Текст книги "Жестко и быстро (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– В общем, не надо мне ни учителей, ни школы. Математику я знаю хорошо до самого конца курса, а историю и социалку дотяну сам по твоим учебникам.

– Ты уверен? Судя по твоему досье, которое дедушке дал Петр Николаич, ты в учебе звезд с небес не хватал, от серединки до хорошиста.

Я кивнул:

– Не хватал, потому что не считал важным, а не потому, что не мог. Хочешь пари? Возьмем задачи по математике или физике из самого конца учебника и поглядим, кто быстрее решит.

– Так я же их еще не проходила!

– Значит, я решу быстрее, даже если ты способнее меня, потому что тебе вначале прочитать и понять надо, а я давно прочитал и понял.

– Ладно, – согласилась Анна, – тебе видней. Кстати, у тебя проблем с сетью и доступом не возникло? А то ведь все твои вещи, телефон и комп – остались в прежнем Доме... Ты вернул себе доступ к школьному сайту, списки друзей там?

– С Лехом Яблонским я уже связался, спасибо. Остальные мне побоку.

– Хм... только один друг?

– Мне письма в каталажку писал только он.

Еще жителям Дома Сабуровых показалось странным, что я за неделю, прошедшую с момента возвращения, ни разу не ходил в храм возблагодарить Всевышнего, хотя, по идее, должен бы пылать бесконечной благодарностью.

Это удивление мне высказала, опять же, Анна.

– А при чем тут храм к моей благодарности? – пожал плечами я. – Господь услыхал меня из пустыни – значит, и мои благодарности тоже слышит везде.

Однако если крестьянин не идет в лес к тэнгу – тэнгу приходит к нему сам. На следующий же день в усадьбу заявились двое монахов в красных робах, и отвертеться от встречи с ними мне не удалось. Правда, суть происходящего оказалась проще, чем я поначалу опасался: они пришли, чтобы выслушать и записать историю моего чудесного спасения, так как церковники уже давно ведут летописи каких-либо «чудес», включая и заступничество Господа за несправедливо обвиненных.

Само собой, что рассказать им реальную историю я не рискнул из опасений неизбежных и непредсказуемых последствий, из которых психлечебница еще не самый худший вариант. Впрочем, отделался я от них очень просто, рассказав, что потерял сознание в пустыне, а очнулся уже в пещере, возле покойника с флягой, и что к тому же не очень понимаю, как сумел одолеть трех мертвецов, совершенно не умеючи драться. Братья-монахи, попивая прохладительные напитки, записали мой рассказ, попросили меня и далее жить так, чтобы Господь не пожалел о своем заступничестве, поблагодарили деда за гостеприимство и ушли восвояси. Минус одна проблема.

Параллельно со своими тренировками я тренировался также и у К'арлинда. Методика обучения мага показалась мне очень-очень знакомой: техника шлифуется путем многочисленных повторений, собственно тренировке предшествует медитация для очистки сознания от всего лишнего. К'арлинд также рассказал мне, что тренировки для развития силы Дара заключаются преимущественно в использовании специально разработанных техник и заклинаний на пределе возможности. Меня такое принципиальное сходство между тренировками тела и магических способностей позабавило.

Помимо этого, я узнал от своего учителя много интересных вещей о магии и не только, хотя часть информации мне как неисправимой единичке была бесполезна. К'арлинд, несмотря на нескрываемую неприязнь к людям и мою к нему сильную антипатию, оказался интересным и остроумным собеседником. Избавиться от его компании без открытого неповиновения деду, чего я решил без необходимости не делать, не представляется возможным, а раз так – из всего плохого надо хотя бы извлечь пользу.

Для самого К'арлинда явился полной неожиданностью тот факт, что я не знаю даже теоретических азов магии.

– Жаль, что мне не пришлось служить тренером в Доме Рэмм, – желчно сказал он, когда я в очередной раз продемонстрировал свое невежество.

– Почему?

– Там, я погляжу, можно получать деньги, ничего не делая. Чем занимались твои учителя? Научили творить пустотный щит – и все?! Ни лекций, ни тренировок?!

Я пожал плечами:

– Ну а нафига они мне? Я сызмальства знал, что мой потолок – внизу первого уровня, так зачем меня учить? Мой отец, в отличие от деда Александра, не тратил на бесполезную магию ни мое время, ни время учителей. Я – единичка, все, баста. Приговор окончательный, мои тренеры пустоту не особо уважали. На второй уровень мне не подняться.

– Идиотизм... Просто между прочим, у магии есть масса применений, помимо так ценимой у вас боевой составляющей. Даже ты, четвертинка, можешь свечи зажигать на расстоянии – уже польза.

– Конечно-конечно, – с сарказмом согласился я, – если когда-то буду жить в нищете, у меня отключат электричество и я буду освещать свое жилище свечами – в год смогу экономить до двух империалов на спичках. Два империалпа для нищего – целое состояние, как-никак!

– Глупец! Выучи заклинание «иллюзорный свет» – оно даже проще поджигания. На свечах и спичках, четвертинка, ты сэкономишь в разы выше, чем только на спичках. А если серьезно – магия нужна не только для того, чтобы иметь статус в обществе, как это показала трагедия с твоим отцом. Наперед невозможно предвидеть, в какие жизненные передряги ты попадешь, потому надо готовиться ко всему, к чему можно. Пустота, конечно же, не позволит тебе возвыситься – но может спасти жизнь в огромном количестве ситуаций. Твой дед решил, что тебе это может пригодиться, так что не отлынивай, четвертинка!

– Ты уже достал! Четвертинка да четвертинка! Между прочим, у меня и остальные три четверти есть!!

К'арлинд ухмыльнулся:

– Мой срок считает иначе.

– Какой еще срок? – не понял я.

– Заключения, скажем так. Я приговорен на родине к сорока годам и одному дню одиночного заключения, иначе как бы еще я оказался в Аквилонии?

Я удивленно приподнял брови:

– Так тебя осудили и ты сбежал?

К'арлинда мои слова возмутили.

– Что значит – сбежал?! Я просто выбрал местом отбывания наказания Аквилонию, а не подземную шахту, куда мне бы только пищу опускали на веревке.

– Погоди... То есть, для темных альвов заключение в темнице и жизнь среди людей – равносильны?

Он покачал головой:

– Не совсем. Меня приговорили не совсем к тюремному заключению, а к полному одиночеству. Жизнь среди людей равносильна одиночеству, и теперь, проведя в Аквилонии двадцать девять лет, я понимаю, почему. Компания людей не считается нарушением наказания, вы даже не пустое место, напротив, вы только сильнее подчеркиваете мое одиночество. Правда, наказание оказалось не таким уж полным, благодаря твоей матери.

У меня сразу пропало желание продолжать тренировку, а К'арлинд, словно издеваясь, добавил:

– В общем, учитывай, что через одиннадцать лет я вернусь в Свартальвсхейм, времени не теряй: другого такого же тренера ты не найдешь.

* * *

В общем и целом, ситуация развивалась в довольно предсказуемом направлении, которое меня более чем устраивало. Моя новая «семья» оставила меня в покое, мало интересуясь, чем я занимаюсь в своих апартаментах и почему веду затворнический образ жизни. Занятия по избиению подушки я сохранил в секрете ненадолго, потому своему странному поведению пришлось давать объяснение, но его я легко придумал: мол, способ снимать стресс и негативные эмоции. И ведь это так и есть, что интересно. Кстати, надо будет подкинуть кому-то в этом мире идейку в офисах ставить в комнатах релаксации для сотрудников чучела начальников.

Мои школьные дела взял под свой контроль дядя Николас. Он пригласил нескольких преподавателей, которые устроили мне тренировочный экзамен и заключили, что выпускные я сдам без проблем, хоть и не с самыми высокими баллами. Однако ежели захочется мне в престижный университет – со вступительными экзаменами могут возникнуть затруднения.

Оказывается, для дворянских детей есть две категории учебных заведений. В одни, преимущественно частные, можно поступить без вступительных и в любой момент, в них нет жесткого контроля за посещаемостью и успеваемостью. Что студент для себя вынесет – дело его личное, заведение обеспечивает учебный процесс и оценку знаний и больше ничем не интересуется. Дипломы таких университетов не имеют большого веса, хотя качество преподавания во многих весьма высокое. Студенты там, обычно, двух типов: непритязательные и неамбициозные, многие пришли за дипломом только потому, что в высшем свете оный желательно иметь, некоторые просто изучают то, что нравится.

Второй тип студентов – прямые антиподы первых. Способные и целеустремленные, которые уверены в своих силах и намерены пробиться за счет профессионализма и личных качеств. Подмога в виде престижного диплома им не очень-то и нужна, потому университет «свободного» типа удобен необязательностью изучения ненужных дисциплин.

И совсем другое дело – классические университеты. Вступление – только по факту сдачи экзаменов, никакой протекции. Диплом студент может получить только при полном освоении учебного курса, и сей документ гарантирует, что владелец обязательно владеет всеми необходимыми для его специальности знаниями и умениями. Дипломы самых престижных университетов – прямая путевка на высокую должность, будь то госучреждение или семейное предприятие.

Я периодически обдумывал свои жизненные перспективы, пока отдыхал между многосотенными сериями ударов, и склонялся в пользу университета первого типа. Дед заверил меня, что оплатит учебу где угодно, куда я смогу сдать вступительный экзамен, но я пока не определился и даже порой склонялся к мысли, что мне университет вообще ни к чему: у меня есть проверенный способ жизни, и я не хочу что-то менять.

Правда, среди дворян немагические боевые искусства не распространены, более того, некоторые виды спорта вообще считаются недостойными аристократа, тот же бокс – спорт простолюдинов. Дворянину можно быть болельщиком, иметь собственного боксера или даже целую команду оных вполне себе нормально, а лично выступать – зазорно.

По сути, социум Аквилонии поразительно напоминает древнюю Спарту. Есть гомеи – «равные», полноправные спартиаты-аристократы, профессиональные военные, которым запрещены любые занятия кроме ратного дела. И есть илоты, которые делают все то, что не могут граждане-спартиаты.

Правда, простолюдины в Аквилонии – не рабы, у них имеются довольно обширные права, в том числе сочетаться браком с дворянами и занимать высокие государственные должности, так что с илотами сходство небольшое. Но вот дворянское сословие – вылитые спартиаты, по крайней мере на первый взгляд. Да, магически одаренному аристократу никто не запрещает заниматься наукой, бизнесом или искусством, но состоять в реестре боевых магов он должен и при этом остается военнообязанным без верхнего возрастного предела. Красноречивое тому доказательство – оружейная комната усадьбы, где, помимо небольшого арсенала, в специальных шкафах хранились боевые доспехи магов – деда, его сыновей и тети Аглаи, матери Анны.

Мне было позволено под присмотром дяди Николаса и К'арлинда осмотреть все эти, без преувеличения, сокровища, потому что один только дедовский костюм стоил примерно триста тысяч империалов, да и остальные три отстали совсем немного. Причем меня поразил сам облик доспехов. Рыцари-маги ходили в бой в противогазах и бронированных противоударно-компенсационных костюмах, предназначенных для защиты от всех поражающих факторов на поле битвы, но главным образом – от специального антимаг-оружия. Дополняли картину приборы ночного видения и баллончики с кислородом за спиной, и все эти комплексы скорее походили на космические скафандры.

Тогда я впервые узнал об оружии, предназначенном для поражения магов обычными людьми, которое, к слову было широко представлено в самом арсенале.

К'арлинд показал мне автоматный рожок, набитый обычными с виду патронами, однако на каждой пуле имелось по четыре маленьких инкрустированных заподлицо диска с почти микроскопическими руническими символами.

– Пули с рунами рассеивания, восемь миллиметров, четыре руны по шесть эндрюсов...

– Чего-чего шесть?!

– Прости, забыл, что тебя вообще ничему не учили. Человек Роберт Эндрюс впервые разработал методику пересчета магического воздействия, потому единицы, позволяющие теоретически рассчитать воздействие магии на материальный мир – ну или материального мира на магию, как в данном случае – назвали в его честь, «эндрюс». Чтобы ты ориентировался, двадцать четыре эндрюса в четырех носителях рассеивания – этого примерно достаточно для того, чтобы погасить кинетический щит второго уровня без потери убойности пули. Вот этого рожка достаточно, чтобы гарантированно расстрелять любого мага третьего уровня, будь он хоть мастером защиты, если, конечно, у него нет специального рыцарского доспеха или обычного бронежилета.

– Хм... А сколько рожков надо на четвертого?

– Сложный вопрос. Тут нужно целое отделение с такими боеприпасами, и то я бы пожелал удачи не магу, а стрелкам.

Помимо особенных патронов, в боях против магов использовалось еще и холодное оружие. В частности, на вооружении службы безопасности Сабуровых имелись мечи, очень похожие на тот, которым мне пришлось попользоваться в пустыне, в клинки которых были вставлены все те же руны рассеивания по всей длине режущей кромки.

– А тут, надо думать, эндрюсов немеряно?

– Не все так просто. Клинок соприкасается со щитом, как правило, малой частью, а не всем лезвием, кроме того, маги защищаются от режущего оружия не обычными кинетическими щитами, а «отбивающими». То есть, щит не только останавливает клинок, но и отбивает обратно. Это потому, что остановленный молот не опасен, а чем-то острым, даже если оно остановлено, можно сделать новое движение, причем щиты не реагируют на медленно движущиеся предметы.

– Почему?!

– Аура щита покрывает все твое тело под одеждой. Если бы он реагировал на любое касание – его бы гасили твои же трусы, смекаешь?

Но больше всего меня заинтересовало оружие магов: длинные жезлы, похожие на магические посохи.

– Что это? – спросил я.

– Это костыли, – ответил К'арлинд.

Слова тренера задели за живое дядю Николаса, который до этого момента молчал, позволяя читать лекцию профессионалу.

– Это копья, а не костыли! – взвился он.

– Конечно-конечно, – согласился К'арлинд, – но любое оружие в руке боевого мага – костыль по определению. То, для чего вы используете свои палки, мы и те же эльдар делаем без такой фигни.

– Неужто? Вы и сами такими пользуетесь!

– Конечно-конечно, с тех самых пор, как вы додумались сделать панцирные боевые машины.

Оказалось, подобными «копьями» маги высоких уровней пользуются, чтобы фокусировать свою мощь более-менее узким пучком. В чем-то К'арлинд был прав: недостаточное умение магов-людей по части мастерски сфокусированных ударов в прошлом часто приводило к ситуациям, когда боевой маг погибал в поединке с магами альвов или свартальвов на уровень ниже, а эпизод одного из сражений, в котором маг-свартальв в трехминутном бою убил двоих противников и тяжело ранил третьего, при том что все четыре мага были одинакового пятого уровня, и вовсе стал хрестоматийным. Однако и сами свартальвы переняли магические копья, когда столкнулись со здешними аналогами танков, малоуязвимых даже для шестерок и семерок. «Вихревые удары», сдувающие целые подразделения, «ударные волны», «торнадо», «огненные потоки», «морозное дыхание» – все эти техники площадного поражения оказались неэффективны против многотонных махин, что позволило людям одержать ряд тактических побед в последних войнах. Однако копья магов уравняли ситуацию, так как сфокусированный в относительно малую точку «вихревой удар» запросто мог сорвать у панцера башню, а в случае с быстрыми колесными бронетранспортерами – и перевернуть. Ну а «огненный поток» после фокусировки и вовсе превращался в аналог кумулятивной струи.

Меня, конечно же, сразу заинтересовало, а не смогу ли я с таким посохом фокусировать свою свечезажигающую вспышку, но К'арлинд только фыркнул в ответ.

– Размечтался, четвертинка единички... Во-первых, не сможешь из-за высокого энергетического порога срабатывания, во-вторых, коэффициент полезного действия у этих костылей – в лучшем случае сорок – сорок пять процентов. Когда маг высокого уровня фокусирует свою дикую мощь, которая способна выжечь целую поляну перед ним – получается достаточно разрушительный пучок. Маги до четвертого уровня включительно пользоваться этим обычно не могут, потому что у них получается пшик, так что, четвертинка, если хочешь добиться хоть чего-то – надейся только на свои силы, а не на костыли.

Уж чего-чего, а рассчитывать только на себя я привычный.

* * *

Постепенно я изучал окружающую среду, то есть город, и социум. Впервые выбравшись за пределы Заречья, я обнаружил, что дворяне и простолюдины одеваются по-разному. А изучив немного гражданский кодекс в том, что касается аристократии, понял, почему. Дворяне не носят никаких классических регалий, так как оные просто не предусмотрены, гербы титулованных разрешено носить как угодно и на чем угодно, в том числе вышитыми на одежде, однако не всегда понятно, человек с дворянским гербом на спине – это дворянин или слуга Дома? К тому же гербы имеются у автогоночных и фехтовальных команд, а также университетов и некоторых других учреждений, и все это создало большую неразбериху. Потому проблему решили, кодифицировав специальные дворянские элементы одежд, к примеру, султан на любом головном уборе вправе носить только дворянин, если архаичный плащ-накидка, которые давно вышли из обихода – то у дворян он удерживается на плечах цепочкой, а у простолюдинов – кожаный шнурок. Отдельные фасоны также остались привилегией аристократии, например, если фрак может носить слуга или дворецкий, то пиджак-визитка и классическая шляпа-цилиндр с плоским верхом, к слову, на «той» земле вышедшие из обихода – привилегия исключительно дворянина.

Из той же серии архаизмов – обруч из благородного металла на голове и шпоры на обуви любого фасона. Я попытался представить себе кроссовки со шпорами и заржал в голос.

К статьям о внешних «регалиях» прилагался маленький параграф о том, что дворянин, одевшийся как простолюдин, не вправе пенять кому-либо на ненадлежащее обхождение, а тому, кто лишился их вследствие любого происшествия, от унесшего шляпу ветра до кораблекрушения или грабежа, рекомендуется заранее сообщить спасателям, полиции или кому-либо еще о своем статусе.

Одной из моих первых вылазок в поисках культурных ценностей стал визит в музей. Мы туда отправились вчетвером: я, Витус, Марк и водитель по имени Алекс, парень лет двадцати пяти из «конторы» Беляева, крепкий и с выступом под пиджаком, в котором легко угадывался крупнокалиберный пистолет. Его предельная немногословность и нечитаемое лицо привели меня к мысли, что если бы терминаторы существовали – я непременно принял бы его за терминатора.

Столичный музей, официально называющийся «императорским хранилищем истории», был одним из любимых заведений Витуса и Марка, и когда я только увидел его снаружи, то понял, почему.

Он был огромен. Восемь этажей двойной высоты, и только фасад – метров триста, не считая павильонов слева и справа, в которых находились слишком крупные экспонаты, в том числе боевая техника и антикварные автомобили.

Мы въехали на территорию комплекса через автоматические ворота – привилегия дворян, остальные посетители проходят пешком – и высадились возле входных дверей.

Здесь мы оплатили билеты карточками, причем Алекс прошел без билета. Видимо, сопровождающая прислуга не считается посетителями и потому не платит, что, в общем-то, логично.

От предложенного гида Витус отказался:

– Да мы с Марком тут сами любому гиду фору дадим.

Причина того, что братья ходили сюда весьма регулярно, заключалась в правиле «одной недели». Запасники главного музея империи насчитывали те же восемь этажей вглубь, и каждую неделю часть экспонатов меняли на другие, так что посмотреть всегда есть на что даже тому, кто все тут видел.

В целом, музей был как музей. Древности меня волновали мало, потому что они – часть не моей истории. То есть, посмотреть на меч, которым владел какой-то король пятьсот лет назад – это, конечно, здорово, да. Но тот король – не Ода Нобунага и даже не японский офицер, потому эмоционального отклика нет.

Однако многие вещи привлекли мое внимание тем, что аналогов им в прежнем мире нет. Один такой экспонат напоминал помесь наплечной базуки и рогатки, причем состоял он из продольных направляющих, а в качестве метающей части была клетка с мелкими ячейками.

– Это змеемет, – пояснил мне Витус.

– Чего?!

– Змееметалка, – сказал Марк. – Ими в ранних веках воевали против свартальвов.

– Змеями в них стреляли, что ли?

– Ну да, целым клубком. А, ты же не шаришь в магии... В общем, смотри, живые змеи, в отличие от стрелы или камня, преспокойно пролетают сквозь барьерные экраны. И попадают в мага, точнее, в его кинетический щит. Теряют скорость и падают ему под ноги, при этом всегда есть шанс, что какая-нибудь гадюка останется у него на плечах. А на медленно двигающиеся объекты щит вообще не реагирует. Ну и змеиный клубок у ног – тоже удовольствие так себе.

– Хм... А почему барьерный экран не останавливает змей?

– Да потому, что они живые! Все способы магической защиты плохо работают против живого метательного снаряда, потому что в самой основе магии – воля, а живое существо имеет ее, в том или ином объеме...

– Не всякое живое, – поправил Витус, – только то, что с нервной системой. Есть легенда, что жители осажденного города убили вражеского мага, запустив в него из онагра живого поросенка. Камни супостат отбивал только в путь, а поросенка не смог.

– Какое изуверство... Не могли сначала прирезать? Все равно его плоть была бы еще живой.

– Не-а. Ведь нервная система тю-тю. Есть еще байки, что стреляли свежеотрубленными коровьими головами, но это все же выдумка.

Впрочем, визит в музей закончился для меня лично на не самой веселой ноте. За нами следом топал какой-то парень по всему этажу, тоже посетитель. И все бы ничего, но по дороге назад я заметил едущий за нами автомобиль, и за рулем был тот самый тип. Но пока я пытался понять, не слежка ли это, автомобиль свернул в сторону и был таков. Показалось.

...А может, и нет.

* * *

После визита в арсенал особняка и музей я заинтересовался историческими предпосылками такого устройства социума и историей вообще, и чтобы разобраться, что к чему, мне хватило учебников Анны.

Сложно сказать, насколько этот мир был раньше похож на прежний. Девятнадцать веков тому назад случилась катастрофа более чем вселенского масштаба: Великая Буря, которая якобы расшатала мировое дерево Иггдрасиль, с ветвей которого попадали миры. Что бы ни случилось на самом деле, в результате этого столкновения миров на Землю свалились Льюсальвхейм, страна альвов, и Свартальвсхейм, родина свартальвов. Впрочем, остальные расы утверждают, что именно на них свалились миры двух других.

В целом же катастрофа была в прямом смысле вселенской, так как даже многие звезды изменили свое положение, и можно считать большой удачей, что Земля отделалась совсем легко.

В результате неизменной осталась только Европа и часть Азии. В Атлантический океан «плюхнулся» Льюсальвхейм, «накрыв» при этом часть Испании, Свартальвсхейм же располагался там, где раньше были Пакистан, Индия, и Япония, накрыв также значительную часть Китая.

Оправившись от первого шока, свартальвы начали стремительную экспансию. Человеческие цивилизации примерно уровня начала нашей эры в том мире оказались совершенно бессильны против «темных богов»: всего один маг шестого-седьмого уровня мог за пару минут истребить целое войско. Неудивительно, что Свартальвсхейм в течение нескольких лет расширился до Уральских гор, подмяв под себя абсолютно все восточнее их, а затем ринулся в Европу и Африку, на которую, к слову, ничего не «упало». Города и страны сдавались порой вообще без боя, а любое сопротивление жестоко подавлялось.

Африка же была порабощена практически мгновенно и почти бескровно: стоило где-то появиться свартальву, его немедленно признавали богом. Это положение сохранилось и по сей день, причем в какой-то мере в Африке темные альвы внезапно оказались гораздо более «добрыми» богами, чем в прежнем мире англичане, голландцы и прочие колонизаторы. Африканские народы, признав захватчиков выше себя, избежали каких-либо репрессий, все, что требовалось свартальвам – это рабочие, добывающие руду и возделывающие поля, и слуги. И, конечно же, безоговорочная почтительность и безграничная власть. Но при этом они не вмешивались в жизнь чернокожих и даже позволили королям наиболее развитых африканских государств и племен остаться королями. В результате народы черного континента сохранили свой уклад и культуру и даже кое-что выиграли: «боги» запретили войны, дабы количество слуг не уменьшалось, а желание переложить как можно больше бремени на плечи покоренных вынудило их обучить самых способных африканцев зачаткам инженерного и строительного дела. В то же время китайская культура была уничтожена полностью и бесследно, видимо, из-за сопротивления. Этот вывод я сделал на том основании, что само слово «Китай» в аквилонском языке отсутствует, в то время как память о древней стране «Монголла» все же сохранилась – в списке культур и держав, уничтоженных свартальвами.

Тем временем эльдар, то есть альвы, обнаружив по соседству примитивный убогий народец, тоже начали экспансию, но совершенно иными методами. Вместо чудовищных огненных дождей они предпочли поразить людей чудесами, главным образом исцелениями – и это им, конечно же, удалось. Альвы незамедлительно заняли вакантные места богов и святых – и дальше начали править захваченными землями точно так же, как и их темные собратья.

Эльдар стремительно захватили всю западную и центральную Европу, чуть медленнее, чем свартальвы, но вообще без сопротивления и насилия. Их цели оказались типичными целями захватчика-колонизатора: альвы тоже желали побольше камня, железа, дерева на отстройку своей империи из обломков, побольше продовольствия, а также слуг и рабочих.

Правда, была одна отличная деталь: свартальвы правили железным кулаком, альвы предпочли пойти на сделку, обучая людей ремеслам, основам наук и продвинутых профессий, эффективному земледелию и базовым жизненным мудростям. В частности, чтобы уменьшить себе работу по исцелению тупых людишек, они научили их мыть руки и пищу, не выливать фекалии из окон, а также любить кошек, истреблявших разносчиков чумы – крыс.

На короткие двести лет для людей настала эпоха, когда живые боги ходили по земле. Все их территории были без остатка разделены между темными и светлыми альвами, и теперь две империи сошлись лицом к лицу, пытаясь разгадать намерения и планы оппонента.

Судя по всему, ситуация могла бы остаться без изменений на века, но свое могущество альвы и свартальвы подорвали сами. Свартальвы посылали на запад экспедиционные корпуса, состоящие на три четверти из мужчин, и не гнушались пользоваться правом победителя всеми возможными способами. Мини-гаремы из самых привлекательных, с точки зрения темного альва, рабынь были у всех. Это при том, что экспедиционные корпуса состояли почти исключительно из магов.

Свартальвы слишком поздно поняли, что натворили, потому что двести лет спустя после столкновения миров магические способности у людей уже не были чем-то экстраординарным. Ситуация усугублялась тем, что контингент захватчиков был слишком малочислен. Стереть в порошок войско – это по плечу паре-тройке магов, но когда речь зашла о том, что неплохо бы искать и истреблять одаренных людишек, выяснилось, что при средней плотности в одного свартальва на пятьдесят, а то и сто квадратных километров задача невыполнима.

Тем временем во владениях альвов ситуация сложилась идентичным образом. «Святые» выбирали себе женщин на ночь или на неделю при полном одобрении местных, и родить «полубога» было большой честью. При этом альвы, обнаружив, что многие полукровки обладают магическим даром, хоть и не признали их своими, но принялись обучать целительной магии, главным образом чтобы уменьшить свои собственные хлопоты.

Ситуация кардинально изменилась, когда преследуемые одаренные начали бежать из земель свартальвов к альвам. Хитрые эльдар решили уменьшить риск войны со свартальвами, устроив им проблемы чужими руками, и для этого научили беглецов боевой магии, а также методам партизанской войны и конспирации.

Восстание против свартальвов вспыхнуло сразу во многих местах, и захватчики внезапно обнаружили, что маги людей, слабые и неискусные, сильно превосходят их числом, при этом призыв к борьбе нашел отклик в весьма широких массах простых людей. Началась эпоха героев-освободителей, о которых сложили бессмертные саги и легенды.

В нескольких локальных стычках и сражениях свартальвы победили, но уже не всухую, и осознали, что с людьми при поддержке альвов все же придется считаться.

Затем последовала короткая и вялая война между темными и светлыми альвами, восстание разгорелось с новой силой, покорные прежде провинции массово оказывали неповиновение, не всегда военными методами, а порой просто разбегаясь по лесам и деревням. Дела свартальвов пошли все хуже и хуже, им стало ясно, что если удержаться в Европе удастся, то это будет пиррова победа. Вскоре они ушли обратно за Урал и начали готовиться к новому витку боевых действий.

Альвы немедленно этим воспользовались, беря под контроль оставленные территории, и за следующее столетие произошла целая серия столкновений светлых и темных, ни одно из которых, впрочем, не закончилось чьей-либо победой: обе стороны, все еще катастрофически малочисленные, не желали нести потери.

Постепенно боевые действия сошли на нет, и этому поспособствовал политический кризис с Свартальвсхейме: Высший Круг прекратил свое существование, с тех пор и поныне обширный край темных эльфов впал в беспросветный феодализм, развалившись на десятки относительно крупных государств и кучу мелких. Сохраняя единые обычаи, свод законов и везде одинаково устроенный социум, темные альвы лишились возможности действовать как один народ и одна страна. Эпоха тотальной экспансии завершилась.

Несколько позже закончилось и правление эльдар. Появление у людей собственных магов наглядно доказало, что альвы – не святые и не боги, пусть и искусные, но они всего лишь смертные. Последние решили, что пришло их время уходить. Как говорил один всемирно известный книжный персонаж, бывшие короли – народ очень гордый, и идти к кому-то на службу уже не хотят. С потерей статуса божеств эльдар не смирились, к тому же свою стратегическую задачу они выполнили, за несколько веков выстроив величественные города и создав из людских королевств буферную зону между собой и своими темными оппонентами. Они ушли обратно в свой край, забрав с собой в качестве слуг значительное число тех, кто продолжал чтить их как святых и спасителей.