Текст книги "Черная эстафета"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Бьярни даже подумал: а не бросить ли прошлую жизнь к чертям собачьим? Получить гражданство, осесть на этом благодатном мирке. И деньги у него в данный момент есть… Но чувствовал, что мысли эти чисто риторические. Во-первых – Магнус. Предать брата и навсегда лишиться его – Бьярни не чувствовал в себе сил на подобный поступок. Во-вторых, миллиона не так уж надолго и хватит. В лучшем случае – лет на десять. А дальше? В-третьих, Бьярни прекрасно знал, что такое зов космоса. Когда голубое небо становится давящим и постылым, когда ночью тянет не отрываясь глядеть на жалкие светляки в зените, когда пальцы шевелятся сами, набирая стартовые команды на невидимой клавиатуре…

А в-последних и в-главных – Бьярни не верил, что обман чужака-нанимателя пройдет ему даром. Если двух-трехдневная задержка ничего в конечном итоге не меняла, то такое вот бегство становилось явным нарушением контракта, а публика с такими глазами, как у чужака, не терпит нарушений. По крайней мере, со стороны подельщиков.

Поэтому наутро, после расслабляющего завтрака и непременного купания, Бьярни сказал своим близняшкам: «Закругляемся» и перешел с алкоголя на колу. Часа два они валялись на пляже – Бьярни даже загорел слегка за эти дни. Потом, когда жара стала нестерпимой, уже в прохладе очередного бара, Бьярни нащупал в нагрудном кармане новой рубашки (подобранной для него близняшками по местной моде) коробочку из-под зубочисток. И сразу мысли его вернулись к «Карандашу» и саркофагу.

Бьярни умел вот так, с ходу переключаться из праздничного режима в рабочий.

Выпытывать у девочек – где можно провести подробный анализ образцов на кварковом уровне – Бьярни постеснялся. Сходил к бармену, испросил разрешения воспользоваться терминалом, и сам без особых проблем установил местоположение ближайшего научного центра – местного отделения института физики пространства. Это оказалось даже по пути к космодрому «Романтиче» – с очень небольшим крюком на искусственный полуостров.

Близняшки, предчувствуя скорое окончание короткого праздника, загрустили, но высказали решимость проводить Бьярни до самого шлюза яхты. И перед шлюзом – зацеловать насмерть.

Увы, этому не суждено было сбыться. Взятый в прокате скоростной автомобиль, в котором Бьярни и близняшки мчали над обозначенной трассой, был сбит потерявшим управление грузовиком, проколол заградительный силовой барьер, врезался в стеклобетонное ограждение, вспыхнул и взорвался. В подобных время от времени случающихся катастрофах – как и все катастрофы, абсолютно непредсказуемых и совершенно непредотвратимых – выживших обычно не остается.

О вновь осиротевшем «Карандаше» вспомнили только спустя четыре местных месяца.

Этап третий: Инесса Фрибус, Homo, Скарца – Багута.

Пять с половиной земных месяцев спустя.

Инесса Фрибус никогда не любила свое имя. Ей много раз приходилось убеждаться: родители очень часто нарекают свои чада столь своеобразно, что оным выросшим чадам потом стыдно всю жизнь. Свой случай она не считала совсем уж ужасным, но имя Инесса все равно ей не нравилось. Поэтому везде, с самого детства – и в школе, и в академии, и на работе – она всегда представлялась как Скади Фри. Скади – так называл ее отец, и ей казалось, что странное на Роме имя Инесса дала мать. А отец предпочитал называть вычитанным в какой-то книге прозвищем. Но в какой-то момент Скади поняла, что ее имя, отражение ее неповторимой сущности, сокрыто именно в этом отцовском прозвище, а безликое «Инесса» – всего лишь набор букв, который значится в ее идентификационной (и по совместительству – кредитной) карте.

Даже прозвище Скади на трех планетах республики Скарца звучало несколько необычно. По статистике самыми распространенными на Роме, Венеции и Валентине женскими именами считались Рафаэлла и Орнела. Граждане Скарца, в большинстве своем имевшие земные итальянские корни, прозвище Скади находили забавным – и не более. А сама Скади находила его неповторимым. Так уж случилось, что итальянской крови в ней не было. Самая разная присутствовала – русская, литовская, греческая, еврейская… А итальянская – нет. Ни капли. Это, впрочем, совершенно не мешало ей чувствовать себя на Роме вполне комфортно. Да и итальянский язык, сохранившийся на Скарца в качестве основного, она знала с детства. Точно так же, как английский и интер.

В тот день Скади Фри едва не опоздала на работу – в офис службы спасения при космодроме «Романтиче». Засиделась допоздна с микрофильмами, с трудом нашла в себе силы подняться рано утром и в полубессознательном состоянии прибыла на космодром. Охранник – пожилой добродушный гигант Сальваторе Тентони – покосился на нее, впуская за периметр, и ворчливым голосом пригласил на кофе. Скади с радостью согласилась, но сначала ей следовало показаться на глаза начальству. Одернув перед зеркалом форму сержанта службы спасения, она поспешила к своему персональному терминалу, спрятала в стол сумочку со всякой женской мелочевкой, залогинилась на сервере как прибывшая на работу, и наконец-то перевела дух. Глаза слипались просто немилосердно. Сосед – въедливый, но в общем-то беззлобный старикашка по имени Сильвио Бенарриво взглянул на нее иронично, и предложил Скади сходить в космодромную кофейню да как следует проснуться, пока он тут разберет дела и определит сегодняшний план.

«Неужели я так скверно выгляжу?» – обеспокоенно подумала Скади, и направилась в сторожку Сальваторе.

Охранник, рано овдовевший и вдобавок потерявший к пятидесяти годам двоих детей, относился к Скади по-отечески, и заскочить на кофе к нему, а не в безликую, как и везде на космодромах, кофейню было не в пример приятнее.

Поскольку рабочий день уже начался, Сальваторе запер периметр и, негромко ворча, принялся ее отпаивать. Кофе у него всегда был что надо, и уже минут через пятнадцать Скади с облегчением почувствовала, как постепенно вновь становится человеком. Именно от Сальваторе она услышала, что денек сегодня обещает быть напряженным.

– Таможенники с утра по полю носились, – басом рассказывал Сальваторе. – Четыре месяца назад тут яхта одна села. На два дня всего. Так хозяин ее до сих пор не нашелся. А яхта так и стоит, сектор занимает. Какой-то чудак поднял статистику, обнаружил, что сектору давно полагается быть свободным, и брякнул в таможню. А те – мол, знать не знаем, мы трехдневную визу давали, раз не продлил – значит убрался. Здрасте! – ответил этот настырный – как же убрался, когда ваш ограничитель у него на шлюзе налеплен? В общем, готовься, красавица, тебя наверняка погонят снимать данные.

Сальваторе редко ошибался в таких вещах – он работал на «Романтиче» еще когда Скади на свет не родилась. У спасателей нечасто появлялась работа на космодромах Скарца – большей частью в пространстве. Скади Фри числилась в наземном отделе, и на редкие выездные операции шеф гонял именно ее – не гонять же старика Бенарриво? Впрочем, если учесть, что нуждающийся в осмотре корабль находится здесь же, на космодроме, мог бы и Бенарриво размять косточки.

Не успела Скади об этом подумать, как ожила мобильная связь: шеф вызывал.

– Эй, Скади! Ты проснулась уже?

Наземным отделом руководил молодой и нагловатый сынок директора космодрома. Скади его недолюбливала, но не могла не оценить более чем высокие деловые качества этого хитреца и проныры. Звали шефа Филиппо Донадони, и ему, похоже, на мнение Скади было плевать. Однажды он попытался прижать ее в своем кабинете, но Скади вежливо вывернула руку шефа, поразмыслила – стоит ли его ткнуть лицом в ковер, и решила, что не стоит, и попросила впредь не позволять себе ничего подобного. Донадони пообещал, и обещание пока сдерживал. Скади боялась, что он начнет после этого к ней придираться и всячески донимать по работе – но ничуть не бывало, кажется Донадони ее после этого случая только зауважал. Ограничивался он только словесными шуточками, порой довольно рискованными, но вот на что Скади всегда было по-настоящему наплевать – так это на шуточки и шпильки начальства. Дело свое Скади знала – а что еще мог от нее требовать шеф? В общем-то, ничего.

– Так ты проснулась уже? А то Сильвио сказал, будто ты с закрытыми глазами приехала.

– Проснулась, шеф. Бегу на место.

– Беги ко мне. Тут таможенники дело подкинули… Ты что вела последние дни?

– Чистила статистику за прошлый месяц. Вы же сами мне поручили.

– Да, да, верно. В общем, статистика подождет. Бери комп – и ко мне.

– Да, шеф. Уже бегу.

Скади со вздохом поставила чашечку на столик. В сторожке охранников ей всегда было очень уютно, особенно когда дежурил Сальваторе.

– Что-то у меня связь барахлит, – сказал Сальваторе, пощелкав пальцем по серьге. – Я вызова не слышал.

– Шеф по спецканалу вызвал, – пояснила Скади и встала. – Он никогда не вызывает на общей волне. Ну, почти никогда. Мне пора бежать, Сальваторе. Спасибо за кофе.

– Беги, беги… – проворчал охранник. – Заходи еще.

В офисе шефа торчало трое таможенников, причем один – форме капитана. А значит – он не ниже начальника отдела.

– Сержант Скади Фри, – на всякий случай представилась Скади по уставу.

– Привет, Скади, – несколько развязно поздоровался шеф. – Ты когда последний раз бывала на выездной операции?

Скади ответила не задумываясь – такие вещи ей полагалось помнить с точностью до суток.

– Двадцать семь дней назад, на плоскогорье Пляшущих Игл. Когда почтарь со «Скиллачи» навернул… э-э-э… потерпел крушение.

Скади опасливо покосилась на таможенников – но те на спасательский жаргон не прореагировали.

– Все, начинай новый отсчет, – хмыкнул шеф. – На, прочти.

Он подал Скади распечатку – лист невесомого пластика.

«Приказ», – гласила распечатка.

«Настоящим приказываю начальникам отделов служб спасения и таможенного контроля обеспечить вскрытие и досмотр яхты „Карандаш“, паркующейся в секторе секундо-альфа, а также провести дознание и предоставить полную статистику по яхте, грузу и владельцам яхты и груза.

Директор космодрома «Романтиче» Джанпьеро Донадони.»

И – тактильная печать-подпись.

– Бери технарей, – велел шеф. – И присоединяйся вот к этим ребятам.

Шеф кивнул на двух стоящих таможенников – сержанта и рядового.

– Есть, шеф! – бодро отозвалась Скади. – Мне нужно прихватить кое-какое оборудование.

– Беги, – милостиво кивнул Донадони-младший. – Коллеги подождут тебя в машине.

Откровенно говоря, совершенно не стоило ее звать чтобы показать единственный приказ и отдать одно распоряжение. Равно как и не стоило начальнику таможенного отдела тащиться к Донадони-младшему в кабинет. И ребят своих тащить. Вполне можно было обойтись и мобильной связью.

Но шеф обожал отдавать приказы лично.

Скади вызвала по мобилке технарей-механиков – братьев Пануччи, прихватила рабочий компьютер с набором взламывающих программ и весело подмигнула Сильвио Бенарриво:

– Я сегодня в поле, Сильвио.

Старик досадливо отмахнулся:

– Беги, беги, вертихвостка, – сегодня ей все говорили: «Беги, беги…» – Будут вопросы – вызывай…

– Ты бы окно, что ли, открыл, Сильвио. На улице – благодать!

– Это тебе благодать. А мне – жарко, – проворчал Бенарриво и снова уткнулся в слабо светящийся куб экрана.

У входа в директорский корпус и впрямь приткнулся желто-черный автомобильчик. Один из таможенников – рядовой – сидел на месте водителя и со смаком курил, пуская поверх полуспущенного стекла аккуратные дымные колечки. Увидев Скади, он перегнулся через спинки сидений и предупредительно открыл дверь.

– Залазь! – сказал он с сильным валентинским акцентом. – Луиджи счас придет.

С сержантом Луиджи Каузио спасателям уже приходилось работать – и Скади тоже. Луиджи производил впечатление человека неторопливого, обстоятельного и аккуратного, ну, прямо, идеал таможенника. Наверное именно поэтому он достаточно быстро стал сержантом, хотя в академии никогда не учился.

Вот и сейчас он не спешил – уже и братья Пануччи приплелись со своими волшебными чемоданчиками, уже и таможенник-рядовой, имени которого Скади не знала, выкурил и вторую, и третью сигареты, и колечки пускать, наверное, умаялся, а Луиджи все еще не приходил.

Неизвестно, сколько пришлось бы еще ждать. Снова вмешался Донадони-младший.

– Скади?

– Да шеф?

На этот раз шеф вызывал на общей волне – Скади поняла это, потому что Пануччи и таможенник тоже его услышали. Когда у кого-нибудь работает серьга-мобилка – это всегда заметно знающему человеку.

– Есть новости. Владелец «Карандаша», Бьярни Эрлингмарк, на следующий день после посадки нанял в прокате автомобиль. А еще днем позже этот автомобиль разбился на трассе – где-то на Жемчужном побережье, я не выяснял подробности. Никто не выжил, дело закрыто. Так что яхта, можно сказать, принадлежит космодрому… В общем, выясни не висит ли на ней чего неприятного за последние лет пятьдесят.

– Поняла, шеф. Нам еще долго ждать? Луиджи задерживается.

– Он уже идет. Включайте подушку…

Таможенник с готовностью повернул стартовый ключ и автомобильчик приподнялся в уверенных лапах гравикомпенсатора.

Луиджи и впрямь появился спустя какую-то минуту. Озабоченный, но самую-самую малость.

Впрочем, для Луиджи Каузио и это было чересчур.

Он сел рядом с водителем и коротко кинул:

– Поехали.

Желто-черный автомобильчик азартно рванулся к летному полю.

Искомая яхта маялась в дальнем секторе космодрома, куда обычно сажали частников на маломерных звездолетах. Издалека она напоминала чечевичное зерно-переросток на толстых посадочных ногах. Скади сразу вспомнила известный шлягер какого-то русского маэстро – «Отдай мою посадочную ногу». Шлягер этот распевали по всем трем мирам Скарца уже лет пять и скорее всего будут продолжать распевать еще очень долго – маэстро блистал талантом не только в этой песне. Но имени его Скади все равно не помнила.

Вблизи стало очень заметно, что яхта торчит на стеклобетонном покрытии космодрома уже довольно давно. В местах, где ноги касались покрытия намело небольшие барханчики мусора. Из щелей охладителя торчали стебельки молоденькой травы – занесло ветром, они и проросли. Охладитель-то начинает работать только перед стартом… На верхней части корпуса виднелись свежие и давние птичьи метки. Хоть и гоняли птиц с космодрома, здесь, в тихом секторе они все равно резвились вовсю.

Автомобильчик замер перед сомкнутым шлюзом. Таможенники распахнули двери и синхронно ступили на стеклобетон. Скади и братья тоже с удовольствием выбрались наружу, на освежающий ветерок.

– Славная посудина, – оценил таможенник-рядовой. – Я такую с удовольствием поимел бы…

– А ты разбираешься в яхтах? – спросила Скади с легким интересом. Сама она разбиралась. И неплохо.

– Разбираюсь, – кивнул тот. – Немного. Это яхта класса «50», сравнительно новой постройки. Ей лет семьдесят максимум. Новье, можно сказать. И состояние, как я погляжу, пристойное. По-моему, ей нечасто в последнее время приходилось бывать в атмосфере. Глянь – даже опоры не окислились.

– Снимай ограничитель, – перебил его Луиджи. – И помолчи пока…

Рядовой скривил губы, но замолчал и послушно направился к шлюзу. Скади тем временем обошла яхту кругом и не нашла никаких следов былых повреждений, никаких признаков ремонта или регенерации. Яхта действительно была в превосходном состоянии. Увидеть бы ее до вынужденного четырехмесячного торчания под всеми ветрами и дождями курортного пояса Ромы… Сияла, поди. Как хромированные стойки в баре «Заядлый яхтсмен» – Скади по долгу службы периодически приходилось бывать в этом примечательном баре. Да и не по долгу – тоже.

Таможенники без излишних промедлений сняли наклейку-ограничитель и обнажили пульт управления шлюзом. Когда Скади подошла, рядовой как раз пытался открыть внешние створки.

– Запаролено, – безнадежно вздохнул он. – Ваш выход, кудесники…

Братья Пануччи послушно взялись чемоданчики. Насколько Скади знала, они еще ни разу не возились со шлюзами дольше пятнадцати минут.

– Луиджи, – Скади доверительно взяла сержанта за рукав. – Ты чего такой озабоченный? Я ведь вижу.

Каузио хрустнул пальцами на левой руке, потом на правой – еще один признак некоторой встревоженности.

– Мы проверили кредитку парня, которому принадлежал этот корабль, – сказал он с каким-то странным выражением – не то ожесточения, не до досады. – Во-первых, это вовсе не Бьярни Эрлингмарк, который привел «Карандаш» на Рому. Хозяином значится некто Войцех Шондраковский, вольный яхтсмен, пропавший без вести около двадцати лет назад.

– А кто выдавал визу этому Бьярни? – поинтересовалась Скади.

В принципе, если хозяин яхты погибал или исчезал без вести и не находилось законных претендентов на владение, яхта просто переходила в собственность того, кто первым на нее наткнется. Как правило. Но все равно, после этого непременно следовало пройти перерегистрацию и уладить ряд формальностей с документами.

– Визу ему выдал сержант Дзарини. Скользящую, на трое суток, – сообщил Луиджи с прежним выражением.

– Понятно, – Скади кивнула. – Знакомый номер. Ни досмотра не надо проводить, ни бюрократией заниматься. Надеялся, поди, что этот ловкач спустя три дня уберется с Ромы, и делу конец.

– Меня другое пугает, Скади, – тихо сказал Луиджи Каузио. – Первый хозяин этой яхты, Войцех Шондраковский, исчез двадцать лет назад – скорее всего, он мертв. Претендент – Бьярни Эрлингмарк – погиб четыре месяца назад, на третьи сутки своего пребывания на Роме. Я попытался отыскать его родственников – четыре с половиной месяца назад яхта «Ландграф», принадлежащая братьям Эрлингмаркам, Магнусу и Бьярни, перестала отдавать тики. А значит – с практически стопроцентной вероятностью погибла.

Скади, слушала, позабыв о том, что собиралась понаблюдать за работой братьев Пануччи. А Луиджи продолжал, все тем же ровным и негромким голосом:

– На счет Шондраковского незадолго до смерти перечислен миллион пангала.

– Сколько? – Скади решила, что ослышалась.

– Миллион. У этого яхтсмена никогда раньше не было таких денег на счету.

Скади только головой покачала.

– За несколько дней до момента, когда тики с «Ландграфа» прекратились, на счет Бьярни Эрлингмарка также был перечислен миллион пангала; половина этой суммы в тот же день была снята и помещена на счет второго брата – Магнуса.

– И, разумеется, у этих ребят до того момента сроду не водилось таких деньжат, – скорее утвердительно, чем вопросительно изрекла Скади.

– Разумеется. И последний штришок, – продолжал Луиджи. – Сержант Дзарини через неделю после гибели Бьярни Эрлингмарка был найден мертвым в собственной квартире. По официальному заключению – что-то с сердцем.

Каузио умолк. Скади некоторое время переваривала услышанное.

– А что у него со счетом? – спросила она.

– У Дзарини – ничего. Несколько тысяч. Вполне обычный счет.

Скади вновь умолкла на добрую минуту. Молчал и Каузио.

– М-да, – наконец-то подытожила она. – Зловещая яхточка…

Один из Пануччи, кажется Дино, крикнул от шлюза:

– Эй, Скади, Луиджи! Готово.

Технари-механики не имели права открывать шлюз без формального приказа.

– Открывайте! – махнула рукой Скади и повернулась к сержанту. – Пошли… Посмотрим, что там внутри.

Внутри «Карандаш» был устроен как и большинство полсотников. Внешние шлюзы, два; потом короткий твиндек, упирающийся в рубочную переборку; налево – рукав к жилым каютам и камбузу, направо – к сегментнику в грузовые отсеки.

Над сомкнутой перепонкой рубочного люка висела изящная табличка из какого-то симпатичного желтоватого минерала; мастерски выжженная надпись гласила: «Mobilis in mobile».

– Ну, хоть здесь пароля нет, – довольно выдохнул рядовой, открывая створки. – Прошу, господа начальники.

Луиджи молча пропустил вперед Скади и вошел следом за ней.

Ничего экстраординарного в рубке не обнаружилось, хотя подспудно Скади ожидала каких-нибудь неожиданностей. Разве что немного удивляла развернутая аппаратура экспресс-анализа в небольшой смежной каморке-лаборатории. Что, спрашивается, мог исследовать яхтсмен-извозчик во время заурядного рейса? Образцы груза, что ли? Или рейс был вовсе не заурядный?

Скади осмотрела компьютер и подключенную к нему периферию. Во-первых, ее заинтересовал древний оптоволоконный кабель, подключенный ко внешнему порту и уводящий куда-то в сторону грузовых отсеков. Она тут же отослала одного из Пануччи проследить, куда этот кабель ведет. Таможенники отправились вместе с ним поглядеть на груз.

Оказалось, что груза на борту «Карандаша» практически нет, за исключением большого ящика в первом отсеке и пластикового мешка с какими-то шмотками – во втором. В остальном отсеки совершенно пусты. Стало быть, «Карандаш» садился на Рому порожняком. Кабель же вел к видеокамере, оставленной на полу рядом со все тем же ящиком посреди первого отсека.

Решив сначала все осмотреть, а потом уж делать выводы, Скади занялась компьютером (а Луиджи – ящиком в грузовом отсеке-один). Аварийный пароль послушно допустил ее в систему; первым делом стоило отследить путь «Карандаша» к Роме – откуда он прибыл, в каких режимах, по каким трекам и все такое прочее. В драйве обнаружился астрогационный диск с пошаговой частично просчитанной программой рейса.

И еще – с броузером мгновенной почты. Почта была настроена на единственный адрес.

И оплачена.

Скади невольно оглянулась. В рубке кроме нее никого не осталось – таможенники возились в грузовых отсеках, а Пануччи она отослала осмотреть жилые помещения. С некоторой нерешительностью она потянулась виртуальным курсором к опции «Вызов».

Как она и ожидала, воображаемая кнопка в маленьком псевдокубе была только одна. Один адрес и один адресат.

Скади редко колебалась в подобные моменты. Конечно, она вызовет. Неизвестно пока кого. Но заранее оплаченную мгновенную связь зря на малые яхты не ставят.

Она ткнула курсором в кнопку. Вызов прошел.

Ей ответили почти сразу, секунд через пять. В кубе сгустилось четкое изображение инопланетянина-гуманоида. Он был одет в обтягивающее трико, в левой руке он держал маску, а в правой – не то рапиру, не то шпагу, Скади никак не могла понять. В следующий миг изображение скачком укрупнилось, рапира и маска остались вне пределов видимости. Зато стали видны влажные пятна на трико – кто бы ни был этот неведомый фехтовальщик, во время поединка он явно не ленился, работал до пота.

– Кто вы? – жестко спросил он. Спросил так властно и твердо, что даже Донадони-старший вытянулся бы перед ним в струнку.

Скади с трудом подавила порыв, приказывающий ей вскочить и щелкнуть каблуками.

– Скади Фри, сержант службы спасения космодрома «Романтиче», республика Скарца.

– Вы на борту «Карандаша»?

– Да. В рубке.

– Вы осматривали груз? – голос у незнакомца оставался жестким и командным, ему невозможно было не подчиняться, он завораживал, он заставлял повиноваться не рассуждая.

– Груз в данный момент досматривает таможня.

Незнакомец прищурился.

– Немедленно остановите их. Объяснения – потом. Он не должен быть вскрыт. Выполняйте!

Скади тут же взялась за пуговицу-передатчик.

– Луиджи!

– Да? – пискнула серьга.

– Вы уже открыли ящик в первом отсеке?

– Нет. Он опечатан. А кроме того – мы не можем понять как он открывается. Даже Пануччи озадачены.

– А они уже с вами?

– Да, я вызвал одного, когда понял, что сам открыть его не могу.

– Не пытайтесь его открыть. Это может быть опасно.

– Опасно? – насторожился. Луиджи. – Охотно верю. Пожалуй, не стоит его трогать без спецаппаратуры. А что ты накопала?

Скади мельком взглянула на незнакомца, пристально глядящего на нее из куба-экрана.

– Долго рассказывать, – ответила она.

Шестое чувство подсказало ей: незачем пока распускать язык.

– Ладно, – вздохнул ничего не заподозривший Луиджи Каузио. – Эй, Франки, брось, не стоит! Не вскроешь ты его голыми руками. Если он так заперт, внутри может оказаться нечто…

Луиджи не договорил.

– Сержант, – обратился к Скади незнакомец. – Я настоятельно рекомендую вам удалить из корабля всех ваших коллег и переговорить со мной. Но обязательно с глазу на глаз. Это может принести вам…

– Миллион пангала, – вставила Скади как могла спокойно. – Правда ведь?

– Нет, – возразил незнакомец без тени эмоций. – Миллион вы, считайте, уже получили. А можете получить еще сорок семь.

– Звучит заманчиво, – нерешительно протянула Скади.

– Я жду вызова в течение четверти часа. Земного часа, принятого в пределах Скарца. И запомните: к этому моменту на «Карандаше» вы должны остаться в одиночестве.

– Я попробую, – пообещала Скади.

Куб экран тут же погас. Как раз вовремя. В рубку вошли оба таможенника, и почти сразу – братья Пануччи.

– Как успехи? – поинтересовался Луиджи, оглядываясь. – И что ты тут все-таки накопала?

Скади изобразила безупречно сыгранную сценку «Я только что отвлеклась от корабельного компьютера», тем более, что это было правдой больше чем наполовину.

– Я тут сопроводительные файлы проглядела, – соврала она. – Подробностей никаких, но стоит ссылка: «Груз не вскрывать! Опасно!»

– Так я и знал, – мрачно изрек Луиджи. – Скользящая виза, отсутствие досмотра… Точно, собирались протащить в обход таможни какую-нибудь пакость. Знаешь, Скади, пойду-ка я экспертов вызову и организую настоящую осаду этого чертова ящика. Так я и не сообразил с какой стороны к нему подступиться…

– Да он с любой сторон одинаковый, – фыркнул рядовой-валентинец. – Только с одной какая-то кишка торчит…

– Помолчи, – оборвал его Луиджи и вновь обратился к Скади: – Ты здесь останешься?

– Да, – Скади постаралась, чтобы слова ее прозвучали с должной долей небрежности и естественности. – Мне нужно поглядеть не замешана ли эта посудина в каком-нибудь грязном деле.

– По-моему, уже и так понятно, что замешана, – буркнул Луиджи. – Я пошел. Скоро вернемся. Кстати, я вызову охрану – мало ли что…

– Только поставь их снаружи, – посоветовала Скади.

Таможенники ушли.

– Что у вас? – справилась Скади у братьев.

– Ничего, – ответил Дино. Или Роберто? Нет, кажется, все-таки Дино. – То есть, совершенно ничего. Личные вещи, никакого криминала, никаких тайников. Даже оружия нет.

– Понятно, – вздохнула Скади. – Ладно, вы мне больше не нужны. Можете топать.

Братья без лишних вопросов подхватили свои чемоданчики и вышли вон.

Почти сразу на резервном канале возник Донадони-младший.

– Скади, золотце?

– Да, шеф? – тщательно маскируя досаду отозвалась она.

– Где Пануччи? Не рядом.

Скади не колебалась ни секунды – возвращать братьев ей совсем не хотелось.

– Нет. Я их отослала.

– Это хорошо, – неожиданно обрадовался шеф. – Тут выяснилось кое-что… Правда, я не знаю как это связано со всей нашей историей…

Скади молча ожидала продолжения.

– В общем, Бьярни Эрлингмарка практически все время его пребывания на Роме сопровождали две дамочки. Близнецы. Это родные сестры наших Пануччи. По-видимому, в момент катастрофы они находились в том же автомобиле и погибли вместе с Эрлингмарком.

Некоторое время Скади пыталась сопоставить факты. Но ни единой версии у нее не сложилось – то, что Эрлингмарк контактировал именно с сестрами Пануччи, родственниками работников службы спасения космодрома, вполне могло быть и чистейшей случайностью.

Но могло и не быть.

Скади чувствовала: вокруг этого корабля, а еще вернее – вокруг таинственного и одинокого ящика в грузовом отсеке ведется какая-то сложная многоходовая игра, причем ставки в этой игре весьма высоки.

Впрочем, Скади мало интересовали ставки. То есть, не то чтобы они Скади совсем не интересовали – но уж куда меньше, чем сама игра.

Она встала и прошла к выходу – осмотреться. Шлюзы оставались открытыми, автомобильчик таможни укатил, а вдалеке маячили фигуры братьев Пануччи, направляющихся пешком к административному корпусу. Скади осталась на «Карандаше» совершенно одна.

Вторично вызвать инопланетянина-фехтовальщика было минутным делом.

На этот раз он предстал перед Скади в строгом сером костюме, очень похожем на земные френчи. Впрочем, Скади видела собеседника только выше пояса, а масштабирование изображения было заблокировано передающей стороной.

Только теперь Скади отметила, что у чужака были непропорционально большие глаза, и это было самое заметное отличие от людей, от Homo.

– Я рад, что вы точно следуете моим рекомендациям, – без всяких приветствий и предисловий начал чужак. – Если вы будете следовать им и впредь, уверяю – у вас не найдется причин жалеть об этом. Итак, вы на корабле в одиночестве?

– Да. Я совершенно одна.

– Тогда слушайте. По законам Скарца, вы имеете право выкупить «Карандаш», прямо сейчас, пока не закончены идентификационные формальности.

– Но «Карандаш» все равно должен будет пройти досмотр, даже если я его куплю, – возразила Скади, глядя в огромные глаза чужака. Смущения или неловкости она не испытывала, хотя знала, что у многих галактических культур прямой взгляд в глаза не принят.

– Исключая один случай, Скади Фри. Исключая один-единственный случай, – поправил чужак. – Если ты немедленно стартуешь и покинешь область пространства, принадлежащую республике Скарца, формальности будут опущены.

– У меня может не хватить денег. Руководство космодрома наверняка заинтересуется мотивами моей покупки и заломит непомерно высокую цену. И, кстати, обращайтесь ко мне лучше на «ты» – а то я нервничаю.

– Как скажешь, – человек на месте чужака пожал бы плечами. Этот остался неподвижным.

Сам переходить на «ты» чужак пока не пожелал.

– Что касается денег – ты не забыла, что один миллион пангала уже твой? Вставь кредитную карту и вводи пароль. Миллиона тебе с лихвой хватит, чтобы выкупить «Карандаш» со всей начинкой, а остаток всецело твой, причем независимо от результата дальнейших переговоров.

– А будут дальнейшие переговоры? – вкрадчиво поинтересовалась Скади.

– Несомненно. Но уже за пределами республики Скарца.

Скади умолкла на некоторое время, прикидывая собственные шансы.

– Будет трудно убедить начальство продать яхту. Особенно после того, как таможенники заинтересовались грузом.

– Ты справишься, я уверен. Кроме того, таможенники убеждены, что в саркофаге сокрыто нечто опасное. Токсичное или активное. Это не так, но они-то об этом не знают. Стало быть, если ты переправишь угрозу куда-нибудь в другое место, им останется только облегченно вздохнуть и умыть руки. Так, кажется, говорят люди?

– Так, – пробормотала Скади. Ей почему-то казалось, что Донадони-старший непременно упрется и не захочет продавать «Карандаш» до тех пор, пока не удостоверится, что в этом, как выразился чужак саркофаге нет ничего по-настоящему ценного.

«Карандаш» в его теперешнем состоянии тянул приблизительно на сто-сто пятьдесят тысяч пангала. Ну, на двести – но это уже обдираловка. Сто двадцать-сто тридцать – наиболее подходящая ему цена, если астрогационная аппаратура исправна и настроена (а это легко проверить), и если икс-привод рабочий (а они исключительно редко выходят из строя).