Текст книги "На пороге - 3"

Автор книги: Владимир Подольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

К рождеству, как это и планировалось, большинство сооружений на острове было закончено. Общежития опустели. Большая часть инженеров, техников и рабочих, занятых на строительстве, разъехались на каникулы. Два пассажирских судна на подводных крыльях, «Кентавр» и «Минотавр» на новообразованной линии «Пирей» – «Золотой остров» ходили полупустыми и в результате сократили количество рейсов. На острове продолжали трудиться только работники «Азпетрол», заканчивающие прокладку трубопроводов морской воды и монтаж мощных насосов. По существующей легенде эта вода предназначалась для извлечения из неё необходимых веществ, путём секретного процесса, а на самом деле она была нужна для охлаждения накопительных ёмкостей снарк-генераторов. Поскольку производительность промышленных установок не шла ни в какое сравнение с лабораторной, когда-то действовавшей в малоизвестном мировой общественности городе Троицке, то и выходящий, раскалённый продукт требовал интенсивного охлаждения.

Тем не менее, «лабораторная» установка после некоторого перерыва возобновила свою работу, но уже в подземельях Золотого острова, более того, её работа обеспечивала в полном объёме «чёрное» финансирование строительства без которого, несмотря на значительные легальные вливания, обойтись так и не удалось. Разработанная Екатериной Семёновой схема легализации произведённого золота на Ближнем Востоке в Пакистане и Индии задействовалась эпизодически, но работала пока без сбоев. Хотя и позволяла реализовывать золото и платину, в лучшем случае, по половинной цене «чёрного рынка».

Доступ же в лабораторию осуществлялся теперь через подвал офиса. Оказалось, что в дополнении к проекту, врученному руководству «Азпетрол» вкралась досадная «ошибка». Одна из труб почти двухметрового диаметра согласно этому приложению должна была исходить из стены офиса и, следуя параллельно прочим оканчиваться не в море, а в глубокой каверне скального массива. В проекте было обозначено, что эта труба предназначается для отвода сточных вод недавно законченного офиса во внутренние полости острова, где, якобы в будущем планируется строительство очистных сооружений. Однако, даже человеку далёкому от премудростей сантехники было ясно, что пятиэтажный офис, даже вместе с гостиничным комплексом не может дать такого объёма стоков. И трубы вчетверо меньшего диаметра для этого вполне достаточно.

По причине такого явного несоответствия целей и средств, прораб «Азпетрол» позвонил самому г. Омарову. Где тот находился, осталось неизвестным, но на звонок ответил сразу:

– Слушаю! – раздалось в трубке на английском.

– Тагир Хасанович! Это Сидоренко, здравствуйте!

– О! Приветствую! Проблемы? – ответил бизнесмен по-русски, но с еле заметным акцентом.

– Да, проблема возникла. В том плане, что Вы нам передали одна труба, похоже, показана ошибочно.

– Секунду, Иван Евгеньевич! Сейчас выведу… Какая, говоришь, труба?

– Лист 2, номер 16-5.

– Так, секунду… труба железобетонная, секционированная, с гидроизоляцией, диаметр 1800. Эта? И что с ней не так?

– Диаметр для стоков больно велик. Не иначе, ошибка проектировщиков!

– Действительно, у нас же офис, а не слоновый питомник! А деньги за проект уже выплачены. Ничего, я ещё найду, как их обидеть! Так по-русски говорят?

– Говорят, Тагир Хасанович! Так что делать?

– Делай строго по проекту, дорогой, а я буду после праздников разбираться, нужно их выслушать. А сейчас никого не найдёшь. ОК, товарищ Сидоренко?

– ОК, мистер Омаров!

На этом инцидент оказался исчерпан. Несколько позже, уже в конце января, «тайный ход», ведущий из офиса к подземному причалу и лаборатории был окончательно приведён в порядок, теперь уже силами исключительно доверенных людей. Два «субботника» по разбору завалов в пещере, протягиванию электрического кабеля и установленная в дальнем углу подвала железная дверь с сигнализацией обеспечили возможность попадать туда из офиса и гостиницы. И покидать их незаметно от рядовых работников фирмы и нанятых лиц, используя лифты, которые официально в запертый подвал «не ходили». Однако, имея карточку доступа, можно было спуститься на лифте и в подвал. Достигнув нужной двери, вставить карточку в щель считывателя, после чего, через открывшийся вход в трубу несостоявшегося стокоприёмника пройти в пещерный комплекс. На его верхнем ярусе в одной из пещер приспособленных когда-то под склад бывшими хозяевами и располагалась ныне пока единственная в мире алхимическая лаборатория, где безраздельно царствовал Сергей. Конечно, только тогда, когда прилетал на остров. Тут же, в тайнике хранилась и часть снарков, ожидающих установки в монтирующееся на поверхности оборудование.

Начало производства было запланировано на 1-е мая, и всё шло к тому, что этот срок будет соблюдён. Оборудование для «обвязки» главных составных частей генераторов материи – снарков, не такое уж и сложное, заказывалось на различных предприятиях, а сборка велась уже на острове опытными инженерами, в основном россиянами и украинцами. Но финальный этап сборки, установка съёмных кассет со снарками участия посторонних не требовала. Более того, этот этап должен был производиться исключительно «посвящёнными».

***

Воздушный лайнер не спеша, набирал высоту. Приглушённо ревели турбины. В иллюминатор видна была только серая хмарь февральской облачности. Но, вот, там посветлело, в образовавшемся облачном разрыве мелькнуло голубое небо, и в иллюминатор вдруг ударили солнечные лучи. Сверху серая облачная пелена неожиданно оказалась ослепительно белой, подобной равнине, покрытой свежевыпавшим снегом. Вячеслав Гаврилович зажмурился, а затем и вовсе прикрыл окошко шторкой. Уши не болели и поэтому, пожалуй, стоит подремать. Раньше ВГ не очень любил летать на самолётах: те небольшие изменения давления в современных лайнерах, которые прочие пассажиры почти и не ощущают, вызывали у него заметные боли. Однако, несколько месяцев назад всё изменилось. Как-то отправляя его в очередную командировку в Мадрид, Павел Вас… пардон! г. Омаров обратил внимание на мелькнувшую на лице ВГ кислую мину и осведомился, хорошо ли он себя чувствует. Выслушав ответ, шеф задумался, затем взял телефонную трубку и переговорил с каким-то Маратом. Затем передал трубку ВГ и попросил рассказать «доктору» о травме и о симптомах болезни. Доктор слушал внимательно, а затем попросил передать трубку обратно.

Закончив разговор с неведомым доктором, шеф испытующе взглянул на ВГ и сказал:

– Гаврилыч! Хочешь науке послужить?

– В каком это смысле Тагир Хасанович?

– Есть у меня экспериментальный препарат чуть ли не от всех болезней, если хочешь, могу на тебе попробовать. Вот и доктор рекомендует.

– Если от всех болезней, то значит шарлатанство! – усмехнулся в ответ ВГ.

– Вообще-то, да, но не в этом случае. Ну, что, готов?

– А рога не вырастут?

– Не должны. Вот, зубы могут вырасти.

– Как это, зубы могут вырасти? – изумился Гаврилыч. Нынешнего шефа, а вообще, давнего коллегу он знал очень давно и никогда не замечал за ним склонности к мистификациям.

– Как, как! Как у пацана малолетнего. У тебя все на месте?

– Как ты думаешь, почти в шестьдесят? Протезы у меня стоят, штук десять! Немало денег отдал.

– Если согласишься, то пропадут твои денежки, а зубы вырастут.

– Ты прямо сказки рассказываешь! Ну, ладно, согласен, давай своё лекарство.

– Это будет укол. Снимай рубашку!

Шеф полез в сейф и достал безъигольный инъектор и ампулу со слегка синеватой жидкостью. ВГ снял рубашку и непроизвольно поёжился. Пахнуло спиртом, Павел, как заправский доктор мазанул предплечье своего коллеги ваткой, затем приложил к нему блестящий приборчик – «не дёргайся!» – и нажал на нём кнопку. Прибор издал короткое шипение, в плечо ударило, и на этом «укол» закончился.

Честно сказать, ВГ не почувствовал сначала никакого эффекта лечения: уши в самолёте на следующий день побаливали чуть ли не сильнее, чем прежде. Зато через сутки, уже при полёте обратно, «подопытный», с изумлением прислушиваясь к своим ощущениям, понял, что внутреннее ухо не беспокоит его совершенно. А ещё через две недели, как шеф и предсказывал, у него зачесались дёсны под протезами.

– Я теперь, наверно, и нырять смогу! – похвалился он Павлу при очередном разговоре.

– Вот и чудесно! – обрадовался тот. – Только в воде осторожнее, пожалуйста. Бортко появится, сможешь ему помогать.

– А как бы этого доктора, Марата, увидеть и большое спасибо ему сказать?

– Марата Рувимовича? Увидишь ещё и пообщаешься, он вообще, возможно у нас обоснуется.

В вялые, медленные мысли задремавшего ВГ вдруг вторгся сигнал телефонного вызова. Номер вызывающего абонента в списке не числился.

– Слушаю, Семыхин!

– Привет, ВГ! Узнал?

– Здравствуйте, Владимир Сергеевич!

– Смотри-ка! Узнал! Ну, и как там тебе на вольных хлебах живётся?

– Да, не жалуюсь!

– Вот и прекрасно! Мне тут рассказали, что ты в какой-то нерусской фирме обосновался, или врут?

– Нет, не врут.

– Что-то ты, ВГ, как-то односложно отвечаешь! Уши кругом?

– Я в самолёте.

– Тогда, понятно! Выберешь время, позвони мне на этот номер, ОК? нужно поговорить.

– О фирме?

– О ней, родимой!

– Поговорим, нет проблем!

– Я смотрю, ты без энтузиазма совсем! Не волнуйся, мы коммерческие секреты выведывать не станем, нам не интересно. Ну, бывай! Удачного полёта!

– До свиданья, Владимир Сергеевич!

Всё, сна как не бывало! Звонок В. С. Козина, некогда полковника военной разведки и его, ВГ, непосредственного начальника, а ныне, пожалуй, что и генерал-лейтенанта был неприятен и вызвал поток не очень радостных размышлений. Друзьями они никогда не были, и когда Козин пошёл на повышение, а ВГ занял его место, расстались без сожаления. Был в те времена Владимир Сергеевич требовательным руководителем, но, не капризным и не заносчивым, как многие носители полковничьих погон. А, вот, дружбы, поди ж ты! не случилось. А теперь, значит, его заинтересовали «Элементы». Не его самого, конечно, а Службу. Сентенция «из разведки не уходят» в действии! Значит, засветился ты, ВГ, засветился! Попал ты кому-то из наших парней в объектив и благополучно идентифицирован, как полковник в отставке Семыхин. Возможно и личность господина Омарова для российской разведки уже не секрет. Тем не менее, поводов для паники нет. Эта ситуация уже прорабатывалась. Но доложить, тем не менее, нужно.

ВГ встал с кресла. Его сосед, пожилой господин, грек или турок всю дорогу не отлипающий от своего ноута, приподнялся и пропустил его в проход между рядами кресел. Закрывшись в туалете, полковник снова извлёк из кармана мобильник и нажал на нужную кнопку.

***

Средний балл Лидиных школьных оценок твёрдо застрял в районе 4,5. Что преисполняло родителей законной гордостью за своё чадо. Но, честно говоря, сама Лида не прилагала к достижению этого неплохого результата особых усилий. Раз и навсегда, уяснив для себя, что беспрепятственно копаться дотемна в гараже с мотоциклом и некоторыми прочими железками возможно, только имея «хорошие» оценки, девушка легко достигла этой важной для себя степени свободы.

«Школьная программа рассчитана на среднего ученика», – сказала как-то мама, а Лида запомнила этот тезис и обдумала. Даже на секунду не предположив, что она «средняя», ученица тогда ещё восьмого класса посвятила несколько дней прочтению всех своих учебников от корки до корки. А заодно достала и также просмотрела все компьютерные файлы, с которыми ей предстояло ознакомиться, в рамках школьной программы на текущий учебный год. Неизвестно, эффективен ли этот придуманный ею метод учёбы в приложении к её соученикам, да и сама она вряд ли запомнила всю проглоченную информацию. Зато теперь на уроках, когда её одноклассники со скрипом пытались усвоить нечто для себя новое, конечно, те, кто пытался, а не просто отбывал школьные часы, Лида вспоминала прочитанное в начале года и вкупе с объяснениями учителей укладывала информацию в голову несравненно легче.

Обычно одноклассники не любят отличников, справедливо подозревая в них предателей свойственных юному возрасту ценностей. А также за то, что оных постоянно и нудно ставят им в пример. Этих коллизий Лида благополучно избежала: круглой отличницей она не была никогда, а от всяческих «ботаников» её отличал весёлый нрав, склонность к проказам и особенно мотоцикл, который она завела себе сразу, после получения юношеской водительской лицензии, то есть, с 14-и лет. Но и до этого знаменательного события, даже в младших классах, в её карманах и ранце вместе со свойственным возрасту содержимым можно было найти иные причиндалы, свойственные, скорее, мальчику: болтики, гайки, какие-то батарейки и провода. Виной этому увлечению техникой был, конечно, папа. Для Лиды не было никогда лучшего времяпрепровождения, чем помогать ему в гараже в ремонте его заслуженных, престарелых «Жигулей».

– Папа, а как работает мотор? – спросила как-то девчушка отца. И тот нарисовал ей схему двигателя, объяснил принцип работы зажигания и продемонстрировал, со всяческими предосторожностями вспышку бензиновых паров. Схема, перерисованная разноцветными фломастерами с грязного листка бумаги, перекочевала в альбомчик, который обязательно заводят девочки в определённом возрасте. Смотря на неё и вникая в принцип работы двигателя, Лида представляла, как впрыскивается в цилиндр бензиново-воздушная смесь, как сжимается она ходом цилиндра, и как в определённый момент, ни раньше не позже, слепящая электрическая искра воспламеняет послушную газовую взрывчатку. И та, сгорая и увеличиваясь в объёме, толкает поршень, передающий своё поступательное движение на вал двигателя.

Может быть, кто-то скажет, что такие увлечения, опять таки, приличны, скорее детям мужского пола. Но, так уж получилось в этой семье, что Лидины куклы не только исправно готовили обеды, воспитывали своих детей, но и любили прокатиться с ветерком на мотоцикле и в автомобиле. И даже сами их конструировали.

Как-то давно на автостоянке рядом со школой, когда уроки уже закончились, старшеклассники, у кого уже были свои «тачки», как правило, подержанные ветераны, собрались у некоего отечественного чуда, также претендующего на звание «автомобиль». Десятиклассник, которому этот одр принадлежал уже недели две, почти весь этот срок мучался со своим аппаратом. Мотор рыдвана, иногда работающий достаточно стабильно, внезапно, без всяких видимых причин начинал глохнуть. Консилиум предлагал всевозможные диагнозы, на что владелец уныло отвечал, что «это уже проверял», «это чистил», «это регулировал». И «свечи менял» тоже. Никто сначала не обратил внимания на подошедшую со своим велосипедом девчонку с ранцем за плечами. Она же, постояв в сторонке, послушав и понаблюдав за безуспешными попытками добиться стабильной работы двигателя машины, не выдержала и вдруг заявила звонким голоском:

– Это игла в карбюраторе… Клинит!

Общество вынужденных механиков-любителей дружно глянуло в сторону нежданной советчицы и, оценив её юный возраст, равнодушно отвернулось. А кто-то и сказал беззлобно:

– Давай, крути педали! Девочка…

Лида гордо вздёрнула носик и приготовилась вскочить на велик и уехать, но владелец дефектного агрегата, в своём печальном положении готовый хвататься и за соломинку, попытался остановить её:

– Эй! Как тебя…? Что ты сказала?

– Иглу в поплавковой камере проверь! – крикнула через плечо малолетка, уезжая.

Неожиданный совет, хотя бы и полученный от этой, с виду малокомпетентной личности, тем не менее, привёл к полному успеху ремонта. Уже через полтора часа старый, заслуженный двигатель работал как часы, не проявляя никаких тенденций к незапланированным остановкам. Что послужило предметом для нескончаемого потока шуток, направленных почему-то на самого владельца пенсионного возраста «Жигулей». Разговор зашёл, естественно, и о Лиде, хотя её имени никто, конечно, не знал.

– Теперь, как честный человек, ты должен на ней жениться! – с серьёзным видом сказал кто-то из друзей.

– Она тебе машину будет ремонтировать! – подхватил другой.

Эти замечания вызвали дружный смех, за которым чувствовалось некоторое понятное, но тщательно скрываемое смущение прожжённых ассов в области ремонта автомобиля, коим себя считает каждый, хотя бы раз открывавший его капот. Довольный же владелец отремонтированного артефакта оглядывался по сторонам в поисках девочки, но её нигде, конечно, не было видно. На следующий день, однако, он перехватил её в школьном коридоре и подарил в благодарность специально купленные наклейки с мультипликационными героями. И Лида украсила свой ранец изображением лихой рыжеволосой мышки с гаечным ключом в лапках и защитными очками на лбу.

И наверно потому, что история заимела некоторую огласку, Лида получила уважительное прозвище «Гаечка». И носила его несколько лет, до тех пор, пока из худющей, белобрысой девчонки не превратилась в стройную и симпатичную девушку, вдобавок, сменившую велосипед на мотоцикл, но нисколько не потерявшую популярность в кругах школьных самодеятельных механиков. Почуяв специалиста, с ней общались, как с равной и внимательно выслушивали её советы не только старшеклассники, но, порой, даже и учителя.

Летающие в небе лёгкие самолёты давно привлекали Лидино внимание. И как-то весной она села на велосипед и отправилась за город, где, как она выяснила, находился аэродром. На территорию её, конечно, не пустили, но стоять у забора и смотреть, как взлетают и садятся одномоторные, а порой и двухмоторные самолёты, никто не запрещал. Так и простояла девочка с велосипедом до вечера и, вернувшись домой, дала себе слово, что тоже будет летать. Правда, с реализацией этой мечты пришлось подождать: и лет ей было маловато, и курс обучения стоил солидных денег.

Вопрос: «как заработать?» мучил Лиду всю последнюю четверть. Она даже сходила на «летнюю биржу труда» для подростков. Многочисленные предложения от сельскохозяйственных предприятий её не заинтересовали. Она совсем, было, собралась поработать посыльной, благо и велосипед был на ходу, но, как оказалось, там требовался возраст не менее 14-и лет. Решение нашлось прямо в своём доме. Лида устроилась приходящей няней в соседнем подъезде. К счастью, трёхлетняя Оля оказалась не очень капризной, и с «няней Лидой» она вполне поладила. Часто во время прогулок Лида заворачивала со своей подопечной в гараж. И пока возилась на верстаке с какой-нибудь срочной железкой, малышка тихонько сидела в уголке и во все глаза наблюдала за ней. Даже и теперь, по прошествии нескольких лет, Оля, завидев во дворе Лиду, вырывалась из рук родителей и бежала к ней.

– А когда ты к нам снова придёшь? – спрашивала она, обняв ручонками «няню».

А ещё деньгами помогли родители. Выслушав Лиду, вдохновенно изложившую свою мечту и посетовавшую на «финансовые трудности», отец увлёк мать на кухню. Уж о чём они говорили, и какие аргументы выдвигали, осталось неизвестным. Но потом папа сходил к ближайшему банкомату и вернулся с пачкой новеньких евро. Получив в 14 лет паспорт, Лида на следующий же день отправилась в аэроклуб. Увы, её ждало разочарование: занятия уже шли целый месяц.

– Приходи на следующий год, дочка! – посоветовала ей добродушная вахтёрша.

«Целый год ждать? Какая невезуха!» – подумала Лида, плетясь к выходу.

И тут ей на глаза попалась обитая  дерматином дверь с табличкой «Директор».

«Почему бы и нет?» – подумала  она и постучала, и когда за дверью раздалось:

– Войдите! – потянула ручку.

В просторном кабинете, украшенном моделями лёгких самолётов и кубками, сидели двое. Один, явный директор, мужчина лет сорока, сидел за столом. На стене над ним висели, какие-то дипломы и сертификаты в рамочках, поскольку на них так и было написано. А второго Лида знала. Это был Павел Васильевич Самсонов, Лида встречалась с ним несколько раз, когда приезжала на работу к тёте в автосервис. Однажды её было необходимо выточить нестандартную шпильку, и папа посоветовал съездить к Вере Степановне. Тётя повела её в кабинет к директору, познакомила с ним и попросила разрешения обратиться к токарю. Павел Васильевич, чем-то занятый, кивнул в знак согласия, но потом вдруг заинтересовался и спросил:

– А зачем тебе эта шпилька, Лида?

– Я мотоцикл восстанавливаю! – бойко ответила девушка.

– Сама?

– Да, сама! Ну, папа иногда помогает!

Павел Васильевич недоверчиво покачал головой, но Вера Степановна поддержала племянницу:

– Точно-точно! Весь божий день в гараже пропадает! Ей не девушкой, а парнем нужно было родиться.

– Не, тётя! Мне и так хорошо, – ответила, смущаясь, Лида.

В результате, Павел Васильевич сам повёл её к токарю. А по дороге показал и весь автосервис. Представив Лиду седому токарю, он попросил его оказывать малолетнему механику помощь, когда бы она ни попросила. Это знакомство оказалось весьма полезным.

И вот теперь, повернувшись к открывшейся двери, Павел Васильевич улыбнулся, кивнул старой знакомой и сказал:

– Вот и Лида Лебедева пожаловала! Заходи, не стой в дверях.

– Здравствуйте! – Лида кивнула присутствующим. – Может, я попозже зайду?

– Заходи, раз пришла! – это был уже директор. – Садись!

Лида прошла в кабинет и села на краешек стула. Директор продолжил:

– С Павлом Васильевичем, я вижу, вы уже знакомы, а меня зовут Лев Игнатьевич.

Лида кивнула ещё раз.

– Так я вас слушаю, Лида Лебедева!

– Я бы… хотела в аэроклуб… – замялась Лида, ей показалось неудобным отвлекать взрослых людей своими мелкими проблемами.

– Так, вы опоздали, девушка, приём закончен, идут занятия.

– Мне четырнадцать только вчера исполнилось… – пролепетала Лида, понурив голову. Она встала со стула и хотела уже отправиться к двери, но её остановил Павел Васильевич:

– Посиди пока! – Лида послушно присела. – А скажи мне, Лев Игнатьевич, что сейчас изучают твои курсанты?

– Сейчас? Работу двигателей, со следующей недели пойдут основы аэродинамики.

– Вот и отлично! – обрадовался г. Самсонов. – Перед тобой сидит непревзойдённый знаток всех типов двигателей внутреннего сгорания, не так ли?

Приободрившись, Лида подняла голову и ответила честно:

– Я, вообще-то, дизели плоховато знаю!

– Они нам пока и не понадобятся. Лев Игнатьевич, ты же моторы как раз ведёшь? Проэкзаменуй девушку, и без всяких поблажек!

Озадаченный свалившейся на него неожиданной информацией и недоверчиво поглядывая на юную соискательницу места курсанта, директор сначала порылся в каких-то методичках и пособиях, а потом просто положил перед девушкой чистый лист бумаги и карандаш и сказал:

– Нарисуйте схему четырёхтактного двигателя и опишите его работу. Как вы себе это представляете.

Конечно, Лида представляла всё очень хорошо. И схему могла нарисовать с закрытыми глазами. Через несколько минут из-под её руки вышла, если и не изображённая по всем правилам инженерной графики, зато вполне доходчиво выполненная схема. Лида начала пояснения. Директор слушал молча, иногда переводя взгляд на Павла Васильевича и восхищённо покачивая головой. Тот только ухмылялся.

Наконец Лев Игнатьевич прервал пространные пояснения девушки и перешёл к вопросам:

«А что такое коэффициент сжатия? А что такое октановое число? Опережение зажигания? Отличия четырёхтактного двигателя, от двухтактного?» – этими вопросами он хотел выяснить пределы её знаний. Но Лида была в своей стихии. Излагая информацию, почерпнутую из умных книжек и Интернета, она перемежала её примерами из своей, хотя и небогатой пока практики.

И, в конце концов, экзаменатор сдался:

– Пятёрка! – заявил он, аккуратно убирая в стол, изрисованный с двух сторон схемами и даже кривоватыми диаграммами листок бумаги. С понедельника можете приступать к учёбе в первой группе. От вас понадобится заявление, – он придвинул к Лиде бланк и ручку, – письменное согласие родителей, паспорт и оплаченная квитанция. Денег-то хватит?

– На первый год хватит, а потом я ещё заработаю! – гордо ответила Лида и после прощания удалилась.

– Ну, девчонка! – не смог сдержать восхищённого возгласа директор, когда дверь за Лидой закрылась. – Бедовая! Нужно будет со временем из неё инструктора сделать!

– Но-но! Не трогай мои кадры! – с улыбкой ответил г. Самсонов. – Окончит школу, выучится на инженера-механика и ещё у меня в сервисе покомандует!

– А кто она такая?

– Племянница моей Веры Степановны.

– Да, кажется, и похожа немного. Думаю, она сама выберет, кем стать.

– Это точно! Так я тоже в понедельник приступаю? А то пилотирование подзабыл порядочно, боюсь у твоих инструкторов мне с ходу не сдать.

–Да, как договорились, Пал Василич!

Впрочем, всё описанные события происходили три года тому назад. С тех пор Лида уже успешно закончила авиашколу и получила ограниченную лётную лицензию, что означало для неё возможность пилотировать лёгкие самолёты, но только в присутствии инструктора. Эта лицензия становилась, так сказать, полной, только по достижении обладателем 21-го года.

Написанная Сергеем программа тренажа проектируемого космического самолёта базировалась на широко известной любителям виртуальных полётов платформе. Только, вот, введены в неё были такие параметры тяги двигателей, какие и не снились производителям самой современной гражданской и военной техники, за исключением, пожалуй, ракетной. Вид панели управления самолёта на экране компа был максимально приближен к реальному, разработанному «GloriaSpace» во взаимодействии с Петром и Сергеем. Вообще, для полного погружения необходим был виртуальный шлем – «ВР», но Лида пока обходилась без него. Приехав со школы и наскоро соорудив себе пару бутербродов, девушка запустила программу. На экране появилась знакомая панель управления, зажёгся дисплей и когда, пилотесса уселась на стул и тронула управляющий джойстик, из колонок раздался мягкий тенорок компьютера:

– «Хитрый Снарк» приветствует пилота. Полетаем?

***

Майор ВВС России в отставке Виктор Соломатин тоже в этот самый момент тронул кнопку джойстика, и управляемая им инвалидная коляска развернулась перед дверью подъезда. В этом доме он проживал уже год, с тех самых пор, когда был комиссован и ушёл в отставку по инвалидности. Злосчастная авария произошла при посадке. Комиссия установила, что вины пилота в аварии нет, его подвела ещё неотработанная техника. Новейший истребитель, управляемый лётчиком-испытателем майором Соломатиным при посадке едва ли не скапотировал: как выяснилось при расследовании, у него не встала «в замок» передняя стойка шасси, хотя сигнализация и свидетельствовала о табельном срабатывании.

Так, совершенно внезапно закончилась карьера одного из лучших российских лётчиков-испытателей. Потеряв в 42 года ступни обеих ног, он, конечно уже не мог продолжить любимую работу, от места же преподавателя в лётной академии майор отказался по многим причинам, которые аккуратно перечислил в своём рапорте. И в результате получил почётную отставку, новую квартиру в Подмосковье и довольно солидную пенсию. Вот, только, привыкнуть к своим протезам Виктор так пока и не смог. Врачи-ортопеды обещали, что со временем всё наладится и даже ставили в пример Маресьева. Но пока для сравнительно далёких поездок Соломатин предпочитал собственноручно доработанную им «инвалидную» коляску. Ёмкости её аккумуляторной батареи хватало на восемь километров, был ещё и ручной привод. Да, в конце концов, майор мог и на протезах пройти до километра. Правда уснуть ночью без укола в этом случае ему бы вряд ли удалось от боли в увечных конечностях.

«Да, нужно худеть, распустил себя на пенсии!»

Соломатин потянулся к кнопке пульта, но дверь уже открывалась: всевидящий консьерж опередил его. Коляска легко вбежала по очищенной от снега аппарели в подъезд. Старичок-консьерж тепло поприветствовал жильца и вручил ему конверт, пришедший на его имя. На конверте фигурировало только имя, его принёс посыльный. Сквозь толстую бумагу прощупывался компьютерный диск.

«Реклама, наверно!» – подумал Виктор и сунул конверт в широкий боковой карман коляски. Лифт поднял его на девятый этаж – ему предлагали второй, но он предпочёл повыше. Уютная двухкомнатная квартира встретила его благожелательной тишиной. Аккуратно, боясь сделать неловкий шаг, Виктор вылез из коляски, разгрузил покупки в холодильник и тут ему под руку попался конверт. Кроме диска без надписи в конверте больше ничего не было. Хмыкнув, майор поставил диск в свой компьютер. Тот, не обнаружив ничего вредоносного, высветил меню из двух пунктов: текстовый файл – «письмо» и архив с некой программой. Письмо же было следующего содержания:

«Уважаемый Виктор Борисович!

По некоторым причинам, которые будут объяснены позже, при личной встрече с руководством нашей компании, мы пока не можем раскрыть Вам все обстоятельства дела. А дело интересное и важное. В настоящее время по нашему заказу производится проектирование и постройка самолёта нового поколения, обладающего уникальными характеристиками.

Мы предлагаем Вам работу по Вашей специальности – поднять этот аппарат в воздух. Система управления самолётом не требует, извините, наличия ног у пилота. В случае Вашего согласия, позвоните по телефону, приведённому в конце письма в любое удобное для Вас время. Вопросы оплаты будут решены после получения нами Вашего принципиального согласия.

А пока Вы будете обдумывать наше предложение, просим воспользоваться имитационной программой, которая даст вам некоторое представление о конструкции самолёта и его возможностях. Сразу заметим, эти возможности нисколько не преувеличены, как вам может показаться, а скорее даже преуменьшены. Для полной гарантии качественного восприятия, рекомендуем использовать шлем виртуальной реальности, но первое впечатление можно получить и без него.

С нетерпением ждём Вашего решения. До скорой, надеемся, встречи!»

Машинально запустив установку программы, Соломатин несколько раз перечитал письмо. На злую шутку не похоже, да и жил отставник довольно уединённо, общался только с бывшими коллегами по профессии и с немногочисленными друзьями. Вражеские происки? Зачем? Ничего особо секретного он не знает. Даже тот самолёт, который послужил невольным виновником окончания его карьеры, скоро пустят в серию. А его описание и характеристики уже фигурируют в авиационных журналах. И сам он был представлен на нескольких военных авиасалонах, правда, пока под условным названием. Но демонстрировали его там уже другие, увы! не он.

Неужели, правда, он снова сможет взлететь на послушной машине в воздух? Или на не очень послушной, но зато и приручить её, дать рекомендации конструкторам и будущим пилотам! А ведь он давно смирился с мыслью, что этого никогда больше не будет! И даже, чтобы не растравлять себя закинул на антресоли шлем «ВР» и стёр многочисленные имитационные программы в своём компьютере. И записи своих полётов тоже.  Вот только не желающее сдаваться подсознание периодически посылало ему сны, где он летал, как и прежде. А аварии снились редко, хотя психологи уверяли, что всё будет наоборот.