Текст книги "Федьмак, или НеБредсказуемый Диагноз"

Автор книги: Владимир Нащёкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Плевал я на твой феномен! У вас что, от него экономика поднимется? Ты ещё хрюкни мне, как победа ваших безногих буратин запустит корабли в космос, улучшит экологию и победит нищету!

– Моё благосостояние улучшит точно, – Хрюкин подхватил Вареньку и они стали отплясывать дикий танец. – Урр-р-а-а-а-а! Победа-беда-беда! Маба-даба-ду-у-у-у!

– Бабуины вы, больше никто! – Подселайкин выругался и хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка. Но через минуту снова открыл и высунул абсолютно спокойное, интеллигентное лицо, видимо, просвещенное размышлениями. Николай смотрел на удивление ласково, заискивающе и со слезами на глазах, словно только что похоронил самого близкого человека. – А выигрыш отдам через два месяца, ладно? По-братски прошу – сейчас не могу, кредит нужно ещё выплатить.

– Не вопрос. А я найду запись матча в отличном качестве и пришлю тебе диск с замечательной красно-синей ленточкой…

***

– Потрясающая история! – Сергей Иваныч расхохотался после рассказа Вареньки, когда она два года спустя напомнила ему про обещание. – И как же я мог забыть такое? Тем более, сам нисколько не сомневался в нашей победе: сразу увидел, что тренер ещё Советской закалки. Кремень. Великий тактик. А игроки тренировались по моим методичкам, которые я сам написал в детстве с Антохой Бышовцем и Саней Бубой!

– Только ты не забудь про обещание, а то опять начнёшь мне заливать, типо я про ноут всё придумала!

– Всё я помню, Варюша! Папа обещал пройти игру, чтобы этот некультурный Петров больше не спорил с такими спецами как я… – Барахолкин взял у дочери внешний жёсткий диск, присланный необразованным, но удивительно запасливым одноклассником дочери, повертел его, понюхал и подключил к ноуту, сообразив, что сбоку есть похожие отверстия. – Ага… обрати внимание, солнце, какое поэтическое название у этой игры: «Зе витхер сри!» – наверное, она на немецком? – С улыбкой уточнил отец, радуясь возможности продемонстрировать глубочайшую эрудицию.

– Не-а, на ведьмачьем. Но Петров сказал, что там это… типо полная ло-ка-ли… лопердизация, поэтому даже такой совок как ты разберётся.

– Пусть твой Петров сначала Шолохова осилит, тоже мне Эрих и Маруся Ремарк нашёлся! Так… тут какие-то папки и морда с волком! Никакой игры нет! Твой Петров даже нормально запаковать не может вещь! Нет чтобы на диске прислать, он мне сунул свой несчастный коробок! Как его открыть хоть? Тьфу, деревня!

– Не знаю, я чё, типо программистка? – надулась Варя. – На танцах нас такому не учили!

– Меня тоже не учили из колхоза картошку тырить, но папа же как-то справлялся!

– Ну вот и позвони ему сам, ты же на спор напросился! – никто не заметил, как в окно бесшумно потянулась лиана, медленно заползая в комнату.

– Ты как с отцом разговариваешь? Чему вас в школе учат! Какие-то понты, ведьмаки, зевитхерысри – бездуховность одна!

– Пап, ты объясни спокойно, чего ты от меня хочешь?! Я с Петровым связываться не хочу – с него даже директуся боится брать бабло на шторы! А ты меня втравливаешь в эту фигню!

– Если спокойно, то никакой духовности не будет уже. Духовность – это когда мудрый отец кричит, чтобы искренне наставить непослушную дочь-овцу. Кричит в праведном духе, потому так и называется: «духо-овность», – объяснил Сергей Иванович, глядя на экран старенького ноутбука, который совершенно не желал выполнять задачу и самостоятельно устанавливать «Зе витхера». Это ранило самолюбие Советского инженера гораздо сильнее капризов дочери и скандалов жены, ведь он мог проиграть спор какому-то сопляку.

– А когда мама на тебя орёт, это типо супердуховность уже?

– Нет, Варенька, это уже полная лопердизация…

***

– Здра-а-асти, у вас этот, «Дикий дон» есть? – обратился Петров к скучающей библиотекарше.

– Есть, но вам уже не поможет, – вздохнула она и покачала головой, глядя в огромные, вытаращенные глаза парня.

– Это чё за подстава ещё?

– Вы, молодой человек, сначала разберитесь, что вам нужно, зачем и больше не пробуйте эту дрянь, мой вам совет. Не обижайтесь на старую женщину, я всё повидала, а у вас ещё жизнь впереди. У вас будет счастье и красивые девушки, всё будет, – ласковым голосом пообещала эта странная тётка. – Никакие дикости вам не нужны, лучше найдите себе подружку.

– Э-э-э… – только и смог выдавить обалдевший Петров на такую искреннюю тираду. – Типо совсем жесть такая? Только честно! Скажите честно, мне для спора нужно!

– Же-е-есть, – послушно согласилась старушка и вежливо улыбнулась. Она насмотрелась за долгую работу в библиотеке на всяких чудил, поэтому по опыту знала: главное не отказывать им, ни в коем случае не давать понять, что неграмотная молодёжь глупее табуретки. Ведь тогда они совсем перестанут ходить в библиотеки, и те начнут тихо умирать без посетителей, их внимания, ласковых прикосновений пальцев к потёртым корешкам книг. За читателя нужно бороться. – Вы только не волнуйтесь. Я вам обязательно помогу, что у вас за спор?

– Да Иваныч этот задолбал, если честно! – признался Петров, приняв обаятельную, тихую старушку за союзницу. – Он мне всю тыкву похреначил своими удобрениями мозготравными! Не мог сразу книжку дать, жмот колхозный!

– А-а, так вы тоже садовод? – библиотекарша широко улыбнулась, представив широкоплечего, харизматичного парня в огороде – ему надо на танцы ходить, за таким девки толпой побегут, а он не жалеет себя и вкалывает. Ну хоть кто-то из молодёжи заботится о светлом будущем, не всё ещё потеряно, значит.

– Ну, когда предки валят на дачу, типо садовод, ага, – многозначительно хмыкнул Петров. – Иначе не слезут. Так чё за дичь этот «Дон»?

– Вам всё-таки Шолохов нужен или энциклопедия про птиц? – терпеливо переспросила она, пытаясь прочесть ответ на широком лице Сашки.

– Да я не в теме ваще, – признался он, пожав могучими плечами, чем сразу покорил сердце библиотекарши: открытый парень напомнил её первую любовь, поэтому старушка твёрдо решила помочь. Тем более, Петров оказался первым посетителем за несколько дней.

– Вот, возьмите книжку про бакланов на всякий случай.

– Ага, покажу Иванычу, там точно про него, гы!

– Есть ещё про хохлатого питохуя, она же дроздовая мухоловка, – старушка буквально помолодела от такого внимания и тёплого ощущения, что она ещё кому-то нужна в этот суетливый век гаджетов и компуктеров. – Удивительная птица, но с очень вредным характером!

– Ы-ы-ы! Вылитая Варюха Барахолкина, – согласился Петров. – У вас что, про всю их семью есть?

– Ну конечно! – обрадовалась библиотекарша – такого внимательного читателя она не встречала давно. – У нас есть всё, только заходите почаще! Даже про голубоногую олушу есть!

– Во, эт прям про нашу директусю. Она обожает со всяких олухов на шторы и линолеум собирать по сто раз в год!

– Видите, сколько всего полезного можно найти в нашей библиотеке? Даже не представляете, какие сокровища ещё есть – ничего из этого в интернете не найти!

– Ага-а-а… – мрачно протянул Петров. Старушка смотрела на него с такой теплотой, что не хотелось уходить, хотя «Дикий Дон» сам себя не отыщет. Вот же неугомонный баклан этот Иваныч, не мог сразу книжку дать. – А этот, как его… Шмелелохов тоже про нашего директора писал или про лохов каких-то? Мне просто надо все варианты проверить.

– Шолохов? – вежливо поправила библиотекарша.

– Ну да, у меня этот, типо дизлексус или как там его. Пуквы бутаю иногда. Короче, Варькин репетитор объяснял, что мне нужно читать больше, иначе на Пандору не возьмут с такой шизой, – услышав про лексус какие-то девушки тут же подбежали и стали фоткать обалдевшего парня на сотики.

– Какой же вы всё-таки решительный, – восхитилась библиотекарша. – А ещё говорят, молодёжь у нас неактивная. Я вот тоже мечтала в вашем возрасте в космос полететь, но меня не взяли.

– Вот же козлы вонючие! А почему?

– Надо было колхоз поднимать, потом на заводе в две смены… да чего уж там – вот всё здоровье и отдала. Но у вас всё получится, только обещайте мне одно, хорошо?

– Хорошо, – кивнул Петров, критически рассматривая стопку книг про птиц, которую ему соорудила эта бабуся. Он решил, что говорить надо поменьше, иначе она его завалит книгами по самые помидоры – он в школе за три года столько не читал, даже когда на второй год оставался.

– Никогда не отступайте перед своей мечтой, что бы вам ни говорили – просто цепляйтесь за любую возможность, и мечта сама прилетит к вам! Вы замечательный парень, это сразу видно!

– Ну чё есть, того не отнять – когда какую-то фигню надо грузить, меня всегда первым замечают. Только меня в психушку упекут, если рассказать, что я мечтаю покататься на живом грифоне и улететь на Пандору!

– А в наше время модными были «Волги», – кивнула библиотекарша. – И полететь в космос. Вот видите, почти ничего не изменилось!

– Ага, в натуре, ни фига не изменилось. Ну чё, мне этого… Шмелелохова тоже брать или у меня от него совсем процессор зависнет?

***

– Как завис, так и развиснет сейчас! Дрянь капиталистическая! Я Советский инженер и знаю, что делаю! – заявил Барахолкин, когда после подробного объяснения Петрова по установке «Зе витхера сри» многострадальный ноут написал на экране, что для установки потребуется две с половиной недели. Сергей Иваныч не зря считал себя специалистом во всех областях, поэтому ударил по клавиатуре кулаком, моментально сбив ожидание до полутора дней.

– Может ему налить? – предложила жена, наблюдая за страданиями мужа и дочери.

– Рано, Светочка, он ещё не заслужил. Вот как поможет мне утереть нос этому Петрову, я ему не только налью, но и сам выпью за компанию! Сделал дело – налей смело!

– Опя-а-ать два дня-а-а! – заныла Варенька. – Пап, мочкани его ещё! Эта рухлядь совсем шурупами не шуршит уже!

– Ты будешь устанавливать «Зе витхера сри», паразит? Будешь или нет? – экран монитора мигнул после удара, что-то щёлкнуло, а вредный ноут «сделал скидку» на целый день, напоминая жадную бабку на базаре. – Вот так! ты у меня попляшешь, коробок буржуйский! Узнаешь силу рабочего кулака! Получил, ведроид? Нравится?

– Втащи ему как следует! – одобрила Светлана. – Он только силу понимает, – в азарте битвы с инопланетной техникой Барахолкины не обратили внимания, как из-за шкафа секретными агентами выглянули сияющие лианы, с любопытством наблюдая за увлекательным сражением.

– Ты у меня сейчас лезгинку станцуешь, понял? – Иваныч опустил на ноут кулак с таким хрустом, что экран мигнул и почему-то сверкнул голубым светом, явно выбрасывая белый флаг перед таким напором.

– А это чё значит – рекламная пауза? – удивилась Варенька. По информатике ей натягивали «пятёрку», потому что она вымотала нервы всем учителям. У директора существовало негласное правило – у кого по основным предметам отлично, по остальным ставили «зерр гут» с закрытыми глазами. В итоге, учителя уже сами забыли, кто на что заработал и молились, чтобы легендарный «Восьмой Бе» поскорее закончил школу.

– Это значит, всё, доча, социализм победил – установка завершена! Видела, как папка его уделал?

– Ага-а-а… – монитор ноутбука с хрустом отвалился и упал к ногам Иваныча, почему-то напоминая башню подбитого вражеского танка. – Капец, как мне теперь домашку делать?

– Ничего, папка у тебя кто – старший инженер! Папка починит, ещё лучше станет! – когда Барахолкин пошёл в соседнюю комнату за изолентой, лианы юркнули в шкаф.

Тем временем таймер на замаскированном пауке космодесантников мигнул: осталось двадцать три часа.

***

Алексей любил проверять домашнее задания ночью: мысли проветривались от дневной суеты, а душа требовала небольшого морального подвига, поэтому он обычно не так переживал из-за ошибок учеников.

Но Барахолкины сегодня превзошли себя.

– Лёша, ты только не ругайся, но я задание сегодня делала без инета! Короче, папка расфигачил мой ноут, а сотик я разбила опять – мама обещала отдать на ремонт, но как всегда забыла! – раздался знакомый голос ученицы, записанный на диктофон. Алексей часто задавал школьникам записывать собственный голос, чтобы они научились контролировать произношение – некоторым это помогало. – Ты же не сердишься? Ладно, я начина-а-а-ю! Приём-приём! Я очень любить писать письма моему сумасшедшему другу по переписке! Привет, Джон! Очень рада, что ты ещё жив: недавно в новостях показывали, как вас припечатало ураганом, поэтому я до конца надеялась, что ты не ответишь, а мне не придётся больше записывать эту занудную лабуду. Кхм, но я рада как слониха на соревнованиях по лёгкой атлетике. Ты спрашивал, как мы проводить праздники? На самом деле, понятие праздника у каждого своё: например, мой папа считает праздничным днём любой, когда на него не орёт мамуля.

– Кстати, Барахолкин, ты репетитору долг выплатил? – раздался такой резкий бас, что Алексей едва не упал со стула. Обычно он занимался с Варей, когда родители были на работе, но порой ему приходилось мирить Сергея Иваныча со Светланой. – Или опять начнёшь мне заливать, как ты рожал олимпиады и запускал космонавтов на Марс? Чего молчишь, олень безрогий? Опять на Марс улетел к своим инопланетянам?

– На Луну, солнышко моё лесное, – промычал Барахолкин. – Я рассказывал тебе про случай, когда к нам на завод приехал Гагарин и лично советовался со мной, как лучше проектировать космические корабли? Так вот, дело было так…

– Мне плевать, что у тебя было! Ты за прошлые две недели занятий вернул долг или тебе башку оторвать сразу?!

– У нас очень культурная страна, потому что все любят говорить, какие они культурные и образованные, особенно мой папа, – наспех проговорила Варя, пользуясь тем, что мамуля взяла драматическую паузу, позволив дочери продолжить «звуковое письмо». – А ещё больше у нас любят традиции: после работы мама обычно гремит посудой, соседи начинают сверлить, потом папа орёт, что раньше трава была зеленее, и он бы стал академиком, если бы его ценили по заслугам. Когда папулю никто не перебивает, он может говорить часами – это настоящий праздник для него!

– Солнышко, вот чего ты опять начинаешь? У нас с Алексеем полное взаимопонимание: он уважает мои глубокие педагогические принципы, поэтому согласился подождать оплату ещё неделю.

– Ты что из себя клоуна строишь? Давно сковородкой по лбу не получал? Он же учитель! И приезжает к нам зарабатывать! А не слушать твою похвальбу с баснями!

– Ну какой Лёха учитель, зайка моя? Так, репетитор почти без стажа. Будь у него стаж хотя бы лет сорок – да, я бы мог относиться к нему с уважением. Как к настоящему учителю. А так сопляк он, конечно. Я в его годы уже из колхоза мешки воровал, в задницу от сторожа из ружья получал, а он репетиторствует! Это что, профессия? Тьфу!

– Образование у нас тоже на высоте, – старательно промурлыкала Варенька, используя выученные фразы на прошлом уроке и вставляя собственные замечательные наблюдения. – Директор каждый месяц заставляет нас сдавать на шторы, линолеум, принтер и всякую лабуду. Это такая неубиваемая традиция. Папка говорит, что он бы этих упырей пересажал, но не может, потому что у директуси знакомые крутые, поэтому он сдаёт отдельно деньги ей на все праздники, иначе у меня не будет позолоченной медали. Я очень люблю описывать наши замечательные традиции, а ты, Джон? – Послышалось усталое, сердитое сопение, затем Варенька пнула портфель под столом.

– Ты ещё ему об этом расскажи, лишимся последнего репетитора! – рявкнула Светлана, раздался грохот – видимо, в ход пошла тяжёлая кастрюльная артиллерия. – Забыл, как от неё учительница математики отказалась? А тренер по фитнесу?

– Это просто совпадения, милая! Просто совпадения! – Лёша удивился, ведь голоса родителей звучали гораздо громче их дочери, хотя Варя занималась в комнате с закрытой дверью. – Ну а учительница по вокалу просто не ценила редкий талант Варюши, не хотела обучать её рэпу! А какое она имела право, я спрашиваю? Какое право? К ней приходят двадцать человек – вот пусть эти девятнадцать идиотов поют классику, а моя дочь станет настоящей рэп-звездой! И кто этому мешает? Какая-то там сопля, мымра малолетняя! Что она может понимать в музыке в свои сорок лет? Ты сначала разгрузи вагон-другой как я в молодости! Вспаши гектар в колхозе – потом я посмотрю, что ты за учитель пения! Вот так!

– У нас очень дружная семья, – забубнила Варенька, тоном давая понять, что бы она сделала с авторами таких заданий, будь у неё право на избиение людей. – Настолько дружная, что родители всегда поддерживают меня, когда я выполняю домашку.

– Так, Барахолкин! Ты сегодня же позвонишь Лёше и объяснишь ему ситуацию! Иначе получишь жаркий поцелуй от моей сковороды!

– Твои поцелуи для меня больнее зарплаты, солнце, – вздохнул Иваныч. – Просто из-за развала страны я вынужден обращаться ко всяким хапугам!

– У Лёши средняя цена за урок! Забыл, сколько мы платили за уроки по вокалу?

– Нет! Но если он настоящий учитель – то обязан приезжать и заниматься с Варенькой за идею! Художник должен быть голодным, сдавать кровь на еду, а не покупать дорогую технику как этот репетитор хренов! Мне просто стыдно ему в глаза смотреть, тьфу!

– А из колхоза тебе было не стыдно воровать, дурень?

– Мне можно, потому что я делал это за идею и кормил семью! В смысле – будущую! И если начистоту, тот наш чистоплюй Лёшенька обязан мне платить за каждое занятие! Где он ещё найдёт такую ученицу? Спортсменка! Эрудитка! Комсомолка! Да после занятий с ней можно докторскую защищать, а то и две сразу!

– Ага, особенно по психиатрии! – загремела Светлана. – Не беси меня, Барахолкин! – Раздался угрожающий звон.

– Молчу-молчу.

– И чего ты молчишь? Кто наш ноут раздербанил? Чтоб пулей решил проблему – мне сериалы не на чем смотреть! А Варюше заниматься! Из-за тебя вон на диктофон упражнения пишет, до чего ты дочь довёл!

– Вот такая у нас дружная, крепкая семья, особенно… – но тут в звуковое письмо вмешалась песня. Запела соседская дрель.

От хохота Алексей едва не упал со стула, но вовремя успел ухватиться за стол. Такими титулами его не награждали даже перед сдачей «ЕГЭ».

Чистоплюй. Хапуга. Сопляк.

Но по крайней мере, его уже повысили до «художника, который обязан сдавать кровь за еду» – а это заметное продвижение.

В душе репетитора что-то перевернулось, сердце закололо, а в глазах заблестели слёзы от обиды. Нет, не из-за отношения Иваныча – к такому от давно привык и отрастил у себя броню.

Из всех его клиентов за последний год Барахолкины были, пожалуй, самыми адекватными. Почти.

Во всяком случае, они не пытались насиловать детей нетрадиционной медициной до полной потери здоровья. Не упражнялись в использовании нецензурных секретов воспитания. И даже не соревновались в любимых аргументах семейных споров – разбивании табуреток об чужое мнение.

Да, Барахолкины при всех причудах неплохими клиентами, поэтому приходилось идти на уступки, чтобы не потерять работу.

А что будет через несколько лет, когда большинство превратится в таких скандальных, своенравных барахолкиных?

Не с кем на Пандору будет лететь.

От грустных мыслей его отвлёк телефонный звонок.

– Алексей, я не отвлекаю? – раздался знакомый, вкрадчивый голос Иваныча, который контрастировал с воплями на записи как опера в «Большом театре» с дикими криками туземцев. – Полагаю, работаете над планами уроков?

– Нет-нет, всего лишь проверяю задание Вари.

– Замечательно, а я как раз по делу! Помните, вы рассказывали, что собирались продать ноутбук?

– Помню, но у вас же кредит после покупки волшебных парников для дачи, – учитель усмехнулся, вспомнив, какими фантастическими эпитетами его награждал этот любитель правдорубной шизотерики.

– А я ещё сделал двойной взнос в школу для ускорения постройки светлого будущего! – с гордостью добавил Барахолкин, явно напрашиваясь на орден.

– Поздравляю, но боюсь, с этим не могу помочь, поэтому извините, мне нужно проверять…

– Ещё как можете! С вашим педагогическим талантом и глубочайшим энтузиазмом вы могли бы сделать мне небольшую скидку, – голос буквально обволакивал, массажировал голову приятными нотками и лился бальзамом на душу.

– Вы же мне за прошлые две недели должны, – напомнил Алексей. Ему стало безумно смешно и грустно, ведь Иваныч искренне верил, что «хапуга и сопля» не слышал его пламенных разборок с женой.

– Именно так! А буду должен ещё и за ноут! Вы же работаете за идею, поэтому понимаете, как ребёнку необходима современная техника для подготовки к занятиям и прокачки навыков в «Зе витхере сри».

– Э-э… в чём-чём? – тут до Алексея дошло, и он расхохотался, вспомнив спор Барахолкина с Петровым. Настроение сразу улучшилось на сто пунктов и захотелось отдать ноут в долг – лишь бы увидеть, чем закончится это эпическое пари. – А-а, так вы заинтересовались современными играми?

– Не только заинтересовался, но и почти установил! Не поверите, Алексей, но жена опять вмешалась в мои педагогические принципы, а наша старая колымага не выдержала такой ахтунг. Только вы можете представить, как мне сейчас тяжело!

– Даже боюсь представить, – усмехнулся репетитор.

– Сколько же стоит ваш ноут? Разумеется, для хороших клиентов и друзей.

– Шестьдесят тысяч. Разумеется, для очень хороших клиентов.

– Кхе-кхе! – сотовый закряхтел, едва не взорвавшись от обиды. – Кроме вас больше некому на деле поддержать наше пикирующее образование, с присущим только вам тактом, пониманием и высочайшей культурой, поэтому уверен, что могу рассчитывать на сорок?

***

– Ага, только морда не треснет от борзоты? – Петров хмыкнул, глядя как Варька трепыхает ресницами, когда они встретились на следующий день после занятий. Случилось страшное – будущей Мисс Вселенной Варюхе поставили трояк за подтягивания. Препод козёл мягкотелый, обязан был ставить кол, но пожалел эту жопастую лошадь, хотя весь класс падал на пол от ржача. Программу индивидуальных занятий Барахолкина променяла на сериальчики и пирожные. – На фиг мне надо тебя по физре тренировать! Пусть твоя батя тебя погоняет – он же спец, блин, родил Олимпиаду и лично консультировал этого… писателя Шмелелохова!

– Ну Са-а-аш, чего тебе стоит, а? Ты вон какой сильный! – замурлыкала Барахолкина, выпучивая глаза, как это делала мамуля, когда нужно было выпросить у папы заначку или заставить взять очередной кредит.

– Сильный, только ни фига не терпильный. Мне и так из-за твоего упёртого бати читать «Дикий Дон» – и то спасибо одна бабуся помогла. Не мог книжку дать.

– Я уверена, ты справишься лучше и обыграешь моего отца! – пропела Варенька, сделав идеальное личико. Петров поморщился от такой наглой лести и хотел было послать настырную Барахолкину в увлекательное путешествие, но его отвлёк странный шум. – Ты вон как здорово объяснил всё! Даже мой отец со второго раза установил твоего ведьмачилу. Правда, они с мамулей раскурочиили мой старый ноутбук…

– А новый ноут твой батя с работы скоммуниздил?

– Не, у репетитора, – Петров хмыкнул, закатив глаза. – Папуля так эпично ездил ему по мозгам, что Лёшенька уступил ноут со скидкой.

– Слушай, вы совсем оборзели, Борзохолкины? – не выдержал Петров. – Преподы итак копейки получают, а ещё вы доите последних нормальных учителей!

– Ну а чё мне теперь в библиотеку как нищебродка топать? Я типо отличница, мне надо с инета всякую фигню скачивать по-бырому – рефераты эти, доклады и другую муть! Иначе золотая медаль – тю-тю!

– Ага, конец света случится, если ты сходишь в библиотеку. Помоги-и-ите! Пласти-и-ите! Подайте ноут на плопита-а-ание, вледные учителя-а-а!

– Чё ты ржёшь, конь? А как ещё отец тебе обещание выполнит, на балалайке игру запустит?

– Каком кверху! Есть такие люди, Борзохолкина, они иногда ходят в магазы и там технику покупают, а не клянчат у преподов. Небось твой батя нытьём половину цены сбил!

– И чё? Лёшка добрый, на нём хоть можно отыграться за наших упырей и припадки директуси с её вымогательством на линолеум. А тебе типо жалко его, да? Жалельщик фигов!

– Жалко у пчёлки в жопке! – Петров выругался и пнул камень так, что он пролетел рядом с Варькой, но та даже не дёрнулась. – Вот из-за таких как вы наше образование превращается в… оборзевание! Поняла, лошадь Пржевальского? Ради директуси вы готовы на шторы хоть каждый месяц скидываться, она уже вторую иномарку меняет! Потом сами же орёте, как развалили Советскую систему, а на деле хотите из последних нормальных преподов шнурки вязать и заставить на вас даром вкалывать! И всё, завтра останутся одни директуси и такие ленивые лошади как ты. Вас завоюют инопланетяне, и никто таким козлам лицемерным не поможет! Ни ведьмаки, ни писатели Шмелелоховы!

– Ва-а-у, вы так чётко ругаетесь, поцелуйтесь уже! – проходящие мимо девчонки стали снимать пламенную речь Сашки на сотики, но он передразнил их и скорчил такую антигламурную рожу, что этих накрашенных коз сразу сдуло попсовым ветром перемен.

– Ты закончил, оратель? – фыркнула Варя.

– Не оратель, а орангутанг, отличница ты липовая!

– Пф-ф-ф! Знаешь чё, Петров? Я поднимала колхозы вот этими вот руками! – она показала ему холёные ручки с идеальным маникюрчиком с видом специалиста, который получал ордена и премии за одно раздутое самомнение.

– Чего-го-о? – Сашка обалдел. – У тебя температура или шизофрения как у бати твоего?

– Я разгружала по сорок вагонов в день, пока ты, молокосос, ещё под стол пешком ходил! – Варька набычилась и покраснела от ощущения собственной крутизны, хотя Сашка был на два года старше её. – Со мной Брежнев лично советовался, как айфоны делать! Гагарин, можешь себе представить – сам Гагарин консультировался, как запускать корабли в космос! Вот! А чего добился ты, сопля зелёная?

– Не поехал кукухой в школе как некоторые, – расхохотался Петров. – А татаро-монгольское иго-го ты случайно не организовывала вместе с батей и партией сбежавших из дурдома?

– Пф-ф-ф-ф! Аж три раза! На Чудском озере, – Варя задрала нос и загибала пальцы, демонстрируя глубокую эрудицию. – На Мамаевом курганце и в Нижнем Парке! Там было самое крутое иго-го, с ручными мамонтами и красивыми лошадками. Смотри не лопни от зависти, а то слюни потекли от такой королевы игов как я! Что, больше нечего…

Закончить Барахолкина не успела: прямо позади школы вспыхнуло, ударили ослепительные лучи, разрывая грани реальности на десятки скандальных школьниц.

Послушалось нарастающее гудение, начал раскрываться зеленоватый портал, из которого строем выходили уже знакомые по первому посещению Пандоры космодесантники.

– Бежим! Скорее! – Петров схватил Варю за руку и утащил за угол. А сам осторожно выглянул. Дыхание Сашки перехватило от удивления, сердце бешено забилось, когда из портала вылетел грифон, взмахивая могучими крыльями, чтобы оторваться от преследователей.

– Огонь! – скомандовал лейтенант космодесантников, и небо разорвали колючие очереди, но грифон резко сменил направление полёта, виртуозно уворачиваясь. Затем издал оглушительный клёкот, обрушив на выходящих противников каскад молний. Первые космодесантники закричали, роняя оружие и разлетелись клочьями тумана.

– Эт чё за дичь? – выдохнула Варя. – Твои шуточки опять?

– Ага, у меня в портфеле карманная армия с ручным грифоном! Всегда ношу с собой!

– Они нас что… завоюют теперь?

– Смотри внимательней, – Петров хоть и не был отличником, всегда отличался рассудительностью. – Видишь, у них силуэты бледные? Как у призраков?

– Ой, ма-а-ма… они нас точно завоют!

– Ни фига! Я им не дам, это мой грифон – мы на нём с Лёхой полетим на Пандору.

– Совсем с ума сошёл, а ведь раньше был нормальный второгодник… – вздохнула Варя, не переставая держаться за руку Петрова – так ей казалось безопасней обзываться на него, когда рядом творилась всякая жуть.

– Ну ладно, сейчас ты увидишь нормального второгодника, мухоловка дроздовая! – Сашка отдёрнул руку и выбежал из-за угла. Снайпер космодесантников уже взял на прицел грифона, поэтому мешкать было нельзя. Главное, чтобы получилось.

– Ты что, Петров? Назад! Я не специально! – в глазах Варьки заблестели слёзы, едва она представила, что с ней сделают эти вояки, когда Сашку… нет, он же всё специально, чтобы позлить её.

– Эй! Я здесь! Оставьте моего грифона, иначе порву на тевтонский орден, живодёры!

– Идио-о-от… – прошептала Варя, увидев, как призрачные вояки повернулись в сторону Петрова.

– Ловите гранату! – Сашка размахнулся и кинул булыжник в портал, он сверкнул, но ничего не произошло. Грифон воспользовался моментом и взмыл вверх, набирая скорость. Петрову показалось, что это прекрасное животное повернуло голову, с благодарностью поглядев на него умными золотистыми глазами.

На космодесантников упал сверкающий шар, сорвавшийся с крыльев грифона – сфера подпрыгнула и ощетинилась потрясающей воображение стеной из молний, преграждающей путь атакующим. Варя обратила внимание, что силуэты вояк уплотнились, словно они становились реальнее в этом мире. Уже можно было разглядеть блестящие шлемы и грубые лица нападающих, суровые лица и холодные глаза.

– Это вам за Пандору! – Сашка прицелился и швырнул огромный камень с такой силой, что на этот раз он попал точно в пульсирующий центр портала. Провал задрожал, съёжился под напором наступающих молний.

Длинное щупальце ударило из него, захватывая выбравшихся космодесантников словно язык голодного чудовища.

Через минуту всё стихло, только на месте сражения остался небольшой вихрь.

***

– А я предупреждал, что так будет! Предупреждал сотни раз! Сегодня ноутбук новый, а завтра что – огород перестанешь сажать и отца родного инопланетянам продашь? – бушевал Сергей Иваныч, когда Варя вернулась из школы и не оценила гениальную отцовскую махинацию, когда тот с гордостью потирая руки показал ей трофей.

– Твои инопланетяне и так здесь давно! – проворчала дочь, с гримасой глядя на немного потёртый Лёшкин ноут. В голове тут же взорвалась полная ехидства реплика Сашки про шторы, лицемеров и шнурки из нормальных преподов. – А ноут ты мне обещал новый!

– Так этот гораздо лучше нового, послушай отца. Твой репетитор ходит к нам заниматься за деньги, хотя он учитель. Забирает последние копейки у народа, а я сумел заставить его снизить цену вдвое – вернув наши деньги за твои занятия! Поняла теперь? Отец у тебя альтруист, чужого не возьмёт, но и своего не упустит.

– Это что получается, учителя уже не народ? – удивилась Варя.

– Конечно нет, доченька! Народ только мы с тобой, а все остальные – так, сопли зелёные, не заслуживающие уважения.

– А мама тогда кто?

– Ух мама… – Барахолкин с опаской покосился на дверь, но жена ещё не возвращалась с работы, иначе в коридоре послышалось бы грозное цоканье её каблуков. – Мама наша председатель колхоза, а я жертва её тирании. Всем жертвам положена компенсация за моральный ущерб от деспотизма, ударов сковородками и моральные репрессии, поэтому твой репетитор с радостью компенсировал мне всё это!