Текст книги "Отпуск в СССР или Назад в будущее (СИ)"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Молотов Владимир
Отпуск в С С С Р или Назад в будущее

Сентябрь 1983 года, Николай

Улизнуть на свеженькой «копейке» от милицейского «уазика» оказалось не так-то просто. Хотя и рассчитывал Николай поначалу, что пахнущий новым дерматином «жигулёнок», гордость советского автопрома, без проблем оторвётся от дряхлого «бобика». Но не тут-то было! Советские менты словно движок подменили – так юрко и быстро гнали «уазик», что аж в желудке у Коли слегка замутило от страха.

"Впрочем, чего боятся-то? – одёрнул себя Коля. – Ну, поймают, ну, посадят в советскую каталажку. Да разве ж сравнится эта фигня с ужасами двадцать первого века?"

Впереди виднелся густой зеленый лес, проглотивший изогнутую линии трассы. Позади противно выла сирена, и покрикивали в микрофон, точно в классическом советском боевике: "Водитель "жигулей" госномер "сорок-четырнадцать кар", немедленно прижмитесь вправо и остановитесь!"

"Хм, вот идиоты! – в очередной раз ухмыльнулся Николай, поёрзав в неудобном коричневом кресле без подголовника. – Вам и не снилось, как на полицейском "форде" да с целым пеналом мигалок, а не с этими вашими колпаками на крыше!" Ещё немного, ещё чуть-чуть, ещё последний километр... А там уже и Кунгур – мало изменившийся в прошлом (да-да, теперь, когда Коля ходок в союзно-застойный мирок, для него и перемены только в прошлом!), там уж поднажать ещё пуще, пронестись до автовокзала. А за ним поворот, а дальше ещё малость и – переход.

Тут Коля заметил в мелком центральном зеркале салона, как правый ментяра совдеповский высунулся из окна и табельный приготовил. "Макаров, наверное, что у них там имелось на вооружении? Эх, надо было на этот счёт заранее в интернете погуглить. Ведь детство ж моё тут прошло, а ничегошеньки о них не ведаю!"

Коля выдавил педаль акселератора до отказа. Стрелка-бегунок на забавном линейном спидометре подползла к отметке в сто двадцать километров в час. Показался бы первый дом, а уж в населенном пункте стрелять они не будут, голову на отсечение! Не такие у них законы. Вроде бы.

"Водитель "жигулей"! – снова проговорили в микрофон, громко, требовательно и устало. – Если вы немедленно не остановитесь, мы откроем огонь!" Подлый милиционер, высунувшийся справа, как-то даже забавно мотнул головой, кивнул шоферу, и тут же пистолет издал хлопок. Коля вздрогнул в дубовом кресле. "Копейка" точно споткнулась, словно с правого боку мощный кол жахнул в шину.

И закрутило Колей угнанный «жигуль», с визгом колёс закрутило, замелькали сосёнки стоеросовые. А внутри у Коли все сжалось, но руки верные руль завертели туда-сюда. Нога же на тормоз прерывисто – раз-раз. И столько мыслей пронеслось! Ну почему он не ушел от них, он, на «нэксии» гонявший по вечерним проспектам Перми, какого же рожна не оторвался от лохов союзных? И что теперь будет? Вот сейчас как перевернётся чёртова «копейка», да как грохнет, и ведь тут ни подушки безопасности, ни тебе даже подголовника! А что если жизнь кончена? Так глупо просрать жизнь в Советском Союзе!..

Пролетел миг, и Николай понял, что машина замерла в кювете. Такое невероятное облегчение он испытал, словно сделалось невесомым тело. Коля едва осмотрелся – "бобик" ещё не возник, но уже ревел где-то неподалеку, – потерпевший спешно выпростался из автомобиля и скрылся в первом ряду сосёнок.

Дальше Колька побежал, отмахиваясь от назойливо царапающих когтей густого пролеска. Сразу стало тяжело дышать, появился гортанный сухой хрип. Нет, надо бросать курить, давно уже себя увещевал, да всё без толку! Вот ещё и "Космос" зачем-то прихватил на пробу, две пачки по семьдесят копеек каждая.

Преодолев метров сто, может быть, сто пятьдесят, и оказавшись на небольшой лужайке, Колька в первый раз оглянулся. И, о чёрт! – в ближайших сосенках мелькнула милицейская форма. Николай умостился на корточках поближе к земле, влажный аромат моха через ноздри намекнул о чём-то давнем из детства (которое где-то здесь, в этом времени). Тонкая пачка долларов – улов нынешнего визита – Коля вытащил её из-за пазухи и засунул под кору сухого валежника.

Едва успел он запомнить место валютного схрона, как ощутил затылком холодный тупой металл.

– Тарищ лейтенант, он здесь! Я его поймал! – гнусаво прокричал, паскуда, в нескольких сантиметрах над головой, аж в ухе зачесалось.

Цепкие потные клешни скрутили Колю сзади, с неожиданной силой поставили на ноги. Лейтенант появился из-за ближайшего дерева и степенно, с нагловатой улыбочкой, приблизился к Николаю.

"Ну вот и всё, доигрался!" – понуро подумал Коля, косясь на заветное местечко в коре валежника.

А ведь было у Любаши предчувствие какое-то, ещё с вечера. Сказала же, едва сели ужинать (несмотря на убогий белый стол с топорными ножками, смешной гарнитур да утробно гудящий холодильник «ЗИЛ» с протяжной серебристой рукоятью, Коле всегда так уютно было в Любкиной милой кухоньке с расшитыми полотенчиками и кружевными занавесками, да и вообще в ее хрущёвской квартирке), сказала же Любаша, так умильно прижав руку к сердцу:

– Ой, что-то мне не по себе, Коля, как будто за тебя боюсь, что ли, ровно что случится с тобою!

Точно в сериале каком про СССР, Коля даже растрогался, но виду не подал.

– С чего это вдруг, Люб? Выкинь из головы всякие глупости!

И потом, когда под одеялом лежали, на милой сердцу тахте-книжке, на простыне свежевыстиранной, когда едва отдышались после яростной несоветской любви... (И откуда только она позы-то выучила такие, поражался Коля?! Вроде ещё и в помине нет ни Эммануэль, ни Камасутры, ни видаков! Сама дошла, видно, ай молодец, Люба! Вот только с кем натренировалась, сколько их было до нас?..) Так вот, после акта раскрепощенной любви, когда только отпустило, Любаша опять начала:

– Ой, что-то покалывает, – схватилась она за сердце. – Снова у меня это предчувствие дурацкое.

– Да брось ты, так бывает после бурного секса!

И нежно погладил пальцами ее соски. Любаша повернулась к нему, пристроила голову на волосатую мужскую грудь.

А потом и уснули незаметно.

Но ведь накаркала, подружка ненаглядная!

Теперь с ментами советскими возни не оберёшься! "Впрочем, где наша не пропадала! Есть одна мыслишка, как выкрутиться!" – вдруг озарило Николая.

Меж тем лейтенант подошел вплотную.

Май 2013 года, Дима и Коля

Менеджер среднего звена Дмитрий Кукарский был типичным плодом заката советской эпохи. Его детство прошло на информационных сквозняках горбачёвской перестройки, а юность потерялась в ельцинской неразберихе. В смутное время малиновых пиджаков Димка поступил сначала в МГУ, но потом вылетел оттуда из-за лени и вернулся на Родину. Мать устроила его на третий курс Политехинститута, мечущегося от одного названия к другому, устроила, лишь бы не служить сыну в армии. Но в итоге Кукарский «проспал» отбор на военную кафедру и загремел с дипломом инженера на год рядового артиллерии.

Одиннадцать месяцев в армии без отпуска прошли напрасно – Димка вынес лишь глубокое впечатление от беспробудного пьянства офицерья. Поначалу, вернувшись домой, он работал на заводе по специальности за гроши – обсчитывал какие-то головоломные чертежи. Но вовремя осознав неправильность своего пути, Дима направился в торговлю.

Однако на ниве продаж благополучие забрезжило не сразу. С переменным успехом болтаясь по разным фирмам, Кукарский попутно обзавёлся семьей. Им с женой быстро удалось сотворить дочку, а любовь... здесь часто у него липло к языку тургеневское: "сошла на нет". Необходимость развода назрела как-то быстро, пережить же саму экзекуцию помогла водка. Одним словом, жизнь строилась по синусоиде, и только к концу нулевого десятилетия у Димки что-то проклюнулось. Ему удалось надолго закрепиться в одной крупной торговой сети и сделать кое-какую карьеру.

Здесь надо заметить, что при всём при этом у Кукарского был довольно богатый внутренний мир. В детстве Дима много читал – Драйзера, Дюма, Жорж Санд, плюс кучу русской литературы и даже Льва Толстого. Взращённый на этих книгах, в молодости Дмитрий увлекся философствованием. Он даже пытался вывести свою теорию жизни, которая заключалась в отрицании всего научного философствования.

В зрелом возрасте, будучи семейными человеком, да и после развода, Кукарский продолжал читать умные книжки и параллельно размышлять. Он периодически, под настроение, спекулировал о жизни, об окружающем мире. Главный вывод заключался в том, что все остальные люди не замечают, как всё плохо и сложно.

Ну почему люди не понимают, часто думал Димка, что они живут в тяжёлое время, какое-то бешеное время с непредсказуемым будущим?! Они все озлоблены бытовыми проблемами, все помешаны на добывании денег, особенно в столицах, и все равнодушны к общей судьбе человечества.

А меж тем, если приглядеться, судьба человечества в две тысячи десятых годах как раз на распутье. Мир катится в тартарары (достаточно осмыслить глобальные новости), и если срочно что-либо не предпринять, то потом будет хуже. Но что предпринять, Дмитрий не знал. Впрочем, вся эта его позиция не мешала ему наслаждаться благами своего положения – ходить, высоко подняв голову, и покупать красивые вещи.

То есть, в бытовом, в материальном плане, к две тысячи двенадцатому году Кукарский в полной мере ощущал себя успешным человеком. Он не без гордости служил менеджером пусть и среднего звена, носил подобающий черный костюм с ярким галстуком и кожаный файл-чемоданчик, ездил на работу на престижном в определенных кругах "Логане", а также являлся вечным должником банка за бетонную коробку в тридцать семь квадратов.

Всё изменила случайная встреча. Так часто пишут в романах, и ещё там пишут, что ничего случайного на самом деле не бывает – все предопределено. Но беда в том, что в настоящей жизни происходит именно так: одна случайность меняет всё, и уже через какое-то время она представляется закономерностью.

Тёплый майский день 2013 года радовал солнцем. Исполняя очередное объёмное и трудновыполнимое задание директорши департамента, Кукарский обследовал уже пятую за день торговую точку на предмет исполнения новой маркетинговой политики. Вообще, все указания директорши часто напоминали русскую народную сказку: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что; и Димка порой ощущал себя этаким Иванушкой-дурачком, исполняющим как бы глумливые прихоти психованной самодурки – начальницы.

В данные минуты ему казалось, что он уже обливается потом, а в голове, точно наваждение, то и дело проскакивали неясные морские пейзажи. Или, правильней сказать, в мечтах у него уже веял морской бриз, и долгожданный июньский отпуск манил турецкими пляжами, радовал своей неотвратимостью, хотя и пугала, впрочем, отделяющая от него вечность.

И вот Кукарский брёл по длинной аллее строительного гипермаркета сети "Мастерок", осматривая выкладку товара на торцевых стеллажах, как навстречу ему попался знакомый человек. Человек остановил Диму лёгким движением руки, встал на пути и сипло сказал:

– О, Димка, привет!

Первые секунды Кукарский вглядывался в лицо человека, испытывая легкую конфузность от неудобной встречи с прошлым, а главное, мучительно пытаясь понять, вырыть из завалов памяти, кто перед ним стоит? Димка образно пытался стереть морщины с лица встречного. И озарение пришло довольно быстро: ба, ну конечно же, это Коля Герасименко, однокашник и знакомый из ранней молодости, с которым связь потерялась после увольнения Кукарского с завода!

– А, Коля, слушай, привет! Сто лет не виделись!

"И ещё бы столько не видеться!" – закончил про себя Дмитрий. Его теперь весьма напрягало это стояние друг против друга у всех на виду, посреди движущихся обывательско-покупательских масс. К тому же надо было заканчивать свою, точнее, директорскую миссию. Но Колька как будто не замечал замешательство давнего однокашника и коллеги.

– Ну да, лет десять, – добродушно сказал человек из прошлого и аккуратно потрогал Диму за плечо. – А ты чо тут делаешь?

– Я-то? – глупо переспросил Кукарский. – Ну, так, работаю. У меня должность – ведущий менеджер в этой сети.

– Да я понял! – махнул Коля. – Молодец, Димон! И вообще, хорошо выглядишь.

– Ну, ты тоже нормально.

– Спасибо! – Колька наконец заподозрил в старом товарище некоторое замешательство и поспешил заверить: – Да ты не тушуйся, про завод можешь не спрашивать! Я и сам оттуда давно ушёл. Я вообще сейчас не работаю.

– А что так? – искренне удивился Димка.

Мимо прошла широкая дамочка в расстёгнутом плаще и слегка зацепила ведущего менеджера. Она равнодушно удалилась, а он чуть отодвинулся.

– Ты скоро заканчиваешь? – не шелохнувшись, ответил вопросом Герасименко. Глаза его посмотрели как-то странно, только теперь Кукарский заметил, между прочим, что они густо-серые, а волосы у Кольки поредевшие и, может быть, потемневшие от времени, да и лицо, собственно, потрепанное, какое и бывает ближе к сорока, хотя и не больше потрепанное, чем у Димки.

– Вообще-то я хотел ещё в юго-западный "Мастерок" сгонять. – Дима глянул на часы, с некоторых пор любимые – дорогие японские наручники. – Но это нереально уже сегодня.

– Ну, вот и отлично! – Коля снова тронул за плечо. – Закругляйся, и пойдём где-нить посидим. Я те расскажу и почему не работаю, и когда с завода свалил. А ты про себя, идёт?

Несколько секунд подумав, Димка вздохнул:

– Ладно, давай. Жди здесь, я вернусь минут через пять.

Кукарский быстро, не оглядываясь, вышел из торгового зала на склад. Последний раз он видел управляющего этого филиала именно там. По дороге подумалось: "а может, не возвращаться?! Пускай стоит, ждёт, нафиг он нужен?" И тут же другой голос в Кукарском возразил: "Нет, нехорошо это, непорядочно! А вдруг потом снова нарвусь на него? И что я ему тогда скажу?!"

На складе Димка случайно уловил подозрительный запах, принюхался. Непонятный аромат вдруг напомнил недавнее лежание в постели после акта с Ленусиком. Кажется, именно так пахла его сперма на её руке! Что-то мыльно-хозяйственное. Димка поморщился: странно, откуда здесь это? Драили пол? Он отогнал дурные мысли, осмотрелся – управляющего не было, равно как и других людей.

Он ещё сомневался, и стоило поискать управляющего, сказаться, что он уезжает, но на ум приходил ждущий, наверно, с нетерпением Колька. И Кукарский плюнул и двинулся обратно.

Пересилило его неожиданно проснувшееся желание выпить и одним махом сбросить тяжкий груз работы. Тут ещё кстати оказалось, что любимый "Логан" на ремонте до завтра. Хотя директриса, какой бы плохой она не была, разрешала заказывать такси за счёт компании, и в этот филиал Димка приехал на такси...

* * *

В уютном зале кафе с интимным освещением три столика занимали какие-то типичные люди, но это были лучшие места. Хотя оставалось одно удобное в углу – его и занял широко ходящий Коля.

Заказали, мало раздумывая, водку в графине, фирменный салатик и отбивные, да сок на запивку.

Первые минуты вспоминали о коллегах с завода, посмеивались кое над кем, сходились в замечаниях, единодушно считая прошлое глупым и забавным. Перед Кукарским то и дело восставали давние картины: как они с Колей курят на лестнице и собираются после работы пойти в пивнушку; как Колька смотрит в перекурах порноролики или играет в компьютерные игрушки, и он, Дима, просит всё это переслать на свой компьютер в другом кабинете – по внутренней сети. Пошлые какие-то воспоминания, – но, пожалуй, лучшие моменты из скучного и туманного заводского прошлого.

После третьей рюмки Коля начал пространно отвечать на вопрос, чем занимается сейчас.

– Да, понимаешь, как бы тебе это сказать... Короче, все люди у нас делятся на два типа. Одни пашут с утра до ночи, а другие... В общем, Димон, мы же все от денег зависим, от бабла. Вот есть у тебя дармовой приток средств, и ты можешь не зависеть от какой-нибудь психованной бабы начальницы, ты можешь не заставлять себя вставать в восемь утра и бегать, выжимая пот, по городу, по объектам.

Чёртов Коля глядел в самую точку, он как будто почуял всю подноготную Кукарского. Чистая случайность, решил Дмитрий!

– А коли нету источника, то тогда ты будешь бегать и трястись, весь в мыле, или в офисе штаны протирать, – завершил мысль Колька.

– А у тебя, значит, есть дармовой приток баб... денег? – почему-то усмехнулся Дима.

– Да ты не грузись! Видишь ли... Ну да, деньги удаётся добывать попутно, но это не главное. – странно изъяснился Герасименко и многозначительным взглядом посмотрел куда-то вбок.

– Интересно, как это? И почему – не главное? – снова усмехнулся Димка.

– Да понимаешь, Дим, – доверительно сказал человек из прошлого, чуть наклонившись вперёд, – повезло мне, нашёл себе дело по душе, которое и средства приносит, и, что самое важное, огромное удовольствие доставляет, но и начальников нету.

Туманно как-то изъяснялся товарищ. Вообще, любил Герасименко мудрить, это Дима помнил, данная черта в Коле активно проявлялась и раньше!

– Вот ты пашешь в этом своём "Мастерке", – тем временем продолжил Коля гнуть свою линию, – зарплату, наверно, хорошую получаешь...

Тут он как-то странно поглядел на собеседника, но Кукарский этого не заметил.

– Ну, допустим, – ответил Дима, глянув в рюмку.

– Во-от, – растянул Герасименко. – А на самом деле ты раб!

И визави помолчал, изучая произведённый эффект. Димка поморгал.

– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил он.

– Ты раб какого-то олигарха, который владеет сетью "Мастерок". И многие кругом рабы, того или другого хозяина. Вы растрачиваете свою жизнь на работе. А хозяин даёт вам мизерные подачки. Чтоб вы могли двадцать лет рассчитываться за бетонную коробку, а значит, двадцать лет не соскочите с его крючка, не оформите вольную. У тебя ипотека есть?

Димка вздохнул – опять Герасименко в точку попал!

– Ну, допустим, есть.

– Во-от!

– А тебе что, ещё и квартира свалилась? – уже недовольно произнёс Дима.

– Давай лучше выпьем! – Коля разлил из приятно "запотевшего" графина с ледяной водочкой.

Спиртное ещё сильней согрело душу. Закусив, Коля продолжил:

– Хата мне от покойных родичей досталась. Но дело не в этом.

– А в чём же? – жуя, спросил Дима.

– Дело в том, что я очень ценю свободу. Личную свободу человека. Вот пойдём ко мне в гости, я тебе расскажу, каким необычным делом я занимаюсь.

– А почему бы и нет? Давай пойдём! – легко согласился Кукарский.

– Отлично, щас допьём и пойдём! – Коля снова потянулся к графину.

– А далеко? – на всякий случай спросил Дима.

– Не, тут рядом. Я ведь чего в "Мастерок"-то и зашёл: лампочку купить – перегорела.

По дороге Герасименко опять начал умничать (они брели, довольные и поддатые, навстречу яркому майскому солнцу, и немного щурились).

– Ты любишь так наблюдать за людьми, когда идёшь? – спросил почему-то Коля.

– Как наблюдать? – покосился на него Кукарский.

– Ну, просто разглядывать прохожих.

– Не знаю. – Дима на ходу пожал плечами. – Нет, наверное.

– А мне нравится. Смотри, какие самодовольные или неприветливые лица! Ещё несколько десятилетий назад они были совсем другими!

– Ты что, помнишь, какими они были? – усмехнулся Дима.

– Ну да! А как же? Раньше люди выглядели добрее.

– Ага, и трава была светлее, – снова усмехнулся Дима.

Но Коля пропустил это мимо ушей и предложил завернуть в подвернувшийся магазинчик – за пивом.

Как оказалось, Герасименко жил в девятиэтажной «свечке» совдеповской постройки, на углу, при пересечении двух улиц. На лифте поднялись на восьмой, руки оттягивала батарея пивных бутылок с импортными этикетками.

Когда окунулись в полумрак прихожей, "дыхнуло" спёртым воздухом с примесью чего-то резинового. Николай сразу провёл в комнату.

Едва осмотревшись в холостяцкой берлоге, Дима задумчиво цокнул языком.

Стены насыщал приятный розоватый оттенок, приправленный какими-то не то хвостами жар-птиц, не то охапками цветов, шкафы отсутствовали, но имели место всевозможные ниши и полки, построенные по типу огромных карточных домиков. На этих полках аккуратно красовались корешки старых советских книг, либо стояли фарфоровые копилки и старинные гранёные стаканы, лежали какие-то серые вещи и кое-где сохли цветы в горшочках.

В углу, у окна, мостился комод с выдвижными ящиками. На комоде красовалось огромное стеклянное блюдо. Дима подошёл поближе и рассмотрел в нём россыпь помятых советских купюр вперемешку с упаковкой ленточных пистонов.

И от позабытого вида этих маленьких, словно игрушечных купюр, а главное, от вида красной бумажной вещички с крупной надписью "ПИСТОНЫ", из которой едва торчали полоски с коричневыми кругляшками, на Диму нахлынуло. Он вдруг с необычайной ясностью и с непривычным теплом в душе вспомнил, как в детстве давил на эти кругляши чем-то острым, и как они вспыхивали с характерным хлопком, и как это волновало и забавляло!

– Да тут у меня просто хобби такое, – быстро сознался Коля, дыхнув Кукарскому в затылок. – Собираю всякую застойную труху. Кстати, у тебя дома не завалялись десятирублевки или двадцатьпятки, а может, и виниловые пластинки, а? Например, Битлы?

Дима хмыкнул и удивленно повернулся к хозяину.

– Не знаю. Вряд ли. Наверно, всё выбросил, когда переезжал, – протянул он. – Впрочем, надо порыться в закромах. Приду домой, посмотрю.

– Ты посмотри, обязательно посмотри, – пьяно улыбнулся Герасименко. – А то если захочешь...

Коля осёкся.

– Что захочешь? – Дима опять повернулся к хозяину.

– Узнать, как я зарабатываю... Ладно, неважно. Ты сейчас не спрашивай пока ничего. – Старый друг забренчал пивными бутылками – пивная батарея выстроилась на стеклянный столик в боевой готовности.

– Я тебе попозже всё расскажу. – Коля, глянув на Дмитрия, сделал брови домиком. – Это не выход в интернет, не финансовая пирамида и не каждодневная мантра.

– А что? – чуть усмехнулся Димка, присаживаясь на диван. – А ну да, ладно, не буду пока спрашивать.

– Главное ведь что? Главное – это твоё отношение к жизни. Вот я когда с завода уволился, я не стал комплексовать и угнетаться, как это делают все остальные: ну, типа, вот теперь неустроенность, вот теперь безденежье. Я расширил свой взгляд на жизнь. – Герасименко сел рядом и, "чпокнув" пробкой, протянул бутылку Димке.

Тот сразу глотнул из горла.

– Хм, – вытирая пивные усы, сказал Кукарский, – ерунда какая-то. Что значит – расширил свой взгляд?!

– А, в том-то и ошибка твоя! – Коля поставил Димке к носу указательный палец. – Узость, догматичность нашего мышления не позволяет обрести полную свободу. Вот ты готов, например, поверить в инопланетян или машину времени?

– Не знаю, – сказал Дима в бутылку и пожал плечами. – Я фантастику не люблю.

– Да причем тут фантастика? – воскликнул Коля. – Ты готов поверить, что есть в жизни нечто невероятное, такое... Ну, что раз и навсегда выбивает из... из привычной колеи?

– Ну, в принципе, готов. – Дима снова повел плечами.

Затем он докончил первую бутылку и поставил её под столик.

– Хорошо, вот и замечательно! – удовлетворился Герасименко. – Завтра проверим.

– Что проверим? – Дима покосился на хозяина квартиры.

– Съездим в одно место. Только ты ничего не спрашивай. Даже когда ехать будем. Зато сам увидишь, чем я занимаюсь.

Кукарский задумался. Правда, алкоголь уже крепко овладел им. И в соответствии с этим обстоятельством, мысли потекли особенные, оптимистичного характера. "Загадочный он какой-то... То "потом расскажу", то "сам увидишь". Да что же это за странное такое занятие? Чего такого он может делать? А, ну и пусть покажет завтра! Один чёрт, завтра выходной, и планов никаких не запла... не предпо... не постро... Короче, ничего ведь не планировал! Всё лучше, чем с проклятым зомбоящиком в бетонной коробке куковать!"

Больше они об этом не говорили. Точнее, касались слегка, но уже и не обсуждалось, что завтра предстоит некая поездка. В основном болтали о прошлом, о совместном прошлом, или о женщинах.

Дмитрий не запомнил, как отключился. Очнулся он утром на диване, «валетом» к Герасименко. Ощутил запах пота из-под своей мятой рубашки на теле, горечь и сухость во рту, брюки на ногах, прикрытые лёгким одеяльцем.

– Димон, ты проснулся? – довольно бодро спросил Коля и приподнялся на локтях. Он был лохмат и раздет.

Кукарский почувствовал неудобство и даже некоторый стыд. Надо же было так натрескаться, по-свински, по-бичёвски, чтобы уснуть на чужом диване, да ещё и в одежде! Такого с ним не случалось лет пятнадцать – со студенческой поры.

– Да, – односложно прохрипел Кукарский.

– Тогда давай собираться.

– Куда?

– Как, ты забыл? Я же хотел тебе кое-что показать.

Коля заныкал на утро по бутылке пива, и это помогло быстро обрести человеческий облик. Да ещё плюс душ с милостиво предоставленным огромным полотенцем на десерт.

Вышли из дома молча, весеннее солнце весело ударило в глаза. Димка поморщился, на душе стало приятнее. Они также без разговоров сели в троллейбус, молча добрались до автовокзала. Коля взял два билета на Кунгур.

– Так ты в пещеры, что ли, собрался меня тащить? – нахмурился Димка.

– Ну да. А что, часто туда ездишь? – в глазах Герасименко появилась усмешка.

– Да нет, вообще-то, ни разу не был, – сознался Дмитрий.

– Ну, вот видишь – ты как тот москвич, всю жизнь в Москве прожил, а в Кремле не бывал! Так что время зря не потеряешь, совместишь приятное с полезным!

– Н-да. Ладно, пойду еще пивка куплю, – задумчиво протянул Кукарский.

Эйфория от выпитой перед выходом бутылки прошла, и Дима снова чувствовал гнусное похмелье, хотя и не так сильно, как прежде.

– Э нет! – Коля мягко попридержал знакомого за плечо. – Давай не будем. То, что ты увидишь в пещерах – дело серьезное. Ты даже не представляешь...

– Да что там может быть такого? – ухмыльнулся Димка. – Сталактиты и сталагмиты? Что, нельзя на эти сосульки под градусом смотреть?

Нет, Дима не был пьяницей. И не относился он к тем распущенным менеджерам, которые с пятницы по воскресенье снимают стресс спиртосодержащими возлияниями. Но всё же, всё-таки любил он порой расслабиться и на второй день. Ведь, чёрт возьми, как ни верти, а всё ж хорошо, когда праздник продолжается!

– Дело не в сосульках, – неожиданно погрустнел Коля. – Я покажу тебе нечто, чего никто не знает. Оно нереальное, понимаешь? Но я сейчас не могу рассказать. Просто пока сам не увидишь – не поверишь!

– Хм. – Дима качнул головой. – Что это может быть такое, не понимаю!

Коля не ответил. Меж ними вновь установилось неудобное молчание.

Однако едва они вышли на стоянку, подкатил автобус. Загрузившись в салон, Дмитрий пристроился у окна, демонстративно прикрыл веки и откинул голову.

Всю дорогу он и вправду проспал. Коля толкнул его.

– Пора, брат, пора, – дружелюбно сказал он.

– Что, приехали? – Димка потянулся вслед за Герасименко, вон из автобуса.

И так он очутился в маленьком скучном городке, на привокзальной площади. Вокруг мостились частные домики. И только трехэтажный торговый центр радовал глаз.

– А где пещера? – недоуменно осведомился Дима.

– А до неё еще надо добраться на старом пердуне.

– На чём?

– Ну, автобус "Пазик", рейсовый, местных автолиний, – пояснил Коля и тут же пробормотал: – Ничего здесь не изменилось, сколько раз убеждаюсь! Тридцать лет, и хоть бы хны, разве что лозунги сняли, да ларьки повтыкали.

– Не понял, о чём ты? – присмотрелся к спутнику Дима.

– А? Так, ерунда всякая в голову лезет, – отмахнулся Коля.

И они подошли к маленькой остановочке.