355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Васильев » Война за мобильность: Наследие Исполинов » Текст книги (страница 1)
Война за мобильность: Наследие Исполинов
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 12:41

Текст книги "Война за мобильность: Наследие Исполинов"


Автор книги: Владимир Васильев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Владимир Васильев
Наследие исполинов

Внимание! В процессе написания этой книги не пострадал ни один Юрий Семёцкий!


ЗАДОЛГО ДО ПРОЛОГА

Вселенная чудовищно пуста. Галактики, звезды и планеты теряются в этой явленной бесконечности, и проложить путь от звезды к звезде далеко не просто.

Но разумные сумели сделать это. Причем научились перемещаться от одного светила к другому быстрее света. Смешно – на финише, глядя на звезду, от которой стартовали (если ее возможно было разглядеть из финишной сферы), они могли полюбоваться светом, излученным сотни и тысячи циклов назад. И могли вернуться обратно, потратив всего лишь несколько суток, самое большее – недель. Правда, пока разумные путешествовали только в пределах одной галактики – рыхлого спирального облака, повисшего посреди наблюдаемой бесконечности.

Финишная сфера скомкала и изорвала пространство в непосредственной близости от безымянной звезды, лишенной планет, но за миллионы циклов терпеливого ожидания захватившей несколько бродячих астероидов, осколков былых космических катастроф. Из-за барьера, разом прорвав ткань мироздания, вывалился межзвездный корабль: не совсем правильный объемный эллипсоид, плоский и обтекаемый, будто морской моллюск с плотно сомкнутыми створками. Некоторое время потревоженное пространство продолжало искривляться и бушевать, но кораблю это буйство было нипочем. И самому кораблю, и тем, кто кораблем управлял.

Не повлияли побочные эффекты прыжка и на близкую звезду – что ей, раскаленной термоядерной топке, какие-то жалкие возмущения пространства на дистанции нескольких тысяч диаметров хромосферы? Даже астероидам, обломкам былых катастроф, это вовсе не глянулось катастрофой. Мгновенное и исчезающе слабое изменение гравитационного поля, не способное сдвинуть с места даже пылинку (а сколько весит пылинка на поверхности астероида?) – какая уж тут катастрофа… Излучения? Тоже несерьезно.

Будь окрестности этой звездной системы так же пусты, как и тысячи других систем в галактике, ничего бы не произошло.

Однако вокруг этой звезды довольно давно даже по космическим меркам обращалась совсем уж крохотуля рядом с теми же астероидами – стержень-цилиндр из темного материала, сравнимый по размерам разве что с существами, которые управляли вынырнувшим из-за барьера кораблем. Здесь возмущения пространства нашли отклик – под их воздействием микроструктура стержня стала меняться. Возникали области молекулярных сжатий и разрежений, текла и изменялась кристаллическая решетка. Менялись субъядерные связи. Поглощалась и выделялась энергия. Возмущения пространства, порожденные прыжком корабля сквозь сотни световых циклов, пробудили стержень, а он, в свою очередь, повлиял на пространство. Точнее, на свойства пространства, свойства чрезвычайно глубинные. Правда, это было воздействие совершенно иного рода, нежели побочные эффекты межзвездного прыжка. Теперь стержень очень напоминал ручной фонарик, утерянный кем-то в невесомости: с одного из его торцов срывался конический луч, только луч этот был невидим и неощутим для приборов корабля. На некотором расстоянии от стержня луч обрывался, образовывая окружность диаметром… ну, скажем так, вполне достаточным, чтобы вышеозначенный корабль проскочил в нее, словно дрессированный зверь в обруч дрессировщика, нигде не задев границ этого обруча.

Пространство в финишной сфере успокаивалось, приходя в давно устоявшуюся форму. Пространство внутри луча и окружности и не думало волноваться, оно просто изменило свойства и застыло в таком виде.

Тем временем корабль принялся маневрировать на планетарной тяге. Ориентировался, подгонял скорость и искал нужный вектор дрейфа для подготовки нового прыжка.

За долгое-долгое время, пока стержень невозмутимо ожидал у безымянной звезды, корабли вблизи него появлялись трижды. Первый раз – в незапамятные времена, причем это был точно такой же корабль, какой доставил и подвесил на теперешней орбите сам стержень. Этот корабль грамотно сманеврировал, дождался, пока стержень создаст луч и окружность, прошел самый центр окружности и навсегда исчез из галактики.

Второй и третий корабли появились неизмеримо позже, когда все, кто устанавливал стержни у некоторых звезд, уже угасли как раса и начисто потеряли интерес к межзвездным путешествиям. Оба корабля пробыли в окрестностях по-прежнему безымянной звезды недолго, к стержню не приближались и покинули эту часть космоса по-своему, без помощи транспортера забытой расы.

Сегодня звезды успели забыть расу пилотов, которые вели второй и третий корабли. Так же как и древних исполинов знания, установивших стержень-транспортер. Время неумолимо. Оно не щадит ни тех, кто изобретает способы межзвездных путешествий, ни приспособления, при помощи которых эти путешествия осуществляются. Но продолговатый темный цилиндр с соотношением диаметр/длина как один к семи словно не знал прикосновения времени.

В определенном смысле так оно и было. Давно забытая раса исполинов больше никаких обладающих подобными свойствами устройств после себя не оставила, поэтому цилиндр можно было считать одним из самых старых объектов галактики. А второго такого в этой галактике попросту не имелось.

Четвертый корабль после очередного маневра волею судеб лег на быстро вычисленную траекторию, и траектория эта проходила как раз через условную окружность, которая усекала конический луч древнего «фонарика», стержня-транспортера. Но траектория прокалывала окружность не вблизи центра, а у самого края, у границы, да так, что корабль большею частью проваливался в пятно измененных физических свойств, а меньшею проходил мимо пятна, там, где пространство обладало самыми обычными свойствами.

Та часть, которая угодила в зону действия транспортера, исчезла. Остаток, словно вскрытая консервная банка, исторг содержащийся внутри воздух, жиденький и быстро редеющий рой предметов самых разнообразных форм и размеров да десятка два мгновенно закоченевших до стеклянной твердости трупов. Один из космонавтов-путешественников, на свою беду, в момент катастрофы был облачен в Защитный спецкостюм – его ждала смерть медленная и куда более мучительная. Но столь же, увы, неотвратимая. Еще четверо бедолаг находились в герметично закрытом отсеке. Их агония длилась дольше, поскольку отсек имел определенный резерв автономности, но совершенно не имел средств связи, способных оповестить сородичей на таком чудовищном расстоянии от обжитых миров.

Когда стержень погасил транспортный «луч», космонавт в спецкостюме и четверо его коллег в отсеке не успели еще даже сообразить – что же произошло?

Ожидание – естественное состояние древнего транспортера. Он снова погрузился в ожидание.

Правда, транспортер не знал, что ждет. Он просто срабатывал на каждое возмущение пространства вблизи себя – только его «вблизи» подразумевало сферу, в которую свободно умещалась безымянная звезда и вся ее карликовая планетная система в придачу.

Автоматы умеют ждать.

ОЧЕНЬ ДОЛГИЙ ПРОЛОГ

– Приехали, – нейтрально сообщил Веселов. Он всегда говорил так, словно делал собеседнику одолжение. Или был чем-то страшно недоволен.

– Спасибо, – с некоторой ехидцей отозвался Плужник.

Плужник Веселова часто раздражал – наверное, именно этой подчеркнутой серьезностью.

Но на бригадира не очень-то поорешь. И не очень-то пообижаешься. Точнее, обижаться-то можно сколько угодно, да только ни к чему ровным счетом это не приведет. А обидишься открыто – еще и по служебной линии огрести можно.

В общем, Саня Веселов страдал молча.

Плужник, чаще именуемый в команде «Тимурычем», величаво кивнул и исчез из призрачного столбика связи над пультом.

Веселов сморщил нос и показал в пустоту язык.

Рейдер действительно прибыл на место назначения – стандартный малый поисковик класса «Шустер-эпсилон». Экипаж семь человек, дальность пульсации – до восьмисот светолет. В исключительных случаях – до тысячи двухсот. Дальше сигать не рекомендовалось, икс-привод начинал сбиваться при наведении на финишную сферу. Бригада искателей на рейдере была укомплектована лишь частично – вместо семерых всего пятеро. Людей, как обычно, не хватало. Поэтому функции бригадира и капитана рейдера (а по совместительству и врача) выполнял один и тот же человек – Тахир Тимурович Плужник, он же Тэ-Тэ-Пэ, что большинство женщин на земной Базе с обидой в голосе расшифровывали как «тяпнул-трахнул-послал». Потому что в нетрезвом виде Тимурыч и впрямь был падок до женского полу и почему-то мистически неотразим, а наутро, протрезвев, вечно впадал в меланхолию и становился ужасно циничным, недобрым и невыносимым.

Помбриг (он же штурман-астрогатор и, как ни странно, вечный кок) Вася Шулейко, человек редкостно мягкого характера, выглядел гораздо-моложе своих, пятидесяти трех локальных. Румяные щечки, нежный пушок на скулах – он скорее походил на кадета или даже на малька-первокурсника, а отнюдь не на матерого волка-искателя, попрыгавшего каждый спиральный рукав вдоль и поперек. Вася давным-давно осознал, что в галактике неизмеримо больше мест, где он доселе не бывал и никогда не побывает, нежели мест, куда его заносила прихотливая судьба искателя. Главное, что отличало малька от ветерана, – осознание безграничности вселенной в целом и исполинских размеров галактики в частности. Но для всех, не исключая тех же мальков, Вася оставался просто Васей, хотя успел налетать даже больше Тимурыча.

Мальком, а также исполняющим все прочие обязанности, вынужденно оставался Саня Веселов, невзирая на свои двенадцать рейдов и особый спецкурс в академии. По той простой причине, что двоих штатных искателей в команде не хватало, а научников в рейд никогда не посылали меньше пары.

Научники в этот рейд выпали – хуже не придумаешь. Сухопарые матроны с Офелии, родные сестры. Регина и Виола. Тетки изрядно зловредные и склочные, но в космосе отнюдь не новички, этого не отнять.

В общем, экипаж подобрался чудовищный; ничего подобного ему даже в суммарной памяти Тимурыча и Васи за долгие годы полетов не отложилось. Матронам что, у них каждый рейд выглядит чудовищным с точки зрения остальных членов экипажа, эти две дамочки привыкли…

Поисковики старались мириться. И уступать.

Задачей искателей было шастать по малообжитым районам космоса в поисках следов, оставленных реликтовыми цивилизациями. Кто и когда учредил Поисковую Базу и кто ее финансировал – оставалось сокрыто под туманной завесой догадок и кривотолков. С одной стороны, эта информация не считалась сколько-нибудь секретной. С другой стороны, сведения всплывали настолько противоречивые, что составить правдоподобную картину никак не удавалось.

Плужник считал, что Базу содержат военные. Точнее, то что осталось от регулярных военно-космических сил доминанты Земли, – разрозненные штабы флотов и отдельные соединения кораблей, расползшиеся по наиболее важным звездным системам людей. Единое управление они давно утратили ввиду отсутствия осмысленной угрозы со стороны союзников или откуда-нибудь извне, но с успехом продолжали поддерживать вполне приличную боеготовность.

Основной задачей и единственным источником средств для военных стала, борьба с расплодившимися после вступления людей в союз пиратами и контрабандистами. Местными режимами помощь военных весьма поощрялась, поскольку полицейские части с легионом пиратов явно не справлялись ввиду вопиющей малочисленности и плохой оснащенности. А зачем плодить полицейских и оснащать их, когда под боком прекрасно обученные и оснащенные военно-космические силы? Снаряжение и технику военные заказывали, распределяли и транспортировали сами, являя почти идеальный симбиоз с субъектами доминанты Земли;

Розовощекий Вася мнения по этому поводу никогда не высказывал, но втайне считал, будто База финансируется Фондом единого знания, общесоюзной организацией с положением и возможностями серого кардинала. Не имея власти формальной, Фонд имел практически неограниченные энергетические и финансовые ресурсы. Иными словами, бабок у Фонда было до хрена, поскольку львиную долю научных изысканий курировал именно он, права на действующие технологические патенты держал он, регистрировал (у себя же) новые патенты почти исключительно он, а с патентов регулярно состригались даже не миллиарды – триллионы пангала. Деньги давно стали в обжитой части галактики основной и чуть ли не единственной движущей силой. Серьезным доводом в пользу Васиного мнения служил тот факт, что остальные шесть высших рас союза и шесть претендентов в высшие имели собственные Поисковые Базы, сконструированные по единому образцу и оснащенные в точности той же техникой, что и земная. Отсутствие самостоятельных искателей у новоразумных рас, вроде хлонк или беура, по убеждению Васи, объяснялось лишь формальным запретом главенствующей шестерки пользоваться межзвездными технологиями без надзора. А среди наемников по чужим Базам тех же хлонк и беура очень даже хватало.

Саня Веселов был еще слишком молод и беззаботен, чтобы иметь на этот счет сформировавшуюся концепцию, а для проформы полагал, будто Базами командуют частные промышленные синдикаты; кое-кто из старичков придерживался схожего мнения.

Истина скорее всего лежала где-то в промежуточном объеме, приблизительно на равном удалении от всех точек зрения. Базы вполне могли быть и автономными, на равных сотрудничая со всеми понемногу.

Девяносто девять целых и девятьсот девяносто девять тысячных процента от общего числа поисковых вылетов заканчивались ничем. Вообще ничем. Искатели, впустую проболтавшись пару локальных лет по космосу, возвращались на Базу, сдавали стандартный отчет и отправлялись в положенные по контрактам отпуска. Но оставшаяся одна тысячная процента удачных вылетов с лихвой окупала все затраты.

Искатели-цоофт сто сорок лет назад в одном из дымовых колец Ф'Ладг-Энрике наткнулись на законсервированный маяк неизвестной расы; возраст маяка был оценен приблизительно в двенадцать-тринадцать миллиардов локальных лет. Стало быть, маяк сигналил неведомым кораблям древних задолго до царствования легендарных Ушедших.

Поисковики доминанты Земли три с половиной десятилетия целенаправленно утюжили ближние окрестности бывшей системы Волга, где некогда случайно вынырнул из небытия целый крейсер Ушедших; благодаря тем событиям люди и пробились в высшие расы. Ничего имеющего отношение к Ушедшим поисковик не обнаружил, зато в недрах давно заброшенного планетоида-рудника в Поясе Ванадия был найден предмет, позже нареченный «оранжереей». «Оранжерея» уже была создана кем-то, когда первые а'йеши и первые матки Роя едва начали постигать простейшие арифметические действия. Назначение «оранжереи» ученые Земли так и не смогли внятно объяснить, но благодаря ее изучению совместными усилиями а'йешей и цоофт наконец-то были частично истолкованы принципы действия мгновенной связи. После таинственного исхода Роя из галактики это открытие имело поистине судьбоносное значение, ведь больше некому было поставлять «черные ящики». Физику процесса мгновенной связи ученым уловить не посчастливилось, но зато союзники после долгих мытарств научились копировать работающие «черные ящики» Роя, что заставило вздохнуть свободно миллиарды разумных существ.

Искатели булингов, совсем недавно принятых в шестерку высших рас, первыми додумались сопоставить общие свойства двух гравитационных аномалий: первой вблизи собственной столичной системы, в районе, известном как скопление Пета, второй – на периферии бывших владений Роя. В результате ничего материального найти не удалось, однако удалось записать закодированное послание неизвестной расы Рою и ключ-дескриптор к нему. Послание содержало массу сенсационной информации, в том числе и научно-технологической.

Случались и не столь громкие находки; но важнее было то, что любой разумный обитатель любой из планет союза твердо усвоил: галактика полна рукотворными артефактами и их нужно неустанно искать. Удивительно, но некоторые пиратские флотилии добровольно отказались от нападений на поисковики да еще объявляли вне своего флибустьерского закона всех, кто подобным принципом пренебрегал.

Бригадира Плужника в свое время пираты потрошили дважды, потому что какая-то обиженная дама из обслуги земной Базы запускала слух: Тимурыч, мол, на что-то необычное наткнулся и везет это на Базу. За «Шустером» любвеобильного бригадира устраивались оглушительные лихие погони-сафари, но оба раза все заканчивалось появлением нескольких линейных крейсеров военно-космических сил. Пираты, понятно, немедленно разбегались, а Плужник возвращался восвояси с неимоверной помпой и внушительным эскортом. К сожалению, оба раза порожняком, поскольку находка существовала лишь в воображении обиженной дамы.

Первые годы после академии и стажировок любой, завербовавшийся в искатели, всерьез надеялся что-нибудь найти. Потом приходили первые сомнения. Потом разочарование пополам с грустью. А потом неизбежное понимание умудренного сединами ветерана: везет лишь единицам из сотен тысяч. И шанс, что повезет именно тебе, ничтожно мал…

Поэтому ни бригадир Плужник, ни Вася Шулейко ничуть не спешили приступать к работе после рапорта Сани Веселова о прибытии в район сканирования. На рейдере заканчивалась локальная ночь, до подъема по распорядку оставалось почти два часа. Веселов мог и не блюсти формальную букву устава. Вполне мог доложить о финише в начале рабочего дня, при сдаче вахты. Ни бригадир, ни (упаси боже!) душка-помбриг Вася Шулейко даже не нахмурились бы на подобное мелкое, но вполне оправданное здравым смыслом нарушение, а мнением научных дам на марше смело (а главное – без последствий) можно было пренебречь.

Но Веселов доложил, невзирая на локальную ночь.

Согласно тому же уставу поисковой службы Тимурыч обязан был явиться в рубку и собственноручно запустить аппаратуру сканирования. Но Тимурыч еще не рехнулся на старости лет, чтобы за такой мелочью вылезать из теплой постели за два часа до подъема и тащиться через полкорабля в рубку, поэтому сонно велел Веселову начать сканирование самостоятельно либо подождать до утра, когда все встанут и позавтракают. После чего с чистым сердцем задремал снова.

Веселов и не надеялся, что «старики» немедленно примчатся после его рапорта. Если начистоту – сидеть без дела было невыносимо скучно, спать предательски не хотелось, а за не санкционированное бригадиром включение дорогостояшей аппаратуры и неуклюжую попытку ее настройки малька могли и ощутимо взгреть с ущемлением в выплатах.

Получив вожделенную санкцию, Саня повеселел и бодро разблокировал куб управления сканерами. Мудреный агрегат работы чешуйчатых свайгов был даже не адаптирован для доминанты Земли – дизайн панели управления и сенсорные пульты под четырехпалые руки сразу выдавали изделие союзников.

Когда-то всех инопланетян называли просто «чужие». Но постепенно, по мере вхождения людей в галактический союз, это неприятное словечко стало выпадать из обихода и забываться. Так уж получилось, что союз перенял от людей не меньше, чем люди от союза. И увы, среди человеческих даров иным расам оказалось куда больше пороков, нежели добродетелей. Доминанта Земли, напротив, впитывала почти исключительно знания и технологии.

Например, вот этот новейший сканер. По дальности и точности анализа он не имел равных в галактике. Разрабатывали его совместно а'йеши и азанни, испытания проводили свайги и цоофт, производили свайги и поставляли всем без исключениям расам, имеющим Поисковые Базы. Собственно, поэтому за самоличную его активацию малька могли и взгреть – люди таких приборов пока еще не делали.

Но вопреки всему Саня Веселов умел с ним обращаться, и умел неплохо. Да и мальком считался только в силу того, что угодил в команду к паре признанных корифеев и паре мегер.

Расшторив наружные датчики и прогнав положенные тесты, Саня даже немного воодушевился.

«Сейчас, – подумал он, оживляясь все сильнее и сильнее, – как обнаружу, блин, что-нибудь эдакое… от Ушедших! Или еще каких исполинов потерянного знания! Тимурыч небось в одних портках примчится…»

Однако Саня уже вплотную подошел к тому барьеру, когда в глубине души становится вполне очевидно: ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, ни через год мудреный сканер работы свайгов не заверещит, не соизволит просигнализировать об обнаружении объекта «предположительно техногенного происхождения»…

Сканер заверещал на второй минуте работы.

Саня вздрогнул и обмер. Потом его взяла оторопь. Потом обдало болезненной испариной.

Руки дрожали и плохо попадали на сенсоры, сработанные под лапы рептилий-свайгов. Слишком контрастные строки интера в непривычно сером объеме экрана плясали и расплывались перед глазами.

Саня внимал резюме.

«Объект: предположительно фрагмент летательного аппарата…»

Приблизительная масса покоя равнялась двадцати трем земным килотоннам. Расстояние до объекта составляло около двенадцати десятичных мегаун, что приблизительно равнялось шести мегаметрам. Впритирку, черт возьми… Энергетическая активность – ноль. Тазионарная активность – ноль целых шесть десятых. Барионная активность – выше нуля, но можно пренебречь. Время пассивного дрейфа (в первом приближении) – более полутора тысяч локальных лет.

Саня хмелел от неверия.

Но вскоре, слегка порассуждав, начал успокаиваться.

В самом деле – полторы тысячи лет разве срок? Никакой это не артефакт исчезнувших исполинов. Просто обломок корабля одной из ныне здравствующих рас-союзников. Полторы тысячи лет назад союз тогда еще пяти рас, включая ныне сгинувший Рой, вовсю рубился с нетленными и их сателлитами из Ядра – оре и дашт. Кораблей тогда пожгли и покорежили без счета. Правда, немногочисленные останки космической техники быстро повыловили и немедленно пустили в дело, еще во время войны. А уж после войны подчистили пространство на зависть тщательно. Только по окольным медвежьим углам, где не случались массовые побоища и могли еще сохраниться битые корабли. Только в местах случайных незарегистрированных стычек, когда выживших не остается и некому рассказать о скоротечном звездном бое.

Итак.

Саня втянул объемно-структурный образ находки в куб программы-распознавателя и дал команду на идентификацию типа летательного аппарата. Втайне Саня надеялся, что, поразмыслив и перебрав все возможные варианты, программа озадаченно мигнет желтым индикатором и бесстрастно сообщит, что «тип летательного аппарата не опознан».

Разумеется, надежда не оправдалась. Программа довольно быстро разобралась и сказала, что найденный обломок «идентичен левой мидель-носовой части модульного разведывательно-десантного крейсера производства а'йешей времен войны с нетленными. Применялся а'йешами активно и повсеместно, ныне устарел и не производится с такого-то года».

Год программа выдала по исчислению свайгов. Переводить в земную дату Сане было лень: и так понятно, что модульные крейсеры разумные кристаллики-а'йеши давно не производят и что со временем дрейфа вышеозначенного «фрагмента летательного аппарата» сие вполне коррелирует.

Потом Саня задумался – а где, собственно, недостающая часть крейсера? Война с нетленными – не древние поединки на планетах. В космосе применялось оружие, от которого редко остаются обломки. Да еще сравнительно целые. Аннигиляция, деструктурирование вещества, силовые поля, тазионарные поля… Впрочем, специалистом по оружию, тем более по древнему, Саня не являлся.

Он исследовал обломок крейсера вдоль и поперек, выяснил (с помощью программы, разумеется), что «видимых повреждений помимо рассечения фрагмент летательного аппарата не имеет». Тут и застал его свежий и розоволицый с утра помбриг Вася Шулейко.

– Что это еще за каракатица? – весело спросил Вася, склонившись над плечом Веселова.

Саня Веселов вздрогнул от неожиданности и зыркнул на часы – вахта его уже четверть часа как закончилась.

– Это крейсер а'йешей, – собрался и ответил Саня. Довольно внятно ответил; чему внутренне порадовался. – Модульный. Точнее, кусок крейсера. Болтается тут полторы тысячи лет. Больше пока ничего не выяснил…

– Когда засек?

– Часа два назад как финишировали. Я Тимурычу доложился, он велел посканировать до подъема…

– Так-так. – Вася жестом велел Веселову уступить место и плюхнулся в кресло сам. Руки запорхали над чужим пультом. Рассчитанным под четырехпалую руку с пальцами, длиннее чем у людей…

Помбриг сноровисто выводил в объем экрана столбцы данных, вызывал таблицы и справочники, запустил библиотеку и сводарий. Постепенно пространство перед ним заполнилось призрачными изображениями текстов, трехмерных макетов, ссылок на документы и архивные массивы.

– Вахту принял, – не оборачиваясь, буркнул Вася Веселову. – Ступай, отсыпайся…

Спать Сане по-прежнему не хотелось, поскольку первую половину дежурства он бесцеремонно продинамил со смеженными веками, ибо подготовка к прыжку и сам прыжок совершенно не требовали человеческого вмешательства. Автоматы все делали сами. А вот перекусить чего-нибудь явно не мешало.

– А слопать чего-нибудь имеется? – осторожно поинтересовался он.

Дело в том, что Вася Шулейко обыкновенно наведывался в рубку перед тем, как отправляться готовить завтрак. Сегодня он явно вознамерился в рубке застрять, поэтому завтрак искателей мог свестись к личной импровизации каждого члена экипажа. Большею частью из консервантов и сухпая.

– Я повара навострил вчера… Загрузи чего попросит и стартуй первое меню. Потом свистнешь.

– Понял, – повеселел Саня.

Если Шулейко с вечера написал рационную программу, значит, никаких сухпаев, а набросать в кухонный комбайн продуктов мегеры-научницы не гнушались.

– Я пошел! – Великовозрастный малек лихо отсалютовал и выскользнул из рубки, едва не столкнувшись за перепонкой с бригадиром.

– Доброе утро, Тимурыч! Вахту взял Вася.

– Ага, – принял к сведению бригадир и протяжно зевнул. – Гуляй…

Он еще ничего не знал.

Спустя час Саня, успешно совладав с кухонной автоматикой и вежливо раскланявшись с мегерами в твиндеке, снова просочился в рубку. Тимурыч и Вася, погрязнув носами в мешанине объемных экранов, разбирались с неожиданной находкой. Они что-то беспрерывно бормотали и изредка шипели друг на друга. Веселов притих на рабочем месте штурмана-астрогатора, во все глаза наблюдая за работой корифеев.

– Скол проверил? – осведомился Тимурыч, лихорадочно листая в одном из видеокубов некий безразмерный реестр.

– Ага. Как зеркало, – отозвался Вася. – Шлифовали его, что ли?

– Шлифовали, – едко подтвердил Тимурыч. – Думаю, непосредственно при срезе.

– Да не было у нетленных такого оружия, тебе ж сказано!

– А у союзников? Кто сказал, что это нетленные? Саня Веселов тихо внимал.

– Полагаешь, союзники могли сцепиться между собой?

– А ты полагаешь, такое невозможно?

Вася Шулейко с сомнением пожал плечами:

– Не знаю… А давай запросим центр статистики. Лучше с А-Йеши, со столицы.

– Давай… Что там с неводом?

– Ловит!

Тут Вася заметил безмолвствующего Веселова.

– О! А ты почему не спишь?

– Неохота что-то…

– Тогда помогай!

Саня с готовностью вскинулся.

– Гляди на сканер, он мелкие объекты выискивает. Не могло же от крейсера отрезать единственный кусок! Да и изнутри наверняка что-нибудь выплыло.

– Да брось, полторы тысячи лет! Прикинь, куда оно все улетело за это время! – усомнился Тимурыч.

– Улетело так улетело, – не стал возражать Вася. – А проверить стоит! Давай за пульт, кадет!

– Я не кадет, – в который раз уныло и недовольно поправил Саня, прекрасно сознавая, сколь мала с высоты помбриговского опыта разница между ним и действительно кадетом.

– Отставить, – неожиданно вмешался Плужник. – Лучше пойди проверь скафандры. Сделаем вылазку, поглядим поближе, я так думаю… Давай, наводись впритирочку.

Шулейко послушно отогнал Саню от штурманского места и принялся просчитывать мини-прыжок.

Проверка скафандров – обязанность техника или зам-брига по оборудованию. Но поскольку Саня Веселов исполнял все маршевые функции, кроме бригадирских и штурманских, скафандры, естественно, тоже входили в его сферу ответственности. Впрочем, проверять там особо было нечего, техника простая, как молоток, надежная, как молоток, и проверенная годами успешного применения, как все тот же верный человечеству молоток. Поэтому уже через десять минут Саня вызвал по внутренней связи рубку и доложил, что три скафандра к эксплуатации готовы, аминь. Тимурыч ворчливо осведомился, почему три. Веселов смутился и неуверенно предположил, что, мол, для выхода за пределы рейдера бригадиру, помбригу и ему, стало быть Сане Веселову, понадобится аккурат три скафандра, ни больше ни меньше. На что Тимурыч холодно возразил, что, во-первых, бригадир никуда выходить не собирается, поскольку хоть один разумный человек обязан оставаться в рубке. Во-вторых, в экспедиции к находке априори (Тимурыч так и выразился – априори) обязан принять участие представитель научников, стало быть, одна из мегер пойдет к обломку крейсера а'йешей, а вторая будет на подхвате у библиотечного терминала в рубке. С первой мегерой отправится Вася, а искателю Веселову надлежит дежурить у шлюзов, если он не пожелал отдыхать после ночной вахты.

Саня попытался вяло и безнадежно протестовать; понятное дело, ни к чему путному сие не привело.

В общем, когда Регина величественно вплыла в рубку и села за свой терминал, а Виола и Вася облачились в скафандры, Саня уже почти смирился со своей тоскливой участью.

Первый раз довелось принимать участие в чем-то похожем на настоящий поиск, и, естественно, в качестве сугубого статиста! Кто б сомневался…

Нет в мире справедливости! И это при том, что злосчастный обломок крейсера обнаружил именно он, Александр Веселов, искатель земной Базы. А вся слава достанется Плужнику и мегерам, как пить дать им, а вовсе не Сане Веселову.

Нет в мире справедливости… Ни миллиграмма.

Следующие полчаса Саня в одиночестве проторчал у шлюза. Вася и Виола в совершенно будничном настроении дождались, пока рейдер прыгнет поближе к находке, и вышли наружу. Навелись и отсинхронизировали вектор дрейфа просто изумительно: когда пространство за бортом пришло в норму и Плужник разрешил выход в открытый космос, поисковый рейдер и обломок древнего крейсера а'йешей разделяли жалкие двенадцать километров.

Скафандры у искателей были модерновые: не на архаичной реактивной тяге, а с гравидвижителем. Эдакий икс-привод в миниатюре, разве что без возможности барьерного перехода. Движитель фиксировал массивную цель и подтягивал человека в скафандре к ней, словно на страховочном фале. Если же цель по массе уступала человеку, в качестве опорной точки использовался рейдер. В этом случае скафандр не подтягивал, а выталкивал своего владельца к цели.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю