Текст книги "Нескучная проза жизни. Книга 4"

Автор книги: Владимир Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

На днях опять собрались с выпускниками институтскими, с теми, кто в Н-ске остался, совсем мало нас здесь. Мы всегда собираемся, когда кто из наших уходит. Вот и в этот раз собрались по такому же поводу, наш однокурсник Саша, который со мной и Славкой в комнате проживал, покинул нас. Повспоминали, погрустили, позвонили кому надо, потом опять за былое, вспомнили многое, и смешное и грустное. Допоздна досидели, хорошо и грустно было. В комнате нашей в общежитии на троих пацанов, мы по очереди дежурили, уборкой, стало быть, занимались. Мы с Александром никогда не ленились, чуть только очередь подойдет, сразу же тряпку в руки и пол мыли. Как уж мыли, вопрос второй, однако порядок соблюдали. Славка же дежурил по неделе, лень пол мыть было, так, мусор выкинет, вот и вся уборка. Но у нас строго, пока пол не помоешь, незачёт. Вот и мурыжили его, пока не выполнял главную задачу. Ещё он доставал нас с Александром тем, что вставал раньше нас, с шумом и причитаниями, отыскивал свою спортивную одежду, и уходил бегать на стадион, едва-едва успевали мы вновь смежить веки, как спортсмен наш возвращался, опять шумел, кряхтел, переодевался, опять, естественно будил нас, мы вставали, собирались и уходили на занятия, а он опять укладывался поспать часок другой. Никакие уговоры и просьбы не действовали, так и не давал нам досматривать сладкие утренние сны. Характер такой, я знаю, до сих пор рано встает, где бы ни был, дома у себя в Иркутске, у меня в гостях, на рыбалке с моим братом на Байкале. Весь в отца, которого я тоже хорошо знал. Тоже рано вставал и тоже байки разные рассказывал! Славка и Сашка, мои подельники по общежитию после ВУЗа в армию загремели, у меня белый билет оказался, в своё время получил осложнение на сердце, вот и забраковали, хотя в спортивном отношении докатился до сборной области по баскетболу. В тот период моего выпуска созрела идея создать профессиональную баскетбольную команду в Новосибирске, и хотели это сделать на базе завода им. Чкалова, куда меня и распределили с определенным расчетом, стало быть. Мне правда сам ГП, наш ректор, как-то намекнул неожиданно, типа, не хочу ли остаться в НЭТИ, но я к тому времени уже подписался на завод Чкалова, и неудобно было менять решение. К тому же, явно не ощущал себя будущим преподавателем. К сожалению, или к счастью для меня, затея с баскетболом на базе завода не оправдалась, а я на заводе и прикипел на целых пятнадцать лет. Я присутствовал при выкате из сборочного цеха новой тогда модели СУ-24, которых мы много в дальнейшем наклепали и начинили разным приличным оборудованием, которым я в меру сил своих и занимался! Частенько и в нынешней жизни встречаю людей, которые имеют то или другое отношение к этим машинам, никогда ещё не было случая, чтобы мы не накатили при таких встречах по поводу сушек знаменитых, или за родной завод, где они рождались! Я уже много настрогал в нетленных своих «Миллерунчиках» из моего чкаловского периода жизни, главное, что начались тогда настоящие жизненные университеты, более серьезные и ответственные. Как всегда, было много рядом более опытных людей, учивших уму разуму, всем я им очень благодарен за поддержку и учёбу в то время. Даже и какие-никакие шутки надо мной с их стороны, всё учеба, всё опыт и «наставничество». Будучи беспартийным, хотя и активным общественником, высоко по должностной лестнице вскарабкаться не мог, дорос до уровня начальника лаборатории в своем цехе, откуда однажды с треском выперли меня за некие «шалости» моих коллег, об этом не будем уточнять подробности, тем паче, что прописано всё давным– давно. Перешёл я из своего любимого цеха в конструкторы, и тут мне свезло. Провинился на тот период действующий директор дворца культуры им Чкалова, выкинули его из директорского кресла, да и предложили мне его заменить. Я уж к тому времени много чего всякого успел наворотить не только по производственной тематике. И общество книголюбов возглавлял, и баскетбол развивал на заводе, и в самодеятельности проявился. А какие литературные вечера мы устраивали, ё-моё, да и дворец мне был почти родной, частенько я там чего-нибудь организовывал      , да и в разных мероприятиях участвовал. Вот я и решил, типа, инженеров много, директоров ДК гораздо меньше, а чего не попробовать то. А вдруг культур– мультурная деятельность чего интересного и главное-нового, в жизнь мою принесет. Согласился с некоторой долей опасения, вступил, естественно, в ряды передовых строителей сами знаете чего, ясный полдень, без очереди в ряды пробился, иначе бы не взяли руководить на идеологическом направлении. И началась моя новая жизнь, да такая, блин , интересная!!! Всего– то два года и пообживался в новом для меня деле. Успел мало-мало наследить. Даже пришлось в общество борьбы за трезвость вступить, да не просто вступить, а и взносы заплатить. Увидев у меня в руках документ– членскую книжка трезвого общества, одна дама –вахтерша на взлетном поле «Толмачево», с удивлением отметила, типа, ни хрена себе, не пить, да ещё и взносы за это платить! Вам доплачивать надо, а с вас ещё и взносы берут! Так и хочется воскликнуть вслед за Цицероном– о времена, о нравы! Поскольку по молодости, да плюс партбилет в кармане, не мог лицемерить, я честно два года служил в рядах общества трезвости, что себе нынче простить не могу и понемногу догоняю, пытаясь усреднить количество принятого алкоголя с учетом выкинутых из нормальной жизни этих пресловутых трезвых годов. Постепенно в нашем замечательном Дворце культуры и техники, а мы тогда и техническую мысль пропагандировали, как могли, вот ведь чудаки были, в доме Культуры обязаны были на пальцах, так сказать, и про Технику народу мозги парить. Сегодня как вспомнишь, так и обхохочешься, ей-богу. Вот и собрались под нашей культурной и технической крышей разные вполне приличные люди, которых выгоняли отовсюду, чтобы они своими действиями не портили идеологию современного на тогдашний момент жизненного пространства. Это я про всяческие общества и творческие союзы говорю. Кого только у нас не прописали, клуб филофонистов, общество книголюбов, два театра самодеятельные, музыканты разные, джаз, рок, бальные танцы и пр. и пр. Эти самые книголюбы, которых я лично опекал, устроили цивилизованный книгообмен в ДК, сначала в Малом зале лекцию на темы книг, а потом в фойе большого зала– официальный книгообмен. Что греха таить, и перепродавали книжки, тайно в туалете деньги передавались, я за эту тайную торговлю по шее получил от партийного начальства, из самого горкома партии на меня наехали. Время спасло, уже и перестройка и прочее, не съели молодого директора, попугали только. Вскоре после моего ухода из ДК на базе клуба книгообмена и возникла до сего дня работающая книжная ярмарка. Были у нас в ДК предприимчивые ребята, они и создали ярмарку. Потом и не только книги, другое , важное для любителей коллекционеров стало возможным найти у стен моего родного Дворца Культуры. А ушел я из ДК тоже в некой степени везения. «Провинился» на тот момент действующий директор филармонии, увёз себе на дачу с реконструируемого будущего здания камерного зала филармонии машину дров, не оформив необходимого разрешения, вот и погорел. Взяли с поличным, уволили, даже в газету «Правда» написали, самую честную газету, где только «правда» и печаталась. Опять вакантное место обнаружилось. Мне и предложили, заметили мою не в меру активность культур– мультурную, я и согласился. Решил опять про себя, директоров ДК много, а филармония одна, и не ошибся, опять самая интересная полоса в моей жизни случилась. Конечно, молодым быть важнее, студенческие годы веселее, но здесь столько интересных, уникальных людей я встретил. Только не думайте, что культурная стезя идеальная, нет и здесь разного хватает, и люди разные, и проблемы жизненные, всякого много. Но страшно интересно. Целых тринадцать лет прослужил я в филармонии, думается мне, что не зря, хвалиться не будем, история, она мать справедливости, дай бог заметит и мой скромный вклад. Да и мне повезло, много для себя открыл, прежде всего, людей талантливых и интересных, многие моими друзьями стали, а сколько музыки, чувств, эмоций, стран и континентов. Не буду перечислять, поверьте на слово, много интересного и запомнившегося на всю жизнь. И работали и шутили, даже мало-мало придурялись. Как то Розенбаум выступал у нас, а совсем недавно Жирик на него наехал, да так сильно, что определил ему место на зоне соответствующей. Вот я и вышел на сцену после концерта, поблагодарил за концерт и вручил, как в старые времена шубу царскую, так в наше время с плеч собственных телогреечку, тоже соответствующую. Телогреечка на мне надета была, поворачиваюсь к зрителям спиной, а на ней надпись как на зоне– Розенбаум. Я конечно что-то умное пожелал Александру Яковлевичу, передавая зэковскую спецодежду, публика визжала, вы бы видели. В филармонии мы даже особый статус придумали для гастролеров– «Почетный Артист Новосибирской филармонии». Первыми почетными стали Елена Камбурова с её музыкантами, и ещё двое– Розенбаум и Жванецкий. А в год юбилея Маэстро тоже официально ввели звание для него– «Рыцарь Музыки» с соответствующими пожизненными дивидендами. Чего только не приходилось делать и придумывать, уж и не говорю о регулярных вечерних посиделках после концертов с нашими гостями. Про трудности чего говорить, их тоже хватало, куда без них. Было и такое, когда вся бюджетная сфера восемь месяцев не получала зарплату, и мы не получали, делили с артистами, что зарабатывали, в банк не сдавали. Я даже гранату лимонку раздобыл и на стол поставил в кабинете, типа, кто придет и наезжать начнет, что деньги не сдаем и отчисления социальные не платим, взорву к чертовой матери. Так и жили вместе со всей страной, и часть зарплаты через продукты оформляли и шампанским к новому году, словом, было всякое. Кажется мне, что как-то дружнее жили, трудности и радости объединяли нас. Я даже придумал лозунг, характерный для советского периода жизни– Чем хуже, тем лучше. Сразу и не поймут, кто наше время на себе не промерял. Я вот считаю, чем труднее нам было, тем больше сплачивались в общем деле, тем здоровее и чище климат в коллективе. Так и сплачивались в филармонии, боролись за светлое будущее, ей богу боролись, есть и в нашей той борьбе большая доля вклада в сегодняшний облик любимой организации. тринадцать лет, как один замечательный день. Пришел двухтысячный год, новый губернатор пришел, команду собирать начал. Совета даже попросил у руководителей творческих коллективов, типа, а не посоветуете ли вы кого в начальники над всеми вами, предыдущие то гвардейцы разбежались, попрятались, да и не потянут в нынешних условиях. Стали мы с моими коллегами думать и варианты предлагать для обсуждения. Много кандидатов перебрали, никого не выбрали, то– не то, это– не так, не тянут кандидаты в приличного лидера, а неприличных и предлагать не хочется. короче, каким то образом, карты ли так легли, звезды ли нагадали, указала стрелка судьбы моей, подкрученная моими коллегами на вашего покорного слугу. Типа, давай, Григорич, иди, кому то надо, ты вроде много чего знаешь и умеешь, потянешь, да и мы поможем. Думал я, думал, и согласился. Вроде как в филармонии родной не то чтобы скучновато стало, нет, конечно, но вот новизны какой ощутить точно захотелось. И пошло поехало. Много, ох много нового узнал, да и придумал тоже немало нового и полезного. А люди какие кругом в нашей многострадальной сфере. И не знаменитые, не гордые, и простые и честные. Такое творят от души и сердца. Столько много новых коллег и друзей-приятелей приобрел И это в самый сложнейший период не только для культуры, но в целом для всей страны. Родную филармонию не забывал, помогал чем мог, история, опять же, рассудит и расставит всё по местам, не будем считаться заслугами, не для того живем и работаем. Тем временем понемногу жизнь выправляться начала, время оно летит страшно быстро, взрослеем и мудреем тоже быстро, тут и пенсия в ворота стучится, поди ж ты, вроде вчера ВУЗ закончил, а тебя уже из чиновников гонят, типа , возраст не позволяет. Да ещё очередной губернатор наследство и людей от губернатора предыдущего искоренять начал, тут меня на обочину и выбросили. Типа, идите и отдыхайте, и без вас справимся. Ясный полдень, готов и отдохнуть, да на нашу пенсию особо не отдохнешь, дай бог концы с концами свести. Так я снова в родных пенатах оказался, в скромной должности, но при отдельном кабинетике, увешанном «музыкальными» галстуками моей знаменитой и уникальной коллекции. Немного вначале сложновато было, молодежь кругом незнакомая, пока притерлись, пригляделись, поняли, что помогать пришел конторе родной, а не жизнь проедать –пропивать. И вот уже восемь лет среди моих бывших и новых, но тоже родных филармонических людей живу и радуюсь. Силы есть ещё и накатить могу и лапшу кому про родную контору навешать, чтобы пригляделись и помогли по возможности. И приглядываются и помогают. Хотя, если честно, помогают те, кто внутренне расположен и к музыке и ко всему тому, что филармония делает. Есть такие, кого ничем не взять, хоть елей ему на уши поливай из бокала вместо смеси номер три любимой. Но это детали, а радость жизни в том, что вновь я в той самой музыке, которая когда– то согрела мою жизнь и не отпускает. Могло ведь и так случится, что прошел бы мимо, или немного рядом, как у многих бывает, нет, братцы, повезло, так повезло. Каждому, я думаю, в жизни в чем-то везет. Кто в лотерейке чего отхватит, кому здоровье немерено намеряют, у кого и жена и любовница, да мало ли каких радостей по жизни сваливается на наши души грешные. Мне вот с работой повезло, с музыкой, с людьми интересными, чего и вам желаю. Эх, подольше бы …!

3. Про Шарля Азнавура

Совсем недавно, первого октября 2018 года не стало Шарля Азнавура. Сей великий шансонье– француз с армянскими корнями ушёл из жизни довольно много успев и пожить, и пережить. Не знаю, как вы, мадам-месье, а мне выпал счастливый случай встретиться с ним и при весьма интересных обстоятельствах. При таких даже, в которые вряд ли много людей попадают. Представьте, лечу я в самолете всеми нами любимого «Аэрофлота» рейсом Москва– Париж. Лететь в Париж– уже само по себе сверхважное и супер интересное событие, особенно для людей Парижем не избалованных. Но позвольте, сначала небольшая ремарка. Мне довелось почти четырнадцать лет быть президентом интересной и полезной организации «Альянс-Франсез» своего города Новосибирска. Сейчас в России по-моему одиннадцать– двенадцать городов , где есть такая организация. Изучение французского языка и культурные и социальные проекты на тему Франции любимой. Ежегодно в Париже собираются президенты и директора всех «Альянсов» мира, а таких стран и городов насчитывается очень даже много, поговорить, опытом обменяться, то-сё, фуршет-муршет в одном из музеев Парижа, что одно из самых приятных мероприятий. С некоторых пор и Россия присоединилась, и мы, сибиряки, значит, тут же, а то, куда без нас. Летим на парижский коллоквиум, а именно так называется наша ежегодная тусовка, уже в третий или пятый раз. Компания подобралась неплохая, совпало так, что пять-шесть городов на одном рейсе встретились. Пока вылет ждали, в порту пообщались, всё легко и приятно, не в первый раз значит, друг друга знаем, всё путём. Кто как готовился к полету, кто чаем, кто покрепче, а пара президентов из Самары и ещё одного города, не помню сейчас, так вполне хорошие оказались. Я тоже не в стороне, с собой было, как говорил Жванецкий, однако без фанатизма, дам угостил, для настроения стало быть, в Париж же летим, не куда-нибудь. Мульки, в смысле, мидии, кушать будем, да и многое другое, не считая коллоквиума, полезного во всех отношениях. Летим, значит, уже треть пути, а то и более пролетели. Вдруг выясняем, что тот наш коллега, который из Самары, добавив в самолете, как-то неправильно из себя выглядит. И не то чтобы в сон весь выпал, а похоже в глубокий обморок впал, красный весь, дышит еле заметно, и ни на какие раздражители не реагирует, ну никак не реагирует. Жена его неподалеку оказалась, давай её пытать, типа, чего это он задумал. Она, правда, и не сильно расстраивается, типа, всякое бывает, однако ни разбудить его, ни в исходное состояние привести не может. Глядим, даже беспокойство проявлять начала, на нас оглядывается и плечами пожимает. Стали и мы волноваться, а мало ли что, тем паче, на высоте летим, воздух не тот, давление и пр. Стали доктора по всему самолету искать, доктора не нашли, а на Шарля Азнавура наткнулись. Сначала не врубились из-за заботы о нашем безвременно в обморок впавшем товарище, кто с нами рядышком оказался. Причем, заметьте, с нами в эконом –классе. Не помню точно, может на этом судне и не было бизнес –класса, или Шарль наш вполне приличным человеком оказался, к народу чтобы поближе быть. Короче, господа хорошие, ситуация с нашим коллегой достигла такого уровня, что пришлось самолет развернуть и назад, в Москву полететь. То ли врач такой решительный нашелся, то ли командир корабля в такой ситуации принял решение, развернул борт и в Москву. Оставили мы супругу нашего впавшего в обморочное состояние бойца охранять своего мужа дорогого, сами на Азнавура переключились. Руки ему жмем, слова всякие говорим, это кто по– французски может, словом пообщались, как могли с легендой двадцать первого века, а он вполне нормально к нашему вниманию отнесся, улыбался, благодарил, подписывал чего-то. Я, пенек этакий, не подсуетился, не подсунул чего для автографа у великого шансонье, до сих пор жалею. Тем временем прилетели в столицу нашей Родины, выдали санитарной команде нашего сильно «отдыхающего» президента из Самары, да и опять в Париж полетели. Певца великого уже не беспокоим, все же мы люди деликатные и воспитанные, а про нашего, из-за которого самолет развернули, переживаем. Как он там, вышел ли из клинча обморочного, да что случилось, и как дальше будет? Даже соображаем, а штраф ему не выкатят за такое…Я, откровенно говоря, и не встречал никогда людей, кто в подобной ситуации бывал. Прилетели в город –герой Париж, ручку ещё раз пожали волшебнику шансона французского, и с мыслью тревожной о коллеге провели остаток дня. Однако не весь остаток дня, уже через два-три часа наш вполне в здоровом виде и состоянии самарский коллега добрался до нашей гостиницы. Жена его нам рассказала, как только на носилках вынесли его из самолета, очнулся наш герой, соскочил с носилок, потянулся, огляделся, типа, где это я, и опять здоровым прикинулся. Ну, как в истории с мистером Питкиным, кто помнит знаменитого английского актера. Так и случилось, оглядели его соответствующие службы аэропорта, что надо померили, что надо выпить заставили, иди, говорят, здоров. Загрузились они с женой в очередной парижский рейс и вскоре к нам и долетели. Перебрал немного, как выяснилось потом, наш друг, да и впал в зимнюю почти спячку, но всё хорошо обошлось, Родина живо на ноги поставила. И даже не пожурили, и тем более, про штраф и компенсацию расходов – ни слова. А я как вспоминаю этот эпизод, так думаю, что это, в самом ли деле дозу превысил, или Азнавура заметил и от важности события и градусов накопленных в обморок грохнулся…

4.Леонард Бернстайн и жена американского посла

Однажды мне довелось разделить любовь к музыке на композитора и дирижера Бернстайна и жену американского посла. Во как, воскликнет неискушенный читатель, да и закритикует, типа, что лавры Городницкого покоя не дают? Это потому, что Городницкий сочинил песенку про жену французского посла, а автор нагловатый увековечиться захотел с женой американского посла. Увы, увы, если бы так, друзья мои. Вот почитайте и вкусите действительную историю про то, как ваш покорный слуга на два фронта вынужден был трудиться. Было это уже давненько, в девяностых, когда мы с Америкой ещё не добрались до очередного витка сложных международных отношений, ещё свежи в памяти у нас всех «ножки Буша», помощь якобы голодной стране, словом в те ещё времена. Проводила в тот период филармония наша некое мероприятие, связанное с музыкой замечательного американского композитора Бернстайна. Того самого, который «Вестсайдскую историю» сочинил», да и многое другое. Дирижер к тому же известный, словом фигура заметная и уважаемая в музыкальном мире. Вот и у нас чего-то мы придумали в Новосибирске и готовились порадовать свою уважаемую и очень внимательную публику. Главным, конечно, наш симфонический был и маэстро Арнольд Михайлович Кац. Замутили, стало быть , программу, а тут , гляди –ка, собрался к нам сам американский посол с супругой на наш фестивальчик. Как говорится, и мы пахали на почве укрепления дипломатический отношений двух стран через культур-мультурные проекты. Мы, понятное дело, приготовились, программу пребывания обсудили с кем и где надо, нам товарищи всё подсказали, как себя вести и что делать с высоким гостем на концерте, типа, кто речи будет говорить, и кто музыку слушать. Только всё обговорили и согласовали, бац, известие приходит, посла не будет, дела не позволяют выбраться из нашей столицы, а супруга его приедет. Это уже не дипломатиче6ский визит, дружеский, сами управляйтесь, мол, мы издалека посмотрим и мешать не будем. Что делать, посовещались мы с маэстро и приняли мудрое решение поручить супругу мне, поскольку маэстро дирижировать готовится, а мне вполне по зубам для тренировки и освоения приличных манер, да и крайне полезно будет с леди супругой посла пообщаться. Хорошо, что она только на один день к нам залетает, и особых мероприятий не требуется, город немного показать, рассказать чего про наш Нью-Чикаго, да и на концерт сводить. Вечером небольшой приемчик– ужин, делов– то. А может и какой визит у неё был запланирован, уж и не припомню. Да и вообще, не сильно много запомнилось от того события и личной встречи, хотя для меня это было очень серьезное испытание и ответственное мероприятие, но время, увы, стирает в памяти незначительные детали. Мадам супруга посла прибывала с переводчиком, что, конечно, облегчало задачу общения, времени на общение тоже немного выделялось, после раннего прилета гости намеревались отдохнуть и доступ мой к полудипломатическому телу мог начинаться только после обеда. Вполне возможно, что из-за давности события я что-то путаю, возможно, были у супруги посла какие другие встречи, но мне она досталась как раз в указанный мной момент, с расчетом на знакомство с городом и поездку в Академгородок на концерт. Почему в городок, скорее всего, что её приезд совпал с концертом в Доме Ученых, это тоже наша постоянная и много лет уже концертная площадка. Я разумеется подготовился как мог, про историю города почитал и набрался всяческой информации, памятные места, которых и не так уж много в Новосибирске и маршрут выстроил соответственно. Вот ездим, показываю город, делюсь, что приготовил, про оперный наговорил, про филармонию, про оркестр, стараюсь как могу. На площади Ленина вышли, естественно, театр оперный сфотографировали, монумент вождю не оставили без внимания. Дом Ленина ещё в то время стоял в разобранном виде, но и его фотографировали. Гостя наша как-то больше на старину налегает, просит ей старые или исторические здания продемонстрировать. А какие тут у столетнего города исторические здания, они и в Америке-то не густо, а у нас тем паче. Однако, стараюсь, всё что можно показываю и фотографируем. Наконец, уже и в сторону Академгородка направились. Проезжаем мимо автовокзала, я своим гостям и говорю, посмотрите, мол, налево, перед вами как раз мой дом виден. Здесь я и проживаю с мадам и парочкой ребятишек. Стоп, говорит через переводчицу высокая гостья, а нельзя ли к вам заглянуть, посмотреть как живете вы тут в Сибири. Тем паче, что время позволяет, а мне интересно. Отчего же нельзя, с нашим удовольствием. Мне и невдомек, что пафосная гостя не совсем правильно меня поняла. Дом мой девятиэтажный, на восьмом этаже квартирка моя со всеми причиндалами расположена. А по линии взора американской леди деревянный домик просматривается, он аккурат к автовокзалу примыкает. Там в то время мой приятель контору имел, я в гостях у него бывал. Давненько уже приятель мой в Израиль слинял, кто в этом домике сейчас, да и есть ли этот домик в наличии, не знаю. Как -то случая не было приглядеться. Гостья наша вполне резонно предположила, что у директора филармонии свой особнячок в центре города расположен. При её демократическом складе ума сей факт и не показался ей необычным, куда ей до понимания, что у нас совсем другие принципы расположения деревянных жилых домишек. Но, однако, поворачиваем налево и к моему дома катим. А у меня тогда сотового телефона еще не было, ни позвонить, ни предупредить не могу о столь неожиданных визитерах своих домашних . Время к 17-00 клонится, супруга, у которой в моей литературе известное вам погоняло – мадам, вполне может дома оказаться, гостеприимство своё проявить. Подъезжаем, в подъезд зашли, в лифт, на восьмой этаж катим, нутром чую, что-то не то происходит, судя по обрывкам реплик гостей моих. Однако, что делать, чешем в квартиру, по пути, конечно, глазами гостей подъезд наш некачественного совсем вида оцениваю, что подумает -то, леди американская, а с другой стороны, пусть видит, чего скрывать . В квартиру зашли, и правда мадам дома и дети оба два. Один, который будущая надежда российского театра, сразу не проявился, в туалете заседал, мы его и не приметили вначале. Ну, знакомимся, квартиру показываем, трехкомнатная, для нас гордость невероятная, для неё искушенной, странно очень клетушки наши выглядят. Мадам, конечно, чай предлагает, на стол мечет , что под руки подворачивается, тут у нас отработано. Переводчик мне говорит, что госпожа супруга туалет просит разрешения посетить, пожалте, говорим, тут из туалета наша надёжа театральная и вываливается, заседал немного, спугнули малого. Так и направили полудипломатического гостя в советский туалет, где не все проветренным оказалось, сами понимаете… Что делать, сама виновата, предупредила бы заранее. На этой высокой ноте и завершили визит, про чай и закуски и не помню, скорее всего, чай успели выпить, из вежливости, не только же в туалет на экскурсию заезжали. Дальше проще, едем в городок, а пока шли к машине, переводчик мне про ошибку с домами и рассказала. А я то подумал, что и вправду гостя наша хотела посмотреть, как люди живут, нет, ей домик историческим, в смысле, старым, издалека показался. …

5 Про влияние электрического света на половые устремления.

Сидим как-то мы с Васей и про жизнь беседуем. Оба уже давно взрослые и даже прилично взрослые, однако, мы же этого не сильно замечаем, и стало быть, разговор ведем обычный, про жизнь, про радости её и огорчения. Ясный полдень, не на сухую, кто ж в наше время на сухую про жизнь философствует. Только больные или по делу какому случайные посетители привяжутся. А так чтобы спокойно и индифферентно даже– это, братцы мои, только не на сухую. Вот и мы с Васей дегустируем очередной напиток собственноручно разлитый и про жизнь опять же разговор ведем. Можете не сомневаться, когда Вася в хорошем философском настроении, да не на сухую, так обязательно чего про леди прекрасных мне профилософствует. Я, понятное дело, в долгу не остаюсь, и тоже мульку какую из глубин памяти вытащу и поделюсь со своим верным товарищем. Вы только не подумайте, никогда мы с Васей победами не хвастаемся, да и про поражения на этом фронте тоже только на философском сленге друг другу истории впариваем.

Вот и на этот раз Вася вдруг ни с того ни с сего опять глубокую тему поднял.

Мне говорит, никогда свет электрический не нравился, когда я делами интересными занимался. Ого, думаю, куда это Вася загибать сейчас начнет, а сам тоже про электричество приготовляюсь чего из собственного опыта рассказать. А Вася, весь лицом почему-то просветлев сильно, продолжает уверенно, нет, конечно, по молодости электричество особо и не мешало, я даже скажу тебе, я его в то время и не замечал, типа, горит, не горит, мне всё равно как-то было. В то время, если ты помнишь, это он мне с такой ехидной улыбочкой говорит. Помню ли я, как в молодости всё было. Ну, думаю, Вася чего –то перепутал. Да кто ж этого не помнит, как забыть то эти первые шаги

в мир удивительный. Киваю только в ответ от избытка чувств нахлынувших, помню мол, а то. И тут Вася, вдруг оживился и говорит мне, глотнув из любимого бокала смеси нашей любимой, а хочешь, говорит, одну забавную историю расскажу про влияние электричества на мои функциональные возможности. Случай у меня один памятный такой был, как вспомню, так и критикую себя, чёрт возьми. Валяй, говорю, Вася, мне всегда любопытно твои истории послушать. Ну, слушай, давно это было, я ещё молодой совсем был, сил было – хоть отбавляй, думал, всегда так будет. Не одну леди, мимо проходящую, глазами не пропускал, ты понимаешь, брат. И были мы как-то на гастролях всем оркестром, какие-то «Дни культуры» проводили, в городе Улан-Удэ, там ещё на площади такая огромная ленинская башка стояла, поди, до сих пор стоит. Видел ли ты это чудо мысли скульпторов того времени, вот чудаки, так чудаки, на букву «М» естественно. Представляешь… Стоп, говорю я Васе, не отвлекайся, брат от темы, про «башку» потом поговорим, гони дальше про электричество. Хорошо, хорошо, говорит Вася, отхлебнув глоток приличный приличного же напитка, продолжает. Отыграли, мы свой концерт, открытие этих дней провели, всё путём, потом банкет был, еды и выпить прилично было. Позы мне особенно понравились… Тут я встреваю, знаю, что Вася сейчас про позы лекцию читать начнет, направляю его в русло соответствующее, как мол там с электричеством. Да, кстати про электричество, говорит Вася, потом ко мне в номер компанией небольшой завалили, человек шесть-семь, не меньше. Взяли со стола что надо, да и пошли банкет продолжать. И не то чтобы сильно выпивали, сам знаешь, соображаем, концерты же играть, да и еда сытная, болтаем себе как обычно, анекдоты, случаи из нашей жизни музыкантов, то-сё. В компанию нашу затесалась одна леди из делегации, журналистка, вполне из себя леди, давно знакомы, даже при встрече обнимаемся, свой человек словом. Она нам свои мульки вставляет. Отлично сидим. Время как-то незаметно мимо нас течет, не замечаем даже, как говорится, отлично, Константин, нормально, Григорий. Сидим себе, народ понемногу в силу обстоятельств, линяет один за одним. Так незаметно мы с журналисткой вдвоём и остались. И, представь себе, на этих самых скоростях продолжаем беседовать, опять же истории всякие впуливаем друг другу, про работу больше чем про жизнь, я ей про концерты и дирижеров всяческих грёбанных, она мне про редакторов, которые приходят порулить и уходят на повышение или ещё куда. Нашли друг друга, иначе не скажешь, хорошо, что не на помойке нашли, так про разных нехороших говорят. А мы то хорошие, продвинутые даже по жизни, кто музыку играет, кто статьи и заметки всякие пишет, общие друзья и не друзья нашлись, сидим косточки перемалываем, вином запиваем, а может уже и на чай перешли. А время летит себе, и нет чтобы по лбу мне кто настучал, типа, ты что, время не замечаешь, оно ведь улетучивается… Наконец, смотрю, что-то моя собеседница уставать начала, очнулся я от гипноза собеседования, смотрю, а в комнате моей светло , как днем светло, что это мы так всю ночь при свете и просидели?! Повторяю, очнулся я, блин, пора думаю свет выключить, что-то глазам ярко . Ей богу, братан, только про глаза и подумал, что устали они бедные, ни о чем другом человеческом и в мыслях не было. Встал, свет выключил, а в комнате моей светло… Опять светло, типа, как было светло при электричестве, так и осталось без него. Бля, рассвет уже наступил. Это сколько же мы просидели, эх, пенек я этакий, нет, чтобы делом каким приличным с дамой заняться. И что про меня журналистка подумает!?. Болтать то мол вы все умеете, а вот даму развлечь, которая всю ночь с тобой провела, понадеявшись, что музыканты тоже люди… Увы, облом какой-то случился! Как только я осознал весь ужас случившегося, моя Дульсинея неудовлетворенная встала и говорит мне, пора, мол, засиделась с тобой, мил друг. Пойду, посплю малость. И ушла, не скрывая, лицом и фигурой недоумения от поведения моего и своего явного неудовольствия зря проведенным временем. А я остался сидеть, уже с выключенным электричеством, в залитой утренним рассветом комнате, так же несолено хлебавши, и теперь уже полностью огорченный своим дурацким поведением. Мучительно переживаю и сам думаю, леди моя ночная, что обо мне подумает, мол я возможно бы и отказала, но попросить то должен был!.. Думаю теперь, если бы я вовремя свет выключил, скорее всего, организм подсказал бы мне, сориентировал бы в нужном ракурсе. Свет виноват, чёрт побери, не я же!..