Текст книги "Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил"

Автор книги: Владимир Белобров

Соавторы: Олег Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Развяжите ему рот, – приказала Кащенко. – Пусть говорит.

Полботинкин вытащил у шакала изо рта еловую шишку.

– Говори, – он пнул Витю в бок.

– Меня послал Кузнецов. Шеф хочет заключить с вами перемирие, чтобы наши банды смогли объединиться и навалять слону Носову! По одиночке мы не наваляем слону!

– Зачем мне надо навалять слону? – спросила зебра. – У нас со слоном нормальные отношения.

– Слон украл свинью!

– Знаю! – Кащенко закинула ногу на ногу. – Он же не у меня украл. Кузнецов сам виноват! Он поступил по-свински! Монополизировал свинью, которая по закону джунглей должна была быть съедена всеми вместе!

– Шеф признает свою ошибку и предлагает свинью поделить.

Зебра задумалась. Она подумала, что с кабаном договариваться бессмысленно. Кабан прекрасно понимает, что если они помирятся, в лесу порядка не будет. Начнется беспредел. Чтобы был порядок, необходимы две банды. Две мощные банды, которые поддерживают порядок и не дают беспредельничать никому. С другой стороны, охота было сожрать свинью. Если теперь свинью не сожрать, звери перестанут ее, зебру, уважать и саму могут сожрать. Значит, придется временно объединиться с кабаном, отбить у слона свинью, а потом... А потом Полботинкин подползет под кабана и откусит у него яйца. Вот и все.

Кащенко сказала шакалу:

– Передай Кузнецову, что я согласна.

ГЛАВА 24

В КОТОРОЙ ЗВЕРИ КУРЯТ

Слон Носов со свиньей Колбаскиной на спине подошли к заброшенному городу. Впереди стояли полуразрушенные стены, заросшие плющом и тропическими растениями. На остатках от ворот сидела горилла Махно и ела бешеный огурец.

– Привет, Махно! – протрубил Носов.

– Привет, Носатый! Какими судьбами? – Бандерлоги, хоть и не соблюдали закон джунглей, со слоном отношения поддерживали, из-за его бесспорных размеров. А слон Носов со всеми дружил, потому что был справедливый.

– Вот, пришли на экскурсию. Это Роза Петровна, – он показал на свинью хоботом. – Она хочет осмотреть ваш город.

– А чего! Па-жа-лста! – Махно пожала плечами. – Чего тут смотреть-то? Обезьяна спрыгнула с забора. – Все засрали!

– Не выражайся, пожалуйста, – слон погрозил обезьяне хоботом. – Тут же дама!

Махно посмотрела снизу на Колбаскину.

– Дама из Амстердама, – и исчезла за воротами.

Слон прошел внутрь. За воротами Колбаскина увидела руины домов и полно обезьян. Обезьяны прыгали по руинам, орали, гадили и дрались между собой.

– Хрюй, – разочаровано сказала свинья Роза, – а я думала, здесь культурно, высокие дома и чистенько... А здесь хуже, чем в лесу. Такая антисанитария! Тут, наверное, полно вредных микробов! Товарищ Носов, нельзя ли нам отсюда уже уехать? Хрю!

Но тут обезьяны заметили слона и завизжали так громко, что у Колбаскиной зазвенело в ушах. Одна обезьяна залезла на спину к другой, и они стали ходить взад-вперед, изображая слона и свинью. Вперед вышла большая старая обезьяна и врезала им по жопам. Это был вожак бандерлогов Бабаян. Бабаян поклонился слону и сказал:

– Здравствуй, брат Носов! Рады тебя видеть. Наш дом – твой дом. Отдохни, расслабься, покури дури. – Бабаян сделал жест рукой. Обезьяны за ним расступились. Перед слоном и свиньей открылась огромная куча из фруктов и пучков зелени.

Носов приставил к уху Колбаскиной хобот и прошептал.

– Давайте, Роза Петровна, примем приглашение и немного посидим, а то как-то неудобно... Они старались... – Слон поклонился бандерлогам и приложил хобот к сердцу. – Спасибо, братья обезьяны! С удовольствием принимаем ваше приглашение!

Они подошли к куче, и расселись вокруг. Слон вспомнил, что у него болит живот, и ему лучше бы воздержаться от фруктов. Но не захотел отказом обижать хозяев, и сразу съел пять дынь, восемь кабачков, два арбуза, тыкву и бочку апельсинов.

А Роза Петровна кушала огурцы, по которым успела соскучится в лесу. Ей уже начинало тут нравиться.

Бабаян достал трубку.

– Покурим? – предложил он гостям.

– Покурим, – слон кивнул.

– А свинья твоя будет? – спросил Бабаян.

Слон покраснел.

– Роза Петровна, – сказал он строго, – еще не сказала мне определенно, моя ли она свинья или не моя.

– Миль пардон... Будете, дама, курить дурь?

– А хорошая ли дурь? – Колбаскина захрустела коркой.

– Привозная. Из Индии.

– Ну, я не знаю. Я, вообще-то, не курю. Но... Хрю... Интересно попробовать.

Бабаян протянул Колбаскиной раскуренную трубку.

– Как это нужно курить?

– Тяните в себя, а потом долго не выдыхайте.

Свинья вытянула вперед губы, затянулась и закашлялась. Носов улыбнулся и постучал ей по спине хоботом.

– Будь здорова, не кашляй, – сказал он и засмеялся.

У Калбаскиной подогнулись копыта, и она зарылась пятачком в землю. Огурец, который свинья ела, приклеился к ней на лоб.

Бабаян засмеялся.

– Товарищ Носов, – сказала Колбаскина обиженным голосом, – я вам не давала повода на такую фамильярность! А если вы думаете, что раз ваш брат покрывал меня как угодно грубо, вам можно вот так вот бить меня своим хоботом по спине, то вы ошибаетесь! Я терпела вашего, так называемого, брата только потому, что была поставлена в безвыходную ситуацию! У меня были такие нюансы! Но теперь, когда я смею надеяться, что я свободна, крайне низко напоминать мне о том, чего я стала невольной жертвой! Хрю! Я думала, что вы благородное животное, товарищ Носов! А вы, оказывается, подлый, как неразвитый кабан, низкий слон! – Колбаскина зарыла пятачок в копытца и зарыдала.

– Круто гонит! – Бабаян вытащил изо рта трубку и захохотал, У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! У-ху-ху-ху-ху! На, пыхни! – Он протянул трубку Колбаскиной. Свинья автоматически затянулась и сказала Бабаяну:

– Другие бы на вашем месте дали женщине попить водички, а не совали бы им в пятак свои вонючие трубки!

Бабаян от хохота упал на спину и перебирал в воздухе ногами, как велосипед. При этом он крутился по часовой стрелке вокруг своей головы.

А слону было не смешно. Ему было так стыдно, как не было бы стыдно даже тогда, когда бы Роза Петровна застала его какающим. Уж лучше бы она застала меня какающим, чем такое, – подумал Носов. – Как же я мог себе позволить быть с ней таким грубым?!

– Роза Петровна, – Носов осторожно подергал свинью хоботом за плечо! Не обижайтесь, пожалуйста! Я случайно так сделал, не рассчитал... Простите меня...

У Розы Петровны в голове так быстро крутились мысли, что она к этому моменту уже забыла из-за чего именно она обиделась на слона, но, как женщина, точно знала, что Носов виноват. И решила его пока не прощать.

– Легко обидеть маленькую беззащитную женщину, такому здоровому парню! Если хотите, можете меня еще за хвост дернуть! – Она повернулась к слону своим крючком.

У слона несознательно встал. Когда Бабаян увидел, он чуть не задохнулся от смеха.

– Ну и барометр! – выкрикнул он.

Носова рассердило это замечание, он хотел стукнуть Бабаяну хоботом по голове, чтобы тот больше так не шутил, но тут в город вошел страус Пиноккио с петухом Моисеевым на шее. Пиноккио слон знал и, в принципе, считал его родственником, потому что у них вроде бы были общие предки, от которых страусу достались короткие крылья, а слону длинный хобот. А того красножопого, который сидел у страуса на шее, Носов видел впервые.

Зато вот Роза Петровна узнала красножопого сразу. Свинья вскочила на ноги и бросилась к страусу.

–Хрюй! – Роза Петровна расставила передние ножки, и бежала на задних так быстро, что Пиноккио автоматически отпрыгнул в сторону, потому что испугался за свою жизнь. Извращенцы всегда пугливее других. А уж после того, как страус получил от Баратынского, он стал очень осторожным животным. Он отпрыгнул, и хотел сунуть голову в песок, но вместо песка со всей силы двинул головой о булыжную мостовую. Он так сильно стукнулся о камни макушкой, что мгновенно потерял сознание и повалился на бок. Моисеев с криком "Куда-х-тах-так?!", сорвался у страуса с шеи и перелетел Бабаяну на голову. Бабаян вскочил на ноги и стряхнул передней лапой Моисеева с головы. Петух получил ускорение по заду и влетел в кучу из фруктов. Как раз клювом в дыню. Он воткнулся по самый гребешок и застрял. Уперся лапами рядом с носом и замахал крыльями, пытаясь освободиться.

– Шерами Моисеев! Мон дью! – закричала свинья по-интеллигентному. – Как вы здесь оказались?!

Но Моисеев не мог ей ответить. Он отчаянно завилял задом и замахал крыльями так, что у Бабаяна с головы сдуло бейсболку, которую он всегда носил. Бейсболка досталась Бабаяну из цирка, где он работал до того, как сбежал в джунгли от злого дрессировщика Джузеппе.

Колбаскина всплеснула ножками, ухватила Моисеева за остаток хвоста и выдернула его. Хвост выдернулся легко. У петуха от стресса обострилась склонность к облысению.

– Есть здесь мужчины или нет?! – Закричала Роза Петровна, махая над головой петушиным хвостом. – Кто-нибудь, наконец, выдернет Петрушу из дыни?!

Носов понял, что это его шанс реабилитироваться в глазах свиньи. Он размахнулся хоботом и врезал по дыне. Дыня раскололась на куски, и петух Моисеев потерял сознание. Он откинулся на спину и замер с куском дыни на носу.

Таким образом, и страус и петух отключились, и спросить, зачем они сюда прибежали, было решительно не у кого.

Но тут в город вошел осел Баратынский, который пришел сюда случайно. Он сочинял стихи, и так увлекся, что не заметил, как вошел в город. Осел и теперь еще ничего не замечал. Он шел, опустив голову, и бубнил себе под нос рифмы:

У меня большие уши

Длинные предлинные

Так случилось потому что

Кровь моя старинная

Лишь у тех, кто лучше всех

Есть такие уши

Ожидает их успех

Яблоки и груши...

Осел остановился. Он увидел перед собой страуса. Пиноккио лежал на боку и молчал. Осел перестал думать про стихи, и сказал вслух:

– Иа! Ничего себе, я сильный какой! Я так, оказывается, здорово пнул ногой, что этот страус аж вон куда перелетел! А когда он пинал меня, я так далеко никогда не улетал! Иа!

– Ты что здесь делаешь, Баратынский? – спросил Бабаян, как глава администрации. Так далеко осел никогда раньше не заходил.

– Иа! – Осел увидел Бабаяна. – Меня выгнали из банды за то, что я честный и сильный! Никто не любит зверей, которые честнее и сильнее всех! Иа!

– А что ты такого честного сделал? – удивился Бабаян, который знал Баратынского неплохо.

Но осел в это время заметил Носова с Колбаскиной, забыл, про Бабаяна и сказал слону:

– Иа, Носов! Зебра Кащенко собирается помириться с Кузнецовым, чтобы вместе напасть на тебя, побить, отнять у тебя твою свинью и съесть пополам. А лось Филипп мне признался, что есть ее не будет, а надеется, что ему разрешат воспользоваться свиньей как женщиной! Иа! Они идут сюда!

От этих ослиных слов в груди у Носова все закипело. Он буквально стал бешеным слоном. Он вскинул вверх хобот и так оглушительно затрубил, что в заброшенном городе разрушилась еще одна башня. А потом слон ударил хоботом по фруктам, и во все стороны полетели куски и брызги. Мартышки вокруг завизжали и попрятались. А одна мартышка, которая решила, пока все базарят, покурить анаши из Бабаяновской трубки, получила куском арбуза по спине, и вместе с трубкой впечаталась в стену. Последние ее слова были: "Круто прибило".

– Ну, все! – Носов топнул ногой. – Пусть только сунутся! Особенно кабан! Брат, который идет на брата, хуже всех!

ГЛАВА 25

В КОТОРОЙ ШАКАЛ ВИТЯ ОКАЗАЛСЯ МЕЖДУ ДВУХ СТВОЛОВ

Шакал Витя бежал изо всех сил. Он спешил к шефу, чтобы сообщить ему, какой он Витя молодец и как он ловко придумал победить Носова и Кащенко одним ударом. Когда кабан станет единоличным хозяином леса, он назначит Витю своим главным помощником и представителем. И тогда Витя заживет! Он построит себе лучшее после шефа логово, будет есть одну падаль, и возьмет кличку Окелло, о которой давно мечтал.

Витя бежал так быстро, что, как и Пиноккио, ничего вокруг не видел.

Дерево слева, куст справа, дерево справа, дерево слева, куст, дерево, пенек, ррраз! перепрыгнул, дерево слева, раз! обошел, дерево прямо, раз! обошел, раз! обошел, говно прямо, раз, не наступил, ну и куча, это слон, раз! дерево справа, раз! яма, раз! нора, раз! перепрыгнул, червяк Свистунов высунулся, успею хвост оторвать? раз! ушел под землю, два дерева прямо, между ? щель, раз!

Витя застрял между двух деревьев. Он застрял между тех же самых деревьев, что и Пиноккио. Но в отличие от страуса, шакала некому было вытащить.

Витя дернулся, и взвыл от боли. На этот раз он застрял капитально. Деревья были не такие податливые, как слоновье дерьмо. О том, чтобы выбраться самому, не могло быть речи. Шакал уронил голову и заплакал. Неужели такая глупость могла разрушить его грандиозные планы?!

Но это было так.

ГЛАВА 26

В КОТОРОЙ НОСОВ КРАСНЕЕТ

Когда Моисеев и Пиноккио очнулись, их ввели в курс дела. Пиноккио сразу согласился встать на сторону слона, а Моисеев тоже согласился и сказал:

– Где страус, там и петух!

Но так как от Моисеева, как от бойца, толку было немного, Носов поручил ему во время битвы охранять свинью в сарае. Колбаскину отвели в один чистенький сарай и навалили ей кучу фруктов.

– Я тут буду скучать, – пожаловалась Колбаскина Носову.

– Я тоже буду без вас скучать, Роза Петровна, – ответил слон и покраснел. – Но нам надо немного потерпеть для того, чтобы дальше у нас получилась счастливая жизнь.

– Я так не могу, – Роза Петровна села в угол, взяла из кучи огурец и захныкала. – Счастливая жизнь у нас будет неизвестно когда, а терпеть вы мне предлагаете уже сегодня! Хрюй! Какой ужас!

– Но если вы, Роза Петровна, теперь не потерпите немного, то тогда и счастья у нас в будущем не будет... с вами...

Колбаскина хрустнула огурцом.

– Вы говорите со мной так, как будто я дура и не понимаю, – сказала она наконец. – Ладно, раз уж вокруг нет ни одного мужчины, который мог бы обеспечить бедной женщине достойное существование, придется мне сидеть в сарае и есть все время огурцы, как будто нет на свете для меня занятий поинтереснее.

Слон помотал хоботом и подумал, какая хорошая у Бабаяна травка, и как долго она действует.

– Во всяком случае, – сказал он, – с вами посидит ваш друг Моисеев из деревни, он вас отвлечет от грустных мыслей без меня.

– А вы не боитесь оставлять меня наедине с мужчиной? – спросила Колбаскина и взяла новый огурец.

Честно говоря, Носов подумал об этом только теперь. Он нахмурил лоб, подумал дальше, а потом сказал:

– Он петух. А вы не курица, Роза Петровна.

– Вы, товарищ Носов, тоже, между прочим, не боров, – возразила Роза. Однако намекали мне, что между нами с вами могло бы что-нибудь получиться!

Носов покраснел так, что стал похож на большой арбуз без корки.

– Поживем, увидим, – промямлил он, повернулся и пошел занимать позиции.

ГЛАВА 27

В КОТОРОЙ СЛОН НОСОВ ДУМАЕТ О ПРЕВРАТНОСТЯХ ВОЙНЫ

Первым делом Бабаян приказал мартышкам насыпать рядом с воротами диких зеленых яблок, чтобы нападающие, наступая на них, спотыкались и падали. Сразу за яблоками положили банановые корки, чтобы нападающие, решив, что все уже позади, могли опять поскользнуться. Над воротами повесили ведро с камнями, сверху на заборе сидела обезьяна Махно и держала конец веревки. Для тех, кто смог бы преодолеть и это, специально вырыли яму, в которую попросили покакать слона. Слава Богу, что я уже отвел Розу Петровну, потому что не всегда женщинам нужно видеть превратности войны, – думал Носов над ямой.

Подготовив поле битвы, звери заняли позиции. Страус спрятался в куче фруктов. Баратынский спрятался за деревом и ел пока кору. Сложнее всех было спрятаться Носову. Сначала он спрятался за кустами, но оттуда торчала его спина. Тогда он спрятался за одним домом, но случайно прислонился к нему боком, и дом рухнул. После этого слон придумал лечь, а сверху на него навалили листья. Получилось нормально. Только хобот торчал. Тогда обезьяны выкопали специальную канаву и уложили в нее хобот. Стало совсем хорошо.

Лежавший на земле Носов первым услышал врага.

– Я слышу, как дрожит земля от топота ног! – сказал он из-под листьев. – Это идут наши враги! Приготовились!

ГЛАВА 28

В КОТОРОЙ У ВЕРБЛЮДА ПЕТРОВИЧА ПОЯВИЛАСЬ СУПЕРИДЕЯ

Медведь Браун, верблюд Петрович, обезьяна Зверчук и воробей Кутузов осторожно подошли к старому городу. Зверчук, которая тут раньше жила и знала все ходы-выходы, пошла на разведку через дырку в заборе. Она пролезла в дырку и исчезла. Оставшиеся звери притаились в кустах.

– Есть суперидея, – прошептал верблюд Петрович. – Давайте украдем свинью прямо во время драки. Пока они будут драться, мы ее украдем и быстро съедим. Потом уже по фигу кто победит! А мы ничего знать, не знаем, и слышать, не слышали!

– Голова, Горби! – Браун хлопнул верблюда по горбу.

– Зарежем свинью на хрен! – чирикнул Кутузов, выхватил бритву и махнул ею над самым ухом у медведя. – Чирик-кирдык!

– Ухо мне отрежешь, убью! – сказал Браун.

Воробей перелетел с его головы верблюду на горб и сел точить бритву об ремень.

Скоро из дырки вылезла Зверчук.

– Порядок! – сказала она. – Свинью спрятали в сарае. Охрана фуфло! Один петух гамбургский! Работы – раз плюнуть!

– Зарежем петуха гамбургского! – чирикнул Кутузов.

– И сварим в супе! – Браун потер лапы.

– На первое, – кивнул Петрович.

ГЛАВА 29

В КОТОРОЙ БАНДА КУЗНЕЦОВА НАПАДАЕТ

Защитники свиньи застыли в ожидании врага. Деревья затрещали, и из леса выскочила банда кабана Кузнецова "Драконы из пещер". Впереди скакал вожак стаи Кузнецов в ржавой каске времен войны слонов с бегемотами. Туловище кабана было раскрашено по-боевому. За Кузнецовым скакали остальные члены банды: Бегемот Жаботинский, дикобраз Ирокез, бобр Гельмут, олень Хайбулин, лиса Алла, енот Петросян, хорек Филя, хомяк Боря, морская свинка Сильва, любовница кабана, и другие. Сверху летела авиация: комар Децл, лысый орел Фантомас, пеликан Чингисхан, цапля Клава, птица секретарь Мао, которая, вообще-то летала не очень хорошо. Секретарь Мао подпрыгивала, пролетала невысоко над землей метра три, а потом метров пять бежала за кабаном. Но в таком режиме она тоже могла что-нибудь поднять и сверху скинуть. Поэтому считалась авиацией, типа вертолета. Последними летели дикие пчелы, во главе с пчелиным трутнем Фиделем.

Первым до ворот добежал Кузнецов и остановился. Кабан сразу почувствовал, что здесь что-то не то. Сзади на него чуть не налетел Жаботинский.

– Ихтиандр, – приказал ему Кузнецов, – иди вперед!

Все звери остановились. Авиация опустилась на землю. Жаботинский вытащил пистолет, передернул затвор, и медленно пошел вперед. Он прошел мимо поваленного столба, прошел мимо кучи кирпичей, зашел под ворота, остановился, понюхал воздух, повернулся и сказал:

– Порядок, шеф!

И тут на голову Жаботинскому упало ведро с камнями. Глаза у бегемота закатились, он зашатался и рухнул.

В ту же секунду из-за забора повыскакивали обезьяны, и стали закидывать нападающих гнилыми фруктами. Банда Кузнецова, отвлеченная падением бегемота, упустила момент, и теперь вынуждена была ретироваться к лесу. На каске у Кузнецова расплылось красное пятно от гнилого помидора. А на рогах у оленя Хайбулина повисли, как на елке, яблоко, апельсин и хурма. Но больше всех не повезло хорьку Филе. Филю накрыло кокосом.

– От винта! – крикнул лысый орел Фантомас.

Авиация "Драконов из пещер" замахала крыльями, взмыла в небо, и спикировала сверху на обезьян. Только птица секретарь Мао не смогла спикировать куда надо, она неудачно оттолкнулась от земли и спикировала не на обезьян, а на бегемота, уколов его своим длинным клювом. Было бы счастье, да несчастье помогло – от укола Мао бегемот вскочил на ноги и бросился вперед. Не зря Кузнецов ценил его, как бойца. Жаботинскому не нужно было приходить в себя, ему достаточно было стоять на ногах, чтобы сражаться. Жаботинский пробежал под воротами, поскользнулся на зеленых яблоках, грохнулся и снова отключился.

Тем временем авиация атаковала обезьян. Орел Фантомас таранил их мощным носом. Цапля Клава клевала мартышек острым клювом. Комар Децл громко гудел, действуя обезьянам на психику. Пеликан Чингисхан хватал обезьян ртом, поднимал в воздух и скидывал на землю. Пчелы жалили обезьян во все места.

Через короткое время из обезьян почти никого не осталось. Оставшиеся же с визгом разбежались кто куда.

– Вперед! – скомандовал Кузнецов. – За мной! – И побежал.

Банда ринулась в город.

Но за воротами зверей ждал сюрприз. За воротами звери стали падать друг на друга из-за яблок под ногами. На этом этапе нападающие потеряли несколько бойцов. Олень Хайбулин налетел на Жаботинского, и проткнул его рогами. Бегемот очнулся, поднялся, и хотел бежать вперед, но опять наступил на яблоко, упал, и задавил хомяка Борю. Падая, Жаботинский сбил головой одну пчелу. Пчела на огромной скорости влетела в жопу к лисе и выпустила жало. Дикобраз Ирокез задел ядовитыми иголками бобра Гельмута, и у бобра тут же распухли ягодицы. А сам дикобраз, прокатившись по земле, наколол на спину столько яблок, что едва мог шевелиться. Енот Петросян перевернулся в воздухе и упал точно Кузнецову по затылку. Только каска спасла главнокомандующего от сотрясения мозга. Кузнецов, решив, что на него сверху напал слон, врезал наугад копытом и вырубил енота.

Немного придя в себя, оставшиеся звери кинулись вперед и тут же попадали опять на банановой кожуре. После этого от банды осталось всего несколько зверей. А именно – бегемот Жаботинский, олень Хайбулин со сломанными рогами, морская свинка Сильва, цапля Клава и лысый орел Фантомас. Ну и конечно же остался сам кабан.

– Вперед! – крикнул он остаткам своего войска.

И тут на зверей упала черная тень, это из-под кучи листьев поднялся слон Носов. Носов размахнулся хоботом и сбил всех с ног.

Из-за дерева выбежал осел Баратынский и пнул бегемота по морде копытом. Жаботинский рухнул в яму с дерьмом. Из-под фруктов выскочил Пиноккио с арбузной коркой на голове. Он попытался поймать орла, но Фантомас подскочил и перелетел подальше на дерево. Тогда Пиноккио пнул москую свинку Сильву, врезал цапле ногой по носу и по шее.

Носов поднял кабана за хвостик над землей.

– Не брат ты мне больше! – Сказал он, раскрутил Кузнецова в воздухе и швырнул.

Кабан пролетел над орлом и исчез за деревьями.

– Мы победили! – протрубил Носов хоботом.

Из-за дома вышел Бабаян. И победители выкурили трубку мира. Когда уже покурили, слон вспомнил, что забыл про Розу Петровну в сарае. Ему стало стыдно. Он встал на ноги, сорвал орхидею и пошел в сарай.

Дверь в сарай была открыта, и это встревожило Носова. Он просунул голову внутрь и увидел там следы борьбы – раздавленные огурцы и петушиные перья. Свиньи и петуха в сарае не было.

– Вуууу! – затрубил Носов. Он почувствовал, что сейчас снова превратится в бешенного слона, а хуже бешенного слона в джунглях ничего нету.

ГЛАВА 30

В КОТОРОЙ БРАУН И КОМПАНИЯ СОБИРАЮТСЯ ПОДКРЕПИТЬСЯ

Браун, Петрович и Зверчук, не разбирая дороги, неслись сквозь джунгли. Ветки хлестали зверей по мордам. Сверху летел Кутузов. Воробей бешено махал крыльями, но все равно отставал. С кончика носа у Кутузова срывались капельки воробьиного пота. На шее у медведя, как воротник, висела свинья Колбаскина с завязанным лианой пятачком, изо рта у нее торчал кусок огурца. Петуха Моисеева тащила мартышка. Она держала птицу за шею через плечо как мешок, и прыгала с ним с ветки на ветку. У Моисеева заветрилась тушка, а клюв уже потерял глянец.

– Чирик! – крикнул сверху Кутузов. – Я больше не могу! Надо подкрепиться! Давайте сожрем петуха! Чирик-кирдык! – Воробей выхватил бритву.

– Не время! – крикнул Петрович. – Отбежим подальше!

– Я летать затрахался! Я ж, чирик-кирдык, не орел Фантомас, на хрен! Воробей спланировал Брауну на макушку и махнул бритвой. – Я тебе, свинина, глаз выколю! – Крикнул он на Колбаскину.

Свинья задергалась. Кутузов покрутил у нее перед пятачком бритвой.

Медведь Браун освободил одну руку и сбросил Кутузова с макушки.

– Я всех тащить не нанимался! – сказал он.

Кутузов перелетел к Петровичу на горб.

Звери выбежали к водоему. Браун сбросил свинью на землю, припал к воде и стал жадно лакать. Рядом лакал Петрович, у него надувались горбы. Кутузов макал клюв и закидывал голову назад. Мартышка Зверчук, чтобы попить, спустилась с лианы вниз головой, и петух Моисеев упал в воду. Его подхватило течением и понесло. Петрович бросился в воду за петухом. Он схватил Моисеева на середине реки зубами.

Петуха подвесили сушиться за ноги на дерево.

– Пора подкрепиться, – сказал Браун. – Давайте уже их есть.

– Давайте, – чирикнул Кутузов и вытащил бритву. – Чирик-кирдык! – Он подлетел к петуху. – Я давно ждал этого момента! Я тебе горлышко перережу! Воробей провел тупым концом бритвы Моисееву по горлу. Петух затрепыхался.

– Погоди, – остановил воробья Петрович, – сначала костер разведем.

Пока медведь, верблюд и Зверчук собирали хворост, Кутузов сторожил добычу. Он выдернул из жопы у Моисеева последнее перо и щекотал им свинье в носу.

– Ща, блин, тыры-пыры, поджарим мы вас на палочках! Хочешь быть поджаренной, а? – Кутузов сунул перо поглубже в ноздрю свинье и покрутил.

Колбаскина наморщила пятачок и так чихнула, что кусок огурца выскочил у нее изо рта и припечатал Кутузова к дереву. Воробей сполз по стволу вниз и отрубился.

ГЛАВА 31

В КОТОРОЙ КАБАН КУЗНЕЦОВ ЛЕТАЕТ, А ПОСЛЕ СНИМАЕТ СТРЕСС

Звери уже развели костер и собирались ощипать петуха и опалить его со свиньей, чтобы перья и щетина не скрипели на зубах. Свинью привязали за ноги к палке. Больше всех не терпелось Кутузову. Он прыгал вокруг Колбаскиной с завязанным подорожником лбом и грозил бритвой. От ужаса Колбаскина из розовой свинки превратилась в белую, а ее глазки сделались маленькими, как дырочки в пуговках.

Из водоема с листа кувшинки за ними наблюдала Пузыревич.

– Куак! – квакнула лягушка. – Кто совершает злые поступки, тот попадет в Ад!

– Ты побазарь еще, зелень! – крикнул ей Кутузов. – Я тебя, чирик-кирдык, в рулон скатаю и в Сочи повезу! Будешь там матрасом работать для проституток!

Пузыревич нырнула в воду.

Все уже было готово для приготовления пищи.

– Кого первого? – спросил Браун.

– Свинью! – чирикнул Кутузов.

– Так не по-животному, – помотал головой верблюд. – Давайте их посчитаем. – Петрович поднял ногу и начал. – Эни, бени, рики, факи...

За считанные секунды у петуха перед глазами прошла вся его жизнь. Сначала в яйце, потом цыпленком в семье, где его не любили и где с самого детства он чувствовал себя изгоем. Потом в курятнике, куда его бросили, и где он мучительно осознал свою неординарность. Он вспомнил, как его развратил гусь Лапкин, и как он через это понял свою суть и ориентацию. Потом Лапкин достиг наибольшего веса и его сварили в супе, а Моисеев остался без бойфренда. Потом прилетел попугай Каганович и посоветовал Моисееву отправиться в лес... И вот теперь его зажарят и съедят! Жизнь заканчивается. И все равно он ни о чем не жалеет, потому что эти последние дни, проведенные в лесу, были самыми лучшими и самыми осмысленными в его короткой жизни!.. У Моисеева по щеке потекла слеза...

– Раси, дваси, триси, риси, – продолжал считать верблюд.

Кутузов от нетерпения подпрыгивал на месте.

А свинья Колбаскина думала вот как: Ужас какой! Не может быть, что я умру, не выполнив своего предназначения, не достигнув наибольшего веса! И из меня никогда уже не сделают Любительскую колбасу!.. И меня не съедят благородные люди, а съедят дикие звери!..

– Пята, лота, чик, малота...

И тут в воздухе засвистело. Все подняли головы и увидели, как с неба вниз летит что-то огромное, как туча!

Дьявол! – подумал Кутузов. – Пузыревич, сука, наквакала!

Хрясь! Туча шлепнулась прямо в костер! Запахло жареным.

– Хрюууууй! – заорала туча, выскочила из костра и забегала кругами.

И все увидели, что это никакой не дьявол, это прилетел и обжегся кабан Кузнецов. Кабан стремительно сбил с ног всех зверей и пробежался по ним копытами. В какой-то момент он заметил воду и прыгнул туда. Пшшш! Над водой поднялся пар.

Кузнецов вынырнул и заметил на берегу группу зверей, а главное, он заметил Колбаскину, из-за которой, собственно, все и случилось.

– Так! – он вылез на берег и отряхнулся, как собака. – Это что тут за тусовка?

– Это мы, господин Кузнецов, – сказал Браун, потирая бок, – вашу свинью у слона украли, специально, чтобы вам вернуть, – он развел лапы в стороны и поклонился.

– Да ну?! – Кабан обошел Колбаскину кругом. – А почему она на палке висит.

– Ее слон так связал, – объяснил Петрович. – А мы просто не успели развязать. К вам торопились, – верблюд поправил на носу очки.

– Вот гад носатый! – возмутился кабан. – А я его братом считал! А он меня кинул! – Кузнецов завернул пятак назад. – Жопу опалил, блин!.. Эй ты, мартышка, принеси мне подорожник!

Зверчук побежала.

– А это кто? – кабан показал на Моисеева.

– Петух это. Заодно прихватили...

Кузнецов взял петуха за шею и щелкнул по носу.

– Оригинальная птица без хвоста! Будет в моем зоопарке жить, – кабан положил Моисеева на землю и почесал между ног. – Соскучилась без меня? спросил он Колбаскину.

Свинья замычала.

– Медведь, развяжи ее.

Браун засуетился.

– Надо стресс снять, – кабан навалился на Колбаскину сверху и мощно покрыл.

ГЛАВА 32

В КОТОРОЙ ЗЕБРА КАЩЕНКО ДАЕТ ЗАДАНИЕ КРОКОДИЛУ

Насладившись свиньей, Кузнецов полез купаться. Он заплыл на середину водоема и долго там нырял за ракушками. Кузнецов так увлекся, что не заметил, как на поляну вышла банда зебры Кащенко. Сначала Кащенко не заметила кабана, а заметила только Брауна с компанией и петуха со свиньей. Кащенко надавала всем, кроме последних, по мозгам, и только тут увидела в водоеме Кузнецова.

– Игого! – удивилась зебра. – А я думала, что он со слоном драться побежал.

– Вот зря вы так, не разобравшись, – сказал медведь, трогая на голове шишку. – Мы вам свинью несли, а вы нам по мордам! Эх!..

– Мы ее у слона для вас украли специально, – Петрович надел на нос разбитые очки.

– И еще петуха вашего, – сказала Зверчук с ветки.

– Игого! – удивилась зебра еще больше. – А этот кабан что тут плавает?

– А он у нас хотел свинью отобрать, чтобы вам не досталось, – объяснил Кутузов, который успел перелететь на дерево.

– Так я и знала! Утопить его что ли?.. Эй, Полботинкин, откуси ему яйца под водой, чтоб тебя никто не видел. И нас догоняй!

Звери захватили свинью с петухом и поскакали обратно.

Крокодил спрыгнул в воду.

ГЛАВА 33

В КОТОРОЙ КРОКОДИЛ ПОЛБОТИНКИН ИДЕТ КО ДНУ

Кузнецов нырнул и увидел на дне очень красивую ракушку. Но в этом месте было так глубоко, что пришлось изо всех сил грести копытами. Кузнецов был так увлечен, что не заметил, как сзади к нему подплыл Полботинкин и открыл пасть, полную острых зубов. Кузнецов дернул ногой, заехал Полботинкину по морде, и оглоушенный крокодил пошел на дно. Кузнецов схватил ракушку и вынырнул счастливый. Подарю свинье, – подумал он. – Пусть считает, что я ей оказываю внимание! – и погреб к берегу.