Текст книги "1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России"

Автор книги: Владимир Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

О прелестях патриархального уклада

Мир сходит с ума из-за того, что происходит с финансами. Я беседовал с одним итальянцем, лет 60 ему, очень мудрый человек. И мы с ним говорили о разности восприятия мира у европейцев и у американцев. Он говорит: «Знаешь, в чем проблема американцев? Почему они так дергаются из-за всего? Кто такой вообще богатый человек? Богатый человек – это не тот, который много зарабатывает, а который тратит меньше, чем зарабатывает. Вот у такого человека всегда есть деньги, потому что можно получать 10 миллионов долларов в год, но, если ты тратишь 10 миллионов и 100 тысяч, тебе будет всегда не хватать денег». Я знаю многих, кто до сих пор живет для того, чтобы заплатить банку.

Почему этот кризис для американцев настолько страшен? Почему европейцы к нему относятся гораздо более спокойно – я имею в виду европейцев предыдущего поколения? Потому что они традиционно живут в своих домах, у них традиционно свое жилье, за которое они не должны ничего платить. Поэтому если есть работа – хорошо. Нет работы – ничего страшного, подождем, когда появится. Таким образом, есть возможность сократить расходы практически до минимума (оставив только на еду) и тихо-спокойно пережить. Для американца это невозможно. Американец должен постоянно что-то выплачивать. Он выплачивает деньги за машину, которую взял в кредит, он выплачивает деньги за дом, который взял в кредит. И, с одной стороны, возможность жить сегодня и сейчас дает возможность насладиться этим. Но, с другой стороны, когда возникает кризис, подобный теперешнему, наступает шок.

Почему этот кризис для американцев настолько страшен? Американец должен постоянно что-то выплачивать. Он выплачивает деньги за машину, которую взял в кредит, он выплачивает деньги за дом, который взял в кредит. И, с одной стороны, возможность жить сегодня и сейчас дает возможность насладиться этим. Но, с другой стороны, когда возникает кризис, подобный теперешнему, наступает шок.

Мы знаем, что в Америке был отклонен план финансирования банковской системы государством, потому что на каждого налогоплательщика приходилось бы по пять тысяч долларов. В России проще, потому что у нас налогоплательщиками являются «Газпром», «Сибнефть» и подобные монстры. У нас конкретные граждане денег по сути не платят. Мы платим такие копейки, что нас волнует другое. Будут работать банки или нет? Будут ли там деньги ходить? То есть чтобы там было все в порядке. Поэтому итальянцы, глядя на американцев, говорят: «А что вы удивляетесь? Вы сами сделали самое важное! Вы потеряли в экономике ту часть, которая называется «делают руками». А у нас с этим все хорошо. В Италии же все-все руками делают. У нас же куча мебельных фабрик. И сейчас, при всех этих финансовых кризисах, все возвращается к базовым потребностям. То, что надо уметь делать руками, то и востребовано». «Поэтому мы, – рассказывает мне итальянец, – гораздо спокойнее к этому относимся».

Поясню. Вот смотрите: есть девушка Катя, моя со-ведущая на «Серебряном дожде». Катя снимает квартиру. Если у Кати нет работы, то у нее жизнь заканчивается, потому что ей жить негде. Все, точка. Поэтому для нее кризис – это шок, бешеный стресс, она не может допустить для себя возможности отсутствия работы. А есть Катина мама, которая живет в своей квартире, и в принципе, даже если работы у нее нет, для нее это страшно неприятно, но все равно на улицу не выгонят. Поэтому относится к кризису она, конечно, с волнением, но несравнимо спокойнее.

Что происходит сейчас на бирже, со всеми этими людьми, которые «поднялись» на мыльных пузырях и считали себя хозяевами Вселенной? У них были дорогие машины, красивые тетки, квартиры, яхты, а в какой-то момент они «выходят» из окна, потому что оказывается, что такой человек, потеряв сто миллионов, столько же еще и должен. Итальянцы на них смотрят как на идиотов. Французы смотрят на них как на идиотов. Другой подход. Да, ты не быстро зарабатываешь, но ты и не разоряешься в пух. То есть ты строишь домики не как Наф-Наф и Ниф-Ниф. Ты строишь домики серьезные, постепенно и фундаментально.

Итак, вопрос к вам, дорогие друзья, вот вы как живете: вам принадлежит квартира или нет?

Это ваше или не ваше? Вы взяли кредит или снимаете? Или квартира или автомобиль у вас в собственности? Исходя из этого чувствуете ли вы себя спокойнее? Что умеете делать руками, если вдруг до такого дойдет?

Суть вот в чем. Большинство считает, что Америка – самая стабильная, самая большая (что правда), самая надежная экономика. Многие страны и часть инвесторов отправляют свои деньги туда. Эти деньги, так же как и американские, давались в долг. Поэтому у этих стран и у этих инвесторов денег не стало. Но ничто им не мешало не вкладывать свои деньги в Америку. Так на кого в суд-то подавать? На себя, за то что свои деньги там разместил? Ну, что поделать, не повезло! Похорони в банке.

Конечно, тот подход, о котором мы сейчас говорим, замечательный и точно рассчитан на абсолютный оптимизм, на веру человека в то, что с ним никогда ничего плохого не случится. Это и прекрасно. Будет работа, будут деньги, все будет хорошо. Поэтому, например, когда мне люди говорят: «Мы хотим купить квартиру в кредит», – я всегда очень за них боюсь. Человек должен понимать, что ипотека ипотекой, но нужно считать собственные доходы. Нельзя себя перекручивать, потому что потом по башке достается очень и очень болезненно.

Кстати, наши люди в основном не так активно пользуются ипотекой. Не потому, что ее тяжело получить, – это само собой. Многие инстинктивно живут, руководствуясь вот этим правильным, спокойным патриархальным подходом. Потому что завтра все может быть гораздо хуже, чем было вчера. И они это знают. И в жизни все так и происходило. А если купил сразу и на свои – это уже твое. Уже и детишкам останется. И, в крайнем случае, мой дом – моя крепость.

И вот этот европейский подход мне очень нравится. Неспешный, размеренный. Хотя молодое поколение и в Европе уже больше подвержено влиянию рекламы, они уже сейчас пытаются жить нынешним днем – брать, брать, брать. Этот американизм очень вреден. Надо внимательно смотреть на свои доходы и расходы и тихо-тихо, аккуратненько, не спеша, накапливать. Знаете, вся эта хлестаковщина и надувание щек не доводят до добра. Да, без ипотеки очень тяжело купить жилье. Тем более в нашей стране – у нас, я считаю, жилье стоит необоснованно дорого. Цена не имеет никакого отношения к реалиям. Надеюсь, цены будут падать. В свое время один господин кричал: «Все, кто не миллиардеры, вон отсюда!» С какой скоростью он сейчас будет падать? С бешеной. Его жалко, он хороший парень. Но жизнь наказывает за язык. И многих людей, которые считали, что весь мир у них в кармане, жизнь наказала. Хочу всем напомнить слова Михаила Светлова по поводу денег в кредит: «Берешь чужие и на время, отдаешь свои и навсегда!»

Колосс на глиняных ногах

Вот интересно, почему все усилия, которые предпринимает наше правительство для того чтобы побороть кризис, приводят к тому, что цены растут, паника среди населения растет, оптимизм на телевидении растет, недоверие к телевидению тоже. Может, пора задуматься над вопросами принципиальными? И самый принципиальный из этих вопросов – это фундаментальная проблема устройства нашей экономики. Ведь очевидно, что одна из основных причин, по которым наша экономика переживает такой глубочайший кризис, в том, что она несамостоятельна, что она базируется на предприятиях, обслуживающих нефтяную иглу, да и сами эти предприятия управляются неэффективно – в основном финансистами и администраторами, но не профессионалами-управленцами. При этом под «администраторами» я подразумеваю политических администраторов, а не людей, умеющих принимать решения и четко понимающих, к каким последствиям эти решения приведут.

В Италии кризис не ощущается так тяжело. Во многом за счет того, что здесь экономика базируется на гигантском, нереальном количестве малых компаний, в которых работает по пять-десять-пятнадцать человек. Так что даже если в какой-то отрасли начинаются проблемы, рабочий класс перетекает из одной сферы в другую. Забавно, что уровень государственного долга в Италии довольно высок, но уровень долга людей крайне низок, поэтому люди особо не страдают от кризиса. В Америке, как вы знаете, и уровень долга населения, и уровень долга государства крайне высоки.

Государство может сколько угодно надувать щеки, но достаточно один раз разрешить вопрос с честными конкурсами на землеотводы, с реальным строительством, убрать административные барьеры и ограничения – и в момент возникнет реальный строительный бум, появится множество квартир, множество домов.

Почему мы никак не можем осознать пагубность устройства нашей экономики? Наверное, потому, что тогда придется признать, что мы не успели… Мы не успели использовать то благодатное время, те «семь тучных лет» (вспоминая библейские сказания), которые выпали нашей стране, для того чтобы не только забить закрома деньгами, а создать механизм, способный вытащить нас из экономической пропасти. Этот механизм невозможен без экономических свобод, а «экономические свободы» – понятие в России несуществующее.

Поэтому сейчас нам надо решить, каким путем мы собираемся идти. Пока мы все больше и больше скатываемся в административно-командный строй, который не может привести страну ни к чему хорошему. Это будут кризисы, кризисы и кризисы, в конечном итоге переходящие из экономических в политические, когда за закручиванием гаек последует потеря остатков доверия, поиски врагов и, как результат, репрессии.

Для того чтобы этого избежать, надо прекратить сейчас заниматься глупостями. Нельзя считать, что если люди высказывают свое недовольство, то им проплатили представители тех или иных коммерческих структур. Так можно договориться до чего угодно. У нас, в конечном итоге, любой человек представляет те или иные экономические интересы. Журналисты работают на издания, рабочие работают на предприятия, так что это совсем не критерий.

Один из факторов инфляции – это безумный, ни чем не оправданный рост зарплат. Ожидания людей намного превосходят их профессиональные данные.

Что такое зарплата? По идее, за эти деньги человек должен хоть что-то делать. Должна быть высокая производительность труда, он должен отрабатывать свои деньги. Но большинству наших любимых граждан, приходящих на работу, на это вообще наплевать. За сам факт того, что они, «солнышки», пришли, они требуют невероятных бабок. Попробуй сейчас найди водителя за 600 долларов…

Это все факторы, влияющие на инфляцию. Конечно, не в размерах страны. Но то, что происходит в Москве… Часто задают вопрос – почему в Москве такое большое количество приезжих? Да потому что москвичи не хотят работать. При том что многие из них ничего не умеют, но все равно не хотят работать за какие-то начальные деньги. Приходит такой красавец – и сразу положи ему тысячу евро. Как же, это ж я пришел! А что он умеет? Ничего не умеет! И вот результат: посмотрите, кто в сетевых магазинах работает – неужто москвичи? Да нет, почти сплошная Азия. И их не удержать, несмотря на то что там средняя зарплата уже давно перевалила за 18 тысяч рублей. Мало?

Уровень профессионализма упал страшно. Граждане не умеют больше, чем не умели год назад. Но хотят получать более высокую заработную плату – совершенно необоснованно.

Зарплаты растут у вновь прибывших. Получается, что если человек работает на одном и том же месте 10 лет, 12, пусть даже пять, то он получает меньше, чем новый сотрудник, который реально знает меньше, чем старый, и работает с ним, условно говоря, в одном горизонте. Более того, чтобы взять этого нового сотрудника, прилагают страшные усилия – чуть ли не хедхантеров нанимают. А чтобы сохранить сотрудника, который уже работает, никаких усилий не надо.

Нам казалось, что у нас есть компьютерщики… Но с IT-шниками вообще беда. Институты выпускают специалистов, которые по своим профессиональным данным устроиться в принципе не могут. Их надо брать и учить с азов. Вот ты их берешь и учишь – за свои деньги.

Еще одним фактором, разогревающим заработную плату, является безумный рост цен на недвижимость в Москве, который зачастую не имеет экономической подоплеки, а обусловлен лишь неправильной организацией строительного рынка, который вовсе не свободно-рыночный, а, конечно же, жестко монополизированный.

Второй важный момент – кумулятивный эффект. Все вокруг подорожало, человек говорит: у меня цены возросли, как же я проживу, на образование расходы сумасшедшие, на то, на сё. Мне же нужны деньги и на проезд, и на квартплату. Он требует больше ему платить, но при этом не дает компании больше. И получается, что у компании растут издержки, а деваться-то некуда – производительность не растет соответствующим образом. Значит, норма прибыли падает, рентабельность падает.

Но зарплата – это не деньги, которые нам дают на проживание. Если вы получаете 600 долларов, а приносите компании 300, значит, вам дико переплачивают. Но есть люди, которые говорят: «А мне надо минимум три тысячи…» Ну, допустим. И дальше что? Компания-то тут при чем? Вы-то эти деньги зарабатываете?

А зарплаты бюджетников? Там обратная ситуация. Большинство бюджетников получают позорно низкие зарплаты. А в частном секторе, наоборот, есть зарплаты абсолютно безумные. Хотя зачастую бюджетники работают эффективнее и лучше частников, только бюджетниками хуже управляют.

По уровню запросов и зарплат Москва и Питер просто сошли с ума. Охранник получает больше врача и педагога! На врача надо учиться полжизни, а на охранника?..

Кстати, если говорить о жилье и экономике, – думаю, что не конкретно строительный рынок неправильно устроен. Это Россия неправильно устроена. Судя по опросам, 40 % россиян хотят жить в Москве. И это совершенно естественно, потому что государство, вместо того чтобы развивать регионы, на что, в частности, была направлена программа «свободных зон предпринимательства», развивает свои «столицы».

Все-таки надо посмотреть правде в глаза: экономику надо срочно переустраивать, снижать налоговое бремя, создавать все возможности для предпринимательской активности, а главное – надо осознать, что пора вступить в диалог с широчайшими слоями общества. Не командовать, не давить, не кричать: «Как ты посмел!», а слушать, слушать и еще раз слушать. Иначе ничего не получится. Иначе так и будет традиционная чекистская метода, когда людей волнует не то, что сказано, а кто сказал. Исходя из этого, наверное, Леонардо да Винчи никогда бы не удостоился чести считаться великим ученым и художником, всех бы интересовало, что он за человечек такой неприятный. И «бабки» у него непонятно откуда, и с мальчиками какие-то глупости. Вообще аморальный, аморальнейший тип! И никто бы так и не заметил, что делал этот аморальный тип. А вот это, пожалуй, самое важное. Нам сейчас важно понять, что если советы исходят даже от очень неприятных людей, это не так важно. Важно оценивать качество советов.

И сегодня проблема не столько в пресловутом человеческом факторе. Это все ерунда. Виновато во всем государство. Государство виновато в главном: в нашей стране не существует свободной рыночной экономики. У нас нет никакой конкуренции! Вся экономика разбита на замонополизированные олигархические секторы. И каждый такой сектор не контролируется абсолютно никем, кроме друзей первых лиц государства, чекистов, госчиновников, министров и иже с ними. Каждый из них использует этот сектор как свою вотчину, душит административными методами, не давая работать рыночным рычагам. Поэтому никакого рынка в России – как такового, свободного – нет и не существует! Существует лишь постоянное издевательство над экономикой в бесконечно уродливых формах. Есть несколько случайно выживших небольших секторов, где действительно происходит борьба. И вот результат – ставки по ипотеке, например, падают. Ставки по кредитам на те же машины – падают. А почему? А потому что там война есть! Там есть рынок. В других же секторах… без комментариев.

Государство может сколько угодно надувать щеки, но достаточно один раз разрешить вопрос с честными конкурсами на землеотводы, с реальным строительством, убрать административные барьеры и ограничения – и в момент возникнет реальный строительный бум, появится множество квартир, множество домов. Будет и малоэтажное строительство, и крупноэтажное строительство, будет все по-другому. Надо же ввести хоть какие-то рыночные механизмы! Нет, вместо этого уничтожили все то хорошее, что делал Греф. Молодцы…

Великая свара – битва политических пенсионеров

Некоторое время назад началась война в прессе. Смерть Егора Гайдара привела к написанию и публикации в «Московском комсомольце» статьи Юрия Лужкова и Гавриила Попова «Еще одно слово о Гайдаре», а затем последовал ответный выстрел – обращение Анатолия Чубайса к главному редактору «МК».

«Стилистика и уровень статьи не позволяют спорить с авторами по существу. Почему Лужков и Попов опубликовали свой пасквиль, в общем, понятно, но и это я обсуждать не собираюсь – не хочу копаться в грязи. Люди, не стесняющиеся клеветать на умершего, вызывают лишь брезгливость», – пишет Чубайс.

Замечу, что судить о событиях 20-летней давности, претендуя на изложение правды, – проявление либо наивности, либо глупости. До момента, когда все эти баталии станут историей, должно пройти еще лет 50. Пока что это даже не журналистика, а в чистом виде политика.

Моду на эти глупейшие разборки начала Юмашева, после чего ее подхватили уже не теневые, а реальные и действующие тяжеловесы.

Речь не о том, обворован народ или нет, это фраза риторическая – ответ очевиден. Забавно, что часть элиты пытается теперь представить себя чуть ли не оппозиционерами, хотя и руку целовали, и действовали вместе, и ответственность в глазах людей должны нести совместную. Ведь вопросы литературного московского дуэта могут прозвучать и в их адрес, что в свете отставки Шаймиева, когда первый тяжеловес оказался не у дел, дает возможность антилужковскому лобби перейти в атаку.

Замечу, что судить о событиях 20-летней давности, претендуя на изложение правды, – проявлениелибо наивности, либо глупости. До момента, когда все эти баталии станут историей, должно пройти еще лет 50. Пока что это даже не журналистика, а в чистом виде политика.

События 90-х стали вызывать у элиты уж очень живой интерес. Ждут оценок из Кремля и Белого дома?

Какой смысл этого копания в истории, учитывая, что сейчас перед Россией стоят совсем иные вызовы?

Допускаю мысль, что задача даже не отвлечь от текущего момента (не такой уж он жуткий) и не ввести в политическую дискуссию старые-новые лица. Боюсь, что ответ в другом. Чубайс, Лужков, Юмашева и прочие живут совсем в ином мире, они даже не ведают, как к ним и их выступлениям относятся граждане, – общаясь с миром через заискивающих сотрудников и просителей, они потеряли связь с реальностью. Осколки старой политической системы, они не могут свыкнуться с мыслью, что их время утекает, как песок, пытаются его удержать, встряхнуться, намекнуть всем, что они еще ого-го!.. Но, увы, не производят впечатления. Два мощнейших политических хода власти (назначение Александра Хлопонина и заявление Минтимера Шаймиева) отбросило «бывших» с их ссорами в политическое небытие. Политический класс даже не стал разделяться, оставив сожаления о прошлом маргиналам, а сам с интересом пустился анализировать новые возможности развития ситуации.

Началась новая гигантская и интереснейшая политическая партия – с иными действующими лицами и исполнителями. За ней и будут следить, ожидая дальнейших шагов.

Образ речи – образ мысли

Порадовал во время одной из встреч Владимир Владимирович Путин. Сказал предпринимателям: «Дорогие друзья предприниматели, давайте без плача Ярославны, а сразу по делу». Порадовал – потому что давно я не слышал от него ярких фраз, он предпочел в какой-то момент времени уступить ненадолго Дмитрию Анатольевичу Медведеву.

Что интересно: мы судим о людях по тому, что и как они говорят. Когда мы встречаемся с незнакомым человеком, наше первое впечатление складывается, конечно, исходя из его внешности, а второе – из его манеры говорить. По манере говорить мы определяем уровень образования, воспитания. По акценту, если вы Шерлок Холмс, можно даже догадаться, из какого предместья ваш собеседник родом. Всегда можно определить, беседуешь ты с профессором или со слесарем. Это не значит, что профессор владеет русским языком лучше слесаря, но они используют разные грамматические структуры, разный словарный запас. И, конечно, очень разные образы.

Если попытаться проанализировать, то, как говорят наши лидеры, можно себе нарисовать картину: какое они хотят произвести впечатление, насколько они естественны в той манере речи, которую выбрали, ну и, наверное, кто они. При этом всегда огорчает диссонанс. Например, когда выступает господин Сердюков (хотя это бывает редко), он, конечно, говорит как человек цивилизованный, образованный, но не как военный. Ты не слышишь министра обороны, он не пользуется столь любимым народом армейским юмором и лаконичными чеканными фразами.

Порадовал во время одной из встреч Владимир Владимирович Путин. Сказал предпринимателям: «Дорогие друзья предприниматели, давайте без плача Ярославны, а сразу по делу». Порадовал – потому что давно я не слышал от него ярких фраз…

Когда выступает Алексей Кудрин, абсолютно четко можно сказать: питерский интеллигент, финансист. Это следует из всего – из лексики, структуры речи. То же самое можно сказать и о выступлениях Германа Грефа, хотя в его речи больше звучит юрист, видно, образование влияет. И слышно, что он родом не из Питера, то есть его речь отличается. Хотя это, бесспорно, речь высокообразованного, культурного человека.

Жириновского можно даже не комментировать.

Всем, кто слышал Жириновского, понятно, что это речь: а) не москвича; б) бесспорно, интеллигента; в) человека очень образованного и г) с феноменально яркими образами, время от времени вспыхивающими в его сознании.

Когда я слышу Путина, меня всегда радует его тонкая, образная речь. Ироничная, самоироничная, очень богатая смыслами. Видно, что это, безусловно, человек с нестандартным мышлением. Речь Медведева тоже дает представление о том, кто говорит и как говорит. Я многократно слушал Дмитрия Анатольевича, и мне кажется, что раньше он был как-то чуть ближе к академичной речи, в нем чувствовалась профессорская закладка. Сейчас он пытается быть более народным. Не уверен, что я прав в своей оценке, но мне кажется, что происходит такое легкое смещение от стандартов профессорско-преподавательской деятельности к более востребованным образам. Что, конечно, абсолютно естественно для публичного политика.