом ночью. Прогресс не стоит на месте, в отличие от Алеши Пешкова (Максима Горького), который читал на чердаке при свете луны, отраженной от кастрюли. Несмотря на то, что я очень много времени тратил на чтение, я успевал и с ребятами в футбол погонять, и кружки посещать, и в школе хорошо учиться.

И вот где-то лет в двенадцать я случайно наткнулся на книгу «Вам взлет» Анатолия Маркуши (летчика-испытателя). Эта книга меня просто привела в неописуемый восторг. В ней так просто, доходчиво и заманчиво автор рассказывал о самолетах, летчиках, их буднях и приключениях, что я не смог в них не влюбиться с первого раза и на всю оставшуюся жизнь. Дальше – больше, я стал изучать самолеты, записался в авиамодельный кружок, стал читать все попавшиеся мне книги о летчиках и полетах. От Сани Григорьева из «Двух капитанов» Каверина я был просто без ума и не раз перечитывал его приключения. Я, так же как и он влюбился в Катю Татаринову, летал с ним в поисках шхуны капитана Татаринова, и презирал подлого и низкого человека Ромашова. Красная нить книги «Бороться и искать, найти и не сдаваться» может стать смыслом жизни для каждого не равнодушного человека.

Мальчик с самолетом, источник – https://ru.depositphotos.com/106302998/stock-photo-little-boy-with-airplane.html

Таким образом, уже к шестому классу я определился, кем я буду. Кстати, мое решение о поступлении в авиационное училище вызвало, мягко говоря, резкое неприятие моих родителей, особенно мамы. Она была уверена, что я не смогу стать летчиком, тем более военным летчиком, по состоянию здоровья, так как в детстве (до школы) я переболел всеми известными детскими болезнями, и мама, с ее слов, не вылезала со мной из больниц. От слов она даже переходила к практическим действиям. Чтобы доказать мне, что я по здоровью не поступлю в училище, она добилась оценки моего слуха в каком-то научно-исследовательском институте. Испытание было серьезным, меня подключили к какому-то аппарату и проверили слух. К ее глубокому разочарованию слух у меня оказался отличным, как сказал доктор, проводящий осмотр – я начинал слышать уже на частотах ультразвука. Кроме этого мама пугала меня моим постоянным насморком, от которого я, однако избавился заранее уже перед поступлением в училище, удалив гланды и аденоиды. К тому же я был критически застенчивым и нерешительным подростком.

Что же надо делать, чтобы поступить в летное училище. Для себя я решил, что кроме хорошей учебы для будущего летчика нужно еще крепкое здоровье и решительный характер. К сожалению, в наше время фитнес клубов еще не было, поэтому под руководством своего родного дяди Паши (физически очень крепкого человека) я стал заниматься атлетическими упражнениями (списанными из какой-то брошюры), с самодельными снарядами, зимой обтираться снегом и так далее и тому подобное.

Я даже купался несколько раз в проруби и на спор с ребятами, практически не умея плавать, переплывал Москву-реку в районе Коломенского. На другой берег – толкая перед собой бревно для страховки, а назад – уже самостоятельно без подручных плав средств. Я поступал практически во все кружки, которые только смог найти – футбол, баскетбол, бокс, велосипед, шахматы, настольный теннис и еще много куда. Иногда ездить, чтобы в них заниматься приходилось через всю Москву. Например, велосипедная секция находилась в Филях, а жили мы тогда в Перерве (с пересадками на двух электричках), футбол – в Лужниках так же долго (электричка и две пересадки на метро). Хорошо, что в мое время все кружки были бесплатными и доступными для всех желающих.

Глядя на все эти мои действия с высоты прожитых лет, можно однозначно сделать вывод, что к поступлению в училище я готовился серьезно и основательно. К слову сказать, за все время летной работы я практически не болел до самого конца летной карьеры, которую я, к большому моему сожалению, окончил немного раньше, чем мне хотелось бы из-за обнаруженной у меня язвы. Кстати окончательно по состоянию здоровья я не был списан, мне врач дал еще один шанс, подлечиться и снова приехать на медкомиссию в Центральный научно-исследовательский госпиталь авиационной и космической медицины. Но это из-за служебной занятости мне сделать не удалось, да и должность моя на тот момент позволяла мне не летать. Короче я дал слабину и не стал до конца бороться. Моя язва, в конце концов, через несколько лет сама рассосалась, скорее всего, из-за того, что я перестал нервничать по любому пустяку. Да и возможность летать так же много и интересно, как было до начала 90-х годов из-за отсутствия керосина, стало невозможно. Смотрел я на своих коллег, которые еще числились летчиками, и было за них обидно и страшно. Нам и до этого в центральном аппарате летать было проблематично, пока договоришься о командировке для личной тренировки в полетах, семь потов сойдет. Натренированности никакой, сплошное восстановление навыков после длительных перерывов. А когда в полках возникли проблемы с керосином, летать стало практически невозможно. Не полеты, а сплошное издевательство над организмом и безопасностью полетов. Последний свой полет (уже не крайний, как обычно говорят летчики) я совершил через два дня после своего сорок первого дня рождения – 3 октября 1991 года. В результате мой налет на истребителях составил в общей сложности две с половиной тысячи часов, я освоил семь типов самолетов, имел допуски по всем видам летной подготовки, как из передней кабины, так и в качестве инструктора. Это не похвальба, а констатация исторического факта, зафиксированного в пяти летных книжках, не считая курсантских.

Как же так вышло, что я стал военным летчиком. В десятом классе я, как и все ребята, стал ждать вызова в военкомат, чтобы заявить о своем желании поступить в летное училище. В СССР в те времена была общевоинская обязанность и юноши по достижении восемнадцати лет должны были отслужить в армии, а до этого они должны были пройти медицинскую комиссию при военкомате и получить распределение в каких войсках будут служить. После того как все мои одногодки уже получили так называемое приписное свидетельство, а меня все не вызывали и не вызывали, я стал волноваться и сам поехал в военкомат и обратился напрямую к военкому – как же так? Он распорядился разобраться со мною. Выяснилось следующее, из-за каких-то бюрократических недоработок мое личное дело было сдано в архив, и если бы не мое обращение в военкомат, я возможно вообще не был бы призван в армию. В результате задержки при вызове в военкомат оказалось, что разнарядки в летные училища уже практически закончились и остались только Тамбовское и Балашовское училища. Так как я мечтал стать летчиком истребителем, а это были училища бомбардировочной и транспортной авиации, естественно меня это очень расстроило. Пришлось думать, что делать– или ждать целый год или выбирать одно из двух оставшихся училищ. В результате я выбрал Тамбовское, и ничуть не пожалел о своем выборе. В конце концов, судьба распорядилась так, что я стал летчиком-инструктором штурмовой авиации, которая, на мой взгляд, дает возможность летчику использовать весь комплекс приемов и истребительной, и бомбардировочной авиации.

Перед поступлением в училище я начал проходить медицинские комиссии сначала при военкомате, а потом и городскую комиссию. На городской медицинской комиссии, первый врач, к которому я был направлен, оказался отоларингологом (ухо, горло, нос по-простому). Он для начала осмотрел мое горло и заявил, что по состоянию миндалин я негоден к летной работе, если их не удалю (не зря мне мама говорила). Я его уговорил, чтобы он проверил все остальное, выписал мне направление на операцию и разрешил пройти всех остальных врачей, а уже после выпускных экзаменов в школе удалить гланды и прийти к нему повторно. В результате этого мне сразу после выпускных экзаменов пришлось ложиться в больницу на операцию. Повторно после операции, когда я пришел на комиссию, врач лишь убедился, что гланды у меня удалены и дал добро на поступление в училище. Совет для ребят, собирающихся стать военными летчиками. Отоларинголог кроме всего прочего проверяет устойчивость вестибулярного аппарата. Проверка простая – сажают тебя на специальное кресло и крутят на время в разные стороны, заставляя наклонять время от времени голову. Потом надо встать, пройти прямо, не шатаясь и попасть поочередно пальцами в кончик носа. Натренировать вестибулярный аппарат легко, лучшая тренировка – качели. Так что совет тем, кто решил стать летчиком, тренируйтесь заранее.

Время меня очень серьезно поджимало, но все обошлось, я успел, и гланды с аденоидами вырезать, получить направление и документы для поступления в училище и уехать вовремя в Тамбов. Я был одним из последних, кто приехал в училище на поступление с документами на руках. Дело в том, что документы абитуриентов отправляются по почте и на руки не выдаются. Но так как я опаздывал, то военком пошел мне навстречу и выдал документы на руки. В войсковом приемнике (так называется место, где абитуриенты живут до поступления) оказалось так много ребят, желающих поступить, что мне стало немного не по себе. Конкурс был шесть-восемь человек на место.

Мое желание стать военным летчиком, кстати, мгновенно подверглось жестокому испытанию, когда нас первый раз повели на обед. Во-первых, это была солдатская столовая, во-вторых, нас пытались накормить гороховой кашей без масла и без приправ. Такое я съесть не смог. Некоторым ребятам, однако, такая пища понравилась, но я с тех пор этот обед запомнил навсегда. Потом правда с голодухи пришлось, есть и не такое до тех пор, пока мы не поступили в училище. Курсантов даже младших курсов в отличие от абитуриентов кормят в курсантской столовой и пищей без изысков, но довольно вкусной и сытной. Медицина дает гарантию, нас же готовят в летчики, а не в солдаты. Я, думаю, это являлось дополнительной проверкой пацанов, оторванных от маминой юбки и заботы, на возможность стать военным человеком.

Народ в абитуре (войсковой приемник) был совершенно разный со всех уголков нашей необъятной на тот момент Родины. Я впервые встретился с совершенно разными по национальностям, менталитету, уровню образования и характеру людьми, и это было так интересно, с некоторыми судьба меня соединила на многие годы. В войсковом приемнике у меня уже появились друзья, например Саня Иванов, Валя Синицын, Сережка Глебов, Генка Лихачев, с которыми мы дружили и служили долгие годы.

Доходило до курьезов. С нами в училище поступал парень (Вася Бороздин), который откуда-то из глубинки ехал поступать в Тамбовское авиационно-техническое училище, и мечтал стать авиационным инженером, а приехал в летное. Все объясняется очень просто – с железнодорожного вокзала к училищу идет один автобус №5. Он проходит сначала мимо авиационно-технического училища, а потом приходит к летному, но Вася об этом не знал. Когда он об этом узнал, было уже поздно, наш Вася прошел медицинскую комиссию, сдал все экзамены и был зачислен на первый курс летного училища. Вася не очень то и расстроился. Так мы с ним и прослужили первые два года после выпуска из училища лейтенантами летчиками-инструкторами в Ряжском полку на самолетах Л-29.

Хоть и ходят слухи о том, что для поступления в летное училище важно только здоровье, на самом деле проваливали и за двойки на экзаменах. Таких неудачников было большинство. Как говорится в авиационном народе – кал, мочу сдал, на экзамене засыпался это как раз про таких. Мне и самому до сих пор стыдно за вступительный экзамен по физике. Дело в том, что в школе я ее очень хорошо знал. Варвара Никифоровна Муравская (наша физичка, а заодно и классная в десятом классе), когда весь класс плыл при опросе домашнего задания по очередному сложному вопросу, вызывала к доске (без ложной скромности об этом заявляю) меня и я всегда как-то, иногда по наитию выплывал и спасал остальных. По секрету скажу, что она была ко мне неравнодушна. Не подумайте ничего крамольного, ей было за пятьдесят на тот момент. Просто, когда она узнала, что я собираюсь стать военным летчиком, ее отношение ко мне стало покровительственным что ли. Она, по-моему, в молодости была знакома или влюблена в какого-то летчика. Варвара Никифоровна иногда прощала мне некоторые, как бы помягче сказать, неточности. Например, у меня в аттестате зрелости нет ни одной тройки, благодаря моей любимой физичке. При оформлении аттестатов зрелости она пригласила меня к себе в кабинет и на моих глазах исправила мою единственную тройку по экономической географии за 9-й класс на четверку. Я, конечно, понимаю, что это как то не очень педагогично. Но, если посмотреть с другой стороны, зачем мне нужна эта экономическая география в самолете, летящем на уничтожение ядерной бомбой какого-нибудь американского города, зато общий высокий балл аттестата зрелости поднял мои шансы для поступления в училище еще на одну ступень. Так что спасибо моя любимая Варвара Никифоровна. Наверно из-за этого я свою седьмую на момент написания этих записок внучку посоветовал дочери и зятю назвать Варенькой.

Что-то понесло меня в лирические воспоминания, извините. Так вот, я абсолютно не готовился к вступительным экзаменам в училище, считая, что главное пройти медицинскую комиссию, и из-за этого я чуть не погорел. На экзамене по физике мне попался закон Бойля-Мариотта. Если кто-то уже не помнит, это звучит следующим образом – «при постоянной температуре и массе идеального газа произведение его давления и объема постоянно». Экзамен принимала очень милая и добрая женщина (помоложе, но очень напомнившая мне Варвару Никифоровну). Я так плавал на этом законе, что только доброта этой женщины спасла «Штирлица» от провала. Она мне поставила тройку, что было вполне достаточно при моих других положительных оценках для поступления. Мы с ней потом нельзя сказать, чтобы подружились, но она поняла, что я не совсем тупой и из меня еще может получиться что-то дельное. В дальнейшем за все зачеты и экзамены по физике в училище я получал только отлично автоматом (автоматом, если кто не знает – это когда ставится отлично по результатам оценок и активности на занятиях за весь семестр или курс). Все остальные вступительные экзамены я даже и не помню, как сдавал, но результат оказался положительным.

Кроме того, впервые в истории летных училищ для оценки возможности стать военным летчиком мы были подвергнуты психологическому отбору. Это были собеседования, тесты на эрудицию, скорость реакции, сообразительность, стрессоустойчивость и многое что еще, я просто не все помню. Был, к примеру, такой тренажер с педалями и ручкой управления как на самолете. Перед тобой находится экран, на котором нарисована синусоида, по ней движется горящая лампочка. Необходимо, управляя педалями и ручкой управления, провести эту лампочку, не выходя за границу синусоиды. Для меня это оказалось достаточно сложным испытанием. На этом тренажере проверяется координация движений рук и ног. На самом деле тренажер был отрегулирован таким образом, что движения педалей и ручки были загрублены до предела, и их невозможно было сдвинуть на незначительные отклонения. В результате лампочка моталась по положенной ей трассе как пьяный водитель.

По результатам всех тестов определялась группа психологической готовности абитуриента, и делался вывод о целесообразности или нецелесообразности обучения профессии военного летчика. В дальнейшем психологический отбор стал обязательным во всех авиационных училищах. По-моему уже достаточному опыту это испытание, если его будут проводить профессионально и на хороших инструментах и с хорошими методиками должно стать главным при оценке возможности человека стать военным летчиком того или иного рода авиации. Всему остальному, за исключением конечно здоровья можно человека научить и натаскать, но скорости реакции, стрессоустойчивости, сообразительности и т.п. научить в училище невозможно. Что природа и родители дали индивидууму, то получите, распишитесь и пользуйтесь, как говорится.

Но отчаиваться никогда не надо, для тренировки есть очень много тестов, которые все-таки могут улучшить отдельные показатели организма. Надо тренировать память и стрессоустойчивость. Память тренируется достаточно просто, учите стихотворения. Я, например, на спор с учительницей русского и литературы в восьмом классе выучил наизусть всю поэму М.Ю.Лермонтова «Мцыри», попробуйте – это очень легкая поэма.

«Немного лет тому назад,

Там, где сливаяся шумят,

Обнявшись будто две сестры.

Струи Арагвы и Куры,

был монастырь…..» и т.д.

Тот метод, который был в нашей компании для тренировки стрессоустойчивости и смелости, я категорически не рекомендую никому повторять!!! Мы залезали на портальный кран, привязывали веревку на удалении метра два от перекладины, с которой надо было прыгнуть, поймать веревку руками и по ней спуститься на землю. Перекладина находилась на высоте метров двадцать от земли. Чтобы заслужить уважение всех остальных, в нашей команде тест обязан был пройти каждый. Мы этим занимались, когда нам было лет по четырнадцать. В настоящее время можно придумать более щадящий метод.

Таким образом, в августе 1968 года, пройдя горнило войскового приемника, медицинской комиссии, вступительных экзаменов и психологического отбора я был зачислен на первый курс Тамбовского высшего военного авиационного училища летчиков Дальней авиации им. Героя Советского Союза Марины Михайловны Расковой. Счастью моему не было предела.

Это я, после поступления в училище. Ура, товарищи!!!!!

Источник – фото из архива автора