Текст книги "Князь Угличский (СИ)"

Автор книги: Владимир Уточкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

По завершении плавки и охлаждения печи получили еще одну проблему: если металл под своей тяжестью сам выливался в литник, то каменные кругляши спеклись, и добыть продукт получилось, только взломав стенку шахты и кайлом выбив жженые камни. По виду каменные шарики имели черный в самом низу, сероватый в средней части и практически не изменившийся белый цвет сверху. Для понимания удался ли эксперимент, взяли массу из середины и отправили на помол в барабан-мельницу. После нескольких часов получилась пыль, по виду и запаху настоящий цемент. Замешав порошок с водой, песком и щебнем оставили его на ночь в тепле. Длинный брусок серого камня, полученный в результате, крошился в первые часы, потом высох, побелел и превратился в кусок бетона, который смогли разбить только кувалдой. Прочность бетона замешанного первой промышленной партии цемента была куда выше известняка, из которого строилось большинство зданий на Руси.

Простите за каламбур, но Конь был на седьмом небе от счастья. Для меня это был также знаменательный день. Теперь мосты для моей железной дороги перестали быть проблемой.

Где-то в конце января, когда праздники уже прошли, мне нанес визит Иоганн де Гмелин, давно его не было видно.

На этот раз он был не один, а в сопровождении свиты из трех десятков человек, дворян и слуг. Через дьяка-толмача посольского приказа, приехавшего с иностранными гостями, де Гмелин попросил меня выйти на крыльцо.

Явившись с ближними людьми на рундуке, я стал свидетелем торжественной церемонии. Выстроенные в две колонны иноземные дворяне держали в руках древки со знаменами, как я понял каждый флаг, отражал претензии на владение королем Испании тех или иных земель. Яркие одежды знаменосцев и тяжелые разноцветные флаги, подчеркивали торжественность представления. Два герольда с трубой и барабаном отыграли небольшую торжественную мелодию. "Что тут происходит?" – подумал я.

Меж тем действие продолжалось. Де Гмелин, одетый по испанской моде: в колет, короткие штаны буфами, шоссы, в коротком плаще, в берете с пером, прошел через строй своих людей, сопровождаемый парой дворян, и слугами, которые по двое тащили тяжелые сундуки и ларцы. Не дойдя до крыльца нескольких шагов, он, сорвав с головы берет, виртуозно поклонился и, передав головной убор слуге, достал из ларца, поднесённого дворянином, свиток с тяжелой золотой печатью на витом шнуре. Развернув его, он принялся торжественно зачитывать послание на испанском языке. Несмотря на десятиградусный мороз, все люди посла, одетые пижонски, и совсем не по погоде, держали марку и стояли не шелохнувшись. Видом, выказывая интерес к речи де Гмелина и ничего не понимая, я подозвал пожилого дьяка Посольского приказа.

– Эй, толмач, яз не понимаю ничего. Можешь в общих чертах пересказать, об чем толкует посол?

– Как повелишь, царевич. Он от лица короля Гишпании Филиппа II и множества других царств, земель, и титулов благодарит тебя за спасение чести гишпанской короны, призывает в послухи Господа Бога, або не запамятует оказанной священному королевству услуги, радуется, бо ты поддерживаешь его права на владычество над законными его землями европейскими и создание всемирной монархии под его короной. Сказывает, Господь послал кровного родича царя Московии, дабы спас он христианнейшего из королей. Ноне ругает аглицкую самозванку. Сызнова благодарит тебя за спасение города Кадиса, жалует многими дарами, и желает тебе здоровья и долгих лет и хочет дальше с тобою кровным родичем царя Московии купно бысть, супротив самозванки аглицкой.

Посол продолжил свою речь по-русски:

– За спасение Вашим Высочеством города Кадисса, флота Его Величества и воинской чести, понесшей ущерб после Гравелинского поражения флота его Величества от подлых пиратов нечестивой английской самозванки Елизаветы восемь лет назад, имею честь передать Вашему Высочеству дары от моего государя Филиппа II Благоразумного, милостью Божией короля Испании, Англии, Франции, Португалии, Неаполя, Чили, Иерусалима и Ирландии, защитника веры, императора обеих Индий, князя Кастилии, Арагона, Валенсии, Леона, Гранады и Сицилии, эрцгерцога Австрии, герцога Милана, Бургундии и Брабанта, графа Габсбургского, Фландрского, Тирольского. – С этими словами вложив свиток снова в ларец и поклонившись, он поднялся по лестнице и вручил его мне.

– Прошу принять от моего государя орден Золотого Руна. Это высшая награда во всем христианском мире. – Он взял из красивого черного ларца тяжелую золотую цепь, состоящую из прямоугольных звеньев, имеющих вырезы в виде буквы Х, и других с шариками и отходящими от них лучами. Также вложил мне в руку, отделанный большими изумрудами золотой знак, размером с ладонь, с красной лентой, а на плечи накинул длинный плащ из тонкого красного сукна, отороченного мехом, и украшенного золотой вышивкой. Затем жестом дал команду, и слуги принялись в очередь подносить ларцы.

– Примите, Ваше Высочество: книга в восьми томах известного испанского кабальеро и священника Педро де Сьесса де Леона с названием "Parte Primera de la Crónica del Perú" "История Перу". Описание и история страны за великим океаном лежащей, где ныне правит мой король. Яз присоветовал, моему монарху сей дар, зная вашу приверженность печатному слову. – Тут он призвал следующую пару слуг.

Те поднесли сундук, в котором лежал полный латный доспех, покрытый черным лаком. Все детали стальной брони были отделаны обильной насечкой, инкрустированной золотом. Края ворота, подола и рукавов поддоспешной кольчуги были с золотыми звеньями или позолоченные. Шлем комплекта имел вычурную форму со сдвижной личиной, в виде коронованной усатой морды.

– Мой наихристианнейший король просит Ваше Высочество, коли случится выйти на бранное поле, непременно надеть сей доспех. Это творение лучших миланских мастеров. – Так пояснил сей дар, испанский посол.

Следующим оказался немалый ларец, полный изысканных украшений из серебра, золота и драгоценных камней. Все вокруг, кто сие видел, онемели.

В плоской шкатулке поднесённой после, лежал большой золотой крест, отделанный россыпью рубинов.

Далее последовал ларец из черного дерева, в котором оказался золотой божок инков. Статуэтка, размером около трех пядей в высоту, имела гротескную толстую фигурку с пышным головным убором сложной формы. Далее слуги поднесли мешки с пряностями и несколько отрезов богатой парчовой ткани. После поднесения даров герольд снова протрубил мелодию и все иностранцы поклонились.

– Я благодарю законного монарха Испании за дары. Желаю ему здоровья и долгих лет на троне. Уважаемого кабальеро Иоганна де Гмелина со свитой прошу быть моими гостями. – Произнес я ответное слово.

Ждан с дьяком занялись посольством, а мы с послом и сопровождающими его двумя дворянами прошли в горницу.

Угостив нежданных посетителей, горячим сбитнем и отогрев, я перешел к расспросам.

– Что-то давно не было вас видно у меня в уделе.

– Увы, Ваше Высочество, некоторое время я провел в заточении.

– Как это?

– Поначалу мне не поверили, и как тут у вас сказывают, наложили опалу. – Он невесело усмехнулся. – Благодаря родственным связям, я донес ваше предупреждение до ушей короля, и он приказал пятому герцогу Альбе Антонио Альваресу де Толедо и Бомонта принять меры. Когда в начале июня стало известно о выходе английской эскадры в сто вымпелов, его Королевское Величество знал место нападения. Срочно в Кадисе и окрестностях сосредоточили более тридцати тысяч панцирной пехоты. На корабли посадили усиленный экипаж с воинами абордажных команд. Король желал поквитаться за поражение флота под Гравелином. Рассказывают, что когда ему сообщили о разгроме великой эскадры, он не показал сильных эмоций, но все знали: его величество был унижен и крайне огорчен.

– Расскажите мне о ходе битвы.

– В этот раз Ало́нсо Пе́рес де Гусма́н, 7-й герцог Медина-Сидония, который отвечал за оборону побережья Андалузии, показал себя с лучшей стороны. Хотя ходит слух, что сам герцог был болен, а все распоряжения за него отдавал его секретарь. Когда в виду Кадисса появилась английская эскадра, из порта в лодке под видом рыбака был выслан старый солдат, который передал англичанам и голландцам ложную информацию о слабости обороны порта и крепости. Позволите бумагу и перо?

Я приказал принести. Де Гмелин на листе обозначил вытянутый полуостров Кадис, серп залива Кадисской бухты, укрепления береговой батареи Сан-Фелиппе и Замок Санта-Каталина в Пуэрто де Санта Каталина.

– Английская эскадра состояла из ста восьми кораблей. – Продолжил де Гмелин. – Сорок восемь боевых, остальные транспортные. У испанского флота было двенадцать больших боевых кораблей, двадцать прекрасных галер Андалузской эскадры и несколько десятков реквизированных торговых судов. Английский флот поделился на десант, в основном вспомогательные суда с малой осадкой, и боевую эскадру, которая войдя в залив Кадисской бухты, должна была блокировать испанские боевые корабли в порту. В виду отсутствия ряда старших офицеров, флотом командовал вице-адмирал флота Индий Сотомайор. Он решил отвести все корабли вглубь внутреннего залива к Сан Фернандо Наваль. Когда англо-голландская эскадра, под командой Роберта Девере, второго графа Эссекса, высадила десант со стороны моря в окрестностях Кадисса, с целью взять город и его батареи, а боевые корабли англичан, глубоко зашли в залив Кадисской бухты, одновременно по сигналу, выступили испанские латники, спрятанные в домах Кадисса, и в атаку пошли галеры Андалузской эскадры. Десант англичан, видя многократное превосходство армии моего короля, благочестивого Филиппа II, после недолгого сопротивления сложил оружие. Галеры, связав крупнейшие корабли абордажным боем, дали время подойти парусным галеонам, фрегатам с огневой поддержкой и торговым судам с воинами на борту, такоже береговые батареи, так и не занятые врагом, показали себя с лучшей стороны. Англичане в тесной бухте не могли маневрировать и часть из них в ходе боя села на мель, и с остальными вошедшими в залив галеонами и пинасами была взята на абордаж. Испания одержала полную победу. С боем пояли тридцать шесть воинских корабля, средь них "Арк Ройал", "Дью Рипалс", "Мероноур", в плен попало больше шести тысяч англичан, а также лорд высший адмирал Чарльз Говард первый граф Нотингем, фаворит английской узурпаторши Елизаветы Роберт Девере второй граф Эссекс, адмирал голландской эскадры Ян ван Дювенвоорт. Празднования в Мадриде длились десять дней. Я был принят в главной резиденции королевства, дворце Эскориал самим королем, и мне высочайшим рескриптом пожалован титул графа де Бесалу с землями в Каталонии.

– Что ж граф, я очень за вас рад. Расскажите мне об Испании.

– В нынешнее время моя страна в упадке.

– Граф, ваши люди вам верны?

– Оставьте опасения, Ваше Высочество, они не ведают словенского языка. Политика моего государя не очень удачна. В прошлом году испанскому войску пришлось покинуть Париж. Его Величество желал оставить корону Франции за мужем своей дочери, но у него ничего не вышло. Торговля и мануфактуры сворачивают обороты, из-за высоких налогов. Крестьяне живут в очень тяжелых условиях. Король завел для управления своими землями множество чиновников, но в королевстве царит хаос. Семь лет назад он жестоко подавил восстание дворян и горожан Сарагосы, походя в этом на вашего жестокосердного отца в Новгороде. В стране пылают десятки костров инквизиции, на которых сжигают по сотне человек за раз. Победа, подаренная вами моему монарху, как луч света в ночи. Так что если вы возлагали какие-то надежды на моего короля, оставьте их.

– Почему же вы служите такому монарху?

– Это моя судьба. Во Фландрии мой род лишился всего. А Испания ныне величайшая империя мира и дала мне кров. Ваш великий и грозный отец расширил земли Московии и одолел множество врагов, то, что он был жестокосерден и к подданным своим, не помешало им, верно ему служить. И я служу королю Испании, как велит мне моя честь. "Лаборес гигунт хонорес". "Труды порождают почести". Простите, Ваше Высочество, мне надобно вернуться к посольскому двору в Москве. Нет ли у вас каких либо сведений для моего благочестивого короля?

– Увы, граф, мой источник иссяк. Но у меня есть важный подарок для флота вашего монарха.

– Какой? – заинтересовался де Гмелин де Бесалу.

– Страдают ли ваши моряки от тяжелой болезни во время долгого плавания, когда распухают десна и выпадают зубы?

– Да, Ваше Высочество, она прозывается "морской скорбут", от неё гибнет множество моряков.

– Я знаю, как сделать, чтобы болезнь никогда не появилась на корабле!

– Ваше Высочество, если это правда, мой король не постоит за наградой.

– Мне нужна одна услуга, которая не слишком обременит правителя великой дежавы.

– Я весь внимание, Ваше Высочество.

– У меня есть суконная мануфактура, но она дает лишь грубую ткань. Мне надобно для моей державы стадо овец лучшей тонкорунной породы. Яз слышал в Испании таковые в избытке?

– Я в сомнении, Ваше Высочество, не смотря на упадок суконных ткацких мануфактур, сии овцы к вывозу запрещены.

– Все равно, я высказал своё пожелание, но это не сделка. Яз дарую нужную королю Испании весть и жду ответного жеста, необходимого мне. Итак, если в пищу морякам в дальних походах давать, апельсины, лимоны, квашеную капусту или кислые ягоды, то болезнь никогда не придет.

– И все? – Удивился де Гмелин.

– А чего вы ждали? Молитвы, изгоняющей Дьявола? Сделайте, так как яз сказал, и увидите здоровых людей, вернувшихся из похода.

– Я передам моему благочестивому королю ваши слова Ваше Высочество. – С поклоном посол со свитой удалились.

Наконец-то я смог сделать любимой жене царский подарок, передав в её владение ларец с драгоценностями. Небольшие подарки за предыдущий год не в счет.

Глава 19

Ну что ж, за месяц февраль была организована новая мануфактура, Оптическая. Мастер Иоганн Зилингер получил долю от прибыли, которая его обогатит и исполнит все его желания. Молодой оптик подходил к московским горододельцам с заказом на строительство каменного дома в Устюжне. Доходы ему позволяют. Производство подзорных труб встало на поток, конечно, все упирается в стеклянные линзы, работающему от сделки токарю, выточить бронзовые тонкостенные корпуса не проблема. Необходимо как-то механизировать процесс шлифовки заготовок, хотя бы на черновых операциях. Вернувшийся из Москвы мой личный розмысл Савва Ефимов, получил от меня заказ сотворить приспособления и станки для ускорения процесса обработки стекла.

Выработка цемента, набирала обороты. Исходное сырье, и готовый продукт перемалывало уже несколько железных бегунковых мельниц. А домна вставала только на вызрузку-загрузку. По весне придется цементный завод перевезти в Коломну. Большой спрос на уголь в Устюжне взвинтил на него цену. К тому же исходного сырья полно и на Оке, а готовый продукт я планирую поставлять на строительство железнодорожных мостов.

В настоящее время кузнецы разрабатывали процесс вытягивания длинных металлических стержней. Понадобится арматура для железобетона.

Токаря выточили мне несколько десятков патронных гильз из бронзы. Медники в размер медные колпачки для капсюлей. Ефимов, по моим наброскам, выстругал из дерева макет револьвера с барабаном. Оружейники из ружейной избы сделали форму для отливки пуль и приспособление для запрессовки капсюля и пули в патрон. Так как никто не представлял конечного изделия, то секретность сохранялась. Не желал я утечки такой продвинутой технологии. Также в оружейной избе на основании ударного замка от пищали мне за некоторое время смастерили внутренний ударный механизм в габаритах рукояти макета револьвера. Осталось продумать конструкцию фиксации барабана каморой с патроном четко по оси ствола. Тут небольшая погрешность при несовпадении может с легкостью руку оторвать. Для определения мощности патрона пришлось оружейникам заказать однозарядный пистоль. Секретность не потерялась, потому что мастера так и не увидели патрона, а придумать такую штуку на раз нельзя.

На станкостроительной мануфактуре строили десяток больших станков для нового пушечного двора. Параллельно на существующем станке точился уже третий ствол орудия для государева войска. Работы пушкарей над механическим прицелом к пушке шли полным ходом. В основном простой по конструкции механизм дорабатывали на технологичность в производстве и легкость применения. Оптический прицел, думаю, нужен, но не срочно. Пока пусть Зилингер точит побольше линз для подзорных труб.

В начале марта прискакал сеунч от Годунова. Боярин ехал в Устюжну. Весть более, чем неожиданная. Я терялся в догадках, чем могла быть вызвана такая надобность.

В день Преподобного Тимофея Пустынника к Устюжне-Железнопольской прибыл санный поезд. Оказывается, царь с семьей путешествовал уже больше месяца. Правда, дальше Троицкого монастыря он не уехал. А боярин, оставив государя богомольцам, отправился в северный городок.

Предваряли золотые сани великого боярина две сотни конных стрельцов. После боярского возка Годунова шло несколько десятков саней его свиты, челяди, обоза с утварью, шатрами и припасами. Следом двигался ещё один небольшой конный отряд стрельцов, чтобы к поезду не пристраивались разные случайные людишки.

По случаю поста, тестя принял скромно, без хлебосольных мероприятий. Самого боярина поселил, потеснившись, в новом тереме, его ближних людей определили на старом подворье в городе.

Наутро, после молитвы, оправились по промышленному городу Московского царства, в коем кроме железоделательных домен коих насчитывалось уже три, имелось: цементное производство, бумажная мануфактура, оптическая изба, станкостроительный амбар, ружейная изба, амбар по строительству паровиков, паровозный амбар, и прочие многочисленные частные производства.

Конечно, самое большое впечатление произвел паровоз. Здоровенная махина на четырех осях была срочно закончена к визиту важнейшего чиновника государства. Машину испытали, отсоединив паровики от колесных тяг. Конечно, под нагрузкой могут вылезти неисправности, но и в таком режиме получили понятие о герметичности котла и труб подводящих пар к цилиндрам. Теперь, после визита важной персоны, предстояло вскрыть кожух и устранить места утечек. Эх, сюда бы сварку, хотя бы газовую. Но я не знаю, как получать ацетилен.

Также видному государеву человеку было интересно и удивительно увидеть работу механических производств. Все рабочие и другие трудники ходили в одинаковых халатах, а токаря работали в кожаных очках с большими защитными стеклами. Техника безопасности была введена моим указом после первых несчастных случаев с болтающейся не застегнутой одеждой, попавшей в вертальную машину. Умелые люди слишком ценны, дабы терять их из-за неряшливой одежды. Вид точащихся на станках ружейных стволов, или блестящей золотом бронзовой заготовки под орудие производил на Годунова завораживающее впечатление. Жидкий камень, такое здесь закрепилось прозвание бетона, и вовсе поразил боярина. Только рассказ Федора Коня о языческом храме в Риме, у которого была крыша куполом высотою с собор, примирила Бориса Федоровича с мыслью, что такое вообще возможно.

После осмотра производственных мощностей Устюжны и постного, но вкусного обеда мы с Годуновым уединились в кабинете, и тесть перешел к цели визита.

– Дела устюженские великие. Помыслить таковых придумок людям опричь тебя николижды не можно, або потому ты есть последний в древнем роду. От того к тоби Господь уста свои отверзает. Пути Господни не исповедимы. Мы Русь святая. Истово в Господу Богу молящая. Верую бо Господь, признал в царстве Московском истинных детей своих под дланью царей природных. От того твой прадед князь Иоанн Великий зачал собирать под руци свои земли русские. От того твой отец побил татарских людишек в Казанском и Астраханском царстве, и племена их истоком к государству свому привабил. На тоби сошелся промысел божий. Придумки со стеклами да зерцалами, станки вертильные, пищали, пушки. Все одно к одному. От того боярам Романовым не сталась погибель царского сына, паки за животом твоим Господь доглядывает. Вестимо горние силы упредили о кознях диавольских, внеже в трехлетнем гладе падут на землю нашу. Отнуду спас и город свой от валовой болезни. Такового никто ране не мог соделать. Верую яз, бо ты спаситель рода мово от гибели и мучений, коии дьявольским помыслом блазнили ум царскими бармами. Давно яз тако мыслил, понеже дочь свою тебе отдал, ноне уверовал накрепко. Бысть тоби царем великим, бо царству нашему первым среди всех. Отныне не моги во мне сумневаться, яз с тобою в огонь и в воду.

– Борис Федорович. Не знаю чего и молвить. Дает мне весть Господь внегда восхочет, бо мыслю ангел с мечом, за спиной моею не стоит и от гибели нежданной не убережет. Что до тебя, то николи яз не мыслил опричь твоей воли дела творить. Ты надёжа и опора царства нашего. Без твово совета и дел никоих не мыслю.

– Яз сказал, ты услышал. Вот чего приехал то. Како глаголил ты, ходили посольством с богатыми поминками от Московского царства гости к персидскому шаху. Ноне там правит Шах-Аббас Сафави, бают великий государь. Он беспрестанно войны ведет со своими непокорными подданными и турским султаном. Царство его вельми многолюдно и богато. Яз с сеунчем отправил твои ружья, дабы торговлю учинить, так шах сулит немыслимые деньги, коли тридцать тысяч пищалей таковых ему сторгуем и сотню пушек лучших. Мы за те деньги свое великое лучшее войско без копейки с государевой казны построим.

– А про корма на лютые годы уговорились? – вопросил я.

– Дает шерть на вечный мир и рахтальные грамоты на беспошлинную честную торговлю, чем пожелаем, коли ему угодим. Нам с того исчо польза, або он нашими пушками турскому султану укорот даст.

– Чего он мыслит о дороге, что торим к его стране?

– Об том покуда не ведает, або желает богатством наполнить страну свою. Тако супротив не станет он торговлишке меж нашими державами. Окромя того Бухарские послы в Астрахани стоят, так они от имени свово хана Абдуллаха сына Джанибекова такоже окромя обыкновенных русских товаров желали по красной цене ружья твоей выделки. Тама таковые посулы от царей, абы море-окиян и дна нету. Так ты царевич поспешай, твори великую мануфактуру. Яз ноне любую деньгу на то дело положу. Коли зачнем таковые дела, так в лето заложить новины воинские мочно.

– Что Борис Федорович, обговорил с людьми начальными мои мысли по новому войску царскому?

– Яз твоих потешных собрал с волостей да с воеводами лутшими поглядел на ихние шествия, постреляли оне знатно порознь, да все вместе, да с жалом на пищали вельми ловко чучела протыкали. Оно конечно дело новое, ано яз по остатней войне со свеями таковую манеру ратиться не видывал. Свеи с пиками длинными ходют али с мушкетами. Ноне немцев бывалых да умелых за рубежом сманиваем на службу царскую. Стрелецкими полками не можно нам биться со свеями. У тебя случится ли придумка каковая по войску новому, окромя пищалей да пушек?

– Случится. Яз знаю, как сделать, чтоб ядро больше убивало врагов, чтоб пищали да пушки скорее стреляли. Токмо, прежде молви мне, не берем ли мы немцев свейских и польских людей в свое войско новое?

– Ну да, желал яз набрать в войско немцев с лифляндских да эстляндских земель. Оне многия русскую речь ведают, да в воинских мастротах умелые.

– Выслушай меня Борис Федорович, сделай милость. Сии людишки вельми плохие. Во времена Ливонской войны, посадские да иные жители городов сих земель клялись жизнью государю, на верность присягали, грамоты присяжные обещные подавали, або повернулась удача воинская, тут же и отложились. Оне немцы подлые, отчие чухонские корни позабыли. Самим им не володеть своими землями николижды, ибо слабы оне силой и духом. До скончания веков станут прислужниками сильного господина. То свеям, то немцам, то полякам, то русскому государю.

– Так что ж коли мы станем сильны, пусть служат. – Не понял меня Годунов.

– Веры им нету у меня. Коли мы станем учить сильное войско, оне могут в трудный час сбежать, и все тайны доложить господам своим. Прошу тебя брать честных немцев из цесарской земли.

– В нашем войске несколько сот иноземцев из разных земель, коии пришли на службу русскому царю в прежние времена. Мы их в дальних городах русских держим для воинской службы, або также на полуденных землях супротив татаровей крымских. Немцы к огненному бою привычные, або татары ружейной пальбы пугаются вельми. Ну коли тако просишь, быть по сему. Чего велишь ответствовать персидскому шаху або просьбах его?

– Прежде надобно знать каковые пушки хочет Шах-Аббас. Опосля како объявятся, пущай послам обесчают сотню пушек через год, али восхочет частями, по расчету десять орудий в месяц. По ружьям в Устюжне семь сотен стволов в месяц вертят, пятьсот замков ружейных. Коли людей добавим да ружейную избу вдвое расширим, к лету полторы тысячи стволов сможем выделывать. Коли тульские мастера станут ковать пищали для войска царского, а устюженские токмо для торговли порубежной, можно в два года удоволить хотенья персидского царя. Да порох ему такоже задорого продать, у нас вестимо лучший. Ядра к пушкам, в размер, из свиного железа.

– Так може исчо поболее поставить ружейную мануфактуру? Яз деньгу дам на то. – Предложил Годунов.

– Станки построить мочно нам, бо людей умелых столько нету. Вишь, отец мой, каковую торговлишку вести с порубежниками надобно. Хитрым товаром, большой деньгой. Надоть нам все, чего мы за морем покупаем, у себя в державе делать. Да самим непростые вещи творить, да торговать. Тогда серебро не из страны, а внутрь потекет с преизлихом. Не напрасно мы с тобою железную дорогу мостим в полуденные земли.

– Да. Машина железная, что в амбаре стоит, вельми чудесная штука. И не верится бо человечьи руци таковое устроили. А молви мне Дмитрий, твоё новое чудо, жидкий камень, мочно из него цельный дом слепить, али стену крепостную?

– Можно, токмо для крепи пущей надобно внутрь стен, железные пруты во множестве, хитрым путем поставить и опосля ужо жидкий камень лить. Думаю покуда железо не подешевеет нам таковые стройки делать придется диким камнем, а жидкий токмо на мосты пускать для дороги царской.

– Яз приказал царевым указом заложить крепость в Каменном поясе по реке Юризани. На полночь от земли башкирских татар. Тама недалече железную руду нашли. Обаче воинский город поставить дело не хитрое, ноне думаю, каковым путем там людей завести умелых, чтоб железо давали.

– А добытое железо как оттудова везти станем?

– Дьяки сказывают по реке мочно в Каму-реку великую самосплавом дойти, бо из Камы, вестимо в Волгу.

– Что ж Борис Федорович. В это лето могу отправить людей умелых проверить места, где железо лежит. Бо коли оставишь за мной тот завод, яз тоби, ежели мастера утвердят велицие запасы железной руды, через год к осени поставлю домну, и дам железо с Каменного пояса.

– Бери, Дмитрий Иоаннович, мне хлопот меньше, бо государю сие дело полезно будет. Случилось бы то пару лет назад, яз бы всих полоняников свейских да каянских туда согнал бы под надзор.

– Теперь Борис Федорович, до следующей войны. Можно будет пленных мужиков на отработку в пустые земли селить.

Ну, вот появилась новая затея. Надобно экспедицию по весне собрать. Устюженские мастера по металлу пойдут, найдем желающих разбогатеть. В охрану либо стрельцов, либо казаков. Им бы немцев умелых по шахтным делам, да нету пока.

– Мне донесли об тебе, бо принимаешь ты ко своему двору послов держав заморских. – Сменил тему Годунов. – Такового тебе творить немочно покуда. Сие умаление чести государя и прямая дорога к клеветническим измышлениям. Почто ты без нужды за государевой спиной, да без ведома мово с папистскими людьми балакаешь?

– Не зван он явился ко мне, помимо воли моей. Не держи обиду, боярин. Сей человек гишпанского короля. Верно ему служит. Ко мне прежде два раза приходил, сказывал, бо купец он. Да между делом яз его и упредил, что аглицкая королева желает город морской его страны пожечь. Так он государю свому поведал, паки тот, загодя войско собрав, возле гавани своей аглицкие корабли в бою поял. Ныне король гишпанский меня олафой за удачу воинскую и одарил. Ты не ведаешь, Борис Федорович, або опричь свеев и ляхов, аглицкие люди вельми подлые и множество бед сотворят нашему царству.

– Кто ж тоби про аглицкие корабли упредил. Сызнова видения?

– Ну откуда яз мог знать про ту затею морскую?

– Ну да, ну да, або ентот король может нам полезным статься, коли ратиться зачнем со свеями, али ляхами?

– Нет. Яз с послом словом перекинулся, он бает, бо держава у его господина полмира занимает, да управится с ней немочно ему. От того ералаш в землях его. Так что помощи он дать не в силах.

– Эээх, – махнул рукой Годунов. – Нетути у нашего государя союзников верных. От того або все вкруг, либо паписты али бесермены. Тяжела доля царства русского.

– Ничего Борис Федорович, управимся.

– Послушай царевич, а звериные клетки твои большую деньгу дают?

– Покуда нет. Токмо зачинаем дело. Мыслю надобно, дабы расплодилась соболиная порода, опосля лучших да красивых зверей оставлять для разводу, а остатних на мех. Жду прибылей через год-два.

– Ты гляди не бросай сей затеи. Мы можа государевы таковые заводы поставим.

– Не брошу, Борис Федорович. Вижу от того прибыток великий.

Погостив еще немного, с подарками тесть отъехал к царю.

Спустя несколько дней собрал на сход устюженских ковалей. Надо было найти добровольцев на экспедицию в Каменный пояс. Устюжна Железнопольская была главным городом кузнечного дела в Московском царстве. В ней числилось семьдесят семь владельцев кузней, тогда как в Туле всего двадцать семь. В урочный час явилось за шесть десятков ковалей. На этот раз, учитывая мою высокую репутацию среди деловых людей города, слово произнес сам.

– Здравствовать мастерам города Устюжны. Созвал вас, дабы решить дело государево. Ведаете вы лучше меня бо руды в здешних болотах тощие, и грязные, от того железо наше хуже свейского. Токмо хитрыми способами и тяжким трудом можно его лучше сделать. В Каменном поясе ныне государь заложил крепость воинскую, потому как нашли в горах железную руду богатую. – Кузнецы оживились и начали меж собой переговариваться.

– Видали вы, приезжал к нам боярин и конюший, слуга государев, Борис Федорович Годунов. Он отдал, сею затею под мою руку. Яз готов с вами поделиться прибылью, в обмен на мастроту вашу.

– Верно ли богатая руда? – поинтересовался старик Евсей, уже давно знакомый мне кузнец-сабельщик.