Текст книги "Время инверсий"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Рухнуть не рухнул, – ревниво заявил Ефим, – но поприжали нас Светлые, что бы ты там ни рассказывал. А офис? Офис, Тьма их всех забери, тоже простить? А «Викторию»?

– Офис – это просто дом, – спокойно ответил Рублев. – Здание. Красивый дом, не спорю. Но в Киеве такие еще найдутся. Кто захочет в войнушку играть – найдет новый офис и продолжит бодаться со Светлыми. Но – без меня. В гости заходите хоть днем, хоть ночью, хотя лучше все-таки днем. А в Дозор – нет, дружище. Отдозорил я свое. Может быть, потом и заскучаю. Тогда вернусь, конечно. Но пока мне в это слабо верится.

– Дима, – чуть ли не с отчаянием сказал Швед. – Тезка! Нас всего двое, я да Ефим. Ну, Симонов еще подъедет. Как нам эту гору свернуть?

– Свернете, – очень спокойно пообещал Рублев. – Я чувствую.

Швед несколько минут молчал, только осторожно, чтобы не обжечься, чай прихлебывал. У Ефима то ли окончательно пропал задор и желание ехидничать, то ли он прочувствовал важность момента, но он тоже помалкивал.

– Хорошо, – наконец возобновил разговор Швед. – Я вижу, для себя ты все решил. Что ж, твое право. Но хоть посоветуй – с какого конца браться? С чего начинать? Я ж даже не местный!

– А это и к лучшему, – философски заявил Рублев. – У тебя нет никаких особых личных счетов с киевскими Светлыми, ты никому и ничем не обязан.

– А у вас, что ли, есть?

– Ну, сам посуди, – пожал плечами Рублев. – Не помнишь, что ли, как тихо и мирно жили в девяностые? Со Светлыми иной раз даже попивали…

– Да помню, – поморщился Швед. – Только это тут при чем?

– При чем… – проворчал Рублев многозначительно. – Паны дерутся – у холопов чубы трещат. Начальство, конечно, строгое, но в патрули по улицам мы обычно без Лайка ходили. А Светлые – без фон Кисселя. Многое приходилось на месте решать, полюбовно. Мы – вам, вы – нам… Потому, думаю, и мир был так долго. А кроме того, я совершенно не удивлюсь, если наши Высшие вместе со Светлыми в каких-нибудь Куршевелях иногда ошивались. Располагала обстановочка, скажешь – нет?

– Не поспоришь, – вздохнул Швед. – Располагала, тогда вообще все благодушные были, не то что в Москве. Но вообще озадачил ты меня, тезка. Под таким углом я на проблему вообще глянуть не догадался.

– Пожалуйста. – Рублев величаво и вместе с тем добродушно вскинул руки. – А что до того, с чего начинать, то понятное дело – с офиса. Уж до этого ты явно должен был додуматься. Додумался ведь?

– По правде говоря, даже уже выбрал.

– Кошкин дом? – предположил Рублев.

– Он самый. – Швед поджал губы и покачал головой. – Во-первых, от вас фиг чего скроешь, а во-вторых, оно просто напрашивалось. Да и нравился мне он всегда.

– Комнату с башенкой себе отслюнявишь? – Рублев прищурился с довольно-таки хитрым видом. Ефим тоже лыбился, как умел только он – вроде и без издевки, но и не без ехидства.

– Куда ж я денусь… – покорно выдохнул Швед. – Да, други, успели вы меня изучить как облупленного. Хорошо, с офисом понятно. А дальше?

– А дальше к тебе заявятся Светлые и начнут пугать, – сообщил Рублев. – И от того, как ты себя поведешь, будет зависеть очень и очень многое. По крайней мере именно в этом месте вероятности расходятся, и среди них трудно выделить основную. Так что будь готов, тезка. Аки пионер.

– Тьфу ты, – нахмурился Швед. – Ты что, по совместительству еще и пророком заделался?

Рублев ответил неожиданно серьезно, так что у Шведа даже в груди чуток похолодело:

– Я – нет. Зато у меня дочка пророк.

Наступившую тишину нарушило только озадаченное Ефимово:

– Оп-паньки!

Глава вторая

– Так пророк? Или все-таки прорицательница? – осторожно уточнил Ефим, когда молчание в очередной раз стало невыносимым.

– Не знаю! – резко ответил Рублев. – Может быть, вообще ни то ни другое. Она еще и говорить-то связно не очень умеет, куда ей пророчить? Но она предвидит будущее и как-то это транслирует на меня. Глянет вот так иной раз, прямо в глаза, и я вдруг понимаю: завтра приедут Швед с Ефимом. Вчера, к примеру, глянула.

– Может, это ты сам? – еще осторожнее предположил Швед.

Рублев вяло покачал головой:

– Вряд ли. Вероятности я, конечно, прикидывать всегда умел, я все-таки немножко маг. Умел и умею. Но тут совсем другое, тут не вероятности – тут абсолютная уверенность. Вроде дежа-вю, только направленное в будущее. И оно до сих пор всегда сбывалось. И всегда – всегда! – сначала Маришка на меня глядит. И взгляд у нее при этом… как бы это сказать попонятнее… не детский, вот. Это быстро проходит, она потом балуется себе, как будто ничего не было. А я просто открываю для себя кусочек будущего. Иногда еще немного для других.

– Интересные дела, – пробурчал Швед. – Слушай, а дочь тебе ничего такого связанного с Дозором не напророчила? Может, ты поэтому и отказываешься?

– Пока не напророчила, – угрюмо сказал Рублев. – Я бы не стал врать, ты меня знаешь. Просто решил… перестраховаться. Пусть подрастет, а там видно будет.

– А жена как? – не слишком тактично вмешался Ефим. – Она ж у тебя не Иная.

– А никак. – У Рублева странно дернулась щека. – Она ничего и не знает. Даже обо мне.

– Монстр ты. – Ефим вздохнул. – Два года уже маскируешься.

– Это нетрудно, – холодно заметил Рублев. – Будь я просто оборотнем – тогда да. Но я же маг. Метаморфоз у меня вот где. – Рублев продемонстрировал весьма убедительный крепко сжатый кулачище. – Я уже и не помню, когда в последний раз перекидывался. Да, честно говоря, особо и не тянет. Вон, с собачками иногда по траве поваляюсь, порычу, за загривки их потреплю, и довольно. Они-то все как надо понимают, не то что люди…

Швед залпом допил чай и в упор поглядел на Рублева:

– Ну, что же… Мы все поняли. Займемся тогда офисом. Так, Ефим?

– Нет проблем. – Ефим пожал плечами. – Риэлтор у меня на поводке. Правда, уйдет какое-то время на расселение, это к бабке не ходи. Да и денег, не знаю, хватит ли? Там больше десятка квартир, а Гоголевская – это центр, считай…

– Хватит денег, – буркнул Швед. – Нам за старый офис положена компенсация, Прага оплатит.

– Тогда и думать нечего. – Ефим на глазах повеселел. – Есть шансы управиться за неделю. Главное, чтобы квартиры для аборигенов быстро нашлись. А там – всем плюс одна комната, и выметутся как миленькие. Переезды я им опять же организую, концы остались. А вот дальше – ремонт, и это, братцы, такая гнусная штука, что любая магия бессильна: месяца три-четыре, никак не меньше. Пошли, шеф.

Швед молча встал.

* * *

– Ты чего машину-то не стопоришь? – Швед отвлекся от размышлений, в которые поневоле то и дело погружался, и легонько пихнул Ефима локтем в бочину.

– Ща, – сонно ответил тот. – Через шесть минут хороший «бээмвэ» проедет.

– А другие машины тебя не устраивают, что ли? – искренне удивился Швед.

– Не-а, – вздохнул Ефим. – Ну, нравятся мне «бэхи», что делать?

– Чудак-человек, – проворчал Швед. – Не все ли равно, на чем ездить?

Ефим поборол сонливость и с интересом воззрился на Шведа:

– Конечно, не все равно! Ты ж на «Баварии» у себя не ходишь?

– Не хожу, – подтвердил Швед, который уже все понял. – «Дюфур»! Только «Дюфур»!

– Вот видишь!

– Вижу… Понял я, понял. Вон она, твоя «бэха», тормози.

«А шести минут-то не прошло! – подумал Швед вскользь. – Просчитался напарничек!»

Ефим с непривычно серьезным лицом заработал, однако автомобиль и так уже начал притормаживать и жаться к обочине. Глаза у водителя, конечно же, были стеклянными.

– Все-таки твоя аналогия не совсем уместна, – продолжил Швед уже в машине, когда тронулись. – Яхта – это тот же дом, он должен быть своим в доску. Крепким, надежным и все такое. А что до машин – так мы на ней сейчас подъедем, выйдем и скорее всего никогда больше не увидим. Подъехать можно и на «Запорожце».

– Можно и на «Запорожце», – лениво согласился Ефим. – Но лучше все-таки на «бээмвэ».

– А если бы мимо «мерс» хороший проехал, ты бы его тоже не тормознул? – продолжал допытываться Швед.

– Не, «мерсы» тормозить нельзя, проблемы могут быть, – сказал Ефим совершенно серьезно.

– Проблемы? – несказанно удивился Швед.

– Мало ли кто там внутри? – пожал плечами Ефим.

– Погоди, – не унимался Швед. – Проблемы у нас? У Иных?

– Даже у нас. Ты не забывай, это столица. У нас, у Иных, правительство офис отобрало, понимаешь? И мы это схавали. Тебе охота встревать туда, где Лайка и Наримановну мигом с доски убрали? Только честно?

Швед нахмурился. Ему нечего было ответить. Совсем нечего.

– Вот и мне неохота, – подытожил Ефим. – Лучше скажи, куда тебя везти, потому что я лично поеду риэлторов ловить.

– Сейчас? – снова удивился Швед. – Вечером?

– Самое время, – хохотнул Ефим. – Сейчас обработаю, а утром как раз будут во всеоружии.

Швед задумался – а куда ему действительно ехать? Офиса больше нет, «Виктории» тоже.

– Слушай, а что с квартирами в Параджановском доме? Они еще наши или тоже отобрали?

– Куда они денутся? Их же я оформлял! – хмыкнул Ефим. – Дать ключ?

– Давай! Тем более ночью Симонов грозился подъехать.

Ефим покопался во внутреннем кармане и выдал три ключа на витом стальном колечке.

– Держи! Это от двери на этаж, а квартирные скорее всего не заперты. И кстати, можешь взять себе, у меня еще есть. Ты ж теперь шеф как-никак…

– Спасибо, – буркнул Швед. – Только я их лучше внутри оставлю, неохота с собой таскать.

Ситуация, когда Иные годами не пользовались ключами, была весьма распространенной. Дверь просто никогда не отпиралась, а домой и из дому ходили в Сумраке.

– Да как знаешь, – беспечно вздохнул Ефим. – Твои ключи, как нравится, так и поступай.

Швед вышел на площади Победы, около цирка. Ефим помчался дальше. Швед даже не ожидал, что тот вот так вот, с ходу и очень рьяно впряжется в работу, но в целом это было вполне в духе Ефима – заниматься делами без оглядки на время суток. Прежний глава Дневного Дозора ценил его в том числе и за это.

У спуска в подземный переход Швед невольно покосился направо, в сторону поворота на улицу Дмитриева. В двухстах метрах отсюда на ней располагалась квартира Лайка. Сколько там всего происходило еще совсем недавно… А парой кварталов дальше находилась та самая Гоголевская улица, на которой стоял Кошкин дом, будущий офис Дневного Дозора. С ним тоже было кое-что связано, но не в таком объеме, как с квартирой исчезнувшего шефа.

Отогнав воспоминания, Швед перешел через проспект и направился к Параджановскому дому. Он нашел в себе силы не повернуть головы, на этот раз налево, туда, где мерцал подсвеченный вход в ресторан – раньше это был вход в «Викторию», неофициальный клуб киевских Темных. Бывший клуб, разумеется.

Кто живет одним лишь прошлым, обычно не имеет будущего – напомнил себе Швед с грустным пафосом.

Доехать удалось только до седьмого этажа – на нажатие кнопки с восьмеркой лифт почему-то не реагировал. Вскоре Швед понял почему: вся площадка верхнего этажа для посторонних была недоступна. Лестница упиралась в монументальную металлическую дверь. Бряцая ключами, Швед по очереди отпер замки, шагнул через порог и сразу почувствовал, что в одной из квартир кто-то есть. И этот кто-то ждет именно его, Шведа.

Швед нерешительно замер. Что там Рублев ему пророчил? Что первым делом его, желторотого главу Дозора, попытаются отпрессовать Светлые. Как-то слишком уж быстро, елки-палки!

– Да входи уже! – донеслось из-за приоткрытой двери. – Топчешься, как грешник на сковородке.

В квартире было практически темно, но едва Швед ступил через порог в прихожую, в одной из комнат вспыхнул свет. Дверь Швед на всякий случай не стал запирать, просто притворил. Сумрак Сумраком, а так как-то спокойнее…

В комнате на широком диване перед огромной плазменной панелью сидел неопределенного возраста мужчина в серых брюках, серых носках и серой рубашке. Рядом с ним на диване лежал небрежно брошенный серый пиджак, а у входа в комнату Швед заметил пару туфель, для разнообразия черных.

Человек отложил газету, которую перед этим читал (между прочим, в полной темноте), снял старомодные прямоугольные очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. Плазма была выключена и не включалась довольно давно – обычно Швед отчетливо чувствовал нагрев недавно работавших электроприборов. Сейчас он не чувствовал ничего.

– Здравствуйте, – осторожно поздоровался Швед.

– Здравствуй, здравствуй, – проворчал Завулон. – Заждался я тебя уже. Проходи, садись, говорить станем.

«Ну, хоть не Светлые», – подумал Швед, опускаясь в кресло напротив дивана.

– Меня, я вижу, ты узнал, – сказал Завулон. – Тебя я, в общем, тоже помню. Это ведь ты Ямайца по темечку отоварил?

– Было дело, – сознался Швед. – Но это случайно вышло. Я растерялся… Ну и саданул. Не думал, что получится.

– Лайк в свое время говорил мне, что из молодых особые надежды возлагает только на Озхара и на тебя. Что стало с Озхаром, ты знаешь. Поэтому я ничуть не удивлен, что Инквизиция выбрала именно тебя.

– А я вот удивлен, – мрачно сообщил Швед. – Не по Сеньке шапка, это же очевидно.

– Почему ты так думаешь? – спросил Завулон с нескрываемым интересом.

Швед замялся, соображая, как получше объяснить все, что с недавних пор теснилось у него в душе, и наконец решил быть кратким:

– Я молод и слишком мало знаю.

– Как Иной? – переспросил Завулон. – Или как человек?

– И то, и то. – Швед криво усмехнулся. – Все равно что первоклассника назначить директором школы. Смешно же!

Завулон усмехнулся тоже:

– Прям так уж и первоклассника! Если продолжать ту же аналогию, ты тянешь не меньше чем на третий класс. Так что не прибедняйся.

Говорил Завулон вполне серьезно, но Швед все равно поднял на него удивленный взгляд.

– Вы… издеваетесь? – спросил он растерянно.

– Ничуть, – вздохнул Завулон. – Видишь ли, для Киева твоя история далеко не уникальна: когда Лайк исчезал в предпоследний раз, главой Дозора тоже был назначен не очень сильный и не особенно опытный Иной… не помню, как звали. Зато прекрасно помню, как он пытался называть меня коллегой и ненавязчиво перейти на «ты». В тебе я подобной фамильярности не вижу и в том числе и поэтому считаю выбор Инквизиции не таким уж и странным, тем более, будем откровенны, не особенно и богат нынче выбор. Так что, коллега, – Завулон произнес это слово с ироничным нажимом, – то, что ты нос не задираешь, это хорошо, но и прибедняться напрасно тоже не след. На Украине всегда было мало Иных, а в последние полвека так и вовсе… Если бы не Лайк и не Лариска – уж и не знаю, как бы все сложилось. И всегда украинский Дозор находился под негласным прикрытием Москвы. Подчеркиваю: не России, а Москвы. Кроме того, Лайк и его команда всегда помогали мне в особо щекотливых ситуациях, такая уж сложилась традиция. Поэтому…

Завулон сделал эффектную паузу и пристально поглядел на Шведа.

– Поэтому подчиняться будешь мне. Это понятно?

У Шведа с плеч свалился Эверест, за ним Чогори, а следом и остальные восьмитысячники.

– Ну, наконец-то, – пробормотал он с нескрываемым облегчением. – Я уж думал, самому придется велосипеды изобретать.

– Не придется, – сказал Завулон. – Но не жди, что я стану за тебя решать твои проблемы. Помогу наладить то, с чем ты сам не справишься, например, защиту на новый офис поставить. Но с текучкой бороться будешь сам. Да и вообще я вмешаюсь, если того будет требовать ситуация или ты начнешь чудить. Если ничего такого не замечу – сам крутись.

– Да мне и этого знания достаточно, – заверил повеселевший Швед. – Я боялся остаться наедине со всем этим…

– Любишь, когда есть надежда на большого дядю? – насмешливо спросил Завулон.

– Пока – да, – честно сознался Швед. – Детям естественно полагаться на взрослых.

– Взрослей побыстрее, – проворчал Завулон, вставая. – Бывай… коллега.

– А что, вы уже? – удивился Швед, вставая тоже.

– А чего мне тут торчать?

– Ну… – Швед пожал плечами. – Может, указания какие дать, задачи поставить…

– Задачу тебе уже поставили: Дозор поднять. Вот и поднимай. А указания… Пока не считаю нужным. Считай, я одобрил все, что ты начал. С офисом не тяни… да ты и не тянешь, вижу. Работай, короче. Адье!

Завулон взял с дивана пиджак, облачился, надел у выхода в прихожую туфли, шагнул за порог комнаты, а в следующий миг его не стало. Не стало здесь и сейчас – он ушел куда-то в Сумрак, достаточно глубоко, чтобы Швед тут же его потерял.

– Ф-фу-ух! – Швед расслабленно повалился в кресло.

Напряжение действительно отпустило его, едва стало понятно, что он не предоставлен самому себе, что за ним наблюдают сильные Иные и в случае чего придут на помощь.

Швед прекрасно сознавал, что по складу характера он – номер второй. Типичная особь-бета. И ощутив себя не на самой верхушке пирамиды, а чуть пониже, сразу успокоился, потому что это было его место – привычное и желанное.

Минут пять он бродил по квартире. Прикинул, где будет спать, нашел чистые простыни и наволочку, потом заглянул в санузел и убедился, что вода не отключена, как это частенько в последнее время бывает. Открыл дверцу холодильника – выходить ему определенно никуда не требовалось, в доме имелось и чего поесть, и чего выпить.

«Ну и здорово», – подумал Швед, плюхаясь на место, где недавно сидел Завулон, Великий Темный Иной. Как ни странно, ничего особенного Швед не ощутил – ни в прямом, ни в переносном смысле.

То, что резервные квартиры содержались в чистоте и порядке, скорее всего заслуга Ефима. Умеет наладить дело, не отнять. К тому же Ефим и сам тут часто гостит, Швед знал это. После отъезда родителей в Израиль в оставшейся Ефиму квартире все время ошивался кто-нибудь из дальних родственников. Не выставишь же их? Поэтому Ефим преспокойно пользовался запасным аэродромом. Какая-нибудь соседка снизу наверняка и убирается тут регулярно, и холодильник наполняет, и белье стирает. Разумеется, не задаром. И правильно, разве нет?

Швед нашарил пульт от плазмы, но даже включить ее не успел: на лестничной площадке резко тилинькнул звонок.

«Эх-ма, а я про дверь-то совсем забыл!» – спохватился Швед. Впрочем, он знал, кто это: Симонов из Винницы пожаловал.

– Входи, открыто, чего трезвонишь, – крикнул он, и наружная дверь негромко хлопнула. Потом отчетливо лязгнул то ли замок, то ли запор, а еще через несколько секунд в комнату ввалился радостный Симонов. Уронив сумку на пол, раскинул руки в стороны.

– Привет Синдбадам-мореходам! – воодушевленно проорал он и кинулся обниматься.

От Симонова явственно пахло водкой: в поезде он, сто процентов, не книжку читал.

– Привет, привет, – буркнул Швед, освобождаясь. – Пошли на кухню, накатим за встречу.

На это Симонова уговаривать никогда не приходилось: накатить он был готов всегда и везде. И, к некоторому сожалению, со всяким. Швед полагал, что иногда неплохо бы быть и поразборчивее.

Швед сразу дал понять: никаких громких загулов сегодня не намечается, и Симонов, что отрадно, осознал это без ненужных возражений. Еще порадовал тот факт, что даже легкая добавка к уже потребленному не сделала разговор бессмысленным, поэтому Швед сразу принялся выяснять, что и как обстоит в Виннице. Симонов стал охотно рассказывать, иногда с излишними подробностями, но в целом вполне по делу. Швед периодически подхлестывал его продуманными вопросами. К сожалению, ничего нового или просто полезного выудить из Симонова не удалось – ситуация у них до смешного напоминала все то, что сам Швед обнаружил по возвращении в Николаев.

Можно было смело предположить, что по всей Украине точно так же.

Швед уже собрался было перейти к более насущному – завтрашним планам, но помешал мобильник.

Как всегда, Швед почувствовал звонок за секунду-другую до того, как он раздался. И еще до нажатия кнопки с зеленым телефончиком новоявленный глава киевского Дозора понял, что разговор предстоит неприятный.

Хотя бы потому, что звонил Светлый Иной.

– Слушаю! – ответил Швед. Сухо, но собранно.

– Дневной Дозор? – осведомился собеседник напористо.

– Допустим, – не стал отпираться Швед, хотя сам считал, что организовать еще ничего не успел.

– Виктор Гаркуша, Светлый Иной, Ночной Дозор Киева. Требую присутствия вашего оперативника, хотя бы одного. Немедленно.

– Сейчас? Ночью? – озадачился Швед.

– А когда, по-вашему, работает Ночной Дозор? – с неприкрытой иронией отозвался Светлый.

Что ж, резонно.

– А по какому поводу? – решил уточнить Швед.

У него еще и сотрудников-то не имелось, если не считать Ефима. Даже Симонов вроде как не в счет – этот вовсе не киевлянин.

– По поводу того беспредела, который творят в городе распоясавшиеся Темные, – мрачно сообщил Светлый. – И советую заготовить вазелин, – добавил он уже без всякой иронии.

Швед растерялся, но всего на пару секунд.

– Погодите, – сообразил он. – А откуда у вас этот телефон?

– Поступил по официальным каналам. Я ведь с дежурным говорю? С дежурным по городу от Дневного Дозора?

«Пропал номер», – понял Швед.

– Не совсем. Дневной Дозор еще не функционирует… во всяком случае, патрульная служба пока не возобновилась.

– Меня это не волнует. Выявлен факт браконьерства. Присутствие Темных обязательно.

– Куда ехать? – просто спросил Швед, потому что людей (или Иных), изъясняющихся настолько по-канцелярски, не переспоришь. Бессмысленно с ними препираться. Номер мобильного Светлым скорее всего слила Инквизиция, никогда в этом смысле особо не церемонившаяся. И потом, раз заступил на такую неблагодарную должность, стоит учесть, что рабочий день отныне длится ровно двадцать четыре часа. И выходных в ближайшее время не предвидится.

– Метро «Героев Днепра». Любой выход.

– Это где такой круглый… – Швед помедлил, подбирая нужное слово, но так и не подобрал. Поэтому произнес то, что первым пришло на ум: – Котлован?

– Колодец, – поправил Светлый. – Буду ждать в его центре.

– Ждите, – вздохнул Швед, дал отбой, взглянул на Симонова и безрадостно сказал: – Поехали…

К его удивлению, Симонов не возразил. Только налил по сотке и деловито предложил:

– Ну, на ход ноги!

Швед молча кивнул, выпил и встал.

«Жаль, метро уже закрыто, – подумал он, пока Симонов запирал двери. – Опять придется машину ловить. Как же я этого не люблю…»

Однако им повезло: внизу на проспекте, прямо напротив дома стояло такси. Водитель, включив свет в салоне, то ли деньги считал, то ли книгу перелистывал – чем-то был занят и глядел куда-то вниз, под руль.

Швед постучал в полуопущенное стекло костяшками пальцев. Таксист вопросительно поднял голову.

– Свободен? – спросил Швед, наклоняясь.

– Вообще-то я уже закончил, – с сомнением протянул он. – А куда вам?

– На «Героев Днепра».

– О! – Таксист оживился. – Садитесь! Я на Минской живу, подкину.

Кивнув Симонову, Швед уселся рядом с водителем и хлопнул дверцей.

С некоторых пор Швед чувствовал себя уютнее, когда простенькие житейские дела удавалось решить без помощи магии.

Таксист резво стартовал в сторону Лукьяновки, и вскоре Швед потерялся, поскольку недостаточно хорошо знал эту часть Киева. Снова сориентировался он только на Оболонском проспекте. В общем, домчали мигом. Швед расплатился, и они с Симоновым вышли – как раз напротив спуска в подземный переход.

– Ты дорогу чистил? – поинтересовался Симонов. – Быстро как-то доехали.

– Не чистил, – ответил Швед. – Зачем? Ночь на дворе! Что, и ночью должны быть пробки?

Симонов неопределенно пожал плечами.

Спустились в пустынный переход и вскоре оказались на круглой, утопленной в грунт площади – эдаком подобии бассейна без воды. В центре действительно маячили два плохо освещенных силуэта. И кажется, кто-то еще лежал у их ног. Двое стоящих были Светлыми Иными и не скрывали этого. Лежащий Иным не был точно, а человеком, кажется, уже перестал быть.

Швед мрачно скрипнул зубами.

Подошли. Назвались.

– Явились, – проворчал тот, что постарше – на вид одних лет со Шведом. – Не запылились…

Швед не ответил на колкость. Он наскоро прощупал труп простеньким сканом – а на асфальте лежал труп, в этом не оставалось сомнений.

– Не понял! – озадаченно произнес Симонов, несомненно, проделавший то же самое.

По правде говоря, Швед ожидал, что труп окажется жертвой вампира-браконьера, как это обычно и случалось, когда Темных срочно вызывали Ночные Дозорные. Оборотни сегодня точно отпадали – после них от добычи мало что остается, а тут тело человека на вид казалось неповрежденным. А вот от ауры не осталось ни малейших следов.

Люди умирают не сразу. Организм, в том числе и мозг, даже если сознание уже провалилось в яму беспамятства, еще какое-то время живет. По мере того как жизненные процессы замедляются и замирают, бледнеет и гаснет аура. Долго, иной раз до нескольких часов. Иногда быстро – минут за пятнадцать, но остаточные следы ауры все равно нетрудно заметить даже через несколько суток.

У лежащего не просматривалось ни малейших следов ауры, как у манекена в витрине любого магазина одежды. Да что там, даже у манекенов, случается, можно разглядеть слабенькую ауру, но только если на них надеты вещи, которые уже успели примерить люди, и, естественно, видится наведенная аура этих самых людей.

Швед с Симоновым переглянулись и одновременно присели у жертвы. Привычно взяв труп за подбородок, Швед откинул его голову назад, насколько это было возможно, и внимательно осмотрел шею. Потом еще и потрогал ее.

Ни малейших следов укуса. Труп выглядел вообще неповрежденным и был еще теплым, что редко случается после вампирских нападений. Лишенная крови жертва коченеет практически моментально, поскольку вместе с кровью вампир высасывает и жизненную энергию жертвы. Если кровь выпивается без остатка (а такое постоянно случается при групповых нападениях), то и жизненной энергии в трупе почти не остается. Опять же – почти.

Но в сегодняшнем случае кровь осталась там, где ей и полагалось находиться, – в венах, артериях и прочих капиллярах. Естественно, кровоток прекратился, и сама кровь уже начала густеть, но если от чего этот человек и погиб, то точно не от кровопотери. Зато жизненной энергии не осталось вовсе.

Это странно: кровь и жизненная энергия связаны неразрывно. Не бывает так, чтобы одно пропало, а второе осталось. Случается, что крови вампир возьмет совсем немного, а энергию выпьет всю, – это факт. Но так, чтобы кровь не тронули вовсе, а от энергии даже следов не осталось, – не бывает точно.

«Обычно не бывает, – поправил себя Швед. – Мне, как всегда, везет – сталкиваюсь с неизвестностью. И, дьявол все это разрази, не с кем посоветоваться и не у кого спросить – а сталкивались ли с таким раньше? В мире почти все уже когда-нибудь происходило».

Потом Швед вспомнил о том, что у жертв вампиров на лице обычно застывает выражение блаженства и умиротворения – результат действия Зова. Жертва умирает счастливой. У лежащего на асфальте мертвого парня никакого блаженства на лице не наблюдалось. Наоборот, он выглядел так, словно перед смертью испугался. Не скажешь, чтобы смертельно, но достаточно сильно. Тем не менее то, что его напугало, в итоге его все же убило.

– Что скажешь? – тихо спросил Швед у присевшего рядом Симонова.

Тот поджал губы и недоуменно передернул плечами:

– Нечего мне сказать… Ничего подобного не встречал. Ауры нет вообще… Укуса нет…

– Ну что, насмотрелись? – вмешался Светлый, тот, что звонил, Виктор Гаркуша. – Итак, мы имеем несанкционированное нападение Темного Иного на человека. С летальным исходом. Ночной Дозор Киева требует от Дневного Дозора незамедлительно начать расследование, выявить виновного и в кратчайшие сроки передать его Трибуналу.

– Ишь, какой шустрый, – сердито сказал Швед, поднимаясь с корточек в полный рост.

– Не понял? – озадаченно протянул Гаркуша. – Я что-то неясно объяснил, Темный? Или к начальству твоему обратиться?

Симонов обидно заржал. В другое время Швед бы его одернул, но сейчас нагловатый Светлый действительно слегка зарвался. Следовало щелкнуть его по носу.

Дело в том, что Швед не любил выпячивать собственные должности и заслуги, поэтому, представляясь, назвал только имя. Светлые полагали их с Симоновым простыми Дозорными и вели себя соответственно, как привыкли. Однако с шефом Дневного Дозора, даже таким неопытным и желторотым, как сегодняшний Швед, определенно следовало общаться попочтительнее. Место таки слегка красит человека, сколько ни утверждай обратное.

– Ты к начальству уже обратился, Светлый, – негромко сообщил Швед. – А теперь слушай сюда и мотай на ус, как говорят у нас на юге. Ты тут что-то говорил о нападении Темного Иного на этого вот беднягу?

– Ну да, – недоуменно подтвердил Гаркуша. Похоже, он не очень понимал, что происходит.

– А из чего это, собственно говоря, следует?

Светлый продолжал недоумевать:

– То есть как это из чего? Типичное вампирское нападение, жертва лишена жизненной энергии…

– Ты видел следы укуса? – перебил его Швед.

– Да что там смотреть, все понятно же!

– Видел или нет? – вторично спросил Швед.

Гаркуша замялся.

– Ну, не видел еще, а что?

– А смотрел?

– Да что тут смотреть? – взорвался Гаркуша. – Не виляй, Темный!

– Так посмотри, болван! – рявкнул в ответ Швед и тут же перехватил одобрительный взгляд Симонова. Симонов прямо-таки лучился: порка незадачливых Светлых Дозорных нормального Темного всегда порадует.

Светлые переглянулись и присели над трупом. Осмотрели шею и принялись озадаченно шушукаться.

«Странно вообще, – подумал Швед, несколько удивляясь. – Что за халатность в Дозоре? Мы с площади Победы ехали минут двадцать, не меньше. Неужели им не пришло в голову осмотреть труп тщательнее?»

Однако это уже были проблемы Ночного Дозора.

– Найдете следы магического воздействия, потрудитесь сообщить, – ехидно посоветовал Швед. – Адье!

Перед тем как удалиться, он хотел прощально помахать рукой и даже уже поднял ее и согнул в локте. Однако не успел – рядом открылся портал. Из портала в «бассейн» шагнули еще двое Светлых. Одного Швед раньше, кажется, видел, но имени не знал или не помнил. А вот второго не узнать было невозможно – пожаловал шеф Ночного Дозора Киева Александр фон Киссель. И в отличие от своего свежеиспеченного Темного коллеги он был старым, матерым и сильным магом и, бесспорно, занимал свое место по праву.

– Погоди, Швед, – подал голос незнакомый маг. – Успеешь еще слинять.

Пришлось остаться. Симонов как-то очень естественно переместился за правое плечо Шведа, с одной стороны, вроде как поддерживая и подпирая шефа со спины, а с другой – наполовину прячась.

– Гожу, – сказал Швед нейтрально. С фон Кисселем магам второго уровня шутить или иронизировать не рекомендовалось. Однозначно.

– Я приношу официальные извинения за действия патрульных Ночного Дозора, – спокойно произнес Светлый. – Человека убил, конечно же, не вампир. Однако вызвали вас не зря.

«Вот могут же общаться по-человечески, – подумал Швед с легкой тоской. – Могут, когда хотят. Жаль, что хотят очень редко».