Текст книги "Варяги. Смута"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Долго разговаривать тет-а-тет с другой женщиной… Нет, подобного явления Роксана точно не могла вынести. Дело тут не в недоверии. А просто в исконном ее змеином ехидстве, что отлично суммировалось с женским любопытством. Вот и на сей раз все то же самое. Сначала ушки навострила. А потом, приблизившись ко мне с другой стороны и пустив свою лошадь как можно ближе к моей, вступила в разговор:

– Не стоит! Сейчас ты, Хальфдан не просто управляешь Переяславлем, держа наместника под сапогом. У тебя в гостях княгиня Рогнеда и старший сын великого князя. Все умные люди понимают истинную суть, но все равно твоя позиция на этой шахматной доске безупречна.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Роксана. Продолжай!

– Сейчас твое покровительство Рогнеде лишь на словах, – понимающая и доброжелательная улыбка в сторону княгини, замеченная той и должным образом оцененная. – А когда Владимир отступится от наших богов сразу или попробует сначала расторгнуть супружество… Отличный повод подписания уговора письменного, не устного. Просьба Рогнеды Рогволдовны о защите ее и ее близких. Особенно сына, это многое будет значить. А отсюда, по обычаям тех же ромеев, франков и прочих, можно не просто бороться на престол Киева, но и выглядеть перед другими властителями в своем праве. Не бесспорном, но и это лучше, чем ничего.

Вырастил интриганку! И всего то потребовался год времени, рекомендации читать нужные книги и, что особо важно, постоянные разговоры, во время которых в ее голову постепенно вкладывались понятие совсем иных времен. Результат, как говорится. Налицо. Я сейчас лишь кивнул, показывая, что все отлично. Перед посторонними похвалы расточать не стоит, Змейка это не слишком любит. Так что потом, наедине или в близком кругу.

Зато княгиня Рогнеда, та была поражена таким словам от вроде как обычной воительницы, пусть и жены ярла, у которого она сейчас скрывалась.

– Значит, как знамя…

– Одно из знамен, – Змейка и тут не упустила возможность слегка приопустить значение одной из важных фигур в этой партии. – Но такое положение дает тебе немалые возможности. И сыну, который в грядущем может занимать ввысоке положение. Про тебя я и не говорю. К тому же мой муж тебе это уже обещал. Стоит это того, чтобы немного потерпеть замужнее состояние, которое все равно лишь условность. В Переяславль Владимир за исполнением супружеского долга не придет. А если появится, то мы лишь посмеемся ему в лицо. Пригласим его в гости. Но одного, без охраны.

Мечтательный тон Роксаны, блаженное выражение на лице… Все это заставило обычно малоэмоциональную Рогнеду звонко рассмеяться. Не простой это был смех, а целебный. Сейчас она хохотала над тем, кого боялась и ненавидела долгие годы. Мне же надо было. чтобы ушел страх. Ну а ненависть частично трансформировалась в презрение и брезгливость. Так легче. Так удобнее, да и эффективность борьбы против такого врага у женщины станет выше. И первый за это время смех по его адресу был замечательным симптомом.

Понимала это и Роксана, потому не мешала Рогнеде. Даже тогда не мешала. Когда в смехе появились слегка истеричные нотки. Хирдманов же равно как излишне любопытного Лейфа, обративших внимание на происходящее, жестом пришлось отослать обратно. Дескать, это личные дела.

– Я такого… давно не слышала, – утирая выступившие слезы, выдавила из себя княгиня. – Благодарю, Роксана, ты помогла посмотреть на одно важное воспоминание по иному. И да, я согласна подождать, побыть еще замужней женщиной, хотя об этом и думать противно. Это тебе хорошо, по любви замуж выходила, это сразу видно.

– А как же! Вот помню…

– Змейка!

– Уже забыла, – лукавое личико воительницы напоминало, что скучать сней никогда не приходится и не придется. – Вот так вот он всегда, когда вспоминается что-то этакое, особенное.

Махнув рукой, я оставил прекрасную половину человечества обсуждать друг с другом дела, интересные обеим. Проще говоря, позорно сбежал, пока две умные и решительные дамы не начали в свойственной подобным типажам манере перемывать мне кости. Наверняка будут делать это со всем уважением, но костям от этого, право слово, не легче. Да и вообще, совсем скоро, минут через пять, будем уже входить в ворота Переяславля. Ну а там… Там еще много чего предстоит обдумать, сделать. Время, оно неумолимо тикает, с каждым мгновение приближае к точке перелома. Той точке, преодолев которую, Владимир Святославович со своими приближенными уже не смогут лавировать в политическом русле.

А выбирать им придется. Слишком сильно подмочен их авторитет среди вольных князей-ярлов. С каждым месяцем мы становимся сильнее, а великий князь теряет влияние, богатство, людей. Станет тянуть время в нерешительности – через годика полтора-два сам рухнет а на престоле окажется другой. Тот, кто укажет вольным интересующую их цель. Цель серьезную, требующую серьезной подготовки и сулящую большие выгоды. Так было с Рюриком, Олегом, Святославом… Политика во всей красе, вот и все дела.

Цейтнот, Владимир Святославович, цейтнот! Придется тебе действовать. Да ты уже это делаешь, ждешь лишь весны и ромейского посольства. ну и еще кое чего ждешь. Но и с этим разобраться попробуем, как же иначе.

Глава 7

Январь (просинец), 987 год. Переяславль.

Влияние в жреческой среде – полезнейшая штука! Это я уже успел понять, когда при помощи жриц Лады удалось вытащить из Киева Рогнеду. Ну а теперь новая приятная неожиданность привалила. Те самые сестрички родом из болгарских земель, и так крепко с нами связанные, снова дали о себе знать. Не просто с дружеским визитом, а желая передать особо важные сведения, касающиеся нашего противостояния с князем Киевским.

Вот только от приглашения в детинец вежливо отказались. Дескать, не та сейчас ситуация, да и разговор намечается с человеком, которому ныне не стоит показываться там. Ладно, пусть так. У каждого есть право на собственных тараканов в голове но тольно если в меру и согласно собственному значению.

Гуннар, присутствовавший при чтении послания, попробовал было ехидным образом проехаться по «слишком много о себе мнящим красоткам». Но был остановлен Магнусом, заявившим:

– Эти девицы просто так ничего не предлагают. И раз просят о встрече все детинца, но в Переяславле, то имеют причину. Да и догадываюсь я…

– О чем? – мигом вскинулась Роксана, любившая всякого рода загадки и тайны. – Вроде обычное послание с туманными намеками. Важное и значимое лицо, желательность присутствия «особо добавляющих Переяславлю значимости людей»… Все мы тут значимые. Можем все тут присутствующие на встречу прийти. А что, на это легко! Да и храм посетить можно, богам хвалу вознести за наши успехи.

– Всем – не стоит… Мне, как жрецу, немного более понятно в этой грамотке. Софья и Елена намекают, что прибудет тот, кто выше их в жреческой общности. Тот, кто имеет право просить о встрече, но не желает открытого для всех разговора. И намек на желаемых гостей… Понимаешь, о ком речь идет, Мрачный?

– Где уж тут не понять! Рогнеду с сыном он видеть желает. Или одну Рогнеду, если иного не выйдет. Я же и не знаю, что для нас будет лучше.

– В чем сомнения?

– Не в безопасности, Магнус. Это наш город, сюда могут проникнуть лишь отдельные убийцы, но не их отряды. Просто не уверен, что пареньку, которому и десяти лет от роду нет, стоит присутствовать при чем-то важном. Пусть он уже много чего видел, но…пусть хотя бы часть его детства будет без козней и разговором о крови и смерти. Достаточно и тех учебных часов, когда он наравне с детьми Эйрика, твоими и прочими постигает премудрости боя.

Побратим помялся, будучи в затруднении, но за словом в карман не полез.

– А он просто там покажется, нив каких разговорах участия не примет. Знак его здравия доброго и того, что никто не приневоливает здесь находиться. Мы, избравшие дорогу жреца, это легко увидеть можем.

– Уболтал, языкастый, – улябнулся я, понимая, что провозвестник Локи слова нужные почти всегда найти может. – Тогда только и остается, что предложить это Рогнеде. Упомянув о полезности для нее и вредности для Владимира.

На том и порешили. Равно как и на том, что в главный храм Переяславля направимся мы с Роксаной, Рогнеда с сыном, да собственно Магнус, как жрец бога, которого я, ярл Хальфдан Мрачный, давно еще избрал небесным покровителем себя и всего хирда.

Вот и прибыли в храм нашего города. Хороший такой, добротный, хотя с тем же киевским или новгородским сравнивать было бы неразумно. Не тот размах, не то искусство скульпторов, что высекали статуи богов из должным образом подготовленного дерева.

Дерево… Вот этого я никогда не понимал. Материал не то чтобы недолговечный, скорее относительно легко разрушаемый. По мне уж коли строить, так и камня, чтобы ни время, ни огонь не были угрозой. Потому статуи греко-римских божеств сохранились в большом количестве, а вот славянские… Мда, печально это было. Но именно что «было», а я уж постараюсь сделать все, чтобы такого второй раз не повторилось.

– Опять плохие мысли?

Магнус говорил спокойно, но нотки тревоги в его голосе чувствовались. Я понимал ход его мыслей, хоть он и казался мне не совсем обычным. Побратим считал, что в такие моменты задумчивости я вовсе не анализирую ситуацию и даже не вспоминаю что-либо, а «беседую с богами», как он это называл. Жреческая суть давала о себе знать. Но надо было ответить.

– Дерево – слабо. Огонь, ненависть тех, кто далек от наших богов, они так легко сочетаются. Потому и в стране друидов горели храмы от руки провозвестников распятого на кресте бога. Камень, он надежнее, чтобы от руки нескольких одержимых не погибала красота древних мастеров. Да и память, она всегда должна сохраняться. В камне…

– В разумности сказанному не откажешь, – согласился Магнус. – Только мы оба понимаем, что это не то, что решается мгновенно. Да и не самое это сейчас важное. Поэтому войдем в храм, ярл, слишком долго стоять у его порога не стоит.

Это точно. Закончился просто разговор, начался церемониал. И обращение «ярл» из уст побратима сейчас – его веский признак. Сейчас я именно что ярл, Роксана, моя жена. Рогнеда и Изяслав – находящиеся под покровительством гости. Ну а Магнус – жрец Локи, связанный кровными и божественными узами с самим ярлом, его семьей и всем хирдом. Только так и никак иначе.

Заходим внутрь. Да-а… Не первый раз тут и не устаю поражаться красоте и величию простого вроде бы места. Никакого особого богатства, но вот атмосферность и просто ощущение прекрасного зашкаливают. Резьба на стенах, статуи богов, которых назвать «идолами» язык не повернется. Да, тут другой вид изображения сущностей не схожий с греко-римским, ну так и культуры разные.

Вот стоит статуя Перуна – кряжистого, наполненного первородной силой, бога-воина, способного и молниями ударить, если простым оружием кого-то вразумить не удалось. Хорс-змееборец, держащий в одной руке меч, в другой же миниатюрное солце, из которого исходят яркие лучи. Ну а ногой, вестимо уже подыхающего змея попирает.

Симаргл… вестник между земным и небесным мирами. Развернутые за спиной перистые крылья, пальцы рук, заканчивающиеся пальцами-когтями.

Стрибог, Лада, Велес, Макошь… Взгляд скользит по всему пантеону восточного славянства, выхватывая каждое изваяние. Память послушно выдает сведения насчет истории божества, его «области ответственности» и прочем. А заодно и сопоставляет со скандинавским пантеоном. Да уж… Греко-римский, славяно-скандинавский – все одно сходств более чем достаточно, отличия же не столь существенны. И все это по прихоти одного князя было изменено на совершенно чуждую нам веру. Не будет того… ТЕПЕРЬ не будет!

Жрицы-сестрички в весьма откровенных одеяниях, которые вполне любы Ладе. Их небесной покровительнице. Стояли и ждали до тех пор, пока я, ярл Хальфдан, не закончу обращаться к богам в своих мыслях. А дождавшись, четко проявили свое присутствие.

– Мы рады видеть тебя, ярл Хальфдан, – начала Софья, в то время как ее сестра лишь слегка улыбалась. – И пришедших с тобой тоже…

– Вас ждут, – а это уже Елена. – С женой, княгиней Рогнедой и ее сыном, а также в сопровождении жреца Локи. Вон там.

Ухоженная девичья ручка указывает в сторону отгороженных от открытого для верующих пространства помещений. Там могли находиться лишь сами жрецы да немногие приглашенные ими.

– Мстиша, – взгляд в сторону одного из помощников Гуннара. – Сам понимаешь.

Он понимал. Десяток хирдманов под его началом выполнял роль охраны на все случаи жизни. Они уже держали под наблюдением каждый уголок, а теперь и подавно. Вот уже трое неспешно, но уверенно двинулись поближе ко входу. Тому, куда нас пригласили. Скрылись на недолгое время, а потом вновь появились. Несколько жестов… Направлены они Мстише, но и мне понятны. Означают, что все в порядке, во вполне знакомых им местах нет никого опасного, всего лишь двое людей. Значит, можно заходить.

– Один раз я уже проявил небрежность, – с легкой ноткой сожелания в голосе обращаюсь к жрицам-сестрам. – Результатом стала смерть моего побратима и тяжелая рана будущей жены. Да вы и сами то ведаете.

– Мы понимаем…

– Он тоже.

– Мы останемся здесь, – это уже на два голоса, сливающихся друг с другом. – Будем ждать.

Сестры. Порой они очень хорошо понимают друг друга, особенно близнецы. Софья с Еленой ими не были, но связь между ними была такой же крепкой. Случается и такое, что тут скажешь. Ну а мы, все пятеро поименованных, зашли внутрь.

Ба, вот так встреча! Лично я никогда не видел одного из находившихся в помещении людей, но сразу догадался, кто он такой. Все же словесное описание порой очень точно передает особенности людей. А жреца Богумила Соловья только ленивый не описывал. Лет сорока пяти или пятидесяти, бритоголовый, сухощавого телосложения. Глаза… пожалуй что голубые и очень выразительные, способные буквально приковать к месту любого, кто слаб духом. Массивные серебряные перстни на пальцах, которые он поочередно вращал, если желал сконцентрироваться на чем-либо. Точно он, никаких сомнений.

Ну а второй… обычный охранник и аналог секретаря. Таких зачастую держали при себе многие власть и силу имущие в этом времени. Может и клинком неплохо махать, и важное записать быстро и без ошибок.

– Здравствовать тебе, Богумил, – поприветствовал я жреца. – И тебе, воин.

– Ярл Хальфдан Мрачный с супругой Роксаной, девой-воительницей, – улыбнулся тот до-оброй такой улыбкой, которой лично я точно не верил. – Княгиня Рогнеда и Изяслав, старший из сыновей ведомо кого… И конечно Магнус, жрец Локи, очень необычного божества, которого я так и не в силах оказался полностью понять. Я рад нашей встрече. Присаживайтесь, негоже стоять, как истуканам.

– Благодарю. Но вот что, Богумил… К чему пареньку наши взрослые разговоры? Он еще успеет хлебнуть полной ложкой горьких знаний в довесок к тем, что ему уже пришлось ощутить. К тому же ты его и так увидел, равно как и понял.

Беспокойный взгляд Рогнеды… Мать, она всегда беспокоится за сына, тем более с учетом всего того, что случилось в их жизни. Но сейчас повода для тревог не было, Соловья опасаться тоже не следовало. Что он и подтвердил, тоже ощутив повисшую в воздухе тревогу:

– Да, я чувствую. Отрок здоров, ни к чему не приневолен. Тут ему всяко лучше, нежели в Киеве, где вокруг него сгущалась туча всеобщей подозрительности и взаимной ненависти. Пусть идет… Но ты, княгиня, нужна здесь.

Магнус, заметивший мой жест, по особому свистнул. Несколько мгновений, и вот сюда уже вошел один из остававшихся снаружи хирдманов. Мне оставалось лишь приказать.

– Одинец, покажи Изяславу храм, расскажи о храмовых воинах и обо всем, о чем тот сам захочет. Тебе ведь интересно все тут посмотреть?

Последние слова, обращенные уже к сыну Рогнеды, пришлись тому по душе. Изяслав вообще оказался парнишкой довольно бойким, любопытным, любящим активно проводить свободное время. Звезд особых с неба не хватал, но вполне мог вырасти в неплохого военачальника средней руки или управленца уровнем чуть повыше. Поживем-посмотрим, времени еще много. Зато одно было ясно – сволочью он не станет. Получил прививку от этой болезни еще в раннем детстве, наблюдая, что творят с его матерью. Мог бы сломаться, но и эта опасность позади. Попадание в доброжелательную к нему среду – лучшая страховка.

Проводив взглядом паренька, оставленного на попечение хирдманов охраны, я переключил внимание на остававшихся здесь. Почти все уже уселись в присутствующие кресла, оставались стоять лишь я да Змейка. Да и она стояла рядом с тем, что выбрала для меня. Что ж, неплохо… Хорошее положение для разговора с Богумилом. И довольно близко, и все помещение в зоне видимости.

Легкая улыбка, правильно понятая Роксаной… Делаю несколько шагов и сажусь. А вот она тоже садится, но на подлокотник, рука же гуляет поблизости от рукоятей метательных ножей. Что поделать, подозрительность моей женушки после известных событий оч-чень увеличилась. Жаль только, что уменьшились ее боевые качества, с одной полностью здоровой рукой не сильно повоюешь. Впрочем, не о том сейчас речь.

– Ты здесь, и мы здесь, – обратился я к жрецу с говорящим прозванием Соловей. – Хотя место для встречи таких людей как мы… не самое подходящее.

– Почему?

– Не хитри, Богумил. Обычно жрецы такой значимости принимаются в том же детинце, со всем почетом. Если же ты выбрал место встречи в храме, да еще и скрыл его почти ото всех… Значит, не хочешь, чтобы о нем знали. Да и речь пойдет о том, что не должно всплыть наружу, из малопрозрачных вод, в которых все мы любим ловить зубастую рыбу.

Еще более повысившийся градус интереса в глазах жреца, этого вполне себе известного в истории персонажа. Да, интересный человек. Там, в будущем, о нем писали как о лидере восстания под знаменем старых богов. Здесь же вот он сидит, вполне себе живой, строящий планы, не ведающий того, что могло было быть. Теперь все идет по иной спирали – в чем то наверняка схожей с иным витком вероятности, но ужи и отличным.

– Сестры о тебе говорили. Я про тех сестер, что за загородкой остались. Да и от Магнуса мы, жречество, кое-что слышали. В том числе и поэтому я здесь и ты со своими ближними тоже.

– Да, – кивнул я. – Это мой ближний круг, хотя и не весь. Но все тут присутствующие относятся к тем, кому можно и нужно доверять. А разговор у нас, чую, пойдет такой, что любое недоверие будет иметь далеко идущие последствия. Поэтому…

Взгляд на спутника Богумила был довольно красноречив. Дескать, назваться надо, людей не беспокоя своей неизвестностью.

Я невольно улыбнулся, видя, как тот заерзал в кресле, видимо, будучи не слишком привыкшим к такому вниманию. Меня это откровенно забавляло, почти всех спутников тоже. Исключение составляла разве что не привыкшая еще в моему поведению Рогнеда. Она чуток дернулась, но тут же снова расслабилась. Слишком подействовали на нее недавние слова о том, что находящимся тут я доверяю. Привыкла княгиня жить в обстановке, когда доверие было слишком большой роскошью. Тяжелые условия, что тут сказать. А здесь… оттаивает самую малость.

Да вашу ж мать! Почему вот уже второй раз на пути встречается представительница прекрасной половины человечества со льдом в душе? И есть ощущение, что если чуток это создание отогреть, то образуется верный человек. Не просто обязанный, а именно верный, способный разделять цели, которые поставил перед собой. Но тут очень осторожно надо действовать. Княгиня ко всему подозрительна, в отличие от той ситуации, что была в случае со Змейкой.

– Это Слободан, – меж тем представил своего спутника Соловей. – Названый сын, поскольку из своих у меня лишь одна дочь, а сыновьями боги не порадовали. Верность, сами понимаете, безгранична.

– Хорошо. Тогда… начнем.

Про себя же я отметил некоторую циничность Соловья. Мог бы и поделикатнее формулировки подобрать, когда речь идет о его собственном сыне, пусть и приемном. Но это так, заметка в памяти на будущее. Хотя именно из них и складывается мнение о том или ином человеке.

– Всем нам, тут собравшимся, Владимир Святославович на престоле Киева не нужен, – сладко улыбнулся Соловей, напомнив мне какое-то мифологическое существо, сначала убаюкивающее жертв, а потом использующее их по прямому кулинарному назначению. – Я говорю от имени жрецов Новгорода и Пскова, если это еще не очевидно.

– Очевидно. Дальше…

– Конечно же, ярл Хальфдан. Я начал именно с Переяславля, поскольку этот город полностью выпал из подчинения великому князю. Говорят, что даже денежный поток из города прекратился. Не опасаетесь ли?

– Ничуть, – ухмыльнулся я. – Здесь княгиня Рогнеда а она может замкнуть его на себя, потому как находится в гостях здесь. Все в своем праве, не возразить. Но было сказано, что Переяславль лишь первое место… Объезжаете значимых ярлов, готовясь к неизбежному?

Проницательный взгляд и вновь фальшиво-сладкая улыбочка.

– Конечно. Вы, затем Ратмир Карнаухий в Киеве, Снорри Вещий в Чернигове. Со Ставром я уже поговорил.

– Ну да, он ведь как раз в Новгороде, – кивнул я, будучи в курсе ситуации. – И о чем разговор со мной и с ними?

– О ромейском посольстве, которое уже должно было покинуть Царьград, – тут улыбка сползла с лица Богумила, открывая истинное лицо жреца. Суровое, жесткое, какое частенько бывает у людей, фанатично верящих в свою правоту, своих богов. – Тебе о нем ведомо, ярл. О нем, везущем договор о союзе с Византией, где начертано, что великий князь обязуется сменить веру, взять женою сестру базилевса… А всех нас тоже… окрестить, исконных богов свергнув! Такому не бывать!

Я слегка поморщился от повышенного тона жреца. Да, все это внушительно, на других воздействие оказывает, гарантия. Не на всех, но на большинство точно. Только у меня ко всему этому давний иммунитет, из родного времени принесенный.

– Тише, Богумил, сделай милость. Я ценю умение красивых и убеждающих речей, но не передо мной же, право слово. Мы здесь не простые хирдманы.

– Ярл Хальфдан хочет сказать, что сам не раз говорил в нашем кругу об опасности происходящего, о посольстве и о предательстве Владимира Святославовича. И хочет перейти от общих слов к делу.

– Благодарю, брат, – отдал я должное дипломатичности Магнуса. – А тебя, Богумил, тоже благодарю за твое желание сохранять и укреплять существующую веру. Но… Какую силу ты можешь предоставить на благо Руси? Храмовых воинов Новгорода и Пскова? С ними уже есть договоренность, дети Перуна выступят при первых знаках угрозы. Казна храмов? Мы с радостью примем помощь, ибо денег не бывает много, а у Владимира огромные запасы золота и серебра. А может есть что-то еще?

Я намеренно ставил жреца на один уровень с собой, беседуя с ним скорее как с лидером, облеченным властью, а не с духовным лицом. Так было не только проще, но и полезнее. Опасный тип, с какой стороны ни посмотри. Властолюбив, склонен к коварству, но вместе с тем пользуется на севере, а особенно в Новгороде, огромным влиянием. Такого надо изучать и держать в союзниках.

Но сейчас он наш друг и это без вариантов. Общий враг – вот то, что объединяет нас крепче всего иного. Своих богов этот фанатично следующих их путями не предаст, что бы ему ни сулили. Поэтому твердость, уважение и осторожность. И ничего больше.

– Есть. Новгородский тысяцкий Богдан Казимирович, прозванием Угоняй. Его в нашем городе уважают куда больше, чем любого, кто вздумает прийти ему на смену.

– Понятно, – призадумался я. – Часть новгородского ополчения и постоянной стражи. Это серьезные слова. И дела серьезные могут быть с помощью этой силы сделаны. Только вот…

– Что, ярл Хальфдан?

– Возможно ли поднять этих ратников в любой момент, еще ДО того, как Владимир Святославович принародно отвернется от наших богов и согнет спину перед ромеями? – отслеживая мимику Богумила, я уловил, что нет, не сможет. Если же и сможет, то малую часть. – В том-то и сложность, жрец.

Взгляд в сторону Магнуса. Надеюсь, он уловил тот вариант игры, который я хочу провести в этот раз. Легкая провокация, демонстрация собственных больших возможностей и некоторое принижение оных у другой стороны. И осторожность, чтобы не перегнуть палку. Ага, врубился! Знакомо мне это выражение глаз опытного, битого жизнью хитреца.

– Зато у нас есть способ преодоления этих сложностей, Богумил, – вступил в разговор побратим. – А еще то, чем ты сможешь помочь нам в самом скором времени.

– Да? Говори, жрец Локи.

– Сначала о делах жреческих. Я говорю это не только тебе, но влияние Богумила Соловья велико. Не только в Хольмгарде-Новгороде, но и за его пределами.

– Донести что-то важное до простого люда? – заинтересовался жрец. – Но что именно? Если о делах Владимира, но это я делаю, но шаг за шагом. Спешить тут нельзя.

– Не только об этом. Я про иное, менее очевидное, но способное выбить землю из-под ног ромейских жрецов распятого бога.

Оп-па! Ну прямо охотничья стойка в человеческом исполнении. Огонь в глазах, хищный оскал, ноздри жадно втягивают воздух. Ну а руки напряглись, СС трудом удерживаясь от желания душить и рвать в клочья незримого здесь, но ненавистного врага. Снял маску Богумил Соловей на краткий миг. Частично, зато искренне. Не сладкоголосая птица показалась, а иная, с острыми стальными перьями, несущими смерть.

– Внимаю, ярл… Подобную речь рад услышать, еще более рад применить в грядущем.

– Рабы, Богумил. Те самые, среди которых ромейские жрецы так любят пополнять ряды почитателей своего Христа. Многое им обещается в иных мирах, слишком многое. Но и здесь дают возможность почувствовать себя в чем-то равными с князьями земными.

– Читал их божественные книги, сразу вижу. Как и я… Опасные слова, поскольку яд сладкий, медленный, но от того более опасный. Но ничего нового ты пока не сказал.

Ничего, сейчас скажу. Вон, Магнус с Роксаной уже понимают, потому как помнят мою затею, оказавшуюся вполне себе удачной. Пришло время открыть карты и перед другими. Самое время!

– Может слышал, Богумил, что я за последний год прикупил немало траллсов-невольников из числа самых буйных и непокорных?

– Доходили слухи, – степенно кивнул уже полностью восстановивший маску Соловей. – И цели… Усиливаешь свою дружину за счет этих отпущенников. Опасное дело, но при удаче сулит многое.

– Да к Сурту в задницу такое усиление! – позволил я себе легкий всплеск эмоций. – Таким ратникам я мало что доверить могу и уж точно не спину прикрывать. Их только на порубежье с дикарями северными или степными держать, чтобы мыслей о побеге или бунте не возникало.

– А тогда… зачем? Невольники денег стоят.

– Приоткрытая дверь, Соловей. Для тех, кто хочет вырваться из рабства. Не только воины, но и другие, полезные для Руси и одной с нами крови. Или родственной… И непременным условием должна быть приверженность нашим обычаям, нашим богам. Это явно лучше того, что предлагают ромеи и их жрецы. Для их бога, как они пишут в своих книгах «нет ни эллина, ни иудея». А для нас есть, потому и хотят это сломать. Понимаешь, к чему веду?

Новые идеи. Они с трудом приживаются в головах тех, кто истинный сын или дочь своего времени. Лишь волевым усилием можно пробить стоящий барьер.

Богумил мог. Иным жреческая принадлежность мешает мыслить. Другим же лишь помогает, оттачивая разум. Вот и сейчас Соловей, прикрыв глаза, беззвучно шевелил губами. Указательный палец на правой руке словно чертил в воздухе какие-то символы, потом перечеркивал и снова чертил. Наконец, он открыл глаза.

– Я понял тебя, Хальфдан. Те жрецы, на кого я имею влияние, попробуют донести до рабов нашей крови…

– Не только нашей, – перебил я Соловья. – Даны те же или другие дети фиордов. Германские земли, опять же…В общем те, кто схож с нами лицом и духом.

– Тоже можно. А что другие князья, их в этих речах упоминать следует?

– Они не участвуют, но и не мешают. Тот же Ратмир уже продавал мне по малой цене тех своих траллсов, кто подходил.

– Значит упоминать, что они не против такого исхода и словами поддержат этот необычный зачин.

Лучше и не скажешь. Я подтвердил общее направление, после чего пришлось еще немного поговорить по этой теме. Малые нюансы, да еще непременное упоминание того, что это все не одномоментно, а растянется на долгое время. Но вот если у меня, Хальфдана Мрачного, будет больше возможностей, то и планы ускорятся.

В общем, договорились. Ну а я был сильно доволен, что схватка на уровне политики между мной и нынешней властью в Киеве перешла на новый уровень. Идеологический в широком смысле этого слова. Не только вера, не только отношения с другими странами, но и внутренняя идеология. Больное место, а именно рабство – карта, которую можно разыгрывать самым различным образом. Вариантов масса! Вот только я использую неожиданный для этого времени вариант.

Уничтожить рабство – не вариант. Не то время, как ни крути. А вот попробовать вытащить из его сферы тех, кто уж совсем не должен там находиться – дело другое, вполне реальное. Пока же… есть и еще темы, которые надо обсудить с Богумилом.

– Рад, что договорились насчет одного дела, но есть и иные. Тоже важные а к тому же безотлагательные. Совсем скоро, в одно время с посольством, но скорее всего чуть позже, в Хольмгард прибудут пара тысяч йомсвикингов, которых нанял Владимир через своих людей.

– Мы знаем о них, – кивнул жрец, немного расслабившись из-за того, что была затронута явно известная ему тема. – Их нанимают многие. они сильные воины и способны на равных биться с любым противником.

– Вот именно, Богумил, с ЛЮБЫМ. И время подозрительно совпадает… – перехватил я эстафету у Магнуса. – Сначала известное тебе посольство потом пара тысяч наемников, ничем нашим лучшим хирдманам не уступающим. Ну как, мысли определенного рода в голове шевелятся?

Йомсвикинги… Мой ближний круг совсем недавно все это обсуждал… Эта тема и правда заботила всех. Серьезные ребятки, способные доставить массу проблем тем, против кого их нанимают. А Владимир Святославович мог нанять их только против нас. А уж число, которое, по полученным через Рогнеду сведениям, оценивалось минимум в две тысячи, вдвойне не радовало.

Сперва мне пытались возразить, что они, как и мы, чтут Одина. Тора и прочих, вот только лично для меня такой аргумент ничего не стоил. Да и знал я, что йомсвикинги работали на всех, у кого есть деньги. Большие деньги. И в этом пришлось долго и обстоятельно убеждать. Что тут сказать, спустя несколько часов и энное количество нервных клеток мне это удалось. И вот теперь тот же Магнус помогает мне вдалбливать эту мысль уже в других людей. В частности. В разум Богумила Соловья.

Сначала Богумил точно так же отбрыкивался, но вот напоминание о том, что Владимир Святославович всегда любил подкреплять трон наемниками, заставила того призадуматься. А заодно дать обещание…