Текст книги "Любовь и войны полов"

Автор книги: Владимир Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Один такой мальчик оказался поблизости от меня – они откуда-то переехали и теперь он жил со мной на одной улице. Любопытно, что даже и сейчас, уже обладая большим опытом общения с людьми, я затрудняюсь определить его психику. Пожалуй, абсолютная незлобивость, мягкий юмор и постоянная уместность. Даже порознь эти качества редки, а уж их сочетание…

Он, как и многие мои друзья, был старше меня на несколько лет. Общение с ним было интересным, но даже когда он и просто молчал, это не было тягостным. Я долго наблюдал за отношениями в его семье, но так и не увидел в них ничего особенного. Это была обычная, очень простая семья выходцев из колхоза, где его отец был председателем или чем-то вроде того, а он был вторым ребёнком в семье. После него, я встретил в своей жизни, всего лишь, ещё двоих, таких же. Сейчас я думаю, что это и были люди-ангелы. Одно их присутствие – уже заметно улучшало вам жизнь – в ней, вдруг, появлялась гармония…

Но, хотя все мы были продукты одной семьи, дружбу каждый из нас понимал по своему. Мы с братом стремились расширить свои орбиты до горизонта – у нас были десятки друзей, а знакомых так, наверное, уже и сотни, но нам было мало и этого. Во всяком случае, мне. А вот сёстры, росли как-то, вглубь, что ли – их интересовали только их семьи, их дети и то, что было с ними связано. А вот, подруг вообще не было – кавалеров толпы, а вот подруг…

Соседи, коллеги по работе, да разговоры в несколько фраз. Не более. Ещё больше меня удивляли их взаимоотношения с кавалерами, а позднее, уже и с мужьями – они словно нарочно выбирали себе таких, которыми, могли бы управлять. Старшая, в сущности, из-за пустяка, порвала с достойным человеком, выбрав заведомое парвеню, которого сразу, во-первых, интеллектуально, а потом уже и морально, задавила, а во-вторых, довоспитывала до того, что он от неё, в конце концов, сбежал.

У младшей же, вышло ещё хуже – скорость её общения была такова, что она общалась уже не с сознанием человека, а с его подсознанием. И, поскольку обладала ещё и взрывным, взбалмошным характером, результат не заставил себя ждать – муж её спился прямо на глазах. Бедняге не помогли, ни его высокий интеллект, ни его обеспеченный быт, ни могущественные родители, ни даже и самый престижный тогда столичный ВУЗ, ни все его медали и красные дипломы, ни великолепная библиотека. Ничто не смогло защитить его от неё, и вскоре его не стало…

Меня это удивляло. Ведь обе моих сестры, не только очень любили своих мужей, но и правильно понимали свою роль в семьях. Обе изо всех сил старались быть им нянькой, матерью, любовницей, слугой и ракетой-носилетелем, выводящим бедолаг на их карьерные орбиты. А чем всё кончилось? Семьями без отцов…

Всматриваясь в их отношения с мужьями я пришёл к поразившему меня выводу, что женщины с таким сочетанием внутреннего времени, характера и интеллекта, представляют собой несомненную опасность для своих мужей. Как продукты некой, гораздо более развитой психически, цивилизации. Уж, не поэтому ли и совместная жизнь их, ничем хорошим для их мужей, тогда и не кончилась?!.

Глава 6. «Ангелы», люди и «полу-ангелы»…

«Лучше быть ни с кем, чем быть с кем попало!»

Эту поговорку я рано узнал и считаю её главным правилом жизни… Не сразу, но всё-таки, я понял, что все люди различаются, меж собой, не столько умом и внешностью, сколько какими-то, своими внутренними параметрами. Любого человека можно обозначить уже просто, и как сгусток «чего-то». Как некую субстанцию. Человек – это волна настроений. Почти, радиоволна. И, что любопытно, каждый мог быть счастлив только, среди себе подобных. Только в них он раскрывался, становясь тем, чем был. Наверное, это и было его «счастьем»…

Происходит это потому, что каждый человек всегда вызывает в других, только те эмоции, спектр которых, он излучает сам. Люди с комплексом неполноценности постоянно кого-то высмеивали, злословили и унижали, стеснительные хамили. Весёлые шутили, добрые делали приятное, злые старались вызвать зло в других, завистливые сомневались, жадные расстраивались успехам других. Каждый воспринимал всех вокруг, как свой собственный эмоциональный огород, который он засеял своими собственными эмоциями. Получалось, что в Библии главное было сказано буквально – каждый сеял в других лишь то, что уже было посеяно в нём самом…

Во внешне безликой, серой массе людей, попадались порой и совсем уж, замечательные экземпляры. Пожалуй, только в Сибири ещё и существуют столь поразительные контрасты, когда ум, талант и оригинальность проявляются среди скотства, распущенности и ограниченности. Во всяком случае, нигде больше, я не встречал такого, столь тесного соседства. Даже, уже и в Ленинграде. Именно тут я встретил впервые людей-солнц. Их отличали бесконечная доброта и, какая-то, постоянная заботливость о других. Впечатление, что у них не было ничего своего, и они жили лишь заботами, бедами и печалями других. У них была необычная психика – они не умели не то, чтобы злиться, а даже и раздражаться. И всё понимали. Всё-всё. Всегда. Понятно, что» нормальным» людям, все они казались, немного, «с приветом»…

Этих людей я обозначил, как «ангелов». В своей жизни я встречал их раз 5, ну, может, 6; не больше. «Ангела» легко узнать не раскрывая рта – по чувству той безмятежности и покоя, которое сразу, неслышно окутывает вас в его присутствии. «Ангел» не подвержен настроениям. Когда бы, и о чём бы, вы его ни попросили, он ни в чём вам не откажет, будь он невероятно усталым или, даже, больным…

Люди, в отличие от «ангелов», всегда существуют в плену своих проблем и настроений, которые всегда написаны на их лицах. Всех их, как будто, что-то, постоянно угнетает… Много позже, я понял причину – все люди находятся во власти, каких-то, других сил. Иногда, можно и понять, каких именно – это видно по их языку. Одни примитивны и неприхотливы, как растения, других распирают животные страсти, третьи – рабы своих вещей, четвёртые изнывают от бремени гордости, пятым море по колено и они чихают на всё. Всех «людей» всегда объединяет одно – все они неискренни, жестоки и лживы…

Но были экземпляры и не попадавшие под первые две категории. Эти, как будто, постоянно, что – то, искали. Причём, сначала было даже непонятно и что именно – не то «смысл жизни», не то, себя в ней… Они походили на «полу-ангелов» – нечто среднее между людьми и «ангелами». Впечатление, что они и рождены были тут с какой-то своей целью – что-то такое, они должны были здесь сделать…

Узнать «полу-ангелов» можно было и по рождению. Рождение у них происходило не совсем обычно – то, они были, как и я, «кесаревики», то их заставляли появиться на свет, какие-то невероятные «обстоятельства». Было заметно, что чем тяжелее роды человеком, тем ближе он миру животному…

И, что характерно, почти все «ангелы», были женщины или девушки. У некоторых из них, как я видел по их глазам, была миома. Видимо, как – то она была связана уже и с их переживаниями… Из мужчин, я видел всего 3-х. Двое были врачами, работавшими в одной больнице – в Мурманске, где у нас была врачебная практика. Один был, довольно известный, главный врач. Но известен он был не как врач, а как полиглот и был местной знаменитостью – он знал 19 языков. В его кабинете, везде лежали раскрытые книги, что производило странное впечатление декорации к кино: кому нужны десятки раскрытых книг? Не мог же он работать с десятком словарей сразу! Он и производил впечатление не врача, а какого-то, странного книжного жука… Я невольно позавидовал ему: «Устраиваются же люди в жизни – и хобби есть, и зарплата идёт!» Второй был рентгенолог, который, без вопроса с моей стороны, вдруг, сразу же, почему-то, сказал мне: «Раньше я хотел только детей и лечить, да вот, не вышло. Дети – они, ведь, всегда чистые – совсем не то, что взрослые… С большинством противно и дело-то иметь!.. Грязь одна…»

«Как странно – подумал я – обычно это педиатры всегда под нормальных врачей косят, а тут дипломированный врач педиатром работать хочет, да ещё и от взрослых прячется – впотьмах сидит!..» Только тут у меня, как бы, и «замкнуло», что было общего у всех «ангелов». Все они производили впечатление людей совсем не из этого мира! А, как бы, «заблудившихся в мирах». Было отчётливо видно, что они вовсе не из этого «обезьянника», а из совершенно нормального общества… Вот, только… Как они сюда-то попали?!!

Глава 7. Войны цветов

«Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщён; но жена, прельстившись впала в преступление; впрочем, спасётся через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием».

1-ое Послание Тимофею Св. Апостола Павла, 2,11-15

Из своих жизненных наблюдений я рано сделал вывод, что неограниченная власть мужчины, всегда только укрепляет семью, а вот неограниченная власть или «свобода» женщины, почти всегда, уничтожает и её семью, и её мужчину, и в конце концов, она остаётся всегда одна….

Спросите женщину, что в ней больше всего нравится мужчинам и услышите, что угодно, а спросите мужчину, пожившего в браке, и услышите, всегда одно: П о с л у ш а н и е! С чего бы это? То же самое и в истории, где упадки всех государств отмечались разгулом бабьей «свободы». Первым на это обратил внимание Аристотель, считавший причиной упадка Спарты то, «что женщинам в ней было представлено слишком много прав: они пользовались в ней наследством, приданным и вообще большими вольностями». Могучее это государство было грозой всех, но само не смогло спастись от разгула бабьей дурости и развалилось, прямо у всех на глазах. Гиганта убила «свобода» его женщин. Можно защититься от врага внешнего, но никогда – от врага изнутри…

Цветы и солнце – самые сильные и ранние воспоминания моего детства. Они постоянно сопровождали меня в нём. Цветами всегда окружала себя и всех нас, наша мама – все подоконники нашего дома-острова были заставлены ими в два ряда, а для китайских роз и лимона были сделаны ещё и отдельные тумбы под цвет остальной мебели. Ближе к весне, все они перебирались на зимнюю веранду, две стороны которой, углом выходили в сад. Осенью там сортировали фрукты, весной набиралась сил рассада, а летом наши гости играли на ней в преферанс…

Во внутреннем дворе, прямо под моим окном, благоухал громадный куст чайной розы, цвела белая и лиловая сирень, у палисадника меж двором и садом правильными рядами располагались астры и георгины. И даже хозяйственный и скотный дворики были отделены от сада зелёной стеной вьюнков. Вокруг мамы всегда благоухали десятки цветов, скотина тянулась к ней за версту, в лесу она разговаривала с деревьями. Наверное, ещё и поэтому, я сохранил заботу и любовь к растениям больше, чем даже и к животным. Животное может, в конце концов, убежать или защищаться, а вот растение лишено и этого. Отношение к дереву, кустам и траве, мне кажется, наиболее характеризующем душу и нрав человека. Когда в Севастополе стали выжигать траву и кусты в парке Победы(!), я перестал туда ездить даже на лето. И был совсем уж травмирован, когда увидел, как прямо во дворе, люди ставят свои машины на клумбы и траву меж деревьев, в парке… Город-герой существует среди людей-варваров!..

Человекообразные, живущие в нём, не понимают, что они жгут не мексиканскую акацию, тую или софору, а собственную судьбу. Плюнь на землю – и твоя судьба изменится, а неуважение к памяти предков – это вообще одна из самых коротких дорог в Ад…

Ранним утром, едва проснувшись, я выхожу из своей комнаты, но иду не в гостиную или на кухню, а спускаюсь из прохладных сеней в солнечный, посыпанный мелким песком, двор. По дорожке сада в обрамлении гладиолусов, я иду босиком к большим бочкам, в которых живут мои лини. Вверху заливаются скворцы, в тени сараев дремлет наш заслуженный старик – ирландский сеттер Букет, меж грядок прохаживаются коты, где-то в зарослях помидоров, ползает черепаха Мими: мир вокруг полон жизни и смысла. Меня ждёт чудесный, полный событий день: там, внизу – прямо под обрывом, река и лодка, мальчишки и песок пляжа, прозрачная вода, озёра и лес за рекой…

Вечером, немного усталый, я обязательно поднимусь, на пустой ещё, сеновал и выберусь через его окно на пологую крышу. Отсюда далеко видна излучина и протоки реки с её большими понтонными мостами, парящими лугами, разноголосо мычащим, за рекою, стадом, зелёными лесами и деревнями вдали…

Лучи солнца ещё освещают кроны громадных тополей на улице, но внизу уже сумерки и там происходит приятная вечерняя суета – слышно, как бегают из дома в кладовки и ледник и стук ножей и вилок – это накрывают большой стол в гостиной. Из распахнутых окон веранды в сад падает розовый свет абажура. Откуда периодически доносится приглушённая тарабарщина, вроде «раза на двойной бомбе»…

Я смотрю на чудесный закат вдали, угасающий день внизу, прислушиваюсь к вечерним шорохам вокруг, и отчётливо понимаю, что счастлив: мир так прекрасен и добр ко мне…

Но иногда я просыпаюсь и иду в одних трусиках не в сад, а пересекаю аккуратно посыпанный жёлтым песком двор, напрямик и прыгаю через длинную клумбу с её анютиными глазками, календулой, кашкой и львиным зевом, прямо в малинник, где меня ждёт первый завтрак. Рядом, у стены ледника, притаилась ещё одна фальшивая клумба, на которой ничего не росло, кроме унылых мокриц – вся она попадала в тень сарая. Чтобы скрыть этот дефект, на ней периодически выкладывались из раковин памятные для семьи и страны вензеля и даты, но клумба оставалась укором роскошным маминым цветникам и саду, словно лунный кратер, сверзившийся в дендрарий.

Кончилось это для неё тем, что однажды клумбу ликвидировали, водрузив над ней теннисный стол, что привело к проблемам иного рода. В соседском саду, почти прямо за забором, стояли два улья пчёл, вообразивших наши цветы своей собственностью. И теннисные матчи в этом месте, сразу приобрели, если можно так выразиться, дополнительную остроту – одновременно с приёмом шара надо было ещё успеть отбиться и от нескольких пчёл, что мы с братом, вроде, как бы, и делали. Это всегда, почему-то, раздражало отца, считавшего нашу войну с пчёлами, глупостью – он не уставал замечать, что их у соседа за десять тысяч. Но и мы не сдавались, а брат, так ещё и острил, что счёт пчелиным жертвам уже ушёл за тысячу.

Однако, теннис в окружении пчёл, оказался слишком сильным ощущением даже и для него, и вскоре, он вернулся к своему преферансу, рыбалке, охоте, девушкам и танцам в парке, а стол опять возвратили на улицу…

Но это событие пробудило во мне уважение к пчёлам и интерес к их жизни. Периодически я стал наблюдать, какие из наших цветов в какое время их привлекают больше. Лично мне нравились розы и бессмертник: розы казались мне самыми изысканными и благородными из цветов, а бессмертник привлекал своей рациональностью – уже и засохший, он мало чем отличался от живого. С течением времени, я заметил, однако, что и цветы наши, тоже, не только не очень-то, любят друг-друга, а и незаметно, но довольно жёстко, подчиняют себе других…

Внешне они казались дружными в своей красоте, в то время, как втайне, меж ними, ожесточённо велась своя война. Именно такие отношения, как мне кажется, лучше всего и отражают подлинные отношения людей, между которыми также постоянно идёт своя война. Не на уничтожение, а на подчинение – война цветов. Вот только кончается она так же печально, что и обычная…

Как-то, почти неожиданно для себя, я вдруг заметил, что женщины, выросшие у энергичных матерей, представляют для своих мужей серьёзную опасность – их мужья почти всегда или спивались, или сбегали, или рано умирали. Впервые я обратил внимание на этот феномен в семьях своих сестёр, но долго принимал его за частность, относя к супер-энергетике семьи. Я считал, что первая закомплексовала своего мужа своим интеллектом, а вторая – своей энергетикой. Однако, прошло время, и я заметил, что это явление широко распространено и во всех других, уже и совершенно обычных, семьях…

Сначала это показалось мне слишком невероятным, потом странным, потом страшным. Как бы то ни было, но именно с него я и начал внимательно присматриваться ко всем отношениям в семейных парах и к поведению людей в браке вообще. Вскоре, сомнений не оставалось – некоторые жёны буквально «заедали» своих мужей, как какие-нибудь, голодные паучихи. В животном мире случается, что самка богомола или паука закусывает своим женишком после свадьбы, но чтобы то же, самое, столь откровенно и буднично происходило бы и у людей, казалось мне невероятным. Тем более, что, несмотря на все мои пристальные наблюдения, природа этого явления, оставалась совершенно непонятной. Периодически я искал объяснявший его феномен, и не мог найти. Но для себя отметил, что необъяснимому явлению всегда предшествовали два условия:

– во-первых, все эти жёны воспитывались с семьях с ослабленной ролью отца, но с волевой матерью, а

– во-вторых, по настоящему опасными этих женщин делала их разнообразная неудовлетворённость своими мужьями.

Все они, на них, за что-нибудь, да злились, если не вообще презирали. Тогда я ещё не читал книг Лазарева, (поскольку их ещё и в природе не было), поэтому сильно затруднялся, к какому классу явлений следует отнести данный феномен. Это биология, психология, психо-энергетика или что-то, совсем новое, чего мы ещё не знаем, хотя постоянно с этим и сталкиваемся?..

Лазарев утверждает, что любая злость, презрение в особенности, буквально, уничтожают людей. Очень может быть. Но только и это тоже далеко не полное объяснение гораздо более сложного и масштабного явления. Какого? Биологического или психологического? Куда отнести поедание человека человеком, когда один к другому вообще не притрагивается? К новому – психическому – виду каннибализма? Лишь много позже, я с трудом понял, что и воюют-то между собой, оказывается, вовсе и не сами люди, а лишь их подсознания. Воевали их тела!

Та самая плоть, которую я и назвал позже «големом». Я наблюдал войну одной плоти с другой…

Стоп. Да ведь где-то, и даже совсем недавно, я уже буквально видел эту картинку! Точно такую же… И я вспомнил. В одной из книжек описывался эпизод, как тела людей, вдруг, вышли из под контроля их сознаний, зажив собственной, вызывающе скотской жизнью. Лишь только само их сознание, отлетело от них, как бы, лёгким облачком. Да, но почему тела людей выходили из под контроля их сознаний и в браках?..

Было заметно, что все эти несчастные мужчины постоянно находились в своих парах в цейтноте, ощущая хронический дефицит времени, уважения и энергии. Первоначально, я отнёс это за счёт их проигрыша во времени – внутреннее время их жён текло намного быстрее, чем их. Почему они и выглядели всегда более свежими. Но почему они были столь агрессивными? Ясно было одно – мужчина с такой «подругой» постоянно находится в состоянии постоянной психической задолбанности и приводившей его к хроническому стрессу. Только водка ещё и спасала, как-то, этих бедняг от таких «жён»…

Алкоголь – это очень сильная, быть может, даже одна из самых сильных, защит от психической агрессии других. Значительно замедляя внутреннее время человека, он заметно снижает и остроту его восприятия. После его приёма травмирующие события теряют остроту и уже не кажутся столь трагичными. Почему водка и существует исстари как первое средство в борьбе с действительностью. И почему пьянство, вообще говоря, неискоренимо. Так, что если человек только начал систематически пить горькую, то это уже первый, самый верный признак, что его семейная жизнь представляет для него самую серьёзную угрозу…

Лазарев, безусловно, прав, утверждая, что презрение убивает сильнее ненависти, но очевидно было и то, что все «жёны-убийцы» были намного лучше своих «мужей», подготовлены к совместной жизни. Более энергичные, они не воспринимали их всерьёз, хронически попирая и отводя им роль этаких, семейных снабженцев. Применяемая ими тактика «постоянного и разнообразного озадачивания», уничтожала их мужиков, буквально на глазах.

Это было чисто психическое убийство, доказать которое было почти невозможно. И, всё равно, это – убийство! Самое настоящее убийство самим таким «убийственным» отношением человека к человеку!..

Я был поражён. Неужели, действительно, в мире существует категория женщин, в мужья которым годиться лишь, какой-нибудь, соломенный Страшила или Железный Дровосек? А для обычных мужчин совместная жизнь с ними смертельно опасна. Всегда. При любых условиях. Она противопоказана самим воспитанием «милой жёнушки», которая не умеет, не обучена или просто не хочет – «правильно» обращаться со своим мужем. И заезжает, бедняжку, как лошадь…

Тогда я обратил внимание на другие – уже и «благополучные», семьи – и что же? Оказалось, что и в них – даже уже и в «благополучных», где отношения строились равноправными – женщины тоже выглядели на голову выше мужчин в психической устойчивости. Ну, а уж вне послушания мужьям, они сразу же, превращались в фурий. Требования их становились всё более категоричными и настойчивыми, а затем, и хроническими, превращаясь в душескрёбство и самоедство. И тогда беднягу уже ничего не могло спасти от его водки и могилы…

Вот так, простым, но нигде не описанным и не запрещённым, ни одним законодательством, способом, одними лишь своими бесконечными требованиями, претензиями и капризами, и уничтожали «жёнушки-убийцы» своих мужей. Так и хочется сказать «тихо да мирно». Выходило, что супружеская жизнь для любого мужчины опасна всегда – требования его женщины незаметно становятся бесконечными, приводя беднягу к его хроническому стрессу. Образ неуёмной старухи с корытом списан поэтом с реальности. Это не сказка!..

И чем дольше я наблюдал это явление, тем больше приходил к убеждению, что существует оно как абсолютный закон для любых атеистических пар, наиболее бурно протекая лишь там, где присутствуют слишком уж энергичные дамы из семей со сниженной ролью отца. Вылезало уже несколько причин:

– глубокое разочарование женщины в своей судьбе и своём муже,

– её более быстрое личное время,

– «равноправие» в семье,

– атеизм,

– отсутствие в её прежней семье авторитета отца.

Особенно меня заинтересовало последнее. Но оказалось, что в семьях без отца вызревал несколько иной, но едва не ещё более опасный, хотя внешне и более несчастный, продукт неполной семьи: внешне романтичные, внутренне мужеподобные, ранимые и безжалостные «девушки-одиночки»…