Текст книги "Багаж императора"

Автор книги: Владимир Нестерцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Увидев ее во всей красе, мастер мгновенно ощутил желание обладать ею здесь же перед зеркалом. Оно заполнило его суть и приглушило разум, толкая на безумный поступок. Он уже протянул руки и сделал шаг навстречу своей мечте, предвкушая минуты «полета», как вдруг резкий голос этого воздушного создания вернул его к серой действительности.

– Даже и не думай, − сказала она. − Во-первых, ты помнешь мне платье, во-вторых, у меня нет настроения для этого, и в-третьих, тебе надо отдохнуть, чтобы не пыхтеть, как ломовая лошадь.

Он оторопел. Конечно, он знал ее вздорный характер. Она всегда поступала вопреки здравому смыслу, руководствуясь только ей понятной логикой. Но он всегда благодаря своей настойчивости и изворотливости находил пути примирения и аргументы для того, чтобы убедить ее в правильности своих действий по отношению к ней. Но в последнее время кроме вздорности в ее характере все больше стало проявляться злости, порой даже лютости, нежелания считаться с окружающими, она стала посещать какие-то тайные собрания, в которых участвовали и ее подружки, и приходила оттуда совершенно другой. Ему некогда было узнать, что за собрания она посещает, но уже то, что она изменилась, по его мнению, в худшую сторону, говорило само за себя. Необходимо было что-то решать и как можно быстрее, пока она не испортилась совсем. Тогда конец всему и не только их личным отношениям. Руководство ему этого не простит.

Нужно было найти к ней подход, найти те струны души, которые дадут возможность осуществить задуманное. И они были. Это тщеславие, которое в принципе присуще каждой молодой и красивой девушке, любящей пококетничать в мужском обществе. Если ей предложить то, что он наметил, и объяснить ей, что она послужит королю и стране, то это возможно и сработает. Кроме того, несмотря на многие отрицательные черты характера, есть и те, которые так необходимы в данном случае. Она любит своих родственников, и они буквально тянутся к ней, получая не только удовольствие от общения, но и кое-какие дивиденды, опять же из его кармана. Она через него пытается пристроить их на «теплые» местечки, расписывая перед знакомыми их и свои достоинства. Это создает ей определенный имидж в обществе как добропорядочной матроны, образ которой она пытается создать. Это то, что как раз надо. Если немножко поднатужиться, то можно выделить эти качества и вложить их в янтарную комнату, которая постепенно станет развивать их, притягивая к себе не только внимание, но и решая те задачи, ради которых она и создается.

Придя в себя от резкого окрика, мастер все же подошел к ней и, сделав знак служанке удалиться, взял ее за руку.

– Дорогая, − сказал он, − мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах.

Вместо ответа она выдернула руку, снова крутнулась перед зеркалом и спросила:

– Ну как там король? Ты беседовал с ним, может ли он пристроить племянника тетушки Марты на дворцовую должность? Я же просила тебя поговорить с ним б этом. Ты говорил?

Казалось, ее рот не закроется никогда, так как она слышала только себя и видела только свое отражение в зеркале.

– Дорогая, король будет рад оказать нам содействие, но и ты должна кое-что сделать для этого. Если ты захочешь, то мы получим благосклонность короля на многие времена и в первую очередь ты, я уже не говорю о твоих родственниках. А так было бы чудесно, когда при дворе ты стала бы фавориткой, а твои племянники, сводные братья и прочие занимали бы ответственные посты в государстве!

Поначалу она пропускала его слова мимо ушей. Но постепенно смысл сказанного стал доходить до нее, ее щеки раскраснелись, а дыхание участилось. Очевидно, в своей голове она уже нарисовала себе картину своего взлета и готова была действовать незамедлительно.

– Что я должна сделать для его величества? Говори скорее, не тяни!

– Ничего сложного, дорогая. Я хочу, чтобы ты своею красотою и энергетикой зарядила одну из панелей янтарного кабинета. Тем самым ты принесешь пользу королю и твоя красота станет вечной.

– Всего лишь! Так пошли, чего мы стоим?

– Не так быстро, дорогая. Если ты согласна, то надо подготовиться и провести соответствующий ритуал.

– Да, я готова, говори, что надо делать.

– Ну, во-первых, три дня поститься, а во-вторых, привести свои чувства и эмоции в порядок: никаких нервных раздражителей, никаких гостей и родственников − одно спокойствие и созерцание. Только после этого мы приступим к ритуалу, во время которого ты должна думать исключительно о своих хороших качествах, доброте, любви к своим родственникам, к королю, ну и, конечно ко мне.

– Еще чего, − фыркнула она громко.

– Когда ты достигнешь этого состояния, когда в тебя войдет гармония и ты сольешься с окружающей природой, можно будет проводить этот ритуал.

– А правда король будет рад этому?

– Ну конечно, дорогая, ты же знаешь, что все эти дни я занимаюсь только янтарной комнатой, даже на тебя не хватает времени.

–Ладно, − оборвала она его, − я согласна, давай начнем с завтрашнего дня.

На следующее утро она начала процесс очищения себя, по тому рецепту, который он составил ей. В течение дня она читала отдельные тексты, призванные усилить ее качества, пила ключевую воду для очистки организма и единения с природой, ела только фрукты и овощи, посыпаные определенным травяным сбором, который тоже подобрал он. К ее чести, надо сказать, что справилась она с подготовкой великолепно. Не было ни одного срыва, очевидно, перспектива, которую нарисовал мастер, сильно заинтриговала ее. За это время мастер, в тайне от окружающих, установил в большой комнате центральную янтарную панель с гербом императора, которая являлась основой всей конструкции комнаты-камеры, для того чтобы провести ритуал ее зарядки.

Вечером ее повели в ванную и обмыли всю в травяных настоях, дали выпить какой-то эликсир и уложили спать. Утром четвертого дня, поднявшись в шесть часов утра, она выпила травяной настой, который привел ее в состояние абсолютного покоя, одели в воздушную шелковую пелерину и мастер торжественно за руку повел ее в ритуальную комнату. Здесь, в центре зала, стоял стол, на котором горели свечи, отражавшиеся в зеркале, поставленном возле стола так, что их свет падал на янтарную панель, лежащую на нем. Двигаясь, как во сне, она позволила уложить себя на эту панель, лицом к зеркалу, а руки развели в стороны так, словно она обнимала панель. Сняв все одежды, на ее голову надели золотой обруч, который соединили с руками и янтарной панелью золотыми и серебряными нитями. Проведя все подготовительные работы, мастер, перед тем как приступить к ритуалу, осмотрелся. Вроде все в порядке, все сделано, как надо. Просматривая каждую деталь, он не мог налюбоваться этим великолепным женским телом, безвольно лежавшим перед ним с широко разведенными ногами и мерно, в такт дыханию колышущейся грудью. Все это отражалось в зеркале, проецирующем под воздействием света всю картину на панель.

Ну что ж, пора приступать. Мастер махнул рукой и в соседней комнате заиграла арфа. Ее звуки постепенно заполняли все пространство, убирая негативный фон и настраивая на радостный лад. В такт музыке мастер стал ходить вокруг стола, делая определенные пасы в сторону лежащей женщины. Когда звуки арфы поднялись на небывалую высоту, к ним присоединилась лютня, и мастер стал читать в растяжной тональности и последовательности какие-то тексты, призванные усилить те ее качества, которые необходимы были для зарядки панели. После прочтения каждого из них он подскакивал к лежащей женщине, трогал ее за голову, в результате чего она напрягалась и широко открывала глаза, затем подбегал к зеркалу и направлял его на отдельные элементы панели. Темп музыки и движения мастера все более убыстрялись, казалось, комната пошла кругом от взлетающих в воздух фалдов его черного халата. И в какой-то момент, наклонившись над женщиной, он рукавом халата сбил горящую свечу на ее нежное тело. Она мгновенно, словно проснувшись, подскочила на столе, уставилась ничего не понимающими глазами на мастера, затем на себя, спрыгнула со стола, сорвала с головы золотой обруч и запустила им в мастера, после чего, грязно ругаясь, убежала из комнаты.

В комнате внезапно наступила тишина, только крутилось зеркало и шипел расплавленный воск горящих свечей. Шокированный мастер схватился за голову и опустился на корточки возле панели. «Все пропало», − была его первая мысль. «Что теперь будет? Как выйти из этой ситуации? А может все обойдется, ведь что-то же удалось перенести на панель и зарядить ее. Что-то же там осталось! Значит оно и будет работать хоть в каком-то качестве». Успокоив себя и приняв решение, он быстро снял панель и доставил ее обратно в мастерскую, надеясь на то, что никто не узнает о случившемся.

Наконец все панели были готовы и настало время основной зарядки трех главных элементов конструкции, которые должны были концентрировать энергию на заранее выбранную точку. Астрономы ордена рассчитали день и время, наилучшим образом подходящие для этого действия. Все панели перевезли и собрали в кабинете, причем перевозка и сборка производилась мастерами в специально сшитых для этой цели перчатках.

И вот настало время действия. Фридрих, архитектор и магистр торжественно вошли в почти полностью смонтированный кабинет и встали на отведенное каждому из них место: Фридрих посередине, магистр справа, а архитектор слева от короля. Перед каждым из них находились панели, которые они должны были зарядить своей энергетикой. Мастера толпились в дверях кабинета, наблюдая за происходящим с любопытством. Им до окончания церемонии было запрещено входить туда. Фридрих был поражен увиденным. Утреннее солнце, пробиваясь из-за туч, изредка освещало комнату и его лучи ярко играли на панелях, оживляя и наполняя их почти осязаемой теплотой, однако, когда солнце закрывали тучи, центр восприятия перемещался на более темные части панелей, которые при свете двенадцати горящих свечей мерцали особым, завораживающим и притягивающим к себе светом, создавая необычную световую гамму. Все это мерцало и переливалось, чередуясь игрой тени и света, особый колорит которому придавали специальным образом расставленные метровые свечи. На лице короля застыла самодовольная улыбка. Еще бы: то, о чем он мечтал, почти претворялось в жизнь. Вот оно, воплощение прусской аккуратности и экономии! Только его нация могла создать такой шедевр, которого не было ни у одной монаршей особы в мире. А если это творение еще будет работать в нужном русле, тогда его усилия, направленные на решение архисложных государственных задач, будут успешно продвигаться более быстрыми темпами. Да, наверное стоило потратить определенную сумму для того, чтобы получить это чудо. И чувствуешь здесь себя достаточно комфортно. Эти мысли мелькали в голове Фридриха, когда он подошел к специальному приспособлению, на котором лежала янтарная панель с его вензелями.

По знаку магистра король и архитектор положили две руки на центральные части лежащих перед ними панелей и замерли на несколько секунд, отдавая свою енергетику, свои сокровенные мысли холодному камню, который постепенно под их воздействием стал медленно нагреваться и светлеть. Все застылили в ожидании. Воцарилась такая тишина, что слышно было, как потрескивали свечи, беспорядочно замигав, как бы изменяя привычную картину, а оплывший воск с тяжелым стуком стал стекать на подставки и растекаться по полу. Хрипло дышал мастер, который был не в силах сдержать дрожь в своих руках. Потому он крепко сжал губы, пытаясь убрать охватившее его волнение.

Так продолжалось какое-то время. Наконец король убрал руки со своих вензелей и вопросительно посмотрел на магистра. Тот кивнул мастеру, и они одновременно сняли руки со своих янтарных панелей. Мастер, не переставая дрожать, с трудом передвигаясь, направился к центральной стене кабинета и подозвал к себе толпившихся в дверном проеме подмастерьев.По его знаку они приступили к монтажу. Сначала поставили левую панель, которую заряжал магистр, затем правую архитектора и наконец в специальные пазы водрузили по центру панель Фридриха.

Они работали в полной тишине, и казалось, все остается на своих местах, так же горят, потрескивая, свечи, молча стоят король и магистр, наблюдая за происходящим. Но когда замерли последние щелчки крепления, через несколько секунд, как бы играя, проскочила по панелям молния света, заставившая свечи беспорядочно замигать, и их колебания создали причудливые тени, которые, изгибаясь, заскользили по комнате. Затем все на мгновение погрузилось во тьму, из которой постепенно стали проступать изображения вензелей короля Фридриха на центральной панели, и весь янтарь наполнился сначала каким-то неестественным светом, а затем стал приобретать свой природный оттенок. Все невольно вздохнули, пораженные увиденным. Однако только мастер обратил внимание на то, что центральная панель как бы изнутри продолжала светиться этим непонятным светом, который постоянно менял оттенки, как бы подбирая известную только ему световую гамму напряжения.

Все принялись поздравлять короля, который с довольным видом стоял посредине кабинета и благосклонно кивал в ответ на комплименты. Довольны были и магистр, архитектор и мастер, которым казалось, что они выполнили свою задачу. Эти поздравления частично относились и к ним, так как почти все вельможи подходили пожать им руки. Наконец Фридрих одобряюще кивнул в их сторону и решительным шагом вышел из кабинета, сопровождаемый толпой придворных, присутствовавших на церемонии. Оставшиеся исполнители этой грандиозной идеи еще раз осмотрели свое творение и, переглянувшись друг с другом, двинулись вслед за свитой.

Теперь необходимо было осуществить тонкую настройку панелей и доделать недостающие детали янтарного кабинета. Учитывая напряженность с финансированием и малым наличием запасов янтаря, решили это делать быстрыми темпами, не дав отстояться янтарным панелям в новом помещении должным образом. По всей разделенной таможнями и границами Германии, из знатных семей подобрали 7 девочек и 7 мальчиков в возрасте до 12 лет, обладающих музыкальным слухом и соответствующими голосами. Они были доставлены во дворец. Для детей были сшиты специальные белые одежды и обувь. Перед днем настройки панелей они были выкупаны в трех водах со специальными травяными смесями и накормлены специально приготовленной для них растительной пищей. Их привезли во дворец, где переодели в приготовленные одежды и выстроили в янтарном кабинете вокруг точки предполагаемого фокусирования энергии, в центре которой стояло специально изготовленное бронзовое зеркало, установленное под определенным наклоном, который должен был заставить поток будущей энергии выбрать заранее указанный ему путь в пространство.

Настройку проводил член ордена, обладающий необходимым опытом. Дети были выстроены вперемешку лицом к панелям, чтобы их голоса совпадали со звуковыми колебаниями панелей. Настройщик ударял специальной палочкой по панели и заставлял девочку и мальчика в унисон брать соответствующий звук, корректируя их тональность с тональностью панели, добиваясь только одному ему известного звучання. Из кабинета до слуха любопытствующих служителей доносились то небесной, тонкой чистоты голоса, то басистые звуки, то даже звуки, напоминающие рычание диких зверей.

Когда предварительная настройка была проведена и дети, освоившись, стали работать синхронно, как один организм, приступили к основной фазе настройки. Она началась в полнолуние. Дети чувствовали себя более уверенно, однако волновались очень сильно. Это было видно по их бледным лицам, которые еще оттенялись белыми одеждами. Они стояли, словно призраки, в колеблющемся свете всего одной большой свечи, воск для которой был собран с четырех пасек страны, расположенных по сторонам света: на юге, западе, севере и востоке. Она распространяла вокруг себя приятный запах, который действовал на детей успокаивающе, и они жадно ловили его ртом, когда он достигал того места, где они стояли. По сигналу настройщика дети начали петь сначала отдельными голосами, затем все хором, замирая на мгновение по велению настройщика, и вновь продолжая петь.

Созданная их голосами какофония звуков , казалось бы, не имела никакой мелодии, тем не менее она производила особое впечатление на служителей двора, находившихся неподалеку. Звуки то поднимались высоко, и от их звучания закладывало уши, то резко падали вниз, подобно водопаду, разбиваясь на отдельные голоса, сочетающие определенную тональность, то неслись ровно, словно лошади в галопе, стараясь догнать ранее ушедшие вперед ноты. В период этой «кантаты» архитектор ходил со свечой по комнате, подправляя панели и фокусируя их на зеркало, которое то дрожало мелкой дрожью, то искрилось от света свечи, который усиливал мертвенно-белый цвет луны. Отрегулированные панели как бы приобретали совершенно другой оттенок и по ним медленно, а кое-где и быстро переливались волны света непередаваемого оттенка. Наконец архитектор отрегулировал последнюю панель и махнул рукой. Хор замер и в янтарной комнате наступила тишина. Уставшие дети открыли глаза и ахнули от удивления. Комната была наполнена густым янтарным цветом различных оттенков, который, смешиваясь с запахом горящей свечи, перекрывал свет круглой луны, струившийся из окна и наполнявший всю комнату снизу вверх. Всем присутствовавшим стало казаться, что они, поднявшись ввысь, плывут по небу куда-то в манящую даль, переходящую в бесконечность, а внизу вместо пола − плотный лунный свет, который медленно от ног поднимается все выше и выше, постепенно охватывая кисти рук, доходя до плеч, и казалось, еще мгновение − и всех охватит бледное холодное пламя, которое поглотит все.

Преодолев оцепенение, архитектор дунул на свечу, и та, отразившись последний раз своим светом в янтаре, мгновенно погасла. Остался только лунный свет, который потерял свою завораживающую привлекательность и стал ужасающим и отталкивающим. Настройщик, смахнув пот с лица, взял за руку ближайшего к нему ребенка и направился к выходу. Остальные, следуя за ним, вышли из комнаты, в которой остались только магистр и архитектор.

– Ну что, − сказал магистр, − кажется, дело сделано, теперь надо установить здесь стол и кресла для посетителей слева и справа, дать кабинету отстояться, ну и начать действовать.

– Полностью согласен с вами. Однако на душе что-то мрачно. Терзает сомнение, все ли мы сделали правильно? Ведь малейшая неточность может сыграть с нами злую шутку, вызвав обратный эффект, или повернуть потоки энергии не в ту сторону. Что из этого выйдет, трудно себе представить.

– Ничего, надеюсь, все будет хорошо, − ответил магистр. − Мы завтра же проведем специальную мессу в честь успешного окончания наших дел.

–Я бы хотел, чтобы это было не окончание, а успешное начало нашей работы, ведь предстоит еще доделать кое-какие детали к панелям, − мягко возразил архитектор.

И магистр с ним молча согласился, кивнув в ответ.

Так, переговариваясь, они не торопясь вышли из комнаты. Последним шел архитектор. Приостановившись, он бросил взгляд в глубь кабинета и, двумя руками взявшись за медные ручки, закрыл высокие белые двери, которые с большим трудом встали на место, причем правая, как бы более тугая, закрылась с каким-то щелчком. От этого щелчка по касательной задрожал паркет. Эти колебания, едва заметные человеческому глазу, перешли на янтарные панели, и центральная из них, не укрепленная в пазах должным образом, сдвинулась и едва заметно перекосилась. Это вызвало волну колебаний по всем панелям. От этого их свет стал хаотично меняться, а затем замерцал совершенно другим оттенком, чем при настройке. Однако архитектор этого не видел, он медленно, уставшими шагами догонял шедшего впереди магистра.

Через несколько дней в янтарном кабинете установили письменный стол Фридриха, сделанный из орехового дерева с бронзовыми письменными принадлежностями и креслами для посетителей слева и справа от стола. По распоряжению короля принесли туда часть деловых бумаг, которые требовали незамедлительного решения. В один из дней в кабинет пришел Фридрих и стал работать с документами, подписывая и сортируя их по содержанию. Примерно через час у него начали болеть виски, а затем появилась слабость, которая полностью парализовала его. Собравшись, он волевым усилием заставил себя встать и на ватных ногах вышел из кабинета. По мере удаления от него самочувствие его улучшалось. Приписав эти симптомы общему недомоганию, король буквально через день наведался в янтарный кабинет. Однако и в этот раз он почувствовал, что не в состоянии не только работать, но и находиться в этом кабинете. Буквально через неделю, после посещения королем янтарной комнаты во дворце стали происходить странные вещи. В двенадцать часов ночи над комнатой поднимался световой столб, уходящий далеко в небосвод, в ореале которого, колебаясь, мерцали едва различимые фигуры. На закрытых на ночь окнах колыхались и раздвигались занавески. Сами по себе во всем дворце гасли и вновь вспыхивали свечи, а пустые, еще не оформленные комнаты дворца наполнялись неведомо откуда несущимися голосами и криками. Все это явилось сдерживающим фактором, который не позволил королю Фридриху переехать в новый берлинский дворец. Прислуга была перепугана и начала массово бежать оттуда. Наконец в одну из лунных ночей, в период, когда эти явления были наиболее интенсивными, янтарные панели рухнули со всех четырех стен, отбросив к выходу письменный стол со всеми находящимися там бумагами, которые веером рассыпались по полу.

На следующее утро король, узнав об этом, пришел в ярость. По его приказу было заведено дело о государственной измене. Готфрид Туссо был арестован и окончил свои дни в тюремных застенках, а архитектор Шлюттер был с позором изгнан из страны. Ранее оттуда выехал и великий магистр, который понял, что задуманная им программа не сработала. О государственной измене под барабанный бой говорилось на всех площадях Пруссии. Это было сделано для того, чтобы нейтрализовать упорно ходившие в народе слухи о непонятных вещах, которые происходили во дворце. Изгнание главных виновников этого и прекращение деятельности ордена розенкрейцеров должны были положить конец их распространению.

Янтарные панели были срочно разобраны, сложены в специально изготовленные ящики обитые черной материей и складированы в подвале королевского замка.

Пребывание в янтарном кабинете сказалось и на здоровье короля. Его периодически бросало то в жар, то в холод, а по ночам снились кошмары, заставлявшие учащенно биться сердце, которое отдавалось колокольным звоном то в голове, то в ногах, вынуждая тело покрываться липким потом. Приглашение знаменитых немецких и заграничных лекарей, применение пиявок для борьбы с «дурной» кровью и различной микстуры, сделанной по старинным рецептам, не дали положительных результатов. В 1773 году Фридрих I покинул этот мир, так и не выполнив задуманной им и почти реализованной задачи.

На трон взошел его сын Фридрих-Вильгельм I, который не проявлял особого интереса к пылившимся с 1709 года ящикам с янтарными панелями. Тем более, что в народе о них шла дурная слава и даже служители дворца опасались входить в те комнаты подвала, где они находились. Там происходили какие-то скрытые, невидимые глазу процессы. Периодически они набирали такую силу, что подвал озарялся на мгновение белым светом, а над дворцом появлялся светящийся столб, основание которого упиралось в подвал.

Новый король по своему характеру был похож на Фридриха I. Та же скупость, мелочность, пунктуальность во всем делали его истинным наследником своего отца. Он ставил перед собой те же задачи и мечтал о славе, которая сопровождала его предшественника. Однако он понимал, что нужен надежный союзник, который не только силой своей военной мощи, но и одним упоминанием о дружбе с ним может поддержать нового короля, позволит завоевать авторитет среди европейского королевского сообщества и прежде всего в разделенной Германии. И здесь в поле его зрения попадает стремительно восходящая новая звезда – российский царь Петр I.

Успешно разгромив шведского короля Карла XII и упрочив свое положение на троне, Петр решил совершить турне по Европе, чтобы не только поучиться «уму-разуму», но и заявить о себе. В ходе этого познавательного визита он попадает в гости к Фридриху-Вильгельму I. Перед молодым королем Пруссии встала задача: как привлечь на свою сторону амбициозного русского императора? И тут ему приходит в голову неожиданная мысль – подарить царю Петру I янтарный кабинет, который стоит значительных денег, что само по себе немаловажно, плюс к этому он обладает еще определенными свойствами, которые могут в перспективе послужить хорошую службу для страны. И король сделал хитрый ход: с одной стороны, он избавлялся от проблемы, последствия которой были непредсказуемы, но в будущем могли принести большую пользу. Кроме того, средств в казне для окончательных работ над янтарным кабинетом не было. С другой стороны, учитывая интерес царя ко всему необычному, он делал ему поистине королевский подарок и взамен получал дружбу и поддержку победителя самих шведов, которые считались одними из лучших солдат в Европе.

Срочно вызвав к себе министра двора, он дал ему команду немедленно найти мастеров, делавших янтарный кабинет, вытащить из подвалов ящики и развесить панели в той же комнате, для которой они предназначались, для того чтобы показать их по приезде царю Петру I.

Пригласив к себе главного специалиста по янтарным изделиям, участвовавшего ранее в качестве подмастерья при изготовлении янтарной комнаты, король решил с ним посоветоваться.

– Дело в том, − сказал он, − что мы не можем влиять на Россию силовыми методами. Она в этом плане уже достаточно сильна, и многие, не поняв это, потеряли очень много. Нужно искать другие пути воздействия, которые бы дали нам возможность незаметно и постепенно внедриться в ее тело и потихоньку развернуть эту страну в нашу сторону. Прямая угроза объединяет русских, а перед тайными действиями они беззащитны. Сможет ли наша янтарная комната в таком незавершенном состоянии сыграть эту роль, притягивая к себе и распределяя по необъятным просторам этого государства наших соотечественников? А через них распространять повсеместно немецкий дух и немецкий порядок. Русский царь Петр еще молод, но хочет навести порядок в стране, не понимая, что в этом их беспорядке и состоит их сила и есть суть их высшего порядка, а от порядка в нашем понимании они быстро зачахнут. Вот поэтому мы и должны помочь ему, подарив нашу янтарную комнату. Пусть он ее доделает. И тогда она, соединяя в себе эти два начала, заработает, вбирая на русском поле и наших соотечественников, и наши планы, которые мы рассчитываем с ее помощью реализовать. Как ты считаешь?

Мастер, тоже являясь членом известного ордена, молча стоял, склонив голову набок и прикидывая, как решить задачу, которая родилась в голове короля. Очевидно, он давно вынашивал эту идею и сейчас она в новых обстоятельствах окончательно сложилась и требовала выхода наружу. Запустить все в работу должен был он, мастер. Это была очень большая ответственность, которая не допускала малейшего промаха. Правда, янтарная комната почти готова. Но нет денег на ее окончательное завершение. Но эта проблема отпадала, раз уже было решено подарить ее русскому царю. Но как быть дальше, как совместить, а главное − как настроить немецкий и русский янтарь, чтобы комната стала решать поставленные перед ней задачи? А вдруг русские не будут доделывать ее какое-то время? Тогда как? Как ее настроить в таком, не доведенном до конца состоянии? Надо еще раз ее осмотреть и кое-что подделать, хотя основные элементы готовы − это главные панели с гербами Фридриха. Очевидно, для более сильного их резонирования необходимо усилить боковые элементы, расположив всю конструкцию по сторонам света, сфокусировав основную часть на Восток, в Россию.

Воспользовавшись паузой в речи короля, мастер осторожно ответил:

– Я думаю, это можно сделать. Кое-что доделаем из имеющегося материала, а для установки комнаты пошлем своего специалиста, который там и соберет ее так, как нам надо. Сколько у нас есть времени, Ваше Королевское Величество?

– Я думаю, дня три-четыре, не больше, − ответил король. − Я сегодня же скажу царю Петру о подарке и покажу его отдельные фрагменты в вашей мастерской. А вы снимите его личные характеристики с тем, чтобы потом внести их в настройку янтарной комнаты.

– Слушаюсь, Ваше Величество, − и мастер тихо удалился из кабинета короля.

Фридрих, проводив его взглядом, повернулся к окну и задумчиво стал смотреть на раскинувшийся дворцовый парк, разбросавший свои дорожки в разные стороны от дворца. Одни были прямые, как трость короля, другие затейливо терялись среди кустов, то пропадая из виду, то появляясь вновь в самом неожиданном месте. «Вот так и мы будем действовать: тихо и неожиданно, − подумал король, представляя себе перспективу возможных действий с использованием янтарной комнаты. − Если умело поставить дело и расположить комнату в Петрограде, то она начнет притягивать к себе все и вся, перерабатывая и перенаправляя энергию туда, куда она будет сориентирована. Это даст возможность не только потихоньку, исподволь управлять этой «дикой» страной, но и наполнить бюджет королевства. Надо будет дать указание, чтобы немцы, работающие там, часть денег привозили в фатерлянд. Кроме того, надо поощрять их продвижение в Россию и ставить конкретные задачи по освоению территории и созданию немецких анклавов в наиболее перспективных местах. А в столице постепенно продвигать своих людей к вершинам власти, ближе к трону, тем более, что для этого сейчас есть все необходимые условия».

Эти мысли постепенно распаляли короля, и от нарисованной им самим картины ему стало жарко. Он широким жестом резко расстегнул мундир и устремил свой взор в парковый ансамбль, который постепенно исчезал из его поля зрения, открывая необъятные просторы России.

Приказ короля был выполнен в течение недели, однако помня о ранее случившемся, центральные панели мастера поставили в самый последний момент, когда король и царь, осмотрев почти весь дворец, медленно приближались к комнате.

Когда они подошли к дверям, по команде короля двери распахнулись настежь и изумленному взору царя Петра I открылась необычайная картина. Потоки солнечного света озарили всю комнату, и она засияла ярко желтыми оттенками, искрясь и переливаясь по мере того, как солнечные лучи согревали ту или иную панель, а те в свою очередь отбрасывали солнечные зайчики на другие панели, и, так играя, они создавали необычную мозаику, состоящую из солнца, света и янтаря. Петр I замер на несколько секунд у входа, затем стремительно влетел в комнату и стал быстрыми шагами переходить от одной панели к другой, рассматривая в упор эту красоту. Когда он успокоился и остановился у панели с вензелем прусского короля, Фридрих-Вильгельм I довольный произведенным впечатлением, с улыбкой подошел к царю и тихонечко произнес: