Текст книги "Война за мобильность: Никто, кроме нас"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ МОДУЛЬ СОЮЗА, ПРОЕКТ «КВАЗАР»
Галактика-2, система Тахир, четвертая планета (Тахир-4), стационарная орбита

1

Спецы-лингвисты завершили работу глубокой ночью. Язык аборигенов Тахира-четыре (точнее, язык жителей нужного побережья) перестал быть загадкой. Среди захваченных десантниками пленников оказалось двое иностранцев; их нативные языки лингвисты тоже на всякий случай освоили и вогнали гибкие переводческие программы вместе с накопленными словарями в жадную память машин-трансляторов. Конечно же, не только пленные дали материал для изучения: не меньшую роль сыграл перехват местных радио– и телепередач.

Одновременно с лингвистами работали и другие аналитики, конструирующие живые модели экономического, политического и культурного устройства государства, на территории которого нашлось захоронение исполинов. Новая раса предстала перед объединенным знанием союза обычной новой расой, никаких особенных отклонений от базовых теорий и статистических наработок. Примечательным в аборигенах Тахира было лишь одно: они стали первой иногалактической расой, с которой столкнулся союз. Поначалу многие внутренне робели – а ну как в неведомо на сколько бесконечностей удаленной от родных мест галактике разум окажется иным? Столь же бесконечно чужим и далеким? Но нет. Природа оказалась последовательной: ни биологи, ни социоисторики, ни экономисты так и не столкнулись в первые дни с чем-либо принципиально отличным от всего, им уже известного. Тахир вполне мог находиться и в одной с союзом галактике, по крайней мере никого бы он там не удивил. Впрочем, если именно сюда провесили нуль-коридор исчезнувшие исполины – стоит ли удивляться? Большинство рас союза в первую очередь интересуются мирами, похожими на собственный дом. Просто расы союза до сих пор применительно к понятию «дом» оперировали планетами, а раса конструкторов коридора, похоже, считала домом всю галактику. И как знать, одну ли?

Дальнейшие планы союза были просты: обращение к правительству прибрежного государства, а затем вторжение, поскольку никто не сомневался, что аборигены откажут пришельцам в праве безнаказанно грабить их недра. Кое-кто считал обращение напрасной тратой времени, тем более что имидж пиратов какие-либо обращения в общем-то исключал, однако командующий флотом адмирал Фисуненко остался непреклонным: истинным корсарам во все времена не была чужда своеобразная честь. Обращению быть.

Текст был составлен давным-давно; этой ночью он был переведен на местный язык и записан в видео-, аудио– и криптовариантах. Состоявшееся раним утром совещание в конечном итоге свелось к обсуждению способа, каковым сие сообщение будет доведено до правительства прибрежного государства, условно названного, кстати, Клондайком. Вполне понятно почему.

Саню Веселова тоже вызвали на это совещание.

Он не замедлил явиться по вызову – хмур и мрачен. Кроме того, Саня совершенно не выспался, что тоже не добавляло настроения и не красило мир в праздничные цвета. Приходилось до ломоты напрягать челюсти, дабы не зевать во всю варежку перед людьми, еще недавно казавшимися высоким и недостижимым начальством.

Первые приступы робости и юношеский пиетет перед оным начали потихоньку покидать Саню. В конце концов искатель Веселов делал важное в рамках миссии дело, и большею частью делал толково. Не его же в конце концов вина, что аборигены так быстро пронюхали об искателях у захоронения и отважились атаковать, убив одного водолаза-свайга. Прикрой Эберхартер водолазов получше, может, и не случилось бы этой в высшей степени бессмысленной жертвы. Хотя Эберхартер тоже ведь не бог и не самодержец: оставить корабли на орбите ему скорее всего приказали.

Странные иногда сверху поступают приказы. Взять этот же случай. На кой ляд, спрашивается, охранение, если оно болтается на орбите, в то время как охраняемые ковыряются на поверхности планеты? Получается, что Эберхартер охранял искателей от угрозы извне, из космоса, а не от аборигенов? В итоге внутреннюю угрозу все дружно прохлопали. Уповали на неожиданность и техническое превосходство. И допрыгались. А казалось бы – вспомни историю, вспомни, как на месте аборигенов Тахира были сами земляне! Как тогдашний союз высокомерно полагал людей дикарями и как получал, бывало, от упомянутых дикарей по сусалам по полной программе. На Волге, на Пламмере-12, в окрестностях многострадальной Тау Хромой Черепахи…

История имеет свойство повторяться. И всегда развивается по спирали.

– По спирали, – пробормотал Саня. – Все по спирали…

И – очень непоследовательно и не ко времени мысленно скаламбурил:

«Удачу – поспирали. Сон – поспирали. Жалованье, того и гляди, тоже сопрут…»

Абсолют, не в пример Сане, выглядел свежим и бодрым. Лишь красноватые и едва заметно припухшие глаза главаря «хозчасти» свидетельствовали, что бойцам невидимого фронта тоже не приходится отлеживать в безделье бока.

– Все собрались? Кого еще ждем? – справился начальник штаба флота и одновременно ученик адмирала Фисуненко Григорий Харшавин, капком, как именовали на флотах капитан-командоров. Референт-ординарец тут же услужливо зашептал что-то ему на ухо.

Фисуненко мрачно оглядел собравшихся в зале заседаний, особенно тех, кто расположился за низким круглым столом.

Тут присутствовали и научники, и искатели в лице Сани с Шулейко, и руководство базы – пара неотличимых друг от друга цоофт, и глава пилотов азанни, и первейший водолаз-свайг, и охрана (Эберхартер с заместителем), и незнакомые Сане верзилы, одетые пестро и разношерстно.

С полминуты Фисуненко и Харшавин шептались; потом адмирал сделал знак Абсолюту, и тот, обойдя вокруг стола, приблизился. Фисуненко стал что-то выспрашивать у Абсолюта; Саня совершенно отчетливо прочел ответы по губам: сначала «Да», потом решительное «Нет!».

Наконец за столом воцарилась тишина, и Харшавин церемонно встал.

– Уважаемые господа союзники, господа офицеры! Времени у нас не так много, поэтому заранее прошу не затевать бесплодных дискуссий. В ближайшее время нам предстоит решить: каким именно способом мы проинформируем правительство Клондайка о своих претензиях на захоронение. По мнению большинства ответственных лиц, не только находящихся здесь, но и из числа руководства доминанты, претензии наши должны носить ультимативный характер и должны быть высказаны с позиции силы, хотя это и противоречит многочисленным актам межрасового права и некоторым уложениям кодекса высших рас. Собственно, вариантов у нас немного: обращение по местной информационной сети, по местной трансляционной сети, предпочтительнее в видеорежиме, письменная нота. Вот, пожалуй, и все.

– Телевидение не пойдет, – сухо заметил Абсолют. – Дело должно решиться на высшем уровне, без огласки, шума и неизбежной паники в народе. Так что второй вариант отбраковывается сразу.

– На сеть я бы тоже сильно не рассчитывал, – подал голос кто-то из научников. – Ручаюсь: если наш ультиматум поступит из сети, местный президент, а точнее, его команда, сначала сочтут это глупым розыгрышем или банальным хулиганством. Ну, или провокацией кого-либо из соседей на худой конец.

– Тогда остается старый как мир, тысячелетиями проверенный вариант, – развел руками Харшавин. – Парламентер. Живой и зримый парламентер. Желательно в сопровождении соответствующего эскорта.

– Думаете, его к президенту подпустят? – проворчал Эберхартер с сомнением. – Там же охрана, телохранители, то-се…

– А вот это уже должно волновать собственно парламентера. Нас же должно волновать другое: выбор такого парламентера, который прорвется через любые кордоны.

Фисуненко с неудовольствием покачал головой, одновременно поджав губы.

– Что такое, Дмитрий Степанович? – напрягся Харшавин.

Некоторое время адмирал глядел в столешницу, потом поднял тяжелый взгляд на присутствующих.

– Детство какое-то… – сказал он глухо. – Несерьезно.

– Действительно, – поддержал его Абсолют. – Не забывайте, мы же пираты, подонки без чести и совести. Давайте прикинем: как на нашем месте поступили бы настоящие пираты?

– Что тут думать? – Галакт-свайг шевельнул роскошным цветным гребнем на голове. – Долбанули бы по всем кораблям в районе захоронения, шарахнули бы по побережью, чтоб распугать туристов… И спокойненько разрабатывали бы само захоронение. Кто суется – со всех калибров, без расспросов и сентенций…

«Ишь ты! – подумал Саня. – Разошелся! Хотя понять можно: сам свайг не военный, а уже потерял подчиненного».

– Ага, – ответил Фисуненко, не скрывая иронии. – А президент местный тем временем отдает приказ «ядерная атака» и на шельф валятся атомные бомбы, которые мы, между прочим, сбить-то еще можем, да только поможет ли это нам?

– Между прочим, тоже выход, – вновь встрял представитель научников. – Ну, взрыв, ну и что? А то наши персональные комплекты не позволяют полноценно работать в эпицентре взрыва!

– Но не в момент же взрыва! – возразил Харшавин.

– Не в момент, – подтвердил научник. – Сразу после. Местные после взрыва в интересующий нас район ни в жизнь не сунутся. Что и требуется.

– А если они не станут сбрасывать бомбы, что тогда? – резонно вопросил Фисуненко.

– Тогда вообще проблем нет. Периметр, наружная техноблокада, желательно прикрытие крейсера сверху. Можно двух, – меланхолично ответствовал научник.

Попросил слова представитель руководства базы, галакт-цоофт:

– Я что-то не пойму, мы хотим выглядеть красиво или хотим добиться успеха? – защелкал и засвистел он в нагрудный транслятор, воспроизводящий птичью речь в виде стандартного синтезированного интера. – Зачем нам местный президент? Неужели мы не можем просто прийти и взять, по праву содружества сильных и развитых рас? К чему оглядываться на дикарей?

– К тому, уважаемый коллега, – мягко пояснил Абсолют, – что в случае успешных переговоров с правительством Клондайка мы сможем обойтись без столь нежелательного шума. Наша задача – сделать все максимально тихо и незаметно, чтоб ни бит информации не просочился к имперцам. Устроить тут бойню с ядерными взрывами – значит чуть ли не открытым текстом выдать местоположение захоронения. И не надо говорить, что шат-тсуров в этой галактике нет. Зато тут есть несколько тысяч фактически отрезанных от дома исследователей и несколько десятков тысяч солдат, среди которых вполне могут оказаться вражеские агенты.

– В общем, – неожиданно для себя выпалил Саня, – придется…

За столом мгновенно стало тихо; все присутствующие обратили взгляды на новоиспеченного бригадира искателей.

– Продолжайте, продолжайте, – велел Фисуненко запнувшемуся Сане.

– Придется украсть президента, доставить его сюда. Дабы воочию убедился, что это не розыгрыш и не сетевая шутка, продемонстрировать наши возможности… Пригрозить, возможно…

– Должен заметить, весьма здравая идея, – поддержал Абсолют. – Я как раз хотел предложить практически идентичный план.

– У вас и такой план имеется? – покосился на него Фисуненко.

– Разумеется. – Абсолют машинально приосанился. – Кстати, напоминаю, что у нас мало времени.

– Отчет, который мне предоставили два часа назад, это полная и окончательная версия? Или будут дополнения и уточнения? – спросил командующий.

– Отчет окончательный, с момента его подачи аналитики больше не обрабатывали поступающие сведения.

Фисуненко кивнул и обратился к кому-то из верзил:

– Журра! Вы готовы к подобным подвигам?

Один из обряженных в разномастные комбинезоны вояк вскочил:

– Мы всегда готовы, господин адмирал!

– Тогда запрягайте, капитан. Сценарий «Кобра». К полудню президент Клондайка должен пребывать на борту «Огастеса Флинна», целехонький, вменяемый, в блестящей упаковочке и при подобающей свите. К выполнению приступить через час.

– Ай-ай, сэр! – изображающий пирата капитан малого атмосферника «Атлантика» Йожеф Журра акцентированно отдал честь, кивнул кому-то из своих и в сопровождении совершенно неотличимых с виду типов торопливо покинул зал заседаний. Саня проводил их не очень веселым взглядом и подумал:

«Ох, не завидую я президентской охране…»

– Вот и решили, – прошипел в транслятор свайг.

В словах его содержалась определенная доля иронии: адмирал флота вторжения фактически решил вопрос единолично, не спрашивая мнения присутствующих. И если в отношении собратьев адмирала по расе галакты претензий явно не имели, то тот факт, что мнением свайгов, цоофт, азанни и научников-а'йешей военные хомо довольно бесцеремонно пренебрегли, галактов, конечно же, напряг.

Но не слишком: самую-самую малость. К нахрапистости молодой расы союзники за несколько веков успели привыкнуть.

2

После совещания Саня решил идти досыпать, да не тут-то было. Его с Васей Шулейко перехватил Абсолют со своими молодчиками

– Веселов! Поздравляю, ты идешь на захват президента вместе с военными, – сообщил Абсолют, неожиданно переходя на «ты».

– Я? – опешил Саня. – А зачем?

Спецагент поглядел ему в глаза, внимательно и цепко, даже можно сказать – оценивающе.

– А что? Боишься? На Табаске ты вроде не боялся.

– Нет, не боюсь, чего тут бояться, – пожал плечами Саня. – Скорее продолжаю удивляться…

Бояться тут и правда было особо нечего. В первые ряды военные его все равно не сунут, а от шального импульса (пардон, пули, если учесть уровень развития аборигенов Клондайка) убережет пустотный комплект. После обнаружения коридора и нечаянного вояжа в чужую галактику Саню вообще трудно было чем-нибудь испугать.

– Правильно. Бояться нечего. Давай к седьмому шлюзу, оттуда сейчас бот на «Атлантику» стартует.

– И все-таки, – не унимался Саня, – какой смысл посылать меня? Не понимаю.

– А ты не думай об этом, – посоветовал Абсолют. – За тебя есть кому думать. Меньше знаешь – слаще спишь.

– Вот поспал бы я с великим удовольствием, – проворчал Саня.

– В полете покемаришь, время будет, – обнадежил его Абсолют. – Давай, давай, доминанта тебя не забудет. Василий, вы возьмете на себя обязанности бригадира поисковой группы на время отсутствия.

– Да какие тут обязанности? – хмыкнул Вася. – Поиск-то прекращен.

– Тем более, – не очень логично закруглился Абсолют и снова обратился к Сане. – Давай беги, бот вот-вот стартует.

Изрыгая средней тяжести проклятия (не очень громко, чтоб никто не слышал), Саня поплелся к транспортеру в шлюз-зону. Странности продолжались.

Сначала назначение бригадиром, потом шокирующий рассказ научников о Санином лике над родным Волинском и на генераторе нуль-коридора, теперь вот непонятный посыл в десант, операцию по определению военную. А военные отнюдь не склонны таскать за собой балласт, каковым, вне всякого сомнения, явится новоявленный искатель-бригадир.

У седьмого шлюза Саня нос к носу столкнулся со второй «жертвой» артефакта: капитаном Маримуцей. Вторым, удостоившимся сомнительной чести запечатлеться в небесах родной планеты и на генераторе работы исполинов. И флаг-лейтенант Раджабов отыскался здесь же. Старые знакомцы по заварухе у Пронга-тридцать… При виде Веселова оба оживились.

– Саня! – воскликнул Маримуца. – Привет!

– Здравствуй, Дариуш! Привет, Рафик!

Поручкались.

– Ты куда?

– Да это… – Саня замялся. Наверное, болтать об операции не стоит. Даже знакомым. – Командировка…

– Погоди. – Маримуца пытливо взглянул Сане в глаза. – Ты к боту на «Атлантику»?

– Да.

Взгляд Маримуцы стал еще пронзительнее.

– А потом?

– А потом – как прикажут, – попытался выкрутиться Саня.

Тут из шлюза показался низкорослый «пират» при оружии и пустотном комплекте:

– Эй, балласт! Давайте на борт, живо! – осклабился он. – Старт через восемь минут.

– Я те дам, балласт! – беззлобно буркнул Маримуца, безошибочным чутьем офицера распознавший солдата. – Звание?

– Заслуженный корсар доминанты, – низкорослый продолжал весело скалиться во все тридцать два зуба.

– Значит, рядовой, – фыркнул Маримуца. – Эй, корсар, перед тобой целый капитан, между прочим! И флаг-лейтенант в придачу.

– Ой, как страшно, – заслуженного корсара было трудно смутить. – Прям, дрожу весь. Давайте, давайте, господа офицеры, шевелите копытами, меня мой атаман в палубу вотрет, если еще минуту промедлим.

– Бардак, – пожаловался Маримуца Рафику.

Однако подобные вольности, невозможные в другое время, в пиратском флоте вторжения допускались и даже вяло поощрялись. Вяло, потому как субординацию и прочую воинскую дисциплину в одно мгновение из служивых не выбьешь.

Спустя несколько минут Саня и соратники по подвигам на Табаске уже пристегивались в нишах транспортного бота. Среди остальных пассажиров угадывалось несколько старших офицеров и десяток солдат, но одеты все были, разумеется, кому как вздумается. Кроме того, показалось, что хмурого типа в крайней по левому борту нише Саня пару раз встречал во владениях Абсолюта. Если действительно так – значит, соглядатай.

«Ну и фиг с ним, – подумал Саня с неожиданным ожесточением. – Чего мне бояться? Заданий мне никто не давал, ответственности никакой… Пока».

Вот именно. Пока. А если вспомнить непонятную связь Сани и финишного генератора, так и вовсе неудивительно, что Абсолют отрядил специального человека – спецслужбы предпочитают приглядывать за своими клиентами.

А вскоре бот стартовал, и Саня отвлекся от размышлений. Отвлекся по тривиальному и весьма уважительному поводу: просто заснул.

Растолкали его уже на борту «Атлантики».

– Эй, балласт! – все тот же низкорослый улыбчивый солдат потряс Саню за плечо. – Полундра, приехали!

Саня проснулся мгновенно, как всегда. Потянулся к ремням, но они уже были отстегнуты – видно, разбудивший его солдат постарался.

Он протянул Сане руку; искатель с громким шлепком ухватился за нее и встал.

Бот приняли в шлюз тактического ангара, где в промежутках между боями отстаивались разведчики и истребители в ожидании мелкого ремонта, а во время боев малые корабли и боты дозаправлялись и пополняли боезапас.

– Вагнер! – послышалось откуда-то из-за бота.

– Я! – отозвался низкорослый.

– Искателя сдай в когорту Скотча! Орамус велел!

– Якши, дост! Сдам! – пообещал Вагнер и подмигнул Сане:

– Пошли, балласт!

Маримуцы и Раджабова нигде не было видно – должно быть, их уже увели. В какую-нибудь другую когорту.

И только тут Веселов осознал: его намереваются сдать под начало Скотча. Неужели того самого? Бывшего гида «Экзотик-тура» на Табаске?

«А ведь похоже на то! – подумал Саня, окончательно стряхивая остатки дремы. – Сначала Маримуца с Раджабовым, теперь Скотч… Нас что, снова собирают до кучи? Но зачем? Мы же все спецы каждый в своей области, какой смысл формировать боевую группу из случайно столкнувшихся на Табаске людей? Пусть даже эти люди в свое время сумели выкрутиться из практически безвыходной ситуации…»

3

Пехтура оказалась народом весьма шустрым: едва Маримуца и Раджабов дошли до штаба, началось экстренное совещание. Заседали недолго, среди бывших десантников и спецназовцев не нашлось любителей без толку болтать. Задача перед «пиратами» стояла простая: найти где-то там, внизу, президента Клондайка и захватить его в плен. В сущности, собравшиеся лишь распределили роли в давно проработанном плане.

Местоположение президента было известно: загородная резиденция килоунах в ста к юго-востоку от столицы. План не казался невыполнимым, да и вообще был достаточно прост: крейсер входит в атмосферу и зависает над заданным местом; затем высаживает наземный Десант. Для вящего впечатления решили не пользоваться камуфляжем, пусть аборигены потрепещут перед могуществом пришельцев из соседней галактики. Двухсот человек по идее должно было хватить – ведь это две полноценных роты, с поддержкой мобильной артиллерии (в каждом взводе по четыре орудия против обычных двух), воздушной поддержкой (истребители и штурмовики будут прикрывать и крейсер, и высаженный десант от авиации противника – хоть она и исключительно атмосферная, а шороху наверняка способна навести, если зевнуть атаку). Но счет ворон и шапкозакидательские настроения среди «пиратов» были не в чести: здесь собрался народ стреляный и бывалый. Профессионалы.

Двадцати минут хватило, чтобы расписать операцию пошагово; аналитики как раз подкинули достаточно точные координаты резиденции и первичный анализ организации президентского охранения.

Маримуце и Раджабову, а также еще нескольким офицерам «Атлантики» выпало изображать почетный эскорт при парламентере – если президент не станет дурить и покорится, как сформулировал капитан крейсера, обстоятельствам неодолимой силы. Парламентером шел мрачноватый тип, несомненно, представляющий разведку.

Выброску решили проводить комбинированную: и посредством гравилифтов, и ботами.

К выполнению приступили сразу же по окончании совещания.

Дариуш Маримуца за почти пять лет военной службы не раз нес боевое дежурство и не раз принимал участие в боевых операциях. Однако ввиду особенностей военной специальности собственно стрельбой и беготней ему заниматься почти не приходилось – разве что на Табаске. Пилотирование кораблей наблюдения и разведки – особое искусство, оно тоже ценится весьма высоко, но в десанте почетными и уважаемыми являются совсем другие навыки.

Наверное, поэтому Маримуцу и Раджабова сразу же отловил плотный широкоплечий парень с обожженным лицом.

– Привет. Наблюдатели? – спросил он, переводя взгляд с одного на другого.

– Наблюдатели, – уныло подтвердил Маримуца.

– Офицер Хрофецки, – представился десантник. – Ротный. Пойдете со мной в боте.

– Ясно, – вздохнул Маримуца. – Может, хоть ты скажешь, на кой ляд нас гонят в десант?

– Понятия не имею. Приказ.

Маримуца кивнул:

– Так я и думал. Извини, коллега, нам очень не хочется путаться у твоих молодцов под ногами. Поэтому сразу предлагаю: определи нас куда-нибудь, где мы сможем принести хотя бы минимальную пользу. А…

– Я ж сказал, на кэ-шэ-бэ. Там две «Зорьки» имеются, но мы обычно пользуем только одну. Вторая – в вашем распоряжении.

Хрофецки взглянул в глаза Маримуце.

– Я ж все понимаю… – добавил он уже мягче. – Спасибо за то, что и вы все понимаете.

«Хоть с этим повезло, – облегченно подумал Маримуца. – Внятный парень командует десантурой, не выделывается и все такое. Так бы и дальше».

Наблюдатели прекрасно представляли все возможные радости от присутствия чужаков в сбитой и прикатанной команде. Все равно что в отлаженный и смазанный механизм сунуть титановый лом – как раз между шестеренок.

– Там с нами еще один шпак прилетел, – на всякий случай предупредил Маримуца. – Искатель.

– Веселов?

– Ага.

– Я в курсе, – кивнул Хрофецки. – Этот пойдет вниз. Говорят, ищейка по призванию. Поглядим, может, и правда.

– Он нормальный парень, – поспешил заверить Маримуца. – Мы с ним партизанили одно время.

– Да знаю я, – усмехнулся Хрофецки. – У меня один взвод чуть ли не сплошь гиды с Табаски.

Брови Маримуцы дружно поползли вверх, на лоб:

– Даже так?

– Ага. Ладно, время, вернемся – поболтаем.

И в сторону:

– Литтл!

– Я! – отозвался долговязый хлопец в джинсах и легкомысленной белой майке с полуголой девицей на груди. Лицо его тоже было знакомо по бегству с Табаски, хотя имени Маримуца не помнил – вроде бы этот долговязый пребывал среди раненых и большую часть памятного полета провалялся в бессознательном состоянии.

– Проведи к кэ-шэ-бэшке!

– Яволь!

Под аббревиатурой КШБ подразумевался батальонный командно-штабной бот.

Тот, кого назвали Литтлом, по-хозяйски оглядел наблюдателей и хитро прищурился:

– Ага. Команду продолжают собирать. Ну, пойдемте, герои Табаски. – И не без артистизма проинформировал: – Плюнуть некуда на «Атлантике», кругом мы. Чую, грядет вторая серия.

– Да, мы уже встречали как-то одного из ваших – Валти, если имя не путаю, – кивнул Маримуца.

Это было еще до странного вызова на исследовательскую базу, где наблюдатели имели две беседы с какими-то маловразумительными типами из некоей «хозчасти». От оной «хозчасти» за версту разило спецслужбами; Маримуца с Раджабовым напряглись было, но на допрос обе беседы совершенно не походили. Так ничего и не поняв, наблюдатели отправлялись обратно на «Атлантику», причем не к привычным обязанностям, а зачем-то в ближайший десант.

По дороге к ангарам Маримуца то и дело косился на Раджабова – не нравилось капитану, что подчиненный и одновременно старый приятель неразговорчив и напряжен. Чего-то с ним не так, явно не так. Неужели переживает по поводу несуразного вызова в «хозчасть»?

– Рафик! – окликнул он Раджабова. – Ты чего нос повесил? Случилось что?

Раджабов покосился в ответ.

– Да так, – сказал он немного погодя. – Ищу подвох.

– В смысле?

– Никак не смекну, что мы здесь делаем, Дари! Опять нас суют не пойми куда. Невзирая на основную специальность. А что приключилось в прошлый раз, ты должен помнить…

– Да брось ты, – возразил Маримуца, хотя нельзя было не признать, что в словах Раджабова имеется определенный резон. – Мы люди военные, куда пошлют, туда и пойдем.

– Да я не об этом, собственно, – задумчиво протянул Раджабов. – Просто интересно: в какое дерьмо мы вляпаемся на этот раз?

– Хуже, чем на Табаске, уже не будет, – встрял в разговор провожатый. – И на том спасибо. Все, пришли…