Текст книги "Штрафбаты и заградотряды Красной Армии"

Автор книги: Владимир Дайнес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

О том, как велась борьба с дезертирами на Южном фронте, свидетельствует Н. Бирюков в статье «Политическое обеспечение разгрома Врангеля». Он пишет: «…Борьба с дезертирами велась в 3 направлениях: 1) агитационно-пропагандистской работой; 2) работой комиссий по борьбе с дезертирством, создаваемых в армиях и дивизиях; карательные меры этих комиссий определялись в каждой части на специальном политическом совещании из представителей военного командования, политического отдела, Особого отдела ВЧК, революционного военного трибунала и самих комиссий по борьбе с дезертирством; 3) действиями заградительных отрядов, выделенных специальным приказом командующего Южным фронтом от 9 октября 1920 года из расчета: одна рота для стрелковой дивизии, один кав. эскадрон для кавалерийской дивизии».

Исходя из этого, нельзя согласиться с автором статьи «Переосмысление истории Гражданской войны» В. Баженовым, который пишет о том, что разговоры об имевшихся заградительных отрядах на Южном фронте РККА осенью 1920 г. – «обыкновенная ложь» В задачу заградительных отрядов, отмечает Н. Бирюков, входила также и борьба с возможной паникой в части. Руководство этими отрядами было возложено на комиссаров штабов.

После укрепления войск Южного фронта они 28 октября перешли в контрнаступление, нанесли поражение Русской армии и к середине ноября заняли Крым. По приказу председателя Особого отдела и члена коллегии ВЧК В.Р. Менжинского от 16 ноября на Особые отделы Юго-Западного, Кавказского фронтов и Морских сил Черного и Азовского морей возлагалась задача по недопущению рассасывания групп противника и отдельных лиц в тыл на Украину, в Донбасс, на Кавказ. В.Р. Менжинский предписывал усилить все береговые пункты, увеличив их численно и улучшив качественно, выставить заградительную сеть из особых контрольных пунктов, организовать строгий контроль за передвижением на дорогах.

После разгрома войск адмирала A.B. Колчака, генералов А.И. Деникина, H.H. Юденича и П.Н. Врангеля Красная Армия, осуществляя переход на мирное положение, одновременно участвовала в подавлении восстаний и мятежей в различных регионах страны. Они были вызваны топливным и продовольственным кризисом, принудительным изъятием излишков хлеба у крестьян, особенно у середняков. Крестьянские волнения, начавшиеся еще в 1920 г. в Тамбовской губернии и на Украине, перекинулись и на другие районы России, в том числе и на Кронштадт. Здесь 1 марта 1921 г. был создан Временный революционный комитет (ВРК) матросов, красноармейцев и рабочих Кронштадта под руководством старшего писаря линкора «Петропавловск» С.М. Петриченко (Петреченко, Петраченко, Петроченко). Программа кронштадтцев предусматривала: проведение немедленно перевыборов советов тайным голосованием при свободной предварительной агитации среди рабочих и крестьян; предоставление свободы слова и печати для рабочих, крестьян, анархистов и левых социалистических партий, а также свободы собраний, профессиональных союзов и крестьянских объединений; освобождение всех политзаключенных социалистических партий, всех рабочих, крестьян, красноармейцев и матросов, арестованных в связи с участием в рабочем и крестьянском движении; проведение не позднее 10 марта беспартийной конференции рабочих, красноармейцев и матросов Петрограда, Кронштадта и Петроградской губернии; упразднение политотделов и коммунистических боевых отрядов; немедленное снятие заградительных отрядов (речь идет о заградотрядах, созданных для реквизиции хлеба. – Авт.)] уравнение продовольственного пайка для всех трудящихся, за исключением вредных цензов.

В связи с тем что командующий войсками Петроградского военного округа Д.Н. Авров не сумел вовремя ликвидировать восстание, по решению Реввоенсовета Республики была воссоздана 7-я армия под командованием М.Н. Тухачевского. Ее войска предприняли 8 марта наступление на Кронштадт, которое закончилось неудачей. Поэтому командование и штаб армии начали тщательную подготовку к штурму Кронштадта. Из района боевых действий во избежание жертв эвакуировались жители, в первую очередь женщины и дети. Охрана тыла, борьба с дезертирами и перекрытие путей возможного отхода восставших возлагались на заградительные отряды. В рапорте № 986 от 13 марта Петроградская окружная комиссия по борьбе с дезертирством сообщала начальнику Южного боевого участка, командующим 7-й армией и войсками Петроградского военного округа:

«Во исполнение телеграммы № 0208/с командарма 7 доношу, что заградотряды для целей, указанных в телеграмме, организованы и расположены следующим образом: Южная группа разбита на 5 участков. 1 – й участок: Лигово – Красное – побережье и дороги на Петроград, отряд 75 чел., конных – 5.

2-й участок: Красное – Ропша по шоссе, отряд 30 чел., конных – 5.

2-й участок: Ропша – Вятлицы и прилегающие дороги, отряд 30 чел., конных – 5.

4-й участок: Вятлицы – Лопухинка по прилегающим дорогам, отряд 50 чел., конных – 5.

5-й участок: Лопухинка – Гостилицы по прилегающим дорогам, отряд 15 чел., конных – 5.

Ответственным руководителем Южной группы назначен т. Федин, в распоряжение которого поступают 25 ответственных опытных работников местных Комдезертир. Вся организация оперативных работ сосредоточена в Окркомдезертир (Петроград, Невский, 4).

Просим указать, куда надлежит направлять с участка задержанных дезертиров».

14 марта командующий Северной группой войск Е.С. Казанский, военком Е.И. Вегер и начальник штаба В.М. Турчан подписали «Инструкцию начзаграда по очистке фортов от мятежников»:

«1. Весь отряд при начале боя должен иметь: большую часть, предназначенную для чистки фортов от мятежников, держать в исходном пункте при штабе начальника Левого боевого участка в Каупилово; меньшую часть держать на линии Горская – Раздельная.

Всех дезертиров и паникеров расстреливать на месте. За допустительность дезертирства, паническую провокацию отвечает начзаградотряда.

Часть отряда, предназначенную для очистки фортов, немедленно при взятии форта бросить на форт HP 6 и 4, где расстрелять всех мятежников. Пленных быть не должно. Если и окажутся пленные, то направлять их под конвоем на станцию Лахта.

При наступлении наших частей на г. Кронштадт немедленно бросить отряд в город, где руководствоваться вышеуказанным, не допуская, чтобы наши части расходились по домам, вступали в разговоры с мятежниками или разбегались.

Весь заградотряд обеспечить патронами и ручными гранатами…».

В этой инструкции, в отличие от инструкции ответственным работникам 14-й армии, функции заградительных отрядов были расширены. Во-первых, заградительные отряды предусматривалось использовать для расстрела на месте дезертиров и паникеров. Во-вторых, они должны были расстреливать всех восставших. В-третьих, заградотрядам предстояло не допускать мародерства и ведения переговоров с восставшими. Посмотрим, как же в действительности применялись заградительные отряды в ходе штурма Кронштадта и после захвата этой морской крепости.

Новый штурм Кронштадта силами 7-й армии (24,2 тыс. бойцов при 159 орудиях, 4 бронепоездах, 2 бронеавтомобилях и 40 самолетах против 26,9 тыс. восставших при 289 орудиях) намечался на 15 марта. Однако вскоре пришлось отменить это решение, так как 14 марта 79-я стрелковая бригада не выполнила приказ о выходе на боевые позиции. Личный состав бригады был окружен курсантами, разоружен и арестован. Л.Д. Троцкий, узнав об этом, потребовал 15 марта от Главкома С.С. Каменева шире использовать заградительные отряды, расстреливать всех дезертиров и паникеров на месте.

По постановлению чрезвычайной революционной тройки Особого отдела охраны финляндской границы Республики был расстрелян 41 красноармеец 237-го Минского полка и 33 красноармейца 235-го Невельского полка. Срок начала наступления на Кронштадт был перенесен на 17 марта. К исходу следующего дня восстание было полностью подавлено. Потери войск 7-й армии составили 518 человек убитыми, 2478 ранеными, 99 контужеными и 867 человек пропавшими без вести. Восставшие потеряли свыше 1 тыс. убитыми, более 2 тыс. ранеными и около 2,5 тыс. пленными. До 8 тыс. человек, в том числе и мирного населения, сумели по льду Финского залива уйти в Финляндию. После ликвидации восстания в Кронштадте через ревтрибуналы и чрезвычайные тройки в 1921–1922 гг. прошел 10 001 человек: из них приговорены к расстрелу 2103, к разным срокам заключения – 6447 и освобожден 1451 человек.

О действиях заградительных отрядов в ходе штурма Кронштадта свидетельствует донесение от 19 марта в окружную военную комиссию по борьбе с дезертирством начальника заградительных отрядов Южной группы войск В.А. Кишкина. В состав заградительных отрядов включались подразделения Особого назначения, пулеметные команды, кавалеристы, отряды Всеобщего военного обучения. В донесении говорится:

«Согласно приказанию Вашему в 7 час. 13 марта я с вверенным мне батальоном Особого назначения 18-й милиционной бригады в составе 200 штыков, команды особого назначения в 13 чел., пулеметной команды при двух «максимах» и при 1 (то есть первых. – Авт.) номерах, при 25 конниках, прикомандированных к отряду Всевобучем, выступил походным порядком в Стрельно, где должен был расположиться отряд, штаб же отряда должен был, согласно приказанию Вашему, поместиться в Петергофе. 14 марта утром, расположив отряд в Стрельно, я выехал в штаб тыла в Ораниенбаум для того, чтобы координировать действия тыла армейского и тыла боевого, но в это время в штабе были получены сведения, что Минский и Невельский полки, стоявшие в Ораниенбауме, не только отказываются идти в наступление, но собираются уйти с фронта, причем путь их лежал через Петергоф, где мятежные полки могли соединиться с полками 80-й бригады, стоявшими там. Командарм Южгруппы т. Седякин спросил меня, берусь ли я остановить эти полки, перерезав им путь от Петергофа и связавшись с командиром 80-й бригады, на что ему мной было отвечено, что приказание будет исполнено, зная настроение товарищей по отряду.

Согласно приказанию т. Седякина я связался с командиром 16-го броневого поезда, стоявшего у Мартышкина, и выработал план, по коему, имея на фланге поезд и положив свой отряд в цепи фронтом в сторону Мартышкина и на всякий случай в сторону Егерской с пулеметами на левом фланге, я мог бы если не разоружить дезертиров, то, во всяком случае, задержать их продвижение вперед, пока не подойдут сзади силы курсантов, с коими я должен был соединиться, загибая левый фланг и окружив, таким образом, полки. Мой отряд уже начал выполнять задание, когда было получено приказание не занимать данной позиции, так как мятежники дрогнули и не решились идти, а в то время до утра 15 марта держал сторожевые охранения от Петергофа до Егерской на случай, если бы отдельные кучки решились идти на Петроград.

Выполнив Ваше приказание относительно расположения заградотрядов по линии от Стрельно до Копорья, мне пришлось, о чем я уже докладывал Вам, несколько видоизменить расположение пикетов, поместив их в Стрельно, Настолово и Торошино, т. к., с одной стороны, дальнейшую линию укрепить взялся начтыла, с другой стороны, все войска были подтянуты настолько близко к Ораниенбауму, причем наиболее опасные в отношении дезертирства были именно около Ораниенбаума. На этом основании, согласно личного моего Вам донесения, я разместил на указанных выше пунктах вторую роту (часть роты) в 75 штыков при 5 конниках, лично с первой ротой в 100 штыков и пулеметчиками занял южный квартал Ораниенбаума, поместив там же свой штаб. В самом городе отряд нес караул на телеграфе, патрулировал по городу и, кроме того, охранял некоторые казармы, где должны были помещаться перебежчики и арестованные дезертиры. Квартал, в котором помещался отряд, непрестанно обстреливался из тяжелых орудий, причем было двое раненых в самом помещении штаба, во двор коего влетел двенадцатидюймовый снаряд с «Петропавловска» (речь идет о линкоре «Петропавловск». – Авт.).

Настроение в войсках до 16-го, т. е. до наступления, было среднее, скорее склоняющееся к нежеланию выступать, и приходилось все время быть начеку. В день наступления, когда началась перестрелка из орудий, дошедшая к 4 час. до сильной степени напряжения, снаряды ложились все время в квартале, где мы помещались, в квартале брошенном и полуразрушенном, но настроение было удивительное. Я разъяснил отряду, в чем наша роль, и получил твердое «будет исполнено». Около 3 час. дня, зная, что берег обстреливается, что начались пожары, я с некоторыми из моего отряда вышел на берег и стал задерживать бегущих армейцев, бросавших на берегу заставы. Разоружая их, я передавал их в соответствующие штабы. Между прочим, на спасательной станции был брошен пулемет заставой отряда Особого назначения 1-го Особотделения. Узнав об этом и выставив цепочку для задержания бегущих красноармейцев из застав, я с ординарцем направился к зданию спасательной станции. Рядом как раз горели склады. С «Петропавловска» видели сначала бегущих с застав, а затем увидели нашу группу и группу возвращенных цепочкой бежавших красноармейцев и открыли огонь по льду по дороге к спасательной станции, перенеся его на пожарных, тушивших огонь. Ранен никто не был. Пулемет ординарцем Зайцевским был вытащен со спасательной станции и передан соседней заставе того же отряда. Во время вытаскивания пулемета второй снаряд попал в спасательную станцию, но пулемет был уже выкачен вниз, и его только поцарапало осколками. В ночь, согласно приказу, я с влитыми ко мне 2-м и 3-м отрядами, добавив своих, занял линию, выдвинув ее на две версты, причем линия эта была от Мартышкина с полевым караулом, вынесенным влево до Ольгинского завода, т. е. как раз прикрывала всю линию нашего наступления на Кронштадт. Длина линии была 9 верст, глубина на лед 2 версты. Задача, когда последние штурмующие колонны сойдут на лед, стать незаметно и не дать ни одному красноармейцу, кроме раненых, уйти с поля сражения. Стоя почти по колени в воде, т. к. около берегов уже подтаяло, стрелки ни один не сошел со своего места, несмотря на шрапнельный огонь, которым крыли мятежники линию берега, чтобы не дать подойти подкреплению. Потерь не было, ранено 5 чел.

На левом фланге, т. е. около Ольгинского завода, дрогнувшие части, а именно Невельский и Минский полки и часть Оршанского, стали уходить, но были встречены сначала нашими уговорами, а затем и прикладами, причем наиболее строптивые арестовывались. Задержанных около 250 чел., причем отнят пулемет «максим». Дезертиры, увидев, что здесь не пройти, кинулись вправо, но нарвались на цепи, стоявшие от гавани до Мартышкино, и залегли на льду верстах в трех от берега и в версте от цепей. Утром стали группироваться и двигаться к Петергофу, но в это время я получил сведения, что в Петергоф подошел заградотряд в 218 штыков, и я двинул его от Петергофа до Мартышкина, создав непрерывную цепь. Ни один дезертир не прошел наших линий. Между прочим, части Минского и Невельского полков, задержанные нами, были взяты приехавшими комиссарами бригады. Задержано было этих частей сверх 600 чел. Отряды стояли беспрерывно до вечера 18 марта без пищи, и только вечером мне удалось сменить их 5-м заградотрядом. Винтовок отобрано по количеству задержанных и сдано в штаб или же приезжим командирам частей. Между прочим, через час после начала нашего наступления мною было получено приказание от начтыла «встретить» части, дрогнувшие на правом фланге, но, к счастью, они подтянулись. При начале наступления, по распоряжению помкомюж-группы т. Саблина, было откомандировано в его распоряжение 40 отборных товарищей команды особого назначения, которая была доведена мною до 40 чел. Эта группа цепью шла вместе с т. Саблиным, ложилась в цепь там, где были попытки пройти назад, и вошла в конце концов третьей в Кронштадт, где дрались с мятежниками, доставив в Ораниенбаум около 400 чел. из машинной школы и школы гальванеров, дравшихся ожесточенно. Товарищи из этой цепи держали в то же время связь между отстающими группами. Ввиду окончания операции, мною уже отдано распоряжение собственными силами занять линию до Копорье, что и выполняется. 5-й заградотряд повел 2300 пленных в Гатчино и Детское Село, выступив через полтора часа после Вашего отъезда. Подробные сводки и схемы будут Вам доставлены вслед, как только подойдет штаб».

Заградительные отряды применялись в боях и в Забайкалье, и на Дальнем Востоке. Здесь, как и в других регионах России, проблема борьбы с дезертирством продолжала оставаться острой. Так, в Народно-революционной армии (НРА) Забайкалья (с мая 1921 г. – Народно-революционная армия Дальневосточной Республики) только в 1921 г. было зафиксировано около 231 тыс. дезертиров, в том числе из частей, которые вели борьбу с повстанцами, – 32 773 человека. В 1922 г. из Народно-революционной армии ДВР дезертировало 112 224 человека.

В конце апреля 1920 г. войска НРА Забайкалья предприняли операцию с целью занятия Читы, которое завершилось неудачей. «Введение в бой (в районе Читы. – Авт.) противником бронепоездов, броневых автомобилей, – отмечалось в докладе Военного совета НРА Забайкалья правительству Дальневосточной Республики от 10 мая, – участие японцев с превосходством артиллерии и полное отсутствие в армии технических средств содействовало деморализации частей, из-за чего отход частей сопровождался паникой; особенно 2-я Иркутская стрелковая дивизия была сильно охвачена паникой, ликвидированной силою оружия. Деморализация частей выразилась в дезертирстве с фронта, которое в данное время ликвидируется высланными заградительными отрядами. С другой стороны, низкий уровень командного состава и слабая политическая работа в частях позволили развиться панике».

Опыт Гражданской войны показал, что заградительные отряды формировались из числа подразделений регулярной армии, войск вспомогательного и особого назначения. При этом предусматривалось иметь при стрелковой дивизии один заградительный отряд в составе роты, а при кавалерийской дивизии – в составе кавалерийского дивизиона. Однако на практике в состав этих отрядов включались не только стрелковые и кавалерийские подразделения, но и подразделения других родов войск. При этом особое внимание уделялось усилению коммунистической прослойки в отрядах.

Заградительные отряды применялись для решения следующих задач: поддержание порядка и дисциплины в ближайшем тылу фронтов и армий; пресечение паники и отхода боевых частей; задержание и разоружение дезертиров и отступающих красноармейцев; несение караульной и патрульной службы в занятых населенных пунктах; охрана перебежчиков и дезертиров; расстрел повстанцев, бандитов и отступающих красноармейцев; ведение боевых действий совместно с частями Красной Армии. Боевое использование заградительных отрядов было обусловлено конкретно складывающейся обстановкой на отдельных участках, состоянием морально-боевого духа командиров и красноармейцев, их материально-технического обеспечения. Для укрепления воинской дисциплины и порядка в войсках применялись не только репрессивные меры. Командование и комиссары всех степеней уделяли большое внимание вопросам обеспечения бесперебойного снабжения войск всем необходимым для боя, их воспитанию и обучению, проведению партийно-политической и агитационно-пропагандистской работы. Эта тема достаточно широко освещена в отечественной историографии.

Опыт Гражданской войны по созданию и применению заградительных отрядов был использован в ходе вооруженных конфликтов в 30-е гг. прошлого века и во время Великой Отечественной войны.

Глава 2
Заградительные формирования в Великой Отечественной войне

Заградительные отряды Красной Армии применялись в ходе боевых действий у озера Хасан в 1938 г., на реке Халхин-Гол в 1939 г. и в советско-финляндской войне 1939–1940 гг. Начальник Главного управления политической пропаганды РККА Л.З. Мехлис отмечал: «Опыт Хасана, Халхин-Гола и Финляндии показал, что заградительные отряды в военных условиях себя оправдали, поэтому надо принимать меры к тому, чтобы в военное время в действующих армиях на основных направлениях в тылу были заградительные отряды, подчиненные органам НКВД».

Во время войны с Финляндией войска Красной Армии, как известно, в декабре 1939 г. – начале 1940 г. потерпели неудачу. В первой половине января 1940 г. у северного побережья Ладожского озера в окружении оказалась 168-я стрелковая дивизия, севернее, у Суомуссалми, была разгромлена 163-я, а затем 44-я стрелковые дивизии 9-й армии. В докладе № 3783, представленном 15 января в Генеральный штаб, командующий 9-й армией генерал-лейтенант В.И. Чуйков и Л.З. Мехлис, являвшийся членом Военного совета армии, подчеркивали:

«В Кандалакше, Кеми, Кочкоме и других тыловых районах попадаются значительные группы дезертиров. Нами приняты меры – они арестовываются. Во всех гарнизонах организовано круглосуточное патрулирование. На участке дорожно-эксплуатационного полка организованы заградительные отряды (одно-два отделения) во главе со средним командиром и политруком. Приказом Военного совета, с участием армейского трибунала, созданы четыре выездные сессии воентрибунала – в Кандалакше, Кеми, Кочкоме и Ухта-Войнице. Не допуская массовых репрессий, мы проведем суды не только в строевых частях, но и тщательно проведем несколько процессов над красноармейцами и младшими командирами, предательски бросившими фронт. Порядок проведения такой же, как в отношении верхушки 44-й сд, т. е. открытым судом и расстрел в присутствии представителей частей. Менее злостных, желающих искупить свою вину, отправляем на фронт, известив о них командование частей, о чем докладываем для сведения. Вокруг процессов ведется разъяснительная работа».

24 января 1940 г. нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов и нарком внутренних дел Л.П. Берия подписали приказ № 003/0093, в котором говорилось: «Из состава оперативных полков НКВД, обеспечивающих коммуникации действующей армии, сформировать контрольно-заградительные отряды, подчинив их Особым отделам». На эти отряды возлагались задачи по организации заслонов и застав, проведению облав в тылу действующей армии, задержанию дезертиров. Численность отряда составляла 100 человек. В полосе действий 14-й армии было создано 2 заградительных отряда, 9-й армии – 5, 8-й армии – 8, 13-й армии – 5 и 7-й армии – 7 отрядов.

После тщательной подготовки войска Северо-Западного фронта под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко возобновили 11 февраля наступление и к началу марта нанесли поражение финской армии. Победа в войне была достигнута благодаря героизму и мужеству бойцов и командиров Красной Армии. Действия заградительных отрядов не являлись в данном случае одним из решающих факторов успешного завершения войны.

Предложение Мехлиса о том, чтобы в военное время использовать в действующей армии заградительные отряды, нашло свое воплощение с первых дней Великой Отечественной войны. Внезапное нападение Вооруженных Сил нацистской Германии 22 июня 1941 г. на Советский Союз позволило им уже в первые дни войны захватить стратегическую инициативу и господство в воздухе и глубоко вклиниться на территорию СССР. За первые три недели войны из 170 советских дивизий, принявших на себя удар противника, 28 оказались полностью разгромлены, а 70 – лишились более чем половины личного состава и военной техники. Безвозвратные потери только трех фронтов – Северо-Западного, Западного и Юго-Западного – составили около 600 тыс. человек. За период с 11 июля по 30 сентября 1941 г., поданным германских исследователей, противник взял в плен 2,1 млн советских военнослужащих.

О том, как развивались события в ходе Великой Отечественной войны, достаточно подробно говорится в исторических исследованиях и мемуарах участников войны. Учитывая это, мы будем, при необходимости, лишь кратко освещать военные действия. Главное внимание будет сосредоточено на вопросах создания и применения заградительных отрядов.

22 июня 1941 г., в день начала Великой Отечественной войны, Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о введении военного положения в Белорусской, Карело-Финской, Литовской, Латвийской, Молдавской, Украинской и Эстонской Советских Социалистических Республиках, Крымской АССР, Архангельской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калининской, Курской, Ленинградской, Мурманской, Московской, Орловской, Ростовской, Рязанской, Смоленской, Тульской и Ярославской областях, Краснодарском крае, городах Москва и Ленинград. Одновременно Президиум Верховного Совета СССР своим Указом утвердил «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». Военным трибуналам передавались все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности.

В первые дни войны руководители ряда партийных организаций и командующие фронтами и армиями принимали меры по наведению порядка в войсках, отступавших под натиском противника. При этом с началом войны началось создание специальных подразделений, которые выполняли функции заградительных отрядов. Так, на Северо-Западном фронте уже 23 июня 1941 г. в соединениях 8-й армии из отошедших подразделений пограничного отряда были организованы отряды по задержанию самовольно уходящих с фронта1.

В записке секретаря Брестского обкома КП (б) Белоруссии М.Н. Тупицына «О положении на фронте Брест-Кобринского направления» в ЦКВКП (б) и ЦККП (б) Белоруссии от 25 июня отмечалось:

«Брестский обком КП (б)Б считает необходимым информировать Вас о создавшемся положении на фронте Брест-Кобринского направления.

Обком КП (б)Б считает, что руководство 4-й армии (командующий генерал-майор A.A. Коробков. – Авт.) оказалось неподготовленным организовать и руководить военными действиями. Это подтверждается целым рядом фактов, в частности:

Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять боя, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть. В таком положении оказались 6-я и 42-я стрелковые дивизии в Бресте и 49-я сд – в Высоковском районе [1]1
  Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 50.


[Закрыть]

В Брестской крепости на самой границе держали две стрелковые дивизии, которым даже в мирных условиях требовалось много времени для того, чтобы выйти из этой крепости и развернуться для военных операций. Кроме того, несмотря на сигнал военной опасности, командный состав жил в городе на квартирах. Естественно, при первых выстрелах среди красноармейцев создалась паника, а мощный шквал огня немецкой артиллерии быстро уничтожил обе дивизии. По рассказам красноармейцев, которым удалось спастись, заслуживает внимания и тот факт, что не все части и соединения имели патроны, не было патронов у бойцов.

В 49-й сд после первых же выстрелов также произошло смятение. Разработанный заранее план действий на случай войны не был изучен командирами подразделений, и, как рассказывает секретарь Высоковского PK КП (б)Б т. Рябцев, командир 49-й сд только в его присутствии стал давать распоряжения подразделениям, но было уже поздно…

Можно было бы привести много примеров, подтверждающих, что командование 4-й армии, несмотря на то что оно находилось в пограничной области, не подготовилось к военным действиям.

Вследствие такого состояния с первых же дней военных действий в частях 4-й армии началась паника. Застигнутые внезапным нападением, командиры растерялись. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров (начиная от майоров и полковников и кончая мл. командирами) и бойцов обращались в бегство. Опасно то, что эта паника и дезертирство не прекращаются до последнего времени, а военное руководство не принимает решительных мер. Работники обкома партии вместе с группой пограничников пробовали задерживать бегущих с фронта. На шоссе около Ивацевичи нам временно удалось приостановить это позорное бегство. Но здесь необходимо принять более серьезные и срочные меры борьбы со стороны военного командования.

Возмутительным фактом является и то, что штаб корпуса не установил связь с обкомом, выехал на командный пункт за город, потеряв связь со своими частями. Таким образом, многие командиры и политработники вместо организации эвакуации в панике бежали из города, в первую очередь спасая свои семьи, а красноармейцы бежали в беспорядке.

Обком и Горком КП(б)Б вместе с обл. управлениями НКВД и НКГБ пытались первое время навести порядок в городе, но эффективно ничего сделать не смогли, поскольку красноармейские части в панике отступали. Поэтому, не зная обстановки, не имея связи с военным командованием, не рассчитывая на боеспособность воинских частей, мы вынуждены были оставить г. Брест.

Обком КП(б)Б считает, что необходимо принять самые срочные и решительные меры по наведению порядка в 4-й армии и укрепить руководство 4-й армии».

На документе имеется резолюция И.В. Сталина: «т. Маленкову. И.» и справка генерала армии Г.К. Жукова: «Командующий 4-й армией снят с работы и отдан под суд. Жуков. 9. VIII. 1941 года».

29 июня 1941 г. секретарь Гомельского обкома Компартии (большевиков) Белоруссии Ф.В. Жиженков телеграфировал в ЦК ВКП (б), И.В. Сталину:

«Бюро Гомельского обкома информирует Вас о некоторых фактах, имевших место с начала военных действий и продолжающихся в настоящее время.

Деморализующее поведение очень значительного числа командного состава: уход с фронта командиров под предлогом сопровождения эвакуированных семейств, групповое бегство из части разлагающе действует на население и сеет панику в тылу. 27 июня группа колхозников Корналинского сельсовета Гомельского района истребительного батальона задержала и разоружила группу военных, около 200 человек, оставивших аэродром, не увидев противника, и направляющихся в Гомель. Несколько небольших групп и одиночек разоружили колхозники Уваровичского района.

Незнание командованием дислокаций частей, их численности, вооружения, аэродромов, снаряжения, дислокаций баз Наркомобороны, их количества и содержимого в районе его действия тормозит быструю организацию активного отражения противника.

Посылка безоружных мобилизованных в районы действия противника (27 июня по приказу командующего в Жлобине было выгружено 10 000 человек, направляемых в Минск).

Все это не дает полной возможности сделать сокрушительный удар по противнику и отбросить его, а, наоборот, создало сейчас большую угрозу для Гомельского участка фронта и тем самым создает угрозу прорыва противника в тыл Киевского участка фронта».