Текст книги "Закон калибра 9 мм (СИ)"
Автор книги: Владимир Поляков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– Ты, вижу, не с одним другом, – поприветствовал меня местный «бармен», навострив уши и чувство наживы. – И вот этот кент мне знаком вроде.
– Степ. Катала, – проясняю ситуацию, понимая, о ком это сейчас Гарик. – И он мне как раз не друг, просто перетереть с этим излишне борзым пассажиром по делам надо. Мирно перетереть, без шума и пыли. Но не в углу же это делать. Организуешь?
И пару купюр, пускай и деревянных, но солидного достоинства. Оперативные расходы, ети их! Те самые, которые мне Васисуалий полностью возместит, ибо я на его проблемы бабло сливать не собираюсь, он у нас и без того ни разу не нуждающийся, раз целые косари баксов проигрывает.
– Минуту. Может два стола сдвинуть?
– Ещё лучше. Действуй.
Отхожу к своим и вижу, как быстро происходит освобождение места для особо важных, по меркам сего ни разу не почтенного заведения, клиентов. Кое-кого, откровенно лыка не вяжущего, тупо погнали «на мороз», пару других пересадили, одному при этом дав хорошего пинка под жопу, чтоб не возмущался. Ну а оставшиеся сами предпочли мигрировать в другие места. Итог – два освободившихся стола в углу, возле окна. Их даже протёрли как следует, а не грязной тряпкой, да про минимум посуды не забыли. Чистой, что характерно. Могут же, когда хотят! Жаль только, что хотят редко, да и подавляющей части посетителей это ни черта не требуется. Маргиналы-с!
Естественно, присели не все. Одна из торпед Степа и Тротил так и остались стоять поблизости, следя как друг за другом, так и за окружающими. Нормальное дело, естественное в подобных декорациях, посему удивлений и возражений не возникло. Сам же Степ, явно и обоснованно считая Василия лишь элементом разговора, но не стороной, обратился именно ко мне:
– Он мне должен. И слово слышали, и бумага есть. В суд не понесу, но другие люди есть, чтоб по закону. Правильному закону. Везде моя правда.
– Лукавишь, Степ. Я тебе не фраер галимый, чтоб на такую туфту вестись. Ты в расписочку то глянь, там синим по белому дата проставлена, к которой тебе лавэ вернуть обязались. И никакого графика выплат там и в помине нет. Вот ва-аще нет, а значит по всем законам, в том числе тем, что не на бумаге, а кровью писаны, он может хоть сейчас тебе вернуть, хоть в последний день, что указан, хоть за пять минут до полуночи и никаких предъяв ты ему делать не можешь. Не поймут и всё. На любом толковище тебя с такими доводами на хер пошлют и ведь пойдёшь, потому как за гнилой базар всегда отвечать принято. А гнильцой то сегодня уже запахнет, если назад не сдашь.
– А ты кто такой, чтоб мне предъявы кидать? Тебя кто из людей знает? За мной есть люди, а ты нет никто и как звать тебя никто не знает. Я вот сейчас своим парням скажу и…
Щ-щёлк. Это незаметно извлечённый из поясной сумки ПМ был снят с предохранителя. Ну а направлен он был аккурат в пузо разошедшемуся катале. Незаметно, потому как под столом. Что до патрона, так он в стволе наличествовал, иначе было бы откровенно тупо. Я ж не мент формалист и не дурак, чтоб ствол без досыла носить.
– Это дуло. Не которое из окна, а пистолетное. Нажму на спуск и кровью из брюха пробитого, словно хряк, тут всё зальёшь. Mementomori, Степ!
– Образованный, с-сука.
– Жить помогает. Да и тебе, я вижу, древнее наречие хоть малость, а знакомо. Потому, раз уж нормально ты говорить не захотел, а решил тут понтами по столу колотить, скажи своим торпедам, чтоб те свалили и на улице подождали. Напрягают. Или будем совсем по плохому?
– Давай он будет по плохому, а? – радостно оскалился Тротил. – Мне скучно. Очень-очень. Давно хочу что-нибудь взорвать. Например, его машину. Ба-абах и такой фейерверк. Вот только кнопочку нажму и…
Нечто, похожее на пульт, как раз возникло у Вадима в руках. Чистый блеф, понятное дело, но блефовать он умел, а маска веселого психопата частично маской и не была. Взрывники-маньяки, они такие, есть в них нечто реально шальное, не спутаешь с обычным здравомыслием.
– Спокойно, amicus, почтенный мастер карт, я уверен, не захочет обострять ситуацию. Не так ли, Степ?
– Что ж вас, беспредельщиков, развелось столько, – прошипел тот, но махнул рукой, приказывая своим бойцам выйти. – Расписку хочешь, да? А её у меня с собой нет.
– Зачем мне расписка? Василий сам вляпался в карточный долг, а он, как правильно говорилось, дело чести. Пускай расхлёбывает, но без таких фуфловых попыток содрать три шкуры. Через две недели и уж точно не позже нужного числа, он долг вернёт. А если тебе так приспичило именно сейчас… Понимаю, бывают ситуации, когда нужно именно лавэ, а не долговые расписки. Только при таком раскладе… скидка, причём немалая. Допустим, сорок процентов.
– Не проканает, – скривился катала. – Бабки нужны, но без таких скидок. И это, резкий, если денег не будет завтра, я расписку за три с половиной косаря другому человеку продаю. Это по закону.
Чётко излагает, собака страшная. Действительно, это по закону. Расписка, Васисуалием выданная, ни разу не конкретному человеку, а просто так. Может не для официальных инстанций, но в среде, что далеко за гранью закона, такое вот обязательство спокойно может пойти по рукам и никто ничего не возразит. Более того, там даже словесные обещания порой перекупаются, хотя там уже, хм, возможны варианты. Но только если за тобой есть сила и готовность её применить. Иначе никак!
– Значит, не договорились, – говорю я, одновременно пиная по ноге чуть было не раскрывшего рот Геолога. Сейчас его слова тут совершенно лишние, а в то, что он скажет реально дельное и полезное при текущем раскладе, я си-ильно так сомневался. – Только Василий имеет полное право узнать, кому именно будет продан его долг, чтоб непоняток не нарисовалось. Итак, я жду.
– Лесник.
– И кратенькую справку к сему почтенному погонялу, будь любезен. Кто сам по себе, под кем ходит и всё в подобном духе. Тайн открывать не прошу, исключительно общие слова. И расходимся, как в море корабли.
– Получишь свою справку. Слушай…
Я и слушал, равно как и Тротил, да и Васька, поскольку дело его касалось, внимал каждому произнесённому слову. Лесник, что и неудивительно, был из той породы, для которых небо в клеточку и клифт в полосочку есть нечто с детства привычное. Иными словами, авторитетный такой вор с вполне конкретной специализацией. Раньше был, по крайней мере, в ещё доперестроечные времена, подламывая хаты обеспеченных советских граждан и извлекая из них все мало-мальски ценное. Почуяв же ветер перемен, начал перековываться, осваивая новые сферы и заодно заметно приподнимаясь. Сам с отмычками и фомкой для вскрытия запертых дверей уже не бегал, сколотив пару групп, которые делали за него всю грязную работу. На долю собственно Лесника приходились организация акций, нахождение собственно жертв и сбыт добычи через выстроенные за долгие годы цепочки.
Почему Степ мне всё это говорил, ничуть не скрывая, а точнее, скрывая лишь по самому минимуму? Простая человеческая неприязнь плюс ситуация, в которой он оказался. Должен он оказался этому самому Леснику по какой-то там причине, о коей я даже спрашивать не собирался, понимая, что на столь личные вопросы искренне несимпатичному хмырю точно отвечать не станут.
На кой ему нужна была именно расписка, а не конкретные деньги? Так ведь не единичный случай. Сперва перестроечные времена, теперь вот начавшийся постсоветский период – они как бы явно и чётко намекали наиболее сообразительным из воровской касты (или страты, тут я затруднялся с более правильным определением), что жить по старому, конечно, можно, но прибыли с этого маловато будет. Особенно на фоне того, какие деньги заколачивали группировки «молодых», то бишь тех самых «спортсменов», «афганцев», бывших вояк и тому подобного народа. Вот и воры осваивали новые горизонты, хотя скорее уж повторяли за более молодыми и предприимчивыми конкурентами, пытаясь если не перегнать, так хотя бы не отстать. Плюс пользовались преимуществами давно сложившееся разветвлённой структуры и ещё кое-чем, что, впрочем, к конкретной ситуации отношения точно не имело.
Вот и Лесник, не оставляя пока до конца тему вскрытия чужих квартир, занялся такой деятельностью, как выдача краткосрочных займов плюс выбиванием долгов. Область отнюдь не новая, в Европе и за океаном так и вовсе широко распространённая в криминальном мире, но здесь, на просторах великой и необъятной, покамест лишь становящаяся на ноги. И ладно бы человек просто получал долги, но делал это он… грязно, особенно в отношении тех, кто, по его мнению, какой-либо серьёзной угрозы не представлял. Получил Лесник чью-либо расписку, к примеру, на пару тысяч долларов? Непременно постарается получить не эту самую пару тысяч, а как минимум три, а то и побольше. На срок отдачи он внимание обращал, если таковой имелся, а потому старался стребовать раньше указанного. Всё по единственной, но циничной причине – если человек обещается отдать через пару месяцев, то через месяц деньги будут вряд ли. Следовательно, можно поставить на счётчик и по итогу снять с терпилы куда больше. вплоть до последней шкуры.
Попытки протестовать из-за нарушения обязательств? Да плевать! Терпилы ж в большинстве случаев простые люди, а не «в законе». Ну или, на крайний случай, крутящиеся поблизости, но «законом» всё едино не защищаемые, потому формально на любом толковище можно отмазаться. Мало кто за очередного фраера ушастого мазу тянуть станет. А уж если долг действительно пришла пора отдавать либо он вовсе просрочен – тогда никаких ограничений в принципе не было.
Выбивать же долги быки Лесника умели и совершенствовали данные навыки уже не первый год. Поймать должника тёмной порой и, угрожая ножиком, на первый рад просто набить рожу? Легко и просто. Слегка порезать бритвой, но не нанося действительно серьёзных увечий? Тоже не вопрос. Припугнуть уже не самого должника, а членов его семьи… будет исполнено, лишь бы результат был достигнут. Ну и про становящееся всё более частым явлением изъятие человека в укромный подвальчик и разговор в стиле такого паскудного явления как пытки по нарастающей Лесник не забывал, с каждым разом всё более легко и спокойно отдавая подобные приказы. По словам Степа, имелись какие-то контакты в ментуре, что позволяло резвиться без особой опаски.
В общем, личность неприятная во всех отношениях. Однако напугать кого если и получилось – да и то частично – то лишь Ваську. Он, конечно, сидел и молчал, в разговор не вмешиваясь, но вид был весьма бледный.
– Благодарю за неожиданно полную информацию, – оценил я сказанное мне, пусть и по личным мотивам неприязни к объекту. – Остаётся лишь самую малость узнать. Лесник, как я понял, до короны ещё не добрался?
– И не доберётся, – процедил катала. – Он под Греком ходит, а вот тот через год другой может и короноваться.
– Грек… – это прозвище я уже слышал. Вот и кинем пробный камень. – Он же вроде на Холме шустрит и ему всякая мелкая и не очень шпана вещи с рывков несёт, особенно золото и камушки. Ну то есть не ему лично разумеется.
– Не ему, – неожиданно повёлся Степ. – Зяма, Плюшкин, ещё много кто. И не только ж Холм, Грек хочет и другие места под себя взять. Уже берёт, даже с новыми договариваться пытается. Но… Больше от меня ничего не услышишь. Я и так сказал много.
– Даже интересно, почему?
– А просто. Или ты, беспредельная душа, Лесника порвешь, или он тебя раздавит. Мне как то, так и другое обрадует.
– Ценю откровенность, – улыбнулся я. – Но не надейся, ещё увидимся. А уж по какому поводу – жизнь покажет.
Проворчав нечто нечленораздельное и однозначно нецензурное, катала поднялся из-за столика, намереваясь покинуть ни разу не гостеприимное и тем более не радующее глаз заведение. Однако был остановлен.
– Вместе выйдем. Заодно с твоей тачки мой друг кое-что снимет. Или ты с бомбой под днищем покататься решил?
Ох как его перекорёжило. Особенно сильно это стало заметно под аккомпанемент гнусного хихиканья Тротила, что реально наслаждался такой ситуацией. Но перед тем, как покинуть «Якорь», я вновь подошёл к «бармену», потому как всегда полезно сохранить и укрепить полезный контакт. Очередная купюра «за беспокойство» и обещание, если что понадобится, захаживать. Разумеется, не на гуманитарной по отношению к себе родимому основе, а с соответствующим финансовым вознаграждением. Зачем я всё это сделал? Завязанный узелок на будущее, которое пока ни разу не определено и даже приблизительно не набросано. Хотя мысли уже начинают прорисовываться, скрывать не стану. Надо только как следует их обдумать, а ещё разобраться с тем, во что я стол бодро и радостно влез. Ничего, разберёмся, благо есть у меня некие козыри из числа тех, которые от меня точно не ожидают. Да и сам я, чего греха таить, не до конца понимаю, на что способен… из-за той самой скрытой памяти и имеющихся ухваток, постепенно всплывающих.
Ночь. Улица. Фонарь… И «мерин», под днище которого засунул руку Тротил, «извлекая» оттуда то, что и не устанавливал, по чести то говоря. Но ловкость рук, она штука такая, помогающая. Я же, стоя поблизости, держал руку чуть ли не на рукояти пистолета, будучи готов при малейших признаках агрессии, сократить число торпед в отдельно взятом городе и районе. Обошлось. Те хоть и смотрели этак злобно, но без приказал хозяина ни лаять, ни бросаться даже не пытались.
– Вот и всё, а вы боялись, даже платья не помялись, – хмыкнул Тротил, подбрасывая на ладони… нечто непонятное. – Простите, что не дарю эту малышку. Но столько труда вложено, столько труда. Она у меня такая красивая… и ещё пригодится.
– А вот теперь точно расходимся в разные стороны, Степ, – подвёл я черту под нашей сегодняшней встречей. – Яркой тебе жизни.
– В машину, – отдал тот приказ, после которого как водила, так и двое его бойцов полезли внутрь салона. – Посмотрю, что с тобой будет, беспредельщик, знающий латынь.
– Fac officium, Deus providebit. Хотя предпочитаю не совсем точный перевод, а именно: «Делай что должно, случится, чему суждено». И без всяких богов.
– Развелось тут всяких, – проворчал катала, уже забираясь в салон авто. – Не то римлянина изображает, не то просто итальянца. Куда катится этот мир?
– Прямиком в анус, Степ, – оскалился Тротил. – Дорожка накатанная за семь десятков то лет.
– Тьфу на вас!
И после этого дверца захлопнулась, а «мерин» с утробным урчанием тронувшийся с места, резко так набрал скорость, увозя мастера карточных дел и его сопровождение от нас подальше. Вот и хорошо, вот и славно.
– А теперь, други, нужно отдохнуть. Простава то за тобой, Васисуалий.
– Простава, простава, – вздохнут тот. – Тут как бы совсем голову не сняли после того, что вы мне тут устроили.
– Это мы ещё посмотрим, кто кого распнёт, как говаривал один персонаж не слишком удачной книги известных авторов. А если серьёзно – сперва отдых, а потом уже будем и инфу о Леснике узнавать, и разбираться с весьма вероятным на тебя наскоком. Тротил, ты как?
– А мне нормально, мне понравилось. Адреналин.
– Во-от! У Вадика адреналин, у меня циничный расчёт с прицелом на будущее. А у тебя должно быть понимание, что с такой поддержкой всё пучком будет. Сейчас же… Вино, коньяк и девочки – вот чем ты должен озаботиться. Ergo…
– Будет вам всё, будет, – вздохнул Геолог, смирившийся с тем, что с поезда, на который он вскочил, уже не спрыгнуть, окончательно лица не потеряв. А на такое он пойти ну никак не мог. – Сейчас телефон рабочий найдём, я Аллочке позвоню. Она своих подружек быстро подтянет, они пофестивалить всегда рады.
Аллочка… Логично, кого же ещё можно подписать на тему посидеть-выпить-потанцевать… и не только. Отдельная квартира, склонность к приключениям известного рода, шумным компаниям, а также знакам внимания, выражающимся в приятных подарках, красивых ухаживаниях и ночным – хотя не только – радостям в горизонтальном положении. Плюс подружки, которых назвать сколь-либо путанистыми не выйдет вот вообще никак. Разве что с целью оскорбить. Просто девочки из приличных семей в поисках приключений, не более того. Хороший вариант… пускай и довольно затратный. Только сегодня это не наша проблема, Васька сам пообещал, вот и пускай разруливает. Мы же настроились именно на отдых. Заслуженный, к слову сказать.
Глава 4
Апрель 1992 года
Телефоны вы, телефоны! Сорванные трубки, раскуроченные потроха. Местами уроды и вовсе будки роняли. Тут уж совсем без цели и смысла, просто за ради желания что-либо раскурочить. Нерассуждающий вандализм, преобладание примитивного бессознательного над разумом, а точнее тем, что хоть в некотором роже заменяло оных у широких народных масс. Забавный парадокс, адресованный тем, кто много десятков лет самозабвенно трендел о том, какое во всех смыслах передовое общество строится и какие успехи уже достигнуты на этом пути. Вот они, успехи, во всей красе, так сказать! А ведь с момента официального краха «красного проекта» прошло меньше года. Ещё раз повторю эти слова… Меньше года! И где они, эти самые как бы лучшие черты хомо советикус? Ау, мы вас ищем и ищем. Только вот найти не можем.
Правильно всё, никакой ошибки. Вся как бы правильность и благостность страны советов была лишь то-онким таким слоем грима на лице страдающего даже не экземой, а настоящей проказой пациента. Воспитание действовало, только вот большей частью на тех, кто хотел верить в лучшее, а вдобавок ко всему обладал достаточно высоким уровнем разума, чтобы стремиться вверх, но недостаточным уровнем воли и сопротивления внушению, и не мог увидеть ложность впариваемой туфты. Остальные же…
Взять хотя бы весь тот «неизвестно откуда взявшийся» криминал, что заявил о себе ещё во второй половине перестроечного периода, а уж после развала СССР и вовсе набирал феноменальную скорость в своей эволюции. Он ни разу не из воздуха появился, совсем даже наоборот. Я сейчас не о собственно сидельцах со стажем, а о «рекрутской базе» и тех, которые толпами повалили по ту сторону закона. Загадка? Вовсе нет. Стоило вспомнить хотя бы о том, что практически во всех городах, включая обе столицы, в местах, самую малость удалённых от центра, творилось бесы ведают что. Чего стоили хотя бы реальные бойни между молодёжью пролетарского происхождения с разных районов. Натуральные месива, которые начинались обычно просто стенка на стенку, на кулаках, а потом шли в ход кастеты, ножи, арматурные прутья. Больницы после каждого подобного случая были реально переполнены пациентами разной степени тяжести.
И это лишь крупные события. В обычной же жизни уроженцу одного района оказаться в другом, да ещё ближе к тёмному времени суток… это было сродни прогулке по джунглям, переполненными разного рода хищниками. Насмерть то не сожрут, но пообкусают со всех сторон, а ещё и поглумятся. Над девицами же просто поглумятся, а если будут в подпитии – банально трахнут во все дыхательно-пихательные.
Милиция? А что милиция! Реагировала, конечно, но в меру сил и дозволенного, потому как если каждого такого урода сажать по вот реально заработанной – а то и не раз – статье… Это ж больше трети, а то и половину рабочей молодёжи отправлять за колючку пришлось бы. Потому ограничивались пресечением лишь особо выдающихся случаев, то есть повлекших тяжкий вред здоровью, а остальное спускали на тормозах. Или был у них ещё один способ воздействия… которого, право слово, лучше б вообще не имелось и не применялось. И этот хренов метод заключался в…
– Нас ждут, – отвлёк меня от мыслей малость воодушевившийся Вася, предвкушающе потирающий руки. – Только нужно будет в магазины зайти. Вино просто, шампанское, конфеты вполне конкретные, другие закуски. И кое-какие подарки самой Аллочке и её подругам. Она рассказала, кто какую парфюмерию любит.
– Лабаз то нужный знаешь?
– Знаю, Тротил, всё знаю. Сейчас туда и пойдём. Они почти по дороге, вот. Можем транспорт подождать, а можем пешочком, время ещё есть, пока девочки прибудут. Им же одеваться, краситься, а это долго.
– Пешком тогда, – сразу по нескольким причинам принял я это решения, понимая, что Вадим точно не будет против. Не с нашей с ним загрузкой мотаться на общественном транспорте, да в давке, которая пока ещё не спала. Народ то ещё не успел до домов добраться после работы просто или ещё с заходом в работающие… дорабатывающие последние минуты перед закрытием обычные магазины. – Всё едино нам кое-что обсудить надо. Не при дамах же, право слово.
И вновь Васисуалий слегка прижух. Вот не получалось у него отвлечься в полной мере от дел своих тяжких, в коих он увязал всё сильнее и безвозвратнее. Я меж тем начал допытываться у Тротила, чем он, помимо всего взрывающегося, располагал. Оказалось, что при всей немеряной любви к штукам, которые делают «ба-альшой бум», он и иное у себя в загашнике держал. И не только держал, но и с собой сегодня прихватил. Что именно? Классический «тэтэшник», но не купленный у кого-то с рук или и вовсе у начинающих растаскивать арсеналы складских вояк, а тот ещё, довоенных лет, который в весьма приемлемом состоянии ему притащили «черные копатели». Они вообще много чего находили, да не из любви к искусству, а в расчёте на дальнейшую коммерческую реализацию. Ордена, медали, различного рода ценности из числа имеющихся при немцах. Там реально имелось серьёзное и ценное. К примеру, портсигары с гербами, перстни, наградные кинжалы и боевые ножи, часы, у которых разве что механизм заменить следовало, но никак не корпус. Антиквариат, причём специфический, на который всегда находились покупатели.
И не антиквариатом единым. Да и награды с обеих сторон также не исчерпывали список ценностей. Оружие и взрывчатка. Слухи о том, что Вадик капитально так возился со взрывчаткой «из тех времён» оказались ни разу не слухами. Удивляться? Даже и не думал. Зато поинтересовался насчёт другого:
– Эта гаврики как, много стволов поднимают?
– Могли бы достаточно, но товарец… не очень ходовой. Зачем кому-либо старые пушки, если можно новые купить? Хорошие, с гарантией стреляющие, а не хлам, который восстанавливать надо и патроны переснаряжать или новые доставать.
– Понятно, но не слишком умно. А как насчёт мастеров, способных восстанавливать и не болтливых?
– Деньги многим помогают рот на замке держать.
– И не только пистоли выкапываются, да?
– Там много чего есть. Эхо войны.
Кратко поговорили, но хорошо. И однозначно поняли друг друга. Вадим показал, что ему интересно не просто «выплавлять» взрывчатку время от времени, когда на то есть заказ, а более серьёзно влезть в тему копателей. Я, в свою очередь, чуть ли не прямым текстом сообщил, что тут важнее всего оружейная линия. Всё оно, конечно, не для одиночки, а следовательно… Правильно, раз уж пересеклись в одном деле, то это может стать неплохим трамплином для дальнейшей работы. Но не вот прямо сейчас, а как только окончательно притрёмся друг к другу, вдобавок проверим себя ещё в паре-тройке ситуаций вроде сегодняшней. Или не вроде, а несколько более жёстких. Вот нутром чую, что долбанный Лесник полезет на рожон, будучи свято уверенным в своих силе и праве.
К дому той самой очаровательной Аллочки мы подходили, будучи нехило так нагруженными всем, что заказала сия прелестница для себя и подруг. Женщины, особенно красивые, могут позволить маленькие и не очень слабости, этого не отнять. Вот они и позволяли, равно как и тяжко вздыхающий Васисуалий, которого не то чтоб жадность обуяла, скорее стремлении хоть малость, но сэкономить. Долг, однако, который, как он считал, выплачивать один бес предстоит. На самом деле ситуация с девяностопроцентной вероятностью сложится иначе, но… это ж требуется провести грамотный анализ ситуации и спрогнозировать наиболее вероятные линии будущего, а для этого у Геолога мозг не так чтоб заточен.
Ничего, должен со временем научиться, если, конечно, захочет лезть глубже в котёл с воистину адским варевом. Удовольствие тут специфическое, но без подобного ну никак не получится почувствовать себя не жалкой пешкой на доске одной из многочисленных партий игры в жизнь, а чем-то другим, более значимым. У Тротила тут, кстати, куда более выигрышная позиция. Он хотя бы знает, чего НЕ хочет, да и с желаниями дела обстоят несколько более пристойно. Страсть к взрывам, бродящие в голове мысли о том, что для осуществления желания требуется крепкая база, уже наметившийся вектор пути, по которому в теории можно двинуться и не прогадать. Прямых действий только вот ещё не случилось, на так это пока. И он, в отличие от Васьки, осознает, что как раз сегодняшние события дают неплохой шанс, пусть и связанный с неслабым риском свернуть шею в процессе.
Мда, солнце зашло и в стране дураков закипела жизнь… Это я к тому, что даже в нормальных вроде бы местах города, аж в Ленинском районе, всё равно в тёмное время суток простым людям передвигаться стоило с некоторой опаской. Поддатые группки молодых и не очень людей, они вели себя отнюдь не по джентельменски, докапываясь до прохожих, особое внимание уделяя тем, кто либо выглядел лёгкой жертвой, либо просто чем-то не понравился. Попробовали рыпнуться было и в нашу сторону, наверняка привлечённые набитыми пакетами, в которых явно не хлеб с молоком находились, по собственно ярким краскам пакетов видно. Рыпнулись, да вот почти сразу зачахли и засохли, стоило «ласково» им улыбнуться и всего лишь намекнуть на извлечение пистолета. Прям настоящую дематериализацию продемонстрировали, насколько быстро произошло это самое исчезновение.
– Воистину Творец создал людей разными, а полковник Кольт уравнял их, – усмехаюсь, в очередной раз убедившись в том, как сильно влияет сам факт оружия на правильное и вежливое поведение даже совсем конченых полухомо недосапиенс.
– Оружие – сила, – охотно согласился Вадим. – Удивлён, что этого не понимают.
– Понимают. Особенно те, кто много десятилетий жёстко выбивал из голов народа саму мысль о владении оружием и возможности его применения. Просто блеющим травоядным стадом легче управлять. А ещё стричь, доить… особенно резать.
Тут и Васисуалий согласно кивнул. Да уж, все мы понимали, что именно оружие даёт человеку силу противостоять угрозам окружающего мира, защищать себя иставить на место источник реальной угрозы тебе самому или твоим близким. Только оружие мало иметь, надо быть в состоянии им воспользоваться. А это, как говорят в одном портовом городе, две большие разницы. Но, что особо характерно и не менее печально, даже с канувшей в Лету страной советов, одна из её основ пока меняться и не думала. Более того, я почему-то был почти на сто процентов уверен, что данное изменение и не случится, если не произойдёт чего-то уж вовсе маловероятного. Это, если что, про оружейную реформу, что позволила бы нормальным людям легально приобретать, хранить и носить боевое оружие. Суть заключалась в категорическом нежелании и со стороны новой власти – тот самый старый страх. А ну как получившие возможность владения оружием люди спустя некоторое время приобретут и так называемую культуру оружия, проникнутся духом, что придаёт ощущение, что «не тварь ты дрожащая, а право имеешь». Только право это не убивать топором старушек-процентщиц и не идти со стволом на большую дорогу, но нечто куда худшее для государств типа, родственного СССР, или разного рода либеральных демократий – право на защиту чести, чувства собственного достоинства. Вот этого подобные системы боятся реально до обоссанных порток.
В голове мысли по извилинам гоняются, а ноги сами шагают. Плюс на автомате перебрасываюсь репликами с приятелями, которых случившееся всего лишь позабавило, но никак не навело на философские раздумья. Возраст… Юность – это ж такая пора, которая далеко не всегда и не сразу способствует такого рода размышлениям, более пристойным людям, успевшим пожить и повидать всякое-разное и отнюдь не всегда приятное.
Упс! Вот и ещё один маленький, но важный кусочек из-за преграды, закрывающей доступ к памяти. вывалился. Стоит поразмыслить… но не сейчас. Почему? Переварить как следует надо, прочувствовать. А ещё мы уже стояли у подъезда. Оставалось лишь подняться на третий этаж, где нас должны были ждать, может быть даже с нетерпением.
– К Аллочке не подкатывайте, будьте человеками, – вздохнул Василий. – Я её вот уже почти месяц как обхаживаю.
– Результаты то есть?
– Есть, но не до конца, – признался Геолог. – Вроде как в постельку даже уложить получилось, но не полностью, не окончательно. А тут словно подъём душевный чувствую!
– Остальное уже и авансом поднялось, – не могу удержаться от ехидного комментария. – Поняли тебя, герой-любовник. Дерзай и побеждай, с моей стороны никаких помех не ожидается. Вдобавок Алла – несколько не мой типаж. И я не столько про внешность, сколько про стиль и образ бытия.
– И не мой, – добавил Тротил. – Девушка яркая, но с такой раз переспать и только. Утомляет. Мне больше нравятся спокойные, домашние, с которыми просто уютно.
Мда, притяжение к противоположности у Вадима, больше и сказать нечего. Такое бывает и далеко не так редко, как многие считают. Буду знать, подобные нюансы всегда полезны, если собираешься иметь с человеком общие дела. Что ему нравится, кто ему нравится, а к чему тот напротив, питает глубокую, искреннюю неприязнь.
А подъезд то почище того, в котором моя квартира находится. Приятно осознавать, что либо не везде загаживают столь самозабвенное окружающее пространство, либо просто уборщики подходят к своей работе малость получше. Или не малость. Тут как посмотреть.
Дверь. Не деревянная, стальная, что встречается покамест довольно редко. С одной стороны, очень даже полезная штуковина. С другой – своего рода сигнал, что за ней находится вкусная добыча. Вот и думай, стоит ли иметь подобную преграду или ну её в баню. Вопрос, однозначного ответа не имеющий, зависящий от целого ряда факторов, финансовое благополучие в ряду которых стоит на одном из последних мест.
Звонок… Едва слышные из-за стальной преграды шаги, слабо заметный блик от открывающейся заслонки глазка. Нас изучили, явно опознали и признали соответствующими ожидаемому, а потому раздался щелчок одного открывающегося замка, второго… и дверь, наконец, открылась. Представшая перед нами фемина, право слово, была достойна самого пристального внимания. Эстетика, однако! Платиновая блондинка – не по жизни, а благодаря краске, которая, впрочем, ей очень шла – с причёской типа каре, умело наложенная косметика, подчеркивающее тонкую фигурку платье, грудь этак двоечка, выгодно, опять же, обрисованная. Очень выгодно, особенно если учесть то, что лифчиком красотка пренебрегла. Ну здравствуй, Аллочка!
