Текст книги "Багаж императора"

Автор книги: Владимир Нестерцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Мой уважаемый гость, разрешите в честь вашего визита к нам и в знак дальнейшей нашей дружбы подарить вам эту янтарную комнату, которая, как я думаю, станет одним из украшений вашего нового дворца.

Петр I от неожиданности дернулся, круто повернулся на каблуках, так что даже заскрипел паркет, несколько секунд внимательно смотрел на короля, словно вопрошая, не ослышался ли он, а затем произнес:

– Мой дорогой друг, такие подарки просто так не делаются. Я, конечно, зело признателен за столь дивный презент, однако каждый из них имеет свою цену. Что вы хотите за него? − и он вопросительно взглянул на короля.

– Сущую безделицу: иметь в Вашем лице верного друга и союзника, готового в любой момент протянуть руку помощи. Это бы давало моему народу и королевству ощущение безопасности и возможность уверенно решать вопросы мира и безопасности в стране.

Немного подумав, Петр I ответил:

– Я согласен, − и протянул руку королю.

Обменявшись рукопожатиями, они вместе вышли из комнаты и, беседуя о будущем союзе, направились в обеденный зал, где их ожидали придворные и обед, приготовленный в лучших традициях немецкой кухни. За столом было произнесено с обеих сторон много тостов о дружбе и мире между двумя государствами.

Вечером, придя в отведенные ему апартаменты, царь Петр I дал указание связаться с А.Меньшиковым для организации доставки янтарной комнаты в Санкт-Петербург. Затем он, сняв сапоги, завалился спать на кровать, застеленную шикарной периной.

Буквально на следующий день янтарный кабинет под руководством русского посланника при прусском дворе графа А. Головинова был разобран. Панели тщательно обернули фланелью, переложили соломой и сложили в восемнадцать больших деревянных ящиков, которые от сырости и дождя обернули провощенной бумагой. Весь груз занял восемь больших телег, в которые запрягли по две огромных, немецкой породы ломовых лошади и в сопровождении небольшой охраны отправили в Россию. Когда впрягали лошадей, то те стали проявлять беспокойство: храпели, вставали на дыбы и пытались перевернуть повозки. Для того чтобы их успокоить и впрячь в телеги, пришлось закрыть им глаза. А затем сделали специальные кожаные шоры на глаза, которые дали возможность более-менее спокойно доставить груз по месту назначения.

Петр I присутствовал при погрузке и вручил пакет с распоряжением флигель адъютанту и письмо к своим близким, в котором писал о приеме в Пруссии и о том, что «Получил зело приятный презент…». Груз в целости и сохранности был доставлен в Санкт-Петербург, передан по описи казне и складирован в одном из подвалов Зимнего дворца, где и пролежал до 1723 года. Важные государственные дела отвлекали государя от немецкого презента, и только в 1723 году он вспомнил о нем и дал приказ достать янтарный кабинет из подвала и собрать в одной из комнат Зимнего дворца. Приказ был исполнен российскими мастерами, даже не догадывающимися о секретах этого изделия. На это ушло около недели. Когда, наведя последний лоск на янтарных изделиях, мастера закрыли дверь, над комнатой ввысь ударил белый столб света, а вороны, спокойно сидевшие до этого на деревьях, вдруг резко засуетились и, поднявшись тучей в воздух, долго кружили над дворцом, непрерывно и возмущенно галдя. После этого у царя пошли сплошные неприятности и в военном, и политическом, и личном плане.

Кроме того, Петр I начал демонстрировать эту «красоту» своим придворным и иностранным гостям, стал часто задерживаться здесь, разбирая государственные бумаги. Это не могло не отразиться на его здоровье. Он начинает себя плохо чувствовать, и в 1724 году покинул этот мир, не оставив никаких указаний о своем преемнике. На царский престол вступила его супруга Екатерина, которая довольно часто заходила в янтарную комнату, где любила сидеть при свечах, наблюдая за игрой света на янтарных панелях. Такая тяга к «прекрасному» закончилась и для нее печально. В 1727 году ее не стало.

А кабинет, словно перестроившись в новых географических условиях и пространстве, начал постепенно работать, втягивая в зону своего влияния немцев, которые со всех сторон устремились в Санкт-Петербург и достигли определенных высот у монаршего трона. Используя мощную энергетику янтарного кабинета, они умножали свое состояние и делали карьеру, часто верой и правдой служа Российской короне.

****

Прочитав это донесение, я вынул очередное, написанное уже другим хранителем и подтвержденное настоятелем Сестрорецкого монастыря. Оно сообщало о том, что следующим обладателем янтарного кабинета стала дочь царя Петра I – Елизавета. Вступив на престол, она внутренне ощутила необычность янтарного подарка и его взаимосвязь с происходящими событиями. В одной из бесед со своим духовным наставником она поделилась своими сомнениями. Именно эта беседа и стала причиной того, что было принято решение об энергетической, духовной «очистке» янтарного кабинета. По ее приказу из Сестрорецкого монастыря было отобрано13 монахов наиболее опытных в духовном плане. Перед ними была поставлена задача совершить это необычное «очищение» имеющимися в их распоряжении методами.

Три дня и три ночи они готовились к этому действию, проведя их в постах и молитвах. На четвертый день, получив благословение у настоятеля, они прибыли ко двору. На следующий день по прибытии они строго по чину, один за другим вошли в янтарную комнату ранним утром. Каждый держал в руке горящую восковую свечу. Встав в центре комнаты, они образовали круг, ощущая локтями друг друга, и начали поочередно, а затем все вместе читать молитвы и петь псалмы. Начало этому положил один из монахов, ставший на колени в образованом круге с большой свечой в руках. Через час его сменил другой монах, еще через час − третий и так продолжалось до глубокой ночи. Отчитавши свое, монах вставал с колен, гасил остаток свечи в золотой церковной чаше и клал огарок в специальный осиновый ящик, брал новую свечу, зажигал ее от лампады и снова становился в круг. Так они молились круглосуточно несколько дней.

Как рассказывали потом монахи, янтарные панели стали постепенно менять свой цвет, который колебался от ярко-желтого до ярко-красного, затем по ним пошли цветовые волны, которые соединялись в середине основной панели, накаляясь до ярко-белой синевы, которая потом волнами выстреливала в монахов, ставших на колени и продолжавших читать молитвы с закрытыми глазами. Потом вся эта цветовая гамма превратилась в яркий столб света, который стал кружить над монахами, не покрывая их, затем поднялся до потолка и вырвался наружу через крышу, уходя далеко в небо. Внезапно свет погас, только янтарные панели еще какое-то время светились во внезапно наступившей темноте, а затем постепенно угасли, продолжая отдавать холодные лучи, от которых сразу стали замерзать руки. Все свечи, которые держали монахи, внезапно погасли, кроме той, которая находилась в центре зала. Монахи встали с колен и, подняв упавших без чувств своих собратьев, медленно вышли из зала. После этого туда вошли настоятель и дьякон и окропили янтарный кабинет святой водой. Так закончился процесс очищения янтарного кабинета Фридриха Первого.

Царица Елизавета Петровна, приняв отчет настоятеля Сестрорецкого монастыря, запретила заходить в янтарный кабинет и сама, порой проходя мимо закрытых наглухо дверей, старалась прошмыгнуть как можно быстрее. Следовавшие за ней сановники и придворные говорили: «…да разве, матушка, так можно быстро бегать, ить за тобою и успеть-то тяжко». На что она отвечала, что и покойная матушка, императрица Екатерина, также недобрым словом вспоминала время, проведенное ею в этой «зело непростой табакерке». Так и стояла эта янтарная комната закрытой, пока Елизавете не пришла в голову мысль изменить конфигурацию кабинета. С этой целью она пригласила к себе архитектора Растрелли и прямо поставила перед ним задачу о демонтаже янтарного кабинета и его реконструкции в любом другом месте. Знаменитый Растрелли предложил Царское Село. Получив согласие императрицы, он выехал на место. Осмотрев дворец, архитектор выбрал подходящее место в левом крыле здания и принялся за наброски экскизов будущего творения. При этом он старался учесть специфику дворца, его воздушные, зеркальные залы. Введя зеркала как один из основных элементов, оживляющих янтарную комнату, он тем самым нарушил ее астральную силу. На состоявшемся приеме у Елизаветы Петровны он показал ей сделанные в цвете экскизы и получил высочайшее разрешение на «творение оного». При этом императрица пожелала сама выехать в Царское Село и на месте осмотреть, как все будет выглядеть.

Далее источник сообщает, что, находясь в Царском Селе, «Ее императорское Величество, в Высочайшее свое присутствие в Царском, через Обер-Архитектора повелела, Июля 11 дня, Бригадиру Григорьеву, чтоб из Зимнего дома янтарный кабинет, через убиравшего оный янтарного мастера Мавртелли, со всякою осторожностью собрав, поднять и, уложив в ящики, перенести солдатами на руках в Царское, под присмотром самого мастера и ему опять убрать оным янтарем во дворе царскосельском покой, который Ея Величество для сего назначен будет».

Отлитые на Петербургских заводах зеркала, обрамленные в янтарные панели, сделанные из янтаря, добытого в Украине, в корне изменили конфигурацию янтарной «табакерки». Когда они были готовы, а комната в Царском Селе приведена в надлежащий вид, состоялся перенос панелей янтарного кабинета. Аккуратно сложенные в большие деревянные ящики, они были на руках доставлены солдатами во дворец. Для этого понадобилась почти неделя. Весь процесс напоминал крестный ход. Впереди шли монахи, распевающие псалмы, за ними – барабанщики, задававшие ритм движению, а следом шли солдаты, несущие на руках ящики. Затем шествовала резервная группа солдат, которая менялась через каждый час. Замыкала всю эту процессию карета, в которой ехали архитектор Растрелли и мастер Маврителли. Собранный в конце 1755 года кабинет преобразил Царское Село, придал ему законченный вид и какую-то воздушность. После сборки янтарный кабинет по настоянию императрицы был снова освящен.

Метаморфоза, произошедшая с янтарным кабинетом, положительно отразилась на дальнейших политических событиях. Начав функционировать в совершенно новом виде, географическом, геометрическом и астральном режиме, он на время теряет ту силу, ради которой был создан.

Другой рапорт, который лежал рядом с первым, дает анализ событий, прошедших с этого времени. После окончательной сборки и освящения янтарного кабинета Елизавета Петровна сразу в 1756 году вступает в семилетнюю войну против Пруссии на стороне Австрии и Франции. Русские войска, ведомые генерал-аншефом П.С. Салтыковым, занимают всю восточную Пруссию и, что примечательно, сам город Кенигсберг, в котором добывался янтарь для кабинета. Затем стремительным броском они врываются в Бранденбург. Нельзя сказать, что это были сплошные победы. Война есть война. Были и отступления, и проигранные битвы, но военная инициатива была на стороне русских войск и их союзников. В конце концов, русская армия в 1760 году штурмом берет Берлин и получает с него солидную котрибуцию. Перестроенный янтарный кабинет не может ничем помочь прусскому королю. Казна его пуста, армия разгромлена, страна истощена войной и нужно искать денежные средства для выплаты контрибуции победителям.

Примерно в этот же период начинается отток прусских поданных из Петербурга, обосновавшихся здесь еще во времена правления Анны Иоановны. Кстати, она тоже ощутила на себе «объятия» янтарного кабинета, попав под влияние бывшего своего камердинера Иоганна Бирона. Его буйная фантазия была непредсказуемой не только в любовных утехах с ней, но и в управлении государственными делами и всяких затеях, которыми отличалось правление царицы. Чего стоит только знаменитая свадьба придворного шута Кульковского! Она отмечалась в специально построенном ледяном доме высотою более 6 метров и длиною около 17 метров, холодном, как и сердце императрицы по отношению к своему народу. Кроме того, что новобрачных положили на ледяную постель без ничего и заставили здесь провести ночь, так и само шествие к этому ледяному дворцу отличалось своей необычностью. Впереди в золотой карете ехала сама императрица, естественно с милым сердцу сопровождающим, затем следовал слон, на котором в клетке сидел придворный шут со своей новобрачной, качаясь из стороны в сторону в такт движению животного. Затем бежали олени, за которыми ехали новгородцы на паре козлов, малороссияне на волах, чухонцы на ослах, татары на свиньях, калмыки на верблюдах и так далее, демонстрируя множество народов и народностей, составлявших суть России. И таких пар было 50. Народ, конечно, хохотал, но умные люди призадумались. Безусловно, это отразилось на судьбе Анны Иоановны. Нынешний год правления стал для нее последним.

Таким образом, часть пруссаков была отстранена от государственных должностей, часть добровольно покинула северную столицу и переехала в другие города и страны.

Но, как оказалось, это были временные победы. Янтарный кабинет, освоившись в новом для себя качестве и самоутвердившись согласно заложенным в него тонким энергиям, частично изолировав внедренные в его основу новые архитектурные конструкции, снова начал работать в нужном ему режиме. Для этого ему понадобилось ровно 7 лет. И первой его жертвой стала императрица Елизавета Петровна, которая в канун Рождества 1761 года внезапно умирает. На трон вступает Петр III, который без объяснения причин немедленно прекращает войну с Фридрихом II, заключает с ним союз и возвращает завоеванные территории без выплаты контрибуции. Этот союз, который было трудно логически обосновать, способствовал тому, что к трону снова стали приближаться выходцы из Германии. Окружив наследника, они потихонечку вплетали в государственную ткань управления свои правила игры. А царь Петр III сразу проникся таинством янтарного кабинета и стал проводить там достаточно длительное время, решая многие государственные дела. Такое государственное «бдение» закончилось известным уже образом. К власти в России приходит императрица Екатерина II. Зная о магической силе янтарного кабинета, она снова призывает на помощь монахов. На этот раз они привезли с собою черные рясы и одежду святых, собранную по скитам и монастырям. Три дня и три ночи монахи на коленях проводили таинство молитвы и освящения этого странного кабинета. Двое монахов не выдерживают этого противостояния и умирают от сердечного приступа. На смену им приходят другие, которые со смирением продолжают начатую службу. Кабинет снова оживает в лучах горящих восковых свечей, начинает играть красками и бликами света, передавая их от одной панели к другой, словно стараясь что-то спрятать от таинства обряда, который неумолимо нащупывает и уничтожает то, что скрывается за этим светом. Густой запах воска намоленных свечей постепенно покрывает янтарные панели одну за другой, заставляя гаснуть яркие блики света, которые в панике мечутся, сталкиваясь и разбиваясь на тысячи отдельных искорок. Постепенно он гаснет, и свечи наполняются ровным светом, который мерно отражается от ставших матовыми панелей. Наконец таинство очищения заканчивается. Монахи выводят своих уставших собратьев и накрывают янтарные панели одеждой святых старцев. Кабинет надолго остается выключенным из пространства. Как результат, активизируется внутренняя и внешняя деятельность России, укрепление ее авторитета в мире, расширение пространственных связей и подъем государственной жизни. За заслуги перед Отечеством Екатерине II в 1767 году преподносится титул «Великая».

Однако негативные процессы, проходящие внутри янтарных панелей, постепенно набирают силу, вновь создавая единую структуру. От времени и этих внутренних процессов одежда святых истлевает. После того, как ее остатки были вынесены из янтарного кабинета, он снова начинает восполнять былую мощь. Императрица Екатерина II согласно пророчеству монаха Авеля внезапно в 1796 году уходит в мир иной. Восшедший на престол Павел Петрович с первого дня своего царствования ставит задачу переделать в стране все на прусский лад. В стране начинаются репрессии против несогласных с его политикой, резко ограничивается выезд за границу, в армии вводится прусская форма одежды, сковывающая движения солдат, которые под барабанный бой учатся ходить прусским шагом. Различные духовные ордена, имеющие прочные немецкие корни, надолго обустраиваются в России…

Далее, взяв папку, хранящую документы сотрудничества России и Германии, я начал читать рапорты и сводные записки об этом. Суть их в целом сводилась к следующему. Два народа жили практически по соседству и мирно сосуществовали. Даже в новгородской торговле посредниками в основном выступали «готские» и «немецкие» купцы. Постепенно немцы получают здесь концессии, переселяются в страну и распространяют информацию у себя на родине и в других странах о богатствах и народе России, о ее необъятных просторах. С появлением янтарного кабинета количество прибывающих сюда значительно увеличивается. Приезжают не только купцы и отдельные авантюристы, ищущие государственных должностей и привилегий, но и целые немецкие колонии, создавая в стране крупные немецкие оазисы, которые как магнит, притягивали к себе новых переселенцев. Постепенно они вплетаются в российскую хозяйственную жизнь, занимая достаточно серьезное положение в экономике страны. Часть из них принимает российское гражданство, а дети многих выходят замуж или женятся не на немцах, а на русских подданных, как например дочери Карла Сименса. Начинает формироваться совершенно новая часть населения, привыкающая мыслить по-другому и отходящая от немецких канонов мышления и ведения дел в сфере торговли и промышленности. То есть происходит вхождение немцев в русскую среду и их более полное восприятие русской жизни. Это, как ни парадоксально, приводит к увеличению доли немецкого капитала в промышленности, который способствует импорту специалистов из Германии, несущих с собой предпринимательский дух, опыт, энергию и инициативу. Созданные ими здесь предприятия, как правило работают хорошо и не меняют владельцев. Однако у русских предпринимателей появляется предубежденность по отношению к немцам. Она связана с тем, что германское правительство, начиная с господина Бисмарка, требовало от предпринимателей, работающих за границей, при организации своего дела исходить не из личных принципов получения максимальной прибыли от производства, а исключительно из соображений политических и военно-стратегических. Поэтому германские заводчики и фабриканты в России начинают сторониться государственных представителей и вести тайные переговоры с местными предпринимателями. Скорее всего, это было влияние модифицированного янтарного кабинета, в панели которого в связи с его доработкой был вмонтирован местный янтарь. Но и главное: очевидно, он был в какой-то степени перенаправлен монахами и поэтому стал работать вот в таком необычном режиме. Как результат, немецкие фирмы и объединения, притягиваемые им, посылали сюда представителей для сбора информации и ведения переговоров, не ставя в известность свои органы власти и германское консульство, которые об этом узнавали последними или со страниц газет, или от третьих лиц. Это заставляло руководство страны корректировать такое поведение деловых людей и искать пути подхода для проведения в жизнь государственной линии. Главным орудием реализации этой политики стали германские банки. В документах также отмечалось, что многие германские предприматели связали свою судьбу с Россией, а их потомки внесли значительный вклад в развитие страны.

Таким образом, борьба с янтарным кабинетом продолжалась с переменным успехом. Об этом свидетельствовали многочисленные рапорты, собранные в архиве, по которым отслеживалось поведение кабинета и его влияние на российское пространство в различные временные периоды. Этот достаточно интересный материал требовал свого осмысления и более глубокого изучения. Очевидно, и сегодняшние события, связанные с семьей императора Николая II, не обошлись без участия янтарной «табакерки». Хотя, как видно из имеющейся информации, ее активность происходит циклично, ей нужно какое-то время, чтобы аккумулировать необходимую энергию, а затем выбросить ее в пространство в определенном направлении. Вывод напрашивался сам собой. Самый первый выброс этой энергии произошел в 1914 году. Он подготовил второй выброс, который завершился государственным переворотом 1917 года, отречением царя от престола и арестом царской семьи. Можно было предположить, что янтарный кабинет находился в самом расцвете своей негативной активности. И теперь мне предстояло идти туда и попытаться хотя бы каким-то образом снизить его активность и изолировать от ее воздействия императора Николая II и его семью. С чем была связана такая негативная реакция кабинета на царскую фамилию, остается гадать. Может быть, это зависело от того, что он в себе соединял немецкое и русское начало, однако первое имело преобладающее значение.

Узник в собственном доме

Мне необходимо было срочно попасть в Царское Село, где содержалась семья императора. Учитывая те события, которые происходили в Петербурге, лучше всего было добраться туда по железной дороге. Поэтому я, не теряя времени, сразу отправился на железнодорожную станцию. Она представляла собою человеческий муравейник, пропахший потом и махоркой. Сотни людей вертелись здесь, то разбегаясь в разные стороны, то собираясь в какие-то групки, бряцающие оружием и дымящие самокрутками из газет. При этом все что-то тащили, на ходу переспрашивая друг друга, и кряхтели от тяжести. Весь этот шум, громко сипя и сморкаясь, старались перекрыть агитаторы разных политических партий и организаций, призывая прибывших и отъезжающих пополнить их славные ряды. Пробившись сквозь эту толпу, я с трудом втиснулся в один из вагонов поезда, отправляющегося в сторону Царского Села. Поездка, конечно, была не из приятных. Поезд то подолгу стоял на разъездах, то двигался с бешеной скоростью, непрерывно гудя. Только к вечеру мы добрались до места назначения. Солнце уже заходило за горизонт, когда я, сторговавшись с извозчиком, поехал во дворец, где находился царь.

Как проникнуть во дворец, не вызывая подозрений? У меня было несколько вариантов. Из них я выбрал самый простой. Подъехав к дворцу, я спрыгнул с коляски и прямиком направился к редкой цепи охраны, выставленной вокруг него. Ближайший солдат, к которому я подошел, лениво сдернул с плеча винтовку и неуставным осипшим голосом спросил:

– Ну, чаво надо?

– Позовите начальника караула, − ответил я. − Я прибыл из Петрограда по поручению гражданина Керенского.

Солдат молчаливо повернулся и по цепи передал мою просьбу. Пока шла перекличка, из караулки выскочил прапорщик и, придерживая рукою болтавшуюся на левом боку шашку, потрусил ко мне. Подбежав, он приложил руку к козырьку фуражки и представился:

– Прапорщик Козельцев, с кем имею честь?

Вытащив из кармана чистый лист бумаги, я важно развернул его и, поймав взгляд прапорщика, зачитал ему мнимое распоряжение Керенского о допуске меня к царю на предмет обследования условий его содержания. В ходе этого чтения я не отпускал его взгляд, мысленно подчиняя своей воле. Труда особого это не составило, так как он был очень юн, самолюбив и исполнен чувства важности и значимости своей персоны, которой поручили такое ответственное государственное дело, как охрану бывшего монарха. Он сразу попал в расставленные мною сети и стал управляемым. Я понял это, увидев его выпученные глаза и окаменевшее лицо. Мне пришлось ослабить свое волевое давление на столь юного субъекта, так как я побоялся переборщить. Нехватало, чтобы он от напряжения рухнул в обморок.

– Поручик Евдолаев, − представился я. − Мне велено проверить систему охраны гражданина Романова и его самочувствие, − в заключение выдал я, сворачивая и пряча бумагу в карман френча.

– Прошу за мной, − предложил прапорщик и, круто повернувшись кругом, почти строевым шагом направился во дворец.

Я последовал за ним, продолжая мысленно внушать ему необходимость полного подчинения мне в столь важной миссии. Пройдя мимо двух караульных, стоящих у центрального входа, мы вошли во дворец. В вестибюле царил полумрак. Горела всего лишь одна люстра на стене. Прапорщик остановился возле нее и по моему мысленному приказу доложил о системе охраны, количестве солдат и расположении постов. Взяв себе это все на заметку, я потихоньку подвел его к мысли о необходимости посещения царской семьи. Продолжая рассказывать, прапорщик стал подниматься по парадной лестнице и, пройдя через амфиладу дверей, мы остановились перед кабинетом царя, в котором в этот момент находилась вся семья.

Обойдя прапорщика, я быстро приоткрыл дверь и заглянул вовнутрь, чтобы оценить обстановку. Царь что-то писал, расположившись за письменным столом, Александра Федоровна шила, сидя в кресле перед лампой с двумя старшими девочками, а остальные расположились кто где, занимаясь разными детскими делами. Так же быстро закрыв дверь, я повернулся к прапорщику и, попросив его предупредить часовых о том, что я буду ходить по дворцу проверять посты, разрешил ему уйти. Он молча кивнул головой и, повернувшись кругом, пошел выполнять приказание.

Оставшись один, я стал прикидывать, как лучше выполнить поставленную передо мной задачу. В этом деле меня настораживали два момента. Первый, когда я погрузился в подсознание прапорщика, выяснив, что он и его солдаты уже были подвержены негативной обработке и потенциально настроены на уничтожение царской семьи. Причем, сделано это было достаточно профессионально, однако эта установка была закреплена недостаточно прочно. В любом случае это было очень опасно, так как малейший пустяк или стресс мог включить эту программу. Второе, что настораживало меня, это идущие откуда-то из недр дворца волны злобы, страха и агрессии, под воздействием которых постоянно пребывала не только царская семья, но и все находящиеся во дворце, в том числе и солдаты охраны. Благо, это происходило за десятки километров от Петрограда, а то бы, соединившись с той агрессией, которая царила в столице, эти волны могли бы привести к непредсказуемым последствиям. Необходимо было как можно быстрее определить источник этой негативной энергии, нейтрализовать или уничтожить его. В свое время я проходил специальное обучение по этому сложному предмету. В моем арсенале, как я думал, было достаточно средств, чтобы решить эту задачу. Однако это требовало нечеловеческих усилий, крайнего напряжения всех духовных и физических сил и, как показывала моя практика, не всегда заканчивалось победой. Были и поражения, после которых я достаточно долго приходил в себя, были и ничьи, когда происходила временная блокировка, когда негатив как бы нейтрализовался, однако через время, собравшись с силами, он снова возвращался в старое русло. Поэтому мне надо было сконцентрироваться и попытаться решить проблему нейтрализации, а затем уже перейти ко второй фазе моего задания.

Обследование я решил начать с парадной лестницы, находящейся в окружении скульптур, отражавших все свое греческое великолепие в огромных зеркалах, расположенных по обеим сторонам лестницы. В каждом из дворцов, принадлежащих царской семье, существовали тайники, в которых хранились необходимые для моей работы инструменты. Дело в том, что очищение дворцов проводилось регулярно, когда царская семья была в отъезде. Расположение этих тайников я знал наизусть. Были здесь и тайные комнаты, заложенные в ходе строительства и не указанные в архитектурных планах, были и тайники, сделанные в ходе ремонта. Каждый из них имел свое определенное назначение. О многих из них забыли за давностью лет. Но наши тайники, сделанные и заложенные «хранителями», передавались нам по наследству и служили верой и правдой в течение уже многих лет. Восстановив по памяти расположение тайника с нужными мне вещами, я подошел к скульптуре нимфы, стоявшей на площадке в центре лестничных перил, и тщательно осмотрел ее. Выражение великолепного скульптурного лица было бесстрастным, и в то же время от нее веяло изяществом и какой-то одухотворенностью. Несмотря на то, что скульптуры впитывают в себя энергетику людей, которые постоянно находятся возле них, приобретая постепенно отдельные человеческие черты, которые трудно обнаружить неспециалисту, эта сохранила свою первозданность. Очевидно, это было связано с ее равноудаленностью от лестничных пролетов, в результате чего контакт с людьми был всегда временным. Поэтому малейшее негативное влияние сразу бы отразилось на выражении ее лица, положении мраморного тела и общем восприятии ее как единого целого. К счастью, никаких отрицательных признаков я не заметил, так же как и признаков проникновения в тайник, который находился здесь же.

Сосредоточившись и припомнив последовательность действий по его открытию, я провел руками по выпуклым бокам скульптуры, ища соответствующие пружины. Найдя нужную точку, я надавил ее и плавно повернул скульптуру влево. Ошеломленная такой наглостью, с широко распахнутыми глазами, она повернулась ко мне боком и открыла небольшую нишу внизу, где лежали аккуратно завернутые в холстину нужные мне инструменты. Прочитав определенную молитву и сделав необходимые действия по очистке возможного негативного воздействия и активизации инструментов, я осторожно взял сверток и развернул его. Внутри лежали серебряный сосуд со святой водой, такой же подсвечник с желтой восковой свечой и священный талисман – оберег, выполненный в виде древнерусской буквы живицы на простой тесемке и означающий вечную жизнь и благоденствие, который довольно часто можно увидеть на старинных церковных зданиях. Надев талисман на шею, взяв в левую руку подсвечник и серебряный сосуд, сделанный в виде древнерусской ладьи, я зажег свечу и стал медленно приближаться к зеркалам, расположенным вдоль лестницы. Необходимо было проверить все возможные входы и выходы в зазеркалье, чтобы предупредить агрессию и снять напряжение, царящее в здании. То, что здесь было что-то не так, я понял сразу, когда поднес горящую свечу к зеркальной поверхности. На ней не было того блеска, который присущ нормальному, здоровому состоянию зеркальной поверхности. Не было тех переливов красок, красивой, хрустальной игры света. Стоял какой-то невообразимый мрак, который отражал бледный огонек свечи, вытягивающийся к зеркальной поверхности. Необходимо было срочно очистить зеркало, так как оно, вобрав в себя слишком много негативной энергии, выплескивало ее в пространство, обжигая и одновременно холодя своим необычным светом. Недаром ведь в прихожих вешают зеркала, амулеты и другие блестящие предметы, которые обладают способностью нейтрализовать недобрый взгляд и сохранить положительную ауру дома. В данном случае здесь все было наоборот: все было в сплошной негативной энергетике.