Текст книги "Не я - значит, никто (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Так а что с поваренком-то стало?

– А что с ним должно было стать? Если он сам не знал про свою одаренность, то под определение мага-нелегала не попал, ничего дурного не натворил, прегрешений не имел. Внесли в реестр да и все.

Тут Корвина окликнули.

– Ладно, мне пора, – сказал он, – не поминай лихом. Я запомню из этой скучной вечеринки исключительно разговор с тобой.

– Бывай, – кивнул я, – спасибо за беседу.

Кое-что из этого я для себя вынес в информационном плане, но в придачу получил сильнейший когнитивный диссонанс. Орден, который борется с демонами и черными магами – безусловные хорошие парни, трагедия же была в том, что я против своей воли оказался врагом тех, на чьей стороне хотел бы быть, и способа как-то изменить положение вещей не знал.

Второе – маги. Если люди, которые противостоят магам и демонам, пользуются такой популярностью и уважением – значит, угроза со стороны этих самых магов весьма неиллюзорна. Хотя бы тот факт, что паладины задержали не кого попало, а принца, говорит об очень-очень многом. С другой стороны, есть я, обвиненный в убийстве более шести тысяч человек. Обвинение ложно, но это не меняет того факта, что прежний владелец тела, чернокнижник Рэйзель, убил порядка шести тысяч, и это только опознанные жертвы. Так что в мире, где есть люди, способные вырезать целую деревню единолично, организация, специализирующаяся на борьбе с этой угрозой, просто не может не быть влиятельной.

Время шло, месяцы сложились в год, а затем и второй уже почти закончился. Для меня не изменилось ничего, я не нашел ни выхода из ситуации, ни способа побега, ни возможности убедить своего тюремщика в том, что я вовсе не злодей. Может быть, я смог бы убедить кого-то наверху или выторговать себе хоть какие-то уступки, если бы имел возможность с ними поговорить, но Каросс упрямо отказался устроить мне разговор со своим начальством или хотя бы передать письмо, а те паладины, которые стерегли меня в его отсутствие, вообще не стали со мной говорить. Попытка найти контакт с теми, кто приносил мне еду, ничего не дала: в их пустых глазах я не увидел ничего, даже признака того, что хотя бы был услышан.

Я поерзал на подстилке, укладываясь поудобнее. Первый день в новой камере – ну, хотя бы солома чистая. Интересно, как ведьма, обитавшая тут до меня, умудрилась повеситься? Мои дела идут все хуже и хуже, иногда к каше дают сырую морковку или грубо нарезанную сырую капусту, но этого явно недостаточно, чтобы обеспечить меня витаминами. Я отощал и ослабел, и даже привык к вечному, никогда не покидающему меня чувству голода. Выхода нет, кроме того, который нашла повесившаяся ведьма.

Действительно, к чему продлевать мучения, если я обречен провести тут всю свою жизнь? К черту. Правда, будет обидно вешаться, не прикончив перед этим Изетту, но, если посмотреть правде в глаза, у меня нет шансов. Я истощен и слаб, и драться никогда не умел. Я просто не справлюсь с ней, не имея оружия, да и с оружием – еще не факт.

Так что мне осталось только понять, как тут можно повеситься и на чем.

Тут я краем глаза заметил движение в углу. Поворачиваю голову – а там меж двух камней щель, в которой поблескивают бусинки глаз. Вот черт, мне только крыс еще не хватало... Хотя, если найду способ покинуть сию обитель скорби и печали – то крысы уже не моя проблема...

Тут загромыхали сапоги, с ними шаркающая походка пустоглазой прислуги. Кормежка.

Получив свою кашу и кусок хлеба, я принялся за еду, посматривая в сторону норы. Крыса – это мясо... но сырое и облаченное в шерсть. Даже если я ее поймаю – дальше что? С шерстью жрать? Сырую? Нет, я еще не до такой степени оголодал. Опять же, мясо сырое – значит, с паразитами. Оно несет мне только лишние страдания, да и вообще, мне страшно подумать о том времени, когда я буду есть сырую крысу. Нет, лучше просто не дожить до этого момента.

Тут 'кормильцы' обошли остальные клетки и ушли, крыса, осмелев, вылезла из норки, и я заметил, что это очень странная крыса.

Точнее, странными были ее зубы. В полумраке темницы я не мог их хорошо разглядеть, но видел металлический отблеск. Зубы торчали у нее изо рта и были какие-то загнутые...

Крыса сделала еще несколько шажков в мою сторону, положила на пол клетки колечко и юркнула обратно в норку. Хренасе... Она держала во рту кольцо.

Несколько секунд я это переваривал. Крыса держит во рту кольцо, затем выносит его из норы, кладет на пол и убегает. И теперь смотрит на меня из норки бусинками глаз... Умная крыса? Однако же... Откуда она взяла кольцо, как поняла, что этот предмет может иметь ценность, зачем принесла его мне? Обычная крыса на такое не способна. Хотя в этом мире крысы вполне могут быть умнее.

Тут я подумал, что если крыса такая умная, то вполне возможно, что она хочет со мной поменяться. У нее есть кольцо – у меня есть еда. В ум, способный сопоставить круглый металлический ободок с человеком, вполне могла уместиться не только концепция ценности, более того, от концепции ценности к концепции обмена ценностями – даже не шаг, а полшага.

Забавно, однако.

Я снова посмотрел на крысу.

– Меняться хочешь? Ну ладно, держи, от себя отрываю...

Я положил возле ее норки кусочек хлеба, который и вправду оторвал от вечно голодного себя, и забрал кольцо.

Кольцо – обычное, медное. Полированное, ничем не отличающееся от более дорогих ювелирных украшений. И тонкое, на женский палец, хотя на мой мизинец тоже налезло легко. Хм... Ведьма спрятала там кольцо перед тем как повеситься, а крыса нашла? В этом был бы смысл, будь кольцо золотое, просто чтобы мучителям не досталось, но медяха?

Ну и ладно. Меня сейчас больше занимают другие вопросы.

Я снова взглянул на крысу – та сидит в норке и хомячит кусок хлеба, только усы мелькают. Что ж, я как минимум обзавелся напарником. Правда, кормить крысу долго я не смогу, моя порция и так критически мала. Хотя, если...

Вот тут меня осенило. До этого я просто стоически сносил все лишения – но ведь мне не обязательно безропотно терпеть. Уж если я начал подумывать о самоубийстве – то терять ведь нечего. А между тем, есть что терять ордену – деньги, которые они получают за содержание меня под замком. Если меня не станет...

Как минимум, я заставлю ублюдков нормально себя кормить, если вообще откажусь от этих нищенских порций. Завтра хляпну миской с кашей в рожу охраннику, и вечером, и на следующий день... У них будет два варианта: либо дать мне околеть и потерять прибыль, либо вступить в переговоры... Есть и третий вариант – с принудительной кормежкой, но что-то мне подсказывает, что не захотят они лишних хлопот. На самый крайняк – можно выблевать, что снова поставит моих мучителей перед дилеммой – потерять прибыль или начать меня нормально кормить...

С этой несколько воодушевляющей мыслью я лег спать.

***

Мне приснился очень странный сон. В нем я был не то мышью, не то крысой и бегал по крысиным ходам, выглядывая то туда, то сюда, внимательно следил, не идут ли туда или сюда ноги в громадных сапогах. Терпеливо пережидал, если видел охрану, быстренько перебегал через открытые пространства, когда убеждался, что рядом никого нет, облегченно переводил дух, снова оказавшись в безопасности крысиного тоннеля. В целом, картинка виделась мне в странных тонах, но во сне и не такое бывает.

Путь мой лежал куда-то в освещенные места, где часто ходили туда-сюда стражники и паладины. Я выглядывал из норки, осматривался, затем бежал дальше или возвращался назад – и так без конца.

Затем я попал в большую комнату – ну, с точки зрения крысы любая комната большая, а эта была точно в несколько раз больше моей камеры – осмотрелся, заметил на стене деревянную панель с гвоздями, а на ней – ключи. Рядом на крючке висел не то кафтан, не то еще что-то. Я посмотрел на это и так, и сяк, пошевелил усами, примерился, подпрыгнул, вцепился когтистыми лапками в край одежки и полез по ней наверх.

Доска сверху напоминала широкий карниз, потому я по ней преспокойно пробежал до того места, где висело кольцо с ключами – точнее, там их несколько висело, но я интересовался только конкретной связкой – и, дотянувшись лапкой, сбросил с гвоздя. После чего быстренько спустился по кафтану на пол, схватил кольцо и потащил в нору.

Дальше я без конца, как это часто бывает во сне, волок ключи по тоннелю. Кольцо было большим, в тоннель едва умещалось и постоянно застревало, к тому же и весило оно почти как я сам. Обратный путь занял намного больше времени – приходилось ждать наверняка, чтобы никто не заметил и не отнял трофей, с ключами пересечь коридор вприпрыжку не получится.

В конце концов, я притащил ключи в комнату, где на соломе спал какой-то человек. Связку я оставил возле него, затем куснул за палец и поспешно драпанул в спасительную нору.

***

Проснулся я оттого, что гребаная крыса укусила меня за руку и сбежала от справедливого возмездия в свою нору. Называется – прикормил паскуду на свою голову.

Я уже начал подумывать, чем бы заткнуть дыру, но внезапно буквально окаменел.

Возле меня на полу лежала связка ключей.

Черт, да это та же самая связка, которую я во сне притащил! Какого хрена? Что происходит?! Крыса-телепат, да еще и умная?! Только зачем она 'показывала' мне, как тащит ключи?

Все эти мысли роились в моей голове, пока я трясущимися руками подбирал нужный ключ и отпирал свою клетку. Дело шло небыстро, потому что меня не трясло, а буквально-таки колотило, адреналин мгновенно подскочил до критической отметки и грозил политься из всех возможных отверстий.

Впервые за два года мне подвернулась возможность побега. Призрачная, дохлая – но все-таки реальная. Хотя вероятность выбраться, ни на кого не наткнувшись, прямо говоря, невелика.

Замок тихо клацнул, дверь открылась – путь открыт!

В этот момент крыса с писком побежала ко мне и подпрыгнула, вцепившись в штанину. Кажется, она тоже хочет сбежать...

Фамильяр, осенило меня. Крыса – фамильяр повесившейся ведьмы, маги вроде любят такое делать, и это объясняет почти все. И теперь каким-то образом я связан с крысой, скорей всего, при помощи кольца. Правда, мне не совсем понятно, для чего ведьма завела фамильяра уже в темнице, ведь сюда она попала точно без зверушки. Впрочем, мне сейчас не до этих вопросов.

Крысу я посадил себе на плечо, тихо закрыл за собой дверь и понадеялся, что этой ночью Изетта не припрется до того, как я сбегу, иначе... Кстати, об Изетте... Да к черту ее. Я ее не найду, если найду, то не доберусь, если доберусь – то не справлюсь, а если справлюсь – это поставит крест на моей свободе. Безумно жаль оставлять ее без справедливой расплаты, но свобода дороже, а месть... говорят, если хочешь мстить – копай две могилы. Хрен с Изеттой.

Однако побег с самого начала пошел по неучтенному сценарию: я понял, почему меня так плохо кормили. Слабость, истощение и отсутствие физических нагрузок превратили меня в доходягу, едва-едва стоящего на ногах, мне было трудно идти, не держась за стену, в таком состоянии проблемой становился не только побег, но вообще передвижение. Расчетливые ублюдки, что тут еще сказать.

Но удача, которая никогда раньше меня не баловала, наконец-то вспомнила обо мне и немного смилостивилась: орденское жлобье экономило на масле для ламп, ночью предпочитало дрыхнуть без задних ног, а посты и караулы находились только в самой середине, чтобы стеречь заключенных. На самом краю, то есть на стенах, чтобы воспрепятствовать проникновению внутрь тех, кто захочет спасти кого-то из чернокнижников, охрана тоже наверняка имеется, но до нее еще добраться надо.

И я добирался, сжав зубы и напрягая волю, чтобы сделать очередной шаг и не расплакаться от отчаяния. Пользуясь обилием темных закоулков, я постепенно приближался к свободе, отчаянно борясь со слабостью, страхом и тяжестью оков на руках, ногах и шее.

Крыса оказалась незаменимым помощником. Стоило мне забиться в первый же темный угол и закрыть глаза, чтобы отдышаться, как я начал видеть мир глазами крысы, а сама крыса вновь обрела недюжинный ум, убегая чуть вперед, чтобы разведать путь и обнаружить опасности. Мне оставалось только смотреть ее глазами и запоминать дорогу до следующего укромного места, где я смог бы передохнуть, пока крыса разведывает маршрут.

Несколько раз я успешно обходил посты или отдельных людей, которых без крысы не обошел бы нипочем. В то же время крыса не привлекала ничьего внимания, даже если попадалась кому-то на глаза. Ну крыса и крыса. А я, крадущийся в тени по проложенному маршруту, благополучно обходил все препятствия.

Основательно вымотавшись, я выбрался из подземелья на поверхность и впервые за два долгих года увидел над собой звезды. А впереди – стены замка, которые еще надо как-то преодолеть.

Я спрятался в какой-то хибаре или сарае, забитой ящиками, у самой крепостной стены, и послал на разведку крысу. Ну как послал – просто прилег за крупным ящиком на земле и глаза закрыл.

Меня ждал большой-большой сюрприз: крыса отыскала ворота, и они оказались не закрыты. За воротами – опущенный перекидной мост через ров, у моста в лунном свете поблескивают каски охраны – четыре человека во всеоружии, сидящих вокруг бочки и явно во что-то играющих, еще двое у стены на лавочке, перебирают в руках четки, один из них – практически пацан, того же возраста, что и я. Ни за мостом, ни за настежь открытыми воротами не следит никто. Охренеть, однако, они что, совсем ничего не опасаются?

Попутно крыса обнаружила еще одну странность. По линии ворот была насыпана дорожка из соли.

Я 'вернулся в себя' и принялся обшаривать сарай. Делать это наощупь было затруднительно, но моим трофеем стала какая-то одежда, брошенная на ящик у двери. Учитывая, в каких я вонючих обносках – находка крайне ценная.

Я дождался крысу, выбрался из укрытия, неся в руках смотанную одежду, и двинулся к воротам, скрываясь в густой тени у самой стены.

Самое рискованное – пройти через ворота. Факелов там нет, но в лунном свете я буду виден очень хорошо, к тому же луна яркая, крупная. Однако у поста охраны несколько масляных ламп, потому есть надежда, что их глаза привыкли к свету и на расстоянии двадцати шагов они меня не заметят, если не будут всматриваться во тьму.

Номер удался, хотя я всерьез опасался зашуметь, упасть от усталости или просто выдать себя отчаянно колотящимся сердцем. Пройдя через ворота, я сразу же свернул в сторону и двинулся подальше, идя вдоль крепостной стены, в спасительную темноту.

Через минуту я упал на траву в полном изнеможении. Подумать только, я выбрался, выбрался, выбрался из этой проклятой крепости! Я уже почти свободен, и теперь главное – не заснуть, чтобы не повторить судьбу ленивца, который ночью сбежал из зоопарка, но наутро был пойман в пяти метрах от ограды.

Немного отдышавшись и отдохнув, я сел и огляделся. Вдалеке – редкие огни города, чуть левее поблескивает гладь раскинувшегося озера, а еще левее, за озером – чернота леса. Вот туда мне поначалу и надо, но для этого еще предстоит пересечь крепостной ров с водой, а я, как назло, плаваю так же, как и дерусь – никак.

Присмотревшись, я обнаружил, что вода не стоячая, она течет, но очень медленно. Если так, то у меня есть шанс перейти ров по дну, он всего лишь четыре метра в ширину. Кандалы обеспечат мне отрицательную плавучесть, а тело в воде будет весить намного меньше. Вопрос лишь в его глубине: если более двух метров, я из него могу и не выбраться. Ну и еще – не утыкано ли дно ножами, в средневековье такими штуками многие баловались.

Тут у меня появилась замечательная идея: я буду держаться за край. Если не достану ногами до дна – попытаюсь выбраться и поищу другой способ.

Я сел на краю, свесив ноги в прохладную воду, взялся за край каменной кладки и погрузился в воду с разворотом...

...Точнее, попытался. Потому что глубина у края оказалась мне по грудь.

Это наводило на очень дурные подозрения. Ножи, как пить дать... или пираньи с крокодилами, иначе смысл в таком мелком рве? Ладно, буду переставлять ноги очень медленно, не отрывая ступню от дна, тогда, наткнувшись на нож, я не покалечусь сильно. И буду надеяться, что крокодилов тут нет. Я взял в руки сверток одежды, засунув крысу внутрь, и принялся форсировать водную преграду.

Не было ни ножей, ни крокодилов, ни пираний, весь ров по всей ширине – мне по грудь, к тому же вымощен камнем. Я выбрался на другой берег в состоянии легкого офигевания: серьезно, ребята, у вас ров глубиной полтора метра? Крепостной ров – полтора метра? Вы это серьезно? Впрочем, чего это я, жаловаться грех.

Я прислушался и огляделся. Тихо, свежо, темно. Здесь, на чистом воздухе, стал отчетливо ощущаться тот запах, которым я, мягко говоря, пах. Мыться в тюрьме водили – но даже без мыла и раз в три месяца. Подозреваю, не из милосердия, а чтобы господам паладинам не очень сильно смердело. Что ж, крокодилы так и не появились – помоюсь, даже не из соображений гигиены, а потому что воняющий человек будет привлекать ненужное внимание.

Сказано – сделано. Я помылся кое-как и ощутил почти физическое облегчение. Припомнилось мне одно руководство не то для зеленых беретов, не то для 'котиков': всегда будь чистым, если это возможно, говорилось в нем. Чистота повышает боеспособность.

Не то, чтобы я собирался с кем-то воевать, но, чувствую, очень скоро по моему следу бросятся все гончие мира.

***

Я выспался в лесу неподалеку от замка, здраво рассудив, что ночью я все равно далеко не уйду по неизвестной местности. Перед этим мне безумно повезло наткнуться на опушке, где я кое-как видел благодаря луне, на дикорастущую грушу. Ее плоды были кислые и неспелые, но вполне съедобные, да еще и висели низко, так что мой организм, истосковавшийся по витаминам, не отпустил меня на отдых, пока я не набил живот сочной клетчаткой.

Проснулся я еще затемно и наскоро привел себя в порядок. Хотя 'привел в порядок' это слишком громко сказано, так как никаких возможностей что-то как-то сделать я не имел. Просто осмотрел себя и свою трофейную одежду и пришел к выводу, что за бедняка сойду, и при этом выгляжу еще более-менее прилично. Одежда – типичный рабочий не то кафтан, не то сюртук, или как там он называется, такие же штаны, ткань толстая, благодаря чему я не замерз, вид непритязательный, но довольно чистый.

А вот обуви у меня нет. Плохо. Проблему я решил, кое-как порвав старые обноски на лоскуты и обмотав ими ноги, но вопрос надо решать, и побыстрее. Что еще хуже – так это кандалы. Специфический вид металла, расписанного рунами, но без цепей, скажет любому, что перед ним беглый маг. Эти железки на магов цепляли для того, чтобы лишить их возможности колдовать, мне-то оно по барабану, но их вид меня выдаст сразу. И замков на них нет: кандалы банально заклепаны, снять их можно только при наличии инструмента, к примеру, молотка и выколотки. И даже будь они у меня, я смог бы снять кандалы только с ног, но не с рук и не с шеи. Да уж, дело швах.

Я двинулся дальше через лес вдоль озера. От берега далеко отходить не буду, если нагонят – уж лучше броситься в воду и утопиться.

Я сорвал с дерева, которое стало мне на одну ночь и столом, и кровом, еще несколько плодов, один сунул в карман вместе с крысой и пошел куда глаза глядят.

Надежда одна, что удача от меня не отвернется. Без нее в чужом, незнакомом и очень враждебном мире я не выживу. Собственно, я и так пропаду раньше или позже, скорее раньше, но теперь, когда вкус свободы так пьянит, я сдаваться не буду. Немного поживу, пусть дичью, но зато свободно.

'Идет охота на волков, идет охота...'

Я вспомнил этот куплет и подумал, что стоило бы найти хоть какие-то 'зубы'. Просто чтобы кого-то укусить, когда схватят, и желательно насмерть.

Буквально через полчаса, идя вдоль озера, я вышел к небольшой деревне. Обычная такая деревня, ну почти, не очень-то и скажешь, что средневековье. Дома более-менее добротные, причем я обратил внимание на стекла в окнах. Средневековье со стеклами?

То есть, в самом стекле нет ничего странного, это штука давно изобретенная, но одно дело – королевский дворец или там собор с витражами, и совсем другое – крестьянский дом. Впрочем, город же курортный, с приезжими дворянами, а где приезжие дворяне – там и местные жители, по идее, должны быть побогаче, особенно если специализируются на обслуживании дворян, ну там строят им виллы, свежую рыбу поставляют...

Мне повезло: подобравшись со стороны огорода к ближайшему дому, я заметил у самого дома ботинки, причем несколько пар.

Я, как заправский диверсант, сумел прокрасться к самому дому. Ботинки великоваты, но рядом нашлись сандалии, либо на подростка, либо на девушку или невысокую женщину. Годится. Вдобавок у самой двери на заборчике висел грязный рабочий фартук либо передник с парой карманов, я пошарил в нем и выудил несколько монет, с виду железных, стальных или из какого-то другого белого металла

Я по-тихому уволок свой трофей, но перед этим оглянулся – не видно ли собаки или еще чего. А собаки-то нет, и будки нет собачьей. И правда, собак вообще не слышно. Деревня без собак? Хм.

Сандалии оказались почти впору и почти удобными. Минус одна проблема. Осталось избавиться от оков.

Я прошел мимо деревни огородами, разжившись попутно несколькими зелеными, но уже начавшими желтеть грушами и яблоками. Калорий не вагон, но сочные, а главное – сказочно вкусные. Ну или может не особо – но против тюремного месива и черствого хлеба все равно что сказка.

А в самом конце деревни я заметил дом, возле которого стояло что-то очень похожее на кузницу. А где кузница – там инструменты и кузнец.

Тут я немного призадумался. Подойти, поздороваться и сказать, сними, мол, добрый человек, с меня оковы – вариант так себе. Все равно, что голову под молот положить, кузнец же поймет, что я беглый чернокнижник... Думай, голова, думай, если под молот не хочешь!

Оглядевшись по сторонам, я увидел кроличью клетку. Еще не рассвело, людей вокруг не видать... Что ж, чернокнижник так чернокнижник.

В хозяйственной пристройке я разжился ножом, затем пошел к клетке, вынул оттуда одного кролика и – прости, кролик – свернул ему голову. Подошел к двери дома, перерезал кроличье горло и тонкой струйкой крови начертил на земле кривоватый круг. Внутри изобразил символ, похожий на те, что на моих оковах – кажется, готово.

Тушку я оставил за домом, вернулся к двери и постучал, затем отошел на несколько шагов и спрятался за кустом, растущим у крыльца.

Дверь открылась почти сразу и я увидел мужика, который с виду оказался самым типичным кузнецом, крепким и с мощными руками. Он в недоумении огляделся, сделал пару шагов, снова огляделся.

– Ну и кого в такую рань принесло и куда затем унесло? – в недоумении проворчал он.

Я глубоко вдохнул и выдохнул: ну, была не была.

– Меня принесло, добрый человек, – вкрадчиво начал я.

У кузнеца действительно зашевелились волосы на голове или мне показалось? Он попытался вернуться обратно в дом и захлопнуть дверь, но меня это, конечно же, не устраивало.

– Поздно прятаться, добрый человек, ведь в круг ты уже наступил.

Я показал ему на кровяной круг на земле, и вот тут уже у него точно волосы дыбом встали, никакого обмана зрения. Ну а я принялся ковать, пока горячо.

– Проклятие уже наложено, очень скоро, если его не снять, все, кто живет в этом доме, включая тебя, умрут. – Я заметил, что побледневший бедняга сейчас то ли на меня с ревом кинется, то ли в обморок упадет, и быстро добавил: – но его пока еще не поздно снять.

– Ч-ч-что тебе от меня надо, колдун?!

– Вот это правильный вопрос, – улыбнулся я. – Видишь вот эти штуки на мне? Мне надо их снять. Ты снимешь их – я сниму проклятие.

Должно быть, во мне пропал талант великого актера, потому что план удался наилучшим образом. Правда, возникла заминка, когда у меня в кармане заерзала крыса: кузнец, уже державший в руках молот и тонкий металлический пруток, в ужасе выронил их и забился в самый дальний угол кузницы.

– Ну ты чего, человече? Это просто мой фамильяр.

Успокоить его удалось только после того, как я продемонстрировал ему крысу. Интересно, а о чем он таком подумал, что здоровый мужик забился в угол от одного вида шевельнувшегося кармана?

На то, чтобы выбить штифты из оков, у него ушло всего лишь пять минут. Я положил руку на верстак, он приставил выколотку, удар – и штифт на полу. Страшновато было только, когда класть на верстак пришлось голову, но кузнецу ничего дурного на ум не пришло.

– Ну значит так, человече. Соль у тебя дома есть?

– Ага, имеется, – кивнул.

– Кровавый круг посыпь солью, стань в его центр и сто раз прочитай мысленно молитву.

– Кому и какую?

– Всем пяти, каждому по двадцать раз, – пальнул я наобум. – Потом все смой, чтобы на земле не осталось и следа, а лучше вообще срой землю и унеси подальше. Учти, все это ты должен сделать в полном молчании. Хоть звук издашь – пиши пропало, проклятие тогда уже не снять. Да, и учти – ты снял с меня оковы, а значит, теперь соучастник моего побега. Все, мне пора, не поминай лихом.

Я пошел за дом, спрятался за кустом и увидел, как он поспешно вытаскивает из сарая мешок соли. Серьезно? Мешок соли? Тут я вспомнил про дорожку из соли у входа в крепость и понял: да, с солью тут все очень даже серьезно.

Взяв тушку кролика, я поспешил прочь.

***

Устроившись в лесу на отдых, я обнаружил, что нож у меня уже есть, а огня развести нечем. Желудок настойчиво требовал калорийной пищи, ноги после утреннего похода начали дрожать от напряжения, еще и все тело покалывает. Доходяга далеко не уйдет, чтобы перестать быть доходягой, надо хорошо питаться. Черт, как огонь-то развести?

Я поразмыслил и пришел к выводу, что у меня вариант только один: трением. Сухую ветку для дощечки с дыркой я нашел, из нее же сделал палочку, трутом послужила сухая листва на ближайшем кусте, но вот лука, чтобы захлестнуть палочку тетивой, у меня нет, пришлось вертеть ее туда-сюда, зажав в ладонях.

Но на практике моя затея не сработала: руки слабые, грубой, прочной кожи на ладонях нет, потому я только основательно их натер, да все без толку. Я человек настойчивый и терпеливый, но где-то через полчаса мне уже хотелось плакать от досады.

– Ну гори же, сука, гори! – бросил я в сердцах.

...И трут вспыхнул.

Мне некогда было удивляться, я принялся подкладывать в огонь топливо и вскоре мой костерок полыхал тепло и ярко.

Кролика я кое-как освежевал, выпотрошил, зажарил на огне и съел, крыса до отвала наелась потрохов. Очень хотелось лечь поспать, но лучше все-таки двигать дальше, а то мало ли, вдруг погоня уже близко.

В общих чертах, все пока вырисовывалось неплохо в близкой перспективе. Если собак в деревнях не держат – я всегда смогу там разжиться едой, а в лесу ночью не холодно, да и зверья, вроде бы, тут нет опасного. Вдобавок, выяснилось, что я могу заставить трут загораться без объективной на то причины...

Хм... Блин, а ведь все сходится. Я полагал, что не являюсь магом, но на деле оковы просто подавляли мой дар. В самом деле, что в тюрьме для магов может помешать магам колдовать? Особые оковы, вот правильный ответ. А когда я от них избавился – еще и покалывание такое странное ощутил...

Однако в более удаленной перспективе все куда менее радужно. Я не могу жить в лесу вечно, хотя бы просто из-за наступления зимы, а она тут, скорее всего, есть. Наконец, даже если б ее не было – мне что, построить в лесу землянку и прожить там всю жизнь?! Так это же практически то же самое заключение. Я – социальное существо, нуждаюсь в обществе себе подобных, только вот как быть, если мне подобные считают меня злом во плоти? У того кузнеца, если вдуматься, волосы встали дыбом еще до того, как я сообщил ему про круг на земле... Должно быть, он все понял по оковам.

Так или иначе, я должен как-то устроиться. Вероятность того, что мне удастся вернуться 'домой', крайне мала, Бармалей ведь даже не поверил, что обмен душами возможен, а тот рассудительный человек в соседней камере сказал прямо, что кроме Рэйзеля так больше никто не может. И даже если б я мог вернуться – большой вопрос, стоит ли. Я ведь не знаю, что за два года учудил Рэйзель в моем теле, да и вообще, жив ли он еще?

Единственный вариант – если он сам решит поменяться обратно, но и тут два вопроса. С чего бы ему меняться обратно, он же не знает, что мне удалось сбежать из тюрьмы, откуда сбежать вроде бы невозможно, это раз. Второе – если я был не магом, но в теле мага стал магом, то логично предположить, что магический дар привязан к телу, а не к душе, и тогда Рэйзель на земле внезапно оказывается не-магом, и даже захоти он обратно поменяться – а вот фигушки. Хе-хе, я даже не знаю, кто из нас в итоге прогадал больше. Быть магом, но утратить дар – ну, это сродни инвалидности, должно быть.

В общем-то, способ действия пока что напрашивается один: убежать куда угодно, лишь бы подальше, а там видно будет. У меня есть одно небольшое преимущество: если меня будут искать, то как Рэйзеля, мага-чернокнижника. А я не маг, я понятия не имею, как бы действовал он, и мои поступки будут сильно отличаться от того, что ожидают преследователи.

Да, мелочь, но в моем отчаянном положении любая мелочь важна.

***

Четыре дня я двигался лесом, благо, он оказался обширным. За это время я слегка прибарахлился, обзаведясь кое-какой одежонкой, более-менее сносными ботинками, парой комплектов белья, стыренного с бельевой веревки, а также шапкой. Шапка, пожалуй, была важнейшим приобретением: на второй день я решил укоротить волосы, которые за два года мне никто не стриг, и обнаружил, что являюсь пепельно-платиновым блондином, натуральным, само собой. Никто из виденных мною людей таковым не был, значит, это не норма, а примета, так что шапка пришлась как нельзя кстати.

Среди прочих моих приобретений были широкий охотничий нож, который я сразу же превратил в наконечник самодельного копья, небольшой топор, котомка и плохонький плащ. Если не считать копья, я выглядел примерно так, как должен выглядеть бедняк, бродяга или кочующий батрак. Копье я сделал из опасения все-таки повстречать зверя и во время вылазок по деревням оставлял его в лесу.

Еще за эти четыре дня я неплохо отъелся. В одной кладовой при сарае я нашел солидный запас копченого мяса – не иначе, закололи барана – и килограмма четыре с лишком уволок. Вкупе с легкодоступными яблоками, грушами и овощами на грядках получился такой рацион, который и по меркам земного сироты весьма неплох.

Мне крайне помог тот факт, что собак в деревнях практически нет. То есть, они были, я видел издали, как из скромного, но явно господского экипажа, типа прогулочной коляски, вышла дама, которую сопровождала комнатная собачка. Вторую собачку я видел на руках сельской девочки в зажиточной одежде, но ни одной мало-мальски крупной собаки не видал. Более того, я обнаружил одну хрень, которая поставила меня в тупик.