Текст книги "Сердца и моторы"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

26

~# run console 2

@comment: w/o

«Ох и не повезет кому-то сегодня», – подумал Злыдень отключаясь от сессии. Но он ошибался: еще никто не знал, что Лощинин с Килограммом Камилла сегодня не найдут. Медленно обернувшись, Злыдень взглянул на Жмура.

– Как же мы Рюкзака-то не уберегли… – сказал он сокрушенно. Жмур опустил голову.

– Ты хоть знаешь что именно он затевал? – спросил Злыдень угрюмо.

– Нет. Он всегда предпочитал сначала сделать работу, а потом уж рассказывать о ней.

Злыдень вспомнил, как быстро и эффектно Рюкзак сработал с дежурными восточного шлюза в сити. Где же он к несчастью своему напортачил и напоролся на убийцу?

Негромкая трель вызова приковала их внимание. Оказалось, нагрянул Энди. Причем, директом, по парольному линку.

– Что еще стряслось? – с нехорошим предчувствием спросил Злыдень. Он знал, что неудачи обычно идут косяками, одна за другой.

– Пока ничего, – успокоил Энди. – Просто предупредить вас хотел.

– О чем?

– Чтоб не увлекались. А то живо вас, как беднягу Рюкзака… Ладно. Короче, меня тоже пытались сжечь, но я успел вовремя сдернуть мнемоюсты и еле успел перегрузить систему. Это война, Злыдень, бойня, это уже не хакерство. Я просто боюсь.

– Чего? – жестко спросил Злыдень.

– Не знаю, – ответил Энди горько. – В том-то и дело. Я не понимаю – что происходит? Ты когда-нибудь слышал, чтоб жгли через сеть нервную систему? Ты, даже сейчас, считаешь это возможным? При нашем уровне?

– Нет, – тихо ответил Злыдень. – И мне тоже страшно.

Энди запустил в бороду левую руку. Глаза его блуждали.

– Я все время спрашиваю себя – а что, если мы вздумали бороться с самой сетью? Люди не могут убивать так, как убили Рюкзака.

Злыдень сгорбился перед экраном «Пойя», а Жмур затаил дыхание.

– Ты… Ты хочешь сказать, что мы столкнулись с разумом… но не человеческим? – без обиняков спросил Злыдень.

– Может, и так. Кто сказал, что это не разум? Но то, что это не такие же люди, как ты или я, можно сказать уже сейчас. Наверняка.

– Что ты предлагаешь? – попытался направить разговор в деловое русло практичный Злыдень.

Энди пожал плечами, по-прежнему терзая собственную бороду.

– Быть осторожнее. Не лезть в сети никуда очертя голову – и никогда в одиночку. Мне кажется, группой бороться с… этим будет легче. По крайней мере такое ощущение сложилось у меня, когда я удирал с терминалов ребят-забарьерников.

– Сложилось? А почему?

Энди помолчал, потом нервно дернул головой.

– Кажется, я уцелел только из-за того, что на эти же терминалы ломился еще кто-то. Пока… это выбирало, я успел вывалиться.

– Рюкзак? – спросил Жмур напряженно.

– Нет. Это был не Рюкзак. Рюкзака сожгли откуда-то с юга. Во всяком случае, он пользовался флэш-линком с Троей, и трек Тири прослеживается почти до самой Трои.

– Веселенькое дельце, – мрачно подытожил Злыдень. – Ладно. Подождем, что скажет Лощинин.

– Подождем, – согласился Энди. – Тогда – пока…

«Пойя» высветил финиш-окно. Коннект с Энди оборвался.

– Ну, – обернулся Злыдень к Жмуру. – Что скажешь?

– Я не знаю, люди это или не люди, – хрипло ответил Жмур, – но я хочу добраться до них и…

Он зло махнул рукой, с трудом глотая застрявший в горле ком.

– Слушай, Злыдень, давай напьемся, а? Вдрызг. У тебя водка есть?

Злыдень покачал головой.

– Дома нет. Махнем в бар, тут рядом.

– Да знаю я, – отмахнулся Жмур. – Пошли.

Водка действительно помогла – заглушила боль и сделала мир хоть немного мягче. Но Жмур помнил, что это ненадолго, и потому наливал и наливал по новой.

27

~# run console 1

@comment: w/o

Привыкнуть к перегону оказалось удивительно легко. Уже через две недели непрерывной гонки на запад Баю стало казаться, что он всю жизнь только и делал, что мчался на джипе по необъятной равнине. Реальность спрессовалась в километры и стала незыблемой и неизменяемой. Бай почти не лазил в сеть: только вечерами, если оставалось время. Да и то Бай раз за разом лишь пытался связаться с Аурелом и все эти дни чужой терминал не отвечал, словно был отключен от диала или волоконки. Бай чертыхался и пробовал снова и снова, потому что боялся, что они разминутся с Аурелом на перегоне. Что тому стоит съехать на десяток-другой километров в сторону? Ведь за ним гонятся, иначе не понадобилась бы охрана. Днем в степи дрожание нагретого воздуха не позволяет видеть дальше десяти километров, так что разминуться легче легкого. С другой стороны Бай понимал нежелание Аурела лишний раз возникать в сети – что бы он не натворил там, в городе на побережье, охотники на него найдутся и в киберспейсе. Любое пребывание в сети, любой след – и кольцо вокруг него начнет смыкаться. Спасение – только в полном молчании и в скорости, в безудержной гонке через равнину, когда поет встречный ветер и дрожат на руле одеревеневшие пальцы. Бай не знал, что за руль сжимают пальцы Аурела, но чувствовал, что этот мир признает только тех, кто умеет ладить со скоростью и с рукотворной мощью автомобильных моторов. С железными сердцами машин. А значит, ему тоже поет протяжную песнь встречный ветер, и стелется под колеса укатанная земля перегона. Вот только связаться с ним никак не удается, и оттого к неосознанной радости свободного движения примешивается досадное беспокойство…

Бай рассмотрел вдали решетчатые чаши ретрансляторов и покрутил настройку радиоприемника. Ретрансляторы здесь были низкие, метра по два в высоту всего. На плоской равнине они нащупывали друг друга прямым лучом за сотни километров. Правда, музыки приличной поймать он так и не сумел за эти две недели, сплошное бум-бум да монотонно-ритмичный рэп'н'ролл. Но все же веселее, чем в тишине… Точнее, под урчание моторов и шелест протекторов. Жаль, Камилл не догадался снабдить джип плеером и комплектом аудиодисков. Тигриные прихоти учли, а о музыке забыли напрочь, понимаешь. Врубить бы сейчас тягучие калугинские баллады или что-нибудь старенькое, испытанное, «Засаду-92» хотя бы…

Вздохнув, Бай неуверенно пропел:

Я опять

до отказа нажал на педаль,

И никто, и ничто

не стоит на моем пути.

И рванулась дорога навстречу,

и приблизилась дальняя даль,

И никто теперь

не сумеет меня найти.

Я – хозяин Дороги, я – хозяин Пути…

На пути действительно не стоял никто – перегон был пуст, как покинутый крысами трубопровод. Даль, правда, приближаться и не думала – горизонт отсутствовал напрочь, казалось, даль просто проглотила их джипы и теперь катает на шершавом языке равнины, как леденцы. Милю влево, милю вправо… И еще очень беспокоила строка о том, что кто-то кого-то не сумеет найти. Бай сплюнул в открытое окно, плевок тут же унесло встречным потоком воздуха. М-да. Ассоциации, чтоб их. Лучше уж Калугина петь. Хотя, кто сказал, что и тогда не возникнет ассоциаций? Правильно, никто не говорил…

В этот вечер Бай снова не смог достучаться до Ауреловского терминала, и подумал: нужно что-нибудь изобрести. Он даже не удивился когда Чен и Син вечером подсели к нему. Тигр после ужина валялся у своего джипа кверху черным пузом и водил черной ладонью по изображению тигриной лапы на двери, а Сема сначала ныл, что давно не ел бананов, а потом уселся за терминал и принялся названивать в сервис-службы городка, ближайшего на перегоне. Пора было пополнить кое-какие припасы, например, пива закупить. В городок рассчитывали въехать завтра к полудню.

От сити их отделяло около ста тысяч километров. От Аурела, видимо, меньше. Сколько он сумел проехать за две недели? По перегону ниже чем сто двадцать никто не ездит – гладкая и прямая трасса позволяла не стесняться. Даже заснувший за рулем рисковал всего лишь заехать черт знает куда, да и то, скорее всего первая же кочка разбудила бы. За Аурелом гонятся, значит медлить он не станет. Проводя за рулем десять-пятнадцать часов в сутки вполне можно одолевать за день полторы тысячи километров, если не больше. Тяжело, конечно, однако, когда на карту поставлена жизнь как-то проще соглашаешься на неудобства и легче переносишь тяготы. Итого, за две недели

– тысяч двадцать-двадцать пять. Но это по прямой, а если Аурел действительно покинул перегон? В любом случае, встретить его ТП-шники смогут не раньше чем через месяц. А потом – рывок в миллион километров к зоне высадки… Это два года как минимум! Задание преподносило им все новые и новые сюрпризы. И кто знает – сколько их еще впереди? Камилл, Камилл, ты и твои люди не сказали всего там, в Москве, и только сейчас появилась возможность собственной шкурой ощутить необъятность этого мира, мира плоской равнины и многомерного киберспейса, мира без птиц и мира без государств, мира, который еще вчера невозможно было представить.

Лишь одно радовало Бая здесь – свобода. Если забыть о задании и об облачной Москве – он был здесь абсолютно свободен. Наверное, это чувство возникало от отсутствия горизонта и от безлюдия. И пока хочется снова плюхнуться в водительское кресло и вдавить до отказа педаль акселератора, чувство свободы не покинет его. И, черт возьми, ради чего жить, если не ради этого чувства, распирающего грудь и вселяющего непонятную радость? Не ради денег же?

Чен взглянул Баю в глаза.

– Что будем делать-то?

Круглые линзы синицынских очков вопросительно поблескивали, ловя отблески включенных фар, в начинающих сгущаться сумерках.

Бай вздохнул и развел руками:

– Думать надо…

– Вот и думай, – проворчал Синицын. – Ладно, Вова, расскажи…

Чен вздохнул и протянул:

– Есть одна идейка… Ты со спящими резидентами когда-нибудь имел дело?

Бай пожал плечами:

– Вчера, например.

– В оригинале было про синхронные запалы, – проворчал Син, но Чен отмахнулся от него.

– Ладно тебе… – и повернулся снова к Баю. – Почему бы не завесить на бекбонных серверах такого резидента? Он сам найдет Аурела и сложит ему на холд наши послания.

– У Аурела нет холда, – напомнил Бай. – У него и станции-то нет. Борда да диал, наверное.

– Ну, не на холд… Но на терминал, скорее всего, такой резидент влезет.

Бай с сомнением покачал головой:

– Такой резидент еще написать нужно. Да и слишком он на вирус смахивать будет, скорее всего защита его не пустит в систему. Даже на терминал не пустит.

– Напиши такой, чтоб пустила.

– Легко сказать! – покачал головой Бай. – Хотя… Можно, конечно, взять какой-нибудь безобидный вирус, перелопатить его, лишить характерных признаков, по которым его отслеживают охранные сборки и церберы… Или легче новый написать?

– Не знаю, – ответил Чен. – Я пробовал, не получается. База не ложится, хоть тресни…

Бай сразу заинтересовался:

– Покажи-ка…

Чен потянулся к машинному терминалу и вытащил из-под щитка борду. Вспыхнул на миг и тут же погас голокуб. Глаза ТП-шников прикипели к ровным строчкам, ползущим в трех десятках сантиметров от их лиц.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул Бай и, не отрывая взгляд от голокуба, отобрал у Чена борду.

Чен с Сином переглянулись с едва заметными улыбками. Бай этого, конечно же, не увидел. Он лихорадочно нашаривал на щитке мнемоюсты, а нашарив – торопливо прилепил к вискам и ушел в сеть.

28

~# run console 3

@comment: help /on

Она сказала: «Я сейчас приду», Аурел прекрасно помнил это. Однако футбол давно кончился, на Трою наползла теплая летняя ночь, захотелось есть и пива, а ее все не было. Сцепив зубы, Аурел неподвижно валялся на кровати и тупо глядел в телекуб. В телекубе скакали, размахивая кривыми мечами, некие мрачные личности в черных балахонах и рубили в капусту других личностей в балахонах красного цвета. По видимому, торжествовало добро. Или правда торжествовала, Аурел не вникал. Он боролся с голодом и нетерпением.

Прошла вечность, и только тогда в коридоре послышались тихие шаги. Стук в дверь, дверь распахнулась. На пороге стоял парнишка в промасленном комбинезоне механика. Он вопросительно уставился на Аурела, потом обшарил взглядом комнату.

– А где Тири? – наконец спросил парнишка.

– Кто? – не понял Аурел. Парнишка посмотрел на него как на психа.

– Тири, твоя подружка. Вы же вместе приехали…

«Вот, значит, как ее зовут… – с опозданием дошло до Аурела. – Скорее, это прозвище, а не имя.»

– Не знаю. Она ушла.

– Куда?

Аурел развел руками. Так и хотелось сказать, как говорили дома: «Я доктор? Я знаю?» Но здесь этого могли и не понять. И Аурел промолчал.

Парнишка замялся.

– Видишь ли… Она сказала, что вам нужны два «Квантума». В общем, есть один «Файрболл» и один «Бигфут». «Сирокко» мы не нашли, а с единственным «Атласом» еще возни много, неотрегулирован совсем и виг-передача глючит, спасу нет. Устроят вас «Файрболл» и «Бигфут»?

Аурел онемел. Вот тебе и гараж в заштатном городишке! Насколько он знал, «Квантум Бигфут», равно как и «Сирокко», вообще еще не поступали в продажу. Даже разовых сборок завод «Квантум» не производил. Собрали несколько «Атласов» на пробу, но куда они впоследствии подевались не знали даже самые отпетые мотоциклетные фанаты сити. Аурел, например, не знал. И вот, оказывается, что пути последних моделей «Квантума» непостижимым образом пересекаются с хозяевами мастерских в городке Троя, который и стоит-то в стороне от перегона… Мистика. Колдовство. Или и в мире моторов есть свои хакеры?

Аурел молчал, парнишка-механик переминался на пороге с ноги на ногу.

– Так устроит или нет? – переспросил он с надеждой.

Аурел пожал плечами, пытаясь, чтоб это выглядело равнодушно.

– Меня – устроит. Тири – не знаю. Спроси у нее сам.

– Но где она?

– Откуда мне знать? – буркнул Аурел. – Сам жду.

– Ладно, – вздохнул механик. И добавил: – Я потом приду.

Он аккуратно затворил дверь и канул в тишь коридора, снова оставляя Аурела наедине с собственными мыслями.

Тири пришла еще через час. Выглядела она расстроенной.

– Пойдем, – сказала она.

– Приходил механик, – весело сообщил Аурел, втайне надеясь поднять ей настроение. – Сказал, есть один «Файрболл» и один «Бигфут». Я от…

– Знаю, – перебила его Тири. – Шевелись.

Они снова прошли через холл и оказались в баре. Бар был еще открыт, народу, как и днем, было совсем мало. Двое ребят в коже и с ними крашенная в металлик девчонка. Все трое усиленно дымили сигаретами и налегали на пиво. Тири провела Аурела в закрытую кабинку, обнаружившуюся напротив стойки. Изнутри кабинка была обита толстым слоем звукоизолирующего пластика. Не то специально для приватных бесед, не то затем, чтоб привередливым гостям не мешал рокот включенных двигателей. А, может, и для того, и для другого. Аурелу принесли ужин, мясные шарики и помидорный салат. Не забыли и о пиве. Тири ограничилась стаканом апельсинового сока.

Аурел молча насыщался, девушка глядела в пустоту, не замечая никого и ничего. В молчании прошло минут двадцать. Аурел мрачно потягивал пиво и размышлял, долго ли из него будут делать дурака. Всему есть предел, в конце концов. До сих пор копившееся раздражение растворялось в желании быть с ней. Увидеть ее улыбку или просто взять за руку и помолчать. Но всякая чаша рано или поздно наполняется до краев. Тем более, что взять за руку и помолчать так и не сложилось.

– Значит, так, свет очей моих, – когда Аурел хотел, он умел быть ядовитым. – Не знаю, нравятся ли тебе придурки; полагаю – нет. Мне, во всяком случае, не нравятся. Особенно когда придурком приходится быть мне же. Там, у бара в сити, ты мне помогла. Спасибо. Но вот дальше стало твориться что-то странное. Я не собирался ехать сюда, у меня свой путь, и он меня ждет. Скажу честно, ты мне нравишься и я был бы не против проделать этот путь вместе с тобой. Но – на равных. А не так, как сейчас – сижу весь день, дурак дураком, и не знаю что вокруг происходит. А из тебя слова не вытянешь…

Девушка вдруг подняла на него взгляд и Аурел под звездочками очков рассмотрел у нее на щеках слезы. Слова застряли у него в горле.

– Ури, – тихо сказала она. – Не уходи, пожалуйста. Ты мне нужен, Ури.

В голосе ее было полно отчаяния и тоски. Аурел с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть.

– Нужен? – переспросил он. – Зачем?

И тут же пожалел о вопросе – конечно же дурацком и неуместном. Впрочем, Тири не ответила.

– Ты можешь рассказать хоть что-нибудь? Вдруг я сумею помочь?

Она покачала головой.

– Вряд ли.

– Правда! – настаивал Аурел. – Я знаю, что источник моих неприятностей – в сети. Так вот, я не новичок, Тири. И способен с этим справиться сам. Я – хакер. Плавающая нода, между прочим. Знаешь, что это?

– Знаю, – ответила она безразлично. – Я о тебе многое знаю.

– А я о тебе – ничего, – ухватился за эту ниточку Аурел. – Не от этого ли наши разногласия?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Может быть.

– Кто ты?

Звездочки снова оторвались от столешницы и замерли напротив его лица.

– Кто? Такая же, как ты.

Аурел тупо хлопал глазами. Как он?

– Не понимаешь? Как тебе объяснить – кто я, если ты даже не знаешь кто ты сам?

– А… кто я? – Аурел растерялся. Такого поворота он никак не ожидал.

Тири молчала целую минуту.

– Сюда чуть не прорвался один из псов Лощинина. Мне пришлось его сжечь.

Аурела словно молотом ударили. Черт возьми, она действительно много о нем знает! Но откуда, откуда? Сервер Лощинина Аурел потрошил в одиночку. Об этом известно только заказчику, которому Аурел передал шарп-диск со слитым файлом. Хвосты он отсек, и если бы не проклятый трек-файл, остающийся в местах лома, поймать его не смог бы никто. Потому что невозможно поймать призрака, он ускользнет сквозь пальцы.

– Я убила его, понимаешь? – сказала Тири. – И мне сейчас очень гадко.

И тут Аурелу стало сильно не по себе. Потому что он понял – эта девчонка убила ради него. Ради Слайдер-восемьдесят восьмого, укравшего файл у фирмы Владимира Лощинина, даже не зная что это за файл. Ради Аурела Чогоряну, который еще сам не подозревает – что он такое. И если ради этого она пошла на убийство – можно быть уверенным: неприятности только начинаются, и никто заранее не сможет предсказать какое на этот раз у правды окажется лицо.

– Знаешь, – неуверенно предложил Аурел. – У меня есть идея: поговорим утром. Ладно?

Тири кивнула.

– Только обещай: в сеть ты не сунешься. Обещаешь?

Аурел посмотрел прямо в линзы-звездочки.

– Обещаю.

– Тогда пошли.

В комнате Тири, не зажигая света, разделась и юркнула под плед. Аурел помедлил, размышляя – не запереть ли дверь? Потом вспомнил, что не знает как это сделать. Вздохнув, сбросил футболку и джинсы.

Тири сразу прижалась к нему. У нее была нежная кожа и сильные руки. Аурел почувствовал себя глупым, но донельзя жизнерадостным щенком – если бы у него был хвост, непременно бы завилял. Он коснулся губами ее щеки, совершенно не к месту задумавшись – хоть сейчас-то сняла Тири свои любимые очки?

А потом он понял, что Тири спит, припав щекой к его плечу. Она забылась сразу же, едва дошла до кровати. Наверное, это трудно – убить человека. Даже не видя его вживе.

Радостный щенок Аурел подумал, что у него вот-вот отрастут ослиные уши. Девчонка-Мечта лежит рядом, доверчиво обнимая его. А он не смеет ее разбудить. И точно знает, что не разбудит ни за что на свете.

За окном урчали грузовики.

29

~# run console 5

@comment: rescan all streams/console 5

Шамил отозвался сразу же, едва Лощинин вызвал головной «креативовский» терминал.

– Да, мастер…

– Где вы находитесь? – спросил Лощинин, вызывая в угловой сектор голокуба панорамную карту западной части перегона.

– Позавчера проехали Хатангу. Приближаемся к Добричам.

– Сворачивайте на юг. К Трое.

– Клиент там?

– Похоже, да. Клиентов теперь два: прежний и девчонка по имени Тири, я залил подробный хинт тебе на терминал, потом глянешь. И ребятам своим дай глянуть, чтоб знали…

– Понял, мастер…

Три «креатива» свернули с накатанной четырехполосицы перегона и, поднимая легкую пыль, понеслись на юг.

В Трою они въехали к полудню следующего дня. Шамил подробно прочел хинт и знал, что нужно искать мотоцикл «Сигейт Барракуда» за номером C88-83476. Где-то поблизости должны были найтись и беглецы.

По непонятной причине клиент прекратил резвое отступление на восток и застрял в Трое – вторые сутки он не трогался с места. По крайней мере, так говорит Лощинин, а для Шамила и его подручных главное не то, как дела обстоят на самом деле, а то, что говорит Лощинин.

Сразу за северным шлюзом Трои серыми черепахами приникли к земле заправка, мастерские, гаражи – мини-городок, рай для всех, кто на колесах. Для тех, кому Троя – лишь пятнышко на карте, абстрактный таун с игрушечным населением. Путники никого из местных не увидят – только, разве что, механика в мастерских, паренька-заправщика у раструба виг-насоса, да барменшу в единственной забегаловке под плакатом с исполинскими бутербродами. Весь мир для бродяг сужался до подобных автогородков, замкнутых, как аквариумы, и одинаковых, словно пылинки на перегоне.

Застывшее в зените солнце отражалось от полированных плоскостей большого трейлера «Лопл Триджентик». Шамил поправил темные очки. «Креативы» слаженно ворвались на дасфальтированный прямоугольник стоянки и так же слаженно затормозили. Без рекламного визга покрышек – тихо и деловито.

– Тони, Рим, Баграт – со мной, – сказал Шамил в переговорник и толкнул дверцу. Та с шелестом уползла на крышу.

У откинутых в стороны ворот ближайшего гаража-мастерской возился у мотоцикла паренек в грязно синем комбинезоне. Шамил присмотрелся – мотоцикл был с восточными номерами, «Фуджицу Бизон». Из новых разработок. Шамил, бесшумно ступая, направился к зияющему рту гаража.

Паренек поднял голову от виг-передачи только когда тень Шамила упала на него. Вопросительно уставился в темные очки.

– Мне нужен мотоцикл, – сказал Шамил без выражения. – «Сигейт Барракуда». Нет на продажу?

Паренек подозрительно стрельнул глазами – ни Шамил, ни ребята, остановившиеся несколько в стороне, не внушали ему радости. Отрицательно помотал головой.

– Жаль, – вздохнул Шамил. – А что есть?

– "Сигейт Декатлон" хотите? Новье, нигде еще нет. И недорого, в принципе…

Шамил качнул подбородком и ребята неторопливо разбрелись в стороны, вдоль ряда полуоткрытых ворот, заглядывая в темные пещеры гаражей, где возились механики и звучало железо. Сам Шамил заглянул в гараж, около которого возился паренек. Если не считать развешанного по стенам инструмента, какого-то хлама в яме, чернеющей посреди чисто выметенного пола, и виг-стенда у самого входа, гараж был пуст.

Шамил поцокал языком.

– Можно взглянуть?

– На «Декатлон»? Можно…

И громко крикнул куда-то в сторону заправки:

– Грай! Маза!

Сквозь темные линзы очков Шамилу показалось, что к ним направилась бочка с горючим. Взглянув поверх линз, он убедился, что к ним приближался все-таки человек, больше похожий, правда, на гору. На нем был кожаный фартук и макси-джинсы, а перепачканные смазкой кроссовки больше напоминали сортовые дыни из-под Ашхаба.

– Ну? – вопросительно пробасил толстяк, оценивающе смерив взглядом Шамила.

– "Декатлон" посмотреть хотят, – с готовностью сообщил парнишка.

– Не продается, – отрезал толстяк. Судя по тону сказанного попытку уговорить можно было сразу считать провалившейся.

– Вообще-то мне нужна «Барракуда». Не обязательно даже новая…

Шамил говорил сдержанно, как и подобает солидному человеку.

– Нету, – тон толстяка не изменился ни на йоту.

В этот же миг Баграт, показавшийся из соседнего гаража, выразительно ткнул большим пальцем куда-то внутрь. Значит, там есть на что взглянуть – в этом Шамил не сомневался, потому что своим людям доверял.

И он, отодвинув парнишку с дороги, пошел к Баграту. Толстяк даже не пошевелился, но лицо его приобрело угрюмо-решительное выражение.

Тяжесть кобуры под курткой успокаивала. Шамил был опытным парнем, но с таким мордоворотом, как Грай, даже ему справиться было бы трудно. Хотя и не невозможно.

Одного взгляда на то, что обнаружил Баграт, хватило, чтобы понять: они попали в яблочко. Полуприкрытая на удивление чистым чехлом, у пирамиды старых покрышек стояла ухоженная «Барракуда». Номер целиком был не виден, только последние четыре цифры – 3476.

После этого сомнения могли остаться только у очень мнительного человека. Шамил таковым, к счастью, не был. Он обернулся и одобрительно кивнул Баграту.

В тот же миг стало темно: створки гаражных ворот быстро и на удивление тихо сомкнулись, заперев Шамила и Баграта. Снаружи донеслись сдавленные ругательства Рима, но они быстро смолкли. Одиноко заурчал двигатель грузовика, наверное трейлера на стоянке.

– Черт! – сквозь зубы уронил Шамил, доставая пистолет. Баграт чиркнул пьезиком зажигалки; колеблющийся огонек осветил гараж-ловушку. Шамил почувствовал себя пауком, которого накрыли стеклянным стаканом. Только паук думает что свободен, на самом деле находясь в плену, Шамил же чувствовал себя свободным, несмотря на то, что створки ворот казались незыблемыми, сросшимися.

Баграт осмотрел дальнюю стену – хода внутрь барака из этого бокса не было.

– У меня есть пластикат, – сказал Баграт. – Полуторка.

– Много, – покачал головой Шамил и в сердцах швырнул на пол ни в чем не повинные очки. – Ворота-то снесет, да нас волной в клочья изрежет.

Он сделал два быстрых шага и рывком сдернул чехол с мотоцикла. Наверное, клиент, насоливший хозяину, был заботливым по отношению к своей «Барракуде» – двигатель запустился с первого же рывка. Выкрутив рукоятку газа до упора, Шамил включил скорость и отпустил сцепление. Мотоцикл вздернулся на дыбы и прыгнул на правую створку ворот. Удар толчком отдался в позвоночнике, голова запрокинулась назад, да так резко, что хрустнули шейные позвонки. Створка как стояла, так и продолжала стоять – она открывалась не наружу, а вбок, скользила вдоль стены, и поэтому могла выдержать еще и не такой удар. Шамила швырнуло сначала на створку, потом на упавший мотоцикл.

– Ни хрена себе, – присвистнул Баграт. – Эй, ты жив, босс?

Шамил, тряся головой, встал. Лицо пересекла свежая царапина, болел ушибленный бок, локоть и еще чувствительно пек ожог на лодыжке.

– А, шакра! Давай пластикат!

Баграт неуверенно полез в карман и извлек похожий на сигару коричневый цилиндрик. С хрустом оторвав упаковочную фольгу, Шамил нащупал податливую горошину активатора.

– В яму! – скомандовал он.

Баграт наконец понял, что задумано и послушно юркнул в гаражную яму, похожую на щель-бруствер. Шамил прыгнул следом, выглянул, подпрыгнув, и на втором прыжке метнул смертоносную сигару к воротам. Потом они скорчились на дне бетонной ямы, припав к ступеням.

А вслед за этим резануло глаза, бухнул взрыв и запахло гарью. В яму полетели щепки и обломки ворот. Шамил закашлялся.

Едва дым начал рассеиваться, Шамил с Багратом сунулись к выходу. Шамил на бегу полез в кобуру, но пистолет достать не успел.

Сквозь редеющую пелену проступил силуэт громадины-Грая, и в руках его было помповое ружье.

– Шакра! – у Шамила расширились глаза. Это было последнее, что он сказал в своей жизни – Грай поднял ружье и выстрелил. Шамила отбросило назад, в яму. Баграт вытащил пушку заранее, но это ему мало помогло: одинокий выстрел не причинил вреда Граю. А Грай передернул затвор и спустил курок вторично. В яме стало еще на труп больше.

Снаружи парнишка в промасленном комбинезоне волок за ноги мертвого Тони; Рим, обратив к небу невидящие глаза, валялся у соседнего гаража. В руке его чернел двенадцатизарядный «Вербатим» с опустошенным наполовину магазином, но жизнь «Вербатим» Риму не спас. А на стоянке по-прежнему мирно, в рядок, стояли три «Креатива», и лишь круглое отверстие в лобовом стекле одного из них да безмолвный труп пятого боевика из сити с маленькой дыркой в башке и руль в мелких кровавых каплях сказали бы стороннему наблюдателю: тут что-то не так.

Но на стоянке не было сторонних наблюдателей.

Грай брезгливо заглянул в ремонтную яму. Теперь, когда в ней валялись двое мертвецов, а бетон был выпачкан красным, она еще больше напоминала бруствер на поле боя.

– Прибрать тут все, – велел Грай молчаливым механикам в одинаковых синих комбинезонах. – И позвоните кто-нибудь Бочарову… Хотя, нет, я сам ему позвоню. Машины, что на стоянке – в десятый бокс. Стекла подмести. На месте разлейте масла, что ли… Или тасола.

Механики без лишних звуков рассыпались; каждый знал, что делать. Чувствовалось: подобные распоряжения им не впервой выполнять.

Грай отдал ружье парнишке, уже втащившему в гараж и Тони, и Рима. Потом с неудовольствием оглядел вывороченные из направляющих ворота. Точнее, то, что от ворот осталось. Со стороны заправки уже полз погрузчик со вздернутым к небу коромыслом крана; на протянутых вперед лапах громыхала пара новых, еще пахнущих свежей краской, створок. А запах гари быстро сносился южным ветром.