Текст книги "Живое дерево"

Автор книги: Владимир Мирнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава восьмая. Исчезновение Шторма

После уроков Юра весело заторопился домой. Предусмотрительно снял ботинки и припустился босиком по лужам. В переулке повстречался с колхозным бугаем. Юра хотел обойти его стороной, но бугай остановился и, набычив красные тяжёлые глаза, опустил угрожающе голову. С таким страшилищем лучше не связываться, в прошлом году бугай кобыле Звёздочке пропорол бок, и её пришлось срочно прирезать.

Юра попятился, сторожко следя за бугаем. Бугай медленно двинулся за ним, внутри у него что-то булькало, он останавливался и сильно бил передней ногой землю.

Юра не выдержал и побежал. Бугай подумал и мелко затрусил вслед. Юра бросил сумку, перепрыгнул через плетень к Кенковым и присел за плетнём. Бугай остановился возле плетня, шумно потянул воздух, и в это время Юра угрожающе замычал. Бугай мотнул головой и испуганно повернул прочь.

Дома между бабушкой и курами шла ожесточённая война. Бабушке снова понадобилось зарезать курицу, но они, бесстыжие, с криком носились по двору, а бабушка, сопровождаемая Шариком, бегала за ними. Она устала, присела на колоду отдышаться.

– Юрик, помоги мне, будь они неладны, поймать курку, – сказала бабушка и вытерла фартуком вспотевшее лицо. – Все убегли. Одна я тут толкусь.

– Куда убежали?

– Как куда? Однако, ты, лешак, плутовишь? Даже Цыбулечка побёг туда. А ты? Ишь ты! Кому-кому, а тебе известно.

– Чего известно? – сгорал от любопытства Юра.

– Да чтоб тебе! – ударила бабушка Шарика. – Приподняло да бросило! Не перевелись, однако, конокрады. Баяли, что токо раньше они были, а нынче вон тебе, жеребца…

– Чего?

– Да Шторма украли.

– Что? Когда? Брехня!..

– Вот тебе и брехня. Все только и бают об этом, а вора найти разве смогут? Грозы-то были нынче, вот и время конокрадов самое – грозы и темень.

Юру словно ветром сдуло со двора. Он бросил сумку и побежал. Бежал изо всех сил. Даже не остановился, когда его окликнул Артур Молендор, который постоял, подумал и тоже бросился вслед за Юрой, потом к ним присоединились Мишка Медведев, Колька Горбунов, Никитка Макалец, Васька Рыжих, Валька Косая, и вот уже бежало вслед за Юрой человек десять, бежали молча, сами не зная куда.

Возле конюшни толпились мужики и бабы. У входа на скамейке сидел председатель Трофим Игнатьевич, рядом по стойке смирно стоял участковый Загорулько с блокнотом в руке и внимательно слушал председателя.

Юра протиснулся в конюшню. Здесь стоял Цыбулька и лупал глазёнками на дядю Митю.

Дядя Митя плакал. Глядел на раскрытые стойла и не скрывал своих слёз. Юру прежде всего поразило то, что старик плакал. Видеть плачущего старика ему довелось впервые.

Раньше в конюшню никого не пускали, а теперь всюду толклись люди, ходили, глазели на лошадей, качали головами и удивлялись. Украли только одного Шторма. В яслях лежала ещё недоеденная жеребцом свежая трава и овёс. Юра подошёл к дяде Мите. Было жаль старика, а ещё больше – жаль Шторма.

– Такого жеребца в Москве на ВДНХ нету, – сказал председатель, и участковый тут же что-то пометил в блокноте. – Ты мне, Митрий, ответишь по всей строгости закона! Ты должен был следить за ним, как за маленьким дитём. Он же ко-онь! Понимать надо! Может, один такой в нашей стране. Понимать надо! Под суд отдам за него. Помянешь мои слова. Скоро следователь прибудет из района, всё выясним, всё найдём.

– Мне себя ничуть не жаль, – отвечал тихо дядя Митя.

– Дядь Митя, можно мне поговорить с председателем? – тихо спросил Юра. – Я ему скажу…

– Иди, не путайся тут под ногами.

В другой раз Юра обиделся бы на такие слова, но сейчас снова повторил свою просьбу. Председатель подошёл к Юре и удивлённо посмотрел кругом. Юра зашёл в стойло, а за ним и председатель. Юра рассказал о том, что видел и слышал в лесу. Председатель нахмурился, позвал милиционера. Мужики потянулись к председателю, догадавшись, что запахло новостью, но участковый прогнал всех из конюшни.

Председатель велел Юре сесть в машину, рядом с ним сел участковый. Вокруг машины сразу забегали ребята, но никому из них не разрешили сесть хотя бы в кузов: дело было слишком серьёзное. Юра попросил за Артура. И только тогда председатель разрешил Артуру сесть в машину. Из конюшни на Вихре выехал дядя Митя с ружьём и галопом поскакал к Шупарскому.

За котлованом, на опушке леса, машина остановилась. Юру охватило такое сильное нетерпение, что он потерял способность соображать. Его прямо в дрожь кидало оттого, что на него смотрят с надеждой председатель, участковый и Артур. Ведь все так сосредоточенны и серьёзны. Юра стал бегать по опушке, отыскивая тропинку, по которой в тот день увязался за чужаком, но никак не мог найти.

– Вот тут мы играли с Санькой, – сказал Артур, который тоже ходил вдоль опушки, показывая всячески свою причастность к происходящему. – Борода пошёл вон в ту сторону, к той сухой берёзе и свернул в лес.

И Юра сразу вспомнил, кинулся к тем кустам ракитника, за которыми на берёзе чернело старое сорочье гнездо. Ему стало стыдно, что смог забыть в спешке так хорошо заметное со стороны огромное гнездо. Всё от волнения. Но прошло столько дней, крона берёз и осин разрослась, и тропинку сразу не заметишь. А вот и тропинка, именно та, нужная.

Они углубились в лес. Незнакомец с гусем тогда шёл по ней, а вот здесь Юра, спрятавшись, увидел его и стал выслеживать, а вот здесь о старую валежину ободрал ногу.

Впереди всех бежал Юра, за ним осторожно семенил краснолицый, с длинным, тонким, свёрнутым в сторону носом участковый, а потом уже широко шагал куривший папироску председатель, и за ним, оглядываясь, засунув руки в карманы, то и дело отставая, спешил Артур.

Еле заметная тропинка петляла между деревьев, теряясь среди высокой, худосочной лесной травы, зарослей костяники, а Юра, как назло, спотыкался о корни, пни. Один раз тропинку перебежала чёрная кошка. Ну, это уж точно плохая примета. Юра собрался даже постоять на месте, плюнуть трижды через левое плечо, как учила бабушка, но было неловко проделывать всё это при председателе, и он, не оборачиваясь, прошептал старое заклинание: «Чёт-чёт-перечёт, пусть тебя пронесёт». Конечно, в другой раз он не обратил бы внимания на кошку, мало ли их летом шастает по лесу, но в таком серьёзном деле, как это, необходимо насторожиться и ко всем мелочам отнестись со вниманием.

– Ах, чёрт! – воскликнул председатель, заметив кошку. – Откуда эти кошки здесь? Не выношу одного их вида.

– Ну, поди, – неопределённо ответил участковый и остановился.

Совсем рядом на берёзе куковала кукушка. В кустах, куда спряталась кошка, зашуршало.

– Стой! – крикнул участковый и присел.

Сразу присели все, кроме председателя, и стало ясно, все чего-то боятся и всех пугает происходящее. Хоронясь за стволами берёз, участковый медленно прокрался к кустам, оттуда метнулась кошка с мёртвой горлинкой в зубах.

– Ну, злодейка! – выругался председатель и швырнул в неё сушняком. – Задавила птицу!

Через полчаса Юра остановился подле сухой, расщеплённой надвое осины, огляделся и свернул влево, к кустарникам, плотной стенкой обрамлявшим поляну.

Юра присел, прислушиваясь. К нему подошёл Загорулько, махнул рукой, чтобы председатель и Артур оставались на месте. Юра огляделся. В лесу, если присядешь на корточки и глядишь на уровне голых стволов деревьев, можно увидеть далеко. Что-то уж очень тревожно билось сердце и очень стало боязно. Было тихо. Недалеко на берёзе тренькала тоненько пеночка и вскидывала хвостиком. Мирно так пела. Она, видать, заметила людей, потому что попоёт, поглядит на Юру и замолчит, попоёт и замолчит.

– Чего? – спросил участковый и вытер вспотевший лоб.

– Вон та поляна.

– Где?

– Вон за кустами, – проговорил севшим голосом Юра, не понимая, зачем участковый его спрашивает, когда и так всё видно. Он приподнялся и, стараясь ступать осторожно, подошёл к кустарникам, просунулся между ветками… Шалаш находился там же, возле чернело кострище. Юра оглянулся на участкового. Тот снял сапоги, пригнулся, как будто собирался взлететь, и подошёл к Юре.

– Чего? – спросил милиционер хрипло.

– Ничего, вон шалаш. Чужак в шалаш заходил в тот раз. Сам наблюдал.

Участковый посмотрел на шалаш, оглядел поляну и вынул пистолет, подул в дуло и потёр им свой длинный нос. Помолчал, подумал и попятился из кустов.

Юра наблюдал за шалашом. Пусто на поляне. Лишь часто рос конский щавель, да под кустами цвела белым цветом костяника, да тихо пошевеливалось неизвестно почему лесное разнотравье. Юра ощущал столь очевидно, как кто-то за ними наблюдает, что с минуты на минуту ожидал выстрела из ружья.

Возле шалаша хрустнула валежина, и невидимый Юрой участковый громко приказал:

– А ну! Выходи! Учтём чистосердечное раскаяние!

Голос у милиционера такой громкий и повелительный, что Юра вздрогнул, стал озираться, почему-то ожидая, что вот-вот из шалаша появится с ружьём мужик, ради которого пришли. У Юры даже мурашки забегали по спине, и он стал пятиться. Подошёл председатель, тоже присел на корточки и оглядел поляну.

Никто из шалаша не появлялся. Участковый приказал ещё раз, пригрозив пистолетом, но по-прежнему никто не нарушал тишины, молчаливо и загадочно стоял шалаш, да вдруг закуковала вдалеке кукушка. За шалашом вздрогнули ветки, зашевелились. Юра оцепенел от страха. К шалашу метнулся участковый, упал, протянув куда-то в сторону свою фуражку, держа её в левой руке, а пистолет в правой. Юра даже привскочил, ожидая выстрела. Уж не произошло ли что с участковым? Уж не бесшумным ли пистолетом владеет чужак? Ведь Юра читал о таких пистолетах! Но когда участковый медленно приподнялся, Юра по достоинству оценил хитрый манёвр: если бы у чужака было оружие и он решил обороняться, то сразу бы выстрелил в фуражку милиционера, выстрелил не задумываясь и, конечно, промахнулся бы и раскрыл себя полностью. Вот так участковый! Теперь ясно: шалаш пустой.

Юра подбежал к участковому. Тот внимательно осмотрел шалаш, потыкал палкой в его ветхие из высохших веток стены, потолок, выгреб сухую траву, осмотрел нож, найденный под травой, потыкал им землю, что-то поднял и показал подошедшему председателю. Это оказалась гильза от пистолета. Юра никогда не видел гильзы, но сразу догадался, что это гильза от пистолета.

– От ТТ, – сказал участковый.

– Ну да? – не поверил председатель, взял гильзу, подул в неё, поплевал, вытер о полу пиджака и снова осмотрел. – Это как же так? Это выходит?..

– Пацанок не соврал, – покачал головой Загорулько, ковыряясь в золе кострища.

– Как тебя звать-то? – спросил председатель Юру, чему-то удивляясь и как бы ещё не веря своей догадке.

– Юра… Бородин…

– Ну, так. А почему ж ты, Юра, нам сразу не доложил? А теперь свищи ветра в поле.

– Я сам хотел…

– Сам! Смотрите-ка на него – сам! Ах ты, каналья, мальчик с пальчик, и он, вишь как, сам! Туда же! Самостоятельность ему нужна! Тоже мне мужик! Горе луковое, от горшка два вершка, а вишь как, самостоятельно. Вот в чём наш грех…

Председатель вздохнул и стал вспоминать:

– А вот на фронте пошли мы как-то раз в разведку за «языком». «Язык» перед наступлением нам нужен вот так. Вышли на поляну, сидим, в тылу у фрицев сидим. Глядим – немец. Гринька Лыков, красивый такой парень, удалой, кровь с молоком, перемешанная с чёртом, говорит: «Возьму «языка». Я ему: «Давай вместе». А он: «Нет, я сам». Мой, говорит, «язык». Да что? Проколол ему немец живот и ушёл. Умер Гринька у меня на руках. Всё сам хотел. Жалко его, не пожил ещё, а красивый был парень.

– Уже слыхал, – сказал тихо Юра.

Загорулько облазил всю поляну, внимательно изучая следы. На ветке возле шалаша висел старый пиджачишко и новая военная фуфайка зелёного цвета. В кармане пиджака нашли полный коробок спичек, моток медной гибкой проволоки и кусочек старой газеты, а на оборотной стороне лацкана воткнуты две толстые стальные иглы с чёрными нитками, в карманах фуфайки лишь хлебные крошки и два окурка.

Участковый кинул пиджак и фуфайку в шалаш, затем постоял в раздумье и начал собирать разбросанные вокруг пустые бутылки и тоже побросал их в шалаш. Артур ходил по поляне с загадочным видом, заглядывал под кусты. Только председатель спокойно сидел на пеньке подле шалаша, и ничто, казалось, его не интересовало.

– Всё, теперь поехали, следователь, может, прибыл, – сказал он минут через пять. – Пусть следователь ищет. Чёрт побери! Вот что значит – сам! Надо же такое придумать! Гильза тут, и это у нас под боком, возле самого Фросино.

– Есть, – весело и довольно отвечал Загорулько, направляясь за председателем, – Айда, пацаны, по хатам! Ничего не трогать, пусть всё как есть. Айда!

После обеда к Юре домой приехал на машине участковый, привёз следователя и Шупарского. Участковый проводил следователя в дом, а сам вернулся охранять Шупарского.

Следователь, человек лет двадцати пяти, с усиками и большими ленивыми глазами уселся за стол, разложил папку, достал шариковую ручку «Паркер», новый блокнот, оценивающе посмотрел на Юру. Следователь не видел Цыбульку, спрятавшегося под лавкой. Когда он туда забрался? Юра и сам заметил брата только что. Не знал Юра человека хитрее своего младшего брата. Цыбулька совсем недавно крутился возле машины и на́ тебе – спрятался и подслушивает.

– Юра Бородин? Так? Скажите нам, Бородин Юра…

В это время из горницы вышел дядя. Он был при орденах и медалях. Как Юра жалел, что никто из ребят не видел, как изумился следователь при виде дяди, как встал…

– Работайте, – проговорил снисходительно дядя, – работайте.

Юра рассказал всё по порядку, а когда упомянул про пень, следователь попросил поехать и показать тот пень.

Юре явно везло. Возле машины уже бегали Санька, Артур, Мишка Медведев. Но никому из них не разрешили ехать с Юрой.

На опушке леса, напротив сорочиного гнезда, машина остановилась. Юра быстро отыскал пень. Следователь обошёл пень, запустил руку в отверстие и вынул оттуда масляную тряпку, потом Юра сбегал к машине за топором и лопатой, а следователь обкопал пень, срубил его топором, но ничего больше под пнём не обнаружил.

Масляную тряпку следователь завернул в газету и положил в портфель. Когда Юра и следователь подошли к машине, здесь уже было ребят человек пятнадцать. Дед Шупарский встал и громко сказал, чтобы слышали все:

– Я не виноватый!

– Вы были с тем человеком. Улики против вас, – ответил спокойно следователь. – Подумайте о последствиях.

– Ни с каким человеком я не якшался. Никого не знаю! А на нет и суда нет!

– Вас видели. Вы сказали, что искали пропавшего гуся, но вы, как выяснилось, никогда гусей не держали. Где же логика? Чистосердечное признание смягчит вашу вину.

– Я извиняюсь.

– Перед кем?

– Я гуська украл. Но не жеребца! Вы его мне не приписывайте, товарищ работник ответственных органов. Я, если сказать правду, лучше буду за гуся отвечать, чем за жеребца, к которому я ни с какой стороны не имею отношения и которого вы шукаете в данный момент.

– Кто же тогда украл?

– Не причастен. Понятия не имею. Не причастен к такому неслыханному безобразию никоим образом. Вот вам крест святой!

– У кого вы тогда гуся украли, гражданин Шупарский?

– Вон у кого, – старик показал на Юру. – В тот день было дюже жарко. Они шукали его, а я их встретил, и они подтвердят. Гусёк был у меня тогда, а потом, чего греха таить, сбежал. А я его искал и встретил хлопцев. Вон под той берёзой. Они сидели на земле. Они подтвердят. Сидели вдвоём.

Юра слушал старика, и всё, что тот говорил, казалось правдой, только он помнил одно: гусь-то пропал ещё до того, как они с Санькой встретили Шупарского. Он присматривался к старику, прислушивался и понял: старик выкручивался, не подозревая, что Юра уже поймал его на лжи.

– Врёт он, гражданин Шупарский, – проговорил Юра и всё рассказал, как было, добавив, что в тот день они с Санькой направлялись в лес, чтобы проследить за шалашом, где скрывался незнакомец, но встретили старика, спутавшего их планы.

– Так, Саня? – спросил Юра.

– А я почём знаю, – сказал Санька, напуганный допросом.

– А куда мы правили, Сань?

– Законно, к шалашу.

– Ага, выходит, то не ваш гусь! – воскликнул старик. – Вы не гуська искали!

Слёдователь сел в кабину, и машина тронулась, увозя с собой Шупарского, участкового, пиджак, фуфайку и масляную тряпку.

Глава девятая. Гражданин петух и уважаемые куры

Первым делом нужно было искупаться. Вся шумная компания дружно плюхнулась в котлован, взбаламутила воду и, изрядно побарахтавшись, стала одеваться, так как небо обложило тучами, а на востоке погромыхивало и потемнело. Быть дождю.

Юра не торопился домой. Дул ветер, но Юра не надел даже майку, стремясь показать, что он не боится ни дождя, ни ветра. Ему сегодня было вдвойне весело. Ребята галдели, просили, чтобы он сводил их к шалашу, где они вдоволь поиграют и, возможно, обнаружат какие-нибудь разоблачающие следы. Какие именно следы, никого это не интересовало. Юра обещал сводить, но советовал подождать. Каждый из ребят старался идти рядом с ним, его всё время спрашивали, перед ним прямо заискивали, Цыбулька даже попросил понести Юрину мокрую майку. Довольный, нёс её. Санька? Так тот прямо мешал Юре идти. Артур предложил обменять два крупных блестящих шарика от шарикоподшипника на поломанную ручку. Мена явно невыгодна для Артура, так как раньше он не желал даже один шарик обменять на ручку. Но сейчас, когда Юрина слава достигла своей вершины, всё для него оказалось возможным.

Мишка Медведев обещал научить играть в шахматы так сильно, что предсказывал Юре победу на чемпионате мира по шахматам.

Юру проводили прямо домой. Радостно было и Цыбульке, которому тоже досталось внимание ребят.

Юра поел щи, кашу, выбежал во двор и стал кидать шарики в колоду. Цыбулька не отставал от него ни на шаг, собирал шарики, приносил Юре и готов был служить брату в какой угодно игре. Если раньше он требовал за работу что-то взамен, то теперь делал всё даром и с радостью. Юра разрешил ему покатать шарики, а сам зашёл в сарай. Ему было так хорошо, и он не знал, чем ему заняться. В сарае ходили куры, прямо у входа стоял петух и с достоинством косился на Юру. Юра кашлянул, и все куры сразу подняли головы и то одним, то другим глазом смотрели на него. Он кашлянул ещё раз. Ему вдруг захотелось говорить. Как жаль, он не смог произнести разоблачающую речь против старика Шупарского. Это была бы чудесная речь. Юра кашлянул снова и сказал так, как хотелось бы ему сказать в своей речи:

– Уважаемые куры! Гражданин петух! С каких это пор вы играете на руку нашим врагам? Ваша злая деятельность – вот на ладони. Каждый из вас должен заниматься одним делом – учиться! – Юра выпятил грудь, надулся насколько возможно, закинул одну руку за спину, как это делал прокурор в кино, и продолжал: – Ги! Это разве дело? Некоторые из вас, стоящие здесь, очутились на уровне навозного червяка или ещё ниже, и это в наше время (тут он сделал паузу, соображая, что сказать дальше), в наше время, когда на Марсе, а может, где ещё, есть жизнь, на Луну высадился человек… Вы не читали про инженера Гарина? Грош вам цена в таком случае. Вы живёте в шалаше и крадёте лошадей, но мы вас поймаем. Я слово даю! – Юра выглянул из сарая, – Вот перед вами стою я, а вы спросите у меня о чём-нибудь, я вам на всё отвечу. – Куры, казалось, внимательно слушали. Только петух, высоко задирая ноги, важно ходил по сараю, косился на Юру своим оранжевым глазом, досадуя на речь и своей встревоженностью беспокоя кур. – Дед Шупарский – это вам не фунт лиха, а самый важный преступник, и наша задача состоит в том, чтобы добиться истины. Вот что я вам скажу, уважаемые куры и гражданин петух.

– Юрик! – крикнула бабушка. – Чтоб тебе! Подняло да бросило! Чего ты тут вытворяешь, чудо ты гороховое? Чего кричишь на весь двор? Люди вон заглядывают.

– Я? – удивился Юра. – Я ничего. С чего ты, бабусь, взяла?

Из-за бабушки с любопытством выглядывал Цыбулька. Это он позвал бабушку. Юра сразу обо всём догадался.

– А ну-ка отдай шарик! – грозно сказал он.

– На. – Цыбулька протянул один шарик, а другой прочно зажал во рту.

Юра знал, никакой силой не заставишь теперь Цыбульку отдать второй шарик, только если хитростью.

– Я в район поеду, – сказал он. – Конфет куплю – во!

Мешок! На самолёте покатаюсь – во!

– А я? – захныкал Цыбулька.

– А ты с шариками играй. Я тебе их отдаю насовсем.

– Не нужен мне шарик. – Цыбулька приготовился заплакать и вытащил шарик изо рта. Но достаточно Юре было сделать неосторожное движение рукой, как Цыбулька всё понял. Нет, хитрее и коварнее Цыбульки не знал Юра человека. – Не надо мне. Бабушка, на тебе шарик, а Юрику не отдавай. Ладно, бабуся?

– Ладненько, мой касатик.

В другой бы раз Юра искал новые возможности забрать у Цыбульки шарик, но только не сегодня. Он готов отдать и второй. Юра стал подпрыгивать, стараясь достать до нижней ветки тополя, и уронил шарик.

– Цыбулька! Бери второй шарик! Мне нисколечко не жаль. Я не маленький, шариками заниматься!

Цыбулька забрал шарик у бабушки и подошёл к Юре. Заметив на земле Юрин шарик, положил свой рядом. Вот как нужно у Цыбульки забирать шарики.

На другой день в школе Юра вёл себя примерно, не играл, не бегал вокруг школы, а спокойно сидел в классе и дочитывал «Красное и чёрное». Захар Никифорович не сделал Юре замечание, когда начался урок, но Юра сам перестал читать и сунул книгу в парту. Он умел ценить расположение учителя.

На перемене заговорили о Шторме. Учитель сказал:

– Тот человек, ребятки, преступник, и он – племянник Григория Шупарского.

– А если он выследит? – шепнул Санька, заранее собираясь испугаться.

– Кто? Кто? – спросил Юра, испытывая, однако, неприятное ощущение страха от слов учителя.

– Ты бандюги, не боись, у тебя дядька вон какой! – подбодрил его Санька. – Он его мигом скрутит в бараний рог. Ты только дай мне знать, если чего. Найдём управу.