Текст книги "Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил"

Автор книги: Владимир Белобров

Соавторы: Олег Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Белобров Владимир & Попов Олег
Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил

Владимир Белобров, Олег Попов

Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил

(волшебная сказка)

Не каждая дорога ведет в Ад. Куак!

Пузыревич.

ГЛАВА 1

В КОТОРОЙ ДЕРЕВЕНСКАЯ СВИНЬЯ РОЗА ПЕТРОВНА ОКАЗАЛАСЬ В ЛЕСУ

В одном дремучем лесу жили-были звери: банда "Вампиры из джунглей", которой руководила зебра Кащенко, банда "Драконы из пещер", которой руководил кабан Кузнецов, и просто животные, которые жили честно, и не знали ни спасу, ни продыху от бандитов из этих преступных группировок.

Одна, например, свинья из деревни, которая пошла в лес поесть желуди, попала в лапы медведя Брауна, и Браун сам решил ее поесть, потому что недавно вышел из берлоги и хотел кушать. Но тут прибежала банда Кузнецова, надавала несчастному Брауну по почкам, а деревенскую свинью покрыл главарь шайки.

– Теперь, – сказал кабан Кузнецов, вытираясь лопухом, – никто не смеет сожрать эту свинью из деревни. Потому что я иногда буду прибегать и покрывать ее! Она находится под моей защитой! Поняли?! – Кабан ударил себя в грудь копытом. – Звать ее Роза Петровна Колбаскина! Запомнили?!

Звери из банды промолчали. А деревенская свинья Роза сидела, сложив копытца на груди, под кустом малины и плакала от унижения.

ГЛАВА 2

В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЮТСЯ НЕДОВОЛЬНЫЕ

Вечером сдох жираф. Звери собрались его покушать. Но не всем нравилось такое угощение. Шакалу Вите, ворону Магамаеву и червяку Свистунову жираф понравился. Он им и при жизни нравился. А мартышке Зверчук, верблюду Петровичу, медведю Брауну и одноглазому воробью Кутузову жираф не понравился. Те, кому нравилось есть жирафа, только причмокивали. А те, кому жираф пришелся не по вкусу, кривили морды. Медведь Браун косился все время на свинью, та сидела под малиной и гадала на ромашке.

Медведь облизнулся и представил, что он ест не жирафа, а свинью. Но тут ему попалось в рот жирафье сухожилие, и медведь чуть не сломал об него зуб.

– Есть разговор, – сказал Браун на ухо верблюду.

– Мы пошли водички попить, – добавил он громко и пошел к водопою.

За ним пошли верблюд Петрович и мартышка Зверчук. Мартышка перепрыгивала с ветки на ветку. А воробей Кутузов взлетел с жирафа и перелетел к верблюду на горб.

ГЛАВА 3

В КОТОРОЙ ДИКИЕ ЗВЕРИ ЖДУТ ПЕРЕМЕН

Звери зашли по колено в воду. А Зверчук повисла вниз головой на ветке.

– Надо съесть свинью, – сказал Браун, зачерпнул лапой воду и попил.

– Хорошее дело, – чирикнул Кутузов. – Но Кузнецов нам за нее бошки оторвет! Чирик-кирдык!

– Это точно, – кивнул Петрович и плюнул. По воде поплыла пена.

Браун поморщился.

– Ты чего плюешь, Петрович?! Мы отсюда пьем, а ты харкнул! Мы что, по-твоему, свиньи?!

– Вроде не свиньи, – ответил верблюд, – а хуже свиней! Не можем есть того, чего нам хочется!

– Чирик-чик-чик! – Кутузов перелетел с верблюда на медведя. Чирик-кирдык свинью! – Он вытащил из кармана бритву и помахал ею перед собой.

–Ухо мне отрежешь – раздавлю, – предупредил Браун.

– Это что же за порядки?! – воробей не услышал, что сказал медведь и продолжал размахивать лезвием. – При живой свинье я, как червяк Свистунов, должен жрать жирафа!

– Мне, как верблюду, эта свинья, в принципе, до лампочки, – сказал Петрович. – Но я за справедливость. Народ ходит голодный ради чужого удовольствия! Кабан опух! Пора его поставить на место. Предлагаю медведя поддержать и свинью съесть. И тогда все звери увидят, что можно Кузнецова не бояться и наступит делократия!

– Точно! – Браун ударил лапой по воде с такой силой, что оглушил лягушку Пузыревич, которая из любопытства приплыла посмотреть, кто здесь ходит. Лягушка всплыла кверху брюхом, растопырив руки-ноги. И всем стало видно ее белый пупырчатый живот. – Точно! – повторил медведь. – Это я свинью поймал, а не этот полужирный окорок!

Верблюд нагнул голову и поправил очки.

– Медведь, ты Пузыревич угандошил.

– Где? – Медведь зачерпнул лягушку лапой и поднес к глазам. Зрение у Брауна было не очень, а очков не было. Он считал, что очки носить в падлу для медведей. Медведи, в крайнем случае, ездят на велосипеде, но очки не наденут никогда. – Ты чего, Пузыревич, тут делаешь?

Лягушка дернулась лапой. У нее открывался рот, но из него ничего не доносилось.

– Говори громче! – Браун приставил лапу к уху. Слышал он тоже не очень.

Но Пузыревич говорить уже не могла.

– Пузыревич – шпионка Кузнецова! – чирикнул Кутузов и махнул лезвием над самым ухом у медведя. – Чирик-кирдык Пузыревич на окорочка! Выпустим из нее икру за это!

– Вот только задень мне ухо! – погрозил медведь. – Пусть плывет, квакуха! Если чего и слышала, то я ее так прикантузил, что она теперь долго говорить не сможет. Мы за это время уже свинью десять раз съедим! – Он кинул лягушку в воду.

Лягушка шмякнулась, и осталась плавать на поверхности кверху пузом.

– Береженого – Бог бережет, – воробей спикировал вниз, подхватил Пузыревич клювом за лапу и затащил на голову медведю. – Я ее все-таки прикончу и съем. – Он снова открыл бритву.

– Только не у меня на голове! Устроил на мне, понимаешь, французский ресторан! – Медведь смахнул с головы палача и его жертву.

Воробей с лягушкой плюхнулись в воду.

Если бы лягушка не была плавающим средством, воробей бы утонул, потому что он все-таки не чайка, которая может нырять на два метра глубины. Кутузов схватился за лягушкину лапу и вылез ей на живот.

– Ты чего, Браун?! С товарищами так не поступают!

– А если бы я тебе на голову залез?! – ответил медведь.

– Эй, Зверчук, – попросил Кутузов. – Кинь соломинку!

Обезьяна бросила воробью соломинку. Кутузов надул лягушку и разлегся на ней, как на надувном матрасе. Подложил под голову крыло и сказал. – Зимовать полечу в Сочи! Чирик!

ГЛАВА 4

В КОТОРОЙ ЗЕБРА КАЩЕНКО ОГЛУШИЛА МУХУ ДЕРЬМОНЮХИНУ

Весть про свинью скоро разнеслась по всему лесу и докатилась до банды "Вампиры из Джунглей". Зебра Кащенко сидела под акацией и чесала копытом за ухом.

Нормальное дело! Прибегает в лес домашняя свинья. Не все ли дикие звери должны ей насладиться?.. – Кащенко отломила ветку и отогнала ею от морды назойливую муху ЦеЦе Дерьмонюхину.

– Отстань! Думать мешаешь.

Дерьмонюхина обогнула зебру и села у нее под хвостом.

И почему это Кабан, – продолжала думать Кащенко, – пользуется свиньей, как собственной?! Интересы диких зверей попираются! Нужно показать кабану, как себя вести!

Зебра хлопнула по земле хвостом, чтобы созвать банду, и оглушила Дерьмонюхину. Дерьмонюхина повалилась без сознания на бок.

Но звери из банды не услышали, как их главарь бьет хвостом. Тогда Кащенко встала, подошла к подвешенной на дереве сковородке, ударила по ней копытом и заржала.

Тут уже звери услышали. С дерева уронила шишку белка Упырхликова. Шишка ударила дремавшего внизу лося Филиппа и отскочила на ежика Наколкина. Наколкин фыркнул и откатился подальше. Но не так далеко, как было бы надо, потому что лось Филипп в это время потянул ноги и задел копытом ежику по затылку. Наколкин откатился еще на несколько метров, наколов по дороге много листьев и гадюку Веревкину.

На поляну выбежала кенгуру Бутылкина. У нее из сумки выглядывали уши ее сожителя зайца Динамо. За кенгуру полз крокодил Полботинкин. За крокодилом гордо шел страус Пиноккио. Последним на поляну пришел осел Баратынский с открытым ртом. Баратынский посмотрел по сторонам и спросил ослиным тоном:

– А чего это вы тут собрались?

– Собрались тебе навалять, ишак вонючий, – сказал крокодил Полботинкин. Он не любил осла.

– Иа! – Баратынский хотел убежать, но не успел. Его удержал за хвост лось Филипп.

– Стой где стоял, – сказал лось.

На бугор залезла зебра Кащенко и сказала:

– Звери! Кабан опух! Все вы знаете, кто заблудился у нас в лесу!

– Иа! – Крикнул с места Баратынский. – У нас в лесу заблудилась свинья Колбаскина Роза Петровна! Иа!

– Да заткнись ты! – прикрикнул страус Пиноккио, который тоже не любил осла.

Зебра кивнула.

– Все звери – братья! Все звери одной крови! И должны пользоваться добычей поровну. Лес – наш общий дом!

– Лес – наше богатство! – снова перебил Баратынский.

И тут же получил ногой от страуса. Баратынский налетел головой лосю на задницу, и лось дал ослу копытом по морде.

– Лес – наш общий дом! – повторила Кащенко. – В лесу все общее! А кабан присвоил себе то, что ему не принадлежит! Давайте же, звери добрые, пойдем и съедим свинью, чтобы в лесу наступила справедливость!

Все звери своими радостными криками поддержали вожака. Всем хотелось поесть свежей деревенской свининки. Только лосю не хотелось есть свинью. Но он надеялся, что ему позволят в обмен на его долю мяса, воспользоваться свиньей как женщиной. Лось почесал яйца и побежал за бандой.

ГЛАВА 5

В КОТОРОЙ КАБАН КУЗНЕЦОВ ПОЕТ О ЛЮБВИ, А ШАКАЛ ВИТЯ ЛЕТАЕТ

Колбаскина сидела под малиной и гадала на ромашке, когда из кустов вышел попугай Каганович с сигарой.

– Пррривет, Ррроза! – Каганович щелкнул клювом и почесал грудь. – А пррравда ли, что в деррревне пррринято деррржать канаррреек?

Роза посмотрела на Кагановича грустными глазами и вздохнула.

– Правда.

– А пррравда ли, что канаррреек больше, чем кенарррей?

– Правда...

– Эге! Я так и думал! – Попугай заложил крылья за спину и походил взад-вперед перед свиньей.

– А как ты считаешь, – Каганович остановился и затянулся, – если я прррилечу к хозяевам одиноких канаррреек и пррредложу им потоптать их перррнатых дрррузей для яйценоскости? Они согласятся? – Каганович выпустил дым и прищурился.

– Ах, деревня! – у свиньи Колбаскиной навернулись слезы. – Там было так хорошо! У меня были такие добрые хозяева! Они кормили меня из корыта вкууусными домааашними объеээдками! Я спала в сарае на сееене и проводила досуг с культурными домашними живооотными! Хрюй!

– Говоррришь, добрррые хозяева? Эге! – Каганович скрестил крылья на груди и задумался. – Если бы я был добрррым хозяином, разрррешил ли бы я пррриличному попугаю потоптать канаррреек?.. Если бы я был на их месте, то я бы всех их канаррреек...

– Вдруг послышался топот и на поляну выскочил возбужденный кабан Кузнецов.

Попугай юркнул в кусты.

Кабан налетел на Розу, придавил ее к земле и мощно покрыл.

Насладившись свиньей, Кузнецов сел на траву, вытащил гитару и спел:

Любви стесняться не надо

Она для сердца отрада

Она для смелых награда

Она затем нам дана

Чтоб наслаждаться ночами

С любовью встречей случайной

Когда так сердце печально

Стучит в груди кабана

Любви не надо бояться

Под белым цветом акаций

Но если хочешь признаться

Любовь допита до дна

Я в поле чистое выйду

Порою землю копытом

И там зарою обиду

У кабана жизнь одна!

На краю поляны сидел и ел дыню телохранитель Кузнецова бегемот Жаботинский, по кличке Ихтиандр. Вся кожа бегемота была покрыта татуировками. На левом плече была наколота русалка-бегемот. На правом якорь обвитый змеей и надписью "Батон". На пальцах – перстни. На тыльной стороне ладони было написано "СЛОН". На спине наколот акваланг. На животе круглый аквариум с тремя рыбками.

А у Кузнецова, кстати, были такие татуировки: на груди была наколата цифра 2.20. Никто в лесу уже точно не помнил, что это обозначает, а спросить боялись, но относились к наколке с уважением. На спине у кабана был наколот двуглавый орел, кабанского вида. На плече красовалась голая свинка с шестью титьками. Свинка закинула ногу на ногу, а в руке она держала папиросу.

Из кустов вышел шакал Витя.

– Мое почтение, – сказал он бегемоту и приподнял бейсболку. – Я к шефу.

– По какому вопросу? – бегемот сплюнул косточки.

– Маляву принес ему от братана, – сообщил Витя.

Жаботинский, положил дыню на землю, вытер о жилетку руки и сказал:

– Иди сюда.

Витя подошел. Бегемот ощупал шакала со всех сторон, вытащил маленький пистолетик и убрал его к себе в карман.

– Пока у меня полежит, – он ткнул шакала жирным пальцем в живот.

Витя согнулся пополам, а Жаботинский заржал. Во рту у бегемота блеснули золотые фиксы.

– Ты чего, Ихтиандр?! Больно же! Синяк у меня будет!

– Ты сам как синяк, – Жаботинский хлопнул Витю по спине, подталкивая вперед.

Витя остановился у Кузнецова за спиной, дожидаясь, когда кабан закончит песню.

У кабана жи-и-и-изнь одна...

Закончив петь, Кузнецов взял с подноса рюмку водки, опрокинул к себе в рот, закусил желудем и закрыл глаза. Напротив кабана уснула Роза Колбаскина. Колбаскина лежала на боку и посапывала.

– Кхе-кхе, – покашлял сзади Витя.

Кузнецов повернул голову.

– Это ты пришел?! Чего надо?

– Кхе-кхе! Принес маляву от вашего братишки Краковского. – Витя вытащил письмо и протянул кабану.

– Читай в слух. Я очки позабыл, – кабан закинул руки за голову и вытянул ноги.

– Кхе-кхе! – шакал развернул бумагу и наморщился. – Тут написано... меее... Ваш братишка пишет, что ваши общие деньги, которые он вложил в бизнес, пропали...

– Что?! – кабан вскочил на ноги и чуть не раздавил гитару. – Ну-ка почитай-почитай чьи деньги, куда пропали!..

Шакал пододвинул листок ближе к глазам и наморщился сильнее.

– Тут как-то непонятно... В общих чертах... пропали... пишет что... Может это и не ваши деньги... а только его... – Витя посмотрел на Кузнецова и неуверенно улыбнулся. – Я, давайте, шеф, схожу еще за одним письмом, попрошу, чтобы поподробнее написали...

Кабан ходил по поляне взад-вперед, низко опустив голову. Наконец он остановился, посмотрел перед собой и хрюкнул.

– Обмозгуем... Какие устные новости?

Витя переступил с ноги на ногу.

– Не знаю, как сказать...

Кабан сверкнул на шакала глазами.

– Это... Недовольных много, – шакал развел передними ногами.

– Не понял?!

– У зверей есть мнение, что ее, – Витя кивнул мордой на Колбаскину и вздохнул, – вашу женщину Розу Петровну... нельзя почему-то съесть... Звери недовольны... Ходят базары, что вы, шеф, того... нарушаете законы природы...

– Что?! – Кузнецов схватил Витю за грудки и приподнял. – Что ты сказал, шакал?!

– Ой-ей-ей!.. – Витя задрыгал ногами. – Это не я... Так говорят звери...

Кузнецов поднял Витю над головой и швырнул в кусты.

– Кто я, по-твоему?!

– Вы – царь зверей, – из куста высунулся Витин нос. На мокром носу появилась царапина.

– Точно! Я царь зверей! Я сам законы природы устанавливаю! А из критиков я делаю ромштекс! Понял, гнида! Так всем и передай, кого увидишь!

– Ну... Хорошо... Я передам... – Шакал высунулся из куста на всю голову. – Но... все-таки... я не мог не сказать... потому что это конкретные базары...

– Ну-ка вылези сюда! – попросил кабан.

Шакал еще немного высунулся.

– Хрясь! – Кузнецов надел шакалу на голову гитару.

Шакал захотел юркнуть обратно в кусты, но не смог. Кузнецовская гитара на голове не давала ему такой возможности.

Кузнецов взял гитару за гриф, поднял вместе с шакалом, раскрутил над головой и швырнул.

Шакал в гитаре пролетел над Жаботинским, который ел вторую дыню. Бегемот выхватил пистолет и стрельнул в Витю, но промазал. Витя плюхнулся в воду вниз ногами и поплыл по течению, думая горькие мысли.

Когда шефу говоришь правду, – думал Витя, – можно поплатиться головой!

Кабан растолкал Розу Петровну и мощно ее покрыл, чтобы снять стресс.

ГЛАВА 6

В КОТОРОЙ К ПЕТУХУ МОИСЕЕВУ ПРИЛЕТЕЛ АНГЕЛ

Петух Моисеев сидел на заборе и думал, что в деревне жить плохо. В деревне невозможно найти интересного партнера с образом мыслей. Какая ирония судьбы, – думал Моисеев. – Мне с моей тонкой организацией родиться в деревне для того, чтобы орать по утрам и топтать глупых куриц!

Внизу ходили курицы и клевали пшено и перловку. Моисеев опустил голову на бок и презрительно прищурился. Ну, хоть бы был на деревню еще один петруша! А то ж одни тупые индюки с соплей на клюве! Под страхом смерти не стал бы я с индюком! Фу!

Внизу закудахтали куры, требуя внимания к себе!

Да пошли вы! Моисеев демонстративно отвернулся и скрестил на груди крылья.

Куры стояли внизу и смотрели вверх. А одна, самая наглая, курица Табакова сказала:

– Кут-кудах! А вот мы пожалуемся хозяину, что у нас яиц нету, потому что ты нас не топчешь! И тебя того! И возьмут нормального мужика на твое место!

У, тварь! Моисеев прыгнул с забора на Табакову и злобно оттоптал. Ее страстные кудахтанья раздражали его еще больше. Получай!

Наконец Табакова вылезла из-под Моисеева, встряхнулась и сказала:

– Можешь же, когда захочешь!

Остальные куры тоже начали требовать. Но Моисеев отрезал:

– Все! Больше не могу! Эта тварь Табакова из меня все соки выпила! Остальные вечером! – И пошел в курятник.

В курятнике Моисеев сел на жердочку и загрустил.

– Пррростите, уважаемый! – услышал он голос сверху.

Моисеев поднял голову и не поверил глазам. На потолке, зацепившись лапами за крючок, висела невероятной красоты птица! У нее были перья всех цветов радуги, большой горбатый зеленый нос и круглые синие глаза. На голове у птицы была оригинальная прическа – поставленный красный чубчик. Птица курила длинную тонкую сигару.

– Ррразрррешите пррредставиться! Каганович. Попугай.

– Моисеев. Петух.

– Пррростите, уважаемый, петух! Нет ли в вашем доме канаррейки?!

– Что вы! – Моисеев махнул крылом. – Канарейки живут в интеллигентных домах! А здесь живут только глупые куры, среди который мечется ваш покорный слуга, – петух уронил голову.

– Куррры? Это те товаррристые птички, которррых я видел на улице?

– Именно!

– Это интеррресно! – Попугай перелетел с потолка на стену и приложился глазом к дырочке от сучка. – Интеррресно! – Он перебирал ногами и крутил хвостом. Хвост у попугая был просто чудо! Передел мечтаний!

– А вы им кем пррриходитесь? – спросил Каганович, не отрывая глаза от дырочки.

– Да как вам сказать, – Моисеев покраснел. Ему было очень неудобно признаваться этому прекрасному юноше, что он тут делает. – Я узник! Невольник чести! – петух отбросил крыло.

– Как это, как это? Попали, что ли, на бабки?

– Что-то в этом роде... Меня шантажируют! Меня принуждают заниматься унизительным делом!.. Топтать куриц, – Моисеев закрыл лицо крыльями и всхлипнул. – Если я не буду этого делать, мне отрубят голову и сварят в кастрюле с лапшой!

– Кррруто! – Попугай оторвал глаз от дырочки и посмотрел на Моисеева. Но что-то я не въеду в ваши рррасклады!

– Ну, как вам объяснить... Ко-ко... – Моисеев провел крылом по гребешку. – Если вы родились с тонкой душевной организацией, то вам невыносимо тяжело приспосабливаться к нормам общественной морали... Ко-ко...

– Так-так! – У Кагановича блеснули глаза. Он перелетел со стены на жердочку и сел рядом с петухом. – Может быть вам нужен помощник? Нельзя ли это устроить?

– Как? Ко-ко!.. Вы хотите тут остаться?!.. Со мной?!..

– Ну, да... Почему нет?..

– Ко-ко!.. О, небо! – Моисеев сложил крылья перед собой, посмотрел в потолок и подогнул ноги в коленях. – Спасибо тебе, что ты услышало мои молитвы и прислало в этот всеми забытый курятник ангела, прекрасного и самоотверженного юношу!

Каганович подумал, что петух явно чокнутый. Несет какую-то муть, когда у него под боком такая лафа!

– Так чего? Я остаюсь?..

– Конечно-конечно! Ко-ко! – Петух прищурился. – Никогда прежде не видел я такого красивого хвоста, как у вас! Не позволите ли вы мне потрогать его? – Моисеев зарделся, и у него на голове задрожал гребешок.

– Трррогайте на здоррровье, – Каганович повернулся к петуху спиной и подумал, что его проект наконец-то осуществился. Обычно, все мечты Кагановича ничем хорошим не заканчивались. Когда-то его соблазнили большие глаза одной совы и он, наслышанный про то, что днем сова ни фига не видит, решил залезть к ней в дупло под видом мужа, филина Вафлина. Каганович залетел в дупло, сразу нащупал там сову и стал к ней пристраиваться. Кто тут? – спросила в темноте сова. Это я, твой супруг Вафлин! Ух! Ух! Но этот проект он плохо продумал. Совы в дупле не оказалось. Сова поругалась с мужем и ночевала в дупле у мамы. А в этом дупле сидел сам Вафлин. Кагановичу не удалось его провести и Вафлин жестоко побил попугая, и пообещал в следующий раз оторвать ему одно место... Но теперь Каганович понял, что наконец-то у него получилось стать кузнецом своего счастья. Сейчас он вылетит и спикирует сверху прямо в кучу куриц и будет их топтать-топтать-топтать всех без разбора. От возбуждения у Кагановича поднялся хохолок, и он быстро-быстро стал переступать с ноги на ногу!

– Ко-ко! – вдруг на спину Кагановичу вскочил петух и принялся его топтать.

Мгновенно Каганович все понял. До него дошло с кем он имеет дело. Попугай крепко обхватил жердочку ногами и крутанул солнышко. Моисеев полетел головой в угол.

– Ко-ко! – вскрикнул петух.

Попугай хотел надавать Моисееву по первое число, но тут ему в голову пришла оригинальная идея...

ГЛАВА 7

В КОТОРОЙ КАГАНОВИЧ НАШЕЛ СВОЕ МЕСТО В ЖИЗНИ

Каганович сидел на заборе очень довольный. Внизу ходили счастливые куры. Каганович прищурился на солнышко. Как это здорово ему удалось отделаться от Моисеева! Хорошо, что он сдержал свои эмоции и подчинил их воле разума. Он втер пете, что раньше и сам он был такой, потому что в лесу, откуда он прилетел, все такие. Но постепенно он, попугай, пресытился, как извращенец, и специально прилетел в деревню, чтобы попробовать чего-нибудь новенького. Но вот если Моисеев желает найти себе друзей, то ему нужно прямиком идти в лес. Дикие животные живут по совершенно иным законам, чем домашние. Потому что домашних животных принуждают к гетеросексуальности их хозяева, которым выгодно, чтобы животные плодились. Хозяева наживаются на процессе их размножения. А дикие звери сами себе хозяева – хотят размножаются, не хотят – не размножаются, а предаются разнообразным поэтическим извращениям. Называется – делократия. У петуха засверкали глаза, и он выразил желание немедленно отправиться в лес. Каганович сказал ему, что он может не волноваться за курятник, что он, попугай, пока за него здесь подежурит, и если Моисеев захочет вернуться (что вряд ли) – курятник будет в полном порядке. Каганович посоветовал Моисееву сказать в лесу, что он от него, и тогда дикие звери уж точно устроят петуху королевский прием. Напоследок, попугай посоветовал Моисееву, если тот хочет предаться истинному извращению, пообщаться с главными извращенцами леса – медведем Брауном, кабаном Кузнецовым и воробьем Кутузовым. Моисеев несколько раз повторил вслух их имена, чтобы не забыть, и побежал в лес.

– Счастливого пути! – Каганович усмехнулся, спрыгнул с забора и потоптал курицу Табакову.

– Вы тако-кой мужчина! – Табакова отряхнулась. – Мы уж думали, что так и помрем нетоптаные!

– Ко-ко-ко! – закудахтали остальные курицы и закивали.

– Наш хозяин будет вами очень довольный!

– Он вас будет кормить как родного.

– Это хорррошо! – Каганович был счастлив. Он думал, что ему придется прятаться в курятнике, а теперь узнал, что может свободно разгуливать, где хочет и получать еще нормальные харчи.

ГЛАВА 8

В КОТОРОЙ СВИНЬЯ КОЛБАСКИНА ОБЪЯСНЯЕТ СЛОНУ НОСОВУ РАЗНИЦУ МЕЖДУ ДОМАШНИМИ И ДИКИМИ ЖИВОТНЫМИ

Последним узнал про Розу Петровну Колбаскину слон Носов. Слон не был членом ни одной банды. Все звери с детства были поставлены в дикие лесные социальные условия, когда хочешь, не хочешь, а приходилось вступать в преступную группировку, чтобы тебя не съели. А слон Носов, благодаря своим габаритам, мог не опасаться за жизнь, сохраняя при этом независимость. Банды, конечно же, пытались привлечь Носова чисто для веса. Кому же не охота иметь у себя такого монстра?! Но слон отказывался. Однажды кабан Кузнецов провалился в болото и его чуть не засосало. Хорошо, что рядом оказался Носов. Носов вытащил кабана хоботом, и Кузнецов назвал его братом, сказал, что отныне он его вечный должник и Носов может просить у него, что хочешь. Но Носов ничего не стал просить. Чего ему надо-то? У него и так все было независимость, мудрость, и длинный хобот, которым он мог срывать с верхушек деревьев самые вкусные листья и плоды, и пить из глубин водоемов самую чистую и холодную воду. Ну что еще надо слону? Натура у Носова была добрая и справедливая. Никого из зверей слон зря не обижал. Только если увидит сверху, какую-нибудь несправедливость, сразу даст по голове хоботом и скажет: Больше так не делай! И лесные слухи слона тоже не интересовали. Поэтому и про Колбаскину он узнал последним.

Носов гулял, как обычно, по лесу, срывая с верхушек вкусные вещи и отправляя их к себе в рот, когда услышал внизу всхлипывания. Кого-то, блин, обидели... Кто-то внизу страдает... Он медленно опустил голову и увидел под кустом свинью Колбаскину. Колбаскина гадала на ромашке и всхлипывала, утирая пятачок лопухом.

Носов влюбился с первого взгляда.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я – слон Носов.

Увидев слона, Колбаскина моментально перестала плакать и отодвинулась подальше в кусты.

– Не бойтесь, я вас не обижу... Кто вас обидел?

– Я – свинья Роза Колбаскина из деревни, – свинья вздохнула. – Меня никто особенно не обижает. Только я очень скучаю по дому, потому что я очень привыкла к тем условиям, а к этим диким условиям я привыкнуть никак не могу. Я домашнее животное, а у домашних животных все по-другому. Разница между домашними и дикими животными такая большая...

– Какая же между ними разница? – спросил Носов, который любил узнавать все новое.

– Домашние животные служат человеку. Он их разводит, заботится о них и ухаживает за ними. А потом их кушает. Это очень по справедливости.

– Как же это? – удивился Носов. – Что же тут справедливого? Это же ужасно!

– Не ужасно, а прекрасно покидать этот мир, достигнув наибольшего в нем веса! Вы достигаете наивысшей точки, не знаете старости и связанных с нею проблем.

– Интересно, – Носов задумался. Он почесал хоботом за ухом и спросил. А еще чем-нибудь отличаются домашние животные?

– Селекцией, – Колбаскина положила на землю ромашку и показала слону бедро. – Видели вы у кого-нибудь в лесу такую ножку?

Слон помотал головой с хоботом.

– Еще бы! Потому что я являюсь результатом селекции! Это здесь в лесу все спариваются без всякого высшего смысла и производят низкокачественное потомство! А вот чтобы меня, например, произвести, специально выписывали из другой страны породистого хряка Рональдо Грильмаса, чтобы он покрыл мою породистую маму Звезду Востока! И знаете, сколько в моей маме было тогда килограмм?

– Сколько? – спросил Носов.

– Пятьсот килограмм!

Ого! Ничего себе! – сказал Носов из вежливости, хотя, сами понимаете, для слона это была не цифра, конечно.

– Я спала в теплом сарае, ела из корыта хозяйские объедки, общалась с культурными животными – с гусем Лапкиным, с козой Кошелкиной, с бараном Родригесом, с коровой Зыкиной, с овцой Репиной, с собакой Павловой и с кошкой Сарафановой, с курицами и их петухом Моисеевым, интеллигентнее которого, я вообще никого не знаю... Вечерами мы собирались во дворе и беседовали о культурных событиях. Моисеев рассказывал нам, что есть на земле город. Город, это такое место, где все культурно и очень красиво. Там такие высокие дома, на которые не может залететь ни один петух!

– Кажется, я знаю, про что вы говорите. У нас в лесу есть такое место. Когда-то давно, когда мой дедушка слон Хоботович топтал эту землю, в том месте жили люди. А теперь там живут бандерлоги. Мартышка Зверчук оттуда. Если хотите, я могу вас туда отвезти.

– Хрюй! – Колбаскина вскочила радостная на ноги, но тут же опять погрустнела и села под куст. – Хрюуууй, – она опустила голову на грудь. Нет, ничего не получится...

– Но почему же?! – протрубил слон.

– Я боюсь кабана Кузнецова... Он заявил на меня права... Он говорит, что я его свинья для персонального покрытия. Он запретил мне уходить с поляны...

– Кузнецов мой брат, – сказал Носов. – Мы с ним договоримся.

– Правда? – Колбаскина перестала всхрюкивать.

– Да, – слон кивнул головой с хоботом.

– Мне кажется, что вы хороший мужчина... Надежный слон...

– Носову стало очень приятно от таких слов. Он маленько порозовел и его большое сердце застучало в груди немного побыстрее.

– Давайте, я вас отвезу, куда и собирался, – он присел на одно колено и протянул свинье свой хобот.

– Вы хотите, чтобы я поехала на вас верхом?

– Мне бы это было очень приятно.

– Хрю-хрю! Как это романтично! Я еще никогда ни на ком не ездила! Колбаскина села на хобот, как на качели, и слон перенес ее на спину. – Хрюй! Как на качелях! У меня кружится голова! Хрюй! Я боюсь!

– Держитесь, пожалуйста, покрепче за мои уши! Вам удобно?

– Удобно.

Слон поехал. По дороге в город слон срывал хоботом самые вкусные плоды и листья с макушек деревьев и вручал их Колбаскиной. Колбаскина ела, похрюкивая, и вертела головой. Ей было необычно смотреть на все сверху вниз.

– Вы такой бесстрашный слон! Вы все время смотрите с такой высоты и не боитесь упасть! А вот я, не успела немного на вас посидеть, как ужасно испугалась. Только и успокаивает то, что подо мной меня поддерживает такой большой и надежный во всех отношениях мужчина, который может не только защитить женщину, но, – она откусила от лесного яблока, – но и... хрум-хрум... обеспечить достойное времяпровождение... Хрум-хрум... Некоторые не понимают, что для женщин главное не интимная близость... хотя это, конечно же, тоже важно... Хрум-хрум... Но важнее для женщины – внимание... А ваш... хрум-хрум... извините меня, брат только о себе думает... Налетит... хрум, – свинья доела огрызок и выплюнула со слона косточки, – покроет, и давай на гитаре бренькать!.. Я, конечно, не против музыки, потому что музыка повышает аппетит и обеспечивает прибавление веса... Но вот если бы он сказал мне: Роза, давайте я сыграю вам серенаду!.. Вот я бы тогда послушала. А то сядет и играет для своего собственного развлечения всякую ерунду... Кабаны, кабаны, не носите штаны...

Носову вдруг срочно захотелось по большому. Но было как-то неудобно заниматься этим при Розе. Первое, как никак, свидание. Однако с каждым шагом терпеть становилось все труднее и труднее.

Наверное, я что-то не то съел с дерева, – думал Носов. – Вот незадача! Прихватило в самый неподходящий момент. Что же мне делать? Предложить Розе подождать меня, пока я схожу в кусты – как-то неудобно для первого свидания... Может быть мне сделать это на ходу, потому что Роза смотрит вперед и, скорее всего, ничего не заметит...Главное, не наделать шума... Значит, нужно параллельно будет с Розой разговаривать или потрубить какую-нибудь мелодию...

Носов понатужился и спросил:

– Вас не укачало?

– Нет! Мне здесь прекрасно!

– Хотите, я вам музыку поиграю?

– Серенаду?

– Да...

– Хрюй! Как это романтично! – Роза захлопала в ладоши.

Носов поднял хобот и оглушительно затрубил.

– Ту-ру-ру! Ту-ру-ту-ту! Тру-ту-ту!... Ту-ру-ру-ру!... Вам нравится?..

– Это джаз?

Носов не знал, что такое джаз, но кивнул, напрягся и снова затрубил.

– Ту-ту-ру, ту-ру-ту-ту-ру-ту-ту-ру! Вам какие больше песни нравятся медленные или быстрые?