Текст книги "Хроники Красного Литейщика (СИ)"

Автор книги: Владимир Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ЦЕЛЕВАЯ АУДИТОРИЯ

– А деньги когда? – недоумевал Костя, сжимая в руке зачехлённую электрогитару. – Третий раз выступаю, а Вы ещё и за первый не заплатили.

– Пойми, – с безразличным видом вещал бархатным голоском Глеб Паркинсон, продюсер всех начинающих музыкантов и прочих деятелей Красного Литейщика, – вся сумма ушла на покрытие расходов, взятки, договора.

– Послушайте…, – продолжал возмущаться Костя.

– Ты никому не известен. Скажи спасибо, что вообще дают играть в кабаках. Клубами эти места не назовёшь. Следующее выступление в субботу. Не хочешь, не играй, тогда вообще денег не получишь.

– В субботу моя смена на Литейном, – умоляюще произнёс Костя.

– Я всё сказал, – отмахнулся Глеб.

Он повернулся, и вперевалку пошёл в сторону ожидавшей его машины с личным водителем и двумя амбалами. Костя, опустив голову, поплёлся в противоположном направлении. Его увлечение электрогитарой давало только моральное удовлетворение, заработать не получалось. Где бы ни играл, постоянно накалывали с деньгами, кормили обещаниями или откровенно воровали. Временами хотелось зашвырнуть гитару в заросший ряской пруд, находившийся в конце района, навсегда забыть о музыке, посвятив жизнь заводскому однообразию. Но, как только он подходил к заболоченному водоёму, чувства менялись на противоположные и Костя поворачивал обратно.

Вот и сейчас он стоял на берегу, примериваясь, как бы запулить инструмент в самый центр. Костя то размахивался, держа гриф двумя руками, то пытался раскрутить гитару одной. Начало темнеть, а он никак не мог определиться с манерой броска. Надо было решать скорее, на очереди был усилитель.

– Помочь? – услышал он голос за спиной.

Костя обернулся. Позади него стоял крепкий мужик, лузгающий семечки из пакета.

– Не надо, – ответил Костя. – Это так…. Просто….

– Ты ж её никогда не выбросишь, – сказал мужик, подходя ближе. – Меня Виктор зовут.

Поздоровались. Он протянул Косте пакет. Тот подставил ладонь под плохо прожаренные семена. Двадцатью минутами позже сидели на отполированном одеждой сотен человек стволе поваленного давнишней грозой дерева.

– Вот такие дела, – закончил свой рассказ Костя, тихо бренча на гитаре.

– Не фонтан, – кивнул тот. – Эдак у тебя ничего не выйдет. Аудитория не та, пробивалы лажовые, пердюсеры то есть.

– А ты чего тут? – спросил его Костя.

– Гуляю. Времени хоть отбавляй. Работы нет.

– Да. Почти полгорода груши околачивает.

Слева от них, там, где пруд упирался в заросший крапивой пустырь, послышался шум десятков ног, крики, смех, разговоры. Потом кто-то, видимо заводила, крикнул речёвку.

– Мужик в кепке!

– Нет! – ответила невидимая толпа.

– Мужик без кепки!

– Да!

Виктор пересыпал семечки обратно в пакет.

– О, – оживился он. – Кажись, представление начинается. Пойдём, глянем. Сундуки с Пилорамой базарят.

– Может не стоит? – насторожился Костя, прекрасно зная, что это за базар.

– Пошли, пошли, – потянул его за рукав Виктор, вставая с бревна. – Инструмент не забудь.

На пустыре намечалось не шуточное побоище, причиной которому могло стать какое-нибудь недоразумение или просто заскучавшим парням захотелось почесать кулаки. Сундуки, получившие погоняло от Сундуковой улицы, рядом с которой обитали, собирались раздать лещей парням с Пилорамы – района названного по нахождению там деревообрабатывающей фабрики. Именно речёвку Сундуков слышали Костя и Виктор.

Бригада Пилорамы показалась с другой стороны пустыря. Она так же бодрилась только им понятными выкриками.

– Наша совесть!? – кричал командир.

– Пилы! – повторяла банда.

– Наша слава!?

– Железо!

Костя и Виктор остановились возле пыльного куста. Костя вновь захрустел семечками. Две толпы, без «предварительных ласк» и ненужных разговоров, сразу сошлись в рукопашной. Первые ряды с обеих сторон попадали на землю от точных ударов соперников. Некоторые из павших попытались подняться, но по ним уже шла вторая волна озлобленных громил. Пустырь накрыл гул схватки, стоны раненных, матерщина и звучные удары.

– Однако сегодня вяло, – прокомментировал драку Виктор. – Вот в прошлом месяце было натуральное Ледовое побоище, только безо льда. Лёд потом прикладывали.

– Что сегодня выясняют? – спросил прижимавший к груди гитару Костя.

– Шут их знает. К примеру, неделю назад один из Пилорамных Сундука из лужи обдал, когда на велике катался. Тот и не промок вовсе, но стрелку оформили.

Драка постепенно сходила на нет. Всё меньше оставалось стоящих на ногах и всё больше становилось лежащих.

– Похоже, ничья, – грустно вздохнул Виктор. – Ну-ка сыграй, Костик.

– Ты чего, рехнулся? – обалдел тот. – Как это сыграй? Тут месилово.

– Бери балалайку и играй. Увидишь…. Самое своё хорошее играй, которое больше всего нравится.

– Ну, ладно, – пожал плечами Костя. – Только если чего, с тебя новая гитара.

Виктор кивнул. Костя расчехлил гитару, подсоединил усилитель, поколдовал над ним и по покрытому стонущими телами пустырю, полилась бодрая музыка. Драка мгновенно остановилась. Противники удивлённо посмотрели на музыканта. Толпа обступила Костю и Виктора. Костя перестал играть, ожидая удара в голову.

– Как вам музон? – совершенно спокойно спросил Виктор у разгорячённых слушателей. – Продолжай, – толкнул он в плечо музыканта, тот заиграл вновь.

– В тему, – сказал кто-то из толпы.

– Громче можешь? – подхватил другой.

Костя врубил полную мощь.

– А вот теперь продолжаем! – весело крикнул один из заводил.

Толпа вернулась на исходную позицию, и драка вспыхнула с новой силой.

– К пердюсерам больше не ходи, – сказал Виктор, наблюдая за месивом. – Если не возражаешь, буду твоим агентом.

– Лады, – ответил Костя, наблюдая, как уставшие бойцы уселись на землю.

– Концерт окончен! – объявил Виктор.

* * *

На спортплощадке окруженной старыми пятиэтажками собрались представители двух противоборствующих дворовых банд. Сегодня они решали вопрос о стрелке.

– Как обычно на пустыре, – говорил предводитель первой группировки.

– И чтоб без говна, – одобрил вожак второй. – Ножи, стекло, заточки и прочее на хрен.

– По рукам.

К ним подошёл Виктор, тасующий пачку визиток.

– Привет хулиганы. Слыхали о недавнем махаче с музыкальным сопровождением?

– Это ты что ль с кентом замутил? – спросил его один из парней.

– Нутк.

– Прикольно вышло, – ухмыльнулся парень.

– Хотите оформить, вот контакты, – Виктор протянул каждому из присутствующих по визитке со своим и Костиным номером телефона.

Недолго думая оба главаря дали добро, пообещав собрать с каждой группировки немного чаевых музыканту.

Весть о гитаристе играющим во время мордобоя быстро разнеслась по городу. Очень скоро без звуков электрогитары не обходилась ни одна драка. Костю и Виктора стали приглашать даже в областные деревни, где местные собирались намять друг другу бока. Музыкальные композиции новоявленного Карлоса Сантаны пополняли коллекции, как старых рокенрольщиков, так и молодых металлюг. Костю стали узнавать на улице, приглашать в клубы для выступлений, крутить на небольших радиостанциях. Казалось бы, вот она удача со всеми вытекающими….

* * *

Виктор возвращался после переговоров с дирекцией Дома культуры. Они хотели устроить сольное выступление Перфоратора, как теперь называли Костю. Переговоры прошли удачно, впереди наконец-то замаячила приличная сумма.

– Здравствуй Витя, – услышал он бархатный голосок.

Виктор обернулся, неприятно поморщившись. Перед ним стоял продюсер Глеб Паркинсон с двумя дюжими мужиками в чёрных кожанках.

– Как дела? – продолжал Глеб.

– Твоими молитвами, – ответил Виктор. – Всё ещё пердюсируешь?

– А ты всё так же язвишь?

– Последняя наша встреча закончилась не важно, – напомнил ему Виктор.

– Не моя вина. Ты не сдержан, Витя. Но дело не в этом. Хочу предложить тебе заработок по специальности.

– Э, нет, – замахал руками Виктор, чем напряг мужиков. – Мне хватило. Из-за этого выгнали из секции, потом из школы, попёрли из училища, в войсках попал на губу, потом в дисбат. Спасибочки, не надо.

– Про отсидку забыл, где тебе ещё год добавили, – слащаво улыбнулся Глеб.

– А из-за кого я сел? – начал выходить из себя Виктор. – Не из-за твоих ли бизнес идей?

– Силы надо рассчитывать. Но теперь многое переменилось, я прикрою, а ты можешь реально заработать…. Мы можем заработать. Скоро….

– Я не контролирую это, – перебил его Виктор. – Не получается. Отвали от меня.

Виктор собрался уходить, но Глеб резко сменил тему разговора.

– Твой гитарист недоучка обязан…. Слышишь? Обязан прекратить играть.

– Это почему?

– Всякие ремесленники, посчитавшие себя деятелями искусств, следуют его примеру и работают без продвижения.

– Так ты денежку терять стал? Ай-ай-ай, – ухмыльнулся Виктор. – Придёт время, и твои услуги вообще никому не будут нужны.

– Он должен или прекратить бренчать или встать под моё крыло. А ты должен выступить. Иначе….

Разозлившийся Виктор подскочил к Глебу и схватил его за грудки, уткнувшись носом в нос. Охранники рванулись было на защиту босса, но тот остановил их.

– Не подходите! – крикнул Глеб бугаям. – Вы не знаете его! Стойте на месте!

– Вот это правильное решение, – прошипел ему в лицо Виктор. – Тронешь Костика, не знаю что сделаю.

Виктор оттолкнул Глеба и пошёл по своим делам. Продюсеру ничего не оставалось, как злобно смотреть ему в спину.

– Ничего он не сделает…. Раз крыша не понимает, поговорим с тапёром, – объявил он мужикам.

* * *

Виктор знал, что стоит поддаться слащавым песням Глеба и всё повториться снова, а может, будет ещё хуже. Это началось давно, ещё в начальных классах. Они играли в футбол с дворовыми пацанами. Виктору передали пас и неожиданно для себя, он ударил по мячу с такой силой, что пытавшийся его поймать вратарь получил двойной перелом руки. Мяч же продолжил полёт, который закончился выбитой оконной рамой в подъезде на третьем этаже. Тогда он легко отделался в силу возраста. С этих пор его удар стал фатальным для тех, кто под него попадал. Как это получалось, он не понимал и не мог контролировать.

После того, как в школе ударом ноги сломал обидчику голень, решил пойти в секцию восточных единоборств, чтобы научиться контролировать силу. Но стало только хуже. Вместо контроля он поставил чудовищной мощи лоу кик.

Из секции его выгнали после первых же соревнований. Бедного противника отправили в больницу с открытым переломом бедра. Виктор сильно переживал расставание с полюбившимся ему видом спорта, а когда школьный учитель физкультуры нелестно отозвался о татами, не произвольно сломал тому колено.

За это его выгнали из школы. Чуть позже за подобный инцидент попросили из училища. Потом была служба в ВС. Через полгода загремел на губу за порчу имущества – на спор сломал лоу киком опору деревянного стенда с уставными плакатами. За это, после губы, чуть не отхватил люлей от не трезвого прапора, но Виктор не стал мириться с унижением и «кусок» очутился в лазарете с переломом шагательной конечности. Так Виктор залетел в дисбат. Выйдя и дослужив положенное, вернулся домой, где повстречал Глеба, плотно занимавшегося раскруткой любого, на ком мог навариться.

Узнав об интересной способности Виктора, тот предложил ему выступить в полулегальных боях, пообещав хорошее вознаграждение в случае победы. Виктор согласился. Всех своих противников он отправил на операционный стол на первых секундах боя, за что конкуренты решили «посадить его на перо».

После боёв, друзья поверженных бойцов и их спонсоры подкараулили Виктора в подворотне, откуда отправились прямиком в травмпункт с множественными переломами. Там они накатали коллективную заяву на «обдолбанного отморозка, напавшего на мирно отдыхавших граждан». Так Виктор схлопотал срок. В тюрьме добавили ещё год за перелом обеих ног сокамернику. Отсидев, Виктор вернулся в Красный Литейщик, где стал маяться по городу в поисках работы, пока не наткнулся на метателя гитар.

* * *

Виктор и Костя встретились в кафе «Плюшки от Фрекен», заказали по кофе.

– Ну, как? – поинтересовался Костя. – Удалось договориться с руководством Дома культуры?

– С этим всё на мази, – ответил Виктор. – С тобой разговаривал Глеб?

– Нет, а в чём дело?

– Понятно. Он тебя вообще ни во что не ставит, сразу ко мне пришёл.

– Что хотел?

– Чтоб ты отвалил либо лёг под него.

– Да пошёл он…! – вспылил Костя.

Виктор пригубил горячий кофе, отдёрнул чашку, ошпарив губу и пролив напиток на стол. Медленно поставил чашку в кофейную лужу.

– Чёго ж так нагревают то? – возмутился он. – Ты не кипятись, дело серьёзное. Он честной конкуренции не переносит, потому, что вылетит сразу.

– И что мне теперь делать?

– Взять тайм аут. Договориться….

– Вот хрен ему, – Костя встал из-за стола.

– Я знаю, о чём говорю, Костик, – напрягся Виктор. – Это такой ушлый человек, что его человеком-то назвать язык не поворачивается. Смирись….

– Если из-за всякой шушеры бросать любимое дело, как жить тогда? Зачем? – Костя положил на стол пару мятых купюр и направился к выходу. – С этого дня мне агент не нужен! – крикнул он, выходя на улицу.

Виктор грустно посмотрел ему вслед, понимая, что парня не переубедить – фанатик.

Костя продолжил играть на всех мероприятиях, на которые приглашали. Последствия не заставили долго ждать. Сначала некто проник в гримёрку ночного клуба, где он выступал, и сломал гитару. Потом, его избили в тёмном переулке и снова сломали всё оборудование. Через два дня Костя чуть не попал под машину, чудом увернулся. Апогеем стало обнаружение отверстия от пули в новой гитаре. Кто-то шмальнул, когда он возвращался с выступления. Костя понял, что это последнее предупреждение, но всё же выступил на открытии автосалона и дне рождении вожака байкеров. Утром следующего дня его нашли выпавшим из окна своей квартиры. При падении Костя сломал шею.

Полиция констатировала несчастный случай. От Кости разило спиртным. Это обстоятельство очень не понравилось его фанатам, так как они знали, что Костя практически не потреблял.

* * *

Виктор сидел на стволе того самого поваленного грозой дерева, где когда-то болтали за жизнь с Костей. Он смотрел на покрытый ряской пруд, слушал кваканье лягушек, звон комаров.

– Здравствуй Витя, – услышал он бархатный голосок.

Рядом с ним уселся Глеб Паркинсон, два «телка» встали по бокам. Виктор промолчал.

– Не хочешь здороваться, не надо. Вот твой друг тоже себя странно вёл и… выпил лишнего. Ты подумал на счёт выступления?

– Ты знаешь, что я выиграю все бои, – мрачно произнёс Виктор.

– На это и расчёт, – Глеб обнял его за плечо. – Ставлю на тебя, всех валишь, 70 % мои, остальное тебе.

– Костя не пил, – так же мрачно продолжил Виктор.

– Но в этот раз выпил, – сверкнул глазами продюсер.

– Пятьдесят на пятьдесят, – вдруг произнёс Виктор.

– Вижу, в тебе проснулся деляга, – улыбнулся Глеб. – Сорок на шестьдесят.

– Годиться. Когда бои?

– Завтра.

– Завтра похороны Кости.

– Что поделаешь, бизнес.

* * *

На похоронах собралась добрая часть города. Недавние противоборствующие группировки, обнявшись, откровенно скорбели о потере музыканта. Много говорили о Косте и его музыке, но никто так и не услышал слов его близкого друга Виктора – по совместительству агента. В это время он обслуживал интересы Глеба.

Первый бой Виктор закончил за три секунды. Здорового мужика унесли на носилках со сломанной ногой. Глеб улыбался.

Второй бой Виктор закончил за шесть секунд. Бывшего спецназовца уволокли с переломом таза. Глеб ликовал.

Третий бой Виктор закончил за семь секунд. Сто двадцати килограммовую гору мышц со званием мастера спорта международного класса вытащили с ринга без ступни, которая улетела в зал после подсечки. Светившийся от счастья Глеб подсчитывал барыши.

Четвёртый бой, на который Глеб поставил всё, что у него есть, Виктор закончил за две секунды. Он осознанно подставился под крюк слева и потерял сознание, упав к ногам противника. Глеб поседел, денег у него осталось только на троллейбус.

– Ты что сука сделал?! – орал на него Глеб в раздевалке. – Я потерял всё! Всё что было!

– И кто ты теперь без денег? – спросил его оклемавшийся после нокаута Виктор. – Такой же нищеброд, как я.

– Эй, вы! – крикнул Глеб двум бугаям, стоявшим в дверях. – Отвезите в лес и замочите!

– А чё, – замялись «телки», – есть чем платить за мокрое?

– Нет у него ничего, – ответил за него Виктор. – Идите-ка по домам от греха, пока есть на чём.

Поняв, к чему идёт дело, охранники быстро ретировались, оставив босса наедине с костоломом.

– А вот теперь, когда тебе нечем крыть, мы поговорим, – сказал Виктор, отвесив Глебу звонкий фофан.

* * *

Смотрящий по камере почесал «репу», отпил рубинового чифиря из жестяной кружки.

– Так говоришь пятёру по сто одиннадцатой? – уточнил он у новенького.

– Тяжкие телесные, – подтвердил Виктор, уставившись на дно своей кружки. – Вторая ходка. Пердюсера из Красного Литейщика наказал.

– Случаем не Паркинсона? – послышалось с верхней шконки.

– Его.

Сверху спрыгнул худощавый парень.

– Знаю…. Та ещё тварь. Трояк из-за его художеств тяну, – сказал он.

– Не скрипи скрипач, – осёк его смотрящий. – Так что с этим Паркинсоном? – обратился он к Виктору.

– Перелом позвоночника, – ответил тот.

Сокамерники весело заржали.

НИКТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ

Сто восемьдесят четыре килограмма живого веса, это не просто цифры. Это отдышка, плохой сон, тяжёлое передвижение бочкообразного туловища, невозможность нормально помыться, повышенное потоотделение и прочие «радости» избытка. И благо если от обжорства. А если на фоне бесконечного стресса? То-то.

Вот так сейчас выглядел некогда Аполлоноподобный Алексей Золотарёв. Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, которую он потерял, его называли Алекс Золото – мечта всех лиц противоположного (и не очень) пола Красного Литейщика.

В восемнадцать лет Алекс открыл первую контору по продаже заграничного шмотья. В двадцать, держал десяток продуктовых магазинов. В двадцать три основал швейную фабрику «Клеопатрушка». В двадцать семь владел группой компаний «ИДА» – Императорский Дом Алекса. Жизнь – полная чаша. Чего ещё желать рядовому гражданину? Алекс не был вундеркиндом, ему просто везло. Он всегда попадал в струю и оказывался в нужном месте в нужное время.

Но всему есть предел. Он обозначился в виде близкого родственника мера, который настоял на введение в совет директоров «ИДЫ» своего человека. Отказывать было нельзя, иначе бизнес может столкнуть с не преодолимыми преградами. Потом пришлось взять ещё одного свояка и ещё одного. Алекс понял, что это начало «относительно честного» отжима бизнеса. Он был прав. Через три года, не смотря на его отчаянное сопротивление, пришлые доброхоты нашли способ вышвырнуть Алекса из своей же фирмы, лишив всех активов.

После этого, чтобы он не предпринимал, каким бы делом не пробовал заняться, всё заканчивалось полным фиаско. Это было началом нескончаемого стресса и падением на дно общества. Так «Аполлон» превратился в ста восьмидесяти четырёх килограммовую жиробасину, которую массово отвергал любой работодатель. Само присутствие Алекса на собеседовании в офисе вызывало блевотное отвращение у сотрудников. В такую, провонявшую горьким потом человекообразную слизь обернулся некогда удачливый предприниматель с фигурой атлета.

Чтобы хоть как-то прокормиться, Алексу пришлось распродать все вещи, оставив только стол, стул, матрас неработающий холодильник и старый радиоприёмник на батарейках, из которого он узнавал о событиях в мире и городе.

Сегодня Алекс вновь вернулся с пустым карманом, никто не хотел иметь с ним дел. Он уже не пытался куда-либо устроиться, а лишь занимал деньги у оставшихся друзей, знакомых и соседей, брал в мелких банках невозвратные кредиты. Всё чаще и чаще в дверь ломились коллекторы и представители ЖКХ, ожидавшие оплаты по давно просроченным платежам.

Десять минут назад, самый добрый и безотказный сосед дядя Ваня, послал его на три буквы, услышав о том, что Алекс не может вернуть три старых долга и пришёл за новым.

Алекс закрыл входную дверь, поплёлся в комнату, потом на кухню. По привычке заглянул в холодильник. Там было пусто и пахло сыростью. На средней полке стояла давно опустевшая банка из-под килек в томатном соусе. Алекс поднёс жестянку к носу, понюхал, бросил обратно. Даже запаха рыбы не сохранилось.

Он набрал в кружку из крана холодной воды, (горячую отключили за неуплату) пошёл в комнату уселся за липкий стол, включил дребезжащее радио. Из динамика послышалась реклама чего-то дорогого и недоступного. Алексу вспомнилась его прежняя роскошная жизнь усыпанная деньгами, сдобренная красавицами и эксклюзивными иномарками. Он в сердцах швырнул кружку в окно.

Засаленное стекло приняло на себя неожиданный удар, но не разлетелось на куски, а покрылось причудливым узором из трещин и трещинок. Алекс выключил радио, обхватил голову руками. Так, то всхлипывая, то причитая, досидел до позднего вечера. Темнота медленно вползала в квартиру, хозяин которой и не думал включать освещение, его вырубили два месяца назад.

Наконец успокоившись, отправился спать. Лёг на расстеленный на полу сплющенный матрас, укрылся пыльной шторой, подложил под голову кипу газет. Под заунывное урчание пустого желудка Алекс смотрел на разбитое оконное стекло. Изучал рисунок трещинок, блики краёв, мерцавшие в свете поднимавшейся луны.

Когда она полностью взошла и её свет, словно луч проектора проник в квартиру, Алекс оказался в центре спроецированного трещинами изображения. Внезапно оно приобрело законченную форму. Линии и изгибы сформировались в странный, апокалипсический рисунок. Как только это произошло, мучавшийся от голодной бессонницы Алекс тут же забылся глубоким сном. То, что произошло дальше он не смог индетифицировать ни со сном, ни с явью. Это было где-то между.

Он проснулся от прикосновения к плечу. Тут же сел, огляделся, рядом никого не было. Из темноты коридора до него донёсся шум, больше похожий на шелест.

Алекс тяжело поднялся, пошёл в коридор. Что-то заставило обернуться, и он увидел тени людей, будто бегущих подальше от этого места. Из коридора вновь донёсся шелест.

Он вошёл в подозрительно упругую, сопротивляющуюся его движениям тёплую тьму, разделённую на части полосами холода. Показалось, будто он идёт в ночи через озёрную воду, местами прогретую жарким днём. Теперь шум доносился из-за двери, с лестничной площадки. Алекс аккуратно прильнул к глазку.

В подъезде моргала лампа. Она, то ярко светила, то тускнела, то вовсе тухла на некоторое время. В момент перехода от света к тьме и обратно, что-то мелькну перед дверью.

– Дядя Вань, – почему то спросил Алекс, – это ты?

Лампа погасла, что-то невидимое во тьме, опёрлось о дверь. Алекс стал медленно поворачивать вертушку цилиндра. На мгновение остановился, какая-то другая, животная сущность внутри него сжалась от страха. В дверь гулко толкнули. Алекс пересилил животный инстинкт и провернул вертушку до конца, распахнув дверь. Чудовищной силы ветер ударил в грудь, а затем в квартиру проникла мощная волна грязной воды, нёсшая в себе обломки дерева и мелкие камни….

Алекс проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо. Оторвал от кипы газет вспотевшее лицо с отпечатком текста, откинул в сторону штору, сел. Всё тело ломило от боли, будто вчера скатился вниз по ступеням до первого этажа. Алекс поднялся на ноги, зашагал в ванную. Умылся и застыл. Из зеркала на него смотрел совершенно другой человек. Точнее внешне он оставался Алексом-жирдяем, но что-то внутри него изменилось и это что-то отражалось на лице и в глазах.

Алекс прошёл на кухню, распахнул окно, вдохнул утренний воздух. Внутри него всё переворачивалось, распадалось, собиралось и перекручивалось словно кубик-рубик. Разгоралось неизвестное ему душевное пламя. И вот внутренние механизмы, шестерёнки и узлы собрались в одно целое и застыли, ожидая приказа. Алекс почувствовал необычайный подъем и силу, поначалу испугавшую его.

«Чёртов депрессняк сорвал крышу, – подумал он. – Надо пройтись, пока санитаров не вызвали….»

Алекс вышел на улицу. Казалось, движения его стали невесомыми, шагать по утреннему городу было приятно и легко. Он даже позволил себе пробежаться с ускорением, чем вызвал шок у прохожих. Ещё бы не стремануться, когда мимо тебя на крейсерской скорости проносится мамонт. Алекс остановился у грузовика, с которого трое рабочих в замасленных оранжевых спецовках с трудом снимали тяжеленный генератор. Самый тощий из них не удержался и привалился боком к борту машины. Ещё чуть-чуть и аппарат кого-нибудь накроет. Алекс подскочил, приняв на себя основную массу устройства. Они выровняли и безопасно опустили агрегат на асфальт.

– Ну, ты вовремя, – отдуваясь, сказал ему седой мужик, по-видимому, бригадир. – Спасибо.

– Не за что, – улыбнувшись, ответил Алекс, продолжая прерванную прогулку.

– Может, тебе работа нужна? – бросил ему вслед бригадир.

– Нужна, – обернулся тот, откровенно удивившись его словам.

– Тогда бери лопату, – бригадир кивнул на кучу инструмента в кузове. – Поможешь кабель раскопать. Участок заменить нужно. А там посмотрим.

Алекс взял лопату и с небывалым для таких тучных людей проворством, вскрыл грунт в указанном на газоне месте, быстро добравшись до прогнившего кабеля. Рабочим только и оставалось, что наблюдать, как обливавшийся морями пота толстяк вгрызается в твёрдую землю. С этого дня он был принят в ремонтную бригаду.

* * *

Боль в спине, кровавые мозоли, подкашивающиеся от усталости ноги и мизерная зарплата, вот награда за тяжёлый труд. Не смотря на это, в доме Алекса появились кое-какие продукты. Он начал подумывать о покупке нормальной кровати, всё ещё продолжая спать на полу.

Прошло пару месяцев с того дня, как его разбудил шелест. В эту ночь всё повторилось снова…. В этом сне Алекс тонул и взывал о помощи….

Он проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо, пора на работу. Весь трудовой день странный сон не выходил из головы.

Дома Алекс не находил себе места. Бродя из угла в угол, размышлял о событиях последнего времени. Всё больше и больше убеждая себя, что с тут что-то не так.

Стемнело. Алекс лёг спать. Ночью, когда он храпел, словно трактор, пошёл сильный ливень и сон вновь повторился, только на этот раз он захлебнулся в мутной жиже несущей сотни дохлых, вздувшихся крыс.

Алекс проснулся от собственного крика. Весь матрас был пропитан потом, газета прилипла к щеке. Его трясло. Он кое-как поднялся, умылся, перекусил и отправился на работу.

* * *

Бригадир посмотрел на лихорадочно-бледное лицо Алекса.

– Какого лешего припёрся? – спросил он толстяка. – Тебе к врачу надо. Канай домой.

– Всё нормально, – возразил Алекс. – Просто знобит.

– С бадуна?

– С него, – Алекс убедительно икнул.

– Тады лады. Руководство распорядилось в срочном порядке выдвигаться к станции метро «Пять крестов». Надо помочь с ремонтом коммуникаций. Подряд хапнули на нашу голову.

– Эта, которую, недавно запустили? – спросил один из рабочих.

– Ага, – кивнул бригадир, – Накосячили, а нам исправляй. А ты, – он хлопнул Алекса по груди, – всё же шёл бы до дома, а то ещё ноги протянешь. Вон рожа, как мел….

– Я с вами, – вяло ответил Алекс.

* * *

Где-то далеко, еле слышно, сквозь подземное нутро города нёсся поезд, перевозя в себе уставших после работы пассажиров. Алекс вместе с мужиками из бригады тянул кабель вдоль сырого, слабо освещённого зарешёченными светильниками прохода. Они повернули за угол.

– Перекур, – объявил бригадир.

Мужики засмолили сигаретами. Алекс измождено плюхнулся рядом с кабелем, прижавшись спиной к холодному бетону, уставился на противоположную стену. Трещины на ней показались ему удивительно знакомыми. Мурашки пробежали по всему телу. Это был тот же апокалипсический рисунок, что и на стекле его окна. Кто-то коснулся плеча. Алекс вздрогнул, подавив вскрик.

– Вставай, – сказал бригадир. – Марш домой. Мне тут чахоточные не нужны. Отлежишься, придёшь. Дорогу назад, надеюсь, помнишь?

– До развилки по кабелю, дальше направо, налево, направо, потом налево, после всё время прямо, потом направо и налево, а там выход, – ответил поднявшийся на ноги Алекс.

– Гуд, – бригадир выпустил в воздух кольцо сизого дыма.

Алекс медленно и задумчиво поплёлся к выходу, под одобрительные взоры бригады. Где-то, через полчаса он остановился в незнакомом проходе. Алекс никак не мог вспомнить повернул ли он после развилки направо или налево. В этот миг до него донёсся шум, больше похожий на шелест. Алекс несмело направился в сторону шума, который с каждым шагом усиливался.

Он вышел в просторный зал, слабо освещённый еле горящими, мигающими невпопад, лампами. Впереди застыли на рельсе огромные изъеденные ржавчиной, бронированные ворота, предназначенные на случай атомной войны с заокеанскими «партнёрами». Пол зала покрывал двухсантиметровый слой пыли, по которому Алекс ступал, словно по дорогому ковру. Ему вспомнились времена, когда, вот так же, утопая ногами в паласе пятизвёздочного отеля, он шёл к люксовому номеру, где его ждала разомлевшая от спиртного румяная деваха – подарок от компаньонов по бизнесу.

Алекс заглянул за ворота. По идее там должны были быть помещения для эвакуированных сверху, но вместо этого там зиял глубокий провал, со дна которого доносился громкий шелест. Алекс достал из кармана слипшийся от соплей носовой платок, чиркнул дешёвой зажигалкой. Пламя бодро побежало по тряпице. Он бросил его в провал, следя за полётом огненного мотыля. Через несколько метров огонь резко потух, на мгновение, отразившись в грязных, бурлящих водах, стремительно поднимавшихся вверх. Подземная река искала выход из векового заточения.

Алекс развернулся и сломя голову побежал прочь от ужаса надвигающейся угрозы. Надо же было оказаться «в нужном месте, в нужное время». По ходу фортуна окончательно повернулась к нему пятой точкой.

Он добежал до прохода, когда сознание кольнула противная, неестественная мысль, чуждая любому живому существу желающему жить. Он подумал о бригаде тянущей кабель где-то в глубине катакомб, о пассажирах поездов едущих домой к семьям, о служащих метрополитена. Их всех ждёт смерть в бурлящей жиже. И только он может попытаться предотвратить трагедию. Нужно только закрыть атомные ворота и вода повернёт в сторону. Тут ей не пробиться. Толстый гранит, на котором стоит город не даст ходу или, по крайней мере, задержит затопление, а он успеет предупредить людей.

Алекс бросился к воротам, ища механизм закрывания. Снаружи его не было. У него помутнело в глазах, механизм находился с противоположной стороны. Пульт управления и ручной привод – массивное колесо с длинной рукояткой располагались в месте, где раздвижные ворота упирались в боковую стену. Вновь животные инстинкты потребовали бежать со всех ног, забыв о тысячах жизней, спасая свою собственную.