Текст книги "Cережки Анны Карениной (СИ)"

Автор книги: Владимир Прудков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

? – А тебе этот… монитор зачем?

? – Так потихоньку-полегоньку и я себе компик забабахаю. Мы на чегдаке хотели заиметь свою фигму. Таким, как вы, услуги оказывать… Дяденька, купите мне беляш, тогда, может, я вспомню, чо вам надо.

? Лутовкин купил два чебурека. Один себе, потому что проголодался. Паренек накинулся на еду, откусывал крупными кусками и, давясь, проглатывал. Иван Сергеич методично перемалывал челюстями свой.

? – Что же тебя батя, нобелевский лауреат, не кормит? – спросил он.

? – Как уехал в Стокгольм за пгемией, так и сгинул.

? Ванька внимательно разглядывал паренька. “Гляди, какой прогресс, – подумал. – Раньше алиментщики врали, что на секретное задание уезжают, а нынче – в Стокгольм, за премией”.

? – А мать куда смотрит? – продолжал расспрашивать он.

? – А мама – за папой подалась. Но без визы. Её погганцы замели. Она отстгеливалась до последнего патгона. Щас сгок мотает.

? – Пристрелила, что ли, кого?

? – Да нет, у неё пистолет был газовый. Но когда патгоны кончились, она укусила погганца за ухо.

? И этому Лутовкин не поверил. Только подивился фантазии оборванца. Он доел чебурек и вытер губы бумажной салфеткой. Типа, мы тоже культурные.

? – Ну, вспомнил?

? – Да. Сашок мне наказывал: если чо, напомни этому ламегу: сто двадцать семь.

? – Точно! Это ж номер квартиры графа, – хлопнул себя ладошкой по лбу Иван Сергеич. – А про какого ламега ты мне втираешь?

? – А кто ж вы? Явно не гугу. Вот я и говогю: чайник вы со свистком.

? Лутошкин такому заключению не обиделся. Да и не совсем понял. Он радовался, что заполучил номер квартиры, и несколько раз повторил, крепко запоминая.

?

? Было уже поздно. Темные облака висели над городом. Белая петербуржская ночь на самом деле оказалась темно-серой. Лутовкин вышел на Площадь Восстания и спросил у прохожего, где Лиговской. Прохожий оказался коренным петербуржцем. С истинно интеллигентной вежливостью он объяснил, куда следует идти, и вознамерился подробно рассказать о родном городе и его достопримечательностях, но Иван Сергеич оборвал его: “Извините, господин товарищ, мне сейчас некогда”.

? Он отыскал нужный дом – новьё, элитная громадина, опоясанная просторными лоджиями, увешанная кондиционерами. Задрал голову, присвистнул и подумал: “Ну, и жук этот граф. На сене, наверно, наэкономил. А бедные лошади голодали”.

? Железная дверь подъезда в дом не пустила. И взломать ее никакой возможности. Никакого шансового инструмента под рукой не оказалось. Пришлось с Вронским связываться по домофонной связи.

? – Граф, извините за поздний звонок.

? – Чего надобно? – услышал он недовольный голос.

? – Вам письмо.

? – От кого?

? – Не знаю, передали, – Лутовкин ответил, как велел шеф, и услышал в трубке отдаленный серебряный голосок, спросивший у графа: “Алекс, кто тебя домогается?”

? – Милая, не встревай, в мужской базар… Алло, а тот, кто вам передавал, что велел сказать?

? – Велел сказать, чтобы я ничего не говорил.

? – Так-таки и ничего? Он настаивал на этом?

? – Да. Но вид у него был такой, будто он про вас что-то знает.

? – Ну, хорошо. Сейчас пошлю курьера.

? Дверь вскоре открылась – не сильно, и в проеме показалась симпатичная мордашка, обрамленная светлыми кудрями. Взяла записку и попыталась даже пошутить:

? – Ой, какой вы оранжевый!

? – Я не оранжевый, а медный, – счел нужным уточнить Иван Сергеич.

? Он пошел восвояси, сожалея, что так и не увидел графа живьем. Снимок, выставленный в “Одноклассниках”, был невелик, с небольшим разрешением. На нем граф улыбался и совсем не был похож на преступника. Скорее он походил на известного артиста, снимавшегося в сериалах про бандитский Петербург.

9. Казалось бы, дело в шляпе…

? ? Прошел день. Фанаберия вычитал в свежей прессе статью про графа Вронского, в которой высказывалось сомнение, что он является графом, зато утверждалось, будто Вронский является внебрачным сыном госпожи Мотыленко. Сыщик взгрустнул, подумав, если это действительно так, то при расследовании возникнут новые подводные камни.

? Явился Лутовкин и налег на чай. Опорожнил две чашки, съел пачку вафель и спросил:

? – А чего мы с вами ждем?

? – Граф Вронский должен прийти.

? – Удивляюсь я на ваши способности, Эразм Петрович, – угодливо сказал помощник. – И почему вы так уверены, что он придет?

? – Закон природы, – разъяснил сыщик. – Мотылек должен сам полететь в пламя.

? – А! – врубился Иван Сергеич. Но следом на его простоватом лице опять появилось недоумение. – А как же граф узнает, где вы остановились?

? – За него не волнуйся. Это его проблемы.

? Но прошли сутки, никто не появлялся, и Фанаберия уже с тревогой стал подумывать, не ошибся ли в расчетах. В томлении прошел еще день. Иван Сергеич тоже торчал в номере и смотрел телевизор. Особенно его впечатлила передача, что в Горной Шории отыскали следы снежного человека. А один из туристов видел его воочию.

? – Значит, снежный человек все же существует? – спросил Лутовкин.

? – Ну, уж коли нашли, то, наверно, существует. Есть еще у нас такие места, где нога человека не вступала в медвежье дерьмо.

? – А где эта удивительная страна, Горная Шория? – продолжал расспрашивать Иван Сергеич.

? – Далеко, отсюда не видать, – зевая, ответил детектив. – Я бывал там по молодости.

? Томясь ожиданием, стал рассказывать о Горной Шории – да так смачно, что Лутовкину самому немедленно захотелось побывать там и, ежели повезет, встретиться со снежным человеком. Фанаберия глянул на помощника и со свойственным ему юморком сказал, что для этого Ивану не надо никуда ехать. Достаточно месяца два не бриться, не стричься, а после чего посмотреться в зеркало…

?

? Граф Вронский нанес визит на третий день. Это был господин с высокомерным взглядом в парадной военной форме, с двумя крупными звездами на погонах. В руках он держал трость с набалдашником. Иван Сергеич, увидев подполковника, вспомнил, что служил в армии, и застыл по стойке смирно.

? – Вольно, – разрешил граф. – Насколько я понимаю, вы и есть письмоносец?

? В его рту блеснул золотой зуб.

? – Да-с, – ответил Ванька, зачем-то прибавив “с”.

? – А где же копирайтер?

? – Я здесь, – сыщик вышел.

? – Граф Алексей Вронский, – представился гость.

? – Эразм Фанаберия, – назвался детектив. – Именно таким я вас и представлял, граф.

? – А я вас вообще никак не представлял. Чем обязан?

? – Веду дознание о пропавших сережках Анны Карениной.

? – Я так и предполагал, – кивнул граф и протянул сыщику пачку от сигарет “Парламент”.

? – Спасибо, не курю.

? – Извольте открыть.

? Фанаберия открыл и увидел сережки. Брови у него полезли вверх.

? – Я вынужден снять с вас допрос, граф, – потребовал он.

? – Как желаете, – Вронский сел на стул и независимо закинул ногу на ногу.

? – Как у вас очутились эти сережки?

? – Отвечу, – сказал посетитель. – Только это не для широкой публики. Обещаете полную конфиденциальность?.. Ну, тогда слушайте. Анна приезжала ко мне для любовной связи. И эти сережки в порыве страсти закатились под мое бюро из стоеросового дерева.

? – Гм, впервые слышу о таком дереве. Где вы приобрели это бюро?

? – В антикварном магазине Бакалеева.

? Фанаберия задал еще несколько вопросов, и на все граф ответил исчерпывающе. Пришлось принять сережки по обычной процедуре – под расписку. За секретаря с удовольствием расписался Лутовкин.

? Отпустив гостя, сыщик стал внимательно разглядывать ювелирное изделие. На изящных цепочках крепились камни зеленоватого цвета, формой похожие на застывшие капли. Почему-то на ум сразу пришли слезы. Тут подкатил Иван Сергеич, не осмелившийся издать ни звука при беседе двух исключительных людей.

? – Ай, какие цацки! Ну что, шеф? Дело сделано! Осталось передать серьги господину Каренину и получить гонорарий.

? – Погоди, не балаболь. У меня закрались сомнения. Придется кой-куда съездить.

? – Мне с вами?

? – Нет, поезжай-ка ты, братец, к самим Карениных. Расспроси прислугу, гувернантку Маслову… только перед хозяином не светись. И покамест об этих сережках – ни слова.

? – А где они живут, Каренины-то?

? – Обратись к своим несовершеннолетним агентам, они выяснят.

? – Сашку менты замели, – огорченно известил помощник. – И Моню, боюсь, следом сцапают. Или уже сцапали… А знаете что? Можно узнать адрес Карениных у Аннушки-судомойки. Она ж работала у них.

? – Молодец, Иван Сергеич! – похвалил Фанаберия. – Про Аннушку-то я и забыл. Так и сделай. Только не слишком заглядывайся. На неё Герасим глаз положил. А вы с ним в разных весовых категориях.

? – Да она мне вовсе не понравилась, – беспечно отмахнулся Лутовкин. – У неё пропорции не идеальные. Далеко не девяносто шестьдесят на девяносто.

? – Ладно, действуй, эстет. Вечером встретимся.

10. Бандитский Петербург

? ? Сам Фанаберия, захватив с собой сережки, поехал к известному на весь город ювелиру Донатану Айшпицу. Тот жил на Невском. Эразм Петрович поднялся по лестнице на второй этаж старинного особняка. Вместо электрической кнопки сбоку от двери висело кольцо на шелковой веревочке – для колокольчика. “Наверно, из-за перерывов в подаче электроэнергии”, – подумал Фанаберия. – Или причуды хозяина?” ? Впрочем, это было совершенно неважно, додумывать не стоило. Он дернул за кольцо. Внутри послышался мелодичный звяк. Никто не отзывался. Детектив подождал и еще раз дернул. Опять без результата. Тут он приметил, что дверь на толщину пальца отходит. Он осторожно потянул её на себя и вошел в квартиру.

? Ювелир лежал посреди зала на роскошном персидском ковре, и в его горле торчал столовый нож с пластмассовой ручкой, довольно дешевый, стоимостью не больше полтинника. Рядом на инкрустированном столике лежала раскрытая записная книжка. В ней, на развороте, корявая надпись: “Мы это сделали”.

? Фанаберия надел белые перчатки и хладнокровно полистал странички. Там обнаружил несколько фамилий с адресами. Кое-какие переписал себе в гроссбух. Затем, в перчатках же, вытащил из кармана трупа мобильный телефон и набрал “02”.

? – Алло, обнаружен труп.

? – Где это?

? Сыщик сообщил адрес.

? – А говорит кто?

? – Дед Пихто.

? – Алло, дедушка, вас плохо слышно. Передайте еще раз, по буквам.

? – Петр, Иван, Харитон, Толик, Оксана.

? – Так вас там четыре мужика на одну бабу?

? Фанаберия понял, что в полиции на всякий случай затягивают разговор, чтобы пробить номер. Но ему совсем недосуг давать показания; он отключил мобильник и аккуратно вернул на место. Впоследствии в полицейском протоколе будет записано: “Труп сообщил о своей смерти в 12.15”.

? Потом Эразм Петрович последовательно проехал по адресам, которые переписал в гроссбух. То были коллеги Доната Айшпица по ювелирной деятельности. Но ему пока не везло. По одному адресу на звонки в дверь никто не отзывался, по второму вообще не мог попасть в подъезд, а явившись по третьему адресу, увидел, как ювелира выносят из подъезда с простреленной головой.

? День выдался явно неудачный. Однако Фанаберия проявил настойчивость и все-таки отыскал в бандитском Санкт-Петербурге еще живого специалиста по ювелирному делу. Ему долго не открывали, выясняя, кто он такой; наконец, раздались щелчки отпираемых замков. Перед ним предстал упитанный господин с маленькими, боязливыми глазками.

? – Прошу вас сделать экспресс-анализ по этой вещице, – детектив подал ему сережки, переданные графом Вронским.

? – Сей момент, – откликнулся ювелир и угодливо предложил: – А вы пока кофею с гавайским ромом не желаете откушать?

? – Не откажусь. Только раздельно.

? Детектив сидел, попивал кофе, чередуя его с ромом, и ждал, когда ювелир (не будем называть его имени, пусть хоть этот останется в живых) определится с драгоценностью. Увы, сомнения детектива подтвердились. Сережки оказались фальшивыми.

? – Точно? Вы не ошибаетесь?

? – Абсолютно.

? – Ну, хорошо. Будем полагать, что они сделаны достаточно искусно, и, стало быть, по ним можно судить, как выглядят подлинные. Так?

? – Истинно так.

? – И что вы можете сказать о подлинных сережках?

? – Возможно, я ошибаюсь. Мне надо навести справки, – уклончиво ответил ювелир.

? – Ну, наводите. В поисках этих сережек заинтересованно очень влиятельное лицо. Не морщите в напряжении нос. И без того ясно, что дело пахнет керосином.

? Щеки у ювелира затряслись от страха. Сыщик, надеясь привести его в чувство, угостил не своим ромом.

? – Хорошо. Зайдите завтра в это же время, – наконец, обрел речь ювелир. – Только прошу вас, пожалуйста, вы на меня не ссылайтесь и вообще мое имя не упоминайте, – он буквально взмолился, приложив руки к груди. – Я еще внуков хочу понянчить.

? – Окей, – пообещал Фанаберия, однако о дальнейшей жизни ювелира подумал с сомнением. Мешали три очевидных фактора риска: чрезмерная полнота, опасная профессия и наличие денег в конвертируемой валюте. А еще, возможно, присутствовал четвертый фактор: плохая наследственность. Впрочем, выяснять он не стал. Дело затягивалось, и Эразм Петрович предчувствовал, что оно примет дурной оборот. Вернувшись в гостиницу, зашел в буфет и у стойки бара, вдогонку к рому, тяпнул сто грамм коньяка. Не пьянства ради, а снять стресс – забыть это ужасное впечатление от созерцания убиенных ювелиров. Ну и еще отвлечься от преследовавших неудач.

? А вот Иван Сергеич явился веселым. Глянул на шефа и сразу определил, что тот не в настроении.

? – В пролете мы, Вань, – не стал скрывать сыщик, даже не удосужившись назвать помощника полным именем. – Граф подсунул нам фальшивые сережки. И ведь нечем его прижать.

? – М-да, этого фраера на испуг не возьмешь, – согласился Лутовкин. – Я как увидел его, сразу понял: тертый калач. Ишь, фон-барон, граф недорезанный. В парадном мундире приперся.

? – Ну, это ясно, – неохотно разъяснил детектив. – Тонкий намек на толстые обстоятельства. Подчеркнул свою принадлежность к силовым структурам.

? – А тросточка с черепом что означает?

? – Скорее всего, в масонской ложе состоит.

? – Понятно, – подхватил Иван Сергеич. – А передний зуб золотой, оттого, что с братками повязан. Ух, ты! Круче тройного одеколона! Вот влипли, так влипли. Эдак пристукнут где-нибудь, и родная мама не узнает, где могилка моя.

? – Ну, можешь проваливать к маме, – проворчал Фанаберия. – Только прежде признайся, подлец: ты читал записку, которую я просил передать графу?

? – Ну, прочитал, – признался Лутовкин.

? Эразм Петрович влепил ему звучную оплеуху.

? – Че деретесь? – Помощник обиделся.

? – Тебя розгами следовало бы выпороть. Говорил же, не читай! Граф прокачал тебя, дуралея, и принял соответствующие меры.

? Иван приложил руку к щеке и посмотрел на пальцы: на них оказалась кровь.

? – Ой, а что это у тебя… кровь? – забеспокоился Фанаберия.

? – Да уж не малиновое варенье.

? – Ну, иди, приведи себя в порядок в ванной комнате. Там аптечка есть, – виновато сказал детектив.

11. Кое-что проясняется

? ? Иван Сергеич сходил в туалетную комнату, посмотрел на себя в зеркало, умылся холодной водой и смочил щеку одеколоном. Он порезался, когда утром брился одноразовым лезвием, которое в целях экономии уже использовал в десятый раз. Ранка чуть затянулась, а теперь кровоточила вновь. “Пусть думает, что сам кровя мне пустил, – обиженно рассудил. – Я стараюсь, из кожи лезу, а он дерется. Вот, действительно, брошу его и уеду к маме”.

? Фанаберия стоял у окна, смотрел на бандитский Петербург и нервно тарабанил по подоконнику. Лутовкин его пожалел. Да и вообще он долго не мог обижаться.

? – Я такое для вас нарыл, а вы деретесь.

? – Ну, извини, Иван Сергеич, – сыщик повернулся к нему. – Прости великодушно. И что же ты нарыл?

? – В общем, дело было так, – ожил помощник. – У Аннушки я разузнал, где находится загородный дом Карениных, и покатил туда. Их усадьба обнесена двухметровым забором. Но скрозь железную решетку я заметил в саду нянечку эту. Катя Маслова выгуливала ребятенка. Охранник, естественно, меня внутрь не пустил, но я перекинулся парой словечек с Катей. Она сказала охраннику, что приехал землячок из деревни, и попросила впустить.

? – Так ты, в самом деле, односельчанин Кати Масловой?

? – Да какой там! Это она с Аннушкой из одной деревни, а я, не будь дурак, всё у Аннушки разузнал на всякий случай. Катя раньше работала в сельском детсадике воспитательницей, но потом в деревне одни старики остались, и она пустилась во все тяжкие. Тут, в Питере, интер-девочкой пахала.

? – А как на Анну Каренину вышла?

? – Да очень просто. Как только заработала бабла на приличную рекомендацию, – пояснил Иван Сергеич. – Она мне все выложила. Я, Эразм Петрович, не для похвальбы будь сказано, умею производить впечатление на незамужних женщин из низших сословий.

? – Кажется, это была самая интеллектуальная фраза в твоих речах, – отметил детектив. – Ну и дальше?

? – А дальше Катюша мне сказала, что она переела, и пошла в туалет. А меня оставила с Сережей.

? – Это она, положим, рисковала. Кто тебя, удальца, знает. Может, ты похитить ребенка хотел.

? – Да нет, охранник Хазбулат рядом торчал. Только он с ребенком не может найти общего языка. Почему-то начинает потеть и заикаться. Не знаю, с чем это связано. Вот у нас, в Мытищах…

? – Итак, ты остался с Сережей! – сердито оборвал его Фанаберия.

? – Ага. Пока Кати не было, я переговорил с ним. Бойкий оказался мальчонка. Между прочим, сообщил мне, что его маму вовсе не Анной Карениной зовут…

? – А как же? – удивился Эразм Петрович.

? – Татьяной Лариной.

? – Здрасьте, я ваша тетя! Так ты, может, совсем не туда попал?

? – Туда! – ухмыльнулся Иван Сергеич. – Я уточнил у Катюши, когда она вернулась. Девичья фамилия ее госпожи действительно Ларина. А Татьяной она называлась самым близким, потому как родилась двадцать пятого января, в Татьянин день. Но её отец, секретарь парткома, не признавал церковных списков и записал дочь Анной, в честь Анки-пулеметчицы, которая служила у Чапаева.

? – Ладно, хватит болтать, – разочарованно бросил сыщик. – Татьяна она или Анна, нам без разницы. По делу что-нибудь вызнал?

? – Катя сказала, что в последние дни своей жизни её хозяйка встречалась с одним чудилой.

? – Ну, ясно. С графом Вронским.

? – Да нет, Вронского Катя хорошо знает. Всё норовил её за попу ущипнуть. А этот – не такой. Даже попыток не делал.

? – Хм, – задумался Эразм Петрович. – С этим новоявленным фигурантом не мешало бы разобраться. Перед гибелью, говоришь, приходил? Тут что-то кроется… Ладно. Давай, завтра опять к Карениным. Может, еще что нароешь. И главное, про этого господина подробнее расспроси. Пусть обрисует его портрет. Может, характерные особенности имеет.

? – Я с полным удовольствием, – Иван Сергеич ухмыльнулся. – Мне Катюша приглянулась. Такая приветливая деваха. И пропорции идеальные.

? – Ну, ты неплохо внедрился. В этом ключе и действуй.

? Лутовкин пообещал не оплошать и на следующий день опять поехал в загородный дом Карениных.

12. Запахло миллионами

? ? Фанаберия же отправился к безымянному ювелиру. Они сидели в большой комнате, стояла полная тишина. И только изредка на стене щелкали большие старинные часы. Однако ювелир понизил голос до шепота.

? – Это те самые сережки.

? – Какие “те самые”?

? – О которых я сразу подумал.

? Оказывается, пропавшие сережки имели богатую историю. Они были изготовлены почти два века назад известным английским ювелиром по заказу принца Эдуарда. Тот подарил их на совершеннолетие крестнице Алисе, будущей императрице России, принявшей при крещении имя Александры. Далее эти сережки попали фрейлине Анне Вырубовой, сердечной подружке императрицы. Причем, сподвигнул императрицу на этот подарок Григорий Распутин, убедивший Александру Федоровну в том, что сережки принесут ей несчастье. “Лучше тебе от них избавиться, – стращал старец. – Подари Анютке”. Императрица подарила; после чего – совпадение это или нет, – но Анна Вырубова попала в железнодорожную катастрофу и едва осталась жива. Знатоки стали называть серьги “Анюткиными слезками”… Услышав их название, сыщик перебил ювелира громким возгласом:

? – Что-о-о? Анюткины слезки?

? – Н-ну да, – напугавшись его вскрика, подтвердил рассказчик.

? “Ай, да я! – похвалил себя Фанаберия, припомнив, что именно про слезы он подумал, когда в первый раз осматривал сережки. – Интуиция!”

? – Продолжайте!

? Ювелир досказал. Подруга царицы, Анна Вырубова, после революции 1917 года благополучно смоталась в Финляндию, а сережки перед отъездом подарила бабушке Каренина, простой крестьянской девушке, которая катала её в инвалидной коляске.

? Затем “Анюткины слезки” надолго исчезли из внимания просвещенных ювелиров. Бабушка Каренина дожила до глубокой старости. Возможно по той причине, что никуда не ездила и в железнодорожные катастрофы не попадала. Да и сережками не пользовалась, хранила в шкатулке. В конце концов, они достались Алексею Александровичу и долгое время лежали без употребления, пока Каренин не преподнес жене. А как только Татьяна Ларина, то есть теперь уже Анна Каренина, их надела, опять произошла железнодорожная трагедия. На этот раз со смертельным исходом.

? – И сколько они стоят? – хладнокровно спросил Фанаберия, пропустив мимо ушей мистическую составляющую этой истории.

? – Трудно сказать. Но если б их выставили на продажу в Сотби… – начал ювелир и заметно побледнел.

? – Погодите падать в обморок!

? – Я думаю, нашлись бы лица, которые не пожалели за них и два миллиона фунтов стерлингов.

? – Благодарю, за сведения, – небрежно кивнул Фанаберия. – Вам плохо?

? – Уже нормально, – ювелир справился с волнением.

? – Последний вопрос. Вы сможете подсказать, кто сделал фальшивку?

? – Смогу, – еле слышно ответил ювелир-имярек.

? – И кто же?

? – Недавно убиенный Донатан Айшпиц.

? Фанаберия посоветовал ему понюхать нашатырного спирта и покинул квартиру. Он вышел на Невский и медленно побрел, обмозговывая полученные сведения. Ясно, что заказчик, Алексей Каренин, знает о стоимости сережек. Каков старый хрыч! Фунты стерлингов на рубли – один к одному – заменил. Воспользовался удивительным курсом, которому еще сто лет не бывать. “Хотел меня надуть, фетюком прикинулся, – сыщик усмехнулся. – Не понял, что для Эразма Фанаберии все тайное, рано или поздно, становится явным”.

? …Ладно, с этим еще разберемся при личной встрече с министром. А сейчас что имеем? Если поверить мистике, то сережки на ушах Анны во время несчастья прямо обязаны быть! Каренин туда же: “несчастный случай”. А вдруг нет? Да уж не сам ли он организовал убийство! А что? Жена изменяла. Предстоял развод, дележка имущества, отступные за совместно прожитую жизнь и нажитого сына Сережу. Мотивов для убийства предостаточно. И не на той ли вечеринке на “Авроре” он узнал истинную ценность пресловутых сережек? Не тогда ли ему подсказали? Так, так, так… Надо узнать, присутствовал ли на “светском раунде” Донатан Айшпиц. И нота бене: надо проверить алиби господина Каренина. А тут еще этот псевдограф засветился со стоеросовым бюро. Но, скорее всего, граф и в самом деле не при чем. Когда Анна-Татьяна к нему пришла в последний раз, сережки на ней уже были фальшивые.

? Ну, что ж, ключевые позиции фигурантов по делу проясняются. Правда, за бортом пока остается неизвестный тип, с которым встречалась госпожа Каренина перед гибелью…

?

? Фанаберия поспешил в гостиницу. Он беспокоился, как бы ни прокололся помощник! Уж слишком бесхитростный. Нет, в смекалке ему не откажешь. Но в условиях современной мерзопакостной действительности, в среде хищных акул, откусывающих по локоть руки друг у друга, его природный дар надо шлифовать и шлифовать.

? Сыщик внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд и резко оглянулся. Но кто-то успел спрятаться за бутиком. Черт побери, неужели установили слежку?.. Или мерещится? А что, вполне вероятно, – следят. Коли запахло миллионами. Такое впечатление, что в расследовании кто-то движется параллельным курсом, возможно опережая на один шаг. На всякий пожарный, желая избавиться от слежки, он зашел в универмаг, побродил там, потом сунулся в кабинет к заведующему отделом на первом этаже, показал удостоверение и попросил у ошалевшего мужчины разрешение воспользоваться окном.

13. Отчет Ивана о втором визите

? – Ну, выкладывай, Иван Сергеич. Всё до мелочи.

? – Значит, так. Попал я к ним на обед. Прямо в саду, в беседке они кушали. И Сережкин отец присутствовал. Господин Каренин с собственной персоной. Я, правда, когда увидел его, заробел, взял в руки шланг и стал цветы поливать, будто садовник. Хорошо, Хазбулат не выдал. А Сережа, как увидел папу, сразу кинулся к нему, хотел на руки запрыгнуть. Но папа сказал: не лезь, костюм запачкаешь. Потом уже за обедом, Сережа схватил его за ухо и спросил: “Папа, а отчего у тебя такие большие ухи?” Но Каренин в это время говорил по мобильнику, о чем-то очень важном с госпожой Мотыленко и от сына отмахнулся: “Переадресуйте вопрос моему помощнику”. Ха-ха, слышите! Переадресуйте, говорит.

? – Ну-ну, – сказал Фанаберия, поморщившись. – Это все, конечно, интересно, но давай ближе к делу.

? – Сами же сказали: все до мелочи, – обиженно заметил Лутовкин. – Ага, значит, Каренин быстренько отобедал и уехал. Тут Катя меня окликнула. Эй, садовник, кричит, хватит поливать, садись за стол. Я, конечно, отказался…

? – Это ты-то!

? – Ну, для блезира, – пояснил Иван Сергеич. – Но долго упираться не смог, слюнки потекли. У них там на столе чего только ни было! Колбаска копченная, рулет мясной, курица под майонезом, розетки с икрой…

? – Ладно, не столь важно, – опять прервал Фанаберия, тоже проглотив слюни. – Ты разузнал про того типа, с которым встречалась Анна-Татьяна в последние дни своей жизни?

? – А как же, выяснил. Приличный господин, я не ошибся в первом предположении.

? – Приметы?

? – Бороду носит.

? – Мало, – вздохнул детектив. – Как же нам на него выйти?

? – Так Катя его и по фамилии знает.

? – Что ж ты кота за хвост тянешь?! – с досадой воскликнул сыщик. – Говори, кто такой?

? – Константин Левин. Он несколько раз заходил. А в последний раз и вааще надолго с госпожой засиделся.

? – Уединялись?

? – В саду сидели.

? – Значит, секса с погибшей не было?

? – Не знаю. Может, они в беседке умудрившись. Катюша же не постоянно при них торчала. И ихний разговор только частично слышала. Но вот что любопытно: про графа Вронского упоминали.

? – Так, так, так! – в нетерпении воскликнул сыщик.

? – Анна себя бранила. Вот, дура, мол, так обмануться. Приняла за нормального мужика, а он этот… ну, типа павлина. Только перья умеет распускать. Даже всплакнула. А Левин её успокаивать. И вообще посоветовал ей держаться подальше от тусовок…

? – Стоп! – тотчас воскликнул Фанаберия. – О крейсере “Аврора” они упоминали?

? – Ну, шеф! Ну, голова! – удивленно воскликнул Лутовкин. – Как же, говорили и про крейсер. Там они и познакомились.

? – Хм, значит, он был в числе приглашенных. Уже теплее. Наверно, один из олигархов. Не спрашивал у Масловой, как он выглядел, богато ли одет?

? – Об этом ничего не говорила. Она до сих пор опечалена. Хозяйку жалко. У ней даже слезы на глазах выступили, когда рассказывала, а я…

? – Ну?

? – За руку взял и погладил. Жаль, платочка у меня с собой не было, – огорченно продолжил Иван Сергеич. – А так бы тоже, как тот благородный господин, слезки ей вытер.

? – Ну, надоел ты со своими подробностями! – нетерпеливо перебил Эразм Петрович.

? – Дак и все на этом. Но уж доскажу. Ага, значит, стал он ей слезки вытирать, а она ему: “Опять, говорит, у Анютки слезки, только на этот раз не брильянтовые”. Анюткой себя назвала. Прямо как девчоночка.

? – Что? – вскричал Фанаберия, вскочив с дивана. – Как ты говоришь? Анюткины слезки?

? – Да это не я, это Катя…

? – Ну, Иван Сергеич! Ай да, сукин сын! – в восторге вскричал детектив и ударил помощника по плечу.

? – Опять обзываетесь. И деретесь.

? – Да я ж тебя хвалю, мой дорогой! А похвальбу позаимствовал у Пушкина. Когда он сочинил историю про ученого кота, так себя и назвал: “Ай да, Пушкин! Ай да сукин сын!” Как там у него: “Там чудеса, там леший бродит”… Помнишь?

? – Помню, чего ж не помнить. В школе учили, – пробурчал Лутовкин. – “Русалка на ветвях сидит”. А обзываться все равно не хорошо. Мне за маму обидно.

? – Теперь понятно, где надо искать настоящие сережки, – не слушая его, заговорил сыщик. – Видимо, Анна передала их этому господину. “Анюткины слезки” – так они и называются в криминально-гламурных кругах.

? – Вон оно чего, – промолвил Иван Сергеич.

? – Поворот на сто восемьдесят, – энергично наворачивал Фанаберия. – Господин Левин выходит в главные действующие лица. Очевидно, Татьяна Ларина… тьфу!.. Анна Каренина передала ему сережки, а чтобы муж ничего не заподозрил, себе изготовила фальшивки. Тогда, получается, граф Вронский тут не при чем. Ну, всего лишь при том, что с Карениной крутил шашни. И, похоже, Анна-Татьяна действительно обронила у него сережки во время последней встречи. Но то уже был фальшивый дубликат. Всё ясно, к бабульке ходить не надо.

? – А к чьей бабульке вы хотели сходить?

? – Неважно, – отмахнулся сыщик. – Теперь мы на верном пути. Буду справедлив: ты, парень не промах. Не зря Кате Масловой руку погладил.

? – А деретесь! Давеча по щеке звезданули…

? – Ну, извини. Имеешь право на реабилитацию. По какой щеке я тебе съездил?

? – По правой.

? – Подставляй левую… Тьфу, что-то я сбился! Да, взбудоражил ты меня.

? – Премию подкинете? – тотчас попросил Иван Сергеич.

? – Ладно, там посмотрим. У самого сейчас финансы поют романсы.

? – А можно я опять завтра к Карениным пойду?

? – Медом намазано? – недовольно спросил детектив, но тут же смилостивился. – Хотя, да. Завтра ты мне не понадобишься. Планирую нанести кое-какие визиты.

? – А инструкции будут?

? – Можешь опять Катерину Маслову за руку погладить. Вдруг она еще что-нибудь припомнит.

? – Ми фас понимайт, – демонстрируя знание немецкого диалекта, радостно откликнулся помощник.

14. О новом фигуранте

? С утра Фанаберия отправился в информационно-вычислительный центр МВД. Там у него работал старый знакомый, через которого сыщик и хотел кое-что выяснить без лишних затрат и хлопот. Однако оказалось, приятеля уволили и посадили за коррупцию. И напрасно Фанаберия предъявлял им удостоверение частного сыщика: не подействовало. Его принимал парень в штатском – совсем молодой, но с апломбом.

? – Частных лиц не удовлетворяем, – он посмотрел как-то хитро и пальцами щеку потер, как будто зачесалась.

? Понятно. И тут без взятки не обойтись.

? – Может, сговоримся, майор?

? – Я не майор.

? – Ну, будете им, – щедро пообещал Фанаберия.

? – Мне ваша просьба напомнила о том положении, в котором оказался Беня, – многозначительно промолвил будущий майор.