Текст книги "Война за мобильность: Наследие Исполинов"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Давно пора, – подумал адмирал Хемерсбрандт. – А то ведь вынесут нас „поющие скелетики“., как пить дать вынесут поодиночке».

Тим Хемерсбрандт был одним из немногих, кто давно пришел к выводу, что шат-тсуры готовятся к войне. И неоднократно делился своими соображениями с адмиральским советом и политиками доминанты. Он не ожидал лишь настолько скорого начала войны. Полагал, что в запасе разобщенного галактического социума есть еще лет сорок – пятьдесят.

Адмирал Хемерсбрандт ошибся. Но, с другой стороны, никто не мог предсказать, что искатели наткнутся на единственный в галактике межпространственный тоннель именно сейчас. И не что иное, как эта находка, заставило шат-тсуров развязать войну раньше срока.

* * *

По древнему, как войны в космосе, закону приказы и предписания командования всегда представляли собой отпечатанные на специальном сверхстойком пластике тексты. Никакой иной носитель не применялся: устройство для считывания с магнитной, оптической, кристалломорфной, изотопной или любой иной записи могло быть утрачено в ходе боевых действий. А отпечатанным на пластике текст всегда возможно прочесть без всякой хитроумной техники – если только ты жив.

Лейтенант Маримуца дождался, пока потревоженное пространство в стартовой сфере «Ракши» придет в норму, и решительно потянулся к гравипланшету.

– Вскрываю, – объявил он, самую малость – совсем чуть-чуть – нервничая.

В VIP-салоне парламентерского бота хватило места для всех шестерых человек, даже с учетом того, что птички-азанни по размерам уступали людям. Но Маримуца знал, что азанни всегда тяготели к просторным помещениям, будь то планетарная постройка или каюта космического корабля. Старая и энергетически богатая раса – они могли себе позволить таскать по космосу целые спортзалы в качестве жилья для птахи размером с индюка.

Десантники, которых Маримуца и Раджабов даже не знали в лицо, с самого начала хронически молчали. Любопытно, что все они оказались братьями-близнецами, одинаковыми с виду, словно фасолины в супе. Широкоплечими, рослыми, блондинистыми и голубоглазыми. Фамилия (общая для всех, разумеется) на нашивке ничего особенного не сказала – Swandred, а от имен имелись лишь инициалы – «A.», «CL», «Сг.» и «J.».

Маримуца вскрыл пакет и вынул девственно-чистый лист пластика. Привычно плюнул на подушечку большого пальца левой руки, потер палец о штаны и приложил к папиллятору.

Спустя несколько секунд под внешним, прозрачным слоем пластика проступил сухой и казенный текст:

«Настоящим приказываю получателю сего:

Достичь на вверенном к сопровождению парламентерском боте звездной системы Пронг – тридцать (PRONG-30; стандартные координаты по гражданскому каталогу), финишировать вблизи планеты Пронг – тридцать третьей (PRONG-33; Ухта по гражданскому каталогу), осуществить посадку, о чем немедленно доложить по мгновенной связи (управляющие коды и адрес обращения для модуля парламентерского бота прилагаются). В дальнейшем – по распоряжениям.

Командующий флотом «Евразия» адмирал Тим Хемерсбрандт. Начальник штаба вице-адмирал Патрик Рудовски».

Датирован приказ не был. Управляющие коды и адрес содержались в дополнении у нижней кромки страницы, в «подвале».

– И куда путь держим? – живо поинтересовался унтер Раджабов.

– Пронг – тридцать, третья планета. Ухта называется. Интересно, где это?

– А есть разница? – усомнился Раджабов.

– Есть. – Маримуца спрятал лист пластика назад, в планшет. – Комплекты жизнеобеспечения у нас пятинедельные. Как окажется, что это где-нибудь вне диска, в периферийном шаровом скоплении по ту сторону Ядра… Хрен дотянем.

– На боте наверняка и жратва найдется, и синтезатор дыхательной смеси, – вздохнул унтер. – Хотя ты прав. Заслали нас, черт бы их побрал…

– Разговорчики! – буркнул Маримуца, подпустив в голос начальственных ноток. – Приказ есть приказ, не нам обсуждать. Тем более… чует мое сердце, не зазря к нам птички пожаловали. Зреет какая-то капитальная буча. Не чета стычкам с пиратами, куда глобальнее.

– С чего ты взял? – Раджабов слегка удивился.

– Потом расскажу. Пошли в рубку.

Маримуца встал, едва не подпрыгнув при этом. Бот, естественно, остался настроенным на условия метрополии Азанни, где тяготение было примерно на треть слабее земного, зато атмосфера плотнее. Первое расстраивало не слишком – космонавты привычны к перепадам гравитации. А вот второе досаждало – казалось, что на виски давит, тупо и упрямо, как при мигрени. Обычно в условиях измененного Давления по уставу предписывалось надевать защитный комплект, и вся недолга: кому нужен часовой или наблюдатель с Раскалывающейся от боли головой или кислородным голоданием? Но в данном случае лейтенант Маримуца справедливо рассудил, что опустошить комплекты жизнеобеспечения они всегда успеют. А поскольку воздух азанни вполне годился для дыхания… В общем, комплекты все шестеро отключили, хотя и не сняли.

– Эй, десантура! Мы пока пилотированием займемся, а вы пошарьте тем временем на камбузе: мы с унтером перед этой командировочкой шесть часов на дежурстве отбарабанили. Жрать охота, нет спасу. И вот еще что… Не знаю, как там у вас в десанте заведено… Короче, панибратствовать я с вами не намерен, но и выделываться не собираюсь. Козырять, к примеру, каждый раз не обязательно. По-людски: я офицер, он унтер, вы солдаты. У каждого своя работа. Есть вопросы?

– Никак нет, сэр! – хором отчеканили близнецы. Маримуца болезненно поморщился:

– «Сэр» тоже не обязателен. Я же не штабист с во-от таким пузом. Да, а как вас величать-то? Фамилия-то одинаковая. Представьтесь-ка.

Близнецы явно уловили настрой нового командира. Полностью представился только первый:

– Рядовой Суондред Джерард!

– Клемент!

– Арнольд!

– Конрад!

– Ага. Джерард, Клемент, Арнольд и Конрад. Замечательно. Я – лейтенант Маримуца. Просто «лейтенант» меня вполне устроит. Это унтер Раджабов. Как его величать – спросите у него самого, но только не Рафик, сразу предупреждаю.

– Да унтером, чего тут думать. – Раджабов пожал плечами.

– Боевые вылеты есть, Суондреды? – поинтересовался Маримуца напоследок.

– Есть. Десятка три.

«Ух ты! – подумал лейтенант. – Даже не считают! Тертые хлопцы!»

– Отлично! Ладно, дуйте на камбуз. Как будет готово – свистнете.

Маримуца и Раджабов ушли в рубку, обсчитывать курс к Пронгу – тридцать, а десантники для начала принялись выяснять – где на парламентерском боте расположен камбуз.

Пронг оказался не таким уж далеким, хотя не скажешь, что и особенно близким. Чуть ближе к центру галактики, чем Солнечная система, но в соседнем спиральном рукаве. И почти на самой осевой плоскости галактического диска. Спектральный класс – F (лучше бы, конечно, родимый G, но и этот вполне). Вторая и третья планеты – с кислородными атмосферами, остальные – мертвые миры. Интересующая третья, Ухта – холодная, кругом снег и льды, но в океанах полно жизни, от планктона до китов. В общем, при известной сноровке человек способен выжить там и, без припасов – при условии, что найдется теплое местечко для жизни. Дышать можно, океаны – обитаемы, бот с внушительным энергетическим запасом (на пару локальных лет точно хватит, если тратить только на освещение и обогрев) – что еще надо?

Не то чтобы Маримуца подозревал, будто командование их бросит или позабудет. Просто в пространстве редко обходится без сюрпризов. Поэтому лейтенант привычно искал возможность обеспечить себя и подчиненных сносными для выживания условиями.

– Ну что, Рафик? Не так все паршиво, как могло оказаться! Мирок стылый, но жилой. Да еще наша доминанта. Правда, людей там почитай что и нету. Зато на соседней шахтеры есть, научники, рыбаки и туристы. Считай пунктир, коллега штурман!

– Угу, – охотно отозвался Раджабов, втаскивая в видеокуб данные с пилотского терминала. Астрогатор принялся просчитывать оптимальный курс. Трудился он около четверти часа.

– Так-так… Угу. Тридцать две пульсации, десять суток. Живем, братва!

Маримуца запустил предстартовые тесты и на всякий случай предупредил близнецов:

– Эй, десантура! Десятиминутная готовность! Уходим в пульсацию!

– Принято, лейтенант, – немедленно ответил кто-то из Суондредов. – Обед будет готов через пятнадцать – двадцать минут. Подать в рубку?

– Не нужно, лучше в птичкином спортзале порубаем, там хоть места до фига. Съестного в закромах много? Или экономить придется?

– Много, лейтенант. Включая деликатесы. Облизывайте заранее пальчики.

– У-У-у!!! – голодно взвыл Маримуца. – Слыхал, Рафик?

– Слыхал, – подтвердил Раджабов и плотоядно пошевелил усами.

– Десантура, всем благодарность!

– Служим Земле! – не очень всерьез отозвались близнецы хором.

По-видимому, они были славными ребятами, без закидонов и придури. Золото, а не подчиненные. Лейтенант Маримуца обожал работать с такими.

– А знаешь, – сказал он унтеру проникновенно, – я даже немного рад этому заданию. Застоялись мы что-то. Дежурства, дежурства, дежурства, да увольнения изредка. Надоело. Развеяться пора.

– Это точно, – мрачно изрек Раджабов. – Только не развеяться бы в – буквальном смысле. На молекулы. Маримуца беззаботно хохотнул:

– Молекулярные деструкторы сняты с вооружения еще в позапрошлом веке. Старье-с, коллега унтер! Если развеемся – то лишь в излучение…

Раджабов не ответил, только протяжно вздохнул. Бот ушел в первую пульсацию по пунктиру к Пронгу-30 спустя одиннадцать с небольшим локальных минут.

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ БАЗА ШАТТА-УНВЕ

Система Тсурры, империя Унве шот-тсур (формально – Система Тсурры, метрополия одноименной доминанты)

Во время перемен и суровых испытаний судьба всегда посылала шат-тсурам лидера. Настоящего. Того, кого именуют не иначе как Унве.

Что означает – «желанный диктатор». Кто поспорит, что время перемен не настало? Каждый шат ждал этого момента; а сколько этого момента не дождалось? Сколько канули в вечность, всю жизнь приближая его, но в итоге так и не увидев?

Впрочем, сильные умеют ждать. Шат-тсуры ждали больше тысячи лет; Сначала – в фактическом рабстве у ненавистной птичьей расы азанни, потом – формально в равенстве с нею и остальными высшими расами, а фактически – под навязчивой и неусыпной опекой. Молодая раса хомо, куда моложе шат-тсуров, втерлась в высшие расы силой, потому с нею галактика считалась, даже заносчивая четверка старых и равнодушный, ныне исчезнувший в неизвестности Рой. Шат-тсурам формальное равенство было брошено как кость цепному сугарозу. Как подачка. Может быть, вчерашние сателлиты, а ныне вторая волна высших рас – булинги, ратэо, сенахе, дрра, ибдуат – и готовы после этого пресмыкаться перед старыми. Но только не шат-тсуры и не их верные союзники, перевертыши-оаонс.

Настало время – и судьба ниспослала шат-тсурам нового Унве. Нового вождя, способного сплотить расу, вложить каждому шат-тсуру в руки оружие и скомандовать: «Убей! Убей чужого, поправшего твою свободу!»

Час расплаты настал.

Шатта-Унве, орбитальная резиденция вождя, вращалась по орбите материнской Тсурры в противофазе, прячась от планеты за солнцем. Отчасти это было сделано из желания сохранить привычными вид светила над прозрачным куполом и рисунок созвездий. Отчасти – из необходимости заслоняться от Тсурры, от сканирования штабных передач мгновенной связи. Переносить резиденцию в безопасное место, куда-нибудь в межзвездную пустоту, вождь не захотел. Народ должен видеть, что вождь не боится вероятного возмездия со стороны атакованных галактов, что он верит в мощь боевого флота шат-тсуров. Иначе – какая война?

Только не победная.

Увы, атаку на миры азанни, а также некоторые другие стратегические планеты и станции враждебных галактов пришлось начать раньше, чем задумывали. Планы спутали неугомонные искатели – кстати, снова хомо, всегдашние возмутители спокойствия. Плодящиеся как их земляки-насекомые тараканы. И те, и другие заполонили галактику, каждый обитаемый мир! Безмозглые паразиты любой планеты неизбежно пасовали перед тараканами, а разумные вынуждены были тесниться в ущерб себе и во благо людей. Но, с другой стороны, то, что галакты, включая и шат-тсуров, искали без малого тысячу лет, наконец найдено. Расчищена первая ступенька бесконечной лестницы к величию и владычеству. Первый шаг к иным галактикам. Транспортер предтеч, одряхлевших и вымерших задолго до появления Ушедших – тех, кого живущие ныне считают своими предтечами.

Поисковый рейдер почти уже был в руках ударной группировки шат-тсуров, но пройдохам хомо в очередной раз удалось улизнуть. К счастью, недалеко и в места достаточно далекие от основных их колоний, а значит – плохо охраняемые или неохраняемые вовсе.

В систему бледно-желтой звезды, именуемой шат-тсурами Замххад, а в универсальном интеркаталоге носящей название PRONG-30. Галактическое захолустье, но, впрочем, не совсем уж выселки. Злосчастный рейдер, чей хаотичный пунктир был удачно расшифрован и спрогнозирован, словно заправский боевой штурмовик ускользнул из-под огня истребителей и, успел шмыгнуть в атмосферу второй от Замххад планеты. Ясное дело, Шатта-Унве велел занять систему, а болванам пилотам истребителей основательно натереть передужье. То, что это пространство доминанты Земли никого не волновало, хотя до сих пор (если не считать разгромленного эскорта с Фалькау) шаты на человеческие поселения не посягали.

Хомо ничем не лучше других галактов. Им тоже придется склонить головы перед шатами и занять подобающее место – где-нибудь у подножия могучей звездной империи. Ведь Шатта-Унве и его многочисленный флот куда сильнее разжиревших и обленившихся высших галактов. А вторая волна и новоразумные – не соперники, слабы они еще противостоять лавине, организованной шат-тсурами.

В систему Замххад Шатта-Унве отправил отборные силы. Ударный флот «Багута», включая планетарные крейсеры и личную гвардию пустотников, «Сизые скелеты». Лучших солдат в галактике. Тех, кому нипочем ни космос, ни невесомость, ни чужие враждебные миры. Кто готов умереть во имя вождя, но выполнить приказ. В свое время «Сизые скелеты» смяли даже карательную экспедицию азанни на Фландере, хотя вооружены были не в пример хуже.

Шатта-Унве не сомневался в успехе. Невзирая на то, что противостояли ему в данный момент непредсказуемые и неимоверно изворотливые хомо.

– Депеша с «Клыка сугароза», Шатта.

– Давай, – велел вождь.

Адъютант коснулся браслет-терминала и включил трансляцию. Перед вождем сгустился видеостолб, в видеостолбе – изображение капитана «Клыка сугароза».

– Склоняюсь, Шатта! – Капитан и правда поклонился. Вождь лишь кивнул головой: докладывай, мол!

– По-видимому, бот, отправленный к булингам, также был пустышкой, Шатта. Его подобрали пограничники булингов и без всякого эскорта буксируют к лунной рембазе. Нам удалось просканировать бот – опять ничего живого на борту нет. Он тоже шел на автопилоте.

– Так я и думал… – пробормотал кандидат в императоры галактики и распорядился: – Наблюдение не снимать. Следить за реакцией булингов и особенно – за правительственной связью с соседними поселениями. Если удастся – декодировать.

– Повинуюсь, Шатта.

Видеостолб погас. Адъютант застыл в ожидании распоряжений. Возникшая пауза затягивалась, но адъютант давно привык к приступам задумчивости вождя.

– Что с последним ботом? – наконец поинтересовался Унве.

– Никаких новостей, Шатта. В прогнозируемой сфере он не появился. На Тало-Цо – почти без активности. Похоже, цоофт еще не знают об атаке на доминанту Азанни. На Цо, кстати, тоже не знают. Это странно, Шатта, информация уже – должна пройти.

– Перехваты были?

– Были, Шатта. Ничего необычного, политические сплетни да заурядная текучка. Ну и экономический трансфер, разумеется. Две шифровки, обе пустые.

– А на военных базах?

– Даже не введено особое положение. Полуцикл назад осуществлена очередная сделка: база «Утэн-Авэн» приобрела на одном из исследовательских модулей цоофт малый крейсер-скороход постройки свайгов.

– Где именно?

– Набла Квадрат, юго-восточный сектор. Нашего названия ни ближайшая звезда, ни скопление в целом не имеют.

Унве незаметно усмехнулся и еле удержался, чтобы не уркнуть. Эдак снисходительно. Патриотизм, расовая чистота… В рождающейся на глазах империи Унве в ходу названия шатов. А ведь интерсистема и всеобщий каталог, как ни крути, на порядок удобнее, поскольку описывают всю исследованную галактику, а не только места, куда добирались шаты. Но рано, рано пока возвращаться к интерсистеме и всеобщему каталогу: пусть победоносные шаты вволю натрут воздухополости о родимые названия и понапрягают мозги, переводя имена новонареченных звезд и планет на привычный за тысячи лет язык интерсистемы.

– А срывы сделок были за последние сутки?

– Уже да, Шатта. А'йеши с Ветаора отказались ратифицировать договор на поставку палубных генераторов нелинейности. Неустойку платить также отказались. Галерея Свайге наложила вето на продажу энергоносителей представителям доминанты Тсурры. Цоофт отозвали…

– Достаточно. Значит, реакция есть. Но вяло, вяло что-то реагируют шатта галакты. – Вождь, по обыкновению, принялся полемизировать сам с собой. У шатов это называлось «диалог между желудками». – Признаться, я ожидал реакции куда более бурной. Растерялись? Утратили за минувшие века охотничью хватку? Выжидают?

Унве снова оцепенел на какое-то время. Адъютант Терпеливо ждал.

«Сейчас Унве вызовет аналитическую группу», – решил адъютант, но тут браслет на его руке неслышно завибрировал.

Вызов.

Адъютант бегло проглядел новости и без колебаний нарушил задумчивость вождя:

– Депеша с «Исамара», Шатта!

Вождь встрепенулся, жестом веля транслировать. Видеостолб, капитан «Исамара».

– Склоняюсь, Шатта! Мы отыскали последний бот с Азанни. Он и не думал идти к Тало-Цо. Вместо этого он совершил три сверхдальних, за критическим пределом, прыжка и вышел из-за барьера невдалеке от метрополии хомо.

– И?.. – поторопил вождь капитана, не высказывая ни удивления, ни досады – ничего.

– Туда мы не успевали при любом раскладе. Бот состыковался с патрульником хомо, потом патрульник ушел к флагману, флагман к метрополии, а бот… Бот направился в систему Замххад, Шатта. Судя по пунктиру.

– Ах ты, птичья пожива! – Только теперь Унве наполовину негодующе, наполовину восхищенно скрипнул экзоскелетом. – Что ж они затеяли?

И снова капитану «Исамара»:

– Просканировать успели?

– Да, успели, еще на пунктире. На борту шестеро, но это не азанни. Это хомо, Шатта.

– А что со связью между флагманом хомо и Землей?

– Состоялась глобальная конференция во всей системе. Правительственные резиденции, флагманы флотов и прочая. Расшифровать не удалось, высшая степень защиты, перекрестная блокировка и выборочное кодирование. Я загрузил аналитический центр флота, но, боюсь, работать им придется не меньше двух-трех столетий.

– Адъютант!

– Здесь, Шатта.

– Подключить мощности Глобал-инфо. Если за двое суток результата не будет, прекратить расшифровку.

– Принято, Шатта.

– Бот до самой Замххад не трогать. Встречать тоже не нужно. Только наблюдение. Перебросить в систему еще полсотни кораблей из резерва и пару пустотных суперкрейсеров. Из Иншуди, например, там они однозначно ни к чему. Или с файд-Зегу – наши опорные колонии все равно никто сейчас не осмелится атаковать.

– Принято, Шатта.

– С Замххад новости есть?

– Флот финиширует, Шатта.

– Пусть немедленно атакуют вторую планету. Немедленно. Полная скрупулезная блокада, чтоб ни свезз не проскочил, ни земной таракан.

– Принято, Шатта.

Вождь вновь обратился к капитану «Исамара»:

– Наблюдайте за метрополией хомо. Обо всем мало-мальски важном – немедленно докладывать. Адъютант!

– Здесь, Шатта.

– Двоих дублеров к тебе. Зашевелились галакты! Скоро новости хлынут потоком, один не справишься.

– Принято, Шатта.

Столб погас, адъютант колдовал над браслетом, а вождь шат-тсуров вновь погрузился в оцепенение – прокручивал в уме возможные варианты будущих событий. Война набирала обороты.

ПОИСКОВЫЙ РЕЙДЕР «ШУСТЕР-ЭПСИЛОН-75»

Пронг-32 – (Тобаско), доминанта Земли

Странно, но право первым ступить на почву незнакомой планеты выпало Сане Веселову, а вовсе не бригадиру или штурману. Сначала Саня удивился, но позже понял, в чем дело.

Отныне бригадир, штурман и мымры-научницы – хранители чрезвычайно важной информации. Сане, конечно, тоже многое известно, но в экипаже рейдера именно он на текущий момент является наименее ценным человеком. Дурень советник с Фалькау в этом смысле еще менее ценен, но положа руку на сердце: кто осмелится ожидать от него толковых действий в столь экстремальных условиях?

Поэтому бригадир мрачно отпер сейф, вынул тяжелый. штатный лучевик и вручил Сане:

– Держи! Задача: пройтись по окрестностям, понять, насколько снаружи можно выжить; в идеале – подыскать место под первый лагерь и под склад, куда мы для начала спрячем жратву, вещи и ценное оборудование. Пещеру какую-нибудь или что-нибудь в этом роде. Времени тебе – три часа, если ничего не обнаружишь. Коли обнаружишь – решим по обстановке. Вопросы?

Саня взволнованно сглотнул и вопросительно покосился на лучевик.

– Здесь джунгли, кадет, – милостиво объяснил из своего кресла Шулейко. – Зверушки кусь-кусь! А ты нам очень даже дорог, хоть ты и обормот изрядный.

Саня нашел в его словах известный резон – относительно зверушек по крайней мере. Нос к носу столкнуться с каким-нибудь местным тигрисом без лучевика совсем не одно и то же, что столкнуться нос к носу с местным тигрисом, имея под рукой лучевик. И пусть неизвестно куда следует стрелять, в башку или грудину: в потоковом режиме Саня просто посечет зверя на куски. Относительно собственной ценности для старших коллег-поисковиков Саня терзался обоснованными сомнениями: какого тогда рожна форменным образом измывались над ним весь рейс? Кадет туда, кадет сюда… Чуть что – сразу кадет. А он уже сто лет не кадет! Ну, пусть не сто, пусть семь с половиной. Двенадцать рейдов за спиной! И разве важно, что большинство рейдов короткие, двух-трех-, максимум – четырехмесячные? Да и глубоких уже целых два, этот третий!

Но в глубине души Саня сознавал, что сердится только из поверхностного упрямства. Не будут же старики бригадир и помбриг самостоятельно драить переборки в мастерской, если баллон с коллоидом разгерметизировался и бубухнул? А моложе Сани все равно никого нету. Стало быть: «Кадет, сюда!»

– Не хлюпай, кадет! – Тимурыч по-отцовски потрепал его по плечу. – Удачи!

И Саня пошел. Надел рабочий комбез, специальные пустотные ботинки. Нахлобучил оперативный шлем для работы в атмосфере. Навесил датчики – не будь они столь крохотными, точно сразу же стал бы похож на новогоднюю елочку. Взял наперевес лучевик, глубоко вздохнул и направился к шлюзу.

Инъекции биоблокады и антиаллергенов все шестеро сделали сразу после посадки, хотя упрямец советник долго сопротивлялся и отпихивался.

– Ладно, дохни, если охота, – сдался наконец и.о. врача Плужник. – Но учти: я за тебя не в ответе. Ни как врач, ни как капитан.

Отчего-то латынь на Паулисту подействовала, и тот сдался. Плужник тут же прижал к его предплечью пистолет-инъектор и нажал на спуск.

Когда створки шлюза разошлись, Саня первым делом глубоко вдохнул в легкие воздух нового для себя мира. Новый мир терпко пах цветами, мокрой листвой, гниющими водорослями – пах необузданной первобытной жизнью, чистой, не загаженной отходами производства, выхлопом механизмов и прочим гибельным последом техноцивилизации.

Табаска источала приятные, хотя и резковатые после нескольких месяцев пребывания в – стерильной корабельной атмосфере запахи.

– Привет, – поздоровался с планетой Саня и выбрался на обшивку. – Надеюсь, ты не кусаешься.

Вокруг рейдера плескалась местная река; там и сям из воды торчали чудные деревья на многочисленных ножках-корнях. В кронах кто-то беспрестанно щебетал, щелкал, свистел, шипел и улюлюкал. Если посадка корабля и испугала обитателей джунглей, то ненадолго. Да и прошло уже около часа, не меньше.

Корпус рейдера успел остыть – не сам по себе, конечно. При посредстве пронизывающих обшивку фризеров.

Вода была совсем прозрачная, явственно виделось покрытое водорослями дно. Там кто-то деловито копошился и ползал. Не иначе, обитатели мелководья спешили попробовать свалившуюся с неба штуковину на вкус: а ну как она съедобна? А ну как еще и вкусна?

Увы, придется вам обломиться, обитатели мелководья!

Саня знал, что глубина здесь не больше полуметра, поэтому вразвалочку прошел к носовому обтекателю, где было пониже, и смело прыгнул в воду.

Слой воды оказался действительно не ахти каким толстым. Зато слой ила под нею… Саня увяз почти по колени, а вода покрыла его чуть выше пояса. Впрочем, ботинки и комбинезон внутрь не позволили просочиться ни капле, и, с чавканием выдергивая ноги из трясинообразной массы, Саня трудолюбиво побрел к близкому берегу. Вскоре слой ила сделался потоньше, идти стало совсем легко, а в ботинок вцепилась какая-то местная тварь, да так сильно, что Сане даже стало больно. Он охнул и приподнял ногу из воды. Тварь сильно смахивала на здоровенного краба и тщилась вскрыть пустотный ботинок сразу двумя клешнями. Саня обиженно треснул ее лучевиком по бурому панцирю:

– Пшла, зараза!

– Что там у тебя? – немедленно донеслось из наушника. Волнуются отцы…

– Да не успел на берег выйти, а меня уже кусь-кусь, – пожаловался Саня. – Какой-то местный краб. Больно, блин!

От удара краб отвалился, хотя и не сразу. Кажется, больше всего ему не понравилось то, что его вынули из воды. В поднятой Саней мути мелькнул силуэт какой-то крупной рыбины или рептилии, и искатель счел за благо побыстрее достичь суши. Не хватало еще местного аллигатора накормить собой, любимым!

До суши его больше никто не осмелился цапнуть, и Саня посчитал это добрым знаком.

– Все, я на берегу! – доложил он. – Будет что интересное – тут же сообщу.

– Удачи. Смотри не зевай, – ответил Тимурыч.

– Не буду, – пообещал Веселов.

Ему нечасто приходилось бывать на природе. Даже на кислородных мирах Саня, как и подавляющее число людей, обретался в городах; иногда – наземных, иногда – подземных. Порою это были громадные мегаполисы, порою – сеть небольших поселков, где коттеджи самое большее двухэтажные. Но всегда Саня твердо знал: совсем рядом проходит шоссе, кругом – тысячи людей, а во-он там расположена стоянка флаеров, где можно арендовать машину и за полчаса домчать до ближайшего космодрома. Одним словом, большинство людей доминанты Земли привыкли к подстриженным деревьям и газонам, а отнюдь не к лесам, где полно бурелома, кишмя кишат дикие звери и нога человека здесь в последний раз ступала никогда.

Сейчас Саня Веселое, искатель, оказался именно в таком месте.

Впрочем, искатели сплошь и рядом рыщут по неосвоенным планетам – просто Саня с его двенадцатью рейдами пока ничего, кроме пустотного поиска, не хлебнул. Но зато много раз отрабатывал тренировочные высадки на планеты, поэтому к происходящему был вполне готов.

Река, вернее всего – еще безымянная, в месте «посадки» «Шустера» плавно изгибалась, образуя обширный залив, изобилующий отмелями. На одной из них рейдер и застрял, приводнившись. К заливу примыкала заболоченная низменность, постепенно переходящая в зеленые-презеленые луга, а дальше начинался лес. Лес то ли уступал позиции лугу, то ли, наоборот, отвоевывал – там и сям возвышались небольшие рощицы, так что четкой границы «лес – луг» вообще не существовало. Местность от реки плавно шла в гору, постепенно переходя в довольно хорошо видимое вдалеке нагорье. Но до него было очень далеко, судя по дымке.

Хмыкнув, Саня выбрался из болотца на настоящую сушу, где луж уже не встречалось совершенно и земля под ногами стала твердью, а не хлябью.

Зверья вокруг и впрямь было много: на опушке паслось стадо оленей. Местных, понятно, аналогов; природа кислородных миров удивительно схожа. Мышиная мелочь сновала в траве, затихая при приближении Сани. Кружила над лугом хищная птица. Кружила-кружила, а потом камнем пала к траве. Поднялась она пару секунд спустя, сжимая в когтях добычу, и, тяжело махая крыльями, потянула к лесу. Протрубила какая-то невидимая зверюга; из чащи ей ответила другая.

Если рассуждать трезво, на открытом лугу укрытие искать было бесполезно. Ну какое, к чертям, укрытие на лугу? Да и на пещеру в здешнем ландшафте рассчитывать скорее всего не приходилось. Поэтому Саня решил углубиться в лес. Заблудиться он не боялся: во-первых, на рейдере в любой момент могут запустить маячок, а во-вторых, зря, что ли, столько датчиков на комбинезон навешено? В любой момент Саня мог вызвать в видеокуб перед собой хоть объемную модель окружающей местности, хоть плоскую топографическую карту с красной точкой в центре (собственно Саней) и синей точкой внизу («Шустером» на речном мелководье).

Логика подсказывала: для начала нужно поискать звериную тропу к водопою. Река все-таки. Впрочем, во влажных дождевых джунглях река для водопоя может и не слишком требоваться. Но джунгли не выглядели особенно влажными. Во всяком случае, в двух рощицах под деревьями было сухо. Только валежник да палая листва, никаких луж.

Тропы Саня так и не отыскал и решил углубляться в чащу наудачу. Довольно долго он бесплодно бродил в джунглях: продирался сквозь заросли, вяз в подлеске. И ничего путного ровным счетом не обнаружил, только время потерял. А уже когда стоило подумать и о возвращении, Саня ныбрел к…

Он не смог подобрать подходящего слова. На склоне небольшого холма, прямо между стволов располагалось ОНО.

Больше всего ОНО походило на вход в расположенное под холмом жилье. Аккуратное крылечко, дверь, двускатная крыша над всем этим. Только размером чуть выше, чем по колено. Резиденция лесных гномиков.

Саня потрогал крышу рукой – вроде пластик. Присмотрелся, отыскал с краешку клеймо: «Ofelia Builderer Ltd» и фирменный знак – стилизованный домик.

Стало немного спокойнее: все-таки свое, родное, человеческое. Но почему такое крохотное?

Присмотрелся к двери: та запиралась на вполне заурядный электронный замок, каких на любой планете полно и на любом космическом корабле полно.

«Вот дьявол! – подумал Саня изумленно. – Дикий край, непуганое зверье, а я за каких-то паршивых полтора часа натыкаюсь на нечто рукотворное! Или не так уж и дик здешний край?»

Он подумал, вызвал рейдер и рассказал о находке бригадиру. Тот недолго раздумывал.

– Вскрывай! – велел Тимурыч. – Если там удобное место для временного укрытия, с хозяевами-людьми мы быстрее договоримся, чем с чужими, которые на нас охотятся.

И Саня взялся за лучевик. Возиться с замком не было времени.

Тончайший красноватый луч прошил пластиковую дверь насквозь. Саня аккуратно повел лучом, очерчивая замок, пока не замкнул кольцо. Потом саданул ногой – вырезанный блинчик вместе с замком упал вовнутрь.